Лаймон Ричард. Ночь без конца

   — Но я убил их, Энди. Заставил их заплатить. Убил всех до единого.
   — Стреляй в него, черт побери!
   — Я хочу вначале узнать, куда он дел тела, — покачал головой Энди.
   — Чьи тела?
   — Мамы, папы и моей сестры.
   — Я в этом не участвовал. Меня оставили позаботиться о тебе и Джоуди. Но я знаю, что обычно делают с телами. Знаю, где мы хороним те части, которые больше не нужны. Могу отвезти тебя туда. Если ты меня, конечно, не пристрелишь.
   — Стреляй, Энди, — взмолилась Джоуди.
   — Я еще хочу узнать, как ему это удалось, — вновь покачал головой Энди.
   — Как что удалось, амиго? — ухмыльнулся Саймон. Оттолкнувшись от пола, Джоуди попыталась подняться.
   Саймон больно шлепнул ее по заду. Удар пришелся как раз по укусу. Вспышка боли судорогой свела все тело. Джоуди сделала огромный судорожный вздох и неожиданно для себя самой упала, обмякнув, на пол, тяжело дыша и всхлипывая.
   «Боже, Энди! Энди! Почему ты позволяешь ему так со мной обращаться?»
   — Ты зря это делаешь, — лишь пробормотал Энди.
   — Она вмешивается в наш разговор. Иногда надо быть пожестче с этими сучками. Понимаешь? А знаешь еще что? Им это нравится. Они от этого возбуждаются. Ну, что еще я должен тебе объяснить?
   — Тебя считали мертвым. Только поэтому мы вернулись Так вот, как... среди сгоревших тебя не оказалось, а?
   — Среди пяти сгоревших меня действительно не было, — повеселел Саймон.
   — Кто был тот, кого приняли за тебя?
   — Догадайся.
   — Я не хочу гадать. И я не хочу, чтобы ты еще хоть раз сделал Джоуди больно. Так что не двигайся. Говори, но стой смирно, или я тебя пристрелю.
   — А ты не хочешь, чтобы Джоуди перевернулась на спину? Хочешь посмотреть на?..
   — Заткнись. Как тебе удалось нас провести?
   — А сколько вам известно?
   — Сержант Фарго прослушивал пленки. Он все нам о них рассказал.
   — Неужели? Я знал, что он нес какой-то вздор и говорил о разных пустяках, но...
   — Что ты хочешь сказать? Ты здесь был?
   — На чердаке. Сидел тихонечко, как мышь. Все это время... о, с самого рассвета.
   — Ты был здесь весь день?
   — О, да. В темноте и духоте, один-одинешенек, весь день и еще полночи.
   — Как ты проник в дом?
   Саймон хихикнул.
   — Через кухонное окно. Так же, как при первом моем посещении. Очень остроумно, не находишь? Никому и в голову не могло прийти, что я могу оказаться сегодня в доме. Тебе ведь тоже?
   — Все говорили, что тебя нет в живых.
   — На что я и рассчитывал. Понимаешь, я специально несколько раз подчеркнул, что в гараже будет четверо. Но ты ведь не слышал пленок, верно?
   — Верно.
   — Если бы ты их слышал, ты, возможно, вспомнил то место вскоре после моего выезда из Индио — и до того, как я похитил свою подставную Джоуди, — когда я пожалел о том, что не прихватил бронежилет Праха.
   — Об этом я ничего не слышал, — признался Энди.
   — Ну и зря Здесь как раз и был один из моих маленьких фокусов. Внимательно слушаешь? Как раз после того, как я проговорился о своем сожалении насчет жилета Праха, выключаю магнитофон и на первом же разъезде поворачиваю и возвращаюсь в Индио. Прямо к тому дому, где убил Праха, Ковбоя и пацана.
   — Генри? — переспросил Энди.
   — Верно. Генри. Генри пацана, а не Генри пса. Так вот, все было в таком состоянии, как я оставил. Только стало еще жарче и появилась вонь. — Он хихикнул. — Но неважно. А сделал я вот что — стянул с Праха жилет, который потом надел под рубашку, перед тем как отправляться в гараж разбираться с Томом и прочими. Но это еще не все. Еще я прихватил с собой тело Генри и запер его в багажнике. Прямо среди бела дня. Очень рискованно и очень волнующе. Небольшой риск — все равно что приправа, понимаешь, — повышает аппетит. Риск — это горчица на колбасе нашей жизни.
