Кривенко Евгений. Окликни меня среди теней

   – И все-таки женщины мудрее, по крайней мере, теперь. Ты знаешь, что большинство мэров в Америке женщины? В палате представителей и сенате их половина. Женщины уже дважды были президентами Соединенных Штатов. Многие думают, что мужчины вообще не должны управлять страной - у них сильны животные инстинкты, они изначально склонны к агрессии и войне. Именно политики мужчины втянули Штаты в Третью мировую войну. А как обстоят дела у вас?
   Русов стал вспоминать.
   – У нас профессиональных политиков нет, - ответил он. - Конечно, есть чиновники, но принятие важных решений и контроль - в руках Братства. Среди чиновников много женщин, да и среди рядовых членов Братства примерно треть. Но в высшем круге, где принимают политические решения, их меньше… И, по-моему, причиной войн являются не только мужские инстинкты. Грегори рассказывал, скольких ваших политиков подтолкнули на авантюры честолюбивые жены или любовницы. Ты не согласна?
   Джанет медлила с ответом. Скрывшееся было солнце опять вышло из-за облаков, и прохладный свет пролился на желтую траву и голубой простор Миссисипи…
   – «Из сердца человеческого исходят злые помыслы и убийства», - наконец произнесла она. - Так сказал Христос и не стал уточнять, в чьем сердце зла больше - мужском или женском… Фу ты!
   Уже некоторое время на обочине и самой дороге валялись ветви, а порой и небольшие деревца, под колесами хрустело. Теперь поперек пути лежало большое дерево, проезда не было.
   Джанет остановила машину.
   – Подожди, - сказала она, когда Русов стал открывать дверцу. - Вдруг это устроили засаду бандиты?
   – Нет, - отмахнулся Русов. - Видишь, дерево вырвано с корнем. Тут прошла буря.
   Все же он не стал отходить от машины, сначала огляделся. Справа рос густой лес - не проедешь, а слева по залитой солнцем поляне разметались ветви поваленного дерева. Почти вся листва опала и лес просматривался насквозь - едва ли кто прятался рядом.
   Русов вздохнул, на глаза особенно полагаться не стоит. Но делать нечего, дерево придется убирать.
   – Что будем делать? - Джанет не стала выходить из машины, молодец.
   – Поглядим, как нас снарядил твой дядя. Отомкни багажник и будь наготове. Если кого увидишь, сигналь и давай задний ход. Я запрыгну на ходу.
   Щелкнуло, Русов открыл багажник. Набито под завязку: канистры с бензином, складная лопата, трос, ремнабор. Это что? Ага, спальный мешок. Неплохо, вдруг придется ночевать в поле. А вон та оранжевая штука?.. Ну и молодчина Грегори! Русов выпрямился с портативной бензопилой в руках. Так мы и через лесной завал пробьемся.
   Нашел что-нибудь? - подала голос Джанет.
   – Ага, - весело сказал Русов. - Предусмотрительный у тебе дядя.
   С бензопилой Русов имел дело на зимней рыбалке, пилил сухостой для печки. Эта оказалась легче, килограмма четыре весом. Он залил бензин и масло, подошел к поваленному дереву, дернул шнур стартера и со второй попытки мотор завелся.
   Пила завибрировала в руках, зубья жадно вгрызлись в древесину. Русова обдало струей выхлопных газов, пряно запахло опилками. Он вырезал часть ствола, достаточную для прохода «ровера», потом прикинул, что такое бревно будет трудновато откатить, и распилил его на два куска.
   После визга бензопилы тишина показалась оглушительной. Он оглянулся:
   – Вылезай. Я где-то читал, что жена должна быть помощницей мужу. Вот и помоги убрать эти бревна.
   Джанет вышла, все еще настороженно оглядываясь. Но вокруг было тихо, солнце пригревало почти по-летнему, и все казалось безмятежным.
   – Эксплуататор! - Она закатала рукава блузки. - И двух дней не прошло после свадьбы, а меня уже заставляют ворочать бревна.
   Они налегли, кусок ствола покачался на вонзившихся в землю сучьях и подался. Откатили его к обочине и вернулись за вторым. Тут пришлось труднее - в конце концов Русов уперся плечом, а Джанет руками, и ее груди соблазнительно обрисовались сквозь блузку прямо перед глазами Русова.
   Ствол откатили, но мысли Русова были уже не о дальнейшей дороге. Когда раскрасневшаяся Джанет выпрямилась, он прижался лицом к ее груди и стал целовать слегка влажную кожу в вырезе блузки. Джанет хрипловато рассмеялась, взяла Русова за уши и попыталась оттащить. Но он расстегнул пару пуговиц и забрался глубже.
   – Господи! - Джанет уже не отталкивала его, а гладила по голове. - Мы что, будем заниматься этим прямо на дороге?
   – В багажнике есть спальный мешок, - пробормотал Русов. Сердце сильно билось, от острого желания путались мысли. - Я хочу тебя, Джанет.
   – Что тут будешь делать? - вздохнула Джанет. - Придется подчиниться.
   Русов с трудом оторвался от нее, достал и расстегнул спальный мешок - получилось одеяло, - и бросил на увядшую траву между ветвей. Джанет принесла из машины плед, оглянулась по сторонам, сняла джинсы, забралась под плед и повернула к Русову зарумянившееся лицо.
   – Ну, ты и хулиган!
   Не отвечая, Русов тоже разделся, ощутив прикосновение к коже холодного воздуха, и залез под плед. Джанет не сняла блузку, но ниже была шелковистая нагота бедер. От волнения у Русова не получалось, и снова помогли руки Джанет. Он задвигался, скользя щекой по рыжим завиткам волос Джанет, и это усиливало возбуждение - очень скоро он ощутил сладостную истому во всем теле, а потом блаженный покой.
   – Я люблю тебя, Джан? - выдохнул он, отстраняясь и ложась на спину.
   – Уже все? - рассмеялась Джанет.
   Русов глянул с извиняющейся улыбкой, но для ответа не хватило сил, навалилась приятная и неодолимая дремота, он уснул.
   Она полежала на спине - жестковато, но не холодно. Ощутила легкую болезненность: неужели нельзя было подождать день после вчерашнего? Наверное, Филлис права и мужчины думают только о собственном удовольствии. Им приятно, а она и теперь ничего не почувствовала. Наверное, такова участь замужней женщины - терпеть, чтобы иметь ребенка. Хотя она читала, что со временем все обычно налаживается.
   Странный народ эти мужчины - еще недавно Юджин разумно рассуждал и никак не удавалось его переспорить, а сейчас, она это почувствовала, совсем потерял голову. Поэтому и уступила. Или сочетание рассудительности и животной страсти типично для мужчин?.. Хотя что плохого в страсти, они ведь супруги?
   Она повернулась на бок и уткнулась лицом в подмышку Юджина: как пахнет потом! Между бедер ощутила скользкую влагу, и это оказалось неожиданно приятным: в ней побывал мужчина и оставил свое семя. А вдруг она забеременеет, они ведь не предохраняются? Надо будет поговорить, разумно ли это в их положении?..
   Пахло опавшей листвой, опилками, от тела Юджина исходило успокаивающее тепло, и она даже задремала. Но быстро очнулась, лежать в лесу на открытом месте было жутковато.
   Юджина пришлось расталкивать, еле открыл глаза. В них было столько довольства, что она рассмеялась: ладно уж, будет терпеть его домогательства. Быстро оделись, кинули спальный мешок и плед в машину, в последний раз поглядели на полянку и поехали дальше. Вела опять она, Юджин пусть отдохнет. Секс и ему в новинку, у мужчин на это уходит больше сил…
   Навстречу вдруг вынырнула машина. Взвыла сирена, приказывая остановиться. Джанет всмотрелась, понемногу тормозя.
   – Это патруль, - сказала с облегчением. - Ничего страшного.
