Кумин Вячеслав. Наемник

   – Ясно. А как будет происходить процесс регенерации, если в двух словах?
   – Хмм… в двух словах. Можно и в двух словах. Мы подсадим в волокна ваши стволовые клетки и с помощью стимулятора, вот этого раствора, вырастим из них новые ткани, которые по мере роста будем цеплять на каркас.
   И вот Макс Брюстер уже второй месяц купается в этой ванне. По его просьбе верхнюю крышку накрыли непрозрачной тканью. Он не мог смотреть на полную имитацию костей ног, которые безвольно болтались в растворе, а также на свободно болтающиеся мышцы, которые быстро росли. И вскоре должны были быть приживлены к пластиковой кости.
   С рукой дело обстояло гораздо быстрее, и здесь первую операцию по приживлению уже сделали, но он все равно не мог на нее смотреть. Пальцы без кожи, с голыми мышцами – все это походило на фильм ужасов.
   – Как себя чувствуете, больной? – спрашивал вовремя очередного обхода доктор Принстоун.
   – Да, нормально.
   – Это хорошо, – доктор снял непрозрачное покрывало с крышки. – Пошевелите-ка пальчиками… Да не этими, новыми пальчиками.
   – Простите, доктор, – извинился Макс и легонько пошевелил каждым пальцем новой руки по очереди, но только двумя фалангами на каждом. Поскольку третьи фаланги еще находились, как выражался доктор, в свободном полете.
   – Не больно? Может, что-то беспокоит?
   – Да как будто нет, сэр. – Прислушавшись к ощущениям, ответил Брюстер. – Может быть, необычно как-то, а в остальном все в порядке.
   – Замечательно! Недели через две рука будет в полном порядке, и можно будет начинать наращивать кожный покров.
   Макс увидел свою руку через образовавшуюся щель между собой и тканью. Увиденное ему было неприятно. С руки свисали еще не приживленные мышцы и какие-то белые ошметки. Все это вызвало у него рвотный спазм.
   – Крепитесь, больной, – сказал доктор, расправляя покрывало.
   – Буду стараться, – облегченно выдохнул Макс.
   – Всего хорошего.
   – Спасибо сэр.
 
   Медленно, но верно восьмимесячный курс регенерации подошел к концу. Новые ткани отросли, и их приживили к фальшивой кости. Поверх наложили кожу, и если особо не придираться, то конечности от настоящих невозможно было отличить, поскольку были даже настоящие ногти на пальцах.
   Теперь шел процесс реабилитации. Макс Брюстер учился заново ходить на пока еще слабых ногах. Но нагрузки с каждым днем возрастали, и ноги с каждым днем наливались силой. Через месяц он начал самостоятельно передвигаться и некоторое время спустя – бегать в тренажерном зале, где кроме него занимались такие же, как он, потерявшие на войне конечности и вновь их приобретшие. Некоторые, у кого не хватило денег, имели только искусственные конечности.
   – Макс Брюстер! – позвал однажды санитар.
   – Я.
   – Идите за мной, вас желает видеть доктор Принстоун.
   Санитар привел его в комнату, разделенную надвое прозрачным звуконепроницаемым стеклом. В его части комнаты стоял стул, на который он по приглашению санитара и сел. Во второй половине находились три доктора.
   – Что происходит?
   – Все в порядке, Брюстер, – сказал доктор Принстоун. – Меня и доктора Энсена вы уже знаете. Это наш коллега, доктор Чински, он привлеченный специалист, так сказать, независимый эксперт. Мы составляем консилиум врачей, которые должны дать заключение по вашему случаю. Поскольку вы прошли весь курс регенерации и реабилитации, мы должны выяснить, поедете ли вы домой или же продолжите службу.
   – Понятно, и что вы решили?
   Макс весь внутренне подобрался, служить дальше ему не хотелось.
   – Не торопитесь, – сказал доктор Чински. – Скажите, как вы себя чувствуете.
   – Нормально.
   – Вас что-нибудь беспокоит?
   – Да нет, вроде… только иногда ноги мерзнут, а так все в порядке.
   – Так… хорошо. Вы нас извините, мы немножко пошепчемся, – и доктор Чински отключил связь. – Что скажете, коллеги?
   – Что сказать, – задумчиво произнес Принстоун. – Диагноз: ограниченно годен. Подойдет для каких-нибудь охранных служб. Правда, без надлежащего ухода могут возникнуть осложнения и отторжение.
   – А вы что скажете, Энсен?
   – Полностью присоединяюсь к доктору Принстоуну, но хочу добавить, что это единственный выживший из четвертого батальона Форт-Слейва, фактически он остался один из всего выпуска.
   – Я понимаю, что вы хотите сказать, Энсен, – кивнул головой Чински. – Будь по-вашему.
   Доктор Чински восстановил связь и сказал:
   – Консилиум пришел к выводу, что вы не годны для дальнейшего несения военной службы в рядах Торговой Федерации. Можете идти.
   – Спасибо… – оторопело произнес Макс, вставая, но еще не веря услышанному, и только в дверях обернулся и спросил: – А как же мне быть? Ведь денег у меня всего ничего…
   Об этом не беспокойтесь, – сказал Энсен. – Завтра вас отвезут на ближайший космодром. На попутном военном корабле вы доберетесь до ближайшей освоенной планеты, с которой мы связаны регулярными рейсами. Казначейство приобретет вам билет до любого пункта назначения, указанного вами, но не дальше вашей родной планеты. Так что до Новой Земли на халяву вам прокатиться не удастся.
   – Еще раз спасибо, – поблагодарил Макс, сдерживаясь, чтобы не побежать.

83

   Макс все же не сдержался и побежал. До вечера еще было далеко, но ему не сиделось на месте. Шутка ли, из трех лет отслужить только полгода, поскольку время, проведенное в госпитале, не зачитывалось в общий срок службы, и вернуться домой. Потом он стал лихорадочно собирать свои скудные пожитки, среди которых оказался трофейный нож.
   После того, как он собрался и немного успокоился, он стал решать, куда ему направиться. Остаться ли на одной из буферных планет, где его никто не сможет достать, или же вернуться домой. «Вернусь домой, – решил Макс Брюстер. – Для жизни на буферных планетах я не приспособлен. У меня нет денег, а начинать все сначала просто не имеет никакого смысла. Дома же у меня хоть что-то есть, и я найду способ, как вернуть себе все, не привлекая внимания мафиози. По крайней мере, я очень на это надеюсь».
   Ночь прошла беспокойно, он, как в детстве, ворочался с боку на бок, не спасала никакая армейская привычка засыпать сразу, как только закрыл глаза. Тут еще под конец приснились все его погибшие друзья, они что-то говорили ему, тянули руки, но как только он проснулся, то забыл, что именно они хотели сказать. Макс не знал, как относиться к их появлению. Он где-то слышал, что так мертвые зовут к себе выживших по ошибке. А потому старался больше не думать об этом.
   Быстро одевшись, Макс выскочил на улицу. За воротами госпиталя его ждал накануне вызванный джип.
   – Постойте!
   Макс остановился, к нему бежал санитар.
   – Я что-то забыл сделать?
   – Нет, все в порядке. Вы Максимилиан Брюстер? – спросил санитар.
   – Он самый.
   – Меня зовут Тиш Щитов. Меня сюда недавно перевели, потому не мог сказать раньше, что тот пес – ходячий танк – жив.
   – Блэйд?!
   – Да, он самый.
   – А где он сейчас?
   – Подождите немного, – сказал Тиш и убежал к подсобному строению. Из него выскочил Блэйд и понесся прямо на Макса.
   – Тихо, Блэйд! Тихо… – Макс потрепал пса. – Я-то думал, что совсем один остался…
   – А вот его броня, я ее даже выправил в свободное от работы время.
   – Спасибо, – Макс порылся в своем тощем мешке и достал нож. – Вот возьми, это «фигстерский» нож. За него можно выручить неплохие деньги.
   Макс расстался с ножом без сожаления, ведь Блэйд, по сути, был самым надежным, умным и преданным оружием. Одним словом, он был дороже всякого оружия.
   – Спасибо, это действительно дорогая вещь, – сказал санитар, принимая подарок.
   – Ну все, нам пора.
   Джип быстро домчал до космодрома, и Макс успел вовремя на отлетающий челнок, который доставил его на военный корабль.
 
   – У нас запрещено с собаками, – сказал грозный боцман, уперев кулаки в бока.
   – Он не помешает, – заверил Макс. – И вообще не будет выходить из каюты все время пути.
   – Он ведь всю каюту обгадит.
   – Не беспокойтесь, он ничего не испортит, а в качестве подтверждения этих слов я готов предоставить залог, – и Брюстер протянул боцману купюру в пятьдесят реалов.
   – Залог говоришь? – подозрительно спросил боцман и почесал за ухом.
   – Только залог, – подтвердил Макс, но таким тоном, что стало ясно – залог можно не возвращать.
   – Проходи… – приглашающе махнул головой боцман, взяв деньги, словно это был проездной билет.
   Каюта была довольно тесной, всего четыре квадратных метра, и здесь предстояло провести полторы недели.
   Полет проходил спокойно, правда, иногда наведывался боцман, но все было чисто, а потому новых «залогов» получать было не за что. Ноги мерзли, и потому приходилось делать легкие физические упражнения, как прописали доктора, но перебарщивать с ними тоже не стоило, поскольку воды на корабле было немного, и его дневной лимит в душевой быстро иссякал.
   Однажды, в конце пути, в вечернее время вошла лейтенант связи и протянула билет до Альпамира.
   – Вот ваш билет, третий класс. Компания «Галактик линия». Отправление в семнадцать ноль, ноль. В общем, вы разберетесь.
   – Разберусь, мэм, – принимая билет, сказал Макс. – Не такая это и сложная наука.
   – Вы не могли бы мне сделать небольшое одолжение? – уже почти выйдя из каюты, спросила лейтенант.
   – Все, что угодно, мэм.
   – Понимаете, дело в том, что мы здесь друг друга все знаем, и служить нам вместе еще довольно долго, а вы уже завтра сойдете с корабля… А я немного стесняюсь тех, кого знаю…
   – Понимаю, – сказал Макс, ничего не понимая.
   – Ну, так как?
   – Почему бы и нет?…
   То, что они вытворяли в последующие несколько часов, его несколько обескуражило. Короче говоря, такого он не видел даже в порнофильмах, которые ему когда-то попадались. Строго говоря, он их и не особо стремился смотреть, так, иногда натыкался в ночных каналах.
   Проснувшись, он никого не обнаружил, и только жутко смятая постель и специфические следы говорили, что это был не эротический сон. «Вот так дела, – подумал Макс, собирая свои вещи. – Кому расскажешь, не поверят, особенно дома».
   Дальше полет продолжался без приключений. На пассажирском лайнере были специальные места для животных, потому с Блэйдом проблем не возникло. Одно плохо, к концу полета у Макса осталось всего пятьдесят реалов.

84

   Лейтенант Колумб неделю назад стал капитаном, но продолжал исполнять лейтенантские обязанности, а это могло означать только одно, что его через год отправят на пенсию, и Колумб это отлично понимал. Потому он переключился только на одно дело, забросив все остальные, а точнее передав их своим стажерам, сержантам Банину и Твиксу, стажировка которых заканчивалась через пару месяцев, но уже сейчас они были полноценными полицейскими со всеми правами и обязанностями.
   Дело, которое теперь уже капитан мечтал довести до конца, было связано с Антонио Маччини. Невозможность упрятать его за решетку очень сильно отравляла жизнь Колумбу. Желание посадить мафиози в тюрьму превратилось в маниакальную зависимость, все силы были брошены на решение этой задачи. Он временами даже забывал про еду и сон.
   – Оил, вы достали необходимую информацию по мошенничеству с землями седьмого округа?
   – Да, сэр, вот эти файлы, – сержант Оил Твикс переслал на компьютер капитана затребованные им файлы. Сам он их нелегально достал из Министерства по налогам и сборам через «подцепленного» программиста, уличенного в хакерстве, но отпущенного для решения таких вот маленьких просьб.
   – Замечательно!
   – Что-нибудь еще, сэр?
   – Нет, Оил, можете идти. Рабочий день уже закончен. Отдыхайте.
   Капитан Колумб не слышал благодарности ушедшего сержанта, он всецело погрузился в изучение полученных материалов. Здесь было все. Многоходовые операции по переходу земельного и иного имущества из рук в руки, венцом которых становился переход всего имущества в собственность Маччини через подконтрольные ему организации и просто физических лиц.
   Колумб видел, что, с точки зрения налоговиков, тут все чисто, хотя, по его мнению, и притянуто за уши. Но они не знали или не хотели знать других подробностей этих сделок. Половина людей, задействованных в этих аферах, вдруг исчезла или странным образом умерла. Седьмой округ был лишь только звеном в череде других таких же дел.
   Капитан проработал до утра, а утром пошел к своему начальнику, полковнику Паоло Крауну.
   – Привет, капитан, как жизнь?
   – Помаленьку. Я пришел за ордером на арест Антонио Маччини.
   – Теодор, ты случайно ночью не с наркоманами веселился, а то у тебя, видно, мозги затекли, – уже каменным голосом сказал полковник. – У тебя нет улик, или все они имеют косвенный характер. За что его брать, улики ведь рассыплются в труху под нажимом его адвокатов. Я не дам тебе ордер.
   – Хорошо… – сказал Колумб и, немного подумав, решил достать свой козырь. – У меня есть свидетель, важный свидетель.
   – Кто он? – уже мягче спросил Краун. – Какой-нибудь боевичок?
   – Я не могу сказать, но это не мелкая сошка и он имеет самое прямое отношение к аферам Маччини. Чудом остался жив после двойного покушения, как нежелательное, слишком много знающее лицо. Все вместе это составит неопровержимую доказательную базу. Вы ведь понимаете, о чем я говорю?
   – Понимаю. И что, он все расскажет на суде?
   – Расскажет.
   Полковник Краун долгим взглядом посмотрел на капитана. Не дать тому ордер, значит, подставить себя под федеральную полицию. Дать ордер – подставиться под удар Маччини, и неизвестно, что хуже. Но вскоре на ум пришло соломоново решение, и он, хлопнув по столу рукой, достал бланк ордера.
   – Держи, капитан, – полковник протянул заполненный ордер. – И постарайся довести все до конца, иначе всех нас спишут уже завтра.
   – Есть, сэр.
   Когда капитан ушел, полковник достал свой телефон и стал набирать длинный номер прямой связи.
   А Колумб вызвал своих стажеров и вручил им ордер со словами:
   – Передать лично в руки.
   – Ого!
   – Есть, сэр.
   Оил Твикс со своим напарником Миком Баниным ехали в загородный дом мистера Маччини.
   – Настоящая крепость, – Банин кивнул головой в сторону дома Маччини.
   – Не хилый домик.
   Дом Маччини был окружен высоким забором со множеством систем сигнализационной защиты. В башенках самого здания угадывались минометные и артиллерийские позиции. Это не считая бойниц с автоматическими пулеметами. А также других невидимых невооруженным глазом систем защиты.
   – Да, так просто его не взять.
   – Надеюсь, ордером все и ограничится, – сказал Оил Твикс.
   Машина проезжала один пост охраны за другим, и на каждом ее останавливали и тщательно проверяли. На последнем этапе ее даже просканировали, но, не обнаружив ничего подозрительного, пропустили.
   – Что вам нужно? – задал вопрос охранник.
   – Немного джину и закуски побольше… вы что, уроды, сколько можно одно и то же спрашивать?!
   – Успокойся, Мик. Мы к мистеру Маччини, должны предъявить ему ордер на арест и сопроводить в участок.
   – Ну, вы загнули, ребята, – ухмыльнулся во весь рот охранник. – Выходите из машины. Они чистые, – сказал он в рацию после того, как обыскал.
   – Проводи их в сад, – послышался из рации четкий ответ.
   Антонио Маччини собственноручно высаживал какое-то деревце. Он заботливо присыпал корни землей и поливал водой. Маччини на максимальный срок растянул себе удовольствие, и последний пленник прожил почти год. Метрах в пяти была горка, на которой росли пять кустов разных цветов.
   – Чем я могу вам служить, ребятки?
   Под пристальным взглядом охранника Оил вытащил ордер и сказал:
   – Вот ордер на ваш арест. Мы должны немедленно сопроводить вас в отделение.
   – Сопроводить, так сопроводить, – легко согласился Маччини. – Пойдемте тогда, что встали?
   Маччини в сопровождении полицейских и своры охранников прямо в садоводческой одежде пошел к своему лимузину. Рядом с лакированной машиной уже стояли десять адвокатов в безупречных костюмах.
   – Господа, сегодня вам предстоит отработать денежки, которых вы, прямо скажем, не стоите.
   Молодые полицейские выглядели слегка пришибленными. Они не верили, что все произойдет так легко, и во всем чувствовали какой-то подвох. Но подвоха не было. Кортеж из двух лимузинов и двух джипов с охраной, не считая полицейской, подкатил к участку. Из одного лимузина вышел Маччини, а из другого его адвокаты.
   – Вы меня обижаете, капитан, – сказал Маччини, брезгливо садясь в предложенное кресло.
   – Это чем же? – поинтересовался Колумб.
   – Привезли меня в какой-то занюханный участок, и это меня, меня!
   – А что, вы? Вас привезли в участок, по которому вы проходите и в котором на вас впервые было заведено дело.
   – Неважно. Зачем меня сюда вызвали?
   – Вы обвиняетесь в неуплате налогов, мошенничестве по сделкам с недвижимостью и земельными участками, а также в заказных убийствах. Что вы можете на это сказать?
   – Невиновен.
   – Тем не менее, первое заседание состоится ровно через неделю, в течение которой вы будете содержаться в следственном изоляторе.
   – Наш клиент – уважаемое лицо в городе, – взял слово один из адвокатов.
   – Он не опасен для общества, – проговорил другой.
   – Максимум, что вы можете сделать, это взять подписку о невыезде с планеты.
   – Заткнитесь, – прервал разглагольствования адвокатов капитан Колумб, но вынужден был согласиться. – Я беру с вас подписку о невыезде из города, вот, ознакомьтесь и распишитесь.
   – Это неслыханно, – заговорил уже четвертый юрист. – Наш клиент очень занятой человек и должен присутствовать на различных совещаниях в различных городах.
   – Либо кутузка, либо город.
   – Хорошо, я подпишу, – Маччини поставил свою подпись на бланке и одними губами произнес: – Ты пожалеешь об этом.
   – Можете идти.

85

   Мик Банин ехал на своей личной машине за Оилом Твиксом. Сегодня был последний день их стажировки, а то, что он был выходным, позволяло провести его с размахом. Стажироваться они должны были еще два месяца, но капитан сказал, что это лишнее и с завтрашнего дня они будут полноценными полицейскими и получат свои лейтенантские звездочки и жетоны.
   Подъезжая к дому Оила, он заметил друга и помахал рукой. Вдруг к Твиксу подбежал какой-то оборванец и воткнул ему нож в спину. Мик выскочил из машины и побежал к напарнику, выхватывая парализатор, но оборванца и след простыл.
   Оил был мертв, грязная заточка лежала рядом. Банин услышал позади себя легкие шаги, а потом звук рассекаемого воздуха. Он отскочил в сторону и, перекатываясь по грязной бетонке дороги, принялся стрелять по нападавшему, державшему в руке длинный железный прут. Пули уходили мимо, в стенку дома на противоположной стороне улицы, разрывая ночную мглу голубыми всполохами.
   Мик отбежал к машине и, заведя ее с полуоборота, понесся, не разбирая дороги, куда глаза глядят.
 
   Выходные прошли спокойно, но капитан продолжал готовиться к самому крупному делу в своей долгой карьере. Колумба посреди ночи разбудил телефонный звонок.
   – Алло…
   – Капитан, это сержант Банин!
   – Что случилось, Мик?
   – Оила убили!
   – Когда?
   – Сейчас, только что, я за ним заехал, на вечеринку к друзьям собирались, а его ножом кто-то. Я еще заметил, что убийца под наркомана косил, но это не нарк.
   – Точно?
   – Абсолютно! И меня только что пытались прибить, только я успел увернуться.
   – Понятно, езжай ко мне, что-нибудь обязательно придумаем.
   – Понял, сэр.
   Но ничего придумать не удалось. Явных доказательств не было, но они сошлись во мнении, что это дело рук Антонио Маччини. Это подтвердилось уже перед самым выходом из квартиры, когда Мик включил телевизор и наткнулся на канал новостей.
   – Сегодня ночью произошла серия из семи взрывов, – вещал репортер. – Есть многочисленные жертвы, сейчас я попрошу режиссера показать картинку с мест взрывов. Покажите, пожалуйста…
   Репортера сменили кадры еще горящих квартир, с вырывавшимся огнем боролись мужественные пожарные, входящие прямо в пламя в своих защитных костюмах, хотя и так было ясно, что спасать при таком пламени там некого.
   Картинка сменилась несколько раз, оператор снимал все семь случаев в нескольких ракурсах. Здесь были обычные жилые комнаты, загородный дом, подсобное помещение и даже заводской цех.
   – Очень странная цепь событий… Полиция пока никак не комментирует случившееся и не выдвигает никаких версий, – продолжал журналист. – Но нам удалось поговорить с одним из пожарных, и он сказал, что есть явные следы взрывчатки. Это все, что нам удалось узнать на этот момент, оставайтесь с нами. Для вас работали оператор Теодор Шлифман и я, репортер Эрик Дуренко.
   – Сэр, что с вами? – спросил Банин у шефа. Колумб сидел на диване и раскачивался из стороны в сторону, обхватив голову руками.
   – Все кончено, сынок, все кончено… Твой приказ об окончании стажировки с собой?
   – Да, вот он.
   – Давай его сюда, – капитан взял приказ из рук Мика и подписал его. – Теперь ты лейтенант. Полковник заверит его, никуда он не денется…
   – Но, сэр, что же все-таки случилось?
   – Маччини нашел моего свидетеля и взорвал его. Он нашел как специально мною засвеченные квартиры, так и абсолютно секретные, в одной из которых и был мой свидетель с пятью агентами.
   – Что же теперь делать?
   – Идем в участок, как ни в чем не бывало.
   Как только они заняли кресла в своем кабинете, вошел посыльный капрал.
   – Сэр, вас желает видеть полковник Краун.
   – Уже иду.
   Колумб без стука вошел в кабинет начальника.
   – Вызывали, сэр?
   – Да, Теодор, вызывал. Присаживайся, в ногах правды нет.
   – Ее вообще нигде нет. Так в чем дело?
   – Из главного управления пришло распоряжение о твоем увольнении.
   – И вы его, конечно же, подписали? – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Колумб.
   – Подписал, – кивнул головой полковник. – Вы увольняетесь с полным выходным и пенсионным пособием.
   – И на том спасибо, – капитан Колумб аккуратно положил на стол своего начальника жетон и табельное оружие. – Все-таки ты свинья, Краун, и всегда был ею…
   Колумб вернулся в кабинет и стал собирать свои вещи.
   – Этого нельзя так оставлять, – обо всем догадавшись, сказал Банин. – А то получается, что Оил погиб зря.
   – Не оставим.
   – Если не можем победить его на своем поле, – продолжил Мик, пристально глядя на Колумба, – то надо сыграть на чужом.
   Теперь уже капитан в отставке пристально посмотрел на свою смену и чуть слышно сказал:
   – Что ж, сыграем.

86

   Макс Брюстер впервые за долгое время вдохнул сладкий воздух Альпамира. Если бы его не продержали целый день в карантине, как человека вернувшегося с неосвоенных и потенциально опасных планет, то воздух показался бы ему еще слаще. В карантине же у него обнаружили пару неопасных вирусов, от которых его быстро избавили, а Блэйду сделали все необходимые прививки.
   Макс боялся, что во время нахождения в карантине его найдут люди Маччини, но этого не произошло. «Наверное, считают, что я никак не могу здесь быть, – подумал он, и тут же пронеслась обнадеживающая мысль: – А может быть, они уже давно меня считают погибшим?» Но рисковать не стоило.
   Чтобы не выделяться из общей группы, Макс приобрел гражданскую одежду, и оставшихся денег хватило только на билет в общественный транспорт. Автобус быстро катил по ровной дороге в сторону Франбреда. Макс вышел на нужной остановке и, пройдя несколько кварталов, оказался возле своего дома, а точнее, у того, что от него осталось.
   От двухэтажного особняка осталось одно лишь пепелище. Все сгорело дотла. Остался только фундамент с горой мусора посередине. Макс прошелся по пепелищу, поддевая обгорелый мусор, а потом о чем-то вспомнив, прошел в относительно целый гараж, но ни машины, ни ее останков там не было.
   – Скажите, уважаемый, – обратился Брюстер к прохожему. – Что здесь произошло?
   – Пожар, какая-то шпана забросала дом зажигательными бутылками.
   – И давно это произошло?
   – Месяцев шесть будет. Сказали, что если через месяц не объявится хозяин, участок уйдет с молотка, и здесь построят новый дом.
   – Понятно.
   Макс был хмур, дом со всем его имуществом сожгли, машину, по всей видимости, угнали, и он остался совсем без денег. «С таким же успехом можно было поселиться на любой другой планете, – подумал Макс. – Стоп, но ведь у меня еще есть фирма!»
   Макс всеми правдами и неправдами, на попутках и «зайцем», добрался до своего предприятия. Но вот что за дела? Охрана явно сменилась, и, заподозрив неладное, Брюстер поинтересовался у молодца, выглядевшего самым туповатым среди остальных:
   – Чья это фирма?
   – А тебе какое дело?
   – На работу устроиться хочу, так сказать, условия работы хочу прозондировать.
   – Это фабрика мистера Белучче.
   – А он кто? – с хрипотцой в голосе снова спросил Макс.
   – Поговаривают, что племянник самого мистера Маччини.
   – Вот как… тогда ладно…
   – Эй!…
   Но Макс уже быстро уходил из опасного места. «Значит, мою фирму прибрал к рукам этот гад, – с ненавистью сказал себе Макс. – Но как он это сделал? Впрочем, это уже не суть важно».