   Он пролежал в багажнике до самого Лос-Анджелеса. Но потом одиночество ему скрасила девчонка. Ты бы посмотрел на нее, Энди. Кажется, ей не очень понравилось лежать запертой в темном багажнике с мужчиной. Кстати, о потере самообладания! Слышал бы ты, как она верещала! Когда в пустыне я вытащил ее из багажника, чтобы трахнуть, она была вся измазана кровью и дерьмом того пацана. Но это было что-то. Если уж на то пошло, я лично присудил бы ей десятку.
   Разумеется, с нашей Джоуди она и рядом не стояла. Ты вообще когда-нибудь видел более красивую девчонку, чем Джоуди?
   — Не говори о ней в таком тоне.
   — Но это же тебя возбуждает.
   — Нет. Заткнись. Что случилось в гараже?
   — О, это было нечто. Настоящий шедевр, Энди. Во-первых, я позаботился, чтобы пленки были то что надо, — действительно сыграл так, чтобы ни у кого не возникло сомнения, что я шел на верную смерть. И, разумеется, ни намека на то, что на мне был бронежилет Праха, а в багажнике — запасной труп. И все для того, чтобы заставить фараонов поверить, что я погиб вместе со всеми. И чтобы вы смогли вернуться в Лос-Анджелес. Не ты. Джоуди. Все это было для Джоуди.
   Мне нужна была она, чистая и простая. Ну, может, и не такая уж чистая, а? Но она должна была стать моей, в этом все дело. Она особенная. Такая милая и прелестная... и невинная. Хотя знаешь что, Энди. Ты ведь хочешь ее ничуть не меньше, чем я, так ведь?
   Энди ничего не ответил.
   Но Джоуди знала ответ.
   Энди ее хотел. И в этом у нее не было ни малейших сомнений.
   «Да, хочет. Конечно, хочет. Но он не такой, как этот. Он просто ребенок, сексуально озабоченный ребенок. Он меня хочет, но никогда бы не пошел на такое. Только не Энди».
   — Та девчонка была голой, так же как и Джоуди. Только каким-то неуклюжим подобием нашей красавицы. Не крокодил, нет, но и кисулей ее не назовешь, понимаешь? Что скажешь, если мы перевернем Джоуди? Знаю, ты очень хочешь посмотреть, что у нее спереди.
   — Не надо, — проронила Джоуди. Она не только не подняла головы, но и не шелохнулась, просто лежала вытянувшись и уткнувшись лицом в скрещенные руки, и слово было произнесено в ковер.
   Она надеялась, что этот тихий протест не спровоцирует Саймона на очередную грубость.
   Но все же ждала удара.
   — Ей не нужно переворачиваться, — буркнул Энди.
   — Ладно, может, позднее.
   — Итак, ты входишь в гараж и ведешь перед собой для прикрытия Карен?
   — Ее так звали, Карен?
   — Ну да.
   — Гм. Ну что ж. Да. Они нас ждали. Митч открыл дверь и отступил в сторону, чтобы нас пропустить. Левая моя рука лежала на шее девчонки. Карен? Правая была за спиной, так чтобы мои бывшие дружки ее не видели, потому что в ней был автоматический пистолет сорок пятого калибра. А за поясом под рубашкой «магнум» Праха. И, как я уже говорил, девчонка была голой. Митчу и Куску это было по барабану, разумеется — жалкие педики, — но я знал, что на Клемента и Тома это подействует.
   Как только мы вошли в гараж, я увидел Лизу. Свою невесту. Ее подвесили за руки. Сразу было видно, что они уже успели кое-что с ней сделать. Она была вся в рубцах и все такое... в сосках торчали булавки... Они полностью ее побрили и, похоже, гасили об нее окурки. В сущности, многое с ней сделали. Много разных безобразных вещей. И я разозлился. Но настоящих увечий не нанесли, понимаешь? С ней развлекались, но еще не затрахали до предела.
