Кунин Владимир Владимирович. Кыся в Америке (Кыся - 3)

   Первым пришел бывший напарник покойного Фреда квадратненький детектив Джек Пински, с которым я познакомился вчера в полицейском участке.
   Он принес цветочки для Рут, тортик для меня и Тимура и бутылку виски для себя и всех остальных, кроме Тимура и меня.
   Джек уже знал обо всем, что сегодня произошло на Девяносто девятой у Русского магазина, и тут же предложил мне пойти работать к ним в полицейский участок. У них две недели тому назад в метро Рузвельт-авеню и Джексон Хейтс застрелили одного парня, и его место пока свободно.
   Я чуть было не ответил ему, но вовремя взял себя в лапы. Тем более что ничего остроумного для ответа в голову мне все равно не пришло. А так как Джек был, наверное, по природе своей не очень разговорчив, то молчать с ним было очень удобно.
   Зато когда пришел второй гость - сосед Истлейков по лестничной площадке, старый русский, живущий в Нью-Йорке уже лет двадцать пять, - мистер Могилевский, которого все почему-то называли "БОРИС", с ударением на букву "О", тут я, признаться, даже вспотел!
   Этот Борис был такой КОНТАКТНЫЙ, такой КОНТАКТНЫЙ, что удержаться от трепотни с ним - мне стоило больших усилий! Тем более что он мне очень понравился.
   Он был одет в такие потрясающие шмотки, которые я не видел ни у кого из знакомых мне мужиков. Даже у мужа дочери Фридриха фон Тифенбаха - Гельмута Хартманна, которого я взорвал вместе с тем подонком Францем Мозером в Рождественскую ночь в Грюнвальде. А уж на что Гельмут Хартман казался пижоном! Чтоб им икалось на том свете...
   С Рут и Джеком Борис говорил по-английски, а со мной и Тимуром по-русски. Что меня в нем еще подкупило - он не вставлял английские слова в русскую речь, что делает большинство эмигрантов, назойливо демонстрируя окружающим свою круглосуточную местечковую "западность".
   Тимур прошептал мне, что дяде Боре уже шестьдесят семь лет, - вот никогда бы не подумал!.. - что у него в сердце вшит какой-то стимулятор, чтобы еще хоть немного пожить, - ничего себе уха?!.. - и все свои пенсионные гроши и очень редкие заработки он тратит на модные шмотки в дни распродаж и на жутко дорогую горнолыжную экипировку - ну, потрясный тип!.. - так как дядя Боря до сих пор мотается в горы и там сигает на лыжах наравне со своими взрослыми сыновьями. Я в Германии таких по телевизору видел - обалдеть и сдохнуть!..
   Выяснилось, что мы оба с ним - ленинградцы. Он сказал мне, что когда-то жил на Васильевском острове. Я чуть не ляпнул по-Шелдрейсовски, что прекрасно знаю этот район... Слава Богу, что вовремя удержался! Этот Борис со своим сердечным стимулятором сразу бы откликнулся на КОНТАКТ... Это было видно, как говорил Шура, "невооруженным глазом".
   Странная штука... За свое, прямо скажем, очень недолгое пребывание в Америке я заметил, что здесь мне легче вступать в Шелдрейсовский Телепатический Контакт с кем бы то ни было - с Котами, Крысами, с Людьми.
   В России, кроме Шуры Плоткина, мне никто и нужен-то не был. Механизм общения с другими Людьми у меня работал по принципу "Я тебя вижу, а ты меня - нет". То есть я все слышу, понимаю, оцениваю, предугадываю, а ты, Сударь мой, как говорил Шура, уже сам шевели мозгой. Не получается - твои проблемы. Зато с Животными, как здесь, так и там, я всегда поддерживал двухстороннюю связь. Но на то мы и Животные.
   Необходимость вступать в Телепатический Контакт с посторонними Людьми у меня появилась только лишь в Германии, когда я остался один, без Шуры.
   Ах, как мне трудно было заставить Водилу понимать себя! Как тяжело шла ломка его сознания... Вернее, перестройка сознания Человека, привыкшего (в отношении к Животным) мыслить стереотипами! Но тогда на карту была поставлена Жизнь, и на долгое воспитание Водилы у меня просто не было времени. Процесс пришлось форсировать, и, слава Господу, мои старания упали на благодатную почву.
   С остальными Людьми - с Таней Кох, с Эриком Шредером - было уже проще. С Фридрихом фон Тифенбахом - случай вообще уникальный! Мы оказались настроенными на одну волну общения (как, впрочем, и с Капитаном-Александр-Ивановичем-КэпМастером!..) с первой же секунды нашего знакомства.
   Иногда я даже боялся признаться самому себе, что Контакт с Фридрихом у меня был четче и яснее, чем с Шурой...
   Контакт с Шурой у меня был несколько размыт той безграничной любовью к нему, которую я больше никогда не испытывал ни к кому. Даже к Водиле, даже к Тане Кох, даже к Фридриху. Все они были для меня Люди-Друзья - прекрасные, мужественные, умные, верные. Такие, какими сейчас, кажется, становятся Рут и Тим Истлейк... А Шура был Родной. Мой ближайший и единственный Родной Человек-Родственник! Можно так сказать? Не очень неграмотно?
   Но вот здесь, в Нью-Йорке, я неожиданно почувствовал себя настолько раскованно, что при желании (моем, естественно!) я мог бы вступить в Телепатический Контакт с любым Человеком на улице. Если, конечно, он не полный мудак...
   Вот что это такое? Особенности страны? Общий настрой?.. Ведь в Германии или в России мне это и в голову не приходило! Или мое постоянное нервное состояние от исчезновения Шуры усиливает мою способность к Контактированию, а как только я отыщу своего Плоткина, эта способность сразу же исчезнет? Да нет, пожалуй...
   С Тимуром происходит примерно то же самое. Вот даже Рут говорит, что всего за три года он стал совершенно американским пацаном! Я не уверен, что американский мальчик за три года жизни в России смог бы стать абсолютно русским... А ведь это тоже своего рода Контакт.
   Короче говоря, пока что Америка мне нравится больше, чем Европа. Здесь все ПРОЩЕ, все КОНТАКТНЕЕ! Скорее всего, прожив тут подольше, я обнаружу и кучу неудобств, и недостатков, но пока... Пока пусть Европа меня простит.
   И потом, я верю в Шуру. Уж если Плоткин решился на отъезд и выбрал Америку - значит, лучше ничего под руками не было. Поэтому и я здесь!..
   - А как получилось, что у тебя было с собой оружие? спросил мистер Могилевский у Рут. - Ты же обычно не носишь эту штуку.
   - Я и собиралась после тира вернуться в участок, оставить там "пушку", но эти два типа ждали меня в машине и замерзли, Рут показала на меня и Тимура. - Я когда увидела нежно-голубую физиономию своего ребенка и трясущийся хвост нашего друга КЫси, то решила, что смогу оставить пистолет в участке и завтра. А сейчас нужно мчаться в лавку, оттуда - домой и кормить их чем-нибудь горячим...
   - Сто раз говорил: носи с собой. Мало ли что?.. Привыкнешь перестанешь замечать. Как я, - ворчливо заметил Джек Пински и, отогнув полу пиджака, показал уютно примостившийся там большой пистолет.
   - Джек, дорогой! Я занимаюсь эмигрантскими разборками на уровне сплетен, мелких скандалов и примитивного незнания ими наших законов. Я не могу являться к ним обвешанная оружием! Им достаточно того, что я служу в полиции. Это для них и без пистолета очень сильно действующий фактор. Достаточно вспомнить, откуда они приехали. У нас с тобой абсолютно разные задачи, пойми ты это! Я моим клиентам должна помочь здесь выжить, а ты своим - наоборот...
   ...Вечер прошел довольно симпатично. Без ложной скромности могу сообщить, что очень много и хорошо говорили обо мне дескать, если бы не Мартын, он же Кыся, еще неизвестно, чем все это могло кончиться.
   Я трескал тортик, запивал молоком, а для Джека и мистера Могилевского делал вид, что ни хрена не понимаю, о чем идет речь.
   Потом оказалось, что мистер Могилевский кроме большой соленой рыбины (не мог принести сырую, пижон старый, горнолыжник чертов!..) приволок в подарок Тимуру одну замечательную книгу.
   Рут с интересом повертела ее в руках, прочитала вслух:
   - Лейланд Грегори, Дэниель Батлер и Алан Рэй... "Самые глупые преступники в Америке". Издательство "Ратледж-Хилл пресс". А-а-а... Я слышала об этой книге! Эти ребята несколько месяцев интервьюировали полицию разных городов и собрали огромную коллекцию идиотизмов...
   - В прошлом году Батлер заезжал к нам, - негромко поведал Джек Пински. - Он два часа мурыжил меня, расспрашивал про всякие смешные случаи. Я думал, он собирается сочинять сценарий комедии. Я сказал ему, что людей, а особенно детей, калечат фильмы, где все преступники показаны потрясающими интеллектуалами и изощренными гениями. Все это липа, сказал я ему. В них нет ничего романтического и незаурядного - болван на болване. Вроде вашего сегодняшнего недоноска с ножичком...
   - Абсолютно точно! Святые слова, - сказал мистер Могилевский. - Я помню, когда я еще чалился в Союзе...
   - Что-о "в Союзе"?.. - переспросила Рут.
   - Сидел, - тут же охотно объяснил Тимур и с интересом спросил мистера Могилевского: - А по какой, дядя Боря?
   - Сто пятьдесят третья, часть первая и часть вторая, - тут же без запинки ответил мистер Могилевский. Частнопредпринимательская деятельность и коммерческое посредничество. Тогда за это сидели в тюрьме, а сейчас в Кремле и в Думе.
   И рассказал несколько смешных тюремно-лагерных историй. Рассказчик он был превосходный, и все очень даже хихикали. А потом стали читать куски из этой книжки.
   Ну просто отпадная книжка!.. Мне особенно понравилась история про то, как один кретин был осужден за мелкое хулиганство на девяносто дней. И с первого же дня начал готовить побег. Он бежал на восемьдесят девятый день, был через несколько месяцев пойман и получил за побег еще полтора года тюрьмы...
   Другого взяли в Род-Айленде за взлом торговых автоматов, и у него хватило ума внести за себя четыреста долларов залога двадцатипятицентовыми монетами, "квартерами", которые он добыл из ограбленных им же автоматов!..
   В Теннеси арестовали одного титана мысли, задумавшего взорвать плотину Перси Прист и затопить Нашвиль, столицу музыки "кантри", а потом надеть акваланг и пошарить под водой в сокровищах затопленного города. До этого злодей ни разу в жизни акваланг и в глаза не видел. Слава Богу, до акваланга дело не дошло: взрыв не причинил плотине ни малейшего вреда, зато разнес дверь находившегося поблизости сарайчика...
   Еще один изверг имел обыкновение разбивать витрины ювелирных магазинов и хватать драгоценности. В одном магазинчике стекло витрины заменили небьющимся плексигласом. Специалист по быстрому приобретению драгоценностей запустил в эту витрину огромным булыжником, тот, естественно, отскочил и точнехонько засветил ему в лоб! Изверг потерял сознание, и в таком состоянии был доставлен в полицию...
   Все очень развеселились. Чтобы не показать Джеку Пински и мистеру Могилевскому, что я все понял, мне пришлось хихикать себе в лапу - отворачивался и делал вид, будто тщательно умываюсь.
   Короче, как говорил раньше Шура Плоткин, - "вечеринка явно удалась!.." Она удалась еще и потому, что я, не будучи вовлеченным в общую болтовню, сделал одно открытие, которое вряд ли смог бы совершить, если бы трепался со всеми на равных.
   Я очень отчетливо увидел, что и сорокалетний Джек со своим пистолетом под мышкой, и почти семидесятилетний мистер Могилевский со своим стимулятором в сердце давно, трепетно, нежно и тайно влюблены в сержанта полиции Рут Истлейк!..
   На мгновение я вдруг почувствовал укол ревности. Не из-за себя - не считайте меня идиотом. Из-за Шуры. Мне показалось, что лучшей Женщины для него просто и пожелать невозможно. Я был почему-то свято убежден, что мой Плоткин обязательно понравится Рут. То, что Рут понравится Шуре, - тут у меня вообще не было никаких сомнений! Что я, Шуру не знаю, что ли?! А то, что у него ТАКИХ ЖЕНЩИН не было - клянусь чем угодно...
   Мало того, и Ребенок уже готовый! Взрослый, умный, смелый, симпатяга... С таким ребенком вообще - кайф. Ни с пеленками не надо мудохаться, ни в коляске его возить. Даешь ему пару долларов на весь день, и Ребенок чешет сам куда хочет...
   - Мам! Можно, я завтра после школы заскочу домой, заберу Мартына и мы поедем с ним в Манхеттен на День Святого Патрика? - спросил Тимур, когда Джек Пински и мистер Могилевский распрощались с нами и ушли.
   Причем при прощании Джек похлопал Рут по спине, фальшиво демонстрируя всего лишь приятельское отношение к ней, а мистер Могилевский грустно поцеловал ей руку.
   - Эй, Тим! Не вешай мне лапшу на уши. Что значит "после школы"? Парад Святого Патрика начнется в одиннадцать, приехать туда нужно минимум за полчаса, иначе вы ни черта не увидите, а школа у тебя кончается в два часа дня! Не стыкуется, мистер Истлейк.
   - Обижаете, миссис Истлейк, - в тон ей ответил Тимур. - Наш "классный" - мистер Хьюз - пообещал нам завтра всего два урока, а потом коллективный выезд в Манхеттен. Сабвей - на халяву, за счет школы!
   - Тогда какого черта ты спрашиваешь у меня - можно ли тебе поехать? - удивилась Рут.
   - Ма!.. Но ты же для меня важнее, чем мистер Хьюз! возмущенно закричал Тимур и даже стукнул кулаком по холодильнику.
   Несколько секунд Рут смотрела на Тимура остановившимися глазами, потом схватила его в охапку, прижала к себе и стала целовать в макушку, быстробыстро спрашивая срывающимся голосом:
   - А зеленая шляпа у тебя есть?.. А кленовый листочек, сынок? И КЫсе нужно что-то зеленое!..
   - Ты же подарила мне шляпу еще в прошлом году!.. А кленовый листок сам потерялся.
   - Я сделаю... Я тебе сделаю этот листок, мальчик мой! бормотала Рут, не отпуская Тимура. - И для Кыси что-нибудь придумаю. Ты возьми его с собой в школу... Уж два урока он как-нибудь высидит... А потом вместе и поедете... А сейчас спать. Спать, ребятки! Завтра вставать рано...
   Когда мы с Тимуром остались одни в его комнате, я спросил:
   - А что за парад Святого Патрика, Тим?
   - Я тебе завтра расскажу. Спать хочется... Ложись со мной.
   - Нет. Спи, Тим, - твердо сказал я. - У меня еще куча дел во дворе.
   - У тебя там уже есть подружка? - В глазах Тимура сна как не бывало.
   Мне вовсе не хотелось посвящать его в КотовоКошачье-Крысиные дела, и я посчитал вариант "подружка" самым благоразумным. Тем более что в некоторой степени так оно и было. Кошку хотелось до безумия!
   - Да, Тим. Подружка.
   - У нас тут во дворе этих кошек ничейных - армия! Знаешь, был один месяц, когда они вдруг все взялись... Ну, это... Ну, ты сам знаешь. Трахаться. Так во дворе стоял такой вой, что наши соседи даже полицию вызывали! А что полиция может?..
   - Действительно, - смущенно подтвердил я. - Что может полиция в такой ситуации...
   Я совсем не был склонен продолжать эту тему в разговоре с двенадцатилетним Ребенком. Я понимал - в свое время Мальчик прошел такое, что и в самом кошмарном сне не приснится. И в своей коротенькой, поначалу не очень счастливой жизни он видел массу Человеческих мерзостей и только последние годы живет в любви и внимании и сам научился любить и быть внимательным...
   А еще я понимал, что его, как и любого двенадцатилетнего мальчишку, ужасно тревожит его собственная пипка, которая встает торчком при одном взгляде на полуголую девицу с обложки какого-нибудь журнала. Я же хорошо помню себя Котенком-подростком!
   Один вид взрослой Кошки, один лишь ее запах приводил меня в полное половое неистовство. Мне казалось, что я готов насадить на свой членчик подросткового размера всех Кошек мира!!!
   - Знаешь... Только никому!.. - стыдливо прошептал Тимур.
   Я сделал успокаивающий жест лапой.
   - У нас в классе есть одна девчонка - я ее ненавижу! шепотом сказал Тимур по-русски и посмотрел на закрытую дверь. Она все время трогает меня за ЭТО... И смеется. И прижимает меня к себе. А она такая здоровая, на полголовы выше меня, блядища... Ее все старшеклассники поимели!.. Говорят, наш тренер по бейсболу ее каждый день натягивает.
   - Врут, наверное... - совершенно смешался я.
   - Что ты!.. Ребята притащили в класс порнуху, так многие девчонки отказались смотреть, а она - хоть бы хны! Смотрит и приговаривает: "Вот так я пробовала, а вот так еще Нет..." А знаешь, что самое страшное?
   - Нет.
   - Она мне все время снится... И в таких видах!.. А я Машу Хотимскую люблю, я тебе говорил. Получается, что я изменяю Маше? Да?..
   Ну что? Что я мог ему сказать?!
   - Не дергайся. Ни черта ты никому не изменяешь. Сны от тебя не зависят. Эта девчонка из вашего класса поедет с нами в Манхеттен?
   - Конечно...
   - Покажи мне завтра эту лахудру. Я ее быстро отучу хватать тебя за ЭТО... А теперь - спокойной ночи, Тим, - сказал я и вышел.
   Ах, как мне было жаль Тимура, душу которого раздирал такой клубок страстей!.. И одновременно я был рад тому, что могу считать этот разговор высшей формой мальчишечьего доверия ко мне... Такое дорогого стоит...
   Рут перед сном принимала душ, и я без проволочек смог вылезти через кухонное окно, перепрыгнуть на дерево и спуститься во двор.
   Бог мой!.. Я просто не узнал вчерашнюю грязную, хамскую, постоянно чешущуюся стаю вонючих жлобов и немытых потаскух!.. Это, как говорил один Шурин приятель-одессит, было "что-то особенного"!!!
   Передо мной предстало такое чистенькое и благопристойно-умильное Котово-Кошачье сообщество, что заподозрить кого-нибудь из них в чем-то предосудительном было бы если не святотатством, то во всяком случае, непростительным и оскорбительным грехом.
   Кошки-бляди, независимо от возраста, все поголовно выглядели юными и невинными! А уж добродетель из них сочилась наружу прямо из каждой дырки.
   Коты-разбойники - разномастные убийцы, жулье и ворюги, подавленные собственной чистотой и прилизанностью, запуганные грядущими жизненными переменами, - смущенно слонялись по двору, словно "...еще трезвые крестьяне в самом начале престольного праздника". Эту фразочку я взял из одного Шуриного очерка о деревне. Помню, она мне тогда очень понравилась...
   Котята, еще вчера дикая, жестокая банда уличного хулиганья, насильно вымытая старшими Котами и Кошками, теперь неумело играли в слащавые, домашне-оранжерейные Котенковые игры: прятки, ловля собственного хвоста и прыжки друг через друга. При нечаянном столкновении никто из них не вопил со зверской рожей: "Ай фак ю, сука!..", а извинялись(!) и вежливо бормотали: "Ах, как мне, право, жаль..."
   Такой метаморфозы я не ожидал! Я как увидел все это, так и сел на задние лапы. Подвернул под себя хвост - сижу, глазам не верю...
   Нет, прав был Шура, когда говорил, что во мне есть все задатки несокрушимого ЛИДЕРА! Ну, что ж... Как говорится. Бог нам в помощь.
   - Леди и джентльмены! - начал я небольшой цитаткой из одного фильма, который я еще в России видел по телевизору.
   Там главарь одного преступного концерна собрал всех своих коллег, партнеров и подельников с семьями на свой юбилей и вступительное слово начал именно с того, что сказал:
   - Леди и джентльмены!..
   Начав точно так же, я напомнил своим, что нет на свете существ более Прекрасных, более Грациозных, более Свободолюбивых, чем Коты и Кошки, за которыми уже идут остальные представители Кото-Кошачьего рода - разные там Гепарды, Ягуары, Пантеры, Тигры. Поэтому я счастлив видеть уважаемых леди и джентльменов преображенными и свободными! Отныне и навсегда никто никому не обязан рабски лизать яйца и прочие места! Хочешь лизать яйца? Не можешь совладать с желанием? Вот тебе, пожалуйста, твои собственные яйца - лижи, сколько твоей душе угодно. Хоть до посинения!.. Заставить это делать кого-то насильно - никто не имеет права, если не хочет разделить участь Вагифа...
   Дальше я сказал, что рад им доложить: вчерашняя встреча с Мадам, предводительницей крупнейшего клана Крыс нашего района, прошла в доверительной беседе, результатом которой явилось важное соглашение о взаимном ненападении и посильном партнерстве и сотрудничестве.
   - Надеюсь, - сказал я, - что представители клана Мадам сейчас слышат нас, и если кто-то из них захочет внести свои поправки или предложения по заключенному договору, то безопасность гарантируется...
   - Спасибо. Если позволите, позже, - раздалось у меня за спиной.
   Я тут же повернулся и увидел в проеме полукруглого подвального окошка Первого Советника Мадам - старого седого Крыса в окружении черт знает какого количества охраны!..
   Мы раскланялись, и я повернулся к своим.
   Я напомнил им, что еще вчера просил к сегодняшнему сходняку приготовить свои соображения по перестройке.
   В рядах Наших почувствовалось легкое замешательство, и после тихих и недолгих препирательств вперед был вытолкнут пожилой Кот в бедноватой, местами вытертой шерсти, явно интеллигентного вида. В прошлом.
   - Дорогой мистер Мартин! - взволнованно сказал он, делая ударение в моем имени на букве "А" и, конечно, не имея понятия о нашей замечательной букве "Ы". - Каждый новый день приносит нам ваш новый подвиг. Вчера - эта кошмарная личность Вагиф, сегодня - бандит с ножом, напавший на миссис Истлейк!..
   "О, черт побери! Откуда они-то знают про этого кретина с ножиком?!" - подумал я.
   Как я и предполагал, пожилой, потертый Кот оказался далеко не дураком, - он тут же прочитал мои мысли и немедленно объяснил:
   - Первую информацию о происшествии на Девяносто девятой улице мы получили от... - Кот сделал легкий полупоклон в сторону Крыс, торчавших в подвальном окошке, - от наших новых, м-м-м... союзников, если можно так выразиться...
   - Можно, - сказал у меня за спиной старый седой Крыс.
   Потертый Кот достойно и благодарственно кивнул седому Крысу и сообщил, что вторая информация поступила от Кошки, служащей непосредственно в русском магазине, на глазах которой все и происходило.
   - И поэтому, - продолжил пожилой Кот, - сегодня мы счастливы предложить вам, мистер Мартин...
   Беленькая, пушистенькая поблядушечка уже шла ко мне, зазывно покручивая попкой с хвостиком, и я понял, что, если сейчас не прерву пожилого Кота, наше первое деловое совещание превратится черт знает во что! Ибо я уже видел, как несколько Котов и Кошек собираются выступить именно в таком же хвалебно-истерическом ключе: "Да здравствует наш новый Царь-батюшка - самый великий, самый смелый, самый-самый-самыйН!"
   - Моментик! - решительно гаркнул я. - Попрошу умерить восторги. В моих поступках, как во вчерашнем, так и в сегодняшнем, нет и малейшего намека на то, что вы так пышно называете ПОДВИГАМИ. Никаких героических поступков я не совершаю. Большей частью ИНСТИНКТИВНО, то есть даже не совсем осмысленно, я просто нахожу единственно приемлемое, с моей точки зрения, решение, как выйти из той или иной создавшейся неблагоприятной ситуации. Все вы обладаете теми же возможностями. Это нашему Виду и Роду дано свыше. И не пользоваться этим подарком природы я считаю преступлением! Попрошу перейти к делу. Насколько я понял, наиболее важной, я бы сказал, "жизненной артерией" как для нас, так и для наших коллег из клана миссис Мадам, является участок Девяносто девятой улицы от Шестьдесят пятой роуд до Квинс-бульвара. Пожалуйста, перечислите мне все возможные точки приложения наших сил по правой стороне улицы, если стоять хвостом к Квинс-бульвару.
   Коты и Кошки, освободившись от необходимости льстить мне и подлизываться, наперебой заорали:
   - Ресторан "Регистан" - открыли недавно бухарские евреи!..
   - Китайская химчистка!..
   - Корейский рыбный магазин... - всхлипнул ктото из Котов.
   - Американско-еврейская аптека...
   - Кошерная лавка!..
   Надо будет у Рут спросить - что это?..
   - Гросери... Что-то типа гастронома, - пояснил пожилой Кот, почувствовав мое замешательство.
   - Банк на углу Квинс-бульвара...
   Как-то в Грюнвальде мы были с Фридрихом в его банке - тоска смертная. Вот уж не для Котов.
   - Ну, в банке нам делать нечего, - сказал я. - Теперь, пожалуйста, - левую сторону.
   Хорошо, что Водила как-то обучил меня, где лево, а где право. Оказалось, что это совершенно разные стороны!
   - Еще одна китайская прачечная...
   - Русский магазин!.. - снова сказал пожилой Кот и робко добавил: - Около которого вы, мистер Мартин, сегодня приняли "единственно верное решение в неблагоприятно сложившейся обстановке" для миссис Истлейк и ее сына...
   - Еврейская сапожная мастерская Ленина...
   Мне показалось, что я ослышался, и не поверил своим ушам:
   - Чья сапожная мастерская?!
   - Ленина, Ленина! - подтвердил из-за моей спины седой Крыс. - Мы там бываем. Вообще-то его зовут Алик, но так как он похож на какого-то "Ленина" - лысина, бородка, кепочка, - то все-все евреи и русские нашего района называют его "Ленин".
   - Интересненько... - пробормотал я. - Давайте дальше!
   - Бухарскую парикмахерскую забыли!..
   - Правильно! И русский кар-сервис. Такси...
   - А греческий ресторан?! - вожделенно простонали чуть ли не хором несколько Котов и Кошек.
   - Все? - спросил я.
   - Да, пожалуй... - неуверенно промямлил кто-то.
   - К сожалению, все забыли про китайцев с их "Стесенери", смущенно сказал пожилой Кот. - Это журналы, газеты, открытки, бумага... А так как у меня в прошлом есть достаточно большой опыт работы с печатным словом, то мне очень хотелось бы сотрудничать именно там. Я смог бы держать всех вас и наших союзников в курсе текущих событий...
   Тут у меня вообще глаза на лоб полезли! Вот она - Америка... Мало того, что на одном квартале уместились представители половины земного шара со своими заведениями, здесь еще и Коты "работают с печатным словом"!..
   - Вы, что же, читать умеете, мистер... - спросил я.
   - Хемфри, - подсказал мне пожилой Кот. - Да, мистер Мартин. Умею.
   История старика Хемфри оказалась просто поразительной!
   Когда-то Хемфри служил на углу самой знаменитой в Манхеттене Пятой авеню и не менее известной Сорок второй улицы, в огромной Публичной Библиотеке Нью-Йорка.
   Сказав "служил", я ничуть не преувеличил. В расцвете своей молодости Хемфри был зачислен в штат служащих Нью-Йоркской Публичной библиотеки в качестве "ОФИЦИАЛЬНОГО МЫШЕЛОВА" с окладом, покрывающим все расходы на его содержание. Он даже медицинскую страховку имел!