Кривенко Евгений. Окликни меня среди теней

   Кто-то стоял одновременно впереди и позади него!
   Страх помог вспомнить подсказку, она была дана перед игрой.
   – Хаос, - пискнул Русов. Справился с голосом и добавил: - Темный воин сражается с хаосом, и силы Света противостоят хаосу. Так что у них общий враг.
   – Хм, - демон зевнул. Он снова смотрел на темную стену. - Ты сообразительный молодой человек. Как видишь, в общем мы союзники. Хорошо бы и другие это поняли. Ладно, еще увидимся. Получай свой приз.
   Все исчезло, будто выключили свет.
   Сердце Русова сжалось, опять сюрпризы. Огляделся: плотная темнота, лишь кое-где плавают светлые пятна.
   – Эй! - неуверенно позвал он.
   Нет ответа, но темнота стала редеть. Внезапно совсем рассвело.
   На миг Русов обрадовался, снова сидел за столом. Потом радость сменилась тревогой: за столом он был один. И стол был другой, гораздо роскошнее, со столешницей из темно-зеленого камня. В центре стоял серебряный канделябр, и на нем горело множество свечей.
   Русов ошалело глянул налево, потом направо…
   Стены, красновато отсвечивая, уходят ввысь; кое-где картины - слишком темные, чтобы их рассмотреть. У стен стоят шкафы, ручки ящиков тоже поблескивают серебром.
   – Где я? - неизвестно у кого спросил Русов.
   В ответ тишина. Никогда не слышал такой тишины.
   Потом раздался стук.
   Стук доносился со стороны двери, еле различимой в полумраке - высокой и тоже из красноватого дерева.
   – Кто там? - спросил Русов. Ему было не по себе: что с ним происходит? Продолжение игры, или это Брайан добавил в виски наркотик? С него станется.
   Снова стук.
   Что же, если это галлюцинация, то с ним. Руссовым, ничего не случится.
   – Войдите, - хмуро сказал он.
   Холодный сквозняк пригасил пламя свечей, створки распахнулись, и порог переступила женщина. Русов изумленно вскочил, сразу узнал незваную гостью.
   На этот раз она не была нагой, зеленая ткань обтекала грудь и бедра, но в руке была та же красная роза.
   – Не ждал? - грудной голос дразнил и шел будто издалека.
   – Нет, - пробормотал Русов, чувствуя себя нелепо: разговаривает, как с реальной женщиной.
   Лилит приблизилась, жемчужно-белые бедра выступали из полупрозрачной зелени. Улыбнулась Русову и села в резное кресло, положив ногу на ногу. Легкая ткань соскользнула с бедра, женщина откинулась на спинку и качнула розой перед губами.
   – Успокойся, я не галлюцинация, - сказала она завораживающим голосом. - И это не игра, я могу коснуться тебя, а ты меня. Не спрашивай, как это делается - чудеса электроники. Используется огромная пропускная способность цифровых каналов, волновые сигналы управляют восприятием… Я в этом не разбираюсь. Достаточно того, что техника позволяет нам приходить в гости.
   – В гости? - удивился Русов. - Скорее это я в гостях, да еще неизвестно где. Эта иллюзия почище, чем симулятор в автошколе.
   Женщина улыбнулась, не отрывая зеленых глаз от Русова.
   – Это не иллюзия, - тихо сказала она. - Ты у себя, в доме собственной души. Вокруг не виртуальная реальность, созданная компьютером, все гораздо сложнее. Подойди к картинам, и ты увидишь свое будущее. Хочешь посмотреть?
   Голос упал до шепота, роза качнулась вновь, зеленая ткань соскользнула с груди, открыв красный сосок. Русов отвел глаза и ощутил ледяной озноб.
   – Нет, - хрипло сказал он. - Может быть, это фальшивое будущее.
   – Ты не глуп, - тихонько рассмеялась Лилит. - Я чувствую, мы поладим. Но ты слишком застенчив, Юджин. Краснеешь при виде нагих женщин, словно девственник в первую брачную ночь. Отец чересчур подавлял тебя, а ведь только женщина может превратить юношу в мужчину… Давай выпьем вина, а потом поцелуй меня.
