Торго, Эйзел и служанки кинулись за ней. Мужчины переругивались на ходу. Но Чаровнице было не до их склок.
На лестнице она поинтересовалась, какие шаги уже предприняты. Эйзел доложил и внес несколько предложений. Торго, огромный, обидчивый ребенок, надулся еще пуще.
— Ты станешь во главе отряда и попытаешься отразить нападение, Эйзел. Сделай все возможное, чтобы выиграть время.
— Мне нужна ваша помощь. Так, чуть-чуть потрепите их, и проклятые дикари отступят.
Чаровница пропустила его слова мимо ушей.
— Торго, ты останешься со мной. Мне также нужны две женщины, чтобы зажечь светильники в храме. Остальные пойдут с Эйзелом.
Она заметила, как убийца с евнухом обменялись взглядами. Эйзел вновь разочаровался в ней и, похоже, почти отчаялся в успехе.
Завидя вбежавших в зал с клеткой людей, Ариф почувствовал — что-то уже случилось и что-то ужасное должно вот-вот произойти. Они направились прямо к клетке. Гигант открыл дверь. Все вошли следом за ним.
Выглядывавший из зарослей Зуки увидел женщину — очень красивую женщину — и заплакал. Арифу показалось, что вид у него ошарашенный, как будто он боится чего-то, а почему — не знает сам.
— Этого тоже, — ткнула пальцем женщина.
Ариф хотел убежать. Он подумал, что сможет спрятаться в зарослях, среди обезьян. Животные ненавидели гиганта. Но там был Зуки, и что-то мешало Арифу приблизиться к нему. Он колебался слишком долго. Один из взрослых отрезал его от зарослей и погнался за Зуки. Ариф бросился было в другую сторону, но гигант схватил его.
Удар грома потряс крепость.
— Торго! — закричала женщина. — Скорее!
Гигант ничего не ответил, поднял Арифа и поволок следом за красавицей. Сзади заверещал Зуки — его тоже поймали. Другие взрослые принялись сгонять в одно место оставшихся детей. Низкорослый широкоплечий человек подгонял их.
У Аарона начались колики. Геродианская колдунья собирала и строила свое войско. Как только она закончит раздавать указания, они приступят к действиям. Йосех стоял справа от Аарона и трясся от страха. Рейха, по левую руку от него, была до странности спокойна.
Мо'атабар вкратце пересказал им содержание речи колдуньи в свободном переводе с геродианского.
— Она говорит, что сразу за входом начнется прямой узкий коридор метров двадцать пять длиной. Пока она больше ничего сказать о нем не может, но не сомневается, что это — труднейшая часть пути. Если мы преодолеем ее — можно считать, что крепость наша. Она говорит, что надо бежать очень быстро, ни в коем случае не останавливаться. Есть вопросы? Нет? Тогда давайте строиться.
Они пойдут гуськом, так что от каждого требуется лишь в точности повторять движения идущего впереди. Расставленных повсюду ловушек можно избежать, но обезвредить их можно, только находясь внутри здания.
Оставшиеся в живых заключенные тянули жребий. Троих счастливчиков тут же освободили. Четверо невезучих возглавят колонну. Удачливые ликовали, неудачливые лили слезы.
Аарон разглядывал снаряжение воинов из передового отряда. Тяжеленные щиты, шлемы, копья, пики, плюс еще многие тащили в руках или на спине мотки канатов, веревочные лестницы, связки запасных копий, луки и стрелы.
Отряд двинулся вперед.
Место Аарона было почти в самом хвосте, после Йосеха. Позади остались только Рейха, Мо'атабар и колдунья.
Он еще не увидел пролома в стене, а впереди уже раздавались крики. Аарон чуть в штаны не наделал, но дартары шли и шли вперед, и мысль об Арифе заставляла его идти вместе с ними.
Йосеха так и подмывало прикрикнуть на плотника, чтоб тот перестал наступать ему на пятки. Он и так торопился изо всех сил. Идти быстрее и одновременно, чтобы не сбиться с шага, следить за движениями Махдаха было просто невозможно.
Пот лился с Йосеха ручьями, смешиваясь с дождевыми каплями — потом небес. Никогда в жизни юноша еще не испытывал такого страха. Никогда в жизни состояние это не длилось столько времени. Он был близок к панике.
Крики раздались почти сразу же — и тут же засверкали молнии, вспышки пламени ярко-розового и ядовито-желтого цвета.
Когда дартары прошли через брешь в стене и ужасающая пасть поглотила их, шеренга на минуту сломалась — но лишь на минуту. Именно столько потребовалось, чтобы трое воинов Фа'тада сменили двух заключенных-вейдин во главе колонны.
Примерно в середине коридора они обнаружили нечто вроде сторожки или будки часового, о которой ведьма не упоминала раньше. Рядом лежали тела двоих мужчин и женщины. Все вокруг было залито кровью. В тусклом свете лампы она напоминала блестящую черную краску. Один из убитых был выпотрошен, внутренности его валялись на земле. Йосех заткнул нос от вони.
— Не останавливайтесь! — закричал Мо'атабар. — Эта западня смертельно опасна.
Еще бы. Прежде чем они добрались до конца туннеля, Йосех споткнулся о еще пятерых мертвецов. Трое — из отрада дартар, один — заключенный-вейдин и женщина, из спины ее торчало копье.
Коридор привел их в просторное помещение, разделенное грубо обструганными досками на две похожие на кладовки части Розовые и желтые молнии то и дело вспыхивали и здесь. В углу горел огонь. Вопли не прекращались ни на минуту: дартары преследовали и поражали врагов.
Мо'атабар подозвал Ногаха.
— Уберите из коридора тела. Проверьте, нет ли живых. Поищите лампы, фонари, хотя бы факелы.
— Тела врагов тоже?
— Да, все.
Ногах взял с собой Йосеха, Махдаха, Фарука и еще двух воинов. Это была работенка не из приятных — да и не из легких. Правда, много времени она не заняла, и Йосех с радостью обнаружил, что двое дартар только ранены, а не убиты.
Мо'атабар отпустил на свободу уцелевшего заключенного. Ведьма-ферренги устроилась в сторожке и принялась за свои колдовские бормотания и заклинания: ей надо было обезопасить расставленные в воротах капканы.
Мо'атабар попытался убедить плотника и женщину-вейдин тоже остаться в сторожке. Они отказались. Они хотели принять участие в охоте.
Мо'атабар пожал плечами:
— Ваши жизни — ваш риск.
— Наши дети, — парировала женщина. От ее взгляда Йосеха передернуло. То был взгляд зверя. Битва за кладовую кончилась. Но победа досталась дартарам не дешево — ценой жизни еще пяти членов передового отряда. Мо'атабар был озабочен потерями, хотя старался не показать виду.
— Ногах, пусть твои подчиненные соберут оружие и снаряжение убитых.
Йосеху достался моток веревки, лук и стрелы. Интересно, что ему с этими причиндалами делать?
Огонь сам собой потух. За ним открылся выход — других в комнате не было.
Плотнику предложили взять лук, он отказался.
— В лучшем случае я попаду себе в ногу. Если уж я обязательно должен вооружиться, давайте лучше копье. — Он согласился также на щит, сказал, что когда-то, в молодости; умел управляться с ними.
Женщина-вейдин тоже попросила копье. Но, получив, взяла осторожно и брезгливо, точно ядовитую змею.
Мо'табар собрал всех у места, где только что горел костер.
— Я спросил у ведьмы, что дальше, — объявил он, — и она ответила, что дальше — кухни и примыкающие к ним небольшие кладовки. Когда мы пройдем их, худшее останется позади.
