Стоило мне устроиться в постели, как я вдруг обнаружил, что нахожусь в ней не один. Рядом со мной лежала какая-то женщина.
— Кто это? — тихо спросил я, осторожно изучая оказавшееся в моем распоряжении тело.
— Мне пришло в голову, что неплохо было бы начать привыкать к роли реальной женщины, — ответила анимэшка. — Ты не против?
Каким образом можно ответить на такой вопрос, заданный в подобной ситуации? Я знал один способ, и прежде чем начать действовать, думал недолго.
15
16
— Кто это? — тихо спросил я, осторожно изучая оказавшееся в моем распоряжении тело.
— Мне пришло в голову, что неплохо было бы начать привыкать к роли реальной женщины, — ответила анимэшка. — Ты не против?
Каким образом можно ответить на такой вопрос, заданный в подобной ситуации? Я знал один способ, и прежде чем начать действовать, думал недолго.
15
За удовольствия надо платить. За некоторые — особенно дорого.
Ночью анимэшка была страстной любовницей, а при свете дня превращалась в неумолимую надзирательницу, способную думать только о том, как бы взвалить на своего поднадзорного побольше работы. И я пахал, я трудился, как египетский раб на постройке пирамиды.
Да уж... Пирамида...
С какого-то момента мне стало казаться, что весь мир сосредоточен в этой достаточно простой геометрической фигуре. Она стала для нас символом уходящего сна, и я с помощью Майло и анимэшки постарался, чтобы ее запомнило как можно больше обитателей этого мира.
Символ. Вот на это я и делал ставку. Оставалось лишь надеяться, что сны с пирамидами встречаются весьма редко, и посетители отправятся прямиком по нужному адресу. Мою надежду на это поддерживало то, что я таких снов до сих пор не встречал. Ну а если кто-то и собьется с нужного курса... Ничего не поделаешь, в любой работе есть брак. Главное, чтобы основная масса посетителей попала куда надо.
В общем, мы работали, претворяя все намеченное в жизнь и хватаясь за любую подвернувшуюся дополнительную возможность. Удача нам сопутствовала. От желающих пропагандировать новый символ не было отбоя. К концу недели Майло собрался съездить в густойбище и, получив от меня порядочную сумму денег, отбыл. Без него работа несколько застопорилась, но зато уже на следующий день, после того как он вернулся, я обнаружил, что в столице в моду вошли головные уборы по форме здорово напоминающие пирамиды. И это было только начало...
Между тем деньги, полученные от продажи золота Джинна, подходили к концу. Проконсультировавшись с Майло, я отправился в самый крупный местный игорный дом и сел играть в соро, игру, здорово напоминающую покер из реального мира. Вот только карты здесь были шестиугольные.
Надо ли говорить о том, что анимэшка мне помогла во время игры изо всех сил? А поскольку она не относилась к магическим созданиям и я не использовал никаких заклинаний, то ее помощь осталась незамеченной Для того чтобы доставить свой выигрыш в банк, мне пришлось нанять двух носильщиков и двенадцать телохранителей. Несмотря на такую внушительную поддержку, нашлась пара дюжин смельчаков, осмелившихся покуситься на мои деньги. Получилось самое настоящее побоище. Враг бежал, а средства для дальнейшей вербовки распространителей образа пирамид и прочих прелестей уходящего сна были с честью доставлены в хранилище.
История о том, как я выиграл свое богатство и каких трудов мне стоило доставить его в банк, стала известна всем и прямо на глазах превращалась в легенду. Я прикинул, что если она не сбавит темпов в развитии и не прекратит обогащаться новыми подробностями, то максимум через полгода превратится в нечто подобное «Илиаде» и «Одиссее», вместе взятых.
Впрочем, это для меня не имело никакого значения, Главное, у нас снова были деньги и значит возможность продолжить наш труд.
Труд... работу... рано или поздно она должна была дать результаты.
В один из дней недели через две после того, как прибыли в столицу, мы с Майло сидели в обеденном зале гостиницы, постепенно превращенном нами в нечто подобное нашей штаб-квартире, против чего, кстати говоря, владелец гостиницы ничуть не возражал. Многие из наших наемных рабочих, или, как я их про себя называл, рекламных агентов, явившись сюда за получением приказаний, пользовались случаем пропустить у стойки стаканчик-другой, а то и набить живот и тем самым способствовали наполнению его кошелька.
Итак, мы сидели за столом, пили эюпсный сок и ломали головы, пытаясь придумать хотя бы еще один способ рекламы пирамиды.
— Ну хорошо, — наконец сказал мне Майло. — Кажется, поток идей иссяк.
— Неужели? — буркнул я.
— Да, иссяк. Ничего принципиально нового в нашем мире уже не придумаешь. Не стоит и пытаться. Только зря будет потрачено время. Ты со мной согласен?
Я невольно поморщился.
Впрочем, толку-то? Мой слуга был прав. За последние три дня нас не посетило ни одной новой идеи. Вероятно, источник действительно был вычерпан до самого дна. Что в таком случае оставалось? Использовать уже полученное, отлаживать до совершенства все детали работающего механизма и ждать результатов?
Ах, результаты...
Я взглянул на анимэшку.
Она все еще была видна только нам двоим, и очевидно, наша привычка упорно ставить к столу третий стул, на который никому не разрешалось садиться, а также время от времени с ним разговаривать, являлась для тех, кто это замечал, большой загадкой. К счастью, мы находились не в реальном мире. А здесь к подобным вещам относились гораздо проще, терпимее.
— Я тоже так считаю, — промолвила моя прелестная |надсмотрщица. — Мы трудились не покладая рук, и хотя лично ты временами пытался увильнуть от работы, надо признать, что сделано немало.
— Значит, настало время срывать плоды? — Настало время проверить, правильным ли мы идем. Я покачал головой.
Нет, кое-кого не переделаешь. Да, конечно, мы находимся в необычном мире, но тут в принципе живут самые обыкновенные люди. И почему на них не будут действовать старые, многократно проверенные временем средства рекламы? А правильная реклама, и это тоже доказано, запросто вторгается в сны. И конечно, я не специалист, но столько этой рекламы по телевизору перевидал, что поневоле стал в ней чего-то понимать. Да и много ли мне надо?
