Крайтон Майкл. Рой

   – Это обусловленное поведение?
   – Именно. Никто его не программировал, – Рики прикусил губу. Может быть, он снова мне врет?
   – Значит, ты хочешь сказать, что ваши микрокамеры способны обучаться?
   – Да-да.
   – Но каким образом они могут обучаться? У них же нет памяти.
   – Э-э… Ну, это долгая история, – сказал Рики.
   – У них есть память?
   – Да, у них есть память. Очень ограниченная, но есть. Мы встроили в них блок памяти: – Рики нажал кнопку на рации: – Кто-нибудь что-нибудь слышит?
   Сквозь треск помех послышались ответы:
   – Пока нет.
   – Ничего.
   – Никаких звуков?
   – Еще нет.
   Я спросил у Рики:
   – Они издают звуки?
   – Мы не уверены. Иногда кажется, что издают. Мы пытаемся их записать… – Он пощелкал пальцами по клавиатуре, быстро переключая изображения, увеличивая их одно за другим, по очереди. Потом покачал головой и сказал: – Мне это не нравится. Оно не может быть одно. Хотел бы я знать, где остальные.
   – Откуда ты знаешь; что там есть и другие?
   – Потому что они всегда появляются все вместе, – Рики нервно покусывал губы, напряженно вглядываясь в монитор. – Интересно, что же сейчас не так…
   Долго ждать нам не пришлось. Через несколько мгновений черное облако оказалось всего в нескольких ярдах от здания. И внезапно оно разделилось надвое, а потом разделилось еще раз. И теперь на мониторе были видны три роя, кружащиеся друг возле друга.
   – Сукины дети! – воскликнул Рики. – Остальные прятались у него внутри! – Он снова нажал на кнопку рации: – Ребята, все три роя здесь. И они очень близко.
   Надо сказать, они были уже слишком близко, и камера, расположенная низко над землей, не давала полного обзора. Рики переключился на камеры, показывающие вид сверху. Я увидел три черных облака, которые двигались параллельными курсами вдоль стены здания. Поведение роев казалось предельно целеустремленным.
   – Что они пытаются сделать? – спросил я.
   – Пробраться внутрь, – сказал Рики.
   – Зачем?
   – Спроси лучше у них. Но вчера один из них…
   Внезапно из-под группы кактусов, которые росли неподалеку от здания, выскочил кролик с пушистым хвостом и побежал в пустыню. Все три роя немедленно развернулись и погнались за кроликом.
   Рики снова переключил картинку в мониторе. Теперь на весь экран передавалось изображение с камер, расположенных низко над землей. Три черных облака окружали кролика, который скакал очень быстро, – размытое светлое пятно на экране. Рои неслись за ним вслед с потрясающей скоростью. Их поведение было ясным и определенным – они охотились.
   На мгновение я ощутил какую-то необъяснимую гордость. Программа «Хи-Доб» работала отлично! Эти рои вели себя точно так же, как львицы, преследующие газель, – настолько целеустремленным было их поведение. Черные облака резко развернулись и разделились, отрезая кролику путь к бегству справа и слева. Все три роя действовали очень согласованно. Теперь они начали сближаться.
   Внезапно один из роев метнулся вниз и окутал кролика. Остальные два роя набросились на кролика мгновением позже. Образовавшееся в результате черное облако было настолько плотным, что кролика в нем было совсем не видно. Вероятно, зверек перевернулся на спину, потому что я увидел его задние лапы, судорожно бьющиеся в воздухе над черной тучей.
   Я сказал:
   – Они его убивают…
   – Да, – Рики кивнул.
   – Я думал, это рой-камера.
   – Да, верно.
   – Но как тогда они его убивают?
   – Мы не знаем, Джек. Но это происходит быстро.
   Я нахмурился.
   – Значит, ты уже не в первый раз это наблюдаешь?
   Рики нервно жевал губы. Не отвечая, он пристально смотрел на экран.
   – Рики, ты уже видел такое раньше? – снова спросил я.
   Он тяжело вздохнул.
   – Да. В первый раз такое случилось вчера. Вчера они убили гремучую змею.
   Я повторил про себя: «Вчера они убили гремучую змею». И сказал:
   – Господи, Рики…
   Я вспомнил людей в вертолете, которые разговаривали о мертвых животных. И задумался – что еще Рики от меня скрывает?
   – Да.
   Кролик больше не дрыгал ногами. Одна лапа, торчащая из черного облака, только мелко конвульсивно подрагивала, а потом застыла. Черное облако клубилось низко над землей вокруг мертвого кролика, слегка поднимаясь и опускаясь. Это продолжалось почти минуту.
   Я спросил:
   – Что они делают теперь?
   Рики покачал головой.
   – Я не уверен… Но в прошлый раз они тоже это делали.
   – Это выглядит почти… как будто они его едят.
   – Я знаю, – сказал Рики.
   Конечно, такое предположение было абсурдно. Модель поведения «Хищник-Добыча» – это всего лишь биологическая аналогия. Я смотрел на пульсирующее черное облако и думал, что его поведение сильно напоминает поведение зависшей программы, Я точно не помнил, какие правила мы запрограммировали для отдельных агентов на случай, когда конечная цель будет достигнута. Настоящие хищники, конечно, поедали бы свою добычу, но разве подобное поведение могло быть у этих микророботов? Значит, облако микророботов, скорее всего, просто кружится в замешательстве. И если так, вскоре оно снова должно начать двигаться.
   Примерно то же самое происходит в лекционной аудитории сразу после того, как лекция закончилась. Слушатели еще какое-то время толкутся на месте, потягиваются, перебрасываются парой слов с ближайшими соседями, здороваются с друзьями, собирают свои вещи и верхнюю одежду. Очень немногие студенты уходят из аудитории сразу после окончания лекции, а подавляющее большинство остается, не обращая на них внимания. Но после того, как определенный процент слушателей уходит, оставшиеся перестают возиться и начинают быстро покидать лекционный зал. Происходит в некотором роде смена фокуса.
   Если я угадал правильно, то что-то подобное должно произойти и в поведении роя микророботов. Кружение вихря частиц перестанет быть таким упорядоченным, от него станут отделяться и подниматься в воздух небольшие группы частиц. Только когда их отделится достаточное количество, сдвинется с места и основная масса черного облака.
   Я посмотрел на часы в углу монитора.
   – Сколько это уже длится?
   – Около двух минут.
   Я решил, что это еще небольшая задержка – вряд ли рой «завис». На определенной стадии программирования модуля «Хи-Доб» мы использовали компьютер для симуляции скоординированного поведения агентов. Мы всегда перезагружали компьютер, если программа зависала, но однажды решили подождать и посмотреть, действительно ли она зависает необратимо. И оказалось, что программа может висеть довольно долго – около двенадцати часов, после чего внезапно оживает и снова начинает работать. Вообще-то это наблюдение очень заинтересовало специалистов по нервной системе, потому что…
   – Они поднимаются, – сказал Рики.
   Да, облако начало подниматься над останками кролика. И я сразу понял, что моя теория ошибочна. Черное облако не рассредоточилось, не распалось на отдельные клочья. Все три роя поднялись в воздух одновременно и слаженно. Они действовали согласованно и целенаправленно. Несколько мгновений рои кружились по отдельности, а потом слились воедино. Внутри черного облака мелькнули серебристые проблески. Мертвый кролик неподвижно лежал на боку.
   А потом рой медленно полетел прочь от фабрики, в пустыню. И вскоре исчез за горизонтом.
   Рики посмотрел на меня.
   – Ну, что ты об этом думаешь?
   – Думаю, что от вас сбежал рой нанороботов. И какой-то идиот снабдил их автономными источниками энергии и сделал самообеспечивающимися.
   – Как, по-твоему, мы сумеем вернуть этот рой обратно?
   – Нет, – сказал я. – Судя по тому, что я видел, у вас нет ни единого шанса.
   Рики вздохнул и покачал головой.
   – Но вы наверняка сможете от него избавиться, – сказал я. – Вы можете его уничтожить.
   – Ты думаешь?
   – Уверен.
   – Правда? – Его лицо посветлело.
   – Я совершенно уверен, – сказал я, и я действительно так думал. Я решил, что Рики переоценивает проблему, с которой они столкнулись. Он не обдумал ее как следует. Он не сделал всего, что можно было сделать.
   Я был уверен, что смогу очень быстро уничтожить сбежавший рой. Мне казалось, что я управлюсь с этим делом самое позднее к завтрашнему утру.
   Настолько я недооценивал противника.

День шестой. 10:11

   Впоследствии выяснилось, что в одном я все-таки не ошибся – было крайне важно узнать, от чего именно погиб кролик. Теперь, конечно, я знал причину. И я знал, почему они напали на кролика. Но в тот, первый день в лаборатории у меня не было ни малейшего представления о том, что произошло. И я бы ни за что не догадался.
   Да никто и не знал, если уж на то пошло.
   Даже Рики.
   Даже Джулия…
   Через десять минут после того, как рой улетел, мы все собрались в техническом отсеке. Собралась вся группа, и все были напряженные и встревоженные. Они следили за мной, пока я прикреплял к поясу передатчик и надевал на голову ремешок с наушниками рации и видеокамерой, пристраивая его так, чтобы камера располагалась у меня над левым ухом. Пришлось немного повозиться, чтобы как следует наладить видеопередатчик.
   Рики спросил:
   – Ты на самом деле собираешься выйти наружу?
   – Да, – сказал я. – Необходимо выяснить, что случилось с кроликом.
   – Я повернулся к остальным и спросил: – Кто-нибудь хочет составить мне компанию?
   Никто не шелохнулся. Бобби Лембек смотрел в пол, а руки засунул в карманы. Дэвид Брукс часто-часто заморгал и отвернулся в сторону. Рики внимательно изучал свои ногти. Я встретился взглядом с Рози Кастро. Она покачала головой:
   – И не надейся, Джек..
   – Почему нет, Рози?
   – Ты же сам все видел. Они охотятся.
   – Да?
   – Именно так это и выглядело, черт возьми.
   – Рози, мне казалось, я подготовил тебя лучше, – сказал я. – Как рои могут охотиться?
   – Мы все это видели своими глазами, – она упрямо выдвинула вперед подбородок. – Все три роя охотились вместе.
   – Но как? – снова спросил я.
   Теперь Рози немного смутилась и нахмурила брови.
   – О чем ты спрашиваешь? Никакого чуда тут нет. Агенты общаются между собой. Каждый из них способен генерировать электрические сигналы.
   – Правильно, – сказал я. – А насколько мощные сигналы?
   – Ну… – она пожала плечами.
   – Насколько мощные сигналы, Рози? Они не могут быть слишком мощными при размере агентов в сотую часть толщины человеческого волоса. Они никак не способны генерировать очень мощные сигналы, правильно?
   – Ну да, правильно…
   – А мощность электромагнитного поля снижается пропорционально квадрату радиуса, правильно? – Этому учили всех школьников на уроках физики. По мере удаления от источника электромагнитного излучения его мощность быстро снижается – очень быстро.
   Это означало, что отдельные агенты могли общаться только со своими ближайшими соседями по рою, только с теми агентами, которые находятся очень близко от них. Но никак не с другими роями на расстоянии двадцати или тридцати ярдов.
   Рози нахмурилась еще сильнее. Теперь все в группе хмурили брови и смущенно переглядывались.
   Дэвид Брукс кашлянул.
   – Но что мы в таком случае видели, Джек?
   – Это была иллюзия, – твердо сказал я. – Вы видели, как три отдельных роя действовали самостоятельно, но подумали, что их действия согласованы. А на самом деле это не так. И я почти уверен, что все остальное, что вы думаете об этих роях, тоже не соответствует действительности.
   Я очень многого не понимал в том, что касалось этих роев, – и очень многому я просто не верил. Например, я не верил, что рои размножаются. Я думал, что Рики и остальные так изнервничались, что могли даже придумать это. В конце концов, из пятидесяти фунтов загрязненных отходов, которые фабрика выбросила в окружающую среду, вполне могло получиться три роя, которые я видел, и еще дюжина таких роев. Я предположил, что каждый рой состоит приблизительно из трех фунтов наночастиц. Примерно столько весит большой пчелиный рой.
   Меня нисколько не беспокоило, что эти рои демонстрировали целенаправленное поведение. Именно такое поведение и подразумевалось как результат низкоуровневого программирования. И я не верил, что три роя действовали скоординированно. Это было просто невозможно, из-за низкой мощности полей, которые они генерировали.
   Я не верил и в то, что рои обладают настолько обширной способностью к адаптации, которую приписывал им Рики. Я просмотрел слишком много демонстрационных роликов, где роботы выполняли какую-нибудь задачу, – например, совместными усилиями передвигали ящик по комнате, – а наблюдатели воспринимали это как разумное поведение, хотя на самом деле роботы были очень тупы, минимально запрограммированы и действовали согласованно но чистой случайности. Очень часто поведение кажется более разумным, чем есть на самом деле. (Чарли Давенпорт любит говорить, что Рики должен благодарить бога за это.)
   И наконец, я не очень-то верил, что рои действительно опасны. Я не думал, что трехфунтовое облако наночастиц может представлять серьезную опасность для кого-либо, даже для кролика. Я вовсе не был уверен, что кролика действительно убили. Мне вспомнилось, что кроликов считают очень нервными животными, которые могут умереть просто от испуга. Если даже это не так – преследуя кролика, нанороботы могли забиться ему в нос и рот и перекрыть дыхательные пути, в результате чего наступила смерть от удушья. В таком случае смерть кролика была случайной, а не намеренной. Случайная смерть казалась мне более логичным объяснением ситуации.
   Другими словами, я считал, что Рики и остальные постоянно неверно интерпретировали то, что видели. Они просто запугали сами себя.
   Но, с другой стороны, я должен был признать, что несколько вопросов никак не могу объяснить.
   Первый вопрос – и самый очевидный – почему рой ускользнул из-под контроля? Первоначальный рой микрокамер был разработан таким образом, чтобы им можно было управлять с помощью радиосигналов, направленных с передатчика в сторону роя. А теперь стало очевидным, что рой не подчиняется радиокомандам. Почему – я не понимал. Я подозревал, что дело в погрешностях, допущенных при изготовлении. Скорее всего, нанороботы в этом рое – бракованные.
   Второй вопрос относился к жизнестойкости роя. Отдельные частицы крайне малы и подвержены повреждающему воздействию космического излучения, фотохимических реакций, дегидратации протеиновых компонентов и других факторов окружающей среды. В суровых условиях пустыни эти рои должны были «состариться» и погибнуть от естественных причин много дней назад. Но они не погибли. Почему?
   Третья проблема – очевидная цель роя. По словам Рики, рои постоянно возвращаются к главному зданию производственного комплекса. Рики считает, что они пытаются пробраться внутрь здания. Но такая цель агентов казалась мне нерациональной. И я хотел просмотреть программный код, чтобы разобраться, в чем причина такого поведения. Если честно, я подозревал, что в коде кроется какая-то ошибка.
   И наконец, я хотел бы знать, почему они преследовали кролика. Дело в том, что программный модуль «Хи-Доб» не превращает агенты в настоящих хищников. В нем просто используется модель поведения хищника – для того, чтобы агенты не отвлекались от поставленной цели. Каким-то образом эта установка изменилась, и создается впечатление, будто рои теперь в самом деле охотятся.
   Это тоже, скорее всего, произошло из-за ошибки в программном коде.
   В моем представлении все эти неясности сводились к одному простому вопросу – от чего погиб кролик? Я не думал, что кролика убили. Я предполагал, что гибель кролика произошла случайно, а не в результате целенаправленных действий роя.
   Но мы должны были это выяснить.
   Я поправил ремешок на голове с очками от солнца, наушником рации и видеокамерой, взял пластиковый пакет для тушки кролика и повернулся к остальным.
   – Кто-нибудь идет со мной?
   Повисло неловкое молчание.
   Рики спросил:
   – А пакет тебе зачем?
   – Чтобы принести кролика сюда.
   – Ни в коем случае! Даже не думай, – сказал Рики. – Ты можешь выйти наружу – хрен с тобой, в конце концов, это твое личное дело. Но ты не притащишь сюда кролика.
   – Ты, наверное, шутишь?
   – Не шучу, Джек. У нас здесь условия шестого уровня чистоты. Этот кролик грязный. Его нельзя сюда нести.
   – Хорошо. Тогда я отнесу его в лабораторию Мае, и…
   – Нет, Джек. Извини. Кролик не попадет дальше первого воздушного шлюза.
   Я посмотрел на остальных. Все кивали головами, соглашаясь с Рики.
   – Ну ладно. Значит, я исследую его там, снаружи.
   – Ты в самом деле собираешься идти наружу?
   – Почему нет? – я посмотрел на них, на каждого по очереди. – Вот что я вам хочу сказать, ребята. По-моему, у вас тут шарики за ролики заехали. Это облако не опасно. И – да, я собираюсь выйти наружу. – Я повернулся к Мае. – У тебя есть какой-нибудь набор для вскрытия, чтобы…
   – Я пойду с тобой, – тихо сказала она.
   – Хорошо. Спасибо, – признаться, я удивился, что Мае первой приняла мою точку зрения в этой ситуации. Но, как полевой биолог-исследователь, она лучше других могла оценить опасности дикой природы. В любом случае ее решение как будто немного уменьшило напряженность в комнате. Все остальные заметно расслабились. Мае вышла, чтобы захватить инструменты для вскрытия и кое-какое лабораторное оборудование. И тут зазвонил телефон. Винс поднял трубку, потом повернулся ко мне:
   – Ты знаешь доктора Эллен Форман?
   – Да, это моя сестра.
   – Это она звонит, – Винс передал мне трубку и отошел в сторону. Я внезапно разволновался и посмотрел на часы. Было уже одиннадцать утра, время утреннего сна Аманды. Малышка сейчас должна была спать в своей кроватке. Потом я вспомнил, что обещал Эллен позвонить в одиннадцать, чтобы узнать, как дела, как она там справляется.
   Я сказал:
   – Эллен? Привет! Как ты там? Все в порядке?
   – Все нормально, – долгий, долгий вздох. – Да уж, нормально… Не представляю, как ты сам со всем этим справлялся.
   – Устала?
   – Кажется, я еще никогда в жизни так не уставала.
   – Дети нормально доехали в школу?
   Снова вздох.
   – Да. В машине Эрик стукнул Николь по спине, а она ударила его по уху.
   – Надо было сразу прекратить это, как только они начали, Эллен.
   – Ну, я учусь понемногу, – устало проговорила она.
   – А малышка? Как ее сыпь?
   – Лучше. Я мазала ее мазью.
   – Двигается нормально?
   – Конечно. Для ее возраста у нее прекрасная координация. Есть какие-нибудь проблемы, о которых мне нужно знать?
   – Нет-нет, – сказал я и, отвернувшись от ребят, спросил, понизив голос: – Как она какает?
   Чарли Давенпорт у меня за спиной фыркнул.
   – Обильно, – сказала Эллен. – Сейчас она спит. Я ненадолго выводила ее в парк. Она заснула хорошо. В целом в доме все нормально. Только на водонагревателе потек клапан, но скоро придет сантехник и все наладит.
   – Хорошо… Слушай, Эллен, у нас здесь кое-что происходит…
   – Джек, Джулия звонила из больницы пару минут назад. Хотела с тобой поговорить.
   – А…
   – Когда я сказала, что ты уехал в Неваду, она очень встревожилась.
   – Правда?
   – Она сказала, что ты ничего не понимаешь. И только сделаешь все еще хуже. Что-то вроде этого. Наверное, ты лучше позвони ей сам. Мне показалось, она очень взволнована.
   – Хорошо, я позвоню.
   – Как у тебя там дела? Ты вернешься вечером?
   – Сегодня нет, – ответил я. – Наверное, приеду завтра утром. Эллен, мне нужно идти…
   – Позвони детям после обеда, если сможешь. Им будет приятно тебя услышать. Тетя Эллен – это хорошо, но папочку она не заменит. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду.
   – Хорошо. Вы ужинаете в шесть?
   – Примерно.
   Я сказал, что постараюсь позвонить, и положил трубку.
   Мы с Мае стояли возле двойной стеклянной перегородки, у самого выхода из здания. За стеклом я видел массивную стальную дверь противопожарной конструкции, открывавшую путь наружу. Рики стоял рядом с нами, мрачный и нервный, и смотрел, как мы готовимся к экспедиции.
   – Ты уверен, что это необходимо? Выходить наружу?
   – Крайне необходимо.
   – Почему бы вам с Мае не подождать до ночи и только тогда выйти?
   – Потому что к тому времени кролика там уже не будет, – сказал я. – Ночью его утащат койоты или ястребы.
   – Ну не знаю, – сказал Рики. – Мы ни разу не видели в округе ни одного койота.
   – Черт! За то время, пока мы тут препираемся, можно было запросто сходить туда и вернуться, – сказал я и включил рацию. – Увидимся, Рики.
   Я прошел за стеклянную дверь в воздушный шлюз. Дверь с шипением закрылась за мной. Вентиляторы включились ненадолго, в непривычной последовательности, а потом дальняя стеклянная перегородка отъехала в сторону. Я пошел к стальной двери. Оглянувшись, я увидел, как Мае заходит в шлюзовую камеру.
   Я чуть приоткрыл стальную дверь. Резкий, слепящий солнечный свет прочертил на полу сияющую полосу. В лицо мне ударил горячий воздух пустыни. Рики сказал по интеркому:
   – Удачи вам, ребята.
   Я задержал дыхание, открыл дверь пошире и вышел наружу.
   Ветра не было, стояла удушающая полуденная жара. Где-то чирикала птица, и больше не было слышно ни звука. Я стоял у двери и щурил глаза от слепящего солнца. По спине у меня пробежал холодок. Я сделал глубокий вдох.
   Я был уверен, что рои не опасны. Но теперь, когда я оказался снаружи, мои теоретические выкладки словно утратили силу. Наверное, я поддался настроению Рики, потому что сейчас мне было явно не по себе. Отсюда, снаружи, мне показалось, что тушка кролика лежит гораздо дальше, чем я думал. Она была примерно в пятидесяти ярдах от двери, а это половина длины футбольного поля. Пустыня вокруг казалась голой и безжизненной. Я огляделся по сторонам, выискивая на горизонте черные вихри, но не обнаружил ничего подозрительного.
   Бронированная дверь у меня за спиной открылась, и Мае сказала:
   – Я готова, Джек.
   – Тогда пошли.
   Мы пошли к тушке кролика. Песок шуршал у нас под ногами. Мы начали удаляться от здания. Я почти сразу вспотел, сердце забилось чаще. Я заставлял себя дышать медленно и глубоко, стараясь не волноваться. Солнце немилосердно обжигало лицо. Я понимал, что позволил Рики себя запугать, но, похоже, ничего не мог с этим поделать. Я все время поглядывал на горизонт.
   Мае держалась в паре шагов позади меня. Я спросил:
   – Ну как ты там?
   – Буду рада, когда все закончится.
   Мы шли через поле желтых кактусов чолла, высотой нам по колено. Их колючки блестели на солнце. То тут, то там попадались большие бочковидные кактусы, похожие на толстые зеленые пальцы, торчащие кверху из песка.
   Под кактусами чолла по земле молча прыгали какие-то маленькие птички. Когда мы приблизились, они вспорхнули в воздух и отлетели на сотню ярдов.
   Наконец мы дошли до кролика. Над тушкой кружилось жужжащее черное облако. Я остановился, потрясенный.
   – Это просто мухи, – сказала Мае. Она прошла вперед и присела возле кролика, не обращая внимания на мух. Мае надела резиновые перчатки и протянула другую пару мне. Потом она расстелила на земле кусок полиэтиленовой пленки и прижала его с четырех сторон камнями, расстегнула сумку с инструментами для вскрытия и положила ее рядом. Стальные инструменты блестели на солнце – пинцеты, скальпели, несколько видов ножниц. Еще Мае выложила рядком шприц и несколько пробирок с резиновыми пробками для взятия образцов тканей. Она двигалась быстро и уверенно. Ей уже приходилось выполнять такую работу.
   Я присел на корточки рядом с Мае. Трупный запах еще не ощущался. При внешнем осмотре я не заметил никаких признаков, указывающих на причину смерти. Выпученный глаз кролика был розовым и имел вполне здоровый вид.
   Мае спросила:
   – Бобби? Ты меня записываешь?
   Я услышал в наушнике, как Бобби Лембек попросил:
   – Опусти камеру пониже.
   Мае поправила камеру, закрепленную у нее на очках от солнца.
   – Еще немножко… Еще немножко… Вот, так нормально. Достаточно.
   – Хорошо, – сказала Мае. Она повертела тушку кролика в руках, осматривая ее со всех сторон, и начала быстро диктовать: – При внешнем осмотре животное выглядит совершенно нормально. Нет никаких признаков аномалий развития или заболеваний, мех густой и с виду здоровый. Носовые ходы кажутся частично или полностью блокированными. Я заметила некоторое количество фекальных масс, выделившихся из ануса, но, полагаю, это нормальная дефекация, произошедшая во время смерти.
   Мае уложила тушку спинкой вниз и развела в стороны передние лапы кролика.
   – Мне нужна твоя помощь, Джек.
   Она хотела, чтобы я подержал лапы в таком положении. Тушка была еще теплая, трупное окоченение еще не началось.
   Мае взяла скальпель, одним быстрым движением сделала срединный разрез и вскрыла брюшную полость кролика. Открылась красная щель, потекла кровь. Я увидел беловатые ребра и розовые внутренности. Делая разрез, Мае не переставала говорить – она описывала внешний вид тканей, их цвет и консистенцию. Мне она сказала: «Подержи здесь». Я передвинул руку пониже и отвел в сторону скользкие внутренности. Точным движением скальпеля Мае вскрыла желудок. Оттуда вытекла грязноватая зеленая жидкость, смешанная с каким-то кашицеобразным веществом – скорее всего, это была недопереваренная клетчатка. Внутренняя поверхность стенки желудка показалась мне слишком шероховатой, но Мае сказала, что это нормально. Она привычным движением провела пальцем вдоль стенок желудка, потом остановилась.