— На верфи, несколько лет назад.
— Конечно. Ты плотник, мастер. Верно?
— Да, сэр.
— Чем ты занимался во время войны, Аарон? Был в инженерных войсках?
— Да, сэр, в Семи Башнях.
Какая-то непонятная искорка промелькнула в глазах Бруды. В комнату вошли сержант и солдаты с самодельными носилками — два копья с накинутыми на них плащами. Бруда указал им на Рахеб, пролопотал что-то по-геродиански, потом обратился к Аарону.
— Сейчас мы все отправимся в Дом Правительства. Там пострадавшими займутся первоклассные врачи, и, как говорится, ум хорошо, а два лучше. Может быть, вместе нам удастся разгадать эту головоломку.
Аарон не смог скрыть своего страха. Бруда улыбнулся.
— Нет-нет, тебя не вздернут на дыбу и не станут загонять под ногти иголки. Я просто надеюсь, что ты поможешь мне, поскольку я тоже хочу помочь тебе — если смогу. Ты попросишь кого-нибудь из соседей посторожить дом, или оставить здесь пару солдат?
Аарон замялся. Просить ему было некого, но не хотелось, чтоб геродиане болтались тут, привлекая внимание.
Бруда понял его сомнения.
— Я велю им зайти внутрь.
Солдаты положили Рахеб на носилки и ждали новых приказаний. Бруда сказал что-то сержанту, и тот позвал в дом еще двух солдат. Стало совсем тесно.
Сначала вынесли носилки, за ними пошли Аарон с Лейлой. Лейла взяла у мужа Стафу, и Аарон был ей признателен за это: сегодня карапуз был слишком тяжел для него.
Перепуганная Миш последовала за сестрой. Замыкали шествие дартары. Аарон заметил, что Бруда взял с собой только братьев и еще двух воинов. Остальные поспешили назад, в переулок Тош.
Необычайно густой туман поднимался все выше. Моросил мелкий дождик. Было холодно для этого времени года, и Аарон дрожал не переставая.
Он догнал Лейлу, оглянулся на прощание. Неизвестно, доведется ли снова увидеть свой дом.
Генерал Кадо молча ждал, пока полковник Бруда продемонстрирует ему свою добычу. Пятеро дартар. Кушмарраханское семейство. Один пленный. Двое из людей Кадо, которых дартары приняли за похитителей детей. Множество трупов.
— Все?
— Кроме дартар. Хотя командира я привел.
— Хорошо. Отпустите солдат, им пора на корабль. — Кадо хватало собственных охранников.
— Я оставил двоих сторожить дом. Их тоже надо освободить.
— Я позабочусь об этом. Я послал за Фа'тадом, Сулло и его ведьмой, а также вызвал полковника бел-Абека. Кто-нибудь еще вам нужен?
— Врач. И Розан. Он следил за бандой похитителей. Прежде чем приступить к делу, они разбились на группы. Соглядатаи, которых я приставил к Розану, потеряв его, стали следить за членами банды. Они надеялись таким образом снова напасть на его след. Они вмешались в драку, и дартары решили, что это тоже похитители. К счастью, погиб только один.
Кадо внимательно осмотрел груду мертвых тел и кучку перепуганных людей, вызвал адъютанта, отдал ему приказания и вернулся к полковнику.
— Вы узнали кто-нибудь полезное?
— Таглио, мой осведомитель, одинаково хорошо знает дартарский и кушмарраханский языки. Судя по тому, что он видел и слышал, в семье думают, что ребенка похитили Живые. Дартары склонны обвинять нас.
— Мы? Почему? Бруда пожал плечами.
— В объяснения они не вдаются.
Кадо оглянулся на дартар. Все молодые, одежда разорвана в клочья, несмотря на испуг, держатся вызывающе.
— Чуете, Бруда? Это дело скверно пахнет. Есть в нем нечто неуловимое, но весьма неприятное.
