Страница:
Грегори зашевелился, Русов почувствовал прикосновение к руке.
– Здесь… деньги, - подталкивал сверток Грегори. - Возьми, в дороге понадобятся.
– Что вы… - начал возражать Русов.
– Бери! - В слабом голосе Грегори прозвучала нотка приказа. - Без денег вы далеко не уедете… эта машина жрет уйму бензина. Безопасность Джанет для меня дороже… И запомни, расплачивайтесь только наличными… По карточке вас быстро вычислят.
Он с трудом повернул голову:
– А что… с ней?
– Двойной заряд из парализатора, - нехотя сказал Русов. - Они хотели надругаться над нею, но не успели. Джанет так и лежала, одетая, на черном алтаре…
От попытки вспомнить он снова ощутил тошноту и с трудом добавил:
– И все вокруг лежали тоже. Страшная вещь, эти психотронные излучатели.
Грегори помолчал.
– Дай мне… телефон, - наконец сказал он. - В боковом кармане.
Русов нашел телефон и положил его на колени Грегори. Тот левой рукой набрал несколько цифр, но разговаривать не стал, видимо отправил SMS.
– Поехали, - меж губ выступила розовая пена. - Не отдавай Джанет в госпиталь… Она проспит около суток, но в остальном… без последствий.
Голова упала на грудь, он дышал с хрипом.
Русов взялся за руль и глянул на приборы. Здесь был селектор переключения передач, но стоял в положении «automatic». Тем лучше, Русов с трудом мог соображать.
Он нажал педаль акселератора. Уже привык к бесшумной работе электромотора, и низкий рык мощного двигателя подействовал успокаивающе. Сильные фары далеко освещали дорогу. Грегори постанывал рядом. Скоро впереди показались редкие огни Другого Дола.
Русов хотел объехать церковь Трехликого стороной, но запутался в темных улицах и выехал прямо на нее. Будто та не хотела отпускать. Но вместо того, чтобы нажать на газ, Русов притормозил: что-то не так было с этим сумрачным зданием. Стены розовато лоснились, а в узких как бойницы окнах алел огонь. Резко пахло дымом…
Русов совсем остановился, но видимо зря: у машины сразу возникло два человека. Сердце Русова сделало перебой, однако эти были не в балахонах.
– Кто такие?.. - резко начал один. И вскрикнул: - Да здесь Грегори!
Русов осторожно сказал:
– Я Юджин Русов. Грегори ранен, я везу его в госпиталь.
Грегори приподнял голову.
Это свои… - прохрипел он. - Оставь меня и уезжай… скорее.
Из темноты появилось еще несколько людей, сиденье с Грегори выдвинули, и раненого бережно посадили на сложенную куртку. Один человек придерживал его, а другой стал вызывать скорую. Русов посмотрел на Джанет: та сидела с откинутой головой, и по лицу порхали красные отсветы, словно огромная птица била рядом багровыми крыльями.
Русов обернулся.
Церковь Трехликого перестала быть зданием и превратилась в чудовищный огненный цветок среди темноты. Изо всех окон хлестало пламя, с гудением вздымалось к шпилям и охватывало их жуткими колеблющимися лепестками.
Издали донесся вой - то ли пожарная сирена, то ли скорая помощь. Русов поспешил забраться в «Черный ровер» и повел машину прочь от пылающего здания. Но и на тихих темных улицах в окнах домов тревожно мигали багровые отсветы.
На выезде из города Русов остановился у заправки. Прошмыгнул в туалет и поглядел в зеркало: весь заляпан кровью, волосы растрепаны, в глазах сумасшедший блеск. Он умылся и кое-как привел одежду в порядок. Выйдя, подогнал машину к колонке и залил бак доверху. Заплатив сонному негру, немного отъехал и остановился на обочине. В сумке отыскал плед и, поудобнее устроив Джанет, укрыл ее. Некоторое время сидел, стиснув зубы и глядя в темноту.
Потом снова завел двигатель (тот сумрачно зарычал, словно проснувшийся пес) и тронул машину. Впереди белела дорога на запад. Русов глянул в зеркало заднего вида: красные сполохи все еще озаряли низкие облака над Другим Долом. Перевел взгляд вперед.
В свете фар навстречу неслись снежинки, словно пытаясь заградить ему путь.
9. Джанет
– Здесь… деньги, - подталкивал сверток Грегори. - Возьми, в дороге понадобятся.
– Что вы… - начал возражать Русов.
– Бери! - В слабом голосе Грегори прозвучала нотка приказа. - Без денег вы далеко не уедете… эта машина жрет уйму бензина. Безопасность Джанет для меня дороже… И запомни, расплачивайтесь только наличными… По карточке вас быстро вычислят.
Он с трудом повернул голову:
– А что… с ней?
– Двойной заряд из парализатора, - нехотя сказал Русов. - Они хотели надругаться над нею, но не успели. Джанет так и лежала, одетая, на черном алтаре…
От попытки вспомнить он снова ощутил тошноту и с трудом добавил:
– И все вокруг лежали тоже. Страшная вещь, эти психотронные излучатели.
Грегори помолчал.
– Дай мне… телефон, - наконец сказал он. - В боковом кармане.
Русов нашел телефон и положил его на колени Грегори. Тот левой рукой набрал несколько цифр, но разговаривать не стал, видимо отправил SMS.
– Поехали, - меж губ выступила розовая пена. - Не отдавай Джанет в госпиталь… Она проспит около суток, но в остальном… без последствий.
Голова упала на грудь, он дышал с хрипом.
Русов взялся за руль и глянул на приборы. Здесь был селектор переключения передач, но стоял в положении «automatic». Тем лучше, Русов с трудом мог соображать.
Он нажал педаль акселератора. Уже привык к бесшумной работе электромотора, и низкий рык мощного двигателя подействовал успокаивающе. Сильные фары далеко освещали дорогу. Грегори постанывал рядом. Скоро впереди показались редкие огни Другого Дола.
Русов хотел объехать церковь Трехликого стороной, но запутался в темных улицах и выехал прямо на нее. Будто та не хотела отпускать. Но вместо того, чтобы нажать на газ, Русов притормозил: что-то не так было с этим сумрачным зданием. Стены розовато лоснились, а в узких как бойницы окнах алел огонь. Резко пахло дымом…
Русов совсем остановился, но видимо зря: у машины сразу возникло два человека. Сердце Русова сделало перебой, однако эти были не в балахонах.
– Кто такие?.. - резко начал один. И вскрикнул: - Да здесь Грегори!
Русов осторожно сказал:
– Я Юджин Русов. Грегори ранен, я везу его в госпиталь.
Грегори приподнял голову.