   Когда она меня увидела, глаза ее сверкнули таким презрением. Словно я был во всем этом виноват, не иначе.
   В общем, я сказал им, что привел Джоуди. Она не могла этого отрицать уже хотя бы потому, что я выбил ей челюсть в пустыне. Затем я сообщил, что в багажнике тело Энди.
   — Мое? — пробормотал тот.
   — Конечно, ты нужен был им мертвым. И я мог тебя убить, Энди. Была такая возможность. И тебя, и Джоуди я видел в прицеле своей винтовки, когда вы были в том мотеле в Индио.
   — Неужели?
   — Конечно. Но я не выстрелил. Ты мне понравился, так что я решил отдать им тело Генри вместо твоего. Так или иначе, но все пока шло гладко, как по маслу. После того как я сказал, что ты в багажнике, Митч и Кусок сразу же захотели пойти за тобой. Проблема была в том, что они наверняка определили бы, что Генри — это не ты. Они вместе со мной гонялись за тобой и Джоуди в пятницу ночью. И хотя не видели тебя вблизи, все же вряд ли их можно было бы обмануть тем парнем в багажнике, который был довольно крупным детиной. Так что я решил начать действовать, пока они еще были в гараже.
   Я так толкнул эту девчонку, Карен, что она полетела в сторону. Но не успела еще коснуться пола, как в обеих руках у меня были пистолеты. Да, этих сопляков я застал совершенно врасплох. Они даже не поняли, в чем дело. Никто не успел даже потянуться за оружием.
   Это был класс, Энди. Всего две секунды, и на полу четыре трупа. Думаю, и Иствуду не удалось бы быстрее уложить этих жополизов.
   Но затем эта сучка Карен решила сбежать от меня. А у меня кончились патроны. Так что я кинулся вдогонку, на ходу роясь в кармане рубашки, куда до этого сунул свой «дерринджер». Его я еще не использовал, так что у меня было еще два выстрела. С первого я промахнулся, но больше стрелять не стал, пока почти не догнал ее. К тому времени она уже успела выбежать на подъездную аллею, и я выстрелил ей в спину в упор. Батюшки! Какой кайф! Убивал когда-нибудь девчонок, Энди? Это просто отлет. Ни с чем не сравнимое удовольствие. Скоро сам убедишься.
   — Ты ее не убил, — возразил Энди.
   — Заткнись, — зашипела Джоуди.
   — Что значит «ты ее не убил»?
   Джоуди подняла голову. Пистолет Энди все еще был направлен в сторону Саймона. И на пижамных штанах все еще отдувался бугорок.
   — Больше ни слова, Энди. Ты ведь не хочешь, чтобы он попытался закончить...
   Саймон дал ей крепкий подзатыльник.
   — Эй! — вскрикнул Энди.
   — Ну же, давай ее трахнем! — Схватив Джоуди под мышки, он потянул вверх, отрывая от пола. Поставив на колени, он подтащил ее по ковру, а когда дотянул до себя, перехватил левой рукой за горло и рывком прижал к себе.
   — Посмотри на нее, Энди. Посмотри.
   Но тому и не надо было приглашения, потому что взгляд его уже прилип к груди Джоуди.
   Саймон протянул правую руку вперед и дотянулся до левой груди. Затем обхватил ее снизу ладонью и стиснул.
   Джоуди попыталась вырваться, но замерла, когда он сильнее сдавил горло.
   — Я подержу ее для тебя, — сказал Саймон. — Подойди и пощупай ее. Ты когда-нибудь держался за грудь? Иди сюда. Смотри, какая она потная и блестящая. Иди скорее. Потрогай. Такая скользкая, горячая и упругая. — Саймон быстро стиснул ее еще несколько раз. — Тебе ведь хочется, правда? Хочешь поцеловать ее. А пососать? Ты мог бы втянуть эту крошку в рот, всю целиком, облизать сосок языком, пожевать его. Ну разве тебе не хочется пожевать его, Энди? Сосать и жевать, засовывая при этом свой член до самого...
   — Ты ее задушишь. Прекрати.
   Саймон слегка ослабил захват.
   — Извини. Ты главный, Энди. Ты здесь самый главный. Я сделаю все, что скажешь. Считай меня своим рабом. Я буду держать ее, пока ты будешь делать с ней все что захочешь. О'кей?