Толпу посетителей? Совсем не обязательно. Главное, чтобы их количество заметно увеличилось. Этого хватит для того, чтобы попытаться провести с касиком кое-какие переговоры. Почему бы, например, не договориться с ним о некоторых послаблениях, о моем переходе на более свободный режим? Да мало ли о чем еще с ним можно договориться? Главное — иметь доказательства того, что ты можешь обеспечить его сон посетителями в нужном количестве, сделать так, чтобы он перестал быть уходящим.
— А ты, значит, уверен в своей непогрешимости? — спросила анимэшка.
— Разве тебе недостаточно доказательств? — самодовольно ухмыльнулся я.
Ох, лучше бы я этого не делал...
После того как обрушившийся на меня шквал слегка выдохся, я вопросительно взглянул на Майло, и тот прокомментировал:
— Слова... всего лишь слова... женщина...
— А ты, значит, что-то имеешь против женщин? — язвительно спросила анимэшка.
— Против обычных, хорошо знающих свое место — ни в коем случае. Я много чего имею против женщин, пытающихся командовать мужчинами, — отчеканил Майло. — Даже если они увешались всякими смертоносными штуками, словно елка в ночь рождества железных поработителей, и поэтому возомнили себя большими начальницами.
Анимэшка наградила его взглядом, способным расплавить дверцу несгораемого шкафа.
— Стоп, стоп, — поспешно сказал я, — Так дело не пойдет. И вообще, где хваленая самурайская сдержанность? Не пора ли кое-кому о ней вспомнить.
Прозвучало это вовремя, поскольку, вместо того чтобы высказать Майло все, что она о нем думает, моя подруга лишь презрительно фыркнула. Некоторое время она, похоже, раздумывала, не стоит ли вновь заняться моей особой и в очередной раз попытаться вывести меня из себя, но и тут здравый смысл взял верх.
— Действительно, имеет ли смысл впустую сотрясать воздух? — наконец сказала она. — Думаю, мне надо отправиться и лично проверить, к чему привели наши труды. А вот когда я вернусь...
Я взглянул в сторону окна. Оно находилось на первом этаже и соответственно было узким, практически являлось бойницей. Несмотря на это, через него можно было увидеть проходящих мимо гостиницы прохожих. Вот показался человек в шапке-пирамиде, причем на спине у него висел вошедший в последнее время в моду вопросник — плоская дощечка с одним-единственным вопросом: «Желаете посмотреть на строение пирамидальной формы?» Тотчас вслед за этим пробежал динозавр, на боку которого несмываемой краской был нарисован пейзаж уходящего сна. Точнее пейзаж, каким я его запомнил и каким его представил художник по росписи Динозавров с моих слов. А потом, для полноты картины, мимо окна прошествовали две дамы. Одежда на них здорово напоминала ту, которую я видел на обитателях уходящего сна, а на шее у каждой висело по миниатюр, ной золотой пирамидке.
— Валяй, — сказал я. — Мне кажется, это совершенно правильная мысль. Прошвырнись и напомни заодно касику, что наступившее у них благолепие — не случайно, что к нему кое-кто приложил руку. Кто — они знают.
— Наглец, — сказала анимэшка.
— Между прочим, — поинтересовался я, — хотелось бы знать, как ты сумеешь выполнить свое намерение, если на тебя наложено заклятие, не позволяющее тебе слишком далеко от меня удаляться? Или оно более не действует?
— Действует, — послышалось в ответ. — Но только в том мире, в котором я нахожусь одновременно с тобой. Переносясь в другой, я от него на время освобождаюсь. А иначе я вынуждена была бы все время торчать у тебя на глазах.
— А-а-а, — протянул я. — Понятно.
— Вот то-то же...
Вслед за этим она исчезла, а я, пожав плечами, пробормотал:
— Женщина...
— Вот-вот, — поддакнул мне Майло, — Однако ты от нее зависишь. Как я понял, она тебя контролирует?
— И поэтому стал ее задирать? — вопросом на вопрос ответил я.
— Возможно, — улыбнулся мой слуга. — А вообще во всем этом разговоре верно одно: мы и в самом деле сделали все возможное. Не пора ли ознакомиться с результатами? Мне кажется, в мире твоих работодателей должны быть довольны.
— Вероятно... — буркнул я.
— И вполне возможно, твое вознаграждение будет увеличено. Не так ли?
— Не уверен.
— Но если это случится, ты будешь помнить, что я тебе весьма помогал? Может быть, даже у тебя появится мысль в свою очередь увеличить и мою скромную плату?
— Ах это... — Я грустно улыбнулся. — Могу тебя огорчить. Мне платят не деньгами.
— А ей?
— И ей. Есть вещи, которые ни за какие деньги не купишь.
Майло кинул на меня испытующий взгляд и осторожно сказал:
— Хотел бы я знать...
— Много будешь знать — плохо будешь спать, — промолвил я. — Давай сменим тему.
— Хорошо, давай, — с готовностью согласился старый плут. — Сменим тему... Как долго будет отсутствовать твоя подруга?
Я пожал плечами.
— Не имею ни малейшего понятия.
— Ну хотя бы пару часов ее не будет?
— Возможно.
— В таком случае я предлагаю пуститься в загул.
— В загул? Ты имеешь в виду настоящий загул, с неумеренным поглощением спиртного, задушевными разговорами и знакомством с подозрительного вида представительницами противоположного пола? У нас на него просто не хватит времени. Он требует по крайней мере недели.
— У нас есть по крайней мере пара часов, — вкрадчиво сказал Майло. — Понимаешь? И я не имею в виду большой загул. Я хотел подбить тебя на обычный, рядовой загул на всю ночь. Его стоит только начать... А дальше все пойдет своим чередом. Доходит?
— Начать? — хмыкнул я.
Некий резон в его словах был. Действительно, в хорошем загуле главное — начать. И после этого остановить его кому бы то ни было, кроме самих участников, будет уже затруднительно. Стоит лишь начать...
— Решайся, — подначивал Майло. — Мы работали как проклятые целых две недели. Нам надо расслабиться, сбросить пар, иначе мы просто сломаемся в самый неподходящий момент. У нас просто не хватит сил. Э? Согласен?
И так просто было сказать «согласен». Всего-то и нужно было лишь это сказать... Вот только если вспомнить, как я влип в последний раз, когда вознамерился слегка расслабиться...
— Думаешь, эта девица, вернувшись, вынесет тебе благодарность за хорошую работу и позволит хотя бы вечерок отдохнуть? — продолжал искушать Майло. — Как же, жди разинув рот. Она скажет, что на достигнутом не нужно успокаиваться, и сейчас же тебя вновь запряжет. Разве не так.
Я прищелкнул языком.
А ведь красиво, стервец, излагает. И даже возразить нечего. Прямо в цель кроет.
— Значит, ты предлагаешь устроить небольшой запой?
— Предлагаю. А ты уже на это согласен. Я по лицу вижу.
Была не была...
Я взглянул на хозяина гостиницы, казалось, окаменевшего за стойкой, и промолвил:
— Хорошо, давай устроим загул. Но только не здесь. Не стоит ронять свой авторитет там, где живешь.
— Резонно, — согласился старый соблазнитель. — Да и нет тут той обстановки... Вот я знаю один подвальчик. Пошли?
— Пошли.
Стараясь сохранять солидный вид, мы встали из-за стола и неторопливо вышли на улицу. Здесь Майло быстренько огляделся, словно пытаясь обнаружить некие неведомые мне приметы, отмечающие фарватер к месту загула, и, видимо, их нашел, поскольку довольно шустро направился в ближайший переулочек. Я последовал за ним.
Две улицы и три переулка спустя мы оказались в действительно неплохом подвальчике, стены которого были обтянуты паутиной гигантского паука. Владелец подвальчика имел восемь ног, толстое брюшко и передвигался по своему заведению так шустро, что мне показалось, что он владеет умением телепортаций.
Едва зайдя в подвальчик, мы в мгновение ока оказались за овальным столиком, а еще мгновение спустя перед нами уже стояло по высокому бокалу с зеленоватой жидкостью.
— Хлюп, — объяснил Майло, показывая на свой бокал. — Хороший хлюп с небольшим добавлением приплюха, причем двойной очистки, снабженный лучшими ароматизаторами и закрепителями вкуса.
Я осторожно пригубил из своего бокала. Ого! Неплохо, совсем неплохо. Или, может быть, дело просто в закрепителях вкуса?
— А если в хлюп добавить немного расширителя вкусового восприятия, или попросту плющилки, то получится еще лучше, — блаженно улыбнувшись, промолвил Майло. — Хочешь?
— Почему бы и нет?
Сказав это, я вдруг понял, что и в самом деле чувствую себя неплохо. А если можно это состояние улучшить, то стоит ли отказываться? Плющилка? А подать ее сюда! И кто-то, видимо, угадав эти мысли, уже сыпал в мой стакан фиолетовый порошок. Под его действием хлюп на мгновение вскипел, потом покрылся разноцветной пленкой и вдруг в тот момент, когда я уже стал опасаться, а не подсыпали ли мне какого-нибудь яда, вернул себе первоначальный зеленоватый цвет.
— Ну вот, — удовлетворенно констатировал Майло, он же подлый соблазнитель и растлитель честных тружеников. — Теперь тебе хорошо? Кто бы спорил?
Я поспешно отхлебнул из бокала, отметил, что жидкость в нем действительно стала не в пример лучше, но тут же об этом забыл, поскольку меня вдруг словно бы ударило по голове мягкой, надушенной терпкими духами подушкой. Вслед за этим в ушах у меня раздался пронзительный гудок, обычно издаваемый электричкой, и не успел я этому удивиться, как на меня накатило. Окружающий мир сплющился, стал плоским как блин, причем это не помешало живущему в нем плоскому Майло еще раз спросить:
— Так нравится тебе здесь? Не правда ли, просто замечательно?
Опасаясь, что мир так и останется на веки вечные плоским, чувствуя от этого просто невыразимое удовольствие и уже начиная прикидывать, какие мне это сулит перспективы, я сделал следующий, глубокий, как отчаяние заплатившего все налоги, глоток. И мир, покорно подчиняясь этому действию, снова вытянулся вверх, приобрел прежние, такие привычные и до отвращения скучные очертания.
Впрочем, меня это ничуть не огорчило. Я вообще забыл о существовании такого чувства, как огорчение. Мне довольно смутно припоминалось о том, что есть легенда о его существовании, но я так и не смог точно зафиксировать у себя в памяти, на чем она основана и имеет ли под собой хоть какие-то основания.
— Так ты доволен? — в третий раз спросил у меня Майло. — Достиг ли ты истинных глубин довольства жизнью?
А вот не хотелось мне отвечать на его вопросы, совсем не хотелось. Я желал их задавать. Прямо сейчас. И задал.
— Дальше-то что? — спросил я, чувствуя себя конкистадором, готовящимся шагнуть на берег еще не покоренной страны. — Ну, назюзюкаемся мы сейчас... А душе-то развернуться и негде. Совсем негде.
— Вот это уже совсем о другом, — промолвил Майло. — Это уже иной разговор. И если ты хочешь идти Дальше, то для начала нам необходимо обзавестись подходящей компанией. Правильно?
— Обзавестись, — подтвердил я. — Компанией.
— Это запросто, — сообщил Майло. — Подожди немного.
Он встал и отошел в сторону, а когда вернулся, то вместе с ним был тип, напоминающий вставшего на задние лапы кабана, я уже знал, что их зовут хрюкозаврами. На голове у него был рогатый шлем, кончики торчащих изо рта клыков хищно загибались вверх. Впрочем, в данный момент он был настроем вполне благодушно.
— Старый приятель, — отрекомендовал его Майло. — Очень старый, надежный приятель.
— Всегда готов познакомиться поближе, — прохрюкал старый приятель. — Выпьем?
Я хотел было уточнить, как этого старого приятеля на самом деле зовут, но как раз в этот момент кто-то толкнул меня в бок, и, обернувшись, я увидел перед собой девицу такой красоты, что у меня захватило дыхание.
— Познакомимся? — промурлыкала она. — Говорят, здесь угощают?
Я невольно улыбнулся.
Ну как есть классический вариант, по которому в любой столице раскручивают заезжего лоха из провинции. И лохом этим в данный момент являюсь я.
Весьма мило.
Так что же делать? И как я буду отбрехиваться, если меня с этой девицей застукает анимэшка? Может быть, согласно ее кодексу чести, подлых изменщиков положено наказывать с помощью острого меча?
Все эти мысли пронеслись у меня в голове вихрем, а потом красотка отвесила мне такую чарующую улыбку, что я о них напрочь забыл. И уже хотел было пригласить ее к нашему скромному шалашу...
Второй удар был лишь чуть-чуть слабее первого. Получив его, я свалился со стула на пол, но сознания не потерял. И конечно, сейчас же вскочил, желая узнать, кто это меня порадовал. И узнал. И меня это не обрадовало. Ей-ей, не обрадовало.
Поскольку перед мной, пылая праведным гневом, стояла анимэшка. Причем, как только я повернулся к ней лицом, она дала мне классическую пощечину, и эта пощечина оказала поистине магическое действие, поскольку я вдруг осознал, что катастрофически и неотвратимо трезвею.
— Это... — сказал я. — А мы тут решили отдохнуть...
— Вижу, — мрачно сказала анимэшка.
Я взглянул в сторону девицы, только что напрашивавшейся на компанию, и увидел, что ее нет. Видимо, решив, что знакомиться ближе с настолько серьезно вооруженной соперницей не стоит, она удалилась. Что ж, тем лучше...
— И перед тем, как ты появилась, — не моргнув глазом, заявил я, — я как раз хотел сказать подруге Майло...
— Вижу, — перебила меня анимэшка.
— Понимаешь...
— Мне все понятно, — промолвила анимэшка. — И если ты хотел мне сейчас объяснить, что занимался своими личными делами, то меня они не касаются.
А окружающий мир тем временем становился все обыденнее и скучнее. Наконец какой-то порог был пройден, и он стал настолько скучным, что я даже сообразил — что-то случилось. Что-то произошло. И Дело не только в нашем загуле. В конце концов я всего лишь разговаривал с какой-то девицей. И происходило это в баре, а не у меня в постели. Так в чем же Дело? Какова причина подобной ярости?
— Говори, — приказал я.
— Сказать? — презрительно фыркнула анимэшка. — * ы действительно этого хочешь?
— Да, хочу. И не тяни время. Может быть, мы еще успеем вернуться...
— К загулу?
— Вот именно. Ты как всегда угадала.
— Не успеете. После того как я сообщу... Это уже становилось однообразным.
— Ладно, — промолвил я. — Мы готовы. Мы уже способны внимать тебе с должным почтением. Ну, стреляй же...
— Прекрасно, — сказала анимэшка. — Значит, стреляю. Результаты моего визита туда, куда, как ты помнишь, я отправилась...
— Неужели... — прошептал я.
— Да, да. Все именно так. За последние две недели количество посетителей осталось неизменным. Не увеличилось ни на одного человека. И это означает, что все наши усилия были напрасны. Они не принесли никаких результатов. Ни малейших. А теперь можешь продолжить веселье. Если очень уж хочется. Но сначала скажи мне, нравится ли тебе эта новость. Как, нравится?
Ночью анимэшка была страстной любовницей, а при свете дня превращалась в неумолимую надзирательницу, способную думать только о том, как бы взвалить на своего поднадзорного побольше работы. И я пахал, я трудился, как египетский раб на постройке пирамиды.
Да уж... Пирамида...
С какого-то момента мне стало казаться, что весь мир сосредоточен в этой достаточно простой геометрической фигуре. Она стала для нас символом уходящего сна, и я с помощью Майло и анимэшки постарался, чтобы ее запомнило как можно больше обитателей этого мира.
Символ. Вот на это я и делал ставку. Оставалось лишь надеяться, что сны с пирамидами встречаются весьма редко, и посетители отправятся прямиком по нужному адресу. Мою надежду на это поддерживало то, что я таких снов до сих пор не встречал. Ну а если кто-то и собьется с нужного курса... Ничего не поделаешь, в любой работе есть брак. Главное, чтобы основная масса посетителей попала куда надо.
В общем, мы работали, претворяя все намеченное в жизнь и хватаясь за любую подвернувшуюся дополнительную возможность. Удача нам сопутствовала. От желающих пропагандировать новый символ не было отбоя. К концу недели Майло собрался съездить в густойбище и, получив от меня порядочную сумму денег, отбыл. Без него работа несколько застопорилась, но зато уже на следующий день, после того как он вернулся, я обнаружил, что в столице в моду вошли головные уборы по форме здорово напоминающие пирамиды. И это было только начало...
Между тем деньги, полученные от продажи золота Джинна, подходили к концу. Проконсультировавшись с Майло, я отправился в самый крупный местный игорный дом и сел играть в соро, игру, здорово напоминающую покер из реального мира. Вот только карты здесь были шестиугольные.
Надо ли говорить о том, что анимэшка мне помогла во время игры изо всех сил? А поскольку она не относилась к магическим созданиям и я не использовал никаких заклинаний, то ее помощь осталась незамеченной Для того чтобы доставить свой выигрыш в банк, мне пришлось нанять двух носильщиков и двенадцать телохранителей. Несмотря на такую внушительную поддержку, нашлась пара дюжин смельчаков, осмелившихся покуситься на мои деньги. Получилось самое настоящее побоище. Враг бежал, а средства для дальнейшей вербовки распространителей образа пирамид и прочих прелестей уходящего сна были с честью доставлены в хранилище.
История о том, как я выиграл свое богатство и каких трудов мне стоило доставить его в банк, стала известна всем и прямо на глазах превращалась в легенду. Я прикинул, что если она не сбавит темпов в развитии и не прекратит обогащаться новыми подробностями, то максимум через полгода превратится в нечто подобное «Илиаде» и «Одиссее», вместе взятых.
Впрочем, это для меня не имело никакого значения, Главное, у нас снова были деньги и значит возможность продолжить наш труд.
Труд... работу... рано или поздно она должна была дать результаты.
В один из дней недели через две после того, как прибыли в столицу, мы с Майло сидели в обеденном зале гостиницы, постепенно превращенном нами в нечто подобное нашей штаб-квартире, против чего, кстати говоря, владелец гостиницы ничуть не возражал. Многие из наших наемных рабочих, или, как я их про себя называл, рекламных агентов, явившись сюда за получением приказаний, пользовались случаем пропустить у стойки стаканчик-другой, а то и набить живот и тем самым способствовали наполнению его кошелька.
Итак, мы сидели за столом, пили эюпсный сок и ломали головы, пытаясь придумать хотя бы еще один способ рекламы пирамиды.
— Ну хорошо, — наконец сказал мне Майло. — Кажется, поток идей иссяк.
— Неужели? — буркнул я.
— Да, иссяк. Ничего принципиально нового в нашем мире уже не придумаешь. Не стоит и пытаться. Только зря будет потрачено время. Ты со мной согласен?
Я невольно поморщился.
Впрочем, толку-то? Мой слуга был прав. За последние три дня нас не посетило ни одной новой идеи. Вероятно, источник действительно был вычерпан до самого дна. Что в таком случае оставалось? Использовать уже полученное, отлаживать до совершенства все детали работающего механизма и ждать результатов?
Ах, результаты...
Я взглянул на анимэшку.
Она все еще была видна только нам двоим, и очевидно, наша привычка упорно ставить к столу третий стул, на который никому не разрешалось садиться, а также время от времени с ним разговаривать, являлась для тех, кто это замечал, большой загадкой. К счастью, мы находились не в реальном мире. А здесь к подобным вещам относились гораздо проще, терпимее.
— Я тоже так считаю, — промолвила моя прелестная |надсмотрщица. — Мы трудились не покладая рук, и хотя лично ты временами пытался увильнуть от работы, надо признать, что сделано немало.
— Значит, настало время срывать плоды? — Настало время проверить, правильным ли мы идем. Я покачал головой.
Нет, кое-кого не переделаешь. Да, конечно, мы находимся в необычном мире, но тут в принципе живут самые обыкновенные люди. И почему на них не будут действовать старые, многократно проверенные временем средства рекламы? А правильная реклама, и это тоже доказано, запросто вторгается в сны. И конечно, я не специалист, но столько этой рекламы по телевизору перевидал, что поневоле стал в ней чего-то понимать. Да и много ли мне надо?
Толпу посетителей? Совсем не обязательно. Главное, чтобы их количество заметно увеличилось. Этого хватит для того, чтобы попытаться провести с касиком кое-какие переговоры. Почему бы, например, не договориться с ним о некоторых послаблениях, о моем переходе на более свободный режим? Да мало ли о чем еще с ним можно договориться? Главное — иметь доказательства того, что ты можешь обеспечить его сон посетителями в нужном количестве, сделать так, чтобы он перестал быть уходящим.
— А ты, значит, уверен в своей непогрешимости? — спросила анимэшка.
— Разве тебе недостаточно доказательств? — самодовольно ухмыльнулся я.
Ох, лучше бы я этого не делал...
После того как обрушившийся на меня шквал слегка выдохся, я вопросительно взглянул на Майло, и тот прокомментировал:
— Слова... всего лишь слова... женщина...
— А ты, значит, что-то имеешь против женщин? — язвительно спросила анимэшка.
— Против обычных, хорошо знающих свое место — ни в коем случае. Я много чего имею против женщин, пытающихся командовать мужчинами, — отчеканил Майло. — Даже если они увешались всякими смертоносными штуками, словно елка в ночь рождества железных поработителей, и поэтому возомнили себя большими начальницами.
Анимэшка наградила его взглядом, способным расплавить дверцу несгораемого шкафа.
— Стоп, стоп, — поспешно сказал я, — Так дело не пойдет. И вообще, где хваленая самурайская сдержанность? Не пора ли кое-кому о ней вспомнить.
Прозвучало это вовремя, поскольку, вместо того чтобы высказать Майло все, что она о нем думает, моя подруга лишь презрительно фыркнула. Некоторое время она, похоже, раздумывала, не стоит ли вновь заняться моей особой и в очередной раз попытаться вывести меня из себя, но и тут здравый смысл взял верх.
— Действительно, имеет ли смысл впустую сотрясать воздух? — наконец сказала она. — Думаю, мне надо отправиться и лично проверить, к чему привели наши труды. А вот когда я вернусь...
Я взглянул в сторону окна. Оно находилось на первом этаже и соответственно было узким, практически являлось бойницей. Несмотря на это, через него можно было увидеть проходящих мимо гостиницы прохожих. Вот показался человек в шапке-пирамиде, причем на спине у него висел вошедший в последнее время в моду вопросник — плоская дощечка с одним-единственным вопросом: «Желаете посмотреть на строение пирамидальной формы?» Тотчас вслед за этим пробежал динозавр, на боку которого несмываемой краской был нарисован пейзаж уходящего сна. Точнее пейзаж, каким я его запомнил и каким его представил художник по росписи Динозавров с моих слов. А потом, для полноты картины, мимо окна прошествовали две дамы. Одежда на них здорово напоминала ту, которую я видел на обитателях уходящего сна, а на шее у каждой висело по миниатюр, ной золотой пирамидке.
— Валяй, — сказал я. — Мне кажется, это совершенно правильная мысль. Прошвырнись и напомни заодно касику, что наступившее у них благолепие — не случайно, что к нему кое-кто приложил руку. Кто — они знают.
— Наглец, — сказала анимэшка.
— Между прочим, — поинтересовался я, — хотелось бы знать, как ты сумеешь выполнить свое намерение, если на тебя наложено заклятие, не позволяющее тебе слишком далеко от меня удаляться? Или оно более не действует?
— Действует, — послышалось в ответ. — Но только в том мире, в котором я нахожусь одновременно с тобой. Переносясь в другой, я от него на время освобождаюсь. А иначе я вынуждена была бы все время торчать у тебя на глазах.
— А-а-а, — протянул я. — Понятно.
— Вот то-то же...
Вслед за этим она исчезла, а я, пожав плечами, пробормотал:
— Женщина...
— Вот-вот, — поддакнул мне Майло, — Однако ты от нее зависишь. Как я понял, она тебя контролирует?
— И поэтому стал ее задирать? — вопросом на вопрос ответил я.
— Возможно, — улыбнулся мой слуга. — А вообще во всем этом разговоре верно одно: мы и в самом деле сделали все возможное. Не пора ли ознакомиться с результатами? Мне кажется, в мире твоих работодателей должны быть довольны.
— Вероятно... — буркнул я.
— И вполне возможно, твое вознаграждение будет увеличено. Не так ли?
— Не уверен.
— Но если это случится, ты будешь помнить, что я тебе весьма помогал? Может быть, даже у тебя появится мысль в свою очередь увеличить и мою скромную плату?
— Ах это... — Я грустно улыбнулся. — Могу тебя огорчить. Мне платят не деньгами.
— А ей?
— И ей. Есть вещи, которые ни за какие деньги не купишь.
Майло кинул на меня испытующий взгляд и осторожно сказал:
— Хотел бы я знать...
— Много будешь знать — плохо будешь спать, — промолвил я. — Давай сменим тему.
— Хорошо, давай, — с готовностью согласился старый плут. — Сменим тему... Как долго будет отсутствовать твоя подруга?
Я пожал плечами.
— Не имею ни малейшего понятия.
— Ну хотя бы пару часов ее не будет?
— Возможно.
— В таком случае я предлагаю пуститься в загул.
— В загул? Ты имеешь в виду настоящий загул, с неумеренным поглощением спиртного, задушевными разговорами и знакомством с подозрительного вида представительницами противоположного пола? У нас на него просто не хватит времени. Он требует по крайней мере недели.
— У нас есть по крайней мере пара часов, — вкрадчиво сказал Майло. — Понимаешь? И я не имею в виду большой загул. Я хотел подбить тебя на обычный, рядовой загул на всю ночь. Его стоит только начать... А дальше все пойдет своим чередом. Доходит?
— Начать? — хмыкнул я.
Некий резон в его словах был. Действительно, в хорошем загуле главное — начать. И после этого остановить его кому бы то ни было, кроме самих участников, будет уже затруднительно. Стоит лишь начать...
— Решайся, — подначивал Майло. — Мы работали как проклятые целых две недели. Нам надо расслабиться, сбросить пар, иначе мы просто сломаемся в самый неподходящий момент. У нас просто не хватит сил. Э? Согласен?
И так просто было сказать «согласен». Всего-то и нужно было лишь это сказать... Вот только если вспомнить, как я влип в последний раз, когда вознамерился слегка расслабиться...
— Думаешь, эта девица, вернувшись, вынесет тебе благодарность за хорошую работу и позволит хотя бы вечерок отдохнуть? — продолжал искушать Майло. — Как же, жди разинув рот. Она скажет, что на достигнутом не нужно успокаиваться, и сейчас же тебя вновь запряжет. Разве не так.
Я прищелкнул языком.
А ведь красиво, стервец, излагает. И даже возразить нечего. Прямо в цель кроет.
— Значит, ты предлагаешь устроить небольшой запой?
— Предлагаю. А ты уже на это согласен. Я по лицу вижу.
Была не была...
Я взглянул на хозяина гостиницы, казалось, окаменевшего за стойкой, и промолвил:
— Хорошо, давай устроим загул. Но только не здесь. Не стоит ронять свой авторитет там, где живешь.
— Резонно, — согласился старый соблазнитель. — Да и нет тут той обстановки... Вот я знаю один подвальчик. Пошли?
— Пошли.
Стараясь сохранять солидный вид, мы встали из-за стола и неторопливо вышли на улицу. Здесь Майло быстренько огляделся, словно пытаясь обнаружить некие неведомые мне приметы, отмечающие фарватер к месту загула, и, видимо, их нашел, поскольку довольно шустро направился в ближайший переулочек. Я последовал за ним.
Две улицы и три переулка спустя мы оказались в действительно неплохом подвальчике, стены которого были обтянуты паутиной гигантского паука. Владелец подвальчика имел восемь ног, толстое брюшко и передвигался по своему заведению так шустро, что мне показалось, что он владеет умением телепортаций.
Едва зайдя в подвальчик, мы в мгновение ока оказались за овальным столиком, а еще мгновение спустя перед нами уже стояло по высокому бокалу с зеленоватой жидкостью.
— Хлюп, — объяснил Майло, показывая на свой бокал. — Хороший хлюп с небольшим добавлением приплюха, причем двойной очистки, снабженный лучшими ароматизаторами и закрепителями вкуса.
Я осторожно пригубил из своего бокала. Ого! Неплохо, совсем неплохо. Или, может быть, дело просто в закрепителях вкуса?
— А если в хлюп добавить немного расширителя вкусового восприятия, или попросту плющилки, то получится еще лучше, — блаженно улыбнувшись, промолвил Майло. — Хочешь?
— Почему бы и нет?
Сказав это, я вдруг понял, что и в самом деле чувствую себя неплохо. А если можно это состояние улучшить, то стоит ли отказываться? Плющилка? А подать ее сюда! И кто-то, видимо, угадав эти мысли, уже сыпал в мой стакан фиолетовый порошок. Под его действием хлюп на мгновение вскипел, потом покрылся разноцветной пленкой и вдруг в тот момент, когда я уже стал опасаться, а не подсыпали ли мне какого-нибудь яда, вернул себе первоначальный зеленоватый цвет.
— Ну вот, — удовлетворенно констатировал Майло, он же подлый соблазнитель и растлитель честных тружеников. — Теперь тебе хорошо? Кто бы спорил?
Я поспешно отхлебнул из бокала, отметил, что жидкость в нем действительно стала не в пример лучше, но тут же об этом забыл, поскольку меня вдруг словно бы ударило по голове мягкой, надушенной терпкими духами подушкой. Вслед за этим в ушах у меня раздался пронзительный гудок, обычно издаваемый электричкой, и не успел я этому удивиться, как на меня накатило. Окружающий мир сплющился, стал плоским как блин, причем это не помешало живущему в нем плоскому Майло еще раз спросить:
— Так нравится тебе здесь? Не правда ли, просто замечательно?
Опасаясь, что мир так и останется на веки вечные плоским, чувствуя от этого просто невыразимое удовольствие и уже начиная прикидывать, какие мне это сулит перспективы, я сделал следующий, глубокий, как отчаяние заплатившего все налоги, глоток. И мир, покорно подчиняясь этому действию, снова вытянулся вверх, приобрел прежние, такие привычные и до отвращения скучные очертания.
Впрочем, меня это ничуть не огорчило. Я вообще забыл о существовании такого чувства, как огорчение. Мне довольно смутно припоминалось о том, что есть легенда о его существовании, но я так и не смог точно зафиксировать у себя в памяти, на чем она основана и имеет ли под собой хоть какие-то основания.
— Так ты доволен? — в третий раз спросил у меня Майло. — Достиг ли ты истинных глубин довольства жизнью?
А вот не хотелось мне отвечать на его вопросы, совсем не хотелось. Я желал их задавать. Прямо сейчас. И задал.
— Дальше-то что? — спросил я, чувствуя себя конкистадором, готовящимся шагнуть на берег еще не покоренной страны. — Ну, назюзюкаемся мы сейчас... А душе-то развернуться и негде. Совсем негде.
— Вот это уже совсем о другом, — промолвил Майло. — Это уже иной разговор. И если ты хочешь идти Дальше, то для начала нам необходимо обзавестись подходящей компанией. Правильно?
— Обзавестись, — подтвердил я. — Компанией.
— Это запросто, — сообщил Майло. — Подожди немного.
Он встал и отошел в сторону, а когда вернулся, то вместе с ним был тип, напоминающий вставшего на задние лапы кабана, я уже знал, что их зовут хрюкозаврами. На голове у него был рогатый шлем, кончики торчащих изо рта клыков хищно загибались вверх. Впрочем, в данный момент он был настроем вполне благодушно.
— Старый приятель, — отрекомендовал его Майло. — Очень старый, надежный приятель.
— Всегда готов познакомиться поближе, — прохрюкал старый приятель. — Выпьем?
Я хотел было уточнить, как этого старого приятеля на самом деле зовут, но как раз в этот момент кто-то толкнул меня в бок, и, обернувшись, я увидел перед собой девицу такой красоты, что у меня захватило дыхание.
— Познакомимся? — промурлыкала она. — Говорят, здесь угощают?
Я невольно улыбнулся.
Ну как есть классический вариант, по которому в любой столице раскручивают заезжего лоха из провинции. И лохом этим в данный момент являюсь я.
Весьма мило.
Так что же делать? И как я буду отбрехиваться, если меня с этой девицей застукает анимэшка? Может быть, согласно ее кодексу чести, подлых изменщиков положено наказывать с помощью острого меча?
Все эти мысли пронеслись у меня в голове вихрем, а потом красотка отвесила мне такую чарующую улыбку, что я о них напрочь забыл. И уже хотел было пригласить ее к нашему скромному шалашу...
Второй удар был лишь чуть-чуть слабее первого. Получив его, я свалился со стула на пол, но сознания не потерял. И конечно, сейчас же вскочил, желая узнать, кто это меня порадовал. И узнал. И меня это не обрадовало. Ей-ей, не обрадовало.
Поскольку перед мной, пылая праведным гневом, стояла анимэшка. Причем, как только я повернулся к ней лицом, она дала мне классическую пощечину, и эта пощечина оказала поистине магическое действие, поскольку я вдруг осознал, что катастрофически и неотвратимо трезвею.
— Это... — сказал я. — А мы тут решили отдохнуть...
— Вижу, — мрачно сказала анимэшка.
Я взглянул в сторону девицы, только что напрашивавшейся на компанию, и увидел, что ее нет. Видимо, решив, что знакомиться ближе с настолько серьезно вооруженной соперницей не стоит, она удалилась. Что ж, тем лучше...
— И перед тем, как ты появилась, — не моргнув глазом, заявил я, — я как раз хотел сказать подруге Майло...
— Вижу, — перебила меня анимэшка.
— Понимаешь...
— Мне все понятно, — промолвила анимэшка. — И если ты хотел мне сейчас объяснить, что занимался своими личными делами, то меня они не касаются.
А окружающий мир тем временем становился все обыденнее и скучнее. Наконец какой-то порог был пройден, и он стал настолько скучным, что я даже сообразил — что-то случилось. Что-то произошло. И Дело не только в нашем загуле. В конце концов я всего лишь разговаривал с какой-то девицей. И происходило это в баре, а не у меня в постели. Так в чем же Дело? Какова причина подобной ярости?
— Говори, — приказал я.
— Сказать? — презрительно фыркнула анимэшка. — * ы действительно этого хочешь?
— Да, хочу. И не тяни время. Может быть, мы еще успеем вернуться...
— К загулу?
— Вот именно. Ты как всегда угадала.
— Не успеете. После того как я сообщу... Это уже становилось однообразным.
— Ладно, — промолвил я. — Мы готовы. Мы уже способны внимать тебе с должным почтением. Ну, стреляй же...
— Прекрасно, — сказала анимэшка. — Значит, стреляю. Результаты моего визита туда, куда, как ты помнишь, я отправилась...
— Неужели... — прошептал я.
— Да, да. Все именно так. За последние две недели количество посетителей осталось неизменным. Не увеличилось ни на одного человека. И это означает, что все наши усилия были напрасны. Они не принесли никаких результатов. Ни малейших. А теперь можешь продолжить веселье. Если очень уж хочется. Но сначала скажи мне, нравится ли тебе эта новость. Как, нравится?
16
— А как здорово все начиналось... — вздохнул Майло. Мы снова сидели в моей комнате в гостинице. Карнавал закончился. И теперь предстоял «разбор полетов».
— Ты ошиблась... — сказал я. — Кто-то ошибся— Точнее, я почти уверен, в измерения вкралась ошибка.
Анимэшка покачала головой.
— Нет, и я говорю тебе это уже в десятый раз, все было верно. Никаких ошибок.
— Ну, тогда, значит, это страж порядка подделал результаты, для того чтобы надуть нас, для того чтобы зажилить обещанное.
— Исключено. Зачем ему это? Работа не закончена. И он живет в этом сне, он заинтересован в том, чтобы тот перестал бы уходящим. Так что, не стоит даже думать на эту тему. Наш план провалился. Мы проиграли.
Это бывает.
Лицо у нее было слишком отрешенное, словно она в этот момент мысленно находилась в каком-то ином месте. Впрочем, а каким оно должно еще быть? Мы облажались, плюхнулись в грязь лицом там, где совсем не ожидали. Причем последствия этого будут достаточно серьезные как для меня, так и для нее. Разные, но одинаково серьезные.
Она потеряла надежду найти свое имя, стать реальной женщиной, а я — не получу птицу-лоцмана... это как минимум. А если подумать... Нет, не хотелось мне пока об этом думать. И вообще, может быть, мы слишком рано опустили руки? Может быть, не стоит так легко сдаваться? А что тогда делать?
— Ну, говорить о полном провале еще рано, — Промолвил я. — Мы работали всего лишь две недели. У нас еще много ресурсов, точнее, у нас еще осталась Целая куча денег в банке. И кто знает, может быть, через неделю...
— Поздно. — Анимэшка развела руками. — Касик Уже принял решение.
— И что это означает?
— Я должна закрыть все дело и совершить подчистку.
— Подчистку? Что ты имеешь в виду? — спросил я, машинально берясь за рукоять меча. — Зачем она нужна?
— Именно это, — указав взглядом на мою руку, промолвила анимэшка. — Ты правильно угадал...
— Так, я тут кое о чем вспомнил... — быстро пробормотал Майло. — И не хотелось бы вам мешать.
Он вскочил, и я увидел, что лицо у него бледное, словно сметана, а руки слегка подрагивают. А еще, по-моему, он ждал, он буквально был уверен, что воительница уйти ему не даст, и похоже, когда она никак не прореагировала на то, что он поспешно двинулся к двери, страшно этому удивился.
Точнее, она не то чтобы на это не прореагировала, Она просто смотрела, как он уходит, как топает к покрытой местами облупившейся белой краской двери, потея от страха получить лезвие меча в спину, смотрела, словно это было невесть какое зрелище. И я смотрел. Что же мне еще оставалось? Попытаться воспользоваться тем, что она отвлеклась, и воткнуть ей меч в бок?
Ну уж нет. Ангелом меня не назовешь, но на такое я не способен. Если нам и предстоит убить друг друга, то отказать себе в удовольствии узнать, как учат фехтованию в анимэшных снах, я не мог.
А потом Майло выскользнул в коридор, и как только дверь за ним закрылась, мы с моей надзирательницей снова встретились глазами.
— Ты ошиблась... — сказал я. — Кто-то ошибся— Точнее, я почти уверен, в измерения вкралась ошибка.
Анимэшка покачала головой.
— Нет, и я говорю тебе это уже в десятый раз, все было верно. Никаких ошибок.
— Ну, тогда, значит, это страж порядка подделал результаты, для того чтобы надуть нас, для того чтобы зажилить обещанное.
— Исключено. Зачем ему это? Работа не закончена. И он живет в этом сне, он заинтересован в том, чтобы тот перестал бы уходящим. Так что, не стоит даже думать на эту тему. Наш план провалился. Мы проиграли.
Это бывает.
Лицо у нее было слишком отрешенное, словно она в этот момент мысленно находилась в каком-то ином месте. Впрочем, а каким оно должно еще быть? Мы облажались, плюхнулись в грязь лицом там, где совсем не ожидали. Причем последствия этого будут достаточно серьезные как для меня, так и для нее. Разные, но одинаково серьезные.
Она потеряла надежду найти свое имя, стать реальной женщиной, а я — не получу птицу-лоцмана... это как минимум. А если подумать... Нет, не хотелось мне пока об этом думать. И вообще, может быть, мы слишком рано опустили руки? Может быть, не стоит так легко сдаваться? А что тогда делать?
— Ну, говорить о полном провале еще рано, — Промолвил я. — Мы работали всего лишь две недели. У нас еще много ресурсов, точнее, у нас еще осталась Целая куча денег в банке. И кто знает, может быть, через неделю...
— Поздно. — Анимэшка развела руками. — Касик Уже принял решение.
— И что это означает?
— Я должна закрыть все дело и совершить подчистку.
— Подчистку? Что ты имеешь в виду? — спросил я, машинально берясь за рукоять меча. — Зачем она нужна?
— Именно это, — указав взглядом на мою руку, промолвила анимэшка. — Ты правильно угадал...
— Так, я тут кое о чем вспомнил... — быстро пробормотал Майло. — И не хотелось бы вам мешать.
Он вскочил, и я увидел, что лицо у него бледное, словно сметана, а руки слегка подрагивают. А еще, по-моему, он ждал, он буквально был уверен, что воительница уйти ему не даст, и похоже, когда она никак не прореагировала на то, что он поспешно двинулся к двери, страшно этому удивился.
Точнее, она не то чтобы на это не прореагировала, Она просто смотрела, как он уходит, как топает к покрытой местами облупившейся белой краской двери, потея от страха получить лезвие меча в спину, смотрела, словно это было невесть какое зрелище. И я смотрел. Что же мне еще оставалось? Попытаться воспользоваться тем, что она отвлеклась, и воткнуть ей меч в бок?
Ну уж нет. Ангелом меня не назовешь, но на такое я не способен. Если нам и предстоит убить друг друга, то отказать себе в удовольствии узнать, как учат фехтованию в анимэшных снах, я не мог.
А потом Майло выскользнул в коридор, и как только дверь за ним закрылась, мы с моей надзирательницей снова встретились глазами.