   – Какое может быть вино в виртуальной реальности? - Русов весь дрожал.
   – Ты плохо знаешь свой дом, - улыбнулась Лилит, вставая. Прозрачная зелень не скрывала ее ослепительных форм. - У тебя прекрасное вино и много других сокровищ. Только научись наслаждаться ими…
   Дверь распахнулась, свечи в канделябре ярко вспыхнули. В комнате появилась Джанет.
   – Вот ты где, Юджин! - презрительно сощурилась она. - Проводишь время с вселенской блудницей?
   Лилит даже не повернула головы.
   – До свидания, Юджин! - И с обольстительной улыбкой растаяла в воздухе…
   У Русова мучительно ныла голова, он поднял руки к вискам, и пальцы показались ледышками. Что-то со стуком упало - это шлем покатился по столу. Наваждение исчезло - Русов снова был в гостиной, и Джанет со страхом смотрела на него.
   – Хватит! - стукнула она кулаком по столу, - Я больше не играю в ваши дьявольские игры, мы уходим!
   – Пожалуйста, - с досадой отозвался Брайан (у него был довольно потрепанный вид). - Невинные развлечения, и чего испугались?
   Человек в лиловом балахоне самодовольно улыбнулся, а Русову стало легче, из головы медленно утекала боль. Джанет уже встала, но он задержался. Когда прошел страх, стало любопытно. Что он сейчас видел? Откуда взялась Лилит?
   – А где обитают Три лика? - спросил он у человека в балахоне.
   – У каждого из Владык свой мир, - сразу последовал ответ. - В обычном теле нам эти миры недоступны, так как обладают иной, высшей материальностью. Но Владыки могут являться нам, а мы видеть их…
   – Довольно! - голос Джанет прозвучал холодно, но с ноткой мольбы. - Юджин, ты идешь? Или я уйду одна.
   Русов встал. Никто не поднялся, чтобы проводить их, только свечи затрепетали, вытянув острые язычки пламени вслед.
   Ворота гаража были распахнуты, Джанет поспешила вывести машину на улицу. Дождь перестал, тяжелые облака нависли над городом, угрюмый синеватый свет лился сквозь них.
   – Это надо же, так все перевернуть! - Джанет кипела от возмущения. - Будто мы рабы Бога! Да еще эти фокусы со шлемами…
   Русов молчал, глядя на сумрачные облака. Встреча оставила ощущение смутной угрозы: фигура демона в зловещем свете самоцветов, словно сошедшая с картины Врубеля, странно сливалась с полунагой Лилит.
   – Ты веришь этой чепухе насчет Трехликого? - не выдержала его молчания Джанет.
   Русов чувствовал себя подавлено и ответил уклончиво:
   – Мы встретились с фанатиком. Интересно, зачем прочитал нам целую лекцию. Хотел обратить в свою веру?
   – Все это ложь! - с некоторым облегчением заявила Джанет. - Поклонники Трехликого пытаются завлечь людей в свои оргии, вот и выдумывают небылицы. Ну погоди, Брайан!
   Они въехали в очередную лужу, веер брызг от колес долетел до середины тротуара. Вдруг проглянуло солнце, радуга появилась на фоне громоздящихся туч, и тяжесть упала с сердца Русова: до него дошло, что Джанет разговаривает с ним обычным тоном.
   – А пожалуй, это было полезно, - улыбнулся он. Дом заблестел стеклами им навстречу. - Будем знать взгляды поклонников Трехликого из первых рук. Из лошадиного рта, как сказал бы Грегори. Но теперь мне хочется стаканчик виски.
   – Быстро ты этому научился у дяди, - проворчала Джанет, останавливая машину у крыльца. Но на этот раз в ее голосе не прозвучало осуждения.
   – Да, были у меня сомнения насчет Брайана, - задумчиво произнес Грегори. Он полулежал на койке, Русов сидел рядом, и оба потягивали виски.