   Русов не слишком доверял американской полиции, но делать было нечего. Они остановились. Из встречной машины вышел человек и направился к ним, другой остался за рулем. Подошедший носил камуфляжную форму, лицо было еще мальчишеское, но глаза смотрели настороженно.
   – Документы! - грубовато потребовал он.
   Джанет с Русовым полезли в карманы. Лицо патрульного исказилось, и на Русова глянул черный зрачок пистолета.
   – По одному!
   В голосе прозвучали истерические нотки. Русова пробрал озноб.
   – Спокойно, Юджин! - сказала Джанет. - Подожди, пока я достану права. Он боится, что мы оба вытащим пистолеты.
   Она протянула свою карточку. Патрульный вставил ее, а потом розовую карточку Русова в устройство, которое Боб Хопкинс называл полицейским блокнотом.
   – Куда едете, миссис Линдон?
   Джанет глянула на палец с кольцом, и щеки порозовели.
   – В Миннеаполис, навестить друзей.
   – А почему по этой дороге? - В голосе молодого патрульного все еще слышалась настороженность. - Вы знаете, что этот район граничит с Темной зоной?
   – У нас надежная машина, - повела плечами Джанет. - А такой маршрут сэкономит уйму бензина.
   Патрульный отступил на шаг и, вынув из-за пояса короткую трубку, провел вдоль машины. Потом повернул голову к плечу и что-то пробормотал. Несколько секунд прислушивался.
   – Все в порядке, миссис Линдон, - сказал он, возвращая документы. - Можете ехать. Дорога до Ла-Кросса проверена, сюрпризов не будет.
   Он вернулся к своей машине, та взревела мотором и проехала мимо. Русов заметил, что это такой же «Черный ровер». Сидящий за рулем мужчина внимательно поглядел на них.
   – Надеюсь, они не передадут данные о нас в компьютер Мин-Айоу, - огорченно сказала Джанет, трогаясь с места. - Но просить об этом не стоило. Мы показались бы подозрительными.
   – А что это за трубка? - спросил Русов. - Патрульный что-то проверял?
   Голос Джанет прозвучал невесело:
   – Это счетчик вторичного излучения. Вещи, долгое время пробывшие в Темной зоне, начинают испускать излучение, подавляющее иммунитет. Есть мнение, что Темные зоны могут расползаться таким образом. Вряд ли это так, но патрули следят, чтобы из них ничего не вывозили. Заодно присматривают и за областями с повышенной радиацией.
   Русов пожал плечами: ему это было знакомо, только счетчики дома выглядели иначе.
   В удобном месте с живописным видом на реку они перекусили. Потом тронулись дальше и через час миновали Ла-Кросс.
   За городом машина въехала на мост через Миссисипи. Справа громоздились синеватые облака, слева на голубом небе сияло солнце. Река уходила к нему полосой из расплавленного серебра - длинная дорога с далекого севера к дальнему югу.
   На другой стороне Миссисипи шоссе влилось в другое и стало заметно оживленнее. Джанет передала управление Русову, а сама устроилась рядом и задремала. Русов с удовольствием вел машину. Ему не доводилось ездить по столь хорошему шоссе, он только слышал, что такие есть на юге Российского Союза. Вокруг в несколько рядов мчались разноцветные электромобили, то и дело возникали яркие рекламные щиты, иногда попадались красиво сплетенные транспортные развязки.
   Джанет почмокала во сне и повернулась, устраиваясь поудобнее. Русов с нежностью посмотрел на нее. Как неожиданно сложилась его жизнь! Разве он думал, устраиваясь в тесной кабине самолета рядом с Сирином, что найдет свою любовь за океаном? Разве думал, что спустя несколько месяцев станет женатым мужчиной? А теперь красивая рыжекудрая девушка дремлет рядом, и ночью они обнимут друг друга и станут заниматься любовью…
   «А ведь Сирин в земле, - пришла отрезвляющая мысль. - И белые призраки на хвосте. И это не свадебное путешествие, а гонка со смертью…».
   Джанет вздохнула, потянулась и открыла глаза. Поправив волосы, внимательно поглядела на Русова.
   – Что с тобой, мой любимый? Тебя что-то тревожит?
   В голосе прозвучала такая любовь, что у Русова перехватило дыхание.
   – Ничего, Джан, - сказал он немного погодя. - Я просто думал, что с нами будет дальше? Как мы устроимся в Канаде?
   – А, - протянула Джанет. Выпрямилась и посмотрела вперед, где все выше и темнее становилась облачная стена. - Ну, я думаю, особых проблем не будет. У нас там друзья, они живут на берегу озера Онтарио. Мы остановимся у них, а со временем найдем работу. Я о другом хотела поговорить с тобой, Юджин…
   Она помолчала. Солнце ярко освещало дорогу, и все сильнее становился контраст между золотистым светом вокруг и мрачной синевой впереди. Джанет повернулась к Русову:
   – О чем ты мечтаешь, любимый? Я более или менее знаю твое прошлое, ты многое рассказал мне. Но чего ты хочешь? К чему стремишься? Как я могу помочь тебе?..
   Она умолкла. Солнце отразилось в зеркале заднего вида, и ее волосы вспыхнули рыжим огнем.
   Русов вздохнул.
   – Я часто думал об этом… - неуверенно начал он.
   И замолчал. Безграничное доверие и любовь прозвучали в голосе Джанет. Что он скажет ей? И в самом деле, к чему он стремится? Неужели просто живет день за днем, как придется? Случайно попал в Америку, случайно узнал тайну оружия Третьей мировой, случайно избавился от цзин, а теперь бежит и нет у него другого желания, кроме как заниматься с Джанет любовью?
   Может быть и так. И все же…
   Русов попытался собрать воедино разрозненные мысли. Словно водопад начал рушиться в голове. «Слова, слова, слова…», - откуда это? Слова отца, слова Сирина, слова Грегори, отрывки из журнальных статей, комментарии телеведущих…
   И вдруг все сложилось в единую картину, словно невидимая кисть нарисовала ее в воздухе перед потрясенным Русовым.
   У него перехватило дыхание. Он с трудом проглотил комок в горле:
   – Ты знаешь, я мечтал вернуться в Россию…
   У Джанет дрогнули губы, она отвернулась:
   – Юджин, я не хочу оставлять дядю.
   – Не бойся, Джан, - грустно сказал Русов. - Похоже, я не скоро увижу Россию, если вообще увижу. Я начинаю понимать, что имел в виду Грегори. Мы лишь пешки в чьей-то игре…
   На глазах выступили слезы, он заморгал. Джанет посмотрела с тревогой.
   – Послушай, - Русов начал снова. - Прежний мир рухнул. Он не был идеальным, борьба за ресурсы и взаимное недоверие привели его к гибели, но все-таки семьдесят лет прошло без большой войны. Тот мир держался на равновесии страха: несколько государств обладало ядерным оружием, и ни одно не могло навязать свою волю другому. Зато в том мире было многообразие, была относительная свобода. Но он ушел, и его не вернуть…
   Русов с удивлением понял, что его голос звучит спокойно. Он помолчал, глядя, как вырастают над горизонтом темные облака. Машина мчалась к ним по гладкому шоссе.
   Он заговорил снова:
   – Сейчас осталась только одна могучая держава - Великий Китай. Он подчинил почти всю Азию, а через несколько десятилетий подчинит и весь мир. Это естественная логика развития сверхдержав. В школе нам рассказывали, что в прошлом такие попытки предпринимали Германия, Советский Союз, а потом Америка. Всю Землю охватит единое тоталитарное государство. Всех несогласных будут вынюхивать и уничтожать цзин. Придут века тьмы. Можем ли мы что-нибудь противопоставить этому?
   Русов замолчал, стало трудно говорить. Вдруг ясно понял, что сказанные слова уже не забудет ни он, ни Джанет. Говоря, он взваливал на себя тяжкий груз ответственности.
   Спустя минуту он продолжал:
   – Как ни странно, ответ на этот вопрос положительный. Равновесие может быть установлено вновь. Правда, это опять будет равновесие страха, но, наверное, таков уж наш мир. Только на этот раз речь идет не о ядерном оружии, оно потеряло сдерживающую силу. Но есть и другое оружие - то, что использовалось в Третьей мировой и привело к появлению Темных зон…
   Джанет ахнула:
   – Но его секрет утерян!
   – Нет, - Русов чувствовал странное спокойствие, словно пересек невидимую границу и теперь шел по территории, откуда возврата не было. - Он был раскрыт вновь. Это знание стоило жизни многим людям, но теперь оно здесь.
   Он отнял руку от руля и коснулся своей головы.
   – Вот почему Сирин улетел из России. Вот почему меня преследуют цзин. Вот почему нам приходится бежать в Канаду…
   – Но это оружие уничтожит весь мир! - закричала Джанет.
   Такое отчаяние прозвучало в ее голосе, что Русову и вправду показалось, будто мир рушится вокруг него. Он положил руку на плечо Джанет, та попыталась вывернуться.
   – Не уничтожит, - с горечью сказал Русов. - Я думаю, оно больше никогда не будет применено. Страх перед Темными зонами остановит даже самых неразумных политиков. Но на страны, обладающие таким оружием, не посмеет напасть никто, даже Китай. И быть может, островки свободы сохранятся в этом мире.
   Джанет притихла. Все чаще попадались аккуратные домики, все больше на шоссе становилось машин.
   – Но тогда надо ехать в Атланту, - наконец неуверенно заговорила она. - Добиваться встречи с президентом.
   – Нет! - Русов ощущал печаль и уверенность одновременно. - В последнее время я часто думал о поведении Грегори. Оно сильно изменилось. Ведь поначалу он очень заинтересовался: с чего это цзин устроили на меня охоту? А потом этот интерес словно пропал. Как-то я услышал от него странную вещь, что он не хочет этого знать, так будет лучше для Америки. Из его слов я понял, что многие американские политики зависят от китайских денег. Раскрыть им секрет, не значит ли передать его прямо в руки цзин?
   – Думаешь, Канада подойдет для этого больше? - Голос Джанет звучал ровнее.
   Русов поколебался, не чувствуя особой уверенности.
   – Возможно. Я не раз слышал, что она проводит весьма самостоятельную политику.
   – Дядя не пускался в подробности, - после паузы сказала Джанет. - Наверное, профессиональная привычка к скрытности. Но в последнее время не раз говорил, что нам следует ехать в Канаду.
   Она помолчала. Потом с неуверенной улыбкой повернулась к Русову:
   – Я восхищаюсь тобой, Юджин. Никогда не думала, что у тебя такие грандиозные планы.
   Русов вздохнул:
   – Несколько минут назад я и не подозревал о них, Джан. Просто думал: как хорошо, что ты рядом. Это твоя любовь помогла мне понять, что я должен делать. Наверное, мне придется забыть о России. Теперь мы пешки в большой игре и погибнем, если сделаем хоть шаг в сторону.
   Но про себя подумал: «Это мы еще посмотрим!».
   Джанет отвернулась.
   – Я буду помогать тебе, любимый, - тихо проговорила она. - Сколько смогу. Сколько мы будем вместе на этой дороге.
   Облака впереди закрыли полнеба, солнце тускнело в дымке у горизонта. Русов улыбнулся:
   – Что мы все обо мне? А о чем мечтаешь ты, Джанет?
   Джанет тряхнула кудрями и рассмеялась:
   – О чем может мечтать женщина, когда у нее такой замечательный муж? О собственном уютном доме, о детях…
   Она глянула на Русова и засмеялась снова. Запустив пальцы в его волосы, ласково потрепала.
   – Почему у тебя ошарашенный вид, милый? Разве не знаешь: от того, чем мы занимались совсем недавно, бывают дети?
   Солнце скрылось. Далеко впереди на фоне иссиня-черных туч загорелись языки красного пламени. Русов не сразу понял, что это последние лучи солнца отразились в стеклянных стенах исполинских зданий.
   – Миннеаполис! - Голос Джанет прозвучал торжественно. - Сейчас ты увидишь, какой раньше была Америка.
   Они въехали в Миннеаполис в сумерках, и Русов был потрясен. Конечно, он видел картины американских городов в пронизанных ностальгией фильмах, которые смотрел еще в России. Но телевизионный экран не передавал грандиозности зрелища: с небоскребов стекали реки разноцветных огней, по улицам мчались лавины машин, толпы людей спешили по тротуарам…
   Они ехали и ехали по улицам огромного города, и даже Джанет, предусмотрительно севшая за руль на окраине, чувствовала себя неуверенно.
   Наконец попался отель. Джанет подрулила к входу, и они словно попали на хорошо смазанный конвейер: машину сразу отогнали куда-то, а к дорожным сумкам Русову не дали притронуться.
   В просторном, утопающем в цветах холле инициатива полностью перешла к Джанет. Она договорилась о номере; она подтолкнула Русова, привычно направившегося к лестнице, в сторону лифта; она расплатилась с человеком, принесшим в номер их вещи. Когда тот закрыл дверь, огляделась и издала восторженное восклицание.
   Номер и в самом деле был великолепен. Светлые стены, мебель в старинном стиле, огромный экран телевизора. За дверью оказалась спальня, половину ее занимала роскошная кровать.
   – Прямо как аэродром, - сказал потрясенный Русов.
   Джанет восхищенно оглядывалась:
   – Конечно, это дороговато. Но у нас свадебное путешествие, правда, милый?
   Она исчезла в ванной, а потом появилась в нарядном халате и села перед туалетным столиком.
   – Сейчас мы пойдем в ресторан, - мечтательно сказала она, укладывая волосы и фиксируя их каким-то хитрым приспособлением. - Ни разу не была в ресторане в большом городе. Пожалуйста, позвони и распорядись о столике на двоих.
   Воспитанный без излишеств Русов в ресторанах вообще не бывал, но с поручением кое-как справился.
   Джанет тем временем переоделась и вышла из спальни ослепительно красивой, снова в фиолетовом платье и сверкающем колье, которые носила в день помолвки.
   – Только прическа простовата, - пожаловалась она, поднося руки к волосам. - Нет времени на парикмахерскую.
   Русов обнял ее.
   – Ты и так красавица, Джанет, - прошептал он, находя губами мочку ее уха.
   – Ой, щекотно, - засмеялась Джанет и оттолкнула Русова. - Перестань. Пойдем.
   Переговоры с официантом тоже повела Джанет. Русов растерянно глядел на многостраничное меню.
   – Не переживай, - хихикнула Джанет, отпустив официанта. - Ты этому быстро научишься.
   Русов удрученно огляделся.
   Было непривычно видеть большой зал, наполненный людьми, и живых музыкантов, играющих на маленькой сцене. Музыка звучала медленно и завораживающе.
   Принесли заказ, и аппетитный аромат напомнил Русову, что целый день обходились бутербродами. Он проглотил салат, а потом аккуратно разделал жареное мясо и стал смаковать его, запивая пивом. Виски, разумеется, не было, но бутылку пива Джанет заказала. В конце подали мороженое - Русов съел его быстро, как все остальное, и откинулся на спинку стула. Настроение заметно улучшилось.
   Джанет ела мороженое медленно, поглядывая по сторонам. Ее щеки раскраснелись, глаза блестели. Русов тоже внимательнее оглядел зал.
   На одной из стен был изображен пейзаж: белый пароход с высокими черными трубами плыл по реке, и на палубе танцевали пары в старинных костюмах: мужчины в мундирах или смокингах, и женщины в пышных платьях. Мир далекого прошлого казался недоступным, как утраченный рай - это чувство грусти по старой Америке, наверное, и хотел вызвать художник.