— Так ты говорил и про коридор, — проворчал Ногах. Мо'табар нахмурился, но не стал препираться, велел только соблюдать осторожность, чтобы не попасться в западню и не налететь на засаду.
Йосех слушал его вполуха. Разве это война? Истинному дартарину подобает мчаться верхом на лихом скакуне по пустыне, сметая все и вся на своем пути. А эдак, нападать исподтишка, валандаться в тесных вонючих переходах… И с кем драться? Он взглянул на трупы защитников крепости. Что женщины, что мужчины — слишком стары для битв и сражений. Не моложе дряхлой матери Тамисы. Почему так? Йосех знал почему, и это ему очень и очень не нравилось.
Старики принесли себя в жертву. Хотя их попытки отстоять крепость не были особенно настойчивы и чудес храбрости они не проявляли. Это больше напоминало отчаянную попытку выиграть время. Значит, существует нечто, для чего необходимо выиграть время.
Накар Отвратительный. Йосеху становилось все страшнее. Он глянул на плотника и от души пожалел его. Мо'табар еще раз повторил свои указания и призвал всех действовать как можно быстрее.
— Готовы?
Как истинный дартарский вождь он занял место во главе отряда.
Какое-то неведомое препятствие отбросило его назад, на руки идущего следом воина.
— Заперто! — предположил кто-то.
— Но там ничего нет!
Мо'атабар выругался, выхватил у кого-то копье и ткнул в невидимую преграду.
— Заблокировано, — констатировал он. — Очередной мерзкий магический трюк. Видно, придется ломать стену. Сейчас я притащу сюда нашу ведьму.
Дартары принялись распаковывать инструменты.
Чаровница приостановилась у входа в священную залу.
— Ступай помоги Эйзелу, — обратилась она к сопровождающей их служанке. — Ты, Торго, останешься со мной. Присматривай за детьми.
Удар грома вновь потряс крепость.
— Боюсь, они слишком близко друг от друга… — заметил евнух.
— Возможно. Зуки, пойди сюда.
Перепуганная служанка убежала. Чаровница втащила Зуки в храм.
— Закрой, Торго. Я наложу на двери заклятие — никто и никогда больше не откроет их. Так же поступим и с другими входами.
— Но… Эйзел…
— Эйзел выполнил свое предназначение. Я устала от него. Я дарую ему высокую честь умереть за своего господина.
Чаровница подвела Зуки к алтарю и взяла у евнуха второго мальчика.
— Ну же, давай, Торго. Займемся делом.
Торго послушно выполнял указания, но мысли его были заняты другим. Евнух не блистал ни сообразительностью, ни проницательностью, но сейчас он не сомневался — если Эйзелу предстоит умереть, это не будет смертью за Верховного Жреца. Эйзел был сложным человеком, так часто менял маски и опутал себя такой густой паутиной лжи, что уже и сам себя не знал хорошенько. Однако случалось и ему, среди заговорщицких перешептываний и язвительных замечаний, ненароком выдать свою тайну. В несокрушимой броне убийцы было-таки одно крошечное уязвимое местечко.
Торго задумчиво поджал губы. Его обуревали противоречивые чувства. За эту слабость Эйзела евнух ненавидел его еще больше, желал ему мучительной кончины. Но одновременно его томило предчувствие, что Эйзел может оказаться их единственной надеждой на спасение.
— Вот они! Они идут! — проревел Эйзел.
С помощью трюка с выходом из главной кладовой дартар удалось задержать примерно на час. Эйзел надеялся, что глупая женщина не теряла зря времени и устроила им еще серию ловушек, наставила барьеров. Он отшвырнул с дороги узел со съестными припасами.
— Давайте впускайте их.
И женщины выгнали перепуганных ребятишек прямо в кухню, на поле боя. Они даже не разбежались, так и стояли на месте, захлебываясь от слез, пока взрослые забрасывали дартар дротиками и другими метательными снарядами.
Те не сразу пришли в себя, растерялись на минуту. Купились, ублюдки. Эйзел расхохотался.
Командир построил дартар, и, прикрываясь щитами, они стали медленно продвигаться вперед, к детям, точно черепаха. Лучники снова начали стрелять. «Черепахе» удалось оттеснить с полдюжины ребят в угол, заставить их спрятаться за печью.
Эйзел бросил в лучников фонарь, потом еще один. Стекло разбилось, вспыхнуло пламя. Эйзел воспользовался замешательством стрелков, схватил одну из служанок и, прикрываясь ею, как щитом, кинулся на врагов с огромным кухонным ножом. Ему удалось врезаться прямо в «морду» и заколоть по крайней мере трех проклятых верблюжатников. Только потом он отступил, по-прежнему злобно и весело скаля зубы.
Правда, раны от напряжения раскрылись и опять начали кровоточить.
Он мог бы задержать ублюдков здесь и перебить всех, пока они топтались в нерешительности, опасаясь поранить детей. Но прислуга тоже питала слабость к сопливой малышне. Женщины бросили присматривать за мальчишками и разбежались, предоставив Эйзелу и двоим мужчинам охранять четыре выхода из кухни.
Эйзел метнул нож в ненавистного юнца, показавшего ему Лик Смерти, но тот сумел увернуться. Тогда Эйзел подхватил узел с провизией и побежал к огромному залу, в котором стояла клетка. Жаль, что нет лука. Укрывшись в зарослях, он отправил бы в преисподнюю всех дартарских выродков.
Слуги отступили к покоям Чаровницы. Отлично — направили погоню по ложному пути, выиграли еще немного времени.
Эйзел снова засмеялся.
Он обманул их. Сказал, что Чаровница защитила свои комнаты особыми заклятиями, и там они будут в безопасности — стоит только закрыть за собой двери. Вот эти придурки и кинулись туда сломя голову, в полной уверенности, что нужно лишь запереться и спокойно ждать Накара.
А что, может, он и не солгал. Кто знает? Может, у нее хватило здравого смысла воздвигнуть несколько лишних преград. Почему бы и нет?
Генерал Кадо вздохнул. Слишком много народу собралось здесь, в узком водостоке. Ничего не остается, придется попытаться пробиться этим путем. Он отдал приказ начинать.
Первого же человека поразила стрела. Он упал на руки товарищей.
Сидевшие в засаде и наблюдавшие за канализацией дартары выпустили в геродиан дюжину стрел и принялись закупоривать водосток всем, что подворачивалось под руку.
Примерно в трети пути от порта к вершине холма, в центре квартала Шу, ничем не примечательная жительница Кушмарраха заметила, что из стены ее дома, на уровне глаз, струйкой льется вода. Женщина застыла разинув рот. Никогда ничего подобного ей видеть не доводилось.
Насиф остановился так резко, что поскользнулся и растянулся на мокрой мостовой. Около входа в крепость собралось не меньше двухсот человек. Все вооружены. Нескольких он узнал, в том числе своего бывшего командира — Хадрибела.
Ага, Живые вышли из подполья!
Значит, ждут, пока захватчики-дартары сделают за них в крепости всю грязную работу, то есть перебьют кого следует.
Оставаться здесь было равносильно самоубийству. Надо сматываться.
Живые заметили Насифа, но поздно — задержать его они уже не смогли.
Глава 22
Аарон в отчаянии озирался вокруг и звал Арифа. Рядом с ним Рейха, стоя на коленях, утешала и баюкала маленькую девочку, пытаясь осторожно выспросить ее о Зуки. Но девочка не отвечала. Дартарский юноша, Йосех, остановился на пороге, не решаясь покинуть их.
— Ариф!
Но сыночек его не откликался. Его не было здесь, с другими детьми. И Зуки тоже не было.
Ужас Аарона все возрастал. Несколько детей были ранены в битве, несмотря на старания дартар уберечь их… Геродианская колдунья указала на него и что-то быстро затараторила. Она хотела, чтоб он шел с ними, дальше.
— Аарон, — поманил его Йосех, — пошли. Детей здесь нет. Чаровница забрала их.
— Откуда ты знаешь?
— Я расспросил других ребятишек. Она пришла и забрала их и увела куда-то.
Аарону показалось, что пол уходит у него из-под ног. Умерла последняя надежда.
Йосех вступил в огромную комнату, скорее залу, он таких в жизни не видывал. Юноша старался ни на секунду не терять бдительности: от нее зависела жизнь — и его собственная, и плотника, и женщины-вейдин. Он был наслышан об этом месте. И в реальности оно предстало перед дартарами не менее пугающе-завораживающем, чем в легендах. Но не было времени глазеть по сторонам. Обезьяны и оставшиеся в клетке дети визжали и метались по залу. Мо'атабар и другие воины пытались подняться наверх по лестнице в левом углу комнаты. Но путь преградила еще одна невидимая стена. Она не мешала стрелам и дротикам врагов поражать дартар, но не давала им подниматься. Мо'атабар рвал и метал.
И тут Йосех краем глаза заметил в зарослях своего заклятого врага, похитителя детей. Он издал победный клич, выпустил в заросли стрелу и кинулся вперед. Но нашел лишь злобно оскалившуюся обезьяну.
Колдунья-ферренги закричала, предупреждая об опасности, но никто не понял ее, кроме Мо'атабара.
Ослепительная вспышка — и удар, точно сотни кулаков замолотили по нему.
Йосех не знал, сколько времени пробыл без сознания. Очнувшись, он обнаружил, что наполовину ослеп и оглох. Он едва слышал, как Мо'атабар с ведьмой горячо препираются у подножия лестницы. Мо'атабар считал, что нужно атаковать второй этаж. Колдунья утверждала, что этот путь указан им специально, что это обман и двигаться нужно в другом направлении. По-видимому, она приводила веские доводы, потому что Мо'атабар явно растерялся.
Что теперь? Йосех сомневался, что сможет подняться на ноги и пойти поискать плотника.
Бел-Сидек стоял на балконе в доме Мериэль и прислушивался к чему-то.
— Чем ты, черт побери, занимаешься? — не вытерпела наконец Мериэль. Сразу по приходу домой она была арестована людьми Зенобела и заперта вместе с Сису.
— Я слушаю боевые кличи дартар.
— Что-что?
— Рано или поздно моему самозваному преемнику придется до дна испить чашу с горьким вином под названием Фа'тад ал-Акла.
Эйзел бесшумно скользил по темным пустым коридорам. Если б Эйзел был не Эйзелом, а другим человеком, можно было бы сказать, что на душе у него кошки скребут. Он не расправился с проклятыми дикарями, как хотел. Он надеялся на большее. Конечно, если б безумная женщина использовала выигранное время для чего-нибудь действительно полезного, а не ограничилась бы несколькими ничтожными препятствиями…
Но ему удалось обмануть верблюжатников. Теперь они помчались наверх и потеряют там еще сколько-то времени. Может, этого ему окажется достаточным, чтобы убедить Чаровницу отказаться от своей навязчивой идеи и дать захватчикам настоящее сражение. Она уже могла бы стереть этих жалких ублюдков в порошок. Но нет, госпожа занята…
Все Накар… Проклятый Накар… Но ничего, ему недолго осталось. Впрочем, теперь главная роль принадлежит Торго. Если этот дурачина без яиц не спасует в решающий момент…
Он подошел к дверям храма.
Они были закрыты. Впервые на памяти Эйзела.
— Что за черт?
Он подергал дверь. Не поддается. В кончиках пальцев возникло странное колющее ощущение.
Странная гримаса исказила лицо.
Когда Эйзел убедился, что заблокирован и боковой вход, подозрение переросло в уверенность.
Неужели это от него заперлась госпожа?
Боль пронзила тело — и душу? — и сразу же ушла.
Наверное, у него было предчувствие, и потому он заранее позаботился приготовить все в храме.
Или Торго решился-таки наконец воткнуть ему нож в спину? Так мрачно не усмехался никогда даже Эйзел. Евнуху не долго ждать расплаты.
Были и другие входы в храм. Входы, о которых не знала даже жена Верховного Жреца. Но Эйзел-Разрушитель недаром исполнял самые секретные поручения Накара.
Через три минуты Эйзел проник в святая святых. Он занес узел с продуктами в потайную комнату, снова закрыл ее и скорчился за идолом Горлоха — так, чтобы видеть Чаровницу и Торго.
Мальчишка, из-за которого произошла первая стычка Эйзела с дартарами, связанный, сидел на стуле. Ребенок был спокоен, сосредоточен, серьезен. Эйзела поразил его вид. Малыш постарел на десятки лет.
Торго с Чаровницей ремнями привязывали к алтарю, совсем близко от Накара, второго мальчика. Тот верещал и брыкался. Чаровница оставила ребенка. Она пыталась войти в транс. Торго метался вокруг, словно суетливая старуха, пытаясь делать три дела сразу и одновременно удерживать мальчишку. Вот дерьмец! Перепуганный до полусмерти мальчик и не думал успокаиваться.
А может, он испуган вдвойне — боится не только их, но и того, другого?
Эйзел взглянул на сплетенные друг с другом тела Накара и Ала-эх-дин Бейха. Он торопливо вспоминал все, что узнал из вторых рук о тех событиях шестилетней давности. Вспоминал усвоенные на службе у Накара сведения. Эйзел ни в малейшей степени не обладал способностями к магии, но был знаком с теорией, видел кое-какие опыты.
Да ведь взбесившаяся сука весь мир перевернет вверх тормашками! Все полетит в тартарары!
— Стойте!
Они подскочили от неожиданности. Глаза Эйзела и Чаровницы встретились, и он вновь почувствовал жгучую боль. К черту, не до этого сейчас.
— Ты не посмеешь сделать это, женщина. Все что угодно, только не это. Не таким способом.
У Торго был такой вид, точно он вот-вот описается.
— Откуда ты взялся?
— Прошел сквозь стену. Не обо мне речь. Речь о катастрофе, которая произойдет, если вы будете продолжать начатое.
Чаровница повернулась спиной. Торго смотрел на него с любопытством. Но потом последовал примеру госпожи и, потупившись, продолжал приготовления.
Эйзел устало сплюнул.
— Вы забыли, почему ввели его в такое состояние? Потому что иначе Накар умер бы по-настоящему. Ничего не изменилось женщина, ничего. Если вы сейчас пробудите их к жизни, они немедленно продолжат, что начали. С того самого места.
Эйзел взглянул на Зуки. Мальчик не отвел глаз. Тысяча против одного, он понял каждое слово. Неужели душа Ала-эх-дии Бейха уже проснулась в детском теле?
Кто-то попытался открыть парадную дверь. Торго нахмурился.
— А вот и они, — сказал Эйзел. Торго недоверчиво взглянул на него.
— Да пойми, дурачина, не во мне дело. Спорим, что они нас нашли?
Проклятая женщина не прекращала своих приготовлений. Теперь она, войдя в транс, почти лежала на алтаре рядом с мальчишкой.
Торго взглянул на нее, на Эйзела — словно затравленная крыса.
— Что же мы можем сделать?
— Скорее всего ровным счетом ничего. Если только тебе не удастся воззвать к ее здравому смыслу.
— Вряд ли.
— Дерьмо ты собачье. Ладно, делай свое дело и уповай на милость Горлоха.
Эйзел вразвалочку направился к двери, как будто придумал, как достойно встретить ломящихся в нее дартар. Но, проходя мимо Зуки, он ударил мальчика, да так, что чуть было не сломал ему шею.
— Так немного лучше. Это обезвредит его на некоторое время.
Чаровница начала шептать заклинание. Насколько Эйзел мог понять, на настоящий момент весь ее план заключался в том, чтобы оживить своего обожаемого супруга и спросить у него, как быть дальше. Глупая баба. Безмозглая курица. Нельзя никому давать такую власть над собой, власть, которая превращает тебя в раба чужой души, лишает даже чувства самосохранения.
И снова Эйзела что-то кольнуло. Снова на секунду вернулась знакомая уже боль. Он словно вдруг понял правду о себе. Как будто беспристрастный наблюдатель спросил его: а ты-то как угодил в эту мышеловку? Зачем? Ради кого?
Шум около главного входа в храм прекратился, зато теперь кто-то скребся в стену. До верблюжатников дошло, что дверей им не выбить, и они решили ломать стену.
— Сколько времени им потребуется? — спросил Торго, тоже оглянувшись на звук.
Эйзел пожал плечами, посмотрел на Чаровницу.
— Сколько времени потребуется тебе, женщина?
Малыш не прекращал сопротивления. Может выть, Накар не хотел возвращаться, может быть, его страшила месть Ала-эх-дин Бейха.
Эйзел не знал, что там на самом деле произошло. Накар никогда не рассказывал о своих врагах. Но одно не вызывало сомнений — когда-то, давным-давно, он страшно оскорбил кого-то, и — рано или поздно — возмездие неизбежно. Каждые несколько лет появлялся новый колдун-мститель, и с каждым разом все более и более искусный и могущественный. Может быть, сами боги ополчились на Накара. Что и говорить, он был один из немногих, кто действительно способен навлечь на себя гнев божий.
Эйзел переводил взгляд с окоченевшего трупа Накара на Чаровницу. Что она в нем нашла?
— Эй, Торго, ты подумал о том, о чем мы с тобой толковали? Евнух замялся, глянул на осаждаемую дартарами стену, на Эйзела, на прекрасную впавшую в транс женщину — и виновато кивнул.
— Ты согласен? Торго снова кивнул.
— Хорошо. Возможно, мы все же прибегнем к этому средству. — Если, конечно, этот чудак без яиц сумеет вонзить Накару нож в спину.
— Похоже, дело у нее идет на лад. Мальчишка пусть неохотно, но начинал подчиняться колдующей над ним женщине.
Камень откололся от стены, упал на пол, подняв столб пыли.
— Однако время на исходе, Торго. Ты можешь заставить ее очнуться и заняться ими?
Очевидно было, что на его призывы Чаровница не откликнется.
— Не думаю. — Упал еще один камень. В дыру просунулась рука, зашарила по стене. — Но я попытаюсь.
— Так давай же! — Эйзел подкрался к стене и выхватил из руки нож.
Торго добросовестно пытался растормошить Чаровницу. Эйзел не мешал ему. Но женщина не поддавалась. Эйзел подозревал, что она просто не желает выйти из транса, не хочет вернуться к реальности и покинуть свое призрачное убежище.
Отверстие в стене расширялось. Эйзел хотел было пугнуть дартар копьем, но тут он увидел, что очнулся и зашевелился второй мальчик, Зуки. Блуждающий взгляд ребенка остановился на Чаровнице. Гром потряс крепость.
Эйзел стукнул мальчишку по голове.
— Все, Торго. Мы не можем насиловать госпожу. Давай бери ее на руки и иди за мной.
— Что? Куда?
— Спокойно, Торго, доверься старине Эйзелу. Ведь мы с Накаром были закадычными приятелями. Я знаю об этом месте то, чего не знает даже она. Тут есть тайники, которые Накар устроил, когда нас никого и на свете не было. Они в жизни не найдут их. — Сам Эйзел не очень-то верил в это, но не беда, если Торго поверит. — Мы захватим все необходимое, чтобы завершить начатое. — Он собрал колдовскую утварь Чаровницы.