— Если верить Розану, огромное значение приобретает вопрос: кто же убил генерала бел-Карба? Некто настолько веренный в своих силах, что не побоялся мести Живых. Некто, не принадлежащий ни к ним, ни к нам. Мне очень не нравится этот некто. У нас и так хлопот довольно, осложнения совсем ни к чему.
В комнату вошел личный врач Кадо и, не задавая лишних вопросов, сразу поспешил к раненой старухе.
— Вы послали людей осмотреть тело бел-Карбы?
— Да. Они доложат результаты.
— А что с мальчиком? Родители его, похоже, ничем не примечательны. Что-нибудь необычное в нем самом?
— Нет. Я и так, и эдак расспрашивал отца ребенка. Он не хочет говорить, потому что боится Живых, но кое о чем проболтался. Он служил в одном подразделении с полковником бел-Абеком.
— Совпадение?
— Думаю, да. У меня сложилось впечатление, что они с бел-Абеком отнюдь не близки, связаны в основном через жен. Те дружат с детства. Нет, ума не приложу, зачем бы кому-либо понадобилось связать руки отцу или матери мальчика. Он — простой плотник. Ее родня — сестры, все замужем за обычными простолюдинами. И мать — та старушка, что сейчас умирает от удара в живот.
Явился Сулло. Ведьма сопровождала его. Градоначальник дулся: его отдых бесцеремонно прервали. Однако он был польщен тем, что понадобился политическим противникам, что они предлагают ему вступить в игру. Интересно, подумал Кадо, стал бы Сулло вести себя, как испорченный, избалованный мальчишка, если б знал, что глава военного правительства позвал его лишь, ради маленькой ведьмы Анналайи.
Бруде пришлось все объяснить вновь прибывшим, а затем еще раз — полковнику бел-Абеку и его жене, которых доставили в Дом Правительства в сопровождении дюжины солдат. Кадо внимательно наблюдал, обменяются ли потерявшие детей матери каким-нибудь знаком. Жена бел-Абека, тусклое, серое существо, генерал никогда ее раньше не видел, залилась краской стыда или смущения. Вторая женщина точно не замечала ее существования.
— Могу я переговорить с Таглио? — возбужденно спросил полковник бел-Абек.
— Что-нибудь важное?
— Полагаю, что шум, который подняли из-за похищения ребенка, прервал заседание военного совета Живых. На нем присутствовала вся верхушка Союза. Глава движения жил совсем близко, тоже на улице Чар. Я узнал об этом только сегодня.
Зашел посыльный. Он сообщил, что связаться с Розаном не удастся, пришлось оставить сообщение. Кадо поблагодарил и отпустил его.
— Продолжайте, полковник.
— Прошлой ночью его убили, — выпалил бел-Абек. — Не знаю, кто он…
— Ханно бел-Карба, — перебил Бруда.
— Сэр?
— Вождем Живых был Генерал Ханно бел-Карба. Мы знали, что он убит, но не знали, где и когда.
Кадо заметил Фа'тада. Старик одиноко стоял в углу, у двери черного хода, похожий на огромного черного ворона. Генерал вполуха слушал доклад бел-Абека о предводителе Живых. Зато Фа'таду нынче ночью предстоит узнать много интересного. Он ведь давно затаил недовольство — ему не по нраву пришлось, что Герод подослал к бел-Карбе наемных убийц.
Ал-Акла понял, что присутствие его обнаружили. Он пересек комнату с таким видом, точно он — господин, а остальные присутствующие — его ничтожные слуги.
— Вот и я, — произнес старик на чистом геродианском без намека на акцент и посмотрел прямо в лицо генералу Кадо.
— Вы слышали достаточно? Ситуация ясна? Или попросить полковника Бруду вкратце ввести вас в курс дела?
— Я бы предпочел выслушать все с самого начала. Кадо предоставил Бруде в очередной раз пересказывать всю историю, а сам отошел к Сулло и осведомился, не попытается ли его ведьма помочь старухе. Врач, похоже, не питал особых надежд.
Затем генерал вернулся к Бруде и Фа'таду. Полковник как раз кончил рассказ.
— Надо бы послать команду в дом плотника, — сказал Бруда. — Вряд ли они кого-нибудь поймают, но, возможно, найдут что-нибудь полезное.
— Посылайте. Фа'тад, почему ваши люди считают, что эти похищения — дело рук геродиан?
Фа'тад секунд пять смотрел в глаза генералу, потом на дартарском диалекте подозвал одного из юных воинов:
— Подойди сюда, Йосех.
Йосех сидел в двух шагах от Тамисы. Он не смотрел на нее, она не смотрела на него, но они чувствовали, что сейчас ближе друг другу, чем на улице Чар. Оба были испуганы. И снующие вокруг, лопочущие на своем наречии геродиане не могли их успокоить.
Потом появился Фа'тад, и Йосеху стало и того хуже. Некоторое время Ал-Акла о чем-то совещался с Кадо. А затем до Йосеха — как молотком по голове — донеслись грозные слова:
— Подойди сюда, Йосех.
В полной панике он оглянулся на Ногаха и Меджаха. Ни малейшего сочувствия. Братья только кивнули ему — выполняй приказ.
На ватных ногах юноша подошел к Фа'таду, стал по левую руку от него. Сверху вниз Йосех взглянул на блестящую лысую макушку генерала Кадо и в который раз поразился, как этим безволосым карликам удается смести любого, кто осмелится стать на их пути.
— Йосех, расскажи генералу все, что тебе известно о человеке, с которым ты столкнулся на днях в переулке Тош.
— О том похитителе детей? Все?
— Все. Давай же.
— Но я не говорю по-геродиански.
— Он понимает по-нашему.
Йосех зажмурился, набрал побольше воздуха и начал. Он изложил события с самого начала и вплоть до момента, когда они с Аароном упустили бандита с Арифом на руках. Кончив рассказ и открыв глаза, юноша увидел, что к ним присоединился подручный генерала Кадо. Геродиане обменялись многозначительными взглядами.
— Розан, — сказал Кадо.
— Должно быть, он, — отозвался другой, тоже по-дартарски. — Вот почему он казался таким загадочным. Он вовсе не наш человек. Но чей же?
— Мы уже говорили: в игру вмешалась какая-то неведомая темная сила, — ответил Кадо.
— Это все, Йосех, — заговорил Фа'тад. — Спасибо. Ты молодец.
Йосех поспешно ретировался в свой угол.
Кадо проводил молодого дартарина взглядом. Генерал злился сам на себя. Все эти годы Розан бессовестно дурачил его и использовал в собственных целях. Возможно, так же он обходился и с Живыми. Негодяй не скрывал, что является членом Союза. Он почти наверняка приложил руку к убийству мортиан. Быстрота, с которой отреагировали Живые, показывает, что Розан, как и в Доме Правительства, выходил на высшее руководство.
— Полковник Бруда, отправьте людей на место, куда мы посылали извещения для Розана. Пусть арестуют всех, кого удастся там обнаружить.
— Слушаюсь, сэр.
— Этот человек, мы звали его Розаном, водил меня за нос, как самого тупого из охранников. Кому же он служит? Не Сулло и не Фатаду — это точно. Возможно, отчасти Живым, хотя никто из участников движения наверняка не уполномочивал его выдавать некоторые сведения.
Свободный агент? Чушь. Это противоречит здравому смыслу. Никто, насколько бы самонадеян он ни был, не посмеет стать между Городом и Живыми и стравливать их друг с другом ради достижения собственных целей.
Кстати, о целях. Чего же он добивается? Исходя из имеющейся информации, цели Розана абсолютно загадочны. За богатством он не гонится. Никогда не торговался, брал только на прожитье. Ему нравилось чувствовать свою власть над нами, смотреть на нас сверху вниз и над всеми издеваться? Но это несерьезно.
Вернулся Бруда.
— Послали людей? Полковник кивнул.
— Тогда давайте поглядим, чем могут помочь наши гости. Пусть все возьмут стулья или подушки. Рассаживайтесь и побеседуем. Полковник бел-Абек, не возьметесь ли вы переводить градоначальнику Сулло? Мы будем говорить по-кушмаррахански, запросто.
"Гости» повиновались, но лица у всех были бледные, взволнованные, и держались они весьма скованно. Перейдя на кушмарраханский, Кадо обратился прямо к семье Аарона:
— Мы здесь, чтобы распутать это дело о похищении детей. Надеюсь, собрав воедино все нам известное, мы найдем какие-нибудь зацепки. Ваш сын — вот что должно побудить вас принять участие. Как и полковника бел-Абека. Кроме того, вашей престарелой родственнице оказана помощь.
Маленькая колдунья Сулло действительно сотворила настоящее чудо. Боль больше не искажала лицо Рахеб. Старуха спокойно спала.
— Начнут представители геродианского правительства. Первым буду говорить я. После меня — полковник Бруда. Следом за ним полковник бел-Абек. Потом я попрошу наших дартарских друзей еще раз повторить свой рассказ, а затем перейдем к вам. Ничтожная на первый взгляд деталь может указать нам, с какого конца начать, чтобы в результате уловить смысл происходящего. А поняв, что же случилось, мы решим, как нам бороться со злом. Полковник Бруда, будьте любезны, попросите Талигу принести нам еду и питье. Похоже, мы проведем здесь немало времени. Велите ему также вынести и похоронить мертвецов. Они мешают сосредоточиться.
Кадо помедлил с минуту и начал. Он не упускал ни малейшей подробности, даже, казалось бы, не имеющей отношения к делу.
Несмотря на горячую заинтересованность, Аарон слушал невнимательно. Он то судорожно соображал, что говорить, когда придет его очередь, то начинал беспокоиться, что завтра потеряет работу. Его наниматели были беспощадны к прогульщикам.
Словом, за страхом перед будущим он пытался скрыться от невыносимого ужаса настоящего.
Между тем геродиане говорили захватывающие вещи. И волнение Аарона возрастало: волей-неволей в голову лезла неприятная мысль — что сделают с человеком, в присутствии которого разгласили столько тайн?
Подошла очередь дартар, в том числе самого Фа'тада ал-Аклы. Правда, сообщить ему было нечего, кроме имени похитителя детей, убитого в Эстане.
— Пария — дартарин? — спросил Кадо.
— Да. Человек без чести. От него отрекся даже отец.
— А тот, сегодня ночью, был кушмарраханином? — Генерал успел переговорить с Брудой, который тем временем получил донесения своих агентов.
— Да. Известный преступник. Достаточно опытный. Независимый. В последние полгода ушел на дно и до сегодняшнего дня нигде не светился. Его опознали со слов захваченного в плен. Этот же человек указал нам, где жил негодяй. При обыске нашли только старинные золотые монеты. На теле — ничего. Пленные больше никакими сведениями не располагают. Его наняли на разовую работу.
Аарон взглянул на пленника. Тот молча, скорчившись, сидел в стороне и ждал казни.
— С ним разберемся позже. Итак, эти похитители не склонны распускать языки и получают хорошие деньги. Злоумышленники привлекают к делу исключительно преступников со стажем. Я не говорю о Розане. Он вообще ни в какие рамки не укладывается. Пять лет он был нашим агентом и, судя по показаниям дартар, одновременно частым гостем на улице Чар, в доме Генерала Ханно бел-Карбы и его правой руки и адъютанта полковника Сису бел-Сидека. Если искать связь между Союзом Живых и похищениями, возникают различные варианты. Ваш черед, Хэбид.
Аарон вздрогнул. Неизбежный момент настал, а он так и не подготовился. Он беспомощно озирался кругом, язык присох к гортани.
Лейла решила, что муж до сих пор во власти романтических, патриотических бредней и не хочет выдавать Живых.
— Аарон, сделай, как они велят. Ты ничего не должен Живым. Ничего! — Она кинула выразительный взгляд на мать.
Аарон не был в этом уверен. Он сам себе удивлялся. Всего несколько часов назад он проявил такую решительность, неистовствовал как никогда в жизни, а сейчас не мог выдавить ни слова.
— Зато Героду я кое-что должен. И ты тоже, — через силу, хрипло выговорил он.
— Забудь о том, что произошло шесть лет назад. Проклятие! Речь ведь идет о нашем сыне! А геродиане еще заплатят за свои злодеяния. Арам поразит их огнем. Ты все расскажешь. Все. Слышишь меня?
Едва заметная усмешка Насифа подстегнула Аарона.
Он начал с Семи Башен. С величайшим презрением коснулся роли Насифа. Привел даже дартарскую пословицу: «Опасайся того, кто предал врага, в следующий раз он предаст тебя». Впрочем, Насиф пропускал колкости мимо ушей, а дартары только хмурилась. Закончил Аарон появлением в доме полковника Бруды. Лейла с гордостью смотрела на мужа, лицо ее прояснилось.
Генерал Кадо недовольно наморщил лоб.
— Занимательная история, вы говорили как по-писаному. Но она не проливает света на нашу проблему. — Он задумался на минуту. — Бруда, прочтите список имен. А вы перебивайте, если какое-нибудь из них вам знакомо. Это касается и бел-Абека с женой. Итак, Бруда…
Бруда начал читать длинный список.
Перебили его лишь однажды: Рейха ошиблась и приняла одно из женских имен за имя своей знакомой.
— Этого я и опасался, — вздохнул генерал Кадо. — Позвольте спросить вас, Хэбид. Сказать было нечего. Пауза затянулась. Наконец Лейла прервала молчание:
— Они родились в один день.
— Что? — переспросил Кадо.
— Ариф и Зуки, они родились в один день. Вы говорили, надо найти что-то общее… — Лейла не поднимала глаз на геродианина.
— Но… Когда именно они родились?
— В последний день войны. В седьмой день Месяца Созревания, месяца Малах по календарю Старых богов. Не знаю, как его называете вы.
— У нас другой календарь. Что скажете, Бруда? Бруда просмотрел документы.
— У меня только две даты рождения. Этим до сих пор практически не занимались. Однако… Один родился седьмого числа месяца Малах. Другой — в седьмой день Месяца Созревания. Обоим по шесть лет. В списке всего четверо детей другого возраста. Все старше шести. За всех запросили выкуп, и родители заплатили требуемую сумму. За остальных выкупа не требовали, хотя нескольких детей потом нашли и вернули родным.
Полковник Бруда посмотрел на генерала Кадо. Генерал Кадо посмотрел на полковника Бруду. Все посмотрели на них.
— Завтра же проверьте даты рождения, — заговорил Кадо. — Однако уже сейчас можно предположить, что связь найдена. Но перед нами новая загадка. Кому и зачем понадобились дети, появившиеся на свет седьмого Малаха? Что в них особенного?
Насиф перевел речь генерала градоначальнику Сулло. Ведьма тоже слушала, но до сих пор, казалось, скучала и с трудом сдерживала зевоту. Но тут она неожиданно спросила что-то по-геродиански.
— Она хочет знать, в каком состоянии были найдены дети, — перевел Кадо. — Полковник Бруда не в курсе. Аарон вспомнил рассказ Билли.
— Двое бродили у Козлиного ручья. Они не помнили почти ничего о случившемся. Вмешался Фа'тад.
— Мои воины на этой неделе нашли четверых ребятишек, — сказал он по-дартарски. — Говорить с ними было все равно что, по выражению вейдин, песок из горсти в горсть пересыпать.
Насиф начал переводить. Аарон взглянул на ведьму. Анналайя пришла в возбуждение. Крупные капли пота выступили у нее на лбу. Когда Насиф кончил, она задала новый вопрос.
— Она спрашивает, кто умер в тот день, — перевел сам Фа'тад. — Кто из важных, значительных людей? Знали почти все, но никто не отвечал.
— Ала-эх-дин Бейх и Накар Отвратительный, — запинаясь, промямлил наконец Аарон.
Послышался стон. Похоже было, что ведьма сейчас упадет в обморок. Но она взяла себя в руки, оправилась и затараторила на ломаном геродианском.
Бел-Сидек лег с уверенностью, что чрезмерное возбуждение не даст заснуть, но тут же погрузился в тяжелую, тревожную дремоту. Разбудило его прикосновение чьей-то руки. Бел-Сидек подскочил, зашарил вокруг в поисках оружия.
— Успокойся, это я.
Бел-Сидек разглядел лицо Мериэль, освещенное тусклым огоньком свечи, которую она внесла в комнату.
— Плохие новости?
— Неважные. Повсюду рыщут геродиане, ищейки полковника Бруды. У тебя на улице Чар они перевернули все вверх дном. Побывали и у Хадрибела. Он едва успел уйти. Разгромили дом разбойника Ишабела бел-Шадука в переулке Рхэтик. Совершили набег на постоялый двор некоего Мумы и всех там арестовали. Сам Мума с семейством заблаговременно испарился. Кроме того, они не прекращают возню в Шу. Там тоже хватают всех, заподозренных в причастности к движению.
— Предателю неймется. Моя вина. Не следовало так обходиться с его женой.
— Его тоже арестовали. Как и всех участников драки на улице Чар. Там похитили ребенка.
— Знаю.
— В Доме Правительства замыслили нечто серьезное. Кадо пригласил к себе Сулло и Фа'тада. Бел-Сидек подумал с минуту.
— Все-таки здесь не обошлось без нашего молодчика-шпиона. Он сообщил им что-то этакое… И геродианские ослы вообразили, что могут разгромить нас. Придется ответить ударом на удар. Мне не хотелось начинать с кровопролития, но нельзя же сидеть сложа руки.
Контратаку он поручит Зенобелу. Его люди подготовлены лучше других, и в округе Шен больше всего сторонников Движения, готовых взяться за оружие. Этот план разработан давно. Зенобел вступает первым, отвлекает внимание геродиан на себя и тем самым развязывает руки Карзе. Тем временем Живые из более слабых округов перережут всех своих геродиан-военных, гражданских, а также сочувствующих им — и присоединятся к Зенобелу и Карзе.
— Они действительно грузят войска на корабли?
— Около двадцати пяти сотен, включая всю геродианскую кавалерию. Командующим назначен Марко. Они поднимут паруса, как только начнется утренний отлив.
Отлично. Значит, охранять Кушмаррах будет лишь один легион плюс кое-какие остатки других подразделений да непредсказуемые дартары.
— Вечером, когда дартары вернутся в лагерь, я отправлюсь отдавать распоряжения.
Если ночью все пойдет по плану, первой целью Зенобела станет захват Осенних ворот: тогда дартары не смогут вмешаться в сражение.
Единственная загвоздка — не выдал ли предатель Насиф стратегию Живых геродианам?
Вряд ли у него была такая возможность. Посвящены во все тонкости лишь атаманы. Узкие, четко очерченные тактические задачи поставлены только перед Карзой и Зенобелом, только они могли сообщить своим подчиненным нечто определенное.
— Мне нужны письменные принадлежности и кто-нибудь, кто доставит извещения атаманам. Тысяча чертей! Час пробил, именно когда невозможно собрать военный совет, когда мы вынуждены скрываться…
Он мог бы поручить Шу Хадрибелу, а сам заняться районами порта. Но тогда центральный округ Хар останется вне контроля. Положиться разве на то, что тамошние члены Союза сумеют поднять кушмаррахан и выполнить свою часть работы?
— Ты уверен, что хочешь этого?
— Нет, не хочу. Но не вижу другого выхода. Мериэль пошла за письменными принадлежностями. Похоже, ее совсем не радовало, что долгожданный час наконец настал. Бел-Сидек заставил себя подняться, стряхнуть остатки дремоты. Он и сам был подавлен, хотя всегда знал, что лишь огнем и кровью можно вырвать родной Город из ненавистных лап Города.
Мериэль вернулась нескоро. Бел-Сидек вопросительно поднял брови.
— Забежал один из моих подонков-осведомителей. Мне нужно было переговорить с ним.
— И что же?
— О похищениях детей ему ничего не известно. Зато известен Эйзел. — Мериэль содрогнулась.
— И что же?
— Эйзел — профессиональный убийца. Самый опасный в Кушмаррахе. Никто не знает, кто он. Эйзел скорее всего не настоящее его имя. Так называли одного из семи демонов, которые черпали силу у Горлоха и вершили его волю в мире. Эйзел Разрушитель.
Бел-Сидек кивнул.
— Того же происхождения и имя Накара.
Он знал мифологию, хотя вырос в семье арамитов. Ко времени завоевания Кушмарраха почти все представители высших классов исповедовали веру в Арама Огненного, хотя сохранили старинные имена — пережитки владычества Горлоха. Это отличало их от простолюдинов.
— Ремесло свое Эйзел освоил, выполняя поручения Накара, — снова заговорила Мериэль. — На его счету по крайней мере сотня убийств — все по повелению Отвратительного. Он благополучно пережил завоевание и годом позже, говорят, стал работать сам на себя. Но брался исключительно за крупные дела. Некоторые приписывают Эйзелу убийства градоправителей. Он никогда и ни с кем не откровенничает. До сих пор остается загадкой, кто он, кто ему платит. Наиболее вероятны два варианта — либо Кадо, либо Живые. Не считая злодеяния в Харе, которое, возможно, лишь подделка под стиль Эйзела, последние шесть месяцев он никак не проявлялся.
Бел-Сидек сидел молча, погрузившись в глубокое раздумье. Мериэль не вытерпела:
— Ну? Скажешь что-нибудь?
— Скажу. Я хочу выйти на балкон.
Мериэль раздраженно передернула плечами, но бел-Сидек не обратил на это внимание и вывел ее на балкон. Там он снова замолчал и минут десять, не отрываясь, смотрел на темную громаду цитадели Накара Отвратительного.
— Нет, убийство Ортбала Сагдета — не подделка почерка Эйзела, — наконец заговорил он. — Этот человек работал на Генерала. Я встречался с ним сегодня утром. — Бел-Сидек изложил все по порядку.
— Но почему ты так расстроен?
— Потому что теперь я понял план освобождения Кушмарраха, который Генерал держал в строжайшей тайне. План этот — чистейшей воды безумие. Он хотел вызвать дух Накара, оживить его и силам Герода противопоставить неукротимую ярость Отвратительного.
Мериэль уставилась на него так, будто заподозрила, что возлюбленный ее сам не в твердом рассудке.
— Ты разбираешься в колдовстве? — спросил он.
— Нет. И не стремлюсь, — отрезала Мериэль.
— Я не колдун и тоже никогда не стремился овладеть этим искусством. Но волей-неволей слышишь кое-что то там, то здесь. Я знал малыша, что был похищен нынче ночью. Мать его частенько упоминала, что родился он в день гибели Накара. В тот же день появился на свет и сын предателя. Это не случайное совпадение. Пари держу, что большинство украденных летом детишек родились тогда же.
Мериэль по-прежнему не понимала.
— Они ищут блуждающую душу.
— Ищут… что?
— Во время агонии душа покидает умирающее тело и начинает искать другое, тоже стоящее на пороге двух миров — тело новорожденного. Она вселяется в эту новую плоть и забывает прошлую жизнь, но не совсем. Память обо всех предыдущих жизнях окончательно не исчезает никогда. Искусный маг может пробудить эти воспоминания и оживить давно умершего.