   – Вообще-то он веселый малый, но последнее время чувствовалась в нем какая-то озабоченность, - продолжал Грегори. - Значит, устроил дома тайное капище! Воображаю, какие оргии там иногда устраивают. Странно, что так легко себя выдал… Но церковь Трехликого ведет активную пропаганду, и вы могли просто оказаться очередным объектом внимания.
   – И цзин, и Морихеи, и поклонники Трехликого - все на мою голову! - Русов покрутил в стаканчике янтарную жидкость. У него было хорошее настроение, давно так непринужденно не беседовал с Грегори. - Вот уж не думал, что у меня будет столь разнообразная светская жизнь.
   Грегори осторожно улыбнулся:
   – Все правильно, Юджин. Относись к этому с юмором. В конце концов, все хотят с тобою только побеседовать.
   И все же его тон стал другим, чем раньше - чересчур беззаботным… Но тут появилась Джанет в фартучке и озабоченно поглядела на дядю.
   – Пойдемте обедать, - пригласила она.
   После обеда состоялся домашний совет - решали, как быть с отоплением дома.
   – Раньше проблем не было, - с вздохом объяснил Грегори. - В подвале стоял котел на жидком топливе и грел воду. Нужная температура поддерживалась в комнатах автоматически. Сейчас горючее стоит дорого, его делают из каменного угля, так что вода подогревается электричеством. Но тратить энергию на обогрев целого дома могут позволить себе лишь богатые люди. Мы обычно закрываем на зиму второй этаж и отапливаем только первый. Джанет на это время перебирается в комнату рядом с кладовой. Но куда деваться тебе?
   Русов хотел сказать, что может перейти в гостиную, но передумал: в своей комнате хоть отдыхает от Америки.
   – А если я буду доплачивать? - спросил он. - Во сколько это обойдется, и дальше отапливать второй этаж?
   Джанет взяла компьютерную панель. Выходило, что если не будет сильных морозов, то хватит двадцати тысяч в месяц.
   – Так и сделаем, - пожал плечами Русов. - Мне деньги все равно тратить некуда. А если будут сильные холода, переберусь на диван в гостиную.
   На этом договорились, и Русов вышел погулять. Воздух приятно холодил лицо, тучи все еще висели над городом, но поднялись выше.
   Послышался стук каблучков - Русова догоняла Джанет. Поравнялась и неожиданно взяла под руку. Русов едва не споткнулся от прикосновения, горячая волна прилила к щекам.
   – Мне неловко, Юджин, - сказала она. - Мы тебя прямо обираем. Ты отдаешь половину зарплаты.
   – Я бы и всю отдавал. - Русов справился с волнением и говорил весело. - Мне у вас хорошо.
   Джанет крепче взяла его за руку.
   – А ты не скучаешь по родине?
   – Иногда скучаю, - признался Русов. - По тамошним лесам скучаю. И по сестричкам. Невесело им живется, шоколад вряд ли часто перепадает. И посылку отсюда не пошлешь.
   – Да уж, - согласилась Джанет. - Между нашими странами теперь пропасть. А ты не хочешь вернуться домой?
   Русов задумался. Солнце уходило за горизонт, красновато тлели зазубренные края облаков. Становилось холодно, приближалась ночь.
   – Нет, - сказал он. - Не хочу.
   – Почему? - В голосе Джанет прозвучало удивление.
   Русов остановился. Все еще медлило чувство легкости, которое испытал при появлении Джанет, и он выпалил:
   – Потому что не хочу расставаться с тобой, Джанет.
   И неожиданно для себя - пока оставалась смелость - обнял ее. Джанет не издала ни звука, Русов чувствовал только, как бьется ее сердце. От прикосновения волос и теплого дыхания закружилась голова. Он еще помедлил и поцеловал девушку прямо в губы.
   Джанет замерла, ее губы подвигались, словно пытаясь вырваться, но не могли. Потом отшатнулась и быстро пошла прочь, споткнувшись один или два раза.
   Русов остался на месте, сердце сильно билось, в ушах шумело. Мыслей никаких не было.
   Следующая неделя была тяжелой для Русова: Джанет избегала его, а увидев, смотрела откровенно враждебно. О вечерних беседах пришлось забыть, даже по пути на работу и обратно все время молчали. Джанет держала руль, не поворачивая головы - хорошо, что в них никто не врезался. Пару раз отчаявшийся Русов пытался завести разговор о погоде, но Джанет не отвечала.
   А погода стояла странная: облака висели над крышами, по сумрачным улицам свистел ветер, унося последние листья, но дождей не было.
   – Наверное, скоро пойдет снег, - сказал Русов, изнывая от непонятной враждебности Джанет. - У нас к этому времени все бывает завалено снегом.
   Джанет глянула на небо и впервые отозвалась:
   – Да, - молвила отчужденно. - Пожалуй, завтра надо съездить. А то занесет дороги.
   – Куда съездить? - поинтересовался Русов. Но ответа, как обычно, не получил.
   Субботним утром тучи поднялись выше, между ними проглянула синева, но ветер стал еще пронзительнее. Стоя на веранде, Русов плотнее застегивал купленную недавно куртку, когда мимо прошла Джанет - тоже в куртке, джинсах и коротких сапогах.
   – Ружье возьми, - не оборачиваясь, сказала она.
   Удивленный Русов сбегал за двустволкой и, едва сел рядом с Джанет, та резко тронула машину. Вскоре миновали город и оказались в сельской местности. По прикидкам Русова, ехали на северо-запад. Дорога походила на ту, что вела из аэропорта Гринфилд в Другой Дол: широкая, с выбоинами на асфальте, жухлой травой и кустарниками на разделительной полосе. Мотор жужжал, редкие фермы уплывали назад.
   Через час Русов не выдержал:
   – Куда мы едем?
   – К озеру Мичиган, - скучно ответила Джанет.
   К этой скудной информации ничего не добавила, и больше Русов спрашивать не стал. Миновали пару городков: один похожий на Другой Дол, а другой запущеннее, потом долго петляли по пустынной транспортной развязке. Здесь покрытие было сильно разбито, и ехали медленно.
   Впереди снова показались постройки, вскоре машина въехала на улицу.
   Во второй раз Русов видел вблизи брошенный американский город. Наверное, он был покинут дольше, чем тот, в Аппалачах, и уже разрушался. Сквозь разросшиеся кусты виднелись обесцвеченные непогодой дома, чернели глазницы окон, на лужайках бурыми космами полегла трава.
   Один раз Джанет притормозила. Русов проследил за ее взглядом, и сердце упало, среди травы увидел желтое тельце. Но это была только кукла, тянувшая к небу пластмассовые ручонки.
   Потом потянулись здания фабричного вида: в сохранившихся стеклах отсвечивало хмурое небо, улицы были завалены мусором, и Джанет приходилось лавировать между брошенными машинами.
   Несколько раз свернули, затем впереди показалась высокая синяя стена, преградив дорогу. Когда подъехали ближе, стена обернулась гладью огромного озера. Его синева была угрюмой и холодной, как ружейная сталь.
   Остановив машину у заброшенного причала, Джанет повернула голову. Русов глянул тоже: над синей водой лежала полоса мрака, а дальше вставали огромные стеклянные здания. Они жались друг к другу как скопление призраков - остатки былых времен и былого величия.
   – Это Чикаго? - спросил потрясенный Русов. - Я видел его с самолета.
   – Мертвый город, - тихо отозвалась Джанет. - Я была здесь с дядей. Он сказал, что это самое величественное и печальное зрелище в современной Америке. От Нью-Йорка и Вашингтона ведь и этого не осталось.
   Русов огляделся, печальный опыт научил не доверять покинутым городам. Пустой причал, из воды торчит ржавый борт и надстройка баржи, темнота притаилась за окнами зданий.
   А вдруг кто-то прячется там?
   – Здесь не опасно? - спросил он. - А если бандиты…
   Джанет резковато рассмеялась:
   – Что ты все боишься? Здесь нет бандитов, слишком невыгодная позиция для обороны. Легко прижать к озеру.
   Русов вспомнил, что поклонники Трехликого тоже любят устраивать охоту в таких местах, но промолчал: вдруг еще больше настроит против себя Джанет? В который раз уныло подумал: чем обидел ее?
   Щелкнула дверца - Джанет вышла из машины и стала бесцельно ходить взад и вперед, пиная сапогами мусор. Русов тоже вышел, прислонился к машине и стал глядеть то на Джанет, то на мертвый город. Затхлость чувствовалась в холодном воздухе, и необъяснимая тревога овладела Русовым.
   – Ты это хотела мне показать?
   – Да, - сказала Джанет, останавливаясь и не глядя на него. - Хотела показать, что вы, русские, сделали с Америкой!
   Сначала Русов не почувствовал ничего. Потом ощутил, что у него загорелись щеки. Ледяной ветер полоснул по лицу, насмешливо заныл в стальных конструкциях. То ли от ветра, то ли от обиды на глаза Русова навернулись слезы, он стер их тыльной стороной ладони и стал смотреть на здания.
   Они выглядели такими одинокими! Самые высокие уходили верхами в тучи, и, казалось, вот-вот оставят этот негостеприимный берег, и тучи унесут их в иной, лучший край.
   Русову стало жаль их. Жаль этот величественный город над мертвым озером. Жаль Джанет, которая потеряла родителей и ютилась у дяди - в комнате, плывущей куда-то среди мрачных дубов. Жаль эту страну, по которой так тосковала мать. Жаль маму, чью могилу, наверное, уже занесли снега. Жаль Россию, свою далекую родину, которая тоже упорно боролась за жизнь…
   Русову словно железными пальцами сдавило горло. Спотыкаясь, он сошел к воде, чтобы оказаться подальше от Джанет. На берегу сел на землю, и его сотрясли рыдания.
   Она остановилась: какой смысл бродить по грязному причалу? Что задумала, то и сделала, пусть Юджин поглядит на мертвый Чикаго. Посмотрела вдаль - какая унылая синева у этого озера! Понемногу, помимо ее воли, взгляд переместился ближе - на берег, где сидел ее спутник.
   Она усмехнулась:
   «Посмотри на него, Джанет! Как он сник, как жалко выглядит на этом берегу. А как уверенно держался недавно. Словно не был ни в чем виноват. Словно все здесь было приготовлено специально для него.
   Но ты поставила его на место, Джанет! Вынудила почувствовать свою вину. Пусть другие любезно улыбались, но ты не забыла - это из его страны пришла в Америку черная смерть.
   Ты не станешь улыбаться ему. Не станешь смотреть на него. Когда вернетесь домой, пусть он уйдет. Или уходи ты - пускай с ним нянчится дядя.
   Ты можешь уехать прямо сейчас. Садись в машину и уезжай. Пусть он добирается пешком - мимо разрушенных городов, мимо Темных зон. Все это дело рук его соотечественников, их вина. Пусть и он хлебнет этой вины, напьется и будет пьян, как от виски. Но прежде подойди к нему. Скажи, как ты ненавидишь его!..
   Что это? Он плачет?..
   Это хорошо. Не одной тебе плакать, уткнувшись лицом в подушку. Тогда постой, полюбуйся, как плачет мужчина. По щекам текут слезы, прежнего самодовольства нет, на лице отчаяние.
   Ну что же. Не одной тебе испытывать отчаяние бессонными ночами. Пожалуй, не стоит ничего говорить. Ты и так можешь быть довольна.
   Но почему он плачет? О ком он плачет? Даже странно, что мужчины могут так плакать…
   Нет, он не мужчина! Он слабак. Он не достоин твоей ненависти, лишь презрения. Пожалуй, не стоит бросать его здесь, еще упадет по дороге. Лучше взять его с собой. Он тряпка, ты можешь вытирать об него ноги…
   Но почему так болит твое бедное сердце, Джанет? Ты словно вырываешь его из собственной груди. Почему ты так плачешь? Где твоя гордость и где твое презрение? Ты сейчас упадешь. Упадешь прямо к его ногам.
   Смотри, он перестал плакать. В глазах пустота. Ты когда-нибудь видела такую пустоту в глазах мужчины, Джанет?..».
   Она повернулась и, спотыкаясь, пошла прочь.
   Русов пришел в себя от равномерного шума и не сразу понял, что это плещет вода о камни причала. Он привык к этому звуку, так плескались волны среди валунов северных озер - неутомимо и безразлично. И такое же безразличие ко всему на свете Русов испытывал сейчас. Он вытер глаза ладонью, встал и пошел к машине.
   Джанет не было: наверное, бродила где-нибудь. Ну и пусть, век бы ее не видел. Русов сел в машину и стал смотреть на чернеющие глазницы окон.
   Время шло, Джанет не появлялась, и Русов стал испытывать беспокойство: как-никак он мужчина и отвечает за девушку, пусть и порядочную стерву. Жаль, что до сих пор не купил телефона, хотя вряд ли тут будет связь. Русов вышел из машины, сунул двустволку под мышку и направился к пакгаузу, путь в другом направлении преграждала стена. По сторонам глядел уже внимательнее. Завернул за угол.
   Никого.
   Русов почувствовал холодок в груди, пальцы стиснули ствол ружья. Куда могла подеваться Джанет? Неужели решила погулять? Не лучшее место для прогулок.
   Рысцой пробежал вдоль стены до другого угла - и за ним пустота.
   Только спокойно! Не бегать взад и вперед. Скорее всего, Джанет пошла вдоль кромки озера. Разве только завернула в одну из улиц, но что там делать?
   Русов взвел тугие курки и быстро зашагал к угрюмому кирпичному зданию, за ним берег пропадал из виду. Жаль, что нет пистолета Болдуина, в двустволке всего два заряда. Хотя картечь на близком расстоянии еще надежнее.
   Только вряд ли Джанет убежала от волков, она бы закричала. И самого Русова сожрали бы, пока сидел в расстройстве на берегу.
   Он достиг угла, миновал просевший на обе оси грузовик и сразу увидел две фигурки вдали.
   Одна повыше - Джанет.
   А рядом фигурка поменьше!
   Русов закусил губу. Двустволка хороша на близком расстоянии, но если у похитителя автоматическое оружие, то шансы неравны. Все же Русов поспешил вперед, придерживаясь захламленного тротуара, чтобы в случае чего нырнуть за одну из брошенных машин. Озеро равнодушно плескалось справа.
   Но никто не стрелял, и вскоре Русов приблизился на дистанцию прицельного огня. Конечно, стрелять не стоило, чтобы не задеть Джанет. Да и следовало ли вообще?
   Русов глубоко вдохнул. Он разогрелся от быстрой ходьбы, но теперь снова ощутил озноб. Издали казалось, что рядом с Джанет ковыляет девочка-подросток, едва доставая девушке до плеча, но теперь Русов понял, что это взрослая женщина, хотя и низкого роста. В нарядном платье, странно легком для холодного осеннего дня. Оружия не видно, а женщина худая - кажется, ткни пальцем и повалится.
   Уолд тоже выглядел как обыкновенный бомж…
   Русов сошел с тротуара, уже не заботясь, что могут услышать. Укороченную двустволку на всякий случай держал так, что приклад касался бедра - можно быстро упереть и выстрелить. Отец много чему научил на лесных привалах.
   Женщина застыла, а потом обернулась. Синхронно с нею повернулась Джанет. Русов сглотнул: ее лицо было спокойно, но глаза смотрели невидяще.
   – А, вот наконец и молодой человек пожаловал.
   Голос женщины прозвучал добродушно, но улыбка была ехидной. И лицо - маленькое, с заостренным носиком и водянистыми глазами - добрым не выглядело. Однако каштановые волосы были аккуратно завиты, и на ведьму с седыми космами женщина не походила.
   – Меня зовут Юджин, - принужденно представился Русов. - Почему вы забрали мою девушку?
   – Я ее забрала? - женщина удивленно повернулась к Джанет. - Ты плакала, тебе было плохо, и я тебе утешила. Но разве заставляла идти, мое золотко? Скажи ему.
   Почему-то от звука ее голоса у Русова пробежали мурашки по спине.
   Джанет лучезарно улыбнулась:
   – Я прогуляюсь с Ренатой до ее дома, Юджин. Она прекрасная женщина, но одинока и скучает. У нас еще много времени.
   – Ты никуда не пойдешь! - заявил Русов, едва не стуча зубами. - Ехать до дома далеко, дядя будет беспокоиться.
   Джанет продолжала улыбаться, будто ничего не слыша, а Рената вскинула подбородок. Словно девочка, надевшая нарядное мамино платье, но лисье личико сморщилось от злости, а глаза потемнели.
   – Не указывайте тут, мистер! Довели девочку до слез и еще командуете…
   Что-то было в ее голосе и взгляде… Власть, безмерная тяжесть, цепенящий холод… Русов почувствовал, как все реже трепыхается в груди сердце. В глазах потемнело, не было сил поднять ружье, стволы будто налились свинцом. У женщины и в самом деле был дар, хотя иной, чем у Уолда…
   И город, и озеро куда-то исчезли. Словно темная пелена опустилась перед глазами. У Русова возникло ощущение падения в бездну. Ощущение было столь сильно, что внутри все сжалось и заледенело. Он падал стремглав: остановилось время, не стало света, и лишь смутно Русов различал в этой пропасти бледную полосу, за которой - он с ужасом чувствовал это, - его ожидало полное небытие. Показалось, будто некто в черном поднимает белую полосу, как шлагбаум на пути во тьму.
   Но на пути в темный колодец, кружась по удлиняющейся спирали, его догоняли слова:
   «У тебя светлое пламя… только сейчас красноватое… от страха».
   И следом:
   «Мы одной крови… ты и я».
   Мысли продолжали течь, хотя и замедлились. Неужели он пропал, и сейчас эта женщина уведет Джанет? Но Джанет не хочет идти! Просто ее воля сломлена. Пусть она была жестока к нему, но ей хочется жить и быть счастливой…
   Русов напряг всю волю. Он словно сбрасывал с плеч непомерный груз. Словно пробивался к отдаленному мерцанию сквозь черный лед… Наконец с неимоверным усилием вынырнул. Снова увидел мертвенно-синюю воду и холодный свет, но это был свет его мира. Перед ним стояла низкая скособоченная женщина - красивое платье свисало с худых плеч, а в блеклых голубых глазах был страх.
   – Ты ведьма, - хрипло сказал Русов. - Тебя надо застрелить.
   – Ты ее любишь! - с ненавистью выговорила женщина. - Только любовь может противостоять моей силе. А вот меня никто не любил. И ты меня не суди. Ты здесь чужой.
   Способность чувствовать понемногу возвращалась к Русову.
   – Откуда ты знаешь? - удивился он.
   – Ты сам сказал, что я ведьма. Видишь, я не боюсь холода и могу отправлять души в ад. С тобой вот не получилось. Зачем ты обидел девушку?
   – Это она обидела меня, - пробормотал Русов.
   – Ты дурак! - На лице Ренаты (наконец-то он вспомнил имя) появилась ехидная улыбка. - Ей надо было уйти со мной. Она спасет твою жизнь трижды. А ты предашь ее!
   – Постой, - ошеломленно сказал Русов. - Ты видишь будущее? Нам предсказала одна женщина…
   – Ее мать? - Рената кивнула на безучастную Джанет. - У нее было мало силы. Она не получила дара и видела смутно.
   – Ты говоришь, как Уолд. - Русов снова почувствовал озноб.
   – Ты знаешь Уолда? - прищурилась Рената. - Вот в ком много силы, но он не пользуется ею, дуралей.
   Ее лицо чуть разгладилось, на губах возникла мечтательная улыбка, а в глазах плеснулась синева.