Это свои… - прохрипел он. - Оставь меня и уезжай… скорее.
Из темноты появилось еще несколько людей, сиденье с Грегори выдвинули, и раненого бережно посадили на сложенную куртку. Один человек придерживал его, а другой стал вызывать скорую. Русов посмотрел на Джанет: та сидела с откинутой головой, и по лицу порхали красные отсветы, словно огромная птица била рядом багровыми крыльями.
Русов обернулся.
Церковь Трехликого перестала быть зданием и превратилась в чудовищный огненный цветок среди темноты. Изо всех окон хлестало пламя, с гудением вздымалось к шпилям и охватывало их жуткими колеблющимися лепестками.
Издали донесся вой - то ли пожарная сирена, то ли скорая помощь. Русов поспешил забраться в «Черный ровер» и повел машину прочь от пылающего здания. Но и на тихих темных улицах в окнах домов тревожно мигали багровые отсветы.
На выезде из города Русов остановился у заправки. Прошмыгнул в туалет и поглядел в зеркало: весь заляпан кровью, волосы растрепаны, в глазах сумасшедший блеск. Он умылся и кое-как привел одежду в порядок. Выйдя, подогнал машину к колонке и залил бак доверху. Заплатив сонному негру, немного отъехал и остановился на обочине. В сумке отыскал плед и, поудобнее устроив Джанет, укрыл ее. Некоторое время сидел, стиснув зубы и глядя в темноту.
Потом снова завел двигатель (тот сумрачно зарычал, словно проснувшийся пес) и тронул машину. Впереди белела дорога на запад. Русов глянул в зеркало заднего вида: красные сполохи все еще озаряли низкие облака над Другим Долом. Перевел взгляд вперед.
В свете фар навстречу неслись снежинки, словно пытаясь заградить ему путь.
9. Джанет
Путь Русова лежал на запад, к великой североамериканской реке Миссисипи. Там ему предстояло повернуть и двигаться вдоль ее берегов к канадской границе… Длинная дорога, извилистая дорога, узкая дорога на глубокий север. Более короткий путь через Детройт был закрыт.
По прямой до Миссисипи было менее двухсот миль, но из-за Темной зоны, протянувшейся на юго-запад от Чикаго, путь удлинялся вдвое. Местами дорога была плохой, и Русову приходилось ехать медленно.
Темно и пустынно было на этой дороге. Русов миновал несколько спящих городков, но не встретил ни машины, ни человека. Словно непроглядная тьма ночей прошлого, когда люди не знали электрического света, вернулась на Землю. Не в силах бороться с этой темнотой, спали поля, спали города, спала Джанет на заднем сиденье. Только Русов упорно вглядывался в дорогу, да гудел его единственный союзник - мощный мотор.
Мрак отступал перед ними, но не уходил совсем.
На хороших участках Русов увеличивал скорость, на развилках приходилось тормозить. Дорожных указателей почти не было, и выручал только навигационный дисплей. Карта Грегори оказалась неточна, и Русов несколько раз сбивался с пути, но яркая точка, обозначающая местоположение автомобиля, неуклонно двигалась к Миссисипи. Через несколько часов Русову стало казаться, что уже целую вечность борется с непроглядной тьмой, и силы его были на исходе.
Но первой не выдержала темнота. После широкой реки, тускло блеснувшей под мостом, по небу понемногу разлился серый полусвет, а потом в зеркале заднего вида Русов увидел красное зарево. На этот раз оно возвещало восход солнца.
Наконец показался первый городок, отмеченный Грегори крестиком безопасности. Русов увидел на окраине мотель и, получив от сонной хозяйки ключ от номера, подогнал машину к крыльцу. Джанет крепко спала и только захныкала, когда Русов попытался ее разбудить. Пришлось вносить на руках, предварительно открыв входную дверь.
«В четвертый раз», - подсчитал Русов.
Он повозился, вытаскивая спящую Джанет из автомобиля, но дальше ее тяжесть показалась необременительной.
«Накачал мускулы на складе», - усмехнулся он, укладывая Джанет на широкую кровать.
Потом сходил закрыть машину, запер за собой дверь номера и в замешательстве поглядел на Джанет: не спать же ей одетой? Он встал на колени, снял с ее ног сапожки. Поколебавшись, стянул джинсы и стыдливо поправил трусики. Кофту и блузку снять оказалось сложнее: пришлось усадить Джанет и, придерживая за плечи, действовать одной рукой. Наконец справился и с этим.
Оставалось откинуть одеяло с другой стороны кровати и перенести туда Джанет.
Уложив девушку, Русов не смог оторвать от нее глаз. На белой простыне розовели плечи, по бедрам словно стекал золотистый мед, а грудь тихо вздымалась и опускалась. На щеках Джанет вместо прежней бледности появился слабый румянец, а губы приоткрылись, словно в слабой улыбке.
Русов почувствовал, как снова пробуждается влечение к ней - и одновременно тревога. Пожалуй, впервые он ощутил всю хрупкость доверившейся ему жизни, всю тяжесть ответственности за нее.
Он заботливо прикрыл Джанет одеялом, задернул шторы, а потом разделся и лег с другой стороны кровати. Мелькнувшая напоследок мысль вызвала у него улыбку.
Он впервые лежал в одной постели с Джанет - молодой муж рядом с молодой женой… А в следующее мгновение он уже крепко спал.
Проснулся, словно его толкнули. Но в комнате никого не было, только сквозь шторы пробился золотой солнечный луч. Рядом посапывала Джанет. Русов глянул на часы - полдень. Очень хотелось закрыть глаза и снова заснуть, но вместо этого он встал, пошел в ванную и включил холодный душ. Надо было спешить, охотники и так долго медлили. Странно, что так долго. Но теперь охота началась.
Он сходил к машине, отыскал сумку с вещами Джанет и отнес в номер. Сам переоделся в чистую одежду. Теперь надо было раздобыть что-нибудь на завтрак - Русов чувствовал голод. В одной из сумок была провизия, но ее следовало приберечь на черный день.
Проблема разрешилась просто - Русов пока находился в цивилизованной Америке. Хозяйка сказала, где найти ресторанчик с fast food - «быстрой едой». Русов проехал пару кварталов, и ему даже не пришлось вылезать из машины, два соблазнительно увесистых пакета подали прямо в окошко.
К мотелю вернулся с чувством тревоги, на полчаса оставил Джанет одну. Но в комнате было спокойно, Джанет спала. Разбудить ее оказалось непросто - Русов уже начал беспокоиться. В конце концов она очнулась: пошла как сомнамбула в ванную, вернулась закутанной в полотенце, и собралась лечь опять.
– Одевайся, дорогая, - сказал Русов, отвлекаясь от бутерброда. - Надо ехать дальше. Поспишь в машине.