   Держа пистолет нацеленным в лицо Саймона, Энди тыльной стороной свободной руки вытер губы. Взгляд его был прикован к грудям Джоуди, и лишь несколько раз он опускал его ниже. С того момента, как ее поставили на колени, он так ни разу и не взглянул ей в лицо.
   — Ну же, Энди, — настаивал Саймон. — Нет причин себя сдерживать. Об этом никто никогда не узнает. У тебя замечательная эрекция. Ты ведь не хочешь, чтобы она оказалась напрасной, нет? А как тебе понравится, если Джоуди у тебя отсосет? Проще пареной репы. Просто опусти штаны и сделай два широких шага вперед. Она будет так рада открыть для тебя свой ротик. Джоуди, покажи, как широко ты умеешь его открывать.
   Джоуди сцепила зубы.
   — Ну разве себя так ведут?
   Саймон резко ущипнул сосок. Нижняя челюсть отскочила как на пружине.
   Энди выстрелил.

Глава 44

   Джоуди и Саймон оба вскрикнули от боли сквозь грохот выстрела. Саймон резко бросил выкручивать сосок, а левая рука импульсивно дернулась, сильнее сдавив горло.
   Должно было попасть в голову.
   Поскольку его подбородок лежал на ее правом плече, голова была единственной неприкрытой частью тела.
   В него попало, а значит, обязательно в голову.
   Но вместо того чтобы упасть назад, он завалился вперед, толкнув ее под ноги Энди. Энди открыл рот от удивления. Джоуди выбросила вперед руки, чтобы не разбиться, и жестко на них приземлилась. Попыталась отжаться от пола, но под весом рухнувшего ей на спину Саймона руки подломились. Затем он начал толочься по ней, вдавливая ее в пол.
   "Почему Энди больше не стреляет?
   Боится в меня попасть?"
   — Стреляй! — задыхаясь, выпалила Джоуди. — Стреляй! Стреляй!
   Щеки коснулась туфля Саймона.
   Поднимая голову, она увидела, как тот боднул Энди головой в живот. Хотя удар оторвал мальчишку от пола, пистолет все еще был у него в руке.
   Дуло было направлено на Джоуди.
   Оно повернулось Саймону в бок, когда тот выносил Энди задом из спальни.
   — Стреляй в него! — вопила Джоуди.
   Когда Саймон грохнул Энди об стену, пистолет упал на пол.
   Джоуди бросилась к нему.
   Не спуская глаз с Саймона.
   И не верила своим глазам.
   «Нет!»
   Энди, прижатый к стене предплечьем Саймона, лежащим поперек его горла, дрыгался и корчился, тогда как другая рука Саймона вновь и вновь втыкала охотничий нож ему в живот.
   Кровь заливала снующую, как поршень, руку.
   Джоуди шлепнула правой рукой по пистолету.
   Саймон, развернувшись, ударил ее ногой по лбу.
   — Проснись, крошка. Проснись. Все кончено. Все замечательно.
   Джоуди почувствовала мягкие влажные губы на своих губах.
   И еще она почувствовала, что лежит в кровати.
   Открыв глаза, она увидела, что ее целовал Энди.
   «Разве это был голос Энди?»
   Она была не уверена. Но целовал ее определенно он.
   "Это нехорошо. Он не должен меня так целовать. Ему только двенадцать и...
   И я видела, как Саймон его убил.
   Нет, должно быть, то было в страшном сне, потому что это точно Энди.
   Но какой-то он странный".
   Что-то необычное в том, как он к ней прижимается. Не совсем естественное. И уж совершенно непонятно, откуда весь этот дождь капель, падающих ей чуть ниже шеи.
   Но в голове какой-то туман. Тупое оцепенение.
   Но прежде чем она успела сообразить, губы Энди перестали прижиматься к ее губам, и его лицо стало медленно уплывать. И вместе с ним уходил орошавший ее дождик. Капли забарабанили ниже, затем между грудей.
   И потом она увидела, что уши Энди были прикрыты руками, и свежий жилистый обрубок шеи.
   "Хватит, — подумала она. — Не может быть.
   Но это есть, да. Несомненно".
   Затем она услышала свой пронзительный крик.
   Она металась и извивалась. Кто-то сидел у нее на бедрах. И она была связана. Руки и ноги были разведены в стороны, вытянуты к четырем углам кровати отца и привязаны за запястья и щиколотки.
   Голова Энди отодвинулась в сторону, и на ее месте появилось ухмыляющееся лицо Саймона.
   Пуля Энди все же задела его. Она проложила прямую борозду от уголка правого глаза вдоль виска и вышла через ухо. Чуть правее, и она бы совсем его не задела. Чуть левее, и она вошла бы в глаз и убила его.
   Несмотря на то, что Джоуди вопила, какая-то частица ее сознания оставалась достаточно рациональной, чтобы оценить, насколько прицельным был выстрел.
   "Если бы Энди смог чуточку лучше прицелиться...
   Если бы вчера он сделал еще несколько выстрелов... "
   — Эй! — крикнул Саймон. — А ну тише! Ты что, хочешь разбудить мертвых?
   Джоуди не переставала. И тогда он сунул шею Энди ей в рот. Она была мокрой и жилистой, а кость позвоночника царапнула край нижних зубов. Шея приглушила крики, а от вытекавшей из нее жидкости она захлебнулась.
   Джоуди закашлялась. Саймон поднял голову и улыбнулся.
   — Он от тебя кипятком писал, — сказал Саймон. — Но упустил свой шанс. А я собирался с ним поделиться. Такого ему и не снилось, бестолочь. — Саймон развернул его голову и поднес его лицо к своему. — Эх ты! Так облажаться! Таким кретинам нет места в жизни! — Затем повернулся в сторону и отшвырнул голову Энди. Она ударилась о стену, отскочила и с глухим стуком свалилась на пол. На обоях осталось яркое красное пятно.
   Саймон поднес руки к лицу Джоуди.
   Они были по локоть в крови.
   — Видела когда-нибудь столько крови? Чья она, как думаешь? Твоего отца? Энди? Моя? Твоя? Как викторина, на которой выбираешь ответ из нескольких, да? А правильный ответ — пятый. То есть всех перечисленных. — Он вывернул руки. — Понемножку от каждого, согласна? Вроде как коктейль. — И с расплывающейся по лицу ухмылкой опустил руки на груди Джоуди.
   Ощущение было такое, словно он растирал по коже лосьон. Его руки были скользкими и липкими. Они описывали круги, ласкали, похлопывали, тискали и оттягивали.
   И издавали мокрые причмокивающие звуки.
   Саймон смотрел, как работали его руки. Наблюдая за ними, он ерзал по Джоуди.
   И стонал.
   Джоуди подняла голову от матраца и увидела, как его руки обрабатывали ее груди, окрашивая их в алый цвет. И между ними его толстый пенис, направленный ей прямо в лицо. То, как он торчал из того места, где соприкасались их тела, можно было подумать, что он вырос из ее собственного паха. Но он слегка раскачивался из стороны в сторону, несмотря на то, что она лежала совсем без движения, и она чувствовала, как трется о нее мохнатая мошонка Саймона.
   У правого бедра болтался нож.
   Но до него она никак не могла бы дотянуться. По крайней мере пока была распята.
   "Пусть хотя бы остается там, где он сейчас.
   Пусть он оставит его там и не использует его на мне.
   Ты на небесах, Господи? Все слышишь? Чертовски мало в это верится после того, что случилось с папой и Энди. Но если ты... А к черту. Мать твою. Все равно, одна я осталась... "
   Саймон убрал руки с грудей, опустил их на матрац по обе стороны от ее туловища, опустился на них вниз и провел языком вокруг ее правого соска, вылизывая насухо. Затем стал облизывать остальную часть груди. Его язык тыкался и скользил, слизывая с нее кровь, как собака лакает молоко. Он делал это яростно, тяжело дыша, со стонами и пуская слюни. Скоро с груди исчезла вся кровь, и она заблестела от слюны.
   Тогда он поднял голову и ухмыльнулся.
   Вокруг рта обозначилось красное кольцо.
   Затем он широко открыл его — шире, чем это казалось возможным, — и снова припал к ее груди и впился в нее как шальной. Его рот казался ужасным зубастым пылесосом. Джоуди почувствовала, как растягивается ее грудь, погружаясь все глубже и глубже.
   И она почувствовала, как головка его пениса напирает на ее половые губы.
   "Он собрался кусать!
   Дождется, пока эта его ужасная штука войдет в меня, и затем откусит мою грудь и..."
   — Клик-клак.
   Знакомый звук. Замечательный звук.
   Он раздался где-то совсем рядом.
   Чуточку слева.
   Джоуди резко вывернула голову влево и увидела подымающееся из-за кровати лицо отца. Окровавленное. Кроме белков глаз и зубов, обнаженных раздвинувшимися в кривой ухмылке губами, это была сплошная кровавая маска.
   Оно взошло над краем матраца. Затем показались плечи. А за плечами появилось короткое черное цевье его пистолета-пулемета «моссберг». Дуло скользнуло над левой грудью и остановилось в дюйме от кровоточащей бороздки на виске.
   Как только Джоуди это увидела, она почувствовала, как рот Саймона перестал сосать и его пенис оставил попытки пробиться внутрь.
   — Отвернись, милая, — послышался грудной шепот.
   Она подчинилась приказу.
   Рот очень быстро отпустил ее грудь.
   — Эй, не стреляй, приятель. Я...
   КРА-БУУУУМ!
   Вместе с этим оглушительным карающим и чудесным залпом вырвалась обжигающая взрывная волна, разметавшая ее волосы и обдавшая грудь, шею и повернутую вверх щеку колючим дыханием злой песчаной бури.
   Град из остатков черепа Саймона хлынул как раз в ту сторону, куда была повернута ее голова, и она все видела. Кровавая пыль, обломки костей и комки липкой слизи. Основная масса всего этого достигла стены, пролетев пять футов от кровати.
   Мозги Саймона полностью перекрыли пятно на стене от брошенной им головы Энди.
   Джоуди завороженно смотрела, как они растекаются по стене.
   Лучше смотреть на расплывающееся пятно, чем на Саймона, качнувшегося назад. Он вот-вот должен был свалиться с кровати. Даже не отводя глаз от стекающих по стене мозгов, Джоуди видела достаточно и знала, что его лицо было поднято к потолку и оно превратилось во что-то чудовищное.
   И ей не хотелось прибавлять еще и это впечатление к тому длинному списку увиденной за вечер мерзости, которую она и так никогда не забудет.
   Так что она задержала взгляд на забрызганной стене еще на одно мгновение, пока Саймон не исчез из поля зрения.
   Не дожидаясь, пока тот рухнет на пол, Джоуди повернула голову влево.
   Чтобы увидеть отца.
   Но он исчез.

Глава 45

   — Па?
   Тишина.
   — Па?
   — Милая? — Его шепот был едва слышен. — Как ты?
   — Да так.
   — Я его убил, да?
   — Не сомневайся.
   — Я так и подумал. Отдача... завалила меня.
   — Я думала, что ты мертв.
   — Мы оба так думали, золотце. Пока ты не закричала. Твой леденящий душу вопль...
   — Как ты, па? — Но уже на середине фразы голос надломился. На глаза навернулись слезы, и она заревела. От рыданий содрогалось все тело.
   Она старалась пересилить себя. Ее отец, возможно, как раз в этот момент умирал на полу возле кровати. Если последние секунды его жизни будут залиты ее слезами...
   — Я люблю тебя, — всхлипнула она. — Па?
   — Прекрати, пожалуйста. А то я разрыдаюсь и... мне будет больно.
   — Ладно, — шмыгнула носом она. И громко и влажно сглотнула.
   — Боже, милая. Высморкайся.
   — Ха-ха — Ее не смущало, что она не могла высморкаться, но от слез зачесались глаза и щеки. Джоуди попробовала повернуть голову в надежде почесать лицо о плечо. Но она была привязана так, что до плеча невозможно было дотянуться. Она повернула голову в другую сторону. Но не смогла достать и до другого плеча.
   — Он меня привязал, так что я не могу двигаться.
   — Да. Видел. Ублюдок. Это был он? Саймон?
   — Ага.
   — А его считали мертвым.
   — Нашли не его тело. Это был парень, которого он убил в Индио.
   — Да? Как?..
   — Он нас обманул. Кое-что на пленках было ложью. Энди заставил его многое объяснить, прежде чем...
   — Энди? О Боже мой. Забыл о... Где он?
   «И там и сям, — подумала Джоуди и была шокирована тем, как в ее мозгу мог возникнуть такой злой каламбур. — Впрочем, Энди сам бы рассмеялся. И там и сям».
   — Саймон убил его, па. Он мертв.
   Несколько секунд отец молчал.
   — Боже мой! Прости, дорогая. Прости, — пробормотал он наконец.
   — Да. Хотя... У него... были шансы.
   — А?
   — Всевозможные, — добавила Джоуди. — Шансы убежать. Шансы убить Саймона. Какие только хочешь. А он... можно сказать, упустил все. Так или иначе. Так могло и... не случилось. И, мне кажется, я тоже виновата. Если бы только...
   — Не надо, — прервал ее отец. — Нет смысла. Сделанного не воротишь. Главное... с тобой все в порядке?
   — Наверное, лучше, чем тебе, — шумно потянула носом она.
   — Надеюсь. Боже, милая.
   — Нет, правда. Он подрезал меня в нескольких местах, и они дьявольски болят, но, кажется, только чтобы сделать мне больно, а не... Не думаю, чтобы они были глубокими.
   — Где он тебя порезал?
   — Под мышкой, в бедро и сзади в ногу. Знаешь, под самым коленом, на сгибе. Там действительно больно.
   — Ничуть не сомневаюсь.
   — Угу. Да, и еще. Он укусил меня за задницу. А что у тебя?
   — Он тебя... изнасиловал? — вместо ответа спросил он.
   Джоуди покраснела.
   В подобных обстоятельствах смущение казалось весьма странным, но все же неожиданно она почувствовала себя неловко, и ее бросило в жар. Нелепо. Просто смешно, если вспомнить.
   — Боже! Папа! — пробормотала она.
   — Прости, но... он сделал это?
   — Не думаю.
   — Ты не знаешь?
   Джоуди сосредоточила внимание на нижней части тела, даже попробовала напрячь некоторые мышцы.
   — Ничего такого не чувствуется, — произнесла она. — То есть я, конечно, не знаю, что чувствуют в подобных случаях, но... я почти что уверена, что он этого не сделал.
   — Слава Богу, — буркнул отец.
   — Ну а что у тебя? — спросила она.
   — Я тоже почти что уверен, что он меня не изнасиловал.
   — Но ты не знаешь наверняка?
   Вслед за коротким смехом послышался стон.
   — Господи, милая.
   — Больно, только когда смеешься? — поинтересовалась она.
   — Черта с два, болит и так и сяк.
   — Это серьезно?
   — У меня все в жизни серьезно.
   — Ну вот, опять твои шуточки.
   — Ладно, не буду. Так... где мы остановились?
   — Куда он тебе попал?
   . — Легче сказать, куда не попал.
   — Папа!
   — Извини.
   — Наверняка очень серьезно, иначе ты бы не лежал на полу.
   — Верное наблюдение. С другой стороны... не может быть слишком серьезно... если я в сознании... и болтаю с тобой.
   — Но ведь ты был без сознания.
   — Вовсе нет. Просто оглушен. Одна из пуль попала по башке.
   — Боже!
   — Не так худо. Сначала прошла через руку и, пока дошла до головы... Руке, конечно, не позавидуешь, но... Две раны за цену одной, а?
   — Ну а остальные? — спросила Джоуди. — Он стрелял в тебя шесть раз.
   — Так много? Тьфу ты.
   Наступила тишина.
   — Па?
   — Произвожу инвентаризацию.
   — Ну и?
   — Кто его знает, золотце. Пока нашел только пять дырок. Это с тем... двойным ранением. Кажется, пару раз он смазал.
   — Как он мог промазать с такого расстояния?
   — Стрелял в голову — вот объяснение. Ублюдок считал, что он... крутой.
   — Но у него чертовски здорово получалось.
   — Пока он не встретился со мной.
   — Вижу, твое самомнение он не прострелил.
   — Единственное место, