Лаймон Ричард. Ночь без конца

   «Точно так же, как и я».
   Энди вопросительно взглянул на Джоуди.
   — Только прикоснись, — бросила она, — и я отхвачу тебе руку.
   Только он воспринял это как приглашение или вызов. Фыркнув от смеха, он повернулся и потянул к ней руку. Хотя она и приготовилась к отпору, но чуть было не попала впросак, потому что ожидала, что мальчишка попытается пощекотать ее за бок или ущипнуть за бедро. Но вместо этого его рука потянулась прямо к правой груди.
   Только в каком-то дюйме от цели ей удалось перехватить руку. Поймала за большой палец.
   Мальчишка взвизгнул, когда она вывернула палец назад.
   — Сдаюсь, — запричитал он, прерывисто дыша. — Сдаюсь, сдаюсь.
   — Я что, сильно похожа на того, кого можно разжалобить?
   — Ой!
   Не ослабляя захвата, Джоуди опустила руку ему на ногу. Непонятно было, то ли он смеялся, то ли плакал.
   — Будешь себя хорошо вести? — торжествующе зашипела она.
   — Да!
   Отец оглянулся.
   — Просто решаем свои проблемы, — объяснила она ему.
   — Она тебя обижает, Энди?
   — Нет. Ай!
   Теперь уже и Шарон к ним обернулась, чтобы посмотреть, в чем дело.
   — Не обижай его, — приказал отец.
   — Я не обижаю.
   — Ай!
   — Это приятная боль, — заметила Шарон.
   И они оба прыснули со смеху. Джоуди не поняла, почему. Энди тоже растерялся, но его смущение превратилось в облегчение, когда Джоуди отпустила палец.
   — Огромное спасибо, — пробормотал он, глядя на палец, которым описывал круги, словно тренировался перед состязанием по автостопу. — Не остался без сосиски.
   Джоуди чуть было не стукнула его снова, но передумала. Во-первых, вряд ли Энди осознавал двусмысленность употребленного выражения. Во-вторых, привлечение внимания к слову «сиська» могло насторожить отца и навести его на мысль о том, что возня на заднем сиденье была каким-то образом связана с ее грудью. А этого ей вовсе не хотелось. Кроме того, Энди был уже достаточно наказан, и любая новая попытка в этом же духе могла закончиться для них ссорой.
   Впереди Шарон и отец уже почти успокоились. Теперь они лишь улыбались друг другу, качали головами и делали глубокие вдохи.
   Только теперь Джоуди заметила, что машина остановилась, но, сколько они уже стояли, было непонятно.
   — Приехали? — поинтересовалась она.
   — Я просто остановился из-за всей этой...
   — По-моему, здесь неплохо, — вмешалась Шарон. — Не видно никаких строений. Да и посторонних транспортных средств нет. Вон тот пригорок можно использовать, чтобы установить там мишени.
   — Да, — согласился отец, — вполне подходящее место.
   Энди перестал крутить пальцем и поднял голову.
   — Означает ли это, что мы должны выйти из машины?
   Отец заглушил двигатель, и вместе с ним умер кондиционер.
   — Свежий воздух! — воскликнула Шарон, распахивая дверь.
   Раскаленный жар ворвался в салон.
   — Боже! — застонала Джоуди. Было хуже, чем она предполагала.
   После того как мальчишка вылез из машины, Джоуди опустилась на колени и сунула руку под переднее пассажирское сиденье. Там она нашла свой «смит-вессон» двадцать второго калибра, запасную обойму и пачку патронов. Когда она поднималась, отец открыл дверь и достал из машины свой «моссберг» и винтовку Шарон.
   Там же, на сиденье, Джоуди проверила пистолет и убедилась, что он поставлен на предохранитель. Затем переложила все в левую руку и сдвинулась на край сиденья. Перед тем как выйти из машины, Джоуди поправила козырек своей бейсболки. До этого он торчал вверх, теперь она опустила его ниже, чтобы защитить глаза от слепящего солнца.
   Когда они ездили завтракать в «Кактус», бейсболку она не брала, но как надела после выписки из мотеля, так больше не снимала. Даже ходила в ней по различным магазинам, в которых они побывали перед выездом из Индио, чтобы купить новую одежду для Энди, бутерброды и содовую для всей компании и все необходимое для стрельбы. Обычно отец заставлял ее снимать бейсболку, когда они ходили за покупками. «Нельзя заходить в помещения в головном уборе, — поучал он ее. — Разве что в ковбойской шляпе». Сегодня же он ничего не сказал. И Джоуди была уверена, что он не сделает ей замечание, что ей сойдет с рук, и было даже приятно дразнить его. Ведь он просто не мог и заикнуться. Потому что все это время на голове Шарон гордо восседала бейсболка с черно-золотистой эмблемой Национальной стрелковой ассоциации.
   Когда Джоуди шагнула из машины, солнце буквально навалилось на нее. Жара физически давила на плечи.
   — На предохранителе? — строго спросил отец.
   — Да, конечно, — она театрально закатила глаза. Они подошли к багажнику. Отец открыл его, опустил руку и извлек пакет, который они вынесли из оружейного магазина. Казалось, он вот-вот расползется по швам от такого количества боеприпасов.
   — Пойду расставлю банки, — кинула им Шарон, уходя прочь с пакетом пустых банок в руке. Не меньше дюжины, подумала Джоуди. Дополнительно к пустой посуде, оставшейся после ночного застолья, которую они извлекли из мусорного ведра мотельного номера, они прихватили с собой еще и банки из-под содовой, которую пили на стоянке возле оружейной лавки перед самым выездом из Индио.
   Оба, и отец и Энди, провожали Шарон взглядами.
   — Эй, — возмутилась Джоуди.
   — Просто хотел убедиться, что мишени будут расставлены на правильном расстоянии, — попытался оправдаться отец.
   — Да, конечно.
   — Вон там можно несколько, — крикнул он словно в подтверждение своих слов.
   Улыбнувшись через плечо, Шарон кивнула и достала из пакета банку. Затем опустилась на корточки и поставила ее на землю. Бедняги, пожалуй, надеялись, что она нагнется и они полюбуются ее облаченной в шорты задницей. Но она присела так, что нижний конец рубахи все закрыл.
   У отца пропал всякий интерес, и он повернулся к машине, чтобы закрыть багажник. Энди помог ему расстелить на крышке багажника одеяло. Когда это было сделано, Джоуди положила на одеяло свой пистолет. Затем отец выставил боеприпасы: четыре пачки по пятьдесят штук в каждой девятимиллиметровых пистолетных патронов для себя и для Шарон и одну большую коробку, вмещавшую несколько пачек — в общей сложности пятьсот патронов 22-го калибра для пистолета Джоуди. И еще пять длинных плоских обернутых целлофаном коробок по двадцать патронов 223-го калибра для винтовки Шарон. И две коробки по двадцать пять штук в каждой гильз 12-го калибра с дробью.
   — Теперь не хватает только войны, — язвительно заметила Джоуди.
   — Вы действительно собираетесь все это выстрелять? — изумился Энди.
   — Дай Бог, одну десятую, — возразил отец. — Мы не собираемся печься на такой жаре более часа.
   — Зачем тогда было столько покупать?
   — Вопрос интересный, — вставила Джоуди. Ответ она знала заранее.
   — Слишком много боеприпасов никогда не бывает, — объяснил отец. — Это как деньги.
   — Это поднимает голову гидра международного милитаризма, — продекламировала Джоуди.
   Отец рассмеялся и шлепнул ее по заднице.
   Потом все повернули головы. Шарон уже расставляла последние банки ярдах в пятидесяти от них.
   Отец поднял свой короткоствольный черный пистолет.
   — Поставь одну на голову! — крикнул он вдаль.
   — Ты что, па, — буркнула Джоуди.
   Шарон повернулась к ним лицом и аккуратно поставила банку на макушку бейсболки. Затем отставила ногу в сторону, перенесла на нее вес тела и согнула другую в колене. Обе руки она подняла, ладонями вверх.
   «Словно ассистент циркового фокусника, — подумала Джоуди, — девушка, в которую кидают ножи или у которой выбивают изо рта сигару бичом. Не хватает только трико с блестками».
   — Он ведь не собирается делать это по-настоящему? — спросил Энди у своей подруги.
   — Конечно, собираюсь, — невозмутимо произнес отец.
   — Чего же ты медлишь? — прокричала Шарон.
   Отец послюнил указательный палец и поднял его над головой, словно определял направление ветра.
   — Так-так, — возмутилась Джоуди, — замечательный пример вы оба подаете Энди.
   — Не говоря уже о том, что пистолет не заряжен, я даже ни разу не прицелился.
   — Знаю. Но паясничать тоже не следовало.
   — Ты права. — И, обернувшись к Шарон, крикнул: — Может, позднее.
   — Слабак! — крикнула та в ответ. Затем сняла банку с головы, повесила на ветку какого-то чахлого куста и взяла курс к машине.
   — Ты ведь знаешь, что я никогда бы не решился на такой трюк. Во всяком случае, не из пистолета, — улыбнулся он Джоуди.
   — Никакой здравомыслящий человек не сделал бы это ни с каким оружием, — рассмеялась в ответ на эти слова Шарон.
   — Так Майк Финк убил своего злейшего врага, — напомнил отец.
   — Майк Финк, король Миссисипи?
   — Вот именно, парень-шлюпка. Это было пари в таверне. Он должен был сшибить выстрелом пивную кружку с ромом с головы парня, но как бы невзначай взял ниже и всадил тому пулю между глаз.
   — Ловкий трюк, — заметила Шарон. — Вроде как несчастный случай.
   — Все же недостаточно ловкий. Все тут же поняли, в чем дело, и дружки покойника сделали в Финке несколько дырок.
   — Папа — кладезь бесполезной информации, — пояснила Джоуди.
   — Бесполезной информации не бывает, — возразил тот.
   — Знаю, знаю.
   — Посмотрим, что там у тебя, — обратился он к Шарон.
   Расстегнув застежку кожаного футляра, она извлекла винтовку.
   — "Рюгер мини-14", — сообщила она, передавая винтовку отцу.
   — О, да она просто красавица. Очень напоминает старушку «М-1».
   — Очень похожа, — согласилась Шарон, — только другой калибр, разумеется.
   — Мне нравится, что ствол из нержавеющей стали, — вставила Джоуди. — Да и все эти деревянные детали. Дерево — это класс. Весь этот черный пластик, который встречаешь на каждом шагу, он такой... Не знаю, как сказать, холодный и футуристский, что ли.
   — Это поэтому ты ненавидишь мой «моссберг»? — спросил отец.
   — Вовсе не ненавижу. Просто не могу стрелять из него.
   — Тебе надо попробовать выстрелить из нее, — обратилась к ней Шарон. — Самые приятные ощущения.
   — Неплохая мысль, — поддержал отец, — надо каждому из нас попробовать все. Тогда, если мы таки попадем в какую-нибудь переделку, за плечами у нас будет хотя бы беглое знакомство с каждым видом оружия.
   — Ты когда-нибудь стрелял? — спросил он у Энди.
   — Да у меня не было даже игрушечного пробкового ружья. Родители не разрешали. У них были другие убеждения.
   «Пожалуйста, папа, — мысленно попросила его Джоуди. — Осторожнее. Не забывай, что они мертвы».
   — Многие люди против огнестрельного оружия, — заметил отец. По мягкому тону его голоса Джоуди поняла, что ее волнения напрасны. — Но оно само по себе не плохое и не хорошее, Энди. Это всего лишь инструмент, и все зависит от того, как им пользоваться. И если пользоваться правильно, можно получить большое удовольствие.
   — И ты скоро сам в этом убедишься, — добавила Шарон.
   — Его еще можно использовать для самообороны и для защиты тех, кто тебе не безразличен, — продолжал отец. — А мне не нужно тебе рассказывать, сколько на свете недобрых людей.
   Прикусив нижнюю губу, Энди едва заметно кивал головой.
   — Стрелять в людей можно только тогда, — объяснял отец, — когда они представляют реальную угрозу Но даже в этом случае к оружию следует прибегать лишь в том случае, если нет других безопасных способов остановить такого человека. И всегда стреляй на поражение.
   — Разве я не должен сначала попытаться его ранить, в ногу или руку, например? — нахмурился Энди.
   — Никогда, — отрезала Шарон.
   — Джоуди?
   — Что?
   — Ты ему скажи.
   Девочка тяжело вздохнула.
   — Всегда стреляй на поражение.
   — Объясни почему, — попросил отец.
   — Потому что, если будешь стрелять в руку или ногу, можешь промахнуться. И даже если попадешь, пуля все равно иногда может его убить. В людей стреляют для того, чтобы остановить их до того, как они успеют сделать больше вреда. А чтобы это удалось, необходимо вывести их из строя. И единственный верный способ это сделать — убить их.
   — И как ты будешь это делать? — спросил ее отец. Девочка ухмыльнулась Шарон.
   — В этом мне должна помочь эта, ну, как ее, стрелковая подготовка. Только уже становится поздно.
   Шарон понимающе кивнула.
   — Тогда перейдем к стрельбе. Энди, смысл сводится к следующему: если приходится в кого-нибудь стрелять, ты должен выпустить как можно больше пуль в грудь и сделать это как можно скорее. Разряди всю обойму. Если ты хороший стрелок, забудь о груди и стреляй в голову. — Она улыбнулась Джеку. — Конец инструктажа?
   — Для начала очень неплохо, — похвалил тот. — Пусть начнет с двадцать второго.
   — Пока что рано, — возразила Шарон.
   — Что? — изумился отец.
   — Полагаю, прежде надо выяснить, действительно ли Энди хочет научиться стрелять. Он вырос в семье, где были категорически против огнестрельного оружия, и, если у него есть моральные возражения, мы не имеем права его принуждать...
   — Ты права, — согласился отец. — Мне самому следовало об этом подумать. Что ты сам скажешь на это, Энди?
   — Я хочу стрелять.
   — Ты уверен? — переспросила Шарон. — Быть может, твои родители этого не хотели бы...
   — Может, мне удалось бы их спасти, если бы у меня был пистолет, — проговорил мальчишка. — Их и Ивлин. — Подбородок у него задрожал.
   Его глаза были спрятаны за новыми солнцезащитными очками, но Джоуди знала, что в них были слезы.
   Шарон шагнула к нему, прежде чем поняла, что у нее в руках винтовка. На лице у нее появилось беспомощное выражение.
   — Все будет хорошо, — прошептала Джоуди, обнимая за плечи плачущего мальчишку.
   Тот попытался оттолкнуть ее, но Джоуди сильнее прижала его к себе. Очки ударились о ее шею и упали.
   — Все хорошо, — повторила она.
   — Отпусти меня. Я хочу стрелять.
   — Нельзя стрелять, когда плачешь.
   — Я не плачу.
   — Так, значит, это твой пот капает на мою рубашку.
   — Проклятье!
   — Все когда-нибудь плачут, — сказал ему отец. — А у тебя больше причин, чем у многих других.
   — Если ты когда-нибудь прекратишь, — добавила Шарон, — мы сделаем из тебя настоящую Анни Окли.
   Энди не то всхлипнул, не то рассмеялся, и через промокшую рубашку Джоуди обдало струей горячего воздуха.

Глава 38

   Отец взял в руку маленький блестящий «смит-вессон». Энди потянулся к нему, но услышал в ответ: «Не торопись, партнер».
   — Лекция продолжается, — пробормотала Джоуди.
   — Я не возражаю, — пожал плечами мальчишка. Он еще раз протер глаза и надел очки.
   — Это полуавтоматический тип пистолета, — начал объяснять отец. — А это означает, что тебе не нужно каждый раз взводить курок. После первого выстрела он взводится автоматически, и так далее, пока не выстрелишь всю обойму. Поэтому и называется полуавтоматическим. Полностью автоматическое оружие стреляет, пока ты держишь курок нажатым.
   — И оно строжайше запрещено законом, — подчеркнула Шарон. — Владение таким оружием без надлежащим образом оформленного разрешения причисляется к тягчайшим преступлениям в федеральном законодательстве.
   — А это означает, — не вытерпела Джоуди, — что оно разрешено только преступникам.
   — Неплохо, — улыбнулся отец.
   Джоуди довольно опустила голову.
   — Вернемся к уроку. — Он демонстративно поднял двадцать второй. — Немножко о терминах. Многие называют это оружие автоматическим или сокращенно авто, но это неверно. Но правильнее было бы сказать «полуавтоматическое». Мы оставляем первую часть этого сложного слова, чтобы легче было запомнить и произнести.
   — Легче, но это не точно, — вставила Шарон.
   — Но почти все так говорят, — возразил отец. — О'кей, как у автоматического, так и у полуавтоматического оружия есть две опасные зоны Одна — это боковое отверстие вот здесь. — Он постучал по нему кончиком пальца. — Почти одновременно с выстрелом выбрасывается гильза. Она вылетает отсюда. Гильза латунная и выскакивает очень горячая. Поэтому не следует стоять справа на близком расстоянии от того, кто стреляет, потому что эти штуковины могут легко попасть в лицо.
   — Разве такое может серьезно поранить? — со скептическим выражением лица спросил Энди.
   — Может выбить глаз, — вставила Джоуди, подражая тону старой бабки.
   — Просто не снимай очков, — посоветовала Шарон. — Гильзы от двадцать второго в худшем случае могут лишь обжечь щеку. Но более крупнокалиберные могут доставить больше неприятностей и даже порезать.
   — Вылетающая гильза, безусловно, не смертельна, — добавил отец. — Но все разумные люди стараются избегать боли. Так что держись подальше от отверстия выброса гильзы. Если стреляют из револьвера, подобные волнения излишни. Револьверы не выплевывают стреляных гильз.
   — Понятно.
   — Но это не имеет значения, — вставила Джоуди, — поскольку у нас нет револьверов.
   — Но сказать об этом все равно следует, — возразила Шарон.
   — Премного благодарен, — поклонился ей отец. — Так вот, другая опасная зона — перед дулом.
   — Эй, па. Неужели это и так не очевидно?
   — Известны случаи и вашего небрежного отношения к этому вопросу, барышня.
   — Моего?
   — Дело вот в чем, Энди. Вроде всем прекрасно известно, насколько опасно дуло. Оттуда вылетают пули. Но многие люди об этом, похоже, забывают, когда никуда не целятся и не готовы стрелять. Но следует всегда следить за тем, куда направлен ствол — когда ты идешь с оружием, когда ты просто держишь его в руках без какой-либо цели и особенно когда перезаряжаешь. — Он повернул голову к Джоуди. — Внимательно слушаешь?
   — Да, отец.
   — Всегда надо предполагать, что в патроннике боевой патрон и он может вылететь в самый неподходящий момент.
   — И поэтому, — вмешалась Шарон, — прежде всего убедись в том, что в патроннике нет патрона, когда он там тебе не нужен.
   — Главное правило состоит в том... Джоуди?
   — Никогда не наводи оружие на того, в кого не собираешься стрелять.
   — Замечательно.
   — Ему и вправду удалось втемяшить все это тебе в голову, — улыбнулась ей Шарон.
   — Скажи ей почему, — попросил отец.
   — Безопасный стрелок — это счастливый... — Внезапно ей показалось совершенно неуместным шутить по этому поводу. — Папа хочет, чтобы я могла защитить себя и случайно не поранилась по незнанию. Это как в свое время он заставлял меня учиться плавать.
   Голова отца медленно задвигалась вверх и вниз.
   — Это так, — прошептал он.
   Все замолчали.
   Слышно было только легкое дуновение ветерка, писк, стрекотание и жужжание насекомых и щебетание какой-то пичуги.
   Тишину нарушил шелест пластикового пакета из оружейной лавки Рука Шарон появилась оттуда с горстью небольших целлофановых свертков. Внутри этих пакетиков было по паре ярко-оранжевых пенопластовых беруш.
   Шарон дала каждому по пакетику.
   — Будет шумновато, — пояснила она Энди.
   Все разорвали свои пакетики и заткнули уши.
   Затем Джек глубоко вдохнул и подал пистолет Энди.
   — Держи, приятель. Он заряжен. У Джоуди он всегда с патроном в патроннике и с выставленным предохранителем. Знаю, что это довольно опасно, но пистолет для нее — это прежде всего средство самообороны. Если понадобится стрелять, может не оказаться времени возиться с заряжанием. И ты должен держать его заряженным, чтобы выстрелить из него как можно скорее. Вопросы будут?
   — Пока что нет. Можно попробовать?
   — Да. — Отец отдал пистолет Энди, затем направил его руку так, чтобы дуло глядело в общем направлении банок из-под содовой. — Это предохранитель. Сдвигай его вниз большим пальцем. Вот так. Когда увидишь такую красную точку, знай, что предохранитель снят и ты готов к стрельбе.
   — Можно стрелять?
   — Сначала убедись, что все находятся с обратной стороны от дула.
   Энди оглянулся по сторонам.
   — Да, они там.
   — Прекрасно. А теперь нацель на одну из банок.
   — Возьми одну из ближних, — предложила Шарон. — Такой пистолет для небольших расстояний.
   — Верно, — признал отец. — А сейчас сделай несколько выстрелов и посмотри, куда они лягут.
   Пистолет слегка подпрыгнул, и Джоуди услышала через беруши глухое «бам!». Столбик пыли поднялся от земли в ярде за банками.
   «Бам!». Ближе. Позади и чуть правее.
   «Бам!», «бам!», «бам!». Два промаха, но затем банка подпрыгнула высоко в воздух, несколько раз перевернулась и упала по крайней мере в футе от того места, где стояла.
   — Есть! — воскликнул Энди, мотая головой из стороны в сторону. Такой широкой улыбки на его лице Джоуди еще никогда не видела. — Видали? Получилось! Попал!
   Джоуди показала ему большой палец.
   — Хороший выстрел! — крикнула Шарон.
   — Если удалось раз, значит, сможешь повторить, — добавил отец. — Теперь попробуй взять мишень на мушку. Наведи пистолет так, чтобы мушка находилась по центру выреза задней планки и все три белые точки образовывали прямую линию. Затем сделай так, чтобы цель села на кончик мушки.
   Со следующим выстрелом Энди не торопился. Когда же он наконец выстрелил, пуля сбила пыль в ярде до банки. Следующий выстрел тоже был мимо, но достаточно близко, чтобы от сотрясения земли банка качнулась.
   — Кажется, у меня лучше получается, если не целиться, — произнес мальчишка.
   — Во всем нужна практика, — сказал ему отец. «Бам!»
   Банка кувыркнулась в воздухе.
   «Кра-бум!»
   Внезапный взрыв, резкий, громкий и, несмотря на беруши, пронизывающий, заставил Джоуди вздрогнуть.
   Банка взлетела в воздух, как поданный с руки мяч. Закручиваясь, переворачиваясь, поблескивая и стремительно уменьшаясь, она приземлилась футах в сорока или пятидесяти от того места, где стояла.
   Шарон опустила винтовку.
   — Класс, — произнес, улыбаясь ей, отец.
   Энди смотрел на нее в изумлении, широко открыв рот.
   — В этом разница, — сказала Шарон, — между двадцать вторым и двести двадцать третьим.
   — Боже правый, черт лукавый, — пробормотал Энди. — А можно мне попробовать?
   — Всем можно, — ответила Шарон.
   — Но позднее, — вмешался отец. — Хочу, чтобы ты потренировался еще с двадцать вторым, пока не освоишься. Выстрели еще примерно раз сто. Джоуди, почему бы тебе не пострелять с ним по очереди? Заодно покажешь, как менять обойму, перезаряжать и все прочее, что необходимо знать.
   — Слышал? — обратилась та к Энди. — Я — главная.
   — Какая радость!
   — Знаю, знаю. Итак, сейчас пистолет пустой. Ты это можешь определить по тому, что ползунок остается на месте после выстрела. Но все равно поставь на предохранитель. Так надо делать всегда, когда не стреляешь.
   Энди передвинул рычажок вверх, так что он прикрыл красную точку на боковой поверхности пистолета.
   — Хорошо, — заметила Джоуди. — Теперь моя очередь. — Она вынула из кармана шортов запасную обойму. — Дай-ка.
   — Можно сейчас снова я? Если разрешишь, потом будешь стрелять два раза подряд.
   Джоуди задумалась. Потом вспомнила выражение его лица после первого удачного попадания.
   — Ладно. Ты выстреливаешь две обоймы, затем я две. Так и будем. Так, давай пистолет. Покажу, как перезаряжать.
   Энди протянул пистолет.
   — Ага, прекрасно, — фыркнула Джоуди, — хотел выстрелить мне в живот?
   — Извини, — поморщился от замечания Энди.
   — Вот от такой тупости и гибнут люди. — Джоуди заметила, что отец за ними наблюдает. — Правильно, па?
   — Верно. Рад, что ты обращаешь на это внимание. — И он переключил внимание на Шарон.
   Шарон стояла чуть поодаль от машины, но достаточно близко, чтобы дотянуться до коробки с боеприпасами, стоящей на багажнике. Она вынимала оттуда длинные заостренные патроны и вжимала их большим пальцем в бананообразную обойму, сверкавшую хромом на солнце.
   — Ух ты ж, — пробормотала Джоуди. — Ты только посмотри.
   Энди послушался.
   — Мать честная.
   Джоуди взяла у него из руки пистолет. Следя за тем, чтобы он ни на кого не был направлен, она нажала кнопку фиксатора обоймы. Изящная черная обойма выскользнула из рукоятки на ладонь. — Наши лишь чуточку меньше, чем ее.
   — Ты шутишь.
   — Еще немного, и папа переведет меня на тридцать восьмой. Он считает, что мне нужно больше останавливающей силы. Сколько я ни пыталась его переубедить, но...
   — Зачем же его отговаривать? Разве плохо иметь пистолет более крупного калибра?
   — Да, но мне нравится этот, и я не хочу его менять. — Вставив полную обойму в пистолет, Джоуди защелкнула ее толчком ладони. — Смотри на меня, а не на нее. Потому что следующий раз я заставлю это делать тебя.
   — Я и смотрю.
   — О'кей. Ты должен убедиться, что обойма полностью вошла и зафиксировалась на месте. Затем ты толкаешь эту штучку-дрючку, и ползунок выталкивает и досылает в патронник верхний патрон. Смотри. — Она показала. — Теперь он заряжен и готов к стрельбе.
   — Только на предохранителе, — добавил Энди, принимая пистолет у нее из рук.
   — Правильно. Начинаешь усваивать.
   Джоуди заметила, что отец стоял теперь ближе к Шарон. Они тихо о чем-то переговаривались, тогда как Шарон продолжала набивать обойму.
   — Можно выходить на огневую позицию? — спросила она у отца.
   — Валяйте, — ответил тот.
   — Моей банки нет, — пожаловался Энди.
   — Выбери другую, — посоветовала Джоуди. — Любую из четырех ближних.
   — Стоять надо как-то по-особенному?
   — Как тебе удобно. Лично я предпочитаю позу ткачихи.