– Но я хочу спать, - по-детски обиженно сказала Джанет, садясь на кровать и с недоумением оглядывая комнату. - Где это я?
Сердце Русова упало: неужели Джанет потеряла память? Он терпеливо сказал:
– Мы едем к твоим друзьям в Канаду. Одевайся, Джан. Впереди еще долгий путь.
Джанет посидела, надув губы и походя на маленькую девочку, которую взбалмошные родители тащат неизвестно куда, потом буркнула:
– Отвернись!
И принялась одеваться, хотя в замедленном темпе.
До машины дошла сама, но едва устроилась на заднем сиденье, как заснула снова. Русов постарался прогнать тревогу - Грегори сказал, что сонливость Джанет продлится около суток.
Он отъехал от мотеля. Пока были в населенных местах, следовало заправить машину. Скоро попалась и заправочная станция, точнее пункт для зарядки электромобилей. Для машин на бензине была только одна колонка.
Услышав, во сколько ему обойдутся восемьдесят литров синтетического бензина, Русов присвистнул - двадцать тысяч долларов! Да, денежки Грегори придутся кстати.
Опять перед ним была дорога, но теперь освещенная солнцем и приветливая. Часто попадались встречные машины, фермерские домики, иногда проезжал небольшие города. Постепенно небо у горизонта сгустилось в синюю полосу, она все ширилась, и Русову стало казаться, что за ней ничего нет: их мир кончается там, и дальше лежит другой - мир вечной синевы и покоя…
Он понял, что за много миль увидел великую Миссисипи.
Здесь их путь поворачивал на север и далее пролегал заброшенными дорогами. На электронной карте они были помечены пунктиром - «состояние сомнительно». Лишь изредка предстояло ехать по автострадам. Видимо, Грегори надеялся, что если кто-то возьмет их след, то потеряет в этой глуши, у самых границ Темной зоны, накрывшей восток Висконсина…
Русов ехал медленно. Этой дорогой давно не пользовались - местами на нее нанесло земли, и жухлая от ночных заморозков трава покрыла полотно желтым одеялом. Несколько раз попадались промоины, но машина была с двумя ведущими мостами, да вдобавок с компьютерным управлением трансмиссией, и Русов легко одолевал препятствия. Сказывался и опыт вождения «УАЗа» по бездорожью Карельской автономии.
Слева раскинулась голубая гладь Миссисипи. Скорее всего, ниже по течению была плотина, потому что река казалась необозримой, как море. Голубизна великой реки была холодновато-осенней, но не мертвой, как синева Мичигана. Миссисипи жила, неся воды к далекому югу. Над ней нависали утесы, по скалам карабкались сосны, в небе кружилось несколько птиц.
– Как красиво! Я уже в раю? - раздался голос Джанет.
Русов притормозил и оглянулся. Джанет весело улыбалась. Она сидела прямо, глаза блестели, в них не было и следа сна. Она словно вынырнула, освеженная, из глубоких вод.
– Пока нет, - шутливо сказал он. - И при таких ценах на бензин до рая едва ли доберемся.
Джанет потянулась:
– Ну и ладно. Только дай поесть, а то я умираю с голоду. И давай выйдем, разомнемся немного.
Русов остановил «ровер» и вышел. Настороженно огляделся, но голубой простор и прохладный воздух как будто не таили угроз. На траве расстелили пластиковую скатерть, и Джанет стала нетерпеливо выкладывать содержимое пакетов, а Русов после нескольких попыток отделил от заднего сиденья два удобных пуфика.
Некоторое время не разговаривали: Джанет была поглощена едой, а Русов глядел на реку.
– М-да, кофе у них неважный, - наконец заговорила Джанет. - Как-нибудь надо сварить настоящий, дядя собирался положить нам банку.
Она поставила кружку и с сомнением глянула на Русова.
– Послушай, Юджин. Мне кажется, я очень долго спала. И видела много снов. Только никак не пойму, что сон, а что явь. Помоги разобраться, ладно?
– Хорошо, дорогая, - сказал Русов и ощутил холод внутри.
Что запомнила Джанет? Какие кошмары отныне будут мучить ее?
Джанет слегка нахмурилась:
– Я видела сон. Мы стоим перед алтарем. Горят свечи, и пастор объявляет нас мужем и женой.
– Это не сон, Джан, - губы плохо слушались Русова. - Погляди на свою левую руку.
Джанет подняла руку, вытянула пальцы и долго смотрела на золотое кольцо. Потом улыбнулась:
– Это надо же! Значит, я и в самом деле теперь замужняя женщина.
Она уронила руку и снова нахмурилась.
– Я видела сон, - продолжала она. - Я лежу на чем-то черном. Вокруг опять горят свечи, а за ними маячат тени. Мне как-то известно, что они хотят сделать со мной. Это хуже смерти. А потом раздается этот ужасный смех…
Она не закончила, Русов торопливо заговорил:
– А это был сон. Точнее, кошмар. Поклонники Трехликого и в самом деле оглушили нас из парализатора, а потом затащили в свою церковь. Наверное, собирались совершить какой-то богохульный обряд. Но я подбросил одну штуковину, которая всех вырубила. А потом появился Грегори с подмогой.
– Хорошо. - Джанет говорила по-прежнему без выражения, но лицо несколько прояснилось. - Я видела еще один сон, очень красивый. Будто мы едем по мосту, а он превращается в радугу у нас за спиной.
Русов молчал, потрясенный.
– Это тоже сон, - сказал он наконец. - Я видел такой же, только давно. Но я не знаю, что он может означать.
– Как странно, - тихо вздохнула Джанет. - Мы видим одни и те же сны?
Ехали снова. Джанет пересела вперед и любовалась пейзажами. Постепенно стало вечереть, воды Миссисипи окрасились в розовые тона. Заброшенная дорога влилась в ухоженное шоссе, которое привело в город Галена.
Как и в Другом Доле, на улицах было мало машин и пешеходов. Но город отличался от других: гордые особняки неизвестных Русову архитектурных стилей, с колоннами и арками, стояли вдоль улиц. Здания были потрепаны непогодой, краска облупилась, но сумерки накрыли их милосердным покровом, и город смотрелся величественно. Наверное, так выглядели древние города Европы до того, как на них пролился тот адский дождь.
Ехали медленно. Джанет сначала заворожено смотрела в окно, потом стала поглядывать на Русова.
– Где мы будем ночевать? - спросила она.
Русов подумал:
– Лучше где-нибудь на окраине, в мотеле. Чтобы быстро добраться до машины в случае нужды.
Джанет коротко рассмеялась:
– Ну что же, поищем мотель. Не помешает и кафе, надо перекусить.
