Страница:
парня-чародея и трех светлокожих детей-колдунов - я их видел, когда был у
них. Мы им совершенно безразличны.
- Их должно быть больше.
- Я уверен, что слухи верны. Они многократно подтверждались. Остальные
мертвы.
Когда дело касалось Отряда, Могаба отказывался верить очевидному.
- Куда они полетели?
- Возможно, что-то случилось в Деджагоре. Или южнее.
Если южнее, то за Данда-Преш. Как докладывали Могабе его агенты,
Протектора уже не поддерживали на территориях, не находящихся под прямым
контролем верховного главнокомандующего, хотя и вспышек энтузиазма
возвращение королевских особ не вызвало. Империя отнеслась к ним безразлично
- за исключением тех, кто мог так или иначе на этом заработать. И Могаба
вспомнил, что так было всегда. Разговаривая, Могаба поигрывал раковиной
улитки, что стало для него почти навязчивой привычкой. Внезапно, к удивлению
Аридаты, он отшвырнул раковину изо всех сил.
- Пора провести полномасштабные полевые учения. Посмотрим, насколько
хороша их разведка без чудо-мальчика.
Аридата задал несколько коротких вопросов. Сейчас он уже командовал
дивизией, которая станет левым крылом армии Могабы. Ядром этой дивизии стали
Городские батальоны.
- Готовься к учениям в точности так, как если бы мы отправлялись
сражаться, - приказал Могаба. - Выдай сухие пайки. Но не торопись. Мы лишь
хотим проверить, насколько мы готовы. И понять, где нужно поработать
дополнительно. Вопросы не поощряй. И отныне я хочу лично выслушивать
донесения шпионов.
Аридата ушел, гадая, что на самом деле задумал Могаба.
Верховный главнокомандующий вызвал остальных членов штаба и командиров.
А особенно долго - под ярким полуденным солнцем - он разговаривал с
Капитанами кавалеристов.
Лозан Лебедь сунул голову в хижину Дремы, построенную для нее из
отборных бревен, позаимствованных в Роковом перелеске.
- Очередной контакт с кавалерией Могабы. Три мили западнее Каменной
дороги.
Такое случалось периодически. И служило для Могабы одним из способов
проверить боеготовность противника. Когда такие проверки учащались, это
значило, что Могаба хочет спровоцировать ответные действия". Дрема хмыкнула,
но не встревожилась.
- Я немного озабочен, - сообщил Лебедь. - На сей раз они давят сильнее.
А поскольку мы ничего не можем узнать от тех Теней, которые не увязались
следом за Тобо, то мы и понятия не имеем, что сейчас делает Могаба. Мы так
же слепы, как и он.
- Его главные силы маневрируют под прикрытием кавалерии?
- У меня создалось такое впечатление.
- Тогда он снова пытается нагнать на нас панику. - Таглиосские войска
уже дважды выступали на юг и теребили противника, пока Дрема не переходила в
контратаку, после чего поспешно отступали. Таким способом Могаба прививал
своим рекрутам уверенность в своих силах, доводя обстановку почти до боевой.
А на сей раз он, несомненно, захочет еще больше сблизить их с противником.
- Выведи одну бригаду за линию пикетов, и пусть наведут там шороху.
Вторую бригаду оставь в лагере. Все остальные пусть занимаются обычными
делами. Думаю, мы очень скоро дождемся реакции Дщери Ночи.
Ее кампания против мессии Обманников и лже-Гоблина очень напоминала ту,
которую верховный главнокомандующий вел против нее.
- Мы теперь знаем официальные титулы Обманников для этой парочки, -
напомнил Лебедь. Эти сведения кто-то из призрачного народца разведал в
далеком Ашаране, как раз перед отлетом Тобо. Ашаран, городок на юго-западе,
вряд ли мог хоть как-то повлиять на события, разве что через живущую там
группу Обманников. - Хадидас. Хадидаса.
Раб Хади. Или Кины.
- Это одно имя или два?
- Это женская и мужская формы.
- Лозан, эту девушку никто не посмеет назвать рабыней. В ней течет та
же кровь, что и в ее матери и тетке. И имя Дщерь Ночи прекрасно ей подходит.
Лебедь пожал плечами и вышел. По словам Тобо, девушка и Хадидас, мягко
говоря, недолюбливают друг друга. И постоянно ссорятся. Более того -
кажется, девушка почти рассталась с иллюзиями.
Кавалерия Могабы продолжала тревожить разведчиков и пикеты Дремы.
Повсюду вспыхивали стычки. Торговое движение по Каменной дороге практически
прекратилось. Крупные отряды кавалерии прощупывали стойкость бригады,
выдвинутой для прикрытия Отряда. Кавалеристы были в основном веднаитами, а
те традиционно считались превосходными всадниками. И эти всадники хорошо
проявили себя в действиях против профессиональной хсиенской пехоты. Дрема
вывела из лагеря вторую бригаду, оставив в резерве местных рекрутов.
- Я начинаю тревожиться, - признался Лебедь Дреме.
- Все идет по нарастающей. Прежде ты был лишь озабочен.
- И я о том же. Почему Могаба столь упорно заставляет нас поверить,
будто готовит прямую атаку? Зачем хочет добиться от нас ответных действий?
- Потому что хочет увидеть, как мы поступим. Если только не пытается
отвлечь нас от чего-то другого. Существует ли вероятность, что он мог
заключить сделку с Обманниками?
- Один из его приспешников - сын Нарайяна Сингха.
- Аридата Сингх не Обманник! - вспыхнула Дрема. - И не сторонник
Обманников.
- Ладно-ладно. Не кипятись.
Однако уже через несколько секунд стало ясно, что спокойствие никому
сохранить не удастся. Неожиданное и смертельно опасное все же произошло.
Кавалерия Могабы отошла. Ее сменила пехота Второй дивизии, по
численности равная всей армии Дремы. Таглиосцы двинулись прямо на
обороняющихся, тесня их назад. По флангам наступающей линии стала
просачиваться кавалерия.
Дрема успела разослать посыльных и отдать приказы горнистам еще до
того, как стало совершенно ясно, что Могаба ее не просто дразнит.
- Мы не должны пустить их в лагерь. Любой ценой! - рявкнула она,
обращаясь к Лебедю.
- Я с этим справлюсь, - ответил тот, хотя он и не был официальным
членом отрядной иерархии. - Обойдусь рекрутами. А ты хватай всех остальных,
кого сможешь отыскать.
И он умчался. Если Могаба захватит лагерь, то овладеет и сокровищами,
привезенными с равнины. А это будет означать его победу во всей войне.
Отыскав хсиенских сержантов, муштровавших новобранцев, Лебедь принялся
ликвидировать уже начавшийся в лагере переполох. Он объявил, что противник
начал разведку боем. И некоторые из его солдат могут попытаться проникнуть в
лагерь.
Собрав новобранцев и развернув их лицом к врагу, Лебедь послал надежных
людей перевезти сокровища в тайник, подготовленный на старом тенеземском
воинском кладбище. И еле успел. Атака Могабы оказалась гораздо энергичнее,
чем ожидалось. Когда она достигла лагеря, новобранцы не смогли долго ее
сдерживать. И солдаты Могабы все же очутились в лагере.
Однако это не принесло успеха верховному главнокомандующему. Вскоре
после того, как его дивизия отвлекла противника на себя, вторая дивизия,
выполняя отданный заранее приказ, должна была быстро переместиться восточнее
Каменной дороги и перехватить разрозненные части, бросившиеся из Рокового
перелеска на помощь Дреме. Но командир этой дивизии, не уверенный в том, что
его самого не заманивают в хитроумно подготовленную ловушку, медлил до тех
пор, пока его атака не потеряла все шансы на успех. Вскоре ему придется
начинать военную карьеру заново. В компании с многими младшими офицерами.
На крайнем левом фланге Аридата Сингх начал атаку точно в намеченный
срок. Ее первоначальной целью значился захват Рокового перелеска. Затем ему
предстояло наступать на юго-восток и отрезать противнику путь к отступлению.
Но не успела дивизия Аридаты продвинуться далеко вперед, как он получил от
Могабы депешу с приказом отойти. Противник уже собрался с силами. Вскоре
ожидалась контратака. -И Могаба опасался, что, если Дрема обнаружит Аридату,
она его отрежет и уничтожит его дивизию. Ведь Аридата на поле боя был еще
новичком.
Дщерь Ночи была готова выть от скуки - жизнь в Роковом перелеске
действовала ей на нервы. Да, жизнь с Нарайяном Сингхом не была идеальной,
зато она ее понимала. Жизнь с Хадидасом оказалась невыносимой, а сам
одержимый коротышка - страшным занудой. Каждый день с утра до вечера он
мучил ее уроками. И почти всегда вдалбливал ей то, что она уже знала. Лишь
изредка он перемежал это философской чепухой о том, что она должна полностью
отдать себя воле Кины. И что она должна упорно стараться избавиться даже от
самых упрямых клочков своей личности и превратиться в сосуд для Кины, стать
не Дщерью Ночи, а Хадидасой.
Она сидела на ступенях храма Обманников, обняв колени и положив на них
голову, а Хадидас бубнил свои аргументы. Приходили и уходили
Обманники-пилигримы, убирающие в храме. Она не обращала на них внимания.
Потому что вспоминала другие времена, когда сидела здесь с папой Нарайяном.
Сейчас эти дни казались почти нормальной семейной жизнью.
Она начала перебирать свои мысли из прошлого, немедленно ощутила
волнение и удивилась - почему? Она не думала о мужчинах в этом смысле с того
дня, как узнала о смерти Нарайяна.
Кто-то вышел из храма, стал спускаться по ступенькам мимо нее, неся
ведро с грязной водой. Послышался глухой стук. Человек с ведром испуганно
пискнул и повалился навзничь рядом с девушкой, уставившись на свою мессию
изумленными глазами. Она увидела, как в них угасает искра жизни.
Из груди мужчины торчала стрела, поразившая его точно в сердце. Девушка
не заметила цветных пометок на древке, обозначающих не только отряд
лучников, но и самого стрелка. Она огляделась. Отовсюду послышались крики и
удары. Совсем рядом с ней просвистела стрела и с глухим стуком вонзилась за
спиной девушки в ее нового попутчика. Она встрепенулась, попробовала
напустить чары "люби меня" - но стрела ударила ее в ключицу. Вторая
вонзилась ниже, и девушка перегнулась пополам.
Казалось, Хадидас даже не заметил первые несколько стрел. Но они
пронзали его снова и снова. Внезапно повсюду замелькали таглиосские солдаты.
- Отрубайте головы! - крикнул офицер. - Мы прихватим их с собой. А тела
бросьте на свалке костей. Для стервятников.
Другой офицер быстрыми шагами направился к Дщери Ночи. Все таглиосцы
расступались перед ним. Девушка не смогла не заметить его поразительную
красоту и сразу же вспомнила, что уже видела его несколько лет назад, когда
была пленницей Черного Отряда. Его приводили к Нарайяну.
- Брат мой Аридата, - выдохнула она. - Кажется, моя судьба - быть
пленницей до конца своих дней. - Она прижимала руки к пронзенному стрелой
животу. Чуть выше нее стоял огромный солдат-шадарит, готовый оглушить ее при
первой же попытке оказать сопротивление.
Таглиосский офицер удивился, но лишь на мгновение. Он понял слова о
том, что он ей брат.
- Ты Дщерь Ночи. А моя работа - сделать так, чтобы ты не исполнила свое
предназначение. - Он взглянул на лежащее рядом с ней существо. Уже
неподвижное, но не мертвое. В обычном смысле. Гоблина он тоже видел в ту
ночь.
- Теперь это Хадидас, - пояснила она. - А не тот колдун. Он не мертв. И
ты не сможешь его убить. Внутри него частица богини.
Аридата подал знак солдатам. Те связали лже-Гоблина и затолкали в
мешок, выдернув сперва из него стрелы.
- Я бы на это не рассчитывал.
- В нем Кина.
- А если я разрублю его на кусочки, Бубу? А потом прикажу своим людям
закопать каждый кусочек на расстоянии сотни миль. Я не знал своего отца и уж
точно не уважаю то, кем он был и чем занимался. Пусть так. Но это существо
его убило.
- Как ты меня назвал?
- Что? Ты имеешь в виду Бубу?
- Да. Почему ты назвал меня так? - Она заставила себя отвернуться и не
смотреть, что делают с убитыми Обманниками.
- Твои мать с отцом и все в Черном Отряде называют тебя Бубу. Потому
что это не столь вычурное имя, как Дщерь Ночи. Давай, вставай. Мне пора
уводить своих людей. И никаких фокусов Станешь себя плохо вести - будет
очень больно. Потому что мои солдаты очень тебя боятся.
По телу девушки пробежала дрожь. Удивительно. Она им настолько
небезразлична, что для нее даже придумали ласкательное имя? Даже Нараяйн не
осмелился зайти настолько далеко, хотя она и знала, как он ей предан.
Несмотря на предупреждение Аридаты, она снова попыталась задействовать
"люби меня". Ничего не вышло. Она так и не поняла, то ли причиной стал ее
испуг, то ли помешал Хадидас. Лже-Гоблин уже демонстрировал свою способность
влиять на нее - обычно, когда она не соответствовала установленным им
нормам.
На краткий миг она поверила, что ее пленители и в самом деле изрубят
Хадидаса, а кусочки разбросают по сотням выгребных ям. Но потом заставила
себя позабыть о личных чувствах. Сейчас не время. Нужно сосредоточиться на
том, чтобы она и Хадидас остались в живых и отыскали возможность начать свою
великую работу.
В том же, что такой шанс подвернется, она не сомневалась. Кипа найдет
способ. Кина всегда его находила. Ведь Кина - это тьма. А тьма приходит
всегда.
И девушка покорилась. Но она ничего не могла поделать с волнением,
которое охватывало ее всякий раз, когда к ней приближался красавец генерал.
Однако тот был слишком занят, чтобы обращать на нее внимание. Потому что
получил приказ, изменяющий его задачу.
- У них есть еще одна дивизия, где-то восточное Каменной дороги, -
сообщил Лебедь Дреме и ее штабу. - У меня создалось впечатление, что перед
ней поставлена задача обойти нас с тыла. Но она внезапно повернула на север.
И мы никогда не узнаем почему, пока не возьмем пленных или не попросим
призрачный народец о помощи.
Неизвестные Тени стали популярной темой. Небольшое их число осталось с
нами, но заставить их помогать мы так и не сумели. Тобо, видите ли, не
сказал им, чтобы они нам помогали.
За время совещания настроение ни у кого не улучшилось. Все вымотались,
стали нервными и нетерпеливыми. Особенно Дрема. Не имея абсолютно никаких
доказательств, она решила, что Могаба снова нанес ней поражение. И что
сражение еще не закончено.
Верховный главнокомандующий так и не разорвал окончательно контакт
между нашими армиями. Похоже, он желал, чтобы стычки между патрулями
продолжались бесконечно.
- Я считаю, что мы справились, - заявил Лебедь. - Соотношение потерь
несомненно в нашу пользу.
- Зато стратегически Могаба наверняка празднует победу, - огрызнулась
Дрема. - Он доволен достигнутым. - Разумеется, она не могла знать, доволен
ли Могаба. Зато точно знала, что сама недовольна. Могаба удивил ее вновь.
Она упустила из виду тот факт, что в ходе сражения ей удалось отбить
атаку превосходящих сил врага и что Могаба, возможно, маневрировал настолько
хитроумно, что перехитрил сам себя.
Зато Лебедь это отметил и сказал:
- Могаба может вернуться. Как только поймет, что сумел застать нас
врасплох и мог попросту раздавить нас, если бы бросил в атаку все силы,
отказавшись от хитростей.
Все закивали. Один из командиров бригад заметил, что на месте врага он
атаковал бы снова, даже если бы знал, что противник его ждет. Просто чтобы
посмотреть, что из этого получится. И заставить противника постоянно держать
ушки на макушке. А постоянная готовность к отражению атаки за несколько дней
психологически перемалывает любую армию.
Вошла Сари. Она опоздала, потому что совещание ее не интересовало. Ни к
кому не обращаясь, она проговорила:
- Начинается дождь.
То была важная новость, она могла серьезно повлиять на наши планы.
Лебедь вышел посмотреть.
Небо затянули тучи. В воздухе пахло дождем. Но он пока не пошел и вряд
ли начнется раньше полуночи. Впрочем, до нее уже недолго оставалось. Лебедь
вернулся и покачал головой.
То, о чем Сари говорила фигурально или метафорически, стало очевидно
очень скоро, когда от патрульных поступило известие о том, что Роковой
перелесок очищен от Обманников.
- И там нет Дщери Ночи и лже-Гоблина? - встрепенулась Дрема.
- Мы не нашли их тел, Капитан. А трупов там хватает. И все
обезглавленные. Может, эти двое ухитрились сбежать?
- Возможно. Уж скорее бы Тобо вернулся. Мне осточертело действовать
вслепую.
- Он тебя совершенно избаловал, - заметил Лебедь.
- А я наслаждалась каждой минутой. Цо Лиен, для твоих разведчиков есть
новая работа. Выясни, что там произошло. И не сможем ли мы кого-нибудь
догнать. Но помни, что Могаба очень порадуется, если сумеет завлечь нас в
смертельную ловушку.
- Будет сделано, мой Капитан.
Лебедь фыркнул, услышав цветистый ответ Цо Лиена. Тот был родом из
провинции, где стиль речи считался столь же важным, как и суть сказанного. И
он был одним из самых знающих профессиональных офицеров, которые хотели
стряхнуть феодальные цепи с Хсиена в надежде разбогатеть.
Этим выходцам из Страны Неизвестных Теней лучше побеспокоиться о том,
как остаться в живых, а не о победе в войне, подумал Лебедь. Потому что их
будущее богатство уже находилось в руках Отряда и было спрятано на этом
кладбище.
О, какая настороженность читалась во всех глазах, когда мы с Госпожой
открыли врата! Я даже прошел сквозь них, сделав несколько совершенно
необязательных шагов, лишь бы добавить сцене драматизма. А потом мы
двинулись дальше и помчались над защищенной с боков дорогой на юг, к
обиталищу Шевитьи.
На сей раз равнина была холодной, серой и ветреной, утратившей все свое
сияние. Торчащие по сторонам дороги обелиски казались старыми, усталыми и не
очень-то склонными повествовать о славе прошлых лет. Новых обелисков я не
заметил. А ветер ни разу не стал хоть чуточку теплее, чем сердце ростовщика.
Мы даже замечали под ногами пятна снега и льда.
Тобо высказал идею, что эта погода пришла на равнину из какого-то
другого, неизвестного места, где сейчас другое время года.
- Ты думаешь? - усомнился я. - Ведь хатоварские врата полностью
разрушены.
Сегодня равнина не навевала чувство опасности. Может, из-за того, что
Теней на ней почти не осталось?
- А у нас дома сейчас самый разгар лета, - сообщила Шукрат.
Я хмыкнули прибавил скорости своему летательному столбу. Молодежь
поспевала за мной без всяких усилий. Я услышал, как позади коротко
выругалась Госпожа, когда управляемый Ревуном ковер отстал. Ревун не мог
лететь быстрее, потому что ковер по ширине почти равнялся защищенной полосе
дороги. Ему приходилось соблюдать осторожность.
Когда мы приблизились к крепости Шевитьи, Тобо завопил:
- Теперь можно подняться и повыше! И он с Шукрат взмыли вверх, к
солнцу. Точнее, туда, где полагалось находиться солнцу, не будь погода столь
отвратительной.
- Не смей! - рявкнул за моей спиной Мурген.
- Слишком поздно, приятель. Держись. - Я тоже набирал высоту, хотя и не
с бесшабашностью бессмертного юнца. Когда Мурген пискнул, я добавил:
- Если не нравится летать, слезай и иди пешком.
Через несколько секунд мы увидели Сияющую равнину глазами бога.
Такой вид предстал перед моим взором впервые, и его еще никто не
описывал. С высоты в полмили равнина напоминала пол в главных покоях
крепости. Это меня не удивило. Зато удивили ее границы.
В центре каждого из шестнадцати секторов находились врата. А за каждыми
вратами - свои погода, время года и суток, которые становились все более
размытыми и нечеткими по мере приближения к точке, расположенной посередине
между вратами.
- Мы словно смотрим на мир изнутри хрустального шара, - пробормотал
Мурген.
- А почему ты никогда не говорил, что сверху равнина выглядит именно
так?
- Потому что сам вижу такое впервые. Возможно, из мира призраков ее
нельзя увидеть сверху.
С высоты равнина обрела и цвета. Никогда еще я не видел на ней такого
разнообразия красок.
Мимо нас сверху вниз промчались Тобо и Шукрат, визжа от восторга.
- Ну все. Хватит веселиться, - сказал я, заметив внизу ковер Ревуна,
ползущий по дороге, что начиналась у врат в наш мир.
Мы влетели в крепость через дыру в крыше. Похоже, эта дыра осталась
единственным повреждением, так и не исправившим самое себя. Или же
демон-страж счел дыру более полезной, чем сухой пол. Уж погода его точно не
волновала. Хотя на дворе стоял день, наш местный агент, почтенный Баладитай,
дрыхнул. Полагаю, в таком возрасте он спит больше, чем бодрствует.
К тому времени, когда мы с Мургеном приземлились, Шукрат уже успела
сцепиться в яростном споре с Нашуном Исследователем и Первым Отцом.
Репликами они обменивались, разумеется, на своем языке, но точный смысл слов
не имел значения. Суть ссоры была стара как мир: тупоголовое старичье
сцепилось рогами со всезнающей молодостью.
- А тут попахивает, - заметил Мурген. Здесь не просто пахло, а воняло.
Очевидно, Ворошки ждали, пока слуги за ними уберут.
- Наверное, Шевитья лишен обоняния. Я бы на его месте перестал их
кормить до тех пор, пока они не научатся за собой убирать. - Баладитай, как
я заметил, свою долю домашней работы выполнял, несмотря на склонность к
рассеянности и научную увлеченность.
Начатая Шукрат и ее родственничками перебранка наконец-то потревожила
сон ученого старца.
Баладитай напоминал растрепанное старое пугало, отчаянно нуждающееся в
смене одежды. Сколько я его помню, он всегда ходил в одних и тех же
лохмотьях - почти таких же, как у Ревуна, только укутан ими менее плотно.
Ему не помешало бы и близкое знакомство с ножницами, расческой и
лоханью теплой воды. Вокруг его головы и лица развевались спутанные пряди
жидковатых седых волос. Я не удивился бы, если бы они стали разлетаться
клочками по ветру, как семена одуванчика.
В крепости было жутковато. Я никогда не мог там расслабиться. Она
действовала на мою психику так же, как дядюшка Дой, - вызывая ощущение не
правильности. Подозрительной не правильности. Ползучей и незаметно
подкрадывающейся. И не позволяющей расслабиться.
Баладитай тут же пристал к Мургену и подверг его форменному допросу.
Как дела у Дремы? Как поживает его старый друг Сантараксита? Чем занят Тобо?
В нем обитал жучок-летописец. К тому же, хотя он и вызвался жить здесь,
считая такую жизнь интеллектуальным приключением, он скучал по людям.
Подозреваю, что Ворошки не составили ему превосходную компанию. Они
наверняка непрерывно жаловались на непонятном языке, и все их попытки
общаться сводились лишь к громким воплям.
Я взглянул вверх, гадая, когда соизволят прибыть остальные. Затем
отошел на несколько шагов в сторону, к внешней границе купола неизвестно
откуда исходящего света, освещающего рабочее место Баладитая. И уставился на
огромную тушу демона Шевитьи.
Мрак вокруг него оказался глубже, чем мне помнилось. Он смазывал
очертания огромного деревянного трона. Пригвожденная к нему серебряными
кинжалами человекообразная махина демона тоже показалась менее объемистой,
чем прежде. И я задумался: уж не становится ли голем более изящным, питая
своих гостей?
Гости должны есть. А Шевитья кормил своих визитеров и союзников,
выделяя из своего тела большие грибообразные комки манны. Мне вспомнилось,
что на вкус она сладковатая и чуть пряная - как раз настолько, что начинаешь
угадывать, какая именно пряность придает ей такой привкус. Всего лишь
несколько кусочков манны наполняют человека огромной энергией и резко
повышают уверенность в себе. И никто не растолстел, питаясь ею. Как раз
наоборот: вкус у нее не очень приятный, и человек ест ее только тогда, когда
очень голоден или ранен.
Очевидно, Шевитье тоже не суждено остаться толстяком.
Я заметил, что его большие красные глаза открыты. Шевитья разглядывал
меня с большим интересом, чем я его.
Голем не говорит вслух. Мы полагаем, что он этого не умеет. Когда у
него возникает желание общаться, его голос слышится прямо у тебя в голове.
Для кого-то услышать его голос не проблема. Но мне его услышать так и не
довелось, поэтому описать его я не могу. Если Шевитья и вторгался в мои сны,
когда я лежал заколдованный в пещере под ним, то я и этого не припоминаю. У
меня о тех годах вообще никаких воспоминаний не сохранилось.
А вот Мурген и Госпожа помнят. Кое-что. Но говорить об этом не желают.
Предпочитают, чтобы то, что записано об этом в Анналах, говорило само за
себя.
Наверняка приятного в этом не было ничего.
Из-за полумрака создавалось впечатление, что у Шевитьи собачья или
шакалья голова, и это сразу вызывало воспоминания об увиденных в детстве
идолах. Полагаю, что он и в самом деле был кем-то из владык подземного мира.
Огромный глаз закрылся, потом приоткрылся. Демон проявил чувство юмора.
Ведь знает, зараза, что это его подмигивание на несколько дней лишит меня
покоя.
Кто-то взял меня за руку. Я отвел взгляд от Шевитьи. Прибыла моя
ненаглядная. И при этом тусклом свете она казалось намного моложе и
счастливее.
- Ну наконец-то добрались, - прошептал я.
- Ревун превращается в робкого старикашку. Потому что вбил себе в
голову, что у него может быть будущее.
- Давай отойдем в ту сторону на полмили и потеряемся на полчасика.
- Хм-м... Ты меня искушаешь. Интересно, что на тебя нашло?
Я щипнул ее пониже спины. Она взвизгнула и вывернула мне руку.
- Ай! - прокомментировал я.
Оба глаза Шевитьи уставились на меня.
- Так подобные моменты лучше запоминаются, верно? - сказала Госпожа.
Я согласился. И несколько пар глаз, наблюдающих за нами со стороны,
тоже. Молодежь мы потрясли особенно.
них. Мы им совершенно безразличны.
- Их должно быть больше.
- Я уверен, что слухи верны. Они многократно подтверждались. Остальные
мертвы.
Когда дело касалось Отряда, Могаба отказывался верить очевидному.
- Куда они полетели?
- Возможно, что-то случилось в Деджагоре. Или южнее.
Если южнее, то за Данда-Преш. Как докладывали Могабе его агенты,
Протектора уже не поддерживали на территориях, не находящихся под прямым
контролем верховного главнокомандующего, хотя и вспышек энтузиазма
возвращение королевских особ не вызвало. Империя отнеслась к ним безразлично
- за исключением тех, кто мог так или иначе на этом заработать. И Могаба
вспомнил, что так было всегда. Разговаривая, Могаба поигрывал раковиной
улитки, что стало для него почти навязчивой привычкой. Внезапно, к удивлению
Аридаты, он отшвырнул раковину изо всех сил.
- Пора провести полномасштабные полевые учения. Посмотрим, насколько
хороша их разведка без чудо-мальчика.
Аридата задал несколько коротких вопросов. Сейчас он уже командовал
дивизией, которая станет левым крылом армии Могабы. Ядром этой дивизии стали
Городские батальоны.
- Готовься к учениям в точности так, как если бы мы отправлялись
сражаться, - приказал Могаба. - Выдай сухие пайки. Но не торопись. Мы лишь
хотим проверить, насколько мы готовы. И понять, где нужно поработать
дополнительно. Вопросы не поощряй. И отныне я хочу лично выслушивать
донесения шпионов.
Аридата ушел, гадая, что на самом деле задумал Могаба.
Верховный главнокомандующий вызвал остальных членов штаба и командиров.
А особенно долго - под ярким полуденным солнцем - он разговаривал с
Капитанами кавалеристов.
Лозан Лебедь сунул голову в хижину Дремы, построенную для нее из
отборных бревен, позаимствованных в Роковом перелеске.
- Очередной контакт с кавалерией Могабы. Три мили западнее Каменной
дороги.
Такое случалось периодически. И служило для Могабы одним из способов
проверить боеготовность противника. Когда такие проверки учащались, это
значило, что Могаба хочет спровоцировать ответные действия". Дрема хмыкнула,
но не встревожилась.
- Я немного озабочен, - сообщил Лебедь. - На сей раз они давят сильнее.
А поскольку мы ничего не можем узнать от тех Теней, которые не увязались
следом за Тобо, то мы и понятия не имеем, что сейчас делает Могаба. Мы так
же слепы, как и он.
- Его главные силы маневрируют под прикрытием кавалерии?
- У меня создалось такое впечатление.
- Тогда он снова пытается нагнать на нас панику. - Таглиосские войска
уже дважды выступали на юг и теребили противника, пока Дрема не переходила в
контратаку, после чего поспешно отступали. Таким способом Могаба прививал
своим рекрутам уверенность в своих силах, доводя обстановку почти до боевой.
А на сей раз он, несомненно, захочет еще больше сблизить их с противником.
- Выведи одну бригаду за линию пикетов, и пусть наведут там шороху.
Вторую бригаду оставь в лагере. Все остальные пусть занимаются обычными
делами. Думаю, мы очень скоро дождемся реакции Дщери Ночи.
Ее кампания против мессии Обманников и лже-Гоблина очень напоминала ту,
которую верховный главнокомандующий вел против нее.
- Мы теперь знаем официальные титулы Обманников для этой парочки, -
напомнил Лебедь. Эти сведения кто-то из призрачного народца разведал в
далеком Ашаране, как раз перед отлетом Тобо. Ашаран, городок на юго-западе,
вряд ли мог хоть как-то повлиять на события, разве что через живущую там
группу Обманников. - Хадидас. Хадидаса.
Раб Хади. Или Кины.
- Это одно имя или два?
- Это женская и мужская формы.
- Лозан, эту девушку никто не посмеет назвать рабыней. В ней течет та
же кровь, что и в ее матери и тетке. И имя Дщерь Ночи прекрасно ей подходит.
Лебедь пожал плечами и вышел. По словам Тобо, девушка и Хадидас, мягко
говоря, недолюбливают друг друга. И постоянно ссорятся. Более того -
кажется, девушка почти рассталась с иллюзиями.
Кавалерия Могабы продолжала тревожить разведчиков и пикеты Дремы.
Повсюду вспыхивали стычки. Торговое движение по Каменной дороге практически
прекратилось. Крупные отряды кавалерии прощупывали стойкость бригады,
выдвинутой для прикрытия Отряда. Кавалеристы были в основном веднаитами, а
те традиционно считались превосходными всадниками. И эти всадники хорошо
проявили себя в действиях против профессиональной хсиенской пехоты. Дрема
вывела из лагеря вторую бригаду, оставив в резерве местных рекрутов.
- Я начинаю тревожиться, - признался Лебедь Дреме.
- Все идет по нарастающей. Прежде ты был лишь озабочен.
- И я о том же. Почему Могаба столь упорно заставляет нас поверить,
будто готовит прямую атаку? Зачем хочет добиться от нас ответных действий?
- Потому что хочет увидеть, как мы поступим. Если только не пытается
отвлечь нас от чего-то другого. Существует ли вероятность, что он мог
заключить сделку с Обманниками?
- Один из его приспешников - сын Нарайяна Сингха.
- Аридата Сингх не Обманник! - вспыхнула Дрема. - И не сторонник
Обманников.
- Ладно-ладно. Не кипятись.
Однако уже через несколько секунд стало ясно, что спокойствие никому
сохранить не удастся. Неожиданное и смертельно опасное все же произошло.
Кавалерия Могабы отошла. Ее сменила пехота Второй дивизии, по
численности равная всей армии Дремы. Таглиосцы двинулись прямо на
обороняющихся, тесня их назад. По флангам наступающей линии стала
просачиваться кавалерия.
Дрема успела разослать посыльных и отдать приказы горнистам еще до
того, как стало совершенно ясно, что Могаба ее не просто дразнит.
- Мы не должны пустить их в лагерь. Любой ценой! - рявкнула она,
обращаясь к Лебедю.
- Я с этим справлюсь, - ответил тот, хотя он и не был официальным
членом отрядной иерархии. - Обойдусь рекрутами. А ты хватай всех остальных,
кого сможешь отыскать.
И он умчался. Если Могаба захватит лагерь, то овладеет и сокровищами,
привезенными с равнины. А это будет означать его победу во всей войне.
Отыскав хсиенских сержантов, муштровавших новобранцев, Лебедь принялся
ликвидировать уже начавшийся в лагере переполох. Он объявил, что противник
начал разведку боем. И некоторые из его солдат могут попытаться проникнуть в
лагерь.
Собрав новобранцев и развернув их лицом к врагу, Лебедь послал надежных
людей перевезти сокровища в тайник, подготовленный на старом тенеземском
воинском кладбище. И еле успел. Атака Могабы оказалась гораздо энергичнее,
чем ожидалось. Когда она достигла лагеря, новобранцы не смогли долго ее
сдерживать. И солдаты Могабы все же очутились в лагере.
Однако это не принесло успеха верховному главнокомандующему. Вскоре
после того, как его дивизия отвлекла противника на себя, вторая дивизия,
выполняя отданный заранее приказ, должна была быстро переместиться восточнее
Каменной дороги и перехватить разрозненные части, бросившиеся из Рокового
перелеска на помощь Дреме. Но командир этой дивизии, не уверенный в том, что
его самого не заманивают в хитроумно подготовленную ловушку, медлил до тех
пор, пока его атака не потеряла все шансы на успех. Вскоре ему придется
начинать военную карьеру заново. В компании с многими младшими офицерами.
На крайнем левом фланге Аридата Сингх начал атаку точно в намеченный
срок. Ее первоначальной целью значился захват Рокового перелеска. Затем ему
предстояло наступать на юго-восток и отрезать противнику путь к отступлению.
Но не успела дивизия Аридаты продвинуться далеко вперед, как он получил от
Могабы депешу с приказом отойти. Противник уже собрался с силами. Вскоре
ожидалась контратака. -И Могаба опасался, что, если Дрема обнаружит Аридату,
она его отрежет и уничтожит его дивизию. Ведь Аридата на поле боя был еще
новичком.
Дщерь Ночи была готова выть от скуки - жизнь в Роковом перелеске
действовала ей на нервы. Да, жизнь с Нарайяном Сингхом не была идеальной,
зато она ее понимала. Жизнь с Хадидасом оказалась невыносимой, а сам
одержимый коротышка - страшным занудой. Каждый день с утра до вечера он
мучил ее уроками. И почти всегда вдалбливал ей то, что она уже знала. Лишь
изредка он перемежал это философской чепухой о том, что она должна полностью
отдать себя воле Кины. И что она должна упорно стараться избавиться даже от
самых упрямых клочков своей личности и превратиться в сосуд для Кины, стать
не Дщерью Ночи, а Хадидасой.
Она сидела на ступенях храма Обманников, обняв колени и положив на них
голову, а Хадидас бубнил свои аргументы. Приходили и уходили
Обманники-пилигримы, убирающие в храме. Она не обращала на них внимания.
Потому что вспоминала другие времена, когда сидела здесь с папой Нарайяном.
Сейчас эти дни казались почти нормальной семейной жизнью.
Она начала перебирать свои мысли из прошлого, немедленно ощутила
волнение и удивилась - почему? Она не думала о мужчинах в этом смысле с того
дня, как узнала о смерти Нарайяна.
Кто-то вышел из храма, стал спускаться по ступенькам мимо нее, неся
ведро с грязной водой. Послышался глухой стук. Человек с ведром испуганно
пискнул и повалился навзничь рядом с девушкой, уставившись на свою мессию
изумленными глазами. Она увидела, как в них угасает искра жизни.
Из груди мужчины торчала стрела, поразившая его точно в сердце. Девушка
не заметила цветных пометок на древке, обозначающих не только отряд
лучников, но и самого стрелка. Она огляделась. Отовсюду послышались крики и
удары. Совсем рядом с ней просвистела стрела и с глухим стуком вонзилась за
спиной девушки в ее нового попутчика. Она встрепенулась, попробовала
напустить чары "люби меня" - но стрела ударила ее в ключицу. Вторая
вонзилась ниже, и девушка перегнулась пополам.
Казалось, Хадидас даже не заметил первые несколько стрел. Но они
пронзали его снова и снова. Внезапно повсюду замелькали таглиосские солдаты.
- Отрубайте головы! - крикнул офицер. - Мы прихватим их с собой. А тела
бросьте на свалке костей. Для стервятников.
Другой офицер быстрыми шагами направился к Дщери Ночи. Все таглиосцы
расступались перед ним. Девушка не смогла не заметить его поразительную
красоту и сразу же вспомнила, что уже видела его несколько лет назад, когда
была пленницей Черного Отряда. Его приводили к Нарайяну.
- Брат мой Аридата, - выдохнула она. - Кажется, моя судьба - быть
пленницей до конца своих дней. - Она прижимала руки к пронзенному стрелой
животу. Чуть выше нее стоял огромный солдат-шадарит, готовый оглушить ее при
первой же попытке оказать сопротивление.
Таглиосский офицер удивился, но лишь на мгновение. Он понял слова о
том, что он ей брат.
- Ты Дщерь Ночи. А моя работа - сделать так, чтобы ты не исполнила свое
предназначение. - Он взглянул на лежащее рядом с ней существо. Уже
неподвижное, но не мертвое. В обычном смысле. Гоблина он тоже видел в ту
ночь.
- Теперь это Хадидас, - пояснила она. - А не тот колдун. Он не мертв. И
ты не сможешь его убить. Внутри него частица богини.
Аридата подал знак солдатам. Те связали лже-Гоблина и затолкали в
мешок, выдернув сперва из него стрелы.
- Я бы на это не рассчитывал.
- В нем Кина.
- А если я разрублю его на кусочки, Бубу? А потом прикажу своим людям
закопать каждый кусочек на расстоянии сотни миль. Я не знал своего отца и уж
точно не уважаю то, кем он был и чем занимался. Пусть так. Но это существо
его убило.
- Как ты меня назвал?
- Что? Ты имеешь в виду Бубу?
- Да. Почему ты назвал меня так? - Она заставила себя отвернуться и не
смотреть, что делают с убитыми Обманниками.
- Твои мать с отцом и все в Черном Отряде называют тебя Бубу. Потому
что это не столь вычурное имя, как Дщерь Ночи. Давай, вставай. Мне пора
уводить своих людей. И никаких фокусов Станешь себя плохо вести - будет
очень больно. Потому что мои солдаты очень тебя боятся.
По телу девушки пробежала дрожь. Удивительно. Она им настолько
небезразлична, что для нее даже придумали ласкательное имя? Даже Нараяйн не
осмелился зайти настолько далеко, хотя она и знала, как он ей предан.
Несмотря на предупреждение Аридаты, она снова попыталась задействовать
"люби меня". Ничего не вышло. Она так и не поняла, то ли причиной стал ее
испуг, то ли помешал Хадидас. Лже-Гоблин уже демонстрировал свою способность
влиять на нее - обычно, когда она не соответствовала установленным им
нормам.
На краткий миг она поверила, что ее пленители и в самом деле изрубят
Хадидаса, а кусочки разбросают по сотням выгребных ям. Но потом заставила
себя позабыть о личных чувствах. Сейчас не время. Нужно сосредоточиться на
том, чтобы она и Хадидас остались в живых и отыскали возможность начать свою
великую работу.
В том же, что такой шанс подвернется, она не сомневалась. Кипа найдет
способ. Кина всегда его находила. Ведь Кина - это тьма. А тьма приходит
всегда.
И девушка покорилась. Но она ничего не могла поделать с волнением,
которое охватывало ее всякий раз, когда к ней приближался красавец генерал.
Однако тот был слишком занят, чтобы обращать на нее внимание. Потому что
получил приказ, изменяющий его задачу.
- У них есть еще одна дивизия, где-то восточное Каменной дороги, -
сообщил Лебедь Дреме и ее штабу. - У меня создалось впечатление, что перед
ней поставлена задача обойти нас с тыла. Но она внезапно повернула на север.
И мы никогда не узнаем почему, пока не возьмем пленных или не попросим
призрачный народец о помощи.
Неизвестные Тени стали популярной темой. Небольшое их число осталось с
нами, но заставить их помогать мы так и не сумели. Тобо, видите ли, не
сказал им, чтобы они нам помогали.
За время совещания настроение ни у кого не улучшилось. Все вымотались,
стали нервными и нетерпеливыми. Особенно Дрема. Не имея абсолютно никаких
доказательств, она решила, что Могаба снова нанес ней поражение. И что
сражение еще не закончено.
Верховный главнокомандующий так и не разорвал окончательно контакт
между нашими армиями. Похоже, он желал, чтобы стычки между патрулями
продолжались бесконечно.
- Я считаю, что мы справились, - заявил Лебедь. - Соотношение потерь
несомненно в нашу пользу.
- Зато стратегически Могаба наверняка празднует победу, - огрызнулась
Дрема. - Он доволен достигнутым. - Разумеется, она не могла знать, доволен
ли Могаба. Зато точно знала, что сама недовольна. Могаба удивил ее вновь.
Она упустила из виду тот факт, что в ходе сражения ей удалось отбить
атаку превосходящих сил врага и что Могаба, возможно, маневрировал настолько
хитроумно, что перехитрил сам себя.
Зато Лебедь это отметил и сказал:
- Могаба может вернуться. Как только поймет, что сумел застать нас
врасплох и мог попросту раздавить нас, если бы бросил в атаку все силы,
отказавшись от хитростей.
Все закивали. Один из командиров бригад заметил, что на месте врага он
атаковал бы снова, даже если бы знал, что противник его ждет. Просто чтобы
посмотреть, что из этого получится. И заставить противника постоянно держать
ушки на макушке. А постоянная готовность к отражению атаки за несколько дней
психологически перемалывает любую армию.
Вошла Сари. Она опоздала, потому что совещание ее не интересовало. Ни к
кому не обращаясь, она проговорила:
- Начинается дождь.
То была важная новость, она могла серьезно повлиять на наши планы.
Лебедь вышел посмотреть.
Небо затянули тучи. В воздухе пахло дождем. Но он пока не пошел и вряд
ли начнется раньше полуночи. Впрочем, до нее уже недолго оставалось. Лебедь
вернулся и покачал головой.
То, о чем Сари говорила фигурально или метафорически, стало очевидно
очень скоро, когда от патрульных поступило известие о том, что Роковой
перелесок очищен от Обманников.
- И там нет Дщери Ночи и лже-Гоблина? - встрепенулась Дрема.
- Мы не нашли их тел, Капитан. А трупов там хватает. И все
обезглавленные. Может, эти двое ухитрились сбежать?
- Возможно. Уж скорее бы Тобо вернулся. Мне осточертело действовать
вслепую.
- Он тебя совершенно избаловал, - заметил Лебедь.
- А я наслаждалась каждой минутой. Цо Лиен, для твоих разведчиков есть
новая работа. Выясни, что там произошло. И не сможем ли мы кого-нибудь
догнать. Но помни, что Могаба очень порадуется, если сумеет завлечь нас в
смертельную ловушку.
- Будет сделано, мой Капитан.
Лебедь фыркнул, услышав цветистый ответ Цо Лиена. Тот был родом из
провинции, где стиль речи считался столь же важным, как и суть сказанного. И
он был одним из самых знающих профессиональных офицеров, которые хотели
стряхнуть феодальные цепи с Хсиена в надежде разбогатеть.
Этим выходцам из Страны Неизвестных Теней лучше побеспокоиться о том,
как остаться в живых, а не о победе в войне, подумал Лебедь. Потому что их
будущее богатство уже находилось в руках Отряда и было спрятано на этом
кладбище.
О, какая настороженность читалась во всех глазах, когда мы с Госпожой
открыли врата! Я даже прошел сквозь них, сделав несколько совершенно
необязательных шагов, лишь бы добавить сцене драматизма. А потом мы
двинулись дальше и помчались над защищенной с боков дорогой на юг, к
обиталищу Шевитьи.
На сей раз равнина была холодной, серой и ветреной, утратившей все свое
сияние. Торчащие по сторонам дороги обелиски казались старыми, усталыми и не
очень-то склонными повествовать о славе прошлых лет. Новых обелисков я не
заметил. А ветер ни разу не стал хоть чуточку теплее, чем сердце ростовщика.
Мы даже замечали под ногами пятна снега и льда.
Тобо высказал идею, что эта погода пришла на равнину из какого-то
другого, неизвестного места, где сейчас другое время года.
- Ты думаешь? - усомнился я. - Ведь хатоварские врата полностью
разрушены.
Сегодня равнина не навевала чувство опасности. Может, из-за того, что
Теней на ней почти не осталось?
- А у нас дома сейчас самый разгар лета, - сообщила Шукрат.
Я хмыкнули прибавил скорости своему летательному столбу. Молодежь
поспевала за мной без всяких усилий. Я услышал, как позади коротко
выругалась Госпожа, когда управляемый Ревуном ковер отстал. Ревун не мог
лететь быстрее, потому что ковер по ширине почти равнялся защищенной полосе
дороги. Ему приходилось соблюдать осторожность.
Когда мы приблизились к крепости Шевитьи, Тобо завопил:
- Теперь можно подняться и повыше! И он с Шукрат взмыли вверх, к
солнцу. Точнее, туда, где полагалось находиться солнцу, не будь погода столь
отвратительной.
- Не смей! - рявкнул за моей спиной Мурген.
- Слишком поздно, приятель. Держись. - Я тоже набирал высоту, хотя и не
с бесшабашностью бессмертного юнца. Когда Мурген пискнул, я добавил:
- Если не нравится летать, слезай и иди пешком.
Через несколько секунд мы увидели Сияющую равнину глазами бога.
Такой вид предстал перед моим взором впервые, и его еще никто не
описывал. С высоты в полмили равнина напоминала пол в главных покоях
крепости. Это меня не удивило. Зато удивили ее границы.
В центре каждого из шестнадцати секторов находились врата. А за каждыми
вратами - свои погода, время года и суток, которые становились все более
размытыми и нечеткими по мере приближения к точке, расположенной посередине
между вратами.
- Мы словно смотрим на мир изнутри хрустального шара, - пробормотал
Мурген.
- А почему ты никогда не говорил, что сверху равнина выглядит именно
так?
- Потому что сам вижу такое впервые. Возможно, из мира призраков ее
нельзя увидеть сверху.
С высоты равнина обрела и цвета. Никогда еще я не видел на ней такого
разнообразия красок.
Мимо нас сверху вниз промчались Тобо и Шукрат, визжа от восторга.
- Ну все. Хватит веселиться, - сказал я, заметив внизу ковер Ревуна,
ползущий по дороге, что начиналась у врат в наш мир.
Мы влетели в крепость через дыру в крыше. Похоже, эта дыра осталась
единственным повреждением, так и не исправившим самое себя. Или же
демон-страж счел дыру более полезной, чем сухой пол. Уж погода его точно не
волновала. Хотя на дворе стоял день, наш местный агент, почтенный Баладитай,
дрыхнул. Полагаю, в таком возрасте он спит больше, чем бодрствует.
К тому времени, когда мы с Мургеном приземлились, Шукрат уже успела
сцепиться в яростном споре с Нашуном Исследователем и Первым Отцом.
Репликами они обменивались, разумеется, на своем языке, но точный смысл слов
не имел значения. Суть ссоры была стара как мир: тупоголовое старичье
сцепилось рогами со всезнающей молодостью.
- А тут попахивает, - заметил Мурген. Здесь не просто пахло, а воняло.
Очевидно, Ворошки ждали, пока слуги за ними уберут.
- Наверное, Шевитья лишен обоняния. Я бы на его месте перестал их
кормить до тех пор, пока они не научатся за собой убирать. - Баладитай, как
я заметил, свою долю домашней работы выполнял, несмотря на склонность к
рассеянности и научную увлеченность.
Начатая Шукрат и ее родственничками перебранка наконец-то потревожила
сон ученого старца.
Баладитай напоминал растрепанное старое пугало, отчаянно нуждающееся в
смене одежды. Сколько я его помню, он всегда ходил в одних и тех же
лохмотьях - почти таких же, как у Ревуна, только укутан ими менее плотно.
Ему не помешало бы и близкое знакомство с ножницами, расческой и
лоханью теплой воды. Вокруг его головы и лица развевались спутанные пряди
жидковатых седых волос. Я не удивился бы, если бы они стали разлетаться
клочками по ветру, как семена одуванчика.
В крепости было жутковато. Я никогда не мог там расслабиться. Она
действовала на мою психику так же, как дядюшка Дой, - вызывая ощущение не
правильности. Подозрительной не правильности. Ползучей и незаметно
подкрадывающейся. И не позволяющей расслабиться.
Баладитай тут же пристал к Мургену и подверг его форменному допросу.
Как дела у Дремы? Как поживает его старый друг Сантараксита? Чем занят Тобо?
В нем обитал жучок-летописец. К тому же, хотя он и вызвался жить здесь,
считая такую жизнь интеллектуальным приключением, он скучал по людям.
Подозреваю, что Ворошки не составили ему превосходную компанию. Они
наверняка непрерывно жаловались на непонятном языке, и все их попытки
общаться сводились лишь к громким воплям.
Я взглянул вверх, гадая, когда соизволят прибыть остальные. Затем
отошел на несколько шагов в сторону, к внешней границе купола неизвестно
откуда исходящего света, освещающего рабочее место Баладитая. И уставился на
огромную тушу демона Шевитьи.
Мрак вокруг него оказался глубже, чем мне помнилось. Он смазывал
очертания огромного деревянного трона. Пригвожденная к нему серебряными
кинжалами человекообразная махина демона тоже показалась менее объемистой,
чем прежде. И я задумался: уж не становится ли голем более изящным, питая
своих гостей?
Гости должны есть. А Шевитья кормил своих визитеров и союзников,
выделяя из своего тела большие грибообразные комки манны. Мне вспомнилось,
что на вкус она сладковатая и чуть пряная - как раз настолько, что начинаешь
угадывать, какая именно пряность придает ей такой привкус. Всего лишь
несколько кусочков манны наполняют человека огромной энергией и резко
повышают уверенность в себе. И никто не растолстел, питаясь ею. Как раз
наоборот: вкус у нее не очень приятный, и человек ест ее только тогда, когда
очень голоден или ранен.
Очевидно, Шевитье тоже не суждено остаться толстяком.
Я заметил, что его большие красные глаза открыты. Шевитья разглядывал
меня с большим интересом, чем я его.
Голем не говорит вслух. Мы полагаем, что он этого не умеет. Когда у
него возникает желание общаться, его голос слышится прямо у тебя в голове.
Для кого-то услышать его голос не проблема. Но мне его услышать так и не
довелось, поэтому описать его я не могу. Если Шевитья и вторгался в мои сны,
когда я лежал заколдованный в пещере под ним, то я и этого не припоминаю. У
меня о тех годах вообще никаких воспоминаний не сохранилось.
А вот Мурген и Госпожа помнят. Кое-что. Но говорить об этом не желают.
Предпочитают, чтобы то, что записано об этом в Анналах, говорило само за
себя.
Наверняка приятного в этом не было ничего.
Из-за полумрака создавалось впечатление, что у Шевитьи собачья или
шакалья голова, и это сразу вызывало воспоминания об увиденных в детстве
идолах. Полагаю, что он и в самом деле был кем-то из владык подземного мира.
Огромный глаз закрылся, потом приоткрылся. Демон проявил чувство юмора.
Ведь знает, зараза, что это его подмигивание на несколько дней лишит меня
покоя.
Кто-то взял меня за руку. Я отвел взгляд от Шевитьи. Прибыла моя
ненаглядная. И при этом тусклом свете она казалось намного моложе и
счастливее.
- Ну наконец-то добрались, - прошептал я.
- Ревун превращается в робкого старикашку. Потому что вбил себе в
голову, что у него может быть будущее.
- Давай отойдем в ту сторону на полмили и потеряемся на полчасика.
- Хм-м... Ты меня искушаешь. Интересно, что на тебя нашло?
Я щипнул ее пониже спины. Она взвизгнула и вывернула мне руку.
- Ай! - прокомментировал я.
Оба глаза Шевитьи уставились на меня.
- Так подобные моменты лучше запоминаются, верно? - сказала Госпожа.
Я согласился. И несколько пар глаз, наблюдающих за нами со стороны,
тоже. Молодежь мы потрясли особенно.