Кумин Вячеслав. Наемник

   «Да что тут такое творится, в моем взводе?! – недоуменно думал Егор Симпсон, не обращая внимание на треп солдат. – Нужно будет разобраться по прибытии».

74

   Это было новое задание генерала Назара. Вообще-то после тяжелых боев при Тайтаре ему должны были дать хотя бы месячный отпуск. Но командование, как всегда, решило иначе, и отпуск ограничился неделей. С третью своего относительно целого флота он прибыл к Хинсану. Большинство его кораблей были отправлено в ремонт, а вот сам он поступил в распоряжение адмирала Кримптона, старого солдата по призванию, обожавшего свою работу.
   Адмирал провел успешные операции по взятию Вигстера и Питрода, а теперь взялся за Хинсан. Неожиданный подарок Тайтара только упрочил его позиции. Каждая победа приносила ему помимо зарплаты хороший бонус, особенно после того, как акции Торговой Федерации подскочили вверх. Но на последнем фронте все обстояло не так просто, как в двух предыдущих случаях. Противник подготовился и не собирался сдавать позиции. Впрочем, никто Хинсан брать не собирался, нужно было, как и в случае с Тайтаром, стянуть сюда все силы противника, чтобы он не вздумал провести какую-нибудь контратаку на уже взятых планетах, где разработка шла полным ходом.
   Одним словом, армия и флот готовились к долгой позиционной войне в космосе и на планете.
   По случаю прибытия потрепанной группировки на новый театр действий адмирал пригласил Назара на свой флагманский крейсер, как он выразился, понаблюдать высадку только что прибывшего пополнения. Видите ли, у него это смотрится особенно впечатляюще. Назар был не против.
   – Ну что, Гай, – обратился адмирал к генералу Назару, – успел отдохнуть?
   – Как же, успеешь тут… Из огня да в полымя.
   – Это ничего… знал бы ты, как мы чуть не обделались, когда узнали, что ты взял Тайтар. Думали – все, конец всему нашему великолепному плану.
   – Чистая случайность, – стал почему-то оправдываться генерал. – Уж больно ретивые солдаты попались. Взяли и рванули этот Карнатион.
   – Да, удивительное дело. Такое даже нашим хваленым «Робберам» не под силу.
   – Потому что спецназ знает, что это невозможно сделать, а молодые – дураки, которым море по колено. И вообще, говорят, дуракам везет…
   Так за разговором два старших офицера добрались до капитанского мостика. Небольшой возвышенный пятачок в пять квадратных метров с удобными креслами и индивидуальными пультами окружало большое пространство операторской, по которому передвигались десятки операторов различных систем.
   – Люблю находиться здесь, – признался адмирал, подойдя к краю площадки и взявшись руками за перила, – Сколько уже служу, а все равно, когда прихожу сюда, испытываю какое-то необыкновенное чувство… – Кримптон даже по-особому вздохнул.
   «Это чувство называется ощущением безраздельной власти, – подумал Назар и, ухмыльнувшись про себя, добавил: – Или ребячеством».
   – Вы меня понимаете, Гай?
   – Понимаю, господин адмирал.
   – Видите, ходят туда-сюда, вроде как без дела, а на самом деле, все четко организованно.
   – Да, действительно…
   «Это у меня все четко организовано, – снова подумал Назар. – И никто никуда не ходит, разве что иногда… но это уже физиология. Впрочем, у нас несколько иные системы управления, у меня, пожалуй, даже поновее будет».
   – А вот и десантирование. Не правда ли красиво? Какой широкий обзор.
   – Очень, – вяло согласился Назар. Его сейчас больше занимало, что делают подозрительно притихшие айманы.
   Десантные корабли сбрасывали десантные шаттлы, которые организованными стройными колоннами спускались на планету. Конвои сопровождения были чисто символическими. Айманский флот стоял с другой стороны планеты, и опасаться было нечего. Спуск производился на абсолютно подконтрольную территорию.
   – По крайней мере, все тихо, а потому торжественно и величественно, – счел нужным добавить генерал.
   – Когда собираешься в отставку?
   «С чего это вдруг?» – с подозрением подумал Назар, но ответил:
   – Года через четыре.
   – Что так рано?
   – Ну, не все же в жизни война. Потом пятьдесят пять лет – нормальный пенсионный возраст. Я и так уже почти тридцать лет воюю.
   – Чем будешь заниматься?
   – Сначала убью любовника своей жены. Потом разведусь, женюсь на молоденькой, стану делать детей и разводить кактусы.
   – Остроумно! – посмеявшись, сказал адмирал. – Хотя к таким нравам до сих пор привыкнуть не могу. Недавно мой адъютант рассказывал, как вернулся домой, а там целых три любовника ублажают его жену. Так он прибил всех четверых, инициировал ограбление и вернулся на корабль. Анекдот, одним словом.
   – И он не имел проблем с полицией? – неподдельно удивился генерал.
   – Нет, я дал показания, что он не отлучался с корабля ни на день, приказал подделать все документы… В конце концов, офицер он хороший, а личная жизнь меня не касается.
   – Сэр, – повернул голову к командованию оператор радарной. – Замечено приближение значительной группировки противника.
   – Время до сближения с нами?
   – Пятнадцать минут.
   – Ясно. Докладывай, как только будут новые подробности. Боевая тревога.
   – Есть, сэр.
   – Ну вот, генерал, и поговорили. Кажется, здесь они не собираются канителиться и решили окончательно выбить нас хотя бы отсюда. Идите, генерал, нас ожидают трудные времена.
   – Наша задача?
   – Как и прежде – всеми силами удерживать западное полушарие.

75

   Генерал добрался до своего мостика, когда вражеская группировка практически подошла вплотную, а десант уже был весь спущен на поверхность Хинсана. Увидев капитанский мостик своего авианосца, генерал немного помрачнел, где-то в глубине души он хотел быть адмиралом, но знал, что ему им никогда не бывать.
   – Майор, какое подкрепление подошло к противнику?
   – Большое, сэр. Семь крейсеров, пять линкоров и, вы не поверите… три эсминца.
   – Не может быть, – генерал Назар быстро подошел к голограммному проектору и увидел, что именно так все и обстоит. – Черт, они даже побольше долбаного «Ранкора» будут. Нужно возвращать десант. Вызывай адмирала.
   – Есть, сэр. Связь установлена.
   – Сэр, – обратился генерал к адмиралу Кримптону, – Сэр, необходимо вернуть десант.
   – Я знаю, Гай, – как-то устало ответил адмирал. – И если бы мог, вернул бы, а так уже слишком поздно. Они наступают.
   Назар уже и сам видел на позиционном проекторе, как из-за горизонта планеты появились маленькие точечки и присоединились к прибывшему подкреплению. Все вместе они двинулись на федеральный флот. Несколько кораблей отделились и стали обходить их с флангов.
   – Гай, начинай встречный маневр, нельзя допустить, чтобы они зашли нам во фланг.
   – Есть, сэр.
 
   Корабли генерала Гая Назара отошли от основной группировки флота. Началась интенсивная перестрелка двух флотов, и айманские корабли стали обходить основную группировку поверху. Чтобы не дать окружить себя превосходящими силами, федералам пришлось поднять на орбиту части своих кораблей, растянувшись по вертикали.
   Айманский флот продолжал наступательные действия, но им пришлось оставить в тылу один эсминец и несколько крейсеров различного класса для его защиты. Этот эсминец выбирал более удобную позицию для стрельбы по наземным целям передней линии фронта.
   Остальные корабли продвигались дальше, но уже не так быстро, как раньше. Лазерные лучи главных орудий вспарывали пространство в обоих направлениях. Против них применялись средства защиты в виде завес поляризованного газа. Но облака не защищали от болванок электромагнитных пушек, оставлявших после себя едва различимый след.
   Тяжелее все же приходилось айманским кораблям, им довольно часто, помимо всего прочего, доставались лазерные импульсы, ведь им приходилось двигаться вперед, оставляя позади себя газовую защиту, а устанавливаемая вновь, была недостаточно плотной.
   Дуэль продолжалась, и первый эсминец начал свою всесокрушающую стрельбу. Снаряды шли по касательной траектории, падая в атмосферу, поскольку ему все же не удалось встать прямо над местом своей цели, что было не очень хорошо в плане точности попадания, но выбирать не приходилось.
   Еще два эсминца начали готовиться к стрельбе. Вместе с этим остановилось движение айманского флота. Свою задачу он выполнил, противник был оттеснен на достаточное расстояние, и можно было приступать к своей основной работе по ликвидации наземной группировки противника.
 
   Корабли Назара держали в напряжении айманскую группировку, мешая эсминцам выбрать идеальную позицию. Он потерял уже два крейсера, которые отходили назад, но и сам вывел из строя один авианосец противника, что тоже было немало при его скудных возможностях.
   – Генерал, тебе новое задание, – говорил напрямую адмирал Кримптон. – Поскольку ты ближе всего к эсминцам, ты должен их вывести из игры.
   – Но как?
   – Пойдешь на прорыв после того, как мы атакуем их в лоб и отвлечем на себя их основные силы. Ты должен это сделать, там, на планете, больше ста тысяч солдат, это не считая бронетехники…
   – Я понял и сделаю все, что смогу.
   – Удачи, генерал.
   – Спасибо.
   Как только основная группировка двинулась вперед, ведя непрестанный огонь и не обращая внимания на укусы вражеской авиации, генерал скомандовал:
   – Полный вперед, артиллеристам вести огонь только по ближайшему эсминцу из всех видов орудий всех калибров. По возможности бить в одну точку, у нас не так много времени для разменов ударами.
   – Есть, сэр, – ответил майор Берендж и продублировал команду генерала.
   Авианосец генерала Назара шел в конце группы, и ему доставалось не в пример меньше снарядов, чем тяжелым крейсерам, но и он вносил посильный вклад в огневую мощь. Частые вспышки озаряли эсминец, и с этим ничего не могли поделать. Все силы были направлены на отражение контратаки, поскольку создавалась реальная угроза прорыва. Тем временем корабли Назара подходили все ближе.
   – Не пойму, – сказал майор по поводу заваливающегося эсминца. – То ли мы его подбили, то ли он нас собирается в упор расстрелять.
   – Это неважно, сосредоточьте огонь на втором эсминце.
   – Есть, сэр.
   – Мы подошли достаточно близко, выпускай всю авиацию. Все, что может летать, все… Цель прежняя -эсминцы.
   – Есть, сэр.

76

   Кевин Штур впервые за долгую службу нес под брюхом своего «Коршуна» тяжелую ракету «Руннер». Она очень отягощала управление машиной, и потому их прикрывали «Фроги» на пару с «Лихтнингами», не обремененные такой ношей. Его же задачей было не потерять ракету раньше времени, как, впрочем, и остальных пилотов штурмовиков.
   Кроме всего прочего, их сопровождали минные заградители с торпедоносцами, и из всего этого Кевин сделал вывод, что дела у них совсем хреновые, раз решили использовать сверхдорогое оружие, да еще в таком количестве. Но дороговизна означала также, что без крупных жертв сегодня не обойдется.
   – Тяжело идем, командир, в случае чего не отобьемся.
   – А ты что хотел, Стив? Но для этого нас сопровождает больше сотни истребителей и машин фронтового прикрытия. Да еще половина «Коршунов» без нагрузки.
   – Одно хорошо, что здесь этих «бычков» столько, сколько и должно быть.
   – А сколько их должно быть? – спросил лейтенант Николай Мерсьев, который до этого и был пилотом так называемого «бычка».
   – Не больше сорока процентов, – ответил Стив Олуш. – Но к тебе это больше не относится, теперь ты штурмовик.
   – И на том спасибо…
   – Прекратили разговоры, к нам гости. Приготовились.
   – А нам-то что готовиться? – спросил капитан. – Нас должны прикрыть.
   – На всякий пожарный…
   Заметив приближение вражеской авиации, айманы выпустили свою, из подраненного авианосца. Им навстречу отправились федеральные минеры и истребители, «Фроги» с пустыми штурмовиками продолжали опекать самолеты, несущие торпеды.
   Все действия были уже настолько всем знакомы, что даже не хотелось за этим наблюдать. На нужной дистанции минеры выпустили мины, и они, развернувшись в частые сети, пошли навстречу противнику. «Фуриосы» и «Бейсты» с редкими потерями прошли сквозь сети и продолжили преследование своей цели, но встретились с «Лихтнингами». Завязалась отчаянная драка, но истребители даже при всем желании не могли взять на себя все вражеские машины, и больше половины продолжили движение к загруженным штурмовикам.
   – Командир, у нас две проблемы. Первая – это «Бейсты» на хвосте, на «Фроги» у меня не слишком большие надежды, а вторая – крейсер прямо по курсу.
   – Сейчас разберемся… так, «Фроги» уже пошли нас закрывать. Торпедоносцы, как слышите меня?
   – Что у тебя, «Коршун»?
   – Крейсер прямо по курсу. Вам придется сбить его, иначе нам не пройти.
   – Но у нас приказ, цель – эсминцы.
   – Вам не пройти мимо крейсера, вы слишком медлительны.
   – Но у нас приказ.
   – Плевать на приказы, сейчас я командир, и я вам приказываю сбить этот гребаный крейсер!
   – Есть, сэр.
   Три торпедоносца пошли вперед на максимальной для себя скорости. Крейсер выстрелил широко фокусированным лазером, захватив в свой луч две машины. Они беспомощно закрутились, но через несколько секунд выровняли свой полет и продолжили движение как ни в чем не бывало.
   – Резервную систему включили, – прокомментировал капитан Олуш. – У них еще две осталось.
   Но торпедоносцам пользоваться ими не пришлось. Они сгрузили свой боекомплект и пошли назад, сделав свое дело. Шесть торпед «Руннер» начали свой затяжной разбег. Сначала они двигались по прямой, набирая скорость. Их заметили стрелки зенитных орудий, но было еще слишком далеко, а вот расчету лазерного орудия повезло больше, и одна торпеда сошла с дистанции. Зато остальные вошли в режим рваного полета, и теперь уже лазерам было не под силу в них попасть, даже широким фокусом.
   Плотность огня росла по мере приближения торпед к крейсеру. Зенитчики, сосредоточив все свое внимание только на одной торпеде, послали в нее такую лавину огня, что ей просто некуда было уходить, и она взорвалась в ослепительной вспышке.
   Оставшиеся четыре торпеды продолжили свое стремительное движение, все время увеличивая скорость. Но, насобачившись, зенитчики с крейсера сбили еще два «Руннера», а вот оставшиеся, войдя в мертвую зону, попали в цель. И крейсер, полыхнув сдвоенным огнем подбитого двигателя и пробитого корпуса, стал по инерции разворачиваться, пропуская под собой штурмовики, которых уже нагоняли вражеские истребители.
   – Класс! Я такое только в учебных фильмах видел, – признался капитан Олуш.
   – Ничего, Стив, сейчас тебе самому предстоит произвести пуск.
   – Очень на это надеюсь, но боюсь нам не успеть. «Бейсты» буквально за пятки кусают.
   Прорвавшихся через третий заслон «Коршунов» было очень мало, всего двадцать против сорока, но эти сорок несли слишком тяжелую ношу, чтобы одолеть противника, даже с двойным перевесом в соотношении сил. Нагоняющие «Бейсты» уже сделали пробные пуски ракет, правда, от них пока удалось увернуться, но что будет, когда истребители подойдут поближе.
   Кевин быстро соображал: сбросить в холостую даже два десятка торпед он не имел права, а до цели было еще слишком далеко. Но одна бредовая идея все же пробилась сквозь хаотически метавшиеся мысли. От пришедшего решения Кевин отказался, но, не придумав ничего лучшего, вернулся к нему.
   – Слушайте меня, – сказал майор Штур. – Это покажется вам самой шизоидной мыслью, какую вы когда-либо слышали, но другого пути у нас просто нет.
   – Командир, не тяни! – попросил один из пилотов. – Говори, какая мысля тебя осенила.
   – Короче, запускаем двигатели торпед и летим вместе с ними в одной сцепке ровно сорок секунд, пока работают их основные двигатели, плюс ко всему сами включаем форсаж.
   – Кевин, это действительно самая бредовая мысль, которую я когда-либо слышал! Но черт возьми, я согласен! – сказал Олуш.
   – А вы, ребята, что скажете?
   – Согласны, командир…
   – Тогда пуск!
   «Коршуны» включили форсаж и запустили двигатели торпед, не выпуская их из захватов. Самолеты словно сдергивались с места, один за другим устремляясь вперед, сразу увеличивая свою скорость в полтора раза и обеспечивая тем самым стабильный отрыв от своих преследователей.
   Увидев, какую скорость развили штурмовики, за дело взялись зенитчики с ближайшего эсминца, который решил проблему с креном и теперь снова начинал разворачиваться в боевое положение. А дальний эсминец уже отстреливал тестовые пристрелочные снаряды, чтобы потом дать прицельный залп с высокой степенью поражения.
   На сороковой секунде «Коршуны» отделились от торпед, и те пошли своим курсом. Половина в первый и еще половина во второй эсминцы. Зенитчики оставили в покое летчиков и принялись за «Руннеры». Сами штурмовики уходили в атмосферу планеты, надеясь там спрятаться от возмездия.
   – Да, Кевин, такого еще не было в истории торпедирования. Это запишут в учебники по боевой тактике.
   – Ладно трепаться, – сказал майор, но он был явно польщен.
   – Точно тебе говорю. Запишут что-то вроде «торпедирование Штура» или «пуск по Штуру»…
   Вход штурмовиков в атмосферу заглушил хвалебные дифирамбы в адрес майора. Через час полета в атмосфере они вынырнули в космос над другим полушарием и стали искать свой авианосец «Троя».

77

   Генерал Гай Назар неотрывно следил за действиями пилотов, которые по пути фактически уничтожили один крейсер, но это было не главное. Когда он уже подумал, что они не достигнут своей главной цели, те сделали невероятный ход, который, казалось, сбил с толку их преследователей, не сразу догадавшихся пойти на форсаж. Торпеды пошли своим ходом, и генерал одобрил решение штурмовиков скрыться в атмосфере планеты.
   Зенитчики эсминца работали отчаянно. Светящиеся точки снарядов испещряли пространство длинными дорожками, пересекаясь в месте, где только что была торпеда, а та, в свою очередь, стремительно меняла курс. Били широкой фокусировкой лазеры, иногда ловя одну торпеду, которая тут же взрывалась.
   Из двадцати пусков по первому эсминцу цели достигли пять. «Руннеры» пробивали многослойную броню, на которую потребовалось бы не менее четырех прямых попаданий, одним взрывом. Пять ярких вспышек уничтожили корабль как боевую единицу, превратив его в бесполезную груду металла, которую будет легче отдать в переплавку, чем отремонтировать.
   Но операция была еще не завершена. Еще двадцать торпед неслись ко второму кораблю. У него было больше времени и возможностей, поскольку второй эсминец, в отличие от первого, не пострадал от артиллерийского обстрела. Его лазеры, не имея сбитых прицелов, были более точны, и потому шансы торпед добраться до своей цели с каждым залпом таяли прямо на глазах.
   Кроме того, эсминец начал обстрел планеты сначала единым залпом, а потом по мере готовности пушек. Сотни тонн снарядов устремились к планете. Скорострельность этого новенького эсминца была невиданной, снаряды еще не достигали верхних границ атмосферы, а он уже делал следующий почти синхронный выстрел из сотен орудий.
   На этот раз из двадцати торпед до цели добрались только две. Взорвавшись, они, как и следовало ожидать, пробили корпус корабля, но не нанесли такого ущерба, как в первом случае. И после пятиминутной паузы встав на прежнее место, эсминец продолжил прерванный обстрел, хотя двадцать процентов его орудий молчали.
   – Черт! – выругался генерал Назар. – Всем продолжить обстрел эсминца.
   – Сэр, у нас пятидесятипроцентное падение защиты, – напомнил майор Берендж. – Еще немного, и мы рассыплемся в труху!
   – Продолжить обстрел!
   – Есть, сэр. У линкора «Наварро» семидесятипроцентное падение брони, – продолжал гнуть свое Бик Берендж. – У других ситуация не лучше.
   – Я понимаю, но нам нужно выполнить задание и уничтожить эсминец.
   – Основная группировка отступает, сэр.
   – Покажи…
   – Вот, сэр, – майор показал на голограмму, где было отчетливо видно, что красные метки теснят белые.
   – Отступаем, – после долгого раздумья приказал Назар.
   – Есть, сэр. Всем кораблям отход, курс 158712.
   Но так просто отпускать их уже никто не собирался, и все свободные от позиционной перестрелки орудия противника стреляли по ним. Удары сотрясали корпус авианосца, и вскоре начались первые серьезные пожары, охватывающие целые отсеки. Еще хуже дела обстояли на линкоре, защищавшем авианосец.
   Два снаряда уничтожили последние остатки брони и пробили корпус «Наварро». Лазерный луч попал в образовавшуюся пробоину и пронзил корабль насквозь, остановившись в противоположной броневой пластине. Луч повредил реактор, и тот взорвался ровно через одну минуту, позволив большей части экипажа эвакуироваться.
   Взрыв оказался таким мощным, что разломил корабль на две части. Более мелкие взрывы раскромсали корму на мелкие сегменты, а носовой обломок с большой скоростью стал сближаться с авианосцем, который получил лазерный импульс в двигатель и теперь шел на четверти своей мощности.
   Генерал смотрел на метавшийся персонал, рулевые еще пытались вывести корабль из-под удара, но и они скоро плюнули на все попытки и убежали. Работала корабельная тревога, призывающая всех покинуть корабль, но сам Назар не двигался с места.
   – Господин генерал, – перекрикивая сирену звал майор, – необходимо покинуть корабль, господин генерал…
   – Иди, майор.
   Берендж не услышал генерала, а скорее прочитал по губам и, отдав честь, со всех ног побежал к спасательной шлюпке.
   Генерал остался. Он знал, что большинство не успеет покинуть корабль, а если при этом успеет выбраться он, как на него будут смотреть остальные? Как будет смотреть он на других, ведь им уже ничего нельзя будет доказать, все будут считать, что он струсил и сбежал одним из первых. И потому он никому и ничего не собирался доказывать, ведь командир должен покидать свой корабль последним.
   Назар стоял, заложив руки за спину, и смотрел на широкий панорамный экран внешнего вида. В нем на его корабль летел здоровый элемент корпуса линкора, а точнее вся его носовая часть с четвертью правого борта, по пути центробежная сила выбрасывала из него какой-то хлам.
   Корпус был совсем близко, генерал до боли сжал кулаки, гордо вскинул подбородок, выпятил грудь, твердо посмотрев на летящий обломок, но в последний момент перед самым ударом слабость одолела его, он закрыл глаза и отвернулся.
   Страшный удар потряс «Трою». Носовая часть линкора «Наварро» смяла ослабленный корпус авианосца и взрыв всего, что могло еще взрываться, окончательно разметал останки двух кораблей.

78

   В горах было действительно получше, чем в лесу. Никаких тебе деревьев, только мелкий кустарник да камни. Видно за много километров вокруг, и ничего не мешает взгляду, да и насекомых меньше. Но как предупредили знающие специалисты, и здесь диверсанту подобраться близко не составляет особого труда. Потому приходилось смотреть в оба, пока рабочие заканчивали монтирование базы.
   Саму базу ставили на ровной площадке, между двух склонов соседних высоток, на которых также стояли хорошо оборудованные оборонительные посты. Кустарник был безжалостно вырублен, а на его месте воздвигали уже знакомые строения, все, как на прошлом месте.
   – Ну что, Макс, будем валить гадов? – спросил Стюарт.
   Брюстер с Эстевесом сидели на посту, на одной из высоток, с которой хорошо просматривалась местность. Усыпанный камнями склон плавно переходил в зеленое море, тянувшееся на многие и многие десятки километров вокруг.
   – Готов поспорить, что именно об этом спрашивает сейчас один из них у другого…
   – Ну, так как?
   – Будем. Вот только как быть с постом?
   – А никак. Никто сюда не пойдет. Я в этом абсолютно уверен.
   – Ну, хорошо. Где их пост?
   – В километре отсюда, вон за тем холмиком.
   – Значит, нам нужно будет незаметно пройти мимо поста на этом самом холмике, так, чтобы они нас не подстрелили.
   – Пройдем.
   – Тогда пошли. Вставай, Блэйд.
   Макс Брюстер подхватил свой автомат. Двигаться приходилось с максимальной осторожностью. Мин хоть и не было, зато имелись предательские камни, которые сыпались вниз от любого неосторожного движения, увлекая за собой другие, вызывая настоящий камнепад.
   Макс чертыхался каждый раз, когда такое случалось и камешки начинали свой разбег. Казалось, не услышать такое просто невозможно, но, тем не менее, их пока не замечали. Для него оставалось загадкой, как при таком шуме они смогут незаметно пробраться к этим опытным убийцам. Но несмотря на это, он продолжал движение вперед, осторожно переставляя ноги. Только Блэйду не составляло труда передвигаться, не вызывая камнепады.
   Пост был буквально над ними, на самой вершине холма. Солдат на посту было не видно из-за высокого обрыва, но все равно было немного не по себе. Приказ гласил четко и ясно: при любом подозрительном шуме огонь открывать на поражение; так что их вполне могли забросать гранатами без всяких там предупреждений типа: стой, кто идет?!
   Пост удалось обойти спокойно, без происшествий, хотя Макс боялся, что нога по закону подлости вот-вот поскользнется на плитообразных камнях, выдав их местоположение, и сюда сразу же упадет десяток гранат, которые разорвут их в клочья. Но этого не произошло, и они со Стюартом, прижимаясь к стенке оврага, шли дальше.