   В ресторане тоже танцевали: несколько пар кружилось под музыку, ставшую быстрой и ритмичной. Потом оркестр заиграл тише, на сцене появилась девушка с гитарой и взяла первые аккорды.
   Джанет встала:
   – Пойдем, потанцуем.
   Хотя Русов чувствовал себя неловко на виду целого зала, она увлекла его в медленный танец.
   Музыка была неспешной и грустной. Перебирая струны, гитаристка пела о безответной любви девушки к парню с железной дороги: он уехал, а несчастная повесилась в собственной спальне. Песню завершали просьба девушки похоронить ее во всем белом и грустный гитарный пассаж.
   Джанет улыбнулась, но глаза потемнели.
   – Это старая песня, - сказала она. - Ты от меня вот так не сбежишь, Юджин?
   Русов не успел ответить, девушка запела снова, на этот раз с быстрыми гитарными переборами. Ему пришлось сосредоточить все внимание, чтобы успевать за летящей в танце Джанет. Дамы и кавалеры из прошлого с улыбками наблюдали со стены.
   Наконец вернулись на свои места, но Джанет почти сразу пригласил на танец элегантный мужчина из-за соседнего столика. Русов почувствовал раздражение, глядя, как посторонний обнимает его жену, но оно улетучилось, когда счастливую Джанет вернули обратно, а мужчина с улыбкой сказал:
   – У вас очаровательная жена, мистер. И как прекрасно танцует!
   Они ушли поздно. Русову показалось, что стал лучше понимать дух Америки - жизнерадостный, несмотря на все беды.
   Когда поднялись в номер, Джанет подошла к окну.
   – Юджин, гляди! - В голосе был восторг.
   Русов подошел и обнял ее за талию. Вид и в самом деле был чудесный: огни сияли под ними, вокруг них и выше них - Русов и Джанет словно стояли в центре застывшего звездного вихря. Это великолепие пересекала извилистая черная лента - наверное, Миссисипи. За нею огни сливались в туманное марево.
   – Вот так выглядели большие американские города.
   В голосе Джанет прозвучала грусть, она отвернулась от окна и спрятала лицо на груди Русова.
   Незаметно начали целоваться и перебрались в спальню, по пути останавливаясь для все более затяжных поцелуев. Глубоко вздохнув, Джанет села на кровать, увлекая за собой Русова. Они продолжали целоваться, все теснее прижимаясь друг к другу.
   Джанет нашла шнур выключателя, и комната погрузилась в полумрак, по стенам поплыли разноцветные тени. Они вдвоем словно погружались в воды призрачного моря. Не отрываясь от губ Джанет, Русов погладил ее колени и повел ладонью вверх, сдвигая легкое платье. Джанет захихикала:
   – Вы что себе позволяете, молодой человек?
   Но сама легла навзничь, прижимая к себе Русова. Тот ощутил такой острый приступ желания, что не стал снимать с нее платья. Наспех разделся и вошел в Джанет с такой силой, что та вскрикнула:
   – Полегче, мой милый!
   Русов постарался совладать с собой. На этот раз тело слушалось лучше - он словно плыл по волнам нарастающего блаженства. Но все равно, быстро пришла сладостная боль, и он даже застонал.
   – У тебя все? - придушенным голосом спросила Джанет, высвободилась и легла рядом. - И все мужчины такие пылкие? Все платье мне помял. - Но в голосе не было особого недовольства.
   Русов умиротворенно улыбнулся и обнял ее.
   – Тебе было хорошо?
   – Терпимо, - фыркнула ему в щеку Джанет. - Я думала, сначала будет хуже. Но ты не волнуйся. Мне было приятно чувствовать тебя, просто на этом все как-то застопорилось.
   Они уютно устроились в огромной кровати и вскоре уснули. Какой-то тревожный сон привиделся Русову - он не запомнил его, но очнулся.