Кумин Вячеслав. Наемник

   Заскрипела рация.
   – Шестой пост, как дела? – спросил капрал Симпсон.
   – Черт, – Макс нажал на кнопку ответа. – Нормально, все чисто.
   – А почему шепотом?
   Брюстер подавился слюной, и инициативу взял Эстевес, ответивший так же тихо:
   – А чего орать, на посту ведь стоим.
   – Ну ладно, отбой.
   – Вот ведь принесла нелегкая… – Макс прислушался. Они были почти на месте, осталось пройти еще метров двести до четвертого поста, где сидели их враги, убившие Бертрольда и собирающиеся убить их самих.
   Внезапно в небе послышался уже знакомый рев двигателей «Элепхантов». Они проваливались сквозь редкие облака и ровными порядками, словно на параде, шли к поверхности.
   – Они к нам, – сказал Макс.
   – Вижу.
   – Может, тогда стоит вернуться?
   – Мы уже почти у цели. Легче доделать дело и вернуться.
   – Тоже верно.
   Понаблюдав немного за тем, как шаттлы приземлялись у подножия горной гряды, где еще не было густого леса, и высаживали пехоту с техникой, Брюстер с Эстевесом пошли дальше.
   «Эта высадка нам даже на руку, – подумал Макс. – Под шумок двигателей мы спокойно подберемся к ним, буквально встав за их спинами, и тогда уже ничто не помешает мне с ними разделаться». От этой мысли у Брюстера даже мурашки пробежали по телу, оставив после себя ощущение холода.
   Шаттлы еще продолжали садиться, когда приятели добрались до четвертого поста, но ничего там не обнаружили. Четвертый пост был пуст. Ни намека на чье-то присутствие.
   Обнаружив это, наемники присели, ощетинившись стволами и ожидая любого подвоха. Ситуация, мягко говоря, была непонятной.
   – Что за хрень?
   – Куда они делись? – вторил Стюарт.
   – Может, все же пришли диверсанты? А тела спрятали где-то поблизости и пошли дальше громить базу?
   – Слишком навороченная версия, – не согласился Стюарт. – Может быть, они как-то заметили нас и сидят в засаде?
   – Тогда почему не убивают? На них никто бы косо не посмотрел, ведь мы пришли без приглашения, а значит, вполне могли оказаться диверсантами.
   – Ничего не понимаю, но нам лучше возвращаться обратно.
   – Согласен, пошли отсюда. Блэйд, назад. Приятели двигались настороже, они не знали, что и думать по поводу отсутствия Яна и Рико на своем посту. Сбежали ли они после первой неудачной попытки ликвидации, или их убили диверсанты, это было неизвестно.
   – Знаешь, о чем я сейчас подумал? – спросил Макс Брюстер.
   – О том, что они пошли к нам, а мы к ним.
   – Точно.
   – Тогда где мы разминулись? И почему Блэйд их не засек?
   – Да какая теперь разница? Главное, теперь при встрече не оплошать.
   – Не оплошаем.
   – Ты посмотри, сколько народу выгрузили. Свободного пространства не осталось, и еще продолжают прибывать.
   – Эти челноки последние, – сказал Стюарт, посмотрев в небо.
   – Ладно, идем дальше.

79

   Пинок с Догом со смешанными чувствами смотрели на пустой пост под номером «шесть», они пошли сюда, как только раздались звуки двигателей транспортных челноков, а тут ничего и никого. Хорошо оборудованная огневая точка да несколько личных вещей навели Дога на мысль, что их жертвы сюда еще вернутся, в конце концов, они никуда не могли уйти надолго.
   – Что делать будем?
   – Что делать? Что делать?! – начал раздражаться Дог. – Я откуда знаю? Ждать будем.
   – Ждать, так ждать, – легко согласился Пинок. Он считал, что если бы тот с самого начала не облажался и позвал его, они бы уже летели домой с ладонями Брюстера в морозильном контейнере. – Где будем ждать?
   – Вон там, чуть в сторонке. И не трогай тут ничего, – предостерег Дог своего напарника, который хотел поднять вещмешок.
   – Хорошо, хорошо…
   – Главное, быстро убрать его друга, он опаснее всего. А потом можно приняться за самого хлюпика. Да, еще одно, с песиком поаккуратнее…
   – Это я уже понял, – сказал Пинок, улыбнувшись про себя, вспомнив разодранный маскхалат Дога. Он был разорван буквально на лоскуты.
   – Тогда пошли маскироваться.
   Дог с Пинком пошли вниз. Там они выбрали удобную расщелину, которую даже не нужно было переделывать. Единственное, что было неудобным, это направление атакующего движения, придется бежать вверх, а остальное все было просто отличным. Наблюдение также не составит особого труда, мелкие кустики вполне их скрывали, и если не приглядываться специально, то ничего не заметно.
   – Скоро они появятся здесь. Как только станет возможным, снимем капрала и двигаем вперед. Если покажутся оба, снимаем обоих, но это вряд ли…
   – Да понял я, – отмахнулся Пинок. – Чувствуешь?
   – Что?
   – Земля дрожит, чуть заметно.
   – Действительно, как эхо далекого землетрясения. Я уже и не обращаю на такое внимания. Пять лет прожил на Утилане, так там каждый день такая тряска… хотя здесь что-то не так, как будто громыхает что-то. Слышишь?
   – Единственное, что я слышу, так это то, что кто-то идет. Кажется они.
   Это действительно были они. Дог поднял автомат, ожидая, когда кто-нибудь из них высунется, желая, чтобы это был смуглолицый. Вскоре они действительно высунулись из своего укрытия, но все время соскакивали с прицела из-за недостаточного обзора.
 
   Когда Макс со Стюартом вернулись на свой пост, шаттлы уже давно перестали летать, но они успели проскочить через пятый пост незамеченными.
   – Смотри-ка, – Стюарт показал на беспокойного Блэйда, который не находил себе места, принюхивался к земле, прижав хвост. – Что это с ним?
   – Не знаю, – Макс прислушался к своим ощущениям и, почувствовав дрожь земли, сказал: – Наверное, землетрясения боится. Животные остро чувствуют природу, не то что мы, дети развитой цивилизации, потерявшие с ней всяческие связи.
   – Точно… я тоже чувствую, – Стюарт подошел к краю укрепления и немного выглянул из него. – Смотри, сколько их там, только здесь не меньше пяти тысяч будет.
   Макс тоже немного выглянул из укрепления, чтобы посмотреть вниз.
   – Только они какие-то беспокойные. Суетятся все, куда-то бегают…
   – А нам то что. Теперь здесь точно никаких диверсантов ожидать не приходится.
   И Стюарт, положив под голову вещмешок, лег с явным намерением поспать. Через пять минут он встал и, показав в небо, сказал:
   – Посмотри, какие дымные следы в небе…
   – На дождик смахивает. Дождик…
   Макс посмотрел в указанную сторону и какое-то смутное, а главное, тревожное воспоминание ворохнулось в его душе. Макс смотрел и не мог вспомнить, где и в связи с чем он видел эти несущиеся к земле точечки, оставляющие после себя едва различимый дымный росчерк. Но он точно знал, что где-то это уже видел.
   – Где же я видел этот дождь? Где?
   Но вспомнить он не успел. Его друг, нелепо взмахнув руками, упал на землю, и одновременно с этим послышался звук выстрела.
   Макс схватил свой «спрут» и стал стрелять в ответ по взбирающимся в гору Яну с Рико, но они легко уходили с линии огня. К тому же они на ходу обстреливали его, не давая высунуть головы. Тогда Брюстер бросил в них гранату, а когда выглянул, то никого из них не обнаружил. Зато начали рваться снаряды орбитального бомбардировщика.
 
   Дог все время держал на прицеле шестой пост, даже рука начала затекать. И вот он долгожданный миг: поднялся одноухий. Дог немного сместился, выбрав более удобное положение, и спустил курок. Короткая очередь через кусты, несколько стрелянных гильз, и капрал упал. Дог был абсолютно уверен, что попал и попал насмерть.
   – Пошли! Я его подстрелил.
   Дог с Пинком выскочили из своего укрытия и, стреляя, побежали вверх. Сопляк огрызался, но недостаточно быстро.
   – Дог!
   – Что?!
   – Посмотри назад.
   Дог обернулся и чуть не пропустил гранату. Но то, что он увидел, было в сто раз страшнее какой-то гранаты.
   – Назад, быстро! – и Дог стал на ходу пояснять. – В расщелине мы будем в безопасности, если, конечно, не накроет прямым попаданием! – последние слова он произнес уже в самой расщелине, куда они вдвоем прыгнули, больно ударившись об ее стенку.
   Земля гудела от частых взрывов. А самое неприятное заключалось в том, что разрывы становились все ближе, и скоро уже сама гора сотрясалась от попаданий, вызывая самые настоящие каменные лавины. Дог был рад, что они находились почти на самой вершине горы, а значит, завал им не грозит. Но и здесь камней хватало, они волнами сыпались сверху после каждого удара.
   Но один удар их потряс настолько, что буквально чуть не обрушил стенки расщелины. Ударило так, что они буквально втемяшились в стенку, да так сильно, что Пинок стал плеваться кровью, а у самого Дога потемнело в глазах. Дог определил, что взрыв произошел совсем недалеко от них и шестого поста.
   «Только бы не в шестой пост, – подумал Дог, словно боялся за жизнь тех, кого только что хотел убить. – Ведь если снаряд попал в Брюстера, то от него даже мокрого пятна не осталось и мы не сможем доказать факт его гибели».

80

   Дог засек время начала обстрела и только по часам определил, что он продолжался всего десять минут, а было такое впечатление, что целый час. Голова немного гудела, а в теле ощущалась легкая слабость.
   – Пинок, ты как, живой? – спросил Дог, встряхнув напарника за плечо, и поразился громкости своего голоса в наступившей тишине. – Все хорошо?
   – Да вроде цел, – Пинок тяжело перевалился и отряхнул с себя пыль. – Но бывало и лучше…
   – Вставай, у нас еще одно небольшое дельце, которое нужно обязательно сделать.
   – Да, я помню… только сейчас автомат откапаю. Он где-то здесь был, – и Пинок стал разгребать камни в том месте, где, по его мнению, находился его автомат. – Вот нашел… теперь можно идти.
   – Пошли.
   Когда они вышли, то не узнали местность. Лесной массив на несколько километров вокруг просто отсутствовал. А земля напоминала лунный ландшафт с метеоритными кратерами, что, впрочем, было не так далеко от истины. Впереди тоже была здоровенная воронка с оплавленными краями, которую они предпочли обойти.
   – Здорово они по нам прошлись, – протянул Пинок. – У федералов громадные потери, и теперь им Хинсан не удержать…
   – А нам-то какое дело?
   – Да я так… размышления вслух…
   Дог посмотрел на медлительного Пинка, подумав, что тот еще явно не отошел от контузии. Что было немудрено, поскольку он и сам себя чувствовал слегка заторможенным.
   – Ну, вот мы и пришли… – сказал Пинок, завершив обход воронки, задевавшей краем расположение шестого поста, от которого, собственно говоря, ничего не осталось. – Теперь нужно найти тела.
   – А где их искать?
   – Тут недалеко… я думаю, в радиусе двадцати метров.
   – Ясно, – и Пинок, вглядываясь в землю у себя под ногами, пошел по указанному пути.
   Дог, неодобрительно покачав головой, пошел в другую сторону. Смотреть было не на что, сплошные камни величиной с голову да легкий налет пыли, которая еще продолжала оседать в редкую для этой местности безветренную погоду. «Все-таки удивительно, что нас не сильно задело, – подумал Дог. – Хотя камнями нашу расщелину от такого близкого взрыва могло завалить до краев, вместе с нами, погребя заживо».
   – Дог, Дог! Я, кажется, нашел.
   Дог поспешил к Пинку, который был совсем плох и сидел возле найденного им тела. Тело лежало на животе, и невозможно было определить, кто это.
   – Переверни его, – еще подходя к месту, попросил Дог.
   Пинок, по-прежнему сидя, просто толкнул тело ногой и, помогая себе, перевалил его прикладом автомата. Грохнул взрыв, и Пинок повалился на спину с иссеченным лицом, в один миг превратившимся в кровавую маску.
   – Черт!!!
   Дог быстро подбежал к своему напарнику, тот был мертв. Тело, которое нашел Пинок, теперь было точно мертвым, но это был Стюарт Эстевес. «Наверное, я его тогда только тяжело ранил, – подумал Дог. – А он, поняв, что умрет, решил захватить с собой кого-нибудь из нас. Что ж, уважаю… Но мне все равно нужно найти клиента».
   И Дог пошел его искать. Поиск продолжался довольно долго. Сначала он увидел их вещмешки и оружие, все, кроме самого клиента, но вскоре и его нашел. Дог увидел тело, на этот раз оно лежало на спине, и опасаться подлой ловушки одноухого капрала не приходилось.
   Дог достал фотоаппарат и сделал первый снимок. Потом подумав, что нужно заснять все тело целиком, отряхнул его и решил откапать ноги, но при ближайшем рассмотрении их на месте не оказалось.
   – Вот дерьмо-то какое!
   Ноги отсутствовали выше колен, но вот странное дело, крови было совсем немного. Дог посмотрел срезы, они были будто прижженными. «Наверное, оплавленным осколком срезало, – подумал Дог. – Потому и прижгло сразу же». Он сделал очередной снимок и достал нож.
   – Не люблю я это делать, но заказ нужно выполнить.
   Дог принялся за правую кисть руки. Чтобы кровь сильно не хлестала и не заливала место разреза, он перетянул руку жгутом. Сложнее всего было разобраться с сочленением кисти с рукой. Руки Дога скользили в еще теплой крови, мешая крепко схватить руку и довершить начатое. Наконец это ему удалось, и он, поднатужившись, с хрустом отделил одну кисть. Достал небольшой чемоданчик и положил ампутированную конечность в маленький медицинский холодильник, в которых обычно перевозят имплантанты.
   – Ух, парень, ну и намучаюсь я с тобой, – сказал Дог, перетягивая вторую руку новым жгутом. – А ведь мне еще тебе голову отрезать нужно.
 
   Когда началась бомбежка, Блэйд убежал, но теперь он вернулся к своему хозяину и увидел, что кто-то находится рядом с ним. Легкий ветерок донес до него сладковатый залах крови, а вместе с ним и запах врага. Врага нужно было отогнать, как в прошлый раз.
   Единственное, что его смущало и удерживало на месте, это отсутствие прямой команды хозяина. Но, постояв немного в задумчивости и поняв, что происходит что-то не то, Блэйд бросился вперед.
   Дог не сразу увидел несущегося на него пса. Когда он заметил его, то отбросил нож и взял автомат, сразу же пожалев об этом и подумав, что лучше было бы встретить пса с ножом. Первые пули прошли мимо, собака уворачивалась от них, прыжками уходя в стороны. Да тут еще автомат скользил в заляпанных кровью руках, с каждым выстрелом выскальзывая все больше.
   Пес был совсем близко, и Дог снова схватился за нож, истратив все патроны и отметив, что при последней очереди две пули отскочили от пса, хотя и свалили того с ног, но только на одно мгновение. Дог подобрался и выбросил руку навстречу Блэйду. Нож соскользнул с бронированной накладки, а сам пес стал валить Дога на землю. При этом он отчаянно рычал и кусался.
 
   Дог уже начал бояться, что не справится с псом. Удары отскакивали от брони четвероногого солдата, а тот, в свою очередь, уже дважды чуть не добрался до его горла. Собравшись с силами, Дог отбросил пса, схватил автомат с чемоданчиком и побежал прочь, решив, что и одной руки вполне хватит, а уж он сумеет что-нибудь наврать. С этим у него проблем не было, и когда нужно его истории получались вполне правдоподобными.
   Только утром следующего дня на место бомбардировки стали прибывать спасательные команды. Но спасать в большинстве своем было уже некого. Зачастую санитарам приходилось лишь констатировать смерть и забирать с собой личные жетоны солдат. Тела солдат потом похоронят в братской могиле или в тех же воронках. Забирать их никто не собирался, поскольку времени для этого не было.
   – Так, эти двое мертвы. Кент, держи жетоны.
   Кент на лету поймал два жетона брошенных ему Тишем.
   – Тиш, посмотри сюда.
   – Что тут произошло?
   – Понятия не имею, но и так вижу, что клиент мертвее мертвого, – и Кент потянулся за жетоном, чтобы сорвать его.
   – Проверь.
   – Зачем?
   – На всякий случай. На войне всякое случается.
   – Как знаешь… – Кент дотронулся до тела медицинским сканером. – Ты смотри-ка, жив! Может, его сразу пристрелить, чтобы не мучился?
   – Это не наша работа, оставь это решать медикам. Мы должны его только доставить до транспорта. Так что вколи ему стимулятор, и понесли.
   – Смотри, тут еще собака в боевом облачении, и она тоже жива.
   Тиш подошел к валявшемуся рядом с солдатом псу и осмотрел его.
   – Две пулевые вмятины, множественные порезы и ножевая рана. Что тут, черт возьми, произошло?
   – Что с собакой делать будем?
   – С собой возьмем. У нас полно свободного места, так что мешать не будет.
   Тиш достал из аптечки пластыри и наложил их на раны. Потом вместе с напарником освободили тяжелораненого от бронежилета и положили его на носилки. Там, где должны были быть его ноги, разместили пса и поспешили к транспорту.
   – Эй, а это что за дерьмо? – спросил доктор, выглядывая из медицинского «Элепханта» с огромным красным крестом на борту.
   – Собака, сэр.
   – И что она здесь делает?
   – Это собака вот этого солдата…
   – Ладно, заносите, но с собакой сами будете разбираться.
   – Хорошо, сэр.

81

   Доктор Принстоун удовлетворенно потирал руки. На этой неделе к нему поступило много тяжелораненых солдат, но ему было хорошо не оттого, что солдаты страдали, а из-за того, что будет много работы. Это хорошо для компании, филиал которой он возглавлял, а все, что хорошо для компании, хорошо и для него.
   Доктор работал на одну из фармакологических корпораций, имевших в своем составе несколько больниц различного профиля. Одна из таких больниц занималась замещением и протезированием конечностей, потерянных в результате несчастных случаев. Несколько филиалов этой больницы заключили договор с Торговой Федерацией на лечение их солдат. Одним из таких филиалов был «Лазарет доктора Принстоуна».
   Другое дело, что не всем раненым было по карману лечение, но прибыль нужно было извлекать откуда только можно, и он не собирался упускать ни одного шанса.
   В кабинет вошел помощник Дидо Энсен.
   – Доктор Принстоун, не желаете взглянуть на новую партию прибывших?
   – Сколько их?
   – Всего по нашему профилю поступило более двух тысяч клиентов. Три сотни находятся в нашем госпитале. Остальных развезли по другим отделениям.
   – Как много! Что ж, пойдем, посмотрим.
   – Вот планшет, доктор. На нем вся информация по поступившим пациентам, находящимся у нас.
   – Спасибо, Дидо. Кстати, они все платежеспособны?
   – Да, доктор, в той или иной степени.
   – Понимаю.
   Пара в белых халатах двигались вдоль длинных рядов коек, на которых лежали раненые. Большинство из них были «тяжелыми», без рук или ног. Но здесь не было пациентов с тяжелыми огнестрельными ранениями, такими доктор Принстоун не занимался. Такими занимались другие больницы.
   Иногда доктор останавливался и интересовался состоянием дел больного. Он набирал цифру интересующей койки на планшете и получал всю необходимую информацию вплоть до суммы на банковском счете, которая его, собственно говоря, и интересовала в первую очередь.
   – Ох, ты, какой тяжелый случай, – сказал доктор, остановившись возле раненого. У того отсутствовали ноги и одно запястье. – Вы уверены, что он платежеспособен при таких ранениях?
   – Уверен, доктор.
   – Давайте посмотрим, – и доктор ввел в планшет цифру «двести девяносто». – Надо же, всего полгода в армии, а сумма, как у полуторалетнего. Он что «фигстер», или как там они у федералов называются?
   – «Черепа», сэр. Но не похоже, что он один из них. Если хотите, я могу разузнать подробности.
   – Не стоит, Дидо, к чему нам лишняя информация? Меньше знаешь, лучше спишь. Ну что, это все?
   – Да, доктор. Все, что в этом корпусе.
   – Хорошо. Готовьте необходимое число ванн и по мере того, как они будут приходить в себя, будем заниматься их лечением.
   – Хорошо, доктор. Вы будете осматривать остальных?
   – Пожалуй, нет. Я тебе доверяю.
   – Спасибо, доктор.
 
   Максу Брюстеру казалось, что он дома и бегает за бумажным змеем, которого ему подарил на пятилетие один из многочисленных родственников. Змей был большой, парил высоко в небе и вырывался из рук при сильных порывах ветра. Но вот змей вырвался из слабеньких рук, отправившись в самостоятельный полет. Макс открыл глаза.
   Первое, что он увидел, это яркий свет, а в нос ударил специфический больничный запах дезинфекции. Потом тяжелой волной накатили воспоминания обо всем, произошедшем с ним. О том, как он не мог сдвинуться с места, когда лавина взрывов неслась прямо на него, прямо как в том сне, но только с одной стороны, а не вокруг него. О том, как прямо на него, словно в замедленном воспроизведении, падала бомба. О том, как жарким взрывом ударной волны его подняло в воздух… и… на этом воспоминания о случившемся обрывались.
   Думать о том, что с ним случилось, не хотелось. Болели ноги, но что-то подсказывало ему, что это фантомные боли. Но сейчас ему было все равно, есть они или их нет.
   – Как себя чувствуете, больной?
   Макс не сразу понял, что обращаются именно к нему. Повернув голову, он увидел рядом с собой двух человек в белых халатах.
   – Вы меня слышите, больной? – снова спросил один из них, тот, что был постарше.
   – Да… – еле разлепив губы, ответил Макс. Во рту было сухо и противно на вкус.
   – Отлично. Меня зовут доктор Принстоун, а это мой заместитель, доктор Энсен. Так как вы себя чувствуете?
   – Хреново, док…
   – Значит, нормально, – улыбнулся Принстоун. Он почему-то лично хотел побеседовать с этим больным, заработавшим за короткий срок столько денег, будто общение с ним принесет и ему какую-то удачу.
   – Что со мной случилось?
   – Вам оторвало ноги и правую кисть руки.
   «Хотя с этим загвоздка… – подумал доктор Принстоун, изучив отчет санитаров. В нем говорилось, что руки были перетянуты специальным жгутом. – Чтобы это значило? Ну да ладно, меньше знаешь, лучше спишь».
   – Странно… – Макс попытался поднять руку, чтобы посмотреть, но сил не хватало. – Во сне ничего про руку не было…
   – В каком сне? – не понял доктор.
   – Да это я так… Так что вы хотели, док?
   – Нужно начинать ваше лечение…
   – Так начинайте.
   – Не все так просто, – сказал Принстоун. – Существует три методики, и требуется ваш выбор, таковы правила.
   – Что еще за методики?
   – В первом случае мы просто лечим ваши раны и вы гарантированно отправляетесь домой. Во втором случае мы делаем вам биомеханический протез, с которым вы также едете домой. Здесь есть свои преимущества – модели протезов можно менять.
   – А третий?
   – Мы отращиваем вам новые ноги. Костную ткан ьрастить слишком долго и дорого, вы не потянете. Кость мы заменим композитным материалом, практически ничем не отличающимся от натуральной кости ни по массе, ни по свойствам, может, даже чуть более крепким, чем натуральная.
   – А в чем подвох?
   – Подвох в том, что после излечения по заключению медицинской комиссии вы можете снова встать в строй дослуживать до окончания контракта, правда, уже без активных боевых действий.
   – Ясно… Что еще? Ведь это не все?
   – Вы правы, не все. Кроме временного, существует еще и ценовой фактор.
   – Подробней.
   – В первом случае вы едете домой через две недели, потеряв всего пятьсот монет. Во втором случае -через полтора месяца, без половины своей зарплаты. В третьем случае – через семь или восемь месяцев, потеряв все свои заработанные деньги. Ну, может быть, останется двести реалов на мороженое.
   – Ого!
   – Это действительно дорого, но все же дешевле, чем на гражданке, – сказал Принстоун и стал агитировать за третий метод. В конце концов, он не видел в этом ничего плохого, ведь ему нужно получать прибыль. – Ведь, как бы это цинично ни звучало, технология у нас отработана, да и дешевле выйдет, чем у вас дома, где таким методом пользуются в основном богачи, и потому цены там несколько наворочены.
   – Понятно, – и после недолгого молчания Макс добавил. – Давайте по последнему варианту, а то как-то не хочется с протезами ходить.
   – Хорошо. Может быть, есть пожелания?
   – Например?
   – Мы можем сделать вас выше, это не отразится на цене, зато в глазах слабого пола вы станете более привлекательны.
   – Не стоит. Делайте, как был.
   – Хорошо. Желание клиента для нас закон.
   С этими словами доктора ушли, оставив Макса наедине со своими воспоминаниями.

82

   Макс, поднатужившись, пустил струю в свои шорты. Сам он целиком лежал в прозрачной ванне с желтоватой жидкостью, опутанный сетью проводов, подсоединенных к датчикам, и только голова находилась на поверхности. Умные приборы регулировали ее состав, добавляя нужные и убирая ненужные компоненты соответственно. Сами регенерационные ванны находились в отдельных комнатах, чтобы больные своим видом не шокировали друг друга.
   Еще в самом начале он поинтересовался насчет туалета:
   – А если мне нужно будет… ну, вы сами понимаете.
   – Ничего страшного, – сказал один из докторов. – Ходите прямо под себя. Эти шорты герметичные и по специальному каналу выведут все ваши фекалии, ничего не попадет наружу и не загрязнит этот состав.
   – Спасибо. А может быть, вы меня тогда введете в искусственный сон на все это время? А то мне как-то не по себе, – признался Макс.
   – Можем, но это нежелательно. Приборы могут очень точно показывать состояние организма, но иногда следует обращать внимание на ощущения самого больного.