Кафе нашли без труда. Легко нашли и мотель, город был кусочком прежней цивилизованной Америки.
Комната в мотеле как две капли воды походила на ту, где провели предыдущую ночь или скорее утро, только шторы другого цвета. Джанет сразу задернула их и ушла в ванную.
Русов остался ждать, чувствуя нарастающее смятение. Весь этот день после того, как Джанет очнулась от глубокого сна, одна мысль неотступно преследовала его. Он пытался прогнать ее, но та возвращалась, возбуждая и пугая одновременно. Мысль о том, что этой ночью он впервые будет близок с женщиной…
Джанет долго не было. Наконец она появилась - в халатике и с распущенными волосами. Она тоже выглядела смущенной, присела на кровать, робко положив ладонь на колено Русова.
– Это надо же. Я не думала, что у нас будет такая брачная ночь. В случайном мотеле, словно мы любовники и от всех прячемся.
Сказано было так рассудительно, что Русов рассмеялся. Нервное напряжение спало, он повернулся к Джанет и привлек к себе.
Его окутал волнующий аромат и щекочущее прикосновение женских волос, он нашел ее губы, и оба застыли, погружаясь взглядами во тьму расширившихся зрачков, несмело соприкасаясь языками. Джанет закрыла глаза, дыша все чаще. Русов тоже почувствовал, как сильно бьется его сердце.
Неожиданно Джанет отстранила его и легла на спину.
– Меня сейчас начнет трясти, любимый, - проговорила она, голос и в самом деле дрожал. - Давай сделаем это поскорее. Только выключи свет.
Свет погас. В комнате стало темно, только на постели белело тело Джанет. Русов понял, что она распахнула халатик. Он торопливо разделся и лег рядом. Руки Джанет притянули его. Впервые, с чувством наподобие сладостного ожога, он ощутил ее нагое тело собственным телом: часто вздымающуюся грудь, напрягшийся живот, нежную мягкость внутренней стороны бедер. Лицо Джанет смутно виднелось на белизне подушки, глаза были закрыты, но руки неловко помогали Русову… И вдруг он вошел в нее - Джанет ойкнула, а Русов испытал потрясение всего тела, и затем умиротворение и покой.
Немного спустя Джанет попыталась выбраться. Русов сдвинулся и лег рядом.
– А знаешь, держать на себе мужчину тяжело, - сказала запыхавшаяся Джанет. - Я как-то не подумала об этом. Думала только, что в первый раз будет больно.
– Тебе было больно? - спросил Русов. Чувство необычайного покоя наполняло его, словно вернулся в родной дом после долгих странствий, оставив позади все тревоги этого мира.
– Чуть-чуть, - голос Джанет прозвучал ровнее. - Сущая ерунда. Ну как, тебе было хорошо?
– Мне было приятно почувствовать тебя всю, - застенчиво сказал Русов. - А потом все произошло как-то быстро. Но я знаю, что очень люблю тебя, Джанет. А как было тебе?
– Да никак, - со смешком отозвалась Джанет. - Немного тяжело, немного больно. Но ты не огорчайся, Юджин. В умных книжках написано, что женщины начинают чувствовать удовольствие не сразу. Мне хорошо уже оттого, что хорошо тебе.
Она повозилась.
– Ну вот, мне опять надо в душ.
Встала и, поцеловав Русова в щеку, ушла. Русов остался лежать, наслаждаясь чувством покоя. Вернулась Джанет, легла рядом и обняла его.
– А у тебя были женщины раньше? - спросила она.
– Нет, - сказал Русов. - Да я и не любил никого до тебя. Только мать и сестричек.
Больше не разговаривали. Руки и теплое дыхание Джанет уносили Русова куда-то, словно ласковые волны незримого моря. Так, обнявшись, они и ушли в ночное странствие, о котором утром Русов не помнил ничего, осталось только ощущение легкости и света…
Когда он открыл глаза, Джанет была на ногах и уже одета.
– Нечего, - рассмеялась она, уклоняясь от рук Русова. - Для любви у нас будет ночь. А сегодня я хочу доехать до Городов-Близнецов. Говорят, они из немногих, что остались, какими были до войны.
– Что за города? - полюбопытствовал Русов. Сел на кровати, смущенно прикрываясь одеялом, но потом встал и принялся неловко собирать свою разбросанную одежду.
– Миннеаполис и Сент-Пол, - объяснила Джанет, с интересом разглядывая Русова. - Стоят друг против друга на берегах Миссисипи, потому их называют Городами-Близнецами… А вы, мужчины, забавно выглядите, когда голые. И все такие волосатые?
Русов покраснел и быстрее оделся.
Позавтракали в том же кафе. Русов из любопытства заказал пончики с черникой, дома часто пекли пироги с этими ягодами. Оказалось почти так же вкусно. Вообще Русова в это утро наполняло блаженство: воспоминания о ночи, лукавые взгляды раскрасневшейся Джанет, вкусная еда.
Потом купили бутербродов, Русов заправил машину, и Галена осталась позади.
По-прежнему ехали вдоль Миссисипи - по территории бывшего штата Висконсин, у самых границ Темной зоны. Ее грозная близость почувствовалась, едва покинули большую дорогу. Сначала пейзаж казался безмятежным: деревья нависли над узким шоссе, утесы вздымались над спокойной, как озеро Миссисипи. Затем проехали предупредительный знак - черную пятерню на желтом фоне.
В ответ на вопросительный взгляд Русова Джанет покачала головой.
– Это значит, впереди брошенный город. - В голосе чувствовалось напряжение. - В Лимбе или в самой Темной зоне. Если объездной дороги нет, то нужно ехать не останавливаясь. Вторичное излучение не проникает в машины с металлическим корпусом, тем более в эту, она специально сконструирована для патрулирования Темных зон. Но остановки запрещены, иначе нас могут счесть мародерами. Останавливаться разрешено лишь в крайних случаях.
Они въехали на главную улицу. Зрелище было знакомо Русову: как и в Чикаго, словно вечные сумерки залегли между зданиями. Дома были как новые, веранды будто вчера выкрашены, но из окон глядела тьма, а подъездные дорожки захлестнул буйный покров растительности. Она поникла от заморозков, но все равно выглядела зловеще - визитная карточка Темной зоны. Всюду тянулись лианы с черными шипами, с уродливых деревьев густо свисали глянцевитые листья - им была нипочем даже поздняя осень. Русов знал, что их краями можно порезаться, как бритвой. К его удивлению, виднелись даже цветы: словно хищные красные рты выглядывали из черных колючек.
Наконец город остался позади, за стеклами побежал обычный лес. Но такие мертвые города попадались еще не раз.
В месте повеселее, среди березового леса, Джанет сменила Русова за рулем. Он не был уверен, что она справится с тяжелой машиной, но Джанет вела играючи.
– Дядя научил меня и не такому, - беззаботно сказала она.
Оставшись не у дел, Русов стал разглядывать салон автомобиля.
– И тут есть телефон? - указал он на трубку рядом с навигационным дисплеем.
– Ага, - мельком глянула Джанет, - спутниковый. Надеюсь, ты им не пользовался. Наших спутников на орбите немного, в основном китайские. Если включить связь, цзин получат наше местоположение, как на блюдечке. Жаль, а то имели бы свежие данные о состоянии дорог прямо на дисплее.
Компетентность ответа поразила Русова, после некоторого молчания он сказал:
– Ты у меня умница, Джанет.
Та рассмеялась:
– А ты не боишься, что у тебя умная жена, Юджин? Вдруг я начну тобой командовать?
Русов подумал:
– Мой отец говорил, что мудрая жена не станет командовать мужем. Так делают только неумные жены.
– Неплохо сказано, - опять рассмеялась Джанет. - Умный у тебя отец.
Она приспустила стекло, и ветерок заиграл рыжими кудрями.
– А вот загадка для тебя, Юджин: чем отличается умная жена от жены мудрой?
Русов не сразу нашел, что сказать. Похоже, супружеская жизнь состояла не из одних удовольствий, будет подкидывать и непростые вопросы.
– Я думаю, людям вообще недостает мудрости, - осторожно начал он. - Прошлой войны можно было избежать, если бы люди больше доверяли друг другу. Но политики не считались с нуждами и страхами других народов. Шли войны за ресурсы, мир оказался расколот на богатые и бедные страны. А мудрость, может быть, и состоит в умении слушать. Слушать других людей, другие народы и, возможно, голос свыше. В школе нам рассказывали о греческом мудреце Сократе - он часто слышал такой предостерегающий голос и старался следовать ему…
Он запнулся. «А кого должен слушать я? Что имел в виду Грегори, когда говорил, что разбираться придется самому?..».
Джанет долго молчала, ветер распушил локоны, и волосы струились золотом.
«Начало мудрости - страх Господень; глупцы только презирают мудрость и наставление…», - наконец произнесла она. - Это из Библии. А ты знаешь, что слово мудрость там женского рода? В книге Притч написано, что премудрость возглашает на улицах и площадях городов, и если бы люди послушали ее, она дала бы им знание и безопасность. Но невежды отвергают мудрость, и она посмеется над их погибелью… Так что мудрость приходит от Бога и приходит в облике женщины. А вы, мужчины, слишком доверяете своему уму и не слушаете ее слов.
Русову живо припомнилась Марьяна с упертыми в бока руками.
– По-моему, и многие женщины не особо слушают свою старшую сестру, - улыбнулся он. - Мало кто ищет совета у мудрости. Но ты у меня из этих немногих, Джанет…
Та резковато рассмеялась:
– Похоже, что мне попался умный муж. Хотя и подхалим немножко.
Остановила машину и повернулась к Русову.
– Обними меня покрепче, милый. Это лучше, чем вести умные разговоры.
На некоторое время окружающий мир исчез для них. Потом Джанет с вздохом отодвинулась и села за руль. Опять побежали назад сумрачные перелески, заброшенные поля и фермы.
– А как получилось, что ты до меня не знал женщин? - поддразнила она. - Если не врешь, конечно.
– Гм, - Русов задумался. - Знаешь, у нас люди разные, как и у вас. Мне, например, отец говорил, чтобы не вздумал жениться, пока не получу образование. Дескать, остолопов в его доме и так хватает. И чтобы за девками не бегал, рано еще.
Джанет хихикнула:
– Так вот зачем ты удрал в Америку, чтобы поскорее жениться? А почему не стал учиться дальше, когда закончил школу? Мне все говорят, что ты умный молодой человек. - Она подпустила в голос нотку ехидства.
Русов усмехнулся:
– У нас совершеннолетие наступает в двадцать один год. Весной как раз исполнится. Отец говорил, что только после этого отпустит в университет, а то там вольные нравы - вечеринки и женщины. А пока, мол, поработай и повидай жизнь.
– Суровый у тебя отец, - улыбнулась она.
– Да нет, часто бывает веселый. Просто у него твердые правила насчет брака.
Джанет посерьезнела:
По прямой до Миссисипи было менее двухсот миль, но из-за Темной зоны, протянувшейся на юго-запад от Чикаго, путь удлинялся вдвое. Местами дорога была плохой, и Русову приходилось ехать медленно.
Темно и пустынно было на этой дороге. Русов миновал несколько спящих городков, но не встретил ни машины, ни человека. Словно непроглядная тьма ночей прошлого, когда люди не знали электрического света, вернулась на Землю. Не в силах бороться с этой темнотой, спали поля, спали города, спала Джанет на заднем сиденье. Только Русов упорно вглядывался в дорогу, да гудел его единственный союзник - мощный мотор.
Мрак отступал перед ними, но не уходил совсем.
На хороших участках Русов увеличивал скорость, на развилках приходилось тормозить. Дорожных указателей почти не было, и выручал только навигационный дисплей. Карта Грегори оказалась неточна, и Русов несколько раз сбивался с пути, но яркая точка, обозначающая местоположение автомобиля, неуклонно двигалась к Миссисипи. Через несколько часов Русову стало казаться, что уже целую вечность борется с непроглядной тьмой, и силы его были на исходе.
Но первой не выдержала темнота. После широкой реки, тускло блеснувшей под мостом, по небу понемногу разлился серый полусвет, а потом в зеркале заднего вида Русов увидел красное зарево. На этот раз оно возвещало восход солнца.
Наконец показался первый городок, отмеченный Грегори крестиком безопасности. Русов увидел на окраине мотель и, получив от сонной хозяйки ключ от номера, подогнал машину к крыльцу. Джанет крепко спала и только захныкала, когда Русов попытался ее разбудить. Пришлось вносить на руках, предварительно открыв входную дверь.
«В четвертый раз», - подсчитал Русов.
Он повозился, вытаскивая спящую Джанет из автомобиля, но дальше ее тяжесть показалась необременительной.
«Накачал мускулы на складе», - усмехнулся он, укладывая Джанет на широкую кровать.
Потом сходил закрыть машину, запер за собой дверь номера и в замешательстве поглядел на Джанет: не спать же ей одетой? Он встал на колени, снял с ее ног сапожки. Поколебавшись, стянул джинсы и стыдливо поправил трусики. Кофту и блузку снять оказалось сложнее: пришлось усадить Джанет и, придерживая за плечи, действовать одной рукой. Наконец справился и с этим.
Оставалось откинуть одеяло с другой стороны кровати и перенести туда Джанет.
Уложив девушку, Русов не смог оторвать от нее глаз. На белой простыне розовели плечи, по бедрам словно стекал золотистый мед, а грудь тихо вздымалась и опускалась. На щеках Джанет вместо прежней бледности появился слабый румянец, а губы приоткрылись, словно в слабой улыбке.
Русов почувствовал, как снова пробуждается влечение к ней - и одновременно тревога. Пожалуй, впервые он ощутил всю хрупкость доверившейся ему жизни, всю тяжесть ответственности за нее.
Он заботливо прикрыл Джанет одеялом, задернул шторы, а потом разделся и лег с другой стороны кровати. Мелькнувшая напоследок мысль вызвала у него улыбку.
Он впервые лежал в одной постели с Джанет - молодой муж рядом с молодой женой… А в следующее мгновение он уже крепко спал.
Проснулся, словно его толкнули. Но в комнате никого не было, только сквозь шторы пробился золотой солнечный луч. Рядом посапывала Джанет. Русов глянул на часы - полдень. Очень хотелось закрыть глаза и снова заснуть, но вместо этого он встал, пошел в ванную и включил холодный душ. Надо было спешить, охотники и так долго медлили. Странно, что так долго. Но теперь охота началась.
Он сходил к машине, отыскал сумку с вещами Джанет и отнес в номер. Сам переоделся в чистую одежду. Теперь надо было раздобыть что-нибудь на завтрак - Русов чувствовал голод. В одной из сумок была провизия, но ее следовало приберечь на черный день.
Проблема разрешилась просто - Русов пока находился в цивилизованной Америке. Хозяйка сказала, где найти ресторанчик с fast food - «быстрой едой». Русов проехал пару кварталов, и ему даже не пришлось вылезать из машины, два соблазнительно увесистых пакета подали прямо в окошко.
К мотелю вернулся с чувством тревоги, на полчаса оставил Джанет одну. Но в комнате было спокойно, Джанет спала. Разбудить ее оказалось непросто - Русов уже начал беспокоиться. В конце концов она очнулась: пошла как сомнамбула в ванную, вернулась закутанной в полотенце, и собралась лечь опять.
– Одевайся, дорогая, - сказал Русов, отвлекаясь от бутерброда. - Надо ехать дальше. Поспишь в машине.
– Но я хочу спать, - по-детски обиженно сказала Джанет, садясь на кровать и с недоумением оглядывая комнату. - Где это я?
Сердце Русова упало: неужели Джанет потеряла память? Он терпеливо сказал:
– Мы едем к твоим друзьям в Канаду. Одевайся, Джан. Впереди еще долгий путь.
Джанет посидела, надув губы и походя на маленькую девочку, которую взбалмошные родители тащат неизвестно куда, потом буркнула:
– Отвернись!
И принялась одеваться, хотя в замедленном темпе.
До машины дошла сама, но едва устроилась на заднем сиденье, как заснула снова. Русов постарался прогнать тревогу - Грегори сказал, что сонливость Джанет продлится около суток.
Он отъехал от мотеля. Пока были в населенных местах, следовало заправить машину. Скоро попалась и заправочная станция, точнее пункт для зарядки электромобилей. Для машин на бензине была только одна колонка.
Услышав, во сколько ему обойдутся восемьдесят литров синтетического бензина, Русов присвистнул - двадцать тысяч долларов! Да, денежки Грегори придутся кстати.
Опять перед ним была дорога, но теперь освещенная солнцем и приветливая. Часто попадались встречные машины, фермерские домики, иногда проезжал небольшие города. Постепенно небо у горизонта сгустилось в синюю полосу, она все ширилась, и Русову стало казаться, что за ней ничего нет: их мир кончается там, и дальше лежит другой - мир вечной синевы и покоя…
Он понял, что за много миль увидел великую Миссисипи.
Здесь их путь поворачивал на север и далее пролегал заброшенными дорогами. На электронной карте они были помечены пунктиром - «состояние сомнительно». Лишь изредка предстояло ехать по автострадам. Видимо, Грегори надеялся, что если кто-то возьмет их след, то потеряет в этой глуши, у самых границ Темной зоны, накрывшей восток Висконсина…
Русов ехал медленно. Этой дорогой давно не пользовались - местами на нее нанесло земли, и жухлая от ночных заморозков трава покрыла полотно желтым одеялом. Несколько раз попадались промоины, но машина была с двумя ведущими мостами, да вдобавок с компьютерным управлением трансмиссией, и Русов легко одолевал препятствия. Сказывался и опыт вождения «УАЗа» по бездорожью Карельской автономии.
Слева раскинулась голубая гладь Миссисипи. Скорее всего, ниже по течению была плотина, потому что река казалась необозримой, как море. Голубизна великой реки была холодновато-осенней, но не мертвой, как синева Мичигана. Миссисипи жила, неся воды к далекому югу. Над ней нависали утесы, по скалам карабкались сосны, в небе кружилось несколько птиц.
– Как красиво! Я уже в раю? - раздался голос Джанет.
Русов притормозил и оглянулся. Джанет весело улыбалась. Она сидела прямо, глаза блестели, в них не было и следа сна. Она словно вынырнула, освеженная, из глубоких вод.
– Пока нет, - шутливо сказал он. - И при таких ценах на бензин до рая едва ли доберемся.
Джанет потянулась:
– Ну и ладно. Только дай поесть, а то я умираю с голоду. И давай выйдем, разомнемся немного.
Русов остановил «ровер» и вышел. Настороженно огляделся, но голубой простор и прохладный воздух как будто не таили угроз. На траве расстелили пластиковую скатерть, и Джанет стала нетерпеливо выкладывать содержимое пакетов, а Русов после нескольких попыток отделил от заднего сиденья два удобных пуфика.
Некоторое время не разговаривали: Джанет была поглощена едой, а Русов глядел на реку.
– М-да, кофе у них неважный, - наконец заговорила Джанет. - Как-нибудь надо сварить настоящий, дядя собирался положить нам банку.
Она поставила кружку и с сомнением глянула на Русова.
– Послушай, Юджин. Мне кажется, я очень долго спала. И видела много снов. Только никак не пойму, что сон, а что явь. Помоги разобраться, ладно?
– Хорошо, дорогая, - сказал Русов и ощутил холод внутри.
Что запомнила Джанет? Какие кошмары отныне будут мучить ее?
Джанет слегка нахмурилась:
– Я видела сон. Мы стоим перед алтарем. Горят свечи, и пастор объявляет нас мужем и женой.
– Это не сон, Джан, - губы плохо слушались Русова. - Погляди на свою левую руку.
Джанет подняла руку, вытянула пальцы и долго смотрела на золотое кольцо. Потом улыбнулась:
– Это надо же! Значит, я и в самом деле теперь замужняя женщина.
Она уронила руку и снова нахмурилась.
– Я видела сон, - продолжала она. - Я лежу на чем-то черном. Вокруг опять горят свечи, а за ними маячат тени. Мне как-то известно, что они хотят сделать со мной. Это хуже смерти. А потом раздается этот ужасный смех…
Она не закончила, Русов торопливо заговорил:
– А это был сон. Точнее, кошмар. Поклонники Трехликого и в самом деле оглушили нас из парализатора, а потом затащили в свою церковь. Наверное, собирались совершить какой-то богохульный обряд. Но я подбросил одну штуковину, которая всех вырубила. А потом появился Грегори с подмогой.
– Хорошо. - Джанет говорила по-прежнему без выражения, но лицо несколько прояснилось. - Я видела еще один сон, очень красивый. Будто мы едем по мосту, а он превращается в радугу у нас за спиной.
Русов молчал, потрясенный.
– Это тоже сон, - сказал он наконец. - Я видел такой же, только давно. Но я не знаю, что он может означать.
– Как странно, - тихо вздохнула Джанет. - Мы видим одни и те же сны?
Ехали снова. Джанет пересела вперед и любовалась пейзажами. Постепенно стало вечереть, воды Миссисипи окрасились в розовые тона. Заброшенная дорога влилась в ухоженное шоссе, которое привело в город Галена.
Как и в Другом Доле, на улицах было мало машин и пешеходов. Но город отличался от других: гордые особняки неизвестных Русову архитектурных стилей, с колоннами и арками, стояли вдоль улиц. Здания были потрепаны непогодой, краска облупилась, но сумерки накрыли их милосердным покровом, и город смотрелся величественно. Наверное, так выглядели древние города Европы до того, как на них пролился тот адский дождь.
Ехали медленно. Джанет сначала заворожено смотрела в окно, потом стала поглядывать на Русова.
– Где мы будем ночевать? - спросила она.
Русов подумал:
– Лучше где-нибудь на окраине, в мотеле. Чтобы быстро добраться до машины в случае нужды.
Джанет коротко рассмеялась:
– Ну что же, поищем мотель. Не помешает и кафе, надо перекусить.
Кафе нашли без труда. Легко нашли и мотель, город был кусочком прежней цивилизованной Америки.
Комната в мотеле как две капли воды походила на ту, где провели предыдущую ночь или скорее утро, только шторы другого цвета. Джанет сразу задернула их и ушла в ванную.
Русов остался ждать, чувствуя нарастающее смятение. Весь этот день после того, как Джанет очнулась от глубокого сна, одна мысль неотступно преследовала его. Он пытался прогнать ее, но та возвращалась, возбуждая и пугая одновременно. Мысль о том, что этой ночью он впервые будет близок с женщиной…
Джанет долго не было. Наконец она появилась - в халатике и с распущенными волосами. Она тоже выглядела смущенной, присела на кровать, робко положив ладонь на колено Русова.
– Это надо же. Я не думала, что у нас будет такая брачная ночь. В случайном мотеле, словно мы любовники и от всех прячемся.
Сказано было так рассудительно, что Русов рассмеялся. Нервное напряжение спало, он повернулся к Джанет и привлек к себе.
Его окутал волнующий аромат и щекочущее прикосновение женских волос, он нашел ее губы, и оба застыли, погружаясь взглядами во тьму расширившихся зрачков, несмело соприкасаясь языками. Джанет закрыла глаза, дыша все чаще. Русов тоже почувствовал, как сильно бьется его сердце.
Неожиданно Джанет отстранила его и легла на спину.
– Меня сейчас начнет трясти, любимый, - проговорила она, голос и в самом деле дрожал. - Давай сделаем это поскорее. Только выключи свет.
Свет погас. В комнате стало темно, только на постели белело тело Джанет. Русов понял, что она распахнула халатик. Он торопливо разделся и лег рядом. Руки Джанет притянули его. Впервые, с чувством наподобие сладостного ожога, он ощутил ее нагое тело собственным телом: часто вздымающуюся грудь, напрягшийся живот, нежную мягкость внутренней стороны бедер. Лицо Джанет смутно виднелось на белизне подушки, глаза были закрыты, но руки неловко помогали Русову… И вдруг он вошел в нее - Джанет ойкнула, а Русов испытал потрясение всего тела, и затем умиротворение и покой.
Немного спустя Джанет попыталась выбраться. Русов сдвинулся и лег рядом.
– А знаешь, держать на себе мужчину тяжело, - сказала запыхавшаяся Джанет. - Я как-то не подумала об этом. Думала только, что в первый раз будет больно.
– Тебе было больно? - спросил Русов. Чувство необычайного покоя наполняло его, словно вернулся в родной дом после долгих странствий, оставив позади все тревоги этого мира.
– Чуть-чуть, - голос Джанет прозвучал ровнее. - Сущая ерунда. Ну как, тебе было хорошо?
– Мне было приятно почувствовать тебя всю, - застенчиво сказал Русов. - А потом все произошло как-то быстро. Но я знаю, что очень люблю тебя, Джанет. А как было тебе?
– Да никак, - со смешком отозвалась Джанет. - Немного тяжело, немного больно. Но ты не огорчайся, Юджин. В умных книжках написано, что женщины начинают чувствовать удовольствие не сразу. Мне хорошо уже оттого, что хорошо тебе.
Она повозилась.
– Ну вот, мне опять надо в душ.
Встала и, поцеловав Русова в щеку, ушла. Русов остался лежать, наслаждаясь чувством покоя. Вернулась Джанет, легла рядом и обняла его.
– А у тебя были женщины раньше? - спросила она.
– Нет, - сказал Русов. - Да я и не любил никого до тебя. Только мать и сестричек.
Больше не разговаривали. Руки и теплое дыхание Джанет уносили Русова куда-то, словно ласковые волны незримого моря. Так, обнявшись, они и ушли в ночное странствие, о котором утром Русов не помнил ничего, осталось только ощущение легкости и света…
Когда он открыл глаза, Джанет была на ногах и уже одета.
– Нечего, - рассмеялась она, уклоняясь от рук Русова. - Для любви у нас будет ночь. А сегодня я хочу доехать до Городов-Близнецов. Говорят, они из немногих, что остались, какими были до войны.
– Что за города? - полюбопытствовал Русов. Сел на кровати, смущенно прикрываясь одеялом, но потом встал и принялся неловко собирать свою разбросанную одежду.
– Миннеаполис и Сент-Пол, - объяснила Джанет, с интересом разглядывая Русова. - Стоят друг против друга на берегах Миссисипи, потому их называют Городами-Близнецами… А вы, мужчины, забавно выглядите, когда голые. И все такие волосатые?
Русов покраснел и быстрее оделся.
Позавтракали в том же кафе. Русов из любопытства заказал пончики с черникой, дома часто пекли пироги с этими ягодами. Оказалось почти так же вкусно. Вообще Русова в это утро наполняло блаженство: воспоминания о ночи, лукавые взгляды раскрасневшейся Джанет, вкусная еда.
Потом купили бутербродов, Русов заправил машину, и Галена осталась позади.
По-прежнему ехали вдоль Миссисипи - по территории бывшего штата Висконсин, у самых границ Темной зоны. Ее грозная близость почувствовалась, едва покинули большую дорогу. Сначала пейзаж казался безмятежным: деревья нависли над узким шоссе, утесы вздымались над спокойной, как озеро Миссисипи. Затем проехали предупредительный знак - черную пятерню на желтом фоне.
В ответ на вопросительный взгляд Русова Джанет покачала головой.
– Это значит, впереди брошенный город. - В голосе чувствовалось напряжение. - В Лимбе или в самой Темной зоне. Если объездной дороги нет, то нужно ехать не останавливаясь. Вторичное излучение не проникает в машины с металлическим корпусом, тем более в эту, она специально сконструирована для патрулирования Темных зон. Но остановки запрещены, иначе нас могут счесть мародерами. Останавливаться разрешено лишь в крайних случаях.
Они въехали на главную улицу. Зрелище было знакомо Русову: как и в Чикаго, словно вечные сумерки залегли между зданиями. Дома были как новые, веранды будто вчера выкрашены, но из окон глядела тьма, а подъездные дорожки захлестнул буйный покров растительности. Она поникла от заморозков, но все равно выглядела зловеще - визитная карточка Темной зоны. Всюду тянулись лианы с черными шипами, с уродливых деревьев густо свисали глянцевитые листья - им была нипочем даже поздняя осень. Русов знал, что их краями можно порезаться, как бритвой. К его удивлению, виднелись даже цветы: словно хищные красные рты выглядывали из черных колючек.
Наконец город остался позади, за стеклами побежал обычный лес. Но такие мертвые города попадались еще не раз.
В месте повеселее, среди березового леса, Джанет сменила Русова за рулем. Он не был уверен, что она справится с тяжелой машиной, но Джанет вела играючи.
– Дядя научил меня и не такому, - беззаботно сказала она.
Оставшись не у дел, Русов стал разглядывать салон автомобиля.
– И тут есть телефон? - указал он на трубку рядом с навигационным дисплеем.
– Ага, - мельком глянула Джанет, - спутниковый. Надеюсь, ты им не пользовался. Наших спутников на орбите немного, в основном китайские. Если включить связь, цзин получат наше местоположение, как на блюдечке. Жаль, а то имели бы свежие данные о состоянии дорог прямо на дисплее.
Компетентность ответа поразила Русова, после некоторого молчания он сказал:
– Ты у меня умница, Джанет.
Та рассмеялась:
– А ты не боишься, что у тебя умная жена, Юджин? Вдруг я начну тобой командовать?
Русов подумал:
– Мой отец говорил, что мудрая жена не станет командовать мужем. Так делают только неумные жены.
– Неплохо сказано, - опять рассмеялась Джанет. - Умный у тебя отец.
Она приспустила стекло, и ветерок заиграл рыжими кудрями.
– А вот загадка для тебя, Юджин: чем отличается умная жена от жены мудрой?
Русов не сразу нашел, что сказать. Похоже, супружеская жизнь состояла не из одних удовольствий, будет подкидывать и непростые вопросы.
– Я думаю, людям вообще недостает мудрости, - осторожно начал он. - Прошлой войны можно было избежать, если бы люди больше доверяли друг другу. Но политики не считались с нуждами и страхами других народов. Шли войны за ресурсы, мир оказался расколот на богатые и бедные страны. А мудрость, может быть, и состоит в умении слушать. Слушать других людей, другие народы и, возможно, голос свыше. В школе нам рассказывали о греческом мудреце Сократе - он часто слышал такой предостерегающий голос и старался следовать ему…
Он запнулся. «А кого должен слушать я? Что имел в виду Грегори, когда говорил, что разбираться придется самому?..».
Джанет долго молчала, ветер распушил локоны, и волосы струились золотом.
«Начало мудрости - страх Господень; глупцы только презирают мудрость и наставление…», - наконец произнесла она. - Это из Библии. А ты знаешь, что слово мудрость там женского рода? В книге Притч написано, что премудрость возглашает на улицах и площадях городов, и если бы люди послушали ее, она дала бы им знание и безопасность. Но невежды отвергают мудрость, и она посмеется над их погибелью… Так что мудрость приходит от Бога и приходит в облике женщины. А вы, мужчины, слишком доверяете своему уму и не слушаете ее слов.
Русову живо припомнилась Марьяна с упертыми в бока руками.
– По-моему, и многие женщины не особо слушают свою старшую сестру, - улыбнулся он. - Мало кто ищет совета у мудрости. Но ты у меня из этих немногих, Джанет…
Та резковато рассмеялась:
– Похоже, что мне попался умный муж. Хотя и подхалим немножко.
Остановила машину и повернулась к Русову.
– Обними меня покрепче, милый. Это лучше, чем вести умные разговоры.
На некоторое время окружающий мир исчез для них. Потом Джанет с вздохом отодвинулась и села за руль. Опять побежали назад сумрачные перелески, заброшенные поля и фермы.
– А как получилось, что ты до меня не знал женщин? - поддразнила она. - Если не врешь, конечно.
– Гм, - Русов задумался. - Знаешь, у нас люди разные, как и у вас. Мне, например, отец говорил, чтобы не вздумал жениться, пока не получу образование. Дескать, остолопов в его доме и так хватает. И чтобы за девками не бегал, рано еще.
Джанет хихикнула:
– Так вот зачем ты удрал в Америку, чтобы поскорее жениться? А почему не стал учиться дальше, когда закончил школу? Мне все говорят, что ты умный молодой человек. - Она подпустила в голос нотку ехидства.
Русов усмехнулся:
– У нас совершеннолетие наступает в двадцать один год. Весной как раз исполнится. Отец говорил, что только после этого отпустит в университет, а то там вольные нравы - вечеринки и женщины. А пока, мол, поработай и повидай жизнь.
– Суровый у тебя отец, - улыбнулась она.
– Да нет, часто бывает веселый. Просто у него твердые правила насчет брака.
Джанет посерьезнела: