- Они никогда не забирались так далеко на север Западной Виргинии, пояснил полковник.
- Что вы знаете о Крозаке, свидетель?
- Он истинный верующий, - заговорил Харашт с пафосом. - Он коленопреклоненно молится у алтаря, внимает священным письмам с благоговением и...
- Да-да, понятно, - устало произнес коронер. - Уведите его.
Полицейский, сопровождавший старика, усмехнулся, встал, сгреб бородатого Проповедника в охапку и увел со свидетельского места. Когда оба покинули зал, коронер облегченно вздохнул.
Эллери тоже вздохнул. Его отец прав. Все выглядело так, что как бы ему не пришлось вернуться в Нью-Йорк с поджатым хвостом. Предварительное следствие было суетливым и бестолковым, не поддающимся никакой логике и больше смахивало на фарс. И тем не менее... Было зверски обезглавленное тело, было распятие...
"Распятие!" - Эллери задумался, пытаясь отыскать связь. Распятие - и Древний Египет... Что-то это ему напоминало...
Тем временем в зале суда все шло своим чередом.
Полковник Пикетт предъявил бумаги, найденные в фургоне Харашта, которые, по его мнению, принадлежали Крозаку, бессвязные, не имевшие никакого смысла и никак не характеризующие личность или занятия писавшего. Не было и фотографий Крозака, что делало опознание этого человека еще более сложным. Затрудняло поиски и отсутствие образца почерка Крозака.
Вызывали многих свидетелей, но их показания мало что дали. Никто не следил за домом Вана под Рождество, никто не видел Крозака после того, как владелец гаража Крокер довез его до перекрестка дорог. Дом Вана был единственным в этом месте, поэтому там никто не ходил по ночам. Гвозди, вынутые из распятого тела, были взяты, как оказалось, из ящика с инструментами, находившегося в прихожей, рядом с кухней, и в свое время были куплены Клингом в лавке Бернхейма, что тот и подтвердил. Обычно такими гвоздями пользовались при строительных работах.
Эллери опомнился, когда коронер встал с судейского места и заговорил:
- Господа присяжные, вы выслушали показания свидетелей...
Эллери вскочил. Стэплтон умолк и взглянул на него, не понимая, что произошло.
- Да, мистер Куин? Вы здесь по поводу...
- Одну минуту, мистер Стэплтон, - торопливо произнес Эллери. - Прежде чем вы обратитесь к жюри присяжных, я хотел бы сделать одно профессиональное замечание, которое, возможно, поможет следствию.
- Что именно? - подал голос прокурор Крумит. - Какие-нибудь новые факты?
- Нет, не новые, господин прокурор, - ответил Эллери с улыбкой. Наоборот, древние как мир, как само христианство.
- Но позвольте, - прервал его коронер под несмолкаемый гул публики, а присяжные даже привстали с мест, чтобы получше рассмотреть новоявленного свидетеля, - на что вы намекаете? Причем тут христианство?
- Если серьезно, ни при чем. - Эллери воззрился на коронера, сверкнув очками. - Главная улика этого ужасного преступления выпала из поля зрения следствия.
Я имею в виду, что убийца, кем бы он ни был, использовал при совершении преступления символ Т: Т-образный столб-указатель, Т-образный перекресток, труп распят в виде буквы Т, буква Т начертана на двери жертвы. Все это упоминалось в прессе, вероятно, не напрасно...
- Да, да, - перебил его Крумит, - мы в курсе. Но где же ваши факты?
- Они налицо. - Эллери уставился на Крумита в упор, и прокурор Крумит сел на место. - Я и сам не очень-то понимаю связь, в общем, я в растерянности, но, по-моему, символ Т не имеет никакого отношения к алфавиту, - Что вы имеете в виду, мистер Куин? - спросил нетерпеливо коронер.
- Символ Т имеет религиозное значение.
- Религиозное значение? - переспросил Стэплтон.
Неожиданно в зале поднялся седой пожилой человек и заявил;
- Я позволю себе прервать сего образованного джентльмена. Я являюсь президентом Общества евангелистов и никогда не слышал о религиозном символе буквы Т.
Кто-то крикнул;
- Подождите, Пирсон! Пусть договорит.
.Эллери улыбнулся.
- С вашего позволения, и я проявлю свою образованность до конца. Существует лишь один крест среди множества других крестов, имеющих форму Т. Он носит название "Тау-креста", или crux commissa , Евангелист выкрикнул с места: - Да, да, он прав! Но это не христианский крест, в языческий!
Эллери кивнул.
- Совершенно справедливо, сэр. И это не греческий крест, использовавшийся дохристианскими народами предхристианской веры. "Тау" еще сотни лет назад предшествовал известному нам греческому кресту. Существует гипотеза, что в оригинале это фаллический символ.
Короче говоря, - зал замер, затаив дыхание, пока Эллери сделал паузу, поправил очки, взглянул на коронера и, наконец, произнес; - "Тау", или Т-образный крест, - неединственное его название. Иногда его еще называют, он снова сделал паузу и медленно закончил:
- Египетским крестом.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
РАСПЯТЫЙ МИЛЛИОНЕР
Когда преступление совершается новичком, полицейскому надо держать ухо востро. Ни одно из известных ему правил он не сможет применить, а все знания, полученные им за годы обучения, обратятся в бесполезный груз.
Данило Риека
Глава 3
Профессор Ярдли
Итак, следствие зашло в тупик. Непонятно, немыслимо, но факт. Пояснения Эллери по поводу религиозной символики Т не только не пролили свет, но, скорее, еще больше запутали дело. Да и сам он не видел решения.
Впрочем, Эллери успокаивал себя тем, что никто на его месте не смог бы применить логику к действиям сумасшедшего.
Если "дело" было слишком сложным для Эллери, то уж тем более оно было не по зубам коронеру Стэплтону, окружному прокурору Крумиту, полковнику Пикетту и жителям Арройо и Вейртона, и толпам газетчиков, наводнившим город в день суда. Во главе с коронером Стэплтоном, который настаивал на формулировке очевидного, но ничем не подтвержденного заключения, судом был вынесен вердикт: смерть наступила от руки неизвестного убийцы или убийц. Газетчики еще некоторое время покрутились в городе. Полковник Пикетт и прокурор Крумит словно ходили по замкнутому кругу все медленнее и медленнее. Наконец шум в городе и прессе утих.
Эллери вернулся в Нью-Йорк в философском настроении. Чем больше он думал об этом "деле", тем больше убеждался, что решение должно быть крайне простым. По его мнению, показания свидетелей не подлежали сомнению. Действительно, существовал некий Велия Крозак, иммигрант, говорящий по-английски, шарлатан, который из каких-то темных побуждений замыслил убийство, выследил и лишил жизни жертву - сельского школьного учителя, тоже, кстати, иммигранта. Преступление выявляло недюжинный ум, пораженный маниакальным недугом. Что скрывалось за ним - религиозный фанатизм, кровная месть или вражда, - вероятно, узнать никогда не удастся. Крозак, выполнив какую-то миссию и совершив зверское убийство, наверняка исчез и плывет куда-нибудь по далеким морям, поближе к своей родине. Что касается слуги Клинга, то, скорее всего, он стал безвинной жертвой, оказавшейся меж двух огней и убитой тем же маньяком только потому, что, возможно, увидел его лицо. Клинг мог оказаться тем самым мостом на пути отступления убийцы, который необходимо было сжечь. И вообще, тот, кому ничего не стоило отрубить голову жертве во имя жуткого символа мести, мог с легкостью убрать с дороги любого, представляющего угрозу его собственной безопасности.
Итак, Эллери возвратился в Нью-Йорк к отцу.
- Я не собираюсь повторять, что я тебя предупреждал, - говорил Куин-старший, когда оба сидели за обеденным столом вечером, в день приезда Эллери, - однако нотации ты заслуживаешь.
- Валяйте, отец, - промямлил Эллери с набитым ртом.
- Мораль такова; убийство есть убийство, и девяносто девять процентов или девять десятых всех убийств, происходящих на земном шаре, объяснить проще простого. Абсолютно ничего сложного, понимаешь? Я не знаю, зачем ты помчался в забытый Богом и людьми Арройо, но наверняка первый же встречный нищий мог бы дать тебе ответ.
Эллери отложил вилку.
- Но ведь логически...
- Та, та, та, - насмешливо пропел инспектор, - иди-ка лучше спать.
С того дня прошло полгода, и Эллери совершенно забыл про убийство в Арройо. К тому же он был загружен - в Нью-Йорке всегда много дел. Большой город не был символом братской любви людей, там то и дело происходили преступления и убийства. Инспектор, участвуя в расследованиях, постоянно пребывал в исступленно-приподнятом состоянии, а Эллери время от времени присоединялся к отцу, когда какое-нибудь "дело" его особенно интересовало.
И вдруг во второй половине июня, то есть спустя шесть месяцев со дня убийства в Арройо, "дело" о распятом Эндрю Ване всплыло в памяти Эллери.
Было это в среду, 22 июня. Эллери и инспектор Куин сидели за завтраком, когда раздался звонок в дверь и Джуно, прислуга в доме Куинов, пошел открывать и вернулся с телеграммой для Эллери.
"Интересно, - удивился Эллери, вскрывая конверт, - кому это не терпится со мной связаться с утра пораньше?"
- От кого? - пробормотал инспектор, заглатывая кусок сэндвича.
- Сейчас посмотрим. - Эллери развернул телеграмму и взглянул на подпись. - От Ярдли! Вы помните, отец, профессора Ярдли? Моего университетского наставника?
- Как же, конечно. Древнейшая история, да? Помню, он останавливался у нас, когда приезжал в Нью-Йорк.
Несимпатичный такой, с бакенбардами.
- Лучший профессор в мире, а бакенбарды он сбрил. Господи, сто лет о нем не слышал! С чего бы вдруг...
- Советую тебе прочитать телеграмму, - саркастически заметил Куин-старший. - Это верный способ узнать, зачем человек тебе пишет. В некоторых вопросах, сын, ты глуп, как пробка.
Однако насмешливость в его глазах исчезала по мере того, как менялось выражение лица Эллери, у которого по прочтении телеграммы отвисла челюсть.
- В чем все-таки дело? - полюбопытствовал Куин-старший. - Кто-нибудь скончался? - Инспектор был подвержен простонародному суеверию, считая, что от телеграмм добра не жди.
Эллери кинул телеграмму на стол, вскочил, швырнул Джуно салфетку и помчался в спальню, на бегу стаскивая рубашку. Инспектор прочел;
ДУМАЮ ПОСЛЕ ДОЛГИХ ЛЕТ ЗАХОТИТЕ СОВМЕСТИТЬ ПРИЯТНОЕ ПОЛЕЗНЫМ ТЧК ПОЧЕМУ БЫ НЕ НАНЕСТИ ОТВЕТНЫЙ ВИЗИТ ТЧК УБИЙСТВО РЯДОМ МОИМ ДОМОМ ТЧК ПРОИЗОШЛО СЕГОДНЯ УТРОМ ТЧК ПОЛИЦИЯ,..,.
ПРИБЫВАЕТ ТЧК ВЕСЬМА ЛЮБОПЫТНО ТЧК, СОСЕД РАСПЯТ ТОТЕМНОМ СТОЛБЕ ЗПТ ГОЛОВЫ НЕТ ТЧК ЖДУ ВАС СЕГОДНЯ ТЧК ЯРДЛИ
Глава 4
Брэдвуд
О том, что случилось нечто необычное, стало заметно задолго до того, как старенький "дюсенберг" Эллери прибыл к месту назначения.
Дорога на Лонг-Айленд, по которой уехал Эллери, по обыкновению превышая скорость, была забита полицейскими, совершенно не обращавшими внимания на высокого молодого человека в гоночном автомобиле, который мчался со скоростью пятьдесят пять миль в час.
Эллери с присущим всем гонщикам эгоцентризмом ждал, что его кто-нибудь остановит. Тогда бы он высокомерно бросил в лицо своему моторизованному противнику; "Полиция, экстренно!", поскольку он все-таки заставил отца телефонировать в город, где произошло убийство, и объяснить Вогну, инспектору муниципального полицейского управления Нассау, что "его замечательный сын" (он так и выразился) едет к ним в штат, и не будет ли мистер Вогн так любезен ввести юного следопыта в курс дела. И, как преподнес это инспектор, отец сообщил далее, что "его замечательный сын" располагает информацией, представляющей интерес для Вогна и для окружного прокурора. Затем последовал звонок окружному прокурору муниципального суда Нассау мистеру Исхему с просьбой оказать содействие "его замечательному сыну". Мистер Исхем, издерганный и взвинченный, промямлил что-то вроде "все новости хороши, инспектор, пусть приезжает" и обещал, что до приезда Эллери на месте преступления ничего трогать не будут.
Около полудня "дюсенберг" катил уже по одной из частных автострад Лонг-Айленда, где и был остановлен мотоциклистом-полисменом.
- Брэдвуд в этом направлении? - спросил Эллери.
- В этом-то в этом, только вам туда не надо, - ухмыльнулся полисмен. Разворачивайтесь и поезжайте отсюда.
- Меня ждут инспектор Вогн и прокурор Исхем, - с обаятельной улыбкой ответил Эллери.
- Ол'райт. Вы мистер Куин? Прошу прощения, сэр, проезжайте.
Эллери с видом победителя нажал на газ и через пять минут катил между двумя частными владениями; одно, судя по группе полицейских автомобилей у ворот, - Брэдвуд, где и произошло убийство; второе, судя по тому что оно располагалось на противоположной стороне, - обитель его друга и бывшего наставника профессора Ярдли. Сам профессор, высокий, загорелый, худощавый человек с некрасивым лицом и маленькой бородкой, что делало его похожим на президента Авраама Линкольна, подбежал к Эллери и схватил за руки, едва тот успел выбраться из своего "дюсенберга".
- Куин, как я рад вас видеть!
- И я, господин профессор. Сколько лет минуло!
Что вы тут делаете, на Лонг-Айленде? Когда я слышал о вас в последний раз, вы все еще жили в университетском городке и пестовали второкурсников.
Профессор улыбнулся в бородку.
- Я, знаете ли, арендовал замок Иф. - Эллери оглянулся туда, куда профессор махнул рукой, и увидел высящиеся над верхушками деревьев шпили замка в восточном стиле. - У одного старого моего друга. Он по собственному проекту построил сей минарет после того, как его укусила какая-то азиатская муха. Сейчас он уехал в экспедицию на юг Малой Азии, и я летом обитаю здесь, ибо мне нужны спокойные условия для работы над опусом "Истоки легенды об Атлантиде". Вы знакомы с упоминанием о ней у Платона?
- Конечно, господин профессор. - Эллери улыбнулся. - Я знаком и с "Новой Атлантидой" Бэкона. Но, по правде говоря, это был интерес скорее литературный, чем научный.
Ярдли кивнул.
- Вы нисколько не изменились, мой юный студент, как вижу... Да-с, стало быть, так...
- Как вам пришло в голову вспомнить обо мне?
Они шли по асфальтовой дорожке, ведущей к огромному особняку, построенному в восточном стиле.
- В силу обстоятельств, мой друг, - помолчав, заговорил профессор. - Я с интересом слежу за вашей карьерой и, поскольку, внимательно читаю газеты, то полгода назад наткнулся на загадочное убийство в Западной Виргинии...
- Да, мне следовало знать, что ничто не укроется от вашего острого взгляда. Значит, вы прочли мою романтическую версию преступления в Арройо?
- Разумеется, и заметку о вашем не менее романтическом выступлении в зале суда. Мне было приятно убедиться, что вы на практике пытались применить те основы знаний, которые я вдалбливал вам в университетские годы. Вы твердо усвоили, что всегда надо смотреть в корень. Египетский крест, мой мальчик? Боюсь, что романтичность несколько заслонила голую научную истину... Ну вот мы и пришли, - Что вы имеете в виду? - нетерпеливо начал Эллери. - "Тау" крест принадлежал древним египтянам...
- Поговорим позже. Думаю, вам интересно будет встретиться с мистером Исхемом. Он был так любезен, что разрешил мне при сем присутствовать.
Окружной прокурор Исхем оказался низким, полным человеком средних лет, с бледно-голубыми глазами и проседью в волосах. Он стоял на веранде огромного особняка и беседовал с высоким, крепким мужчиной в штатском.
- Мистер Исхем, - обратился к нему профессор Ярдли, - позвольте вам представить моего протеже, Эллери Куина.
Оба джентльмена обернулись.
- Ах, да, - произнес Исхем. - Рад, что вы прибыли, мистер Куин. Не знаю, сможете ли вы чем-нибудь помочь, и тем не менее... - Он пожал плечами. - Познакомьтесь, инспектор Вогн из полицейского управления Нассау.
Эллери пожал руки обоим.
- Вы позволите мне побродить вокруг? Обещаю не путаться у вас под ногами.
Инспектор улыбнулся, сверкнув безупречными зубами.
- Нам бы не помешал кто-нибудь, путающийся под ногами. Что же мы стоим? Не хотите ли осмотреть место происшествия?
- Считаю своим долгом. Идемте, господин, профессор.
Все четверо спустились с веранды и направились по аллее к западному крылу особняка. Отсюда было хорошо видно, что особняк расположен между той самой частной автострадой, где Эллери оставил свой "дюсенберг", и небольшой бухтой, водная гладь которой, позолоченная лучами солнца, виднелась с небольшого холма возле особняка. Кетчемская бухта, пояснил прокурор Исхем, являлась как бы продолжением Лонг-Айлендского пролива. Посреди бухты высился маленький лесистый островок Ойстер-Айленд.
- Уникальный в островной коллекции... - начал Ярдли.
Прокурор Исхем резко прервал профессора на полуслове;
- Мы еще к этому вернемся.
Профессор Ярдли замолчал и от дальнейших комментариев воздержался.
Аллея вела в глубь парка, и на расстоянии примерно в тридцать футов от особняка путников обступили огромные деревья, и почудилось, будто они попали в густой лес. Пройдя футов сто, они вдруг очутились на поляне, посреди которой стоял внушительный резной столб.
Путники остановились и умолкли, как это случается с людьми, неожиданно столкнувшимися с похоронной процессией. Вокруг столба суетились полицейские и детективы, но Эллери их не замечал, глядя поверх голов на сам тотемный столб.
Резной столб был высотой около девяти футов, который в свое время, судя по остаткам краски, был расписан, но краска сильно облупилась и выцвела, словно он стоял тут веками, а резьба, представлявшая собой переплетение гаргульих голов и странных фантастических зверей, оканчивалась наверху грубо вырубленной фигурой орла с опущенной головой и распростертыми крыльями.
Орлиные крылья были плоскими, и Эллери сразу бросилось в глаза, что эта нелепая скульптурная композиция похожа на заглавную букву Т.
На столбе висело мертвое человеческое тело, руки были прикреплены веревками к крыльям орла, ноги привязаны к столбу на высоте примерно трех футов от земли. Острый клюв деревянной птицы зловеще нависал над телом на расстоянии дюйма от кровавой раны в том месте, где была голова. Зрелище было жутким, отвратительным - обезглавленный труп, провисший, дряблый, был похож на тряпичную куклу с оторванной головой.
- Да... - прервал тягостное молчание Эллери. - Ну и зрелище...
- Убийственное зрелище, - пробормотал прокурор Исхем. - В жизни ничего ужаснее не видел. Прямо кровь стынет в жилах. - Он передернулся. - И все-таки подойдем туда.
Они приблизились к столбу. Эллери заметил в просвете между деревьями, на расстоянии нескольких ярдов, маленькую беседку с соломенной крышей-навесом, которую охранял полицейский. Эллери приступил к осмотру трупа. Это был мужчина средних лет, с брюшком внушительных размеров и узловатыми старческими руками, одетый в серые фланелевые брюки, шелковую рубашку, расстегнутую на груди, белые ботинки, белые носки и вельветовую домашнюю куртку, тело которого, от шеи и до ступней ног, являло собой сплошную кровавую массу, словно его окунули в ванну, наполненную кровью.
- Это и есть тотемный <Тотем - в некоторых примитивных верованиях животное, растение или какой-нибудь предмет, являющиеся культовыми.> шест? спросил Эллери, обращаясь к профессору Ярдли.
- "Тотемный столб", - уточнил Ярдли, - таков наиболее часто встречающийся термин. Я не специалист по тотемизму, но реликвия либо североамериканского примитивизма, либо отличная подделка. Никогда не видел ничего подобного. Орел символизирует Орлиный клан.
- Наверное, тело опознали?
- Разумеется, - откликнулся инспектор Вогн. - Вы видите останки Томаса Брэда, владельца Брэдвудского поместья, миллионера, занимавшегося импортом ковров.
- Но тело еще не сняли. Как же можно быть уверенным?
Прокурор, казалось, чуть смутился.
- Это вне всякого сомнения мистер Брэд. Одежда его, да и животик у него приметный, - Вам виднее. А кто обнаружил тело?
- Это случилось в половине седьмого утра, - начал пояснения инспектор. - Нашел тело один из слуг мистера Брэда, шофер, он же садовник, по имени Фокс. Парень живет в домике, примыкающем к особняку в парке.
Он отправился сегодня утром, как было заведено, за автомобилем, - гараж расположен позади особняка, - для мистера Джона Линкольна, одного из служащих. Оказалось, Линкольн не готов был еще ехать, и Фокс пошел на лужайку полюбоваться цветами. Там он и наткнулся на это... Чуть, говорит, не рехнулся от ужаса.
- Неудивительно, - задумчиво заметил профессор Ярдли; который был человеком впечатлительным от природы и в данный момент так скрупулезно рассматривал деревянные скульптуры на тотемном столбе, словно перед ним был исторический памятник.
- Итак, - продолжал инспектор, - Фокс тем не менее сумел взять себя в руки и побежал обратно к особняку. А дальше как обычно - шум, гам. Парень поднял на ноги весь дом. Но никто ничего не трогал. Линкольн, о котором я упоминал, хотя и довольно нервный, но хладнокровный тип, следил за порядком до нашего приезда.
- А кто он такой, этот Линкольн? - вежливо поинтересовался Эллери.
- Главный управляющий делами фирмы Брэда. Может быть, знаете, "Брэд и Мегара", - пояснил Исхем, - крупные импортеры ковров. Линкольн живет в особняке, насколько я осведомлен, мистер Брэд его очень любил.
- Стало быть, ковровые магнаты? А Мегара, он тоже живет здесь?
Исхем пожал плечами.
- Да, когда не путешествует. Как раз сейчас он совершает круиз. Насколько я понял, это его обычное занятие. Брэд был активным компаньоном, а Мегара, пожалуй, нет.
- В таком случае, думаю, мистер Мегара, как заядлый путешественник, мог бы нам объяснить происхождение тотемного шеста, или столба, как уточнил господин профессор, впрочем, не в этом суть...
Маленький сморщенный человечек с большим черным саквояжем в руках двигался по направлению к ним.
- А вот и доктор Рамсен, - облегченно вздохнул прокурор Исхем. Судебно-медицинский эксперт Нассау. Здравствуйте, господин доктор. Взгляните сюда.
- Да уж вижу, - сказал маленький доктор, поморщившись. - Что тут, чикагская бойня, что ли?
Доктор Рамсен кинул быстрый профессиональный взгляд на тело, насупился и велел:
- О'кей, снимайте. Что мне, тело на столбе, что ли, осматривать?
Инспектор подозвал двух детективов, и они бросились к телу, выхватив ножи. Один побежал в беседку, приволок плетеный стул. Приставив стул к столбу, полицейский влез на сиденье и протянул руку с ножом.
- Разрезать, шеф? - спросил он, прежде чем занести лезвие над веревкой, которая удерживала правую руку Брэда. - Может, веревка нужна целиком, так я могу развязать узел.
- Режьте, - кивнул инспектор. - Мне нужен узел.
Может быть, в нем разгадка?
Подошли другие детективы, и неприятная процедура снятия тела убитого с тотемного столба была завершена в полном молчании, - Между прочим, озадаченно спросил Эллери, наблюдая за манипуляциями детективов, - как убийца умудрился поднять тело на столб, а потом привязать руки к крыльям орла, раскинутым на добрых девять футов над землей?
- Как и детективы, - сухо заметил прокурор. - Мы нашли залитый кровью плетеный стул, как тот, что вы видели в беседке. Убийц было либо двое, либо один, но тогда он просто силач. Не так-то легко поднять мертвое тело на такую большую высоту, да еще и закрепить в нужном положении.
- Окровавленный стул вы нашли в беседке? - уточнил Эллери.
- Да, видимо, убийца отнес его обратно. В беседке есть еще кое-что, на что стоит посмотреть.
- Тут тоже есть кое-что интересное, - сказал инспектор Вогн, когда тело убитого наконец сняли со столба и уложили на траву. - Вот это. - Он вынул из кармана и передал Эллери маленький круглый предмет - деревянную игральную шашку красного цвета.
- Гмм... - промычал Эллери. - Как прозаично! Где вы ее нашли?
- На гравии, - ответил Вогн. - Справа, в нескольких футах от столба.
- А почему вы думаете, что это важная улика? - спросил Эллери, вертя шашку в руке.
Вогн засмеялся.
- Любопытно, как мы ее нашли. Судя по всему, шашку подбросили недавно. На чистом сером гравии предмет красного цвета - как сигнал тревоги. Дорожку тут Фокс расчищает граблями каждый день, поэтому в дневное время шашки явно не было. Фокс бы увидел, и он это подтверждает. Я полагаю, шашка имеет отношение к событиям прошлой ночи, ее подложили в темноте, когда не было заметно.
- Гениально, инспектор! - воскликнул Эллери. - Вы мастер своего дела, профессионал. - Он вернул шашку инспектору как раз в тот момент, когда доктор Рамсен подбежал к ним, мертвенно бледный, выкрикивая слова, вовсе не относящиеся к медицине.
- Что случилось? - спросил инспектор. - Вы что-нибудь обнаружили? - И он вслед за доктором направился к трупу.
- Чертовски странная штука! Я такого ни разу не видел, - нервно бубнил медэксперт. - Вот, полюбуйтесь.
Тело Томаса Брэда лежало, распростертое на траве, в нескольких шагах от столба, словно рухнувшая мраморная статуя с раскинутыми руками, и было, если отбросить одежду и брюшко, точной копией тела Эндрю Вана, которое Эллери осматривал в Вейртоне шесть месяцев назад.
"Оба, - с ужасом подумал Эллери, - были некогда живыми существами, которым чья-то звериная рука придала жуткую форму буквы Т..." Он тряхнул головой и присоединился к остальным, пожелавшим узнать, что вывело из себя доктора Рамсена.
Доктор поднял правую руку убитого и показал на посиневшую ладонь, в центре которой, будто нарисованная, виднелась красного цвета спираль, местами прерывистая и нечеткая.
- Что вы на это скажете? - вопрошал Рамсен. - Это не кровь, а рисунок краской или татуировка. Но я не понимаю, какого черта?
- Похоже, - начал Эллери, - что ваши предсказания верны, инспектор. Шашка справа от столба, правая рука мертвеца...
- Что вы знаете о Крозаке, свидетель?
- Он истинный верующий, - заговорил Харашт с пафосом. - Он коленопреклоненно молится у алтаря, внимает священным письмам с благоговением и...
- Да-да, понятно, - устало произнес коронер. - Уведите его.
Полицейский, сопровождавший старика, усмехнулся, встал, сгреб бородатого Проповедника в охапку и увел со свидетельского места. Когда оба покинули зал, коронер облегченно вздохнул.
Эллери тоже вздохнул. Его отец прав. Все выглядело так, что как бы ему не пришлось вернуться в Нью-Йорк с поджатым хвостом. Предварительное следствие было суетливым и бестолковым, не поддающимся никакой логике и больше смахивало на фарс. И тем не менее... Было зверски обезглавленное тело, было распятие...
"Распятие!" - Эллери задумался, пытаясь отыскать связь. Распятие - и Древний Египет... Что-то это ему напоминало...
Тем временем в зале суда все шло своим чередом.
Полковник Пикетт предъявил бумаги, найденные в фургоне Харашта, которые, по его мнению, принадлежали Крозаку, бессвязные, не имевшие никакого смысла и никак не характеризующие личность или занятия писавшего. Не было и фотографий Крозака, что делало опознание этого человека еще более сложным. Затрудняло поиски и отсутствие образца почерка Крозака.
Вызывали многих свидетелей, но их показания мало что дали. Никто не следил за домом Вана под Рождество, никто не видел Крозака после того, как владелец гаража Крокер довез его до перекрестка дорог. Дом Вана был единственным в этом месте, поэтому там никто не ходил по ночам. Гвозди, вынутые из распятого тела, были взяты, как оказалось, из ящика с инструментами, находившегося в прихожей, рядом с кухней, и в свое время были куплены Клингом в лавке Бернхейма, что тот и подтвердил. Обычно такими гвоздями пользовались при строительных работах.
Эллери опомнился, когда коронер встал с судейского места и заговорил:
- Господа присяжные, вы выслушали показания свидетелей...
Эллери вскочил. Стэплтон умолк и взглянул на него, не понимая, что произошло.
- Да, мистер Куин? Вы здесь по поводу...
- Одну минуту, мистер Стэплтон, - торопливо произнес Эллери. - Прежде чем вы обратитесь к жюри присяжных, я хотел бы сделать одно профессиональное замечание, которое, возможно, поможет следствию.
- Что именно? - подал голос прокурор Крумит. - Какие-нибудь новые факты?
- Нет, не новые, господин прокурор, - ответил Эллери с улыбкой. Наоборот, древние как мир, как само христианство.
- Но позвольте, - прервал его коронер под несмолкаемый гул публики, а присяжные даже привстали с мест, чтобы получше рассмотреть новоявленного свидетеля, - на что вы намекаете? Причем тут христианство?
- Если серьезно, ни при чем. - Эллери воззрился на коронера, сверкнув очками. - Главная улика этого ужасного преступления выпала из поля зрения следствия.
Я имею в виду, что убийца, кем бы он ни был, использовал при совершении преступления символ Т: Т-образный столб-указатель, Т-образный перекресток, труп распят в виде буквы Т, буква Т начертана на двери жертвы. Все это упоминалось в прессе, вероятно, не напрасно...
- Да, да, - перебил его Крумит, - мы в курсе. Но где же ваши факты?
- Они налицо. - Эллери уставился на Крумита в упор, и прокурор Крумит сел на место. - Я и сам не очень-то понимаю связь, в общем, я в растерянности, но, по-моему, символ Т не имеет никакого отношения к алфавиту, - Что вы имеете в виду, мистер Куин? - спросил нетерпеливо коронер.
- Символ Т имеет религиозное значение.
- Религиозное значение? - переспросил Стэплтон.
Неожиданно в зале поднялся седой пожилой человек и заявил;
- Я позволю себе прервать сего образованного джентльмена. Я являюсь президентом Общества евангелистов и никогда не слышал о религиозном символе буквы Т.
Кто-то крикнул;
- Подождите, Пирсон! Пусть договорит.
.Эллери улыбнулся.
- С вашего позволения, и я проявлю свою образованность до конца. Существует лишь один крест среди множества других крестов, имеющих форму Т. Он носит название "Тау-креста", или crux commissa , Евангелист выкрикнул с места: - Да, да, он прав! Но это не христианский крест, в языческий!
Эллери кивнул.
- Совершенно справедливо, сэр. И это не греческий крест, использовавшийся дохристианскими народами предхристианской веры. "Тау" еще сотни лет назад предшествовал известному нам греческому кресту. Существует гипотеза, что в оригинале это фаллический символ.
Короче говоря, - зал замер, затаив дыхание, пока Эллери сделал паузу, поправил очки, взглянул на коронера и, наконец, произнес; - "Тау", или Т-образный крест, - неединственное его название. Иногда его еще называют, он снова сделал паузу и медленно закончил:
- Египетским крестом.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
РАСПЯТЫЙ МИЛЛИОНЕР
Когда преступление совершается новичком, полицейскому надо держать ухо востро. Ни одно из известных ему правил он не сможет применить, а все знания, полученные им за годы обучения, обратятся в бесполезный груз.
Данило Риека
Глава 3
Профессор Ярдли
Итак, следствие зашло в тупик. Непонятно, немыслимо, но факт. Пояснения Эллери по поводу религиозной символики Т не только не пролили свет, но, скорее, еще больше запутали дело. Да и сам он не видел решения.
Впрочем, Эллери успокаивал себя тем, что никто на его месте не смог бы применить логику к действиям сумасшедшего.
Если "дело" было слишком сложным для Эллери, то уж тем более оно было не по зубам коронеру Стэплтону, окружному прокурору Крумиту, полковнику Пикетту и жителям Арройо и Вейртона, и толпам газетчиков, наводнившим город в день суда. Во главе с коронером Стэплтоном, который настаивал на формулировке очевидного, но ничем не подтвержденного заключения, судом был вынесен вердикт: смерть наступила от руки неизвестного убийцы или убийц. Газетчики еще некоторое время покрутились в городе. Полковник Пикетт и прокурор Крумит словно ходили по замкнутому кругу все медленнее и медленнее. Наконец шум в городе и прессе утих.
Эллери вернулся в Нью-Йорк в философском настроении. Чем больше он думал об этом "деле", тем больше убеждался, что решение должно быть крайне простым. По его мнению, показания свидетелей не подлежали сомнению. Действительно, существовал некий Велия Крозак, иммигрант, говорящий по-английски, шарлатан, который из каких-то темных побуждений замыслил убийство, выследил и лишил жизни жертву - сельского школьного учителя, тоже, кстати, иммигранта. Преступление выявляло недюжинный ум, пораженный маниакальным недугом. Что скрывалось за ним - религиозный фанатизм, кровная месть или вражда, - вероятно, узнать никогда не удастся. Крозак, выполнив какую-то миссию и совершив зверское убийство, наверняка исчез и плывет куда-нибудь по далеким морям, поближе к своей родине. Что касается слуги Клинга, то, скорее всего, он стал безвинной жертвой, оказавшейся меж двух огней и убитой тем же маньяком только потому, что, возможно, увидел его лицо. Клинг мог оказаться тем самым мостом на пути отступления убийцы, который необходимо было сжечь. И вообще, тот, кому ничего не стоило отрубить голову жертве во имя жуткого символа мести, мог с легкостью убрать с дороги любого, представляющего угрозу его собственной безопасности.
Итак, Эллери возвратился в Нью-Йорк к отцу.
- Я не собираюсь повторять, что я тебя предупреждал, - говорил Куин-старший, когда оба сидели за обеденным столом вечером, в день приезда Эллери, - однако нотации ты заслуживаешь.
- Валяйте, отец, - промямлил Эллери с набитым ртом.
- Мораль такова; убийство есть убийство, и девяносто девять процентов или девять десятых всех убийств, происходящих на земном шаре, объяснить проще простого. Абсолютно ничего сложного, понимаешь? Я не знаю, зачем ты помчался в забытый Богом и людьми Арройо, но наверняка первый же встречный нищий мог бы дать тебе ответ.
Эллери отложил вилку.
- Но ведь логически...
- Та, та, та, - насмешливо пропел инспектор, - иди-ка лучше спать.
С того дня прошло полгода, и Эллери совершенно забыл про убийство в Арройо. К тому же он был загружен - в Нью-Йорке всегда много дел. Большой город не был символом братской любви людей, там то и дело происходили преступления и убийства. Инспектор, участвуя в расследованиях, постоянно пребывал в исступленно-приподнятом состоянии, а Эллери время от времени присоединялся к отцу, когда какое-нибудь "дело" его особенно интересовало.
И вдруг во второй половине июня, то есть спустя шесть месяцев со дня убийства в Арройо, "дело" о распятом Эндрю Ване всплыло в памяти Эллери.
Было это в среду, 22 июня. Эллери и инспектор Куин сидели за завтраком, когда раздался звонок в дверь и Джуно, прислуга в доме Куинов, пошел открывать и вернулся с телеграммой для Эллери.
"Интересно, - удивился Эллери, вскрывая конверт, - кому это не терпится со мной связаться с утра пораньше?"
- От кого? - пробормотал инспектор, заглатывая кусок сэндвича.
- Сейчас посмотрим. - Эллери развернул телеграмму и взглянул на подпись. - От Ярдли! Вы помните, отец, профессора Ярдли? Моего университетского наставника?
- Как же, конечно. Древнейшая история, да? Помню, он останавливался у нас, когда приезжал в Нью-Йорк.
Несимпатичный такой, с бакенбардами.
- Лучший профессор в мире, а бакенбарды он сбрил. Господи, сто лет о нем не слышал! С чего бы вдруг...
- Советую тебе прочитать телеграмму, - саркастически заметил Куин-старший. - Это верный способ узнать, зачем человек тебе пишет. В некоторых вопросах, сын, ты глуп, как пробка.
Однако насмешливость в его глазах исчезала по мере того, как менялось выражение лица Эллери, у которого по прочтении телеграммы отвисла челюсть.
- В чем все-таки дело? - полюбопытствовал Куин-старший. - Кто-нибудь скончался? - Инспектор был подвержен простонародному суеверию, считая, что от телеграмм добра не жди.
Эллери кинул телеграмму на стол, вскочил, швырнул Джуно салфетку и помчался в спальню, на бегу стаскивая рубашку. Инспектор прочел;
ДУМАЮ ПОСЛЕ ДОЛГИХ ЛЕТ ЗАХОТИТЕ СОВМЕСТИТЬ ПРИЯТНОЕ ПОЛЕЗНЫМ ТЧК ПОЧЕМУ БЫ НЕ НАНЕСТИ ОТВЕТНЫЙ ВИЗИТ ТЧК УБИЙСТВО РЯДОМ МОИМ ДОМОМ ТЧК ПРОИЗОШЛО СЕГОДНЯ УТРОМ ТЧК ПОЛИЦИЯ,..,.
ПРИБЫВАЕТ ТЧК ВЕСЬМА ЛЮБОПЫТНО ТЧК, СОСЕД РАСПЯТ ТОТЕМНОМ СТОЛБЕ ЗПТ ГОЛОВЫ НЕТ ТЧК ЖДУ ВАС СЕГОДНЯ ТЧК ЯРДЛИ
Глава 4
Брэдвуд
О том, что случилось нечто необычное, стало заметно задолго до того, как старенький "дюсенберг" Эллери прибыл к месту назначения.
Дорога на Лонг-Айленд, по которой уехал Эллери, по обыкновению превышая скорость, была забита полицейскими, совершенно не обращавшими внимания на высокого молодого человека в гоночном автомобиле, который мчался со скоростью пятьдесят пять миль в час.
Эллери с присущим всем гонщикам эгоцентризмом ждал, что его кто-нибудь остановит. Тогда бы он высокомерно бросил в лицо своему моторизованному противнику; "Полиция, экстренно!", поскольку он все-таки заставил отца телефонировать в город, где произошло убийство, и объяснить Вогну, инспектору муниципального полицейского управления Нассау, что "его замечательный сын" (он так и выразился) едет к ним в штат, и не будет ли мистер Вогн так любезен ввести юного следопыта в курс дела. И, как преподнес это инспектор, отец сообщил далее, что "его замечательный сын" располагает информацией, представляющей интерес для Вогна и для окружного прокурора. Затем последовал звонок окружному прокурору муниципального суда Нассау мистеру Исхему с просьбой оказать содействие "его замечательному сыну". Мистер Исхем, издерганный и взвинченный, промямлил что-то вроде "все новости хороши, инспектор, пусть приезжает" и обещал, что до приезда Эллери на месте преступления ничего трогать не будут.
Около полудня "дюсенберг" катил уже по одной из частных автострад Лонг-Айленда, где и был остановлен мотоциклистом-полисменом.
- Брэдвуд в этом направлении? - спросил Эллери.
- В этом-то в этом, только вам туда не надо, - ухмыльнулся полисмен. Разворачивайтесь и поезжайте отсюда.
- Меня ждут инспектор Вогн и прокурор Исхем, - с обаятельной улыбкой ответил Эллери.
- Ол'райт. Вы мистер Куин? Прошу прощения, сэр, проезжайте.
Эллери с видом победителя нажал на газ и через пять минут катил между двумя частными владениями; одно, судя по группе полицейских автомобилей у ворот, - Брэдвуд, где и произошло убийство; второе, судя по тому что оно располагалось на противоположной стороне, - обитель его друга и бывшего наставника профессора Ярдли. Сам профессор, высокий, загорелый, худощавый человек с некрасивым лицом и маленькой бородкой, что делало его похожим на президента Авраама Линкольна, подбежал к Эллери и схватил за руки, едва тот успел выбраться из своего "дюсенберга".
- Куин, как я рад вас видеть!
- И я, господин профессор. Сколько лет минуло!
Что вы тут делаете, на Лонг-Айленде? Когда я слышал о вас в последний раз, вы все еще жили в университетском городке и пестовали второкурсников.
Профессор улыбнулся в бородку.
- Я, знаете ли, арендовал замок Иф. - Эллери оглянулся туда, куда профессор махнул рукой, и увидел высящиеся над верхушками деревьев шпили замка в восточном стиле. - У одного старого моего друга. Он по собственному проекту построил сей минарет после того, как его укусила какая-то азиатская муха. Сейчас он уехал в экспедицию на юг Малой Азии, и я летом обитаю здесь, ибо мне нужны спокойные условия для работы над опусом "Истоки легенды об Атлантиде". Вы знакомы с упоминанием о ней у Платона?
- Конечно, господин профессор. - Эллери улыбнулся. - Я знаком и с "Новой Атлантидой" Бэкона. Но, по правде говоря, это был интерес скорее литературный, чем научный.
Ярдли кивнул.
- Вы нисколько не изменились, мой юный студент, как вижу... Да-с, стало быть, так...
- Как вам пришло в голову вспомнить обо мне?
Они шли по асфальтовой дорожке, ведущей к огромному особняку, построенному в восточном стиле.
- В силу обстоятельств, мой друг, - помолчав, заговорил профессор. - Я с интересом слежу за вашей карьерой и, поскольку, внимательно читаю газеты, то полгода назад наткнулся на загадочное убийство в Западной Виргинии...
- Да, мне следовало знать, что ничто не укроется от вашего острого взгляда. Значит, вы прочли мою романтическую версию преступления в Арройо?
- Разумеется, и заметку о вашем не менее романтическом выступлении в зале суда. Мне было приятно убедиться, что вы на практике пытались применить те основы знаний, которые я вдалбливал вам в университетские годы. Вы твердо усвоили, что всегда надо смотреть в корень. Египетский крест, мой мальчик? Боюсь, что романтичность несколько заслонила голую научную истину... Ну вот мы и пришли, - Что вы имеете в виду? - нетерпеливо начал Эллери. - "Тау" крест принадлежал древним египтянам...
- Поговорим позже. Думаю, вам интересно будет встретиться с мистером Исхемом. Он был так любезен, что разрешил мне при сем присутствовать.
Окружной прокурор Исхем оказался низким, полным человеком средних лет, с бледно-голубыми глазами и проседью в волосах. Он стоял на веранде огромного особняка и беседовал с высоким, крепким мужчиной в штатском.
- Мистер Исхем, - обратился к нему профессор Ярдли, - позвольте вам представить моего протеже, Эллери Куина.
Оба джентльмена обернулись.
- Ах, да, - произнес Исхем. - Рад, что вы прибыли, мистер Куин. Не знаю, сможете ли вы чем-нибудь помочь, и тем не менее... - Он пожал плечами. - Познакомьтесь, инспектор Вогн из полицейского управления Нассау.
Эллери пожал руки обоим.
- Вы позволите мне побродить вокруг? Обещаю не путаться у вас под ногами.
Инспектор улыбнулся, сверкнув безупречными зубами.
- Нам бы не помешал кто-нибудь, путающийся под ногами. Что же мы стоим? Не хотите ли осмотреть место происшествия?
- Считаю своим долгом. Идемте, господин, профессор.
Все четверо спустились с веранды и направились по аллее к западному крылу особняка. Отсюда было хорошо видно, что особняк расположен между той самой частной автострадой, где Эллери оставил свой "дюсенберг", и небольшой бухтой, водная гладь которой, позолоченная лучами солнца, виднелась с небольшого холма возле особняка. Кетчемская бухта, пояснил прокурор Исхем, являлась как бы продолжением Лонг-Айлендского пролива. Посреди бухты высился маленький лесистый островок Ойстер-Айленд.
- Уникальный в островной коллекции... - начал Ярдли.
Прокурор Исхем резко прервал профессора на полуслове;
- Мы еще к этому вернемся.
Профессор Ярдли замолчал и от дальнейших комментариев воздержался.
Аллея вела в глубь парка, и на расстоянии примерно в тридцать футов от особняка путников обступили огромные деревья, и почудилось, будто они попали в густой лес. Пройдя футов сто, они вдруг очутились на поляне, посреди которой стоял внушительный резной столб.
Путники остановились и умолкли, как это случается с людьми, неожиданно столкнувшимися с похоронной процессией. Вокруг столба суетились полицейские и детективы, но Эллери их не замечал, глядя поверх голов на сам тотемный столб.
Резной столб был высотой около девяти футов, который в свое время, судя по остаткам краски, был расписан, но краска сильно облупилась и выцвела, словно он стоял тут веками, а резьба, представлявшая собой переплетение гаргульих голов и странных фантастических зверей, оканчивалась наверху грубо вырубленной фигурой орла с опущенной головой и распростертыми крыльями.
Орлиные крылья были плоскими, и Эллери сразу бросилось в глаза, что эта нелепая скульптурная композиция похожа на заглавную букву Т.
На столбе висело мертвое человеческое тело, руки были прикреплены веревками к крыльям орла, ноги привязаны к столбу на высоте примерно трех футов от земли. Острый клюв деревянной птицы зловеще нависал над телом на расстоянии дюйма от кровавой раны в том месте, где была голова. Зрелище было жутким, отвратительным - обезглавленный труп, провисший, дряблый, был похож на тряпичную куклу с оторванной головой.
- Да... - прервал тягостное молчание Эллери. - Ну и зрелище...
- Убийственное зрелище, - пробормотал прокурор Исхем. - В жизни ничего ужаснее не видел. Прямо кровь стынет в жилах. - Он передернулся. - И все-таки подойдем туда.
Они приблизились к столбу. Эллери заметил в просвете между деревьями, на расстоянии нескольких ярдов, маленькую беседку с соломенной крышей-навесом, которую охранял полицейский. Эллери приступил к осмотру трупа. Это был мужчина средних лет, с брюшком внушительных размеров и узловатыми старческими руками, одетый в серые фланелевые брюки, шелковую рубашку, расстегнутую на груди, белые ботинки, белые носки и вельветовую домашнюю куртку, тело которого, от шеи и до ступней ног, являло собой сплошную кровавую массу, словно его окунули в ванну, наполненную кровью.
- Это и есть тотемный <Тотем - в некоторых примитивных верованиях животное, растение или какой-нибудь предмет, являющиеся культовыми.> шест? спросил Эллери, обращаясь к профессору Ярдли.
- "Тотемный столб", - уточнил Ярдли, - таков наиболее часто встречающийся термин. Я не специалист по тотемизму, но реликвия либо североамериканского примитивизма, либо отличная подделка. Никогда не видел ничего подобного. Орел символизирует Орлиный клан.
- Наверное, тело опознали?
- Разумеется, - откликнулся инспектор Вогн. - Вы видите останки Томаса Брэда, владельца Брэдвудского поместья, миллионера, занимавшегося импортом ковров.
- Но тело еще не сняли. Как же можно быть уверенным?
Прокурор, казалось, чуть смутился.
- Это вне всякого сомнения мистер Брэд. Одежда его, да и животик у него приметный, - Вам виднее. А кто обнаружил тело?
- Это случилось в половине седьмого утра, - начал пояснения инспектор. - Нашел тело один из слуг мистера Брэда, шофер, он же садовник, по имени Фокс. Парень живет в домике, примыкающем к особняку в парке.
Он отправился сегодня утром, как было заведено, за автомобилем, - гараж расположен позади особняка, - для мистера Джона Линкольна, одного из служащих. Оказалось, Линкольн не готов был еще ехать, и Фокс пошел на лужайку полюбоваться цветами. Там он и наткнулся на это... Чуть, говорит, не рехнулся от ужаса.
- Неудивительно, - задумчиво заметил профессор Ярдли; который был человеком впечатлительным от природы и в данный момент так скрупулезно рассматривал деревянные скульптуры на тотемном столбе, словно перед ним был исторический памятник.
- Итак, - продолжал инспектор, - Фокс тем не менее сумел взять себя в руки и побежал обратно к особняку. А дальше как обычно - шум, гам. Парень поднял на ноги весь дом. Но никто ничего не трогал. Линкольн, о котором я упоминал, хотя и довольно нервный, но хладнокровный тип, следил за порядком до нашего приезда.
- А кто он такой, этот Линкольн? - вежливо поинтересовался Эллери.
- Главный управляющий делами фирмы Брэда. Может быть, знаете, "Брэд и Мегара", - пояснил Исхем, - крупные импортеры ковров. Линкольн живет в особняке, насколько я осведомлен, мистер Брэд его очень любил.
- Стало быть, ковровые магнаты? А Мегара, он тоже живет здесь?
Исхем пожал плечами.
- Да, когда не путешествует. Как раз сейчас он совершает круиз. Насколько я понял, это его обычное занятие. Брэд был активным компаньоном, а Мегара, пожалуй, нет.
- В таком случае, думаю, мистер Мегара, как заядлый путешественник, мог бы нам объяснить происхождение тотемного шеста, или столба, как уточнил господин профессор, впрочем, не в этом суть...
Маленький сморщенный человечек с большим черным саквояжем в руках двигался по направлению к ним.
- А вот и доктор Рамсен, - облегченно вздохнул прокурор Исхем. Судебно-медицинский эксперт Нассау. Здравствуйте, господин доктор. Взгляните сюда.
- Да уж вижу, - сказал маленький доктор, поморщившись. - Что тут, чикагская бойня, что ли?
Доктор Рамсен кинул быстрый профессиональный взгляд на тело, насупился и велел:
- О'кей, снимайте. Что мне, тело на столбе, что ли, осматривать?
Инспектор подозвал двух детективов, и они бросились к телу, выхватив ножи. Один побежал в беседку, приволок плетеный стул. Приставив стул к столбу, полицейский влез на сиденье и протянул руку с ножом.
- Разрезать, шеф? - спросил он, прежде чем занести лезвие над веревкой, которая удерживала правую руку Брэда. - Может, веревка нужна целиком, так я могу развязать узел.
- Режьте, - кивнул инспектор. - Мне нужен узел.
Может быть, в нем разгадка?
Подошли другие детективы, и неприятная процедура снятия тела убитого с тотемного столба была завершена в полном молчании, - Между прочим, озадаченно спросил Эллери, наблюдая за манипуляциями детективов, - как убийца умудрился поднять тело на столб, а потом привязать руки к крыльям орла, раскинутым на добрых девять футов над землей?
- Как и детективы, - сухо заметил прокурор. - Мы нашли залитый кровью плетеный стул, как тот, что вы видели в беседке. Убийц было либо двое, либо один, но тогда он просто силач. Не так-то легко поднять мертвое тело на такую большую высоту, да еще и закрепить в нужном положении.
- Окровавленный стул вы нашли в беседке? - уточнил Эллери.
- Да, видимо, убийца отнес его обратно. В беседке есть еще кое-что, на что стоит посмотреть.
- Тут тоже есть кое-что интересное, - сказал инспектор Вогн, когда тело убитого наконец сняли со столба и уложили на траву. - Вот это. - Он вынул из кармана и передал Эллери маленький круглый предмет - деревянную игральную шашку красного цвета.
- Гмм... - промычал Эллери. - Как прозаично! Где вы ее нашли?
- На гравии, - ответил Вогн. - Справа, в нескольких футах от столба.
- А почему вы думаете, что это важная улика? - спросил Эллери, вертя шашку в руке.
Вогн засмеялся.
- Любопытно, как мы ее нашли. Судя по всему, шашку подбросили недавно. На чистом сером гравии предмет красного цвета - как сигнал тревоги. Дорожку тут Фокс расчищает граблями каждый день, поэтому в дневное время шашки явно не было. Фокс бы увидел, и он это подтверждает. Я полагаю, шашка имеет отношение к событиям прошлой ночи, ее подложили в темноте, когда не было заметно.
- Гениально, инспектор! - воскликнул Эллери. - Вы мастер своего дела, профессионал. - Он вернул шашку инспектору как раз в тот момент, когда доктор Рамсен подбежал к ним, мертвенно бледный, выкрикивая слова, вовсе не относящиеся к медицине.
- Что случилось? - спросил инспектор. - Вы что-нибудь обнаружили? - И он вслед за доктором направился к трупу.
- Чертовски странная штука! Я такого ни разу не видел, - нервно бубнил медэксперт. - Вот, полюбуйтесь.
Тело Томаса Брэда лежало, распростертое на траве, в нескольких шагах от столба, словно рухнувшая мраморная статуя с раскинутыми руками, и было, если отбросить одежду и брюшко, точной копией тела Эндрю Вана, которое Эллери осматривал в Вейртоне шесть месяцев назад.
"Оба, - с ужасом подумал Эллери, - были некогда живыми существами, которым чья-то звериная рука придала жуткую форму буквы Т..." Он тряхнул головой и присоединился к остальным, пожелавшим узнать, что вывело из себя доктора Рамсена.
Доктор поднял правую руку убитого и показал на посиневшую ладонь, в центре которой, будто нарисованная, виднелась красного цвета спираль, местами прерывистая и нечеткая.
- Что вы на это скажете? - вопрошал Рамсен. - Это не кровь, а рисунок краской или татуировка. Но я не понимаю, какого черта?
- Похоже, - начал Эллери, - что ваши предсказания верны, инспектор. Шашка справа от столба, правая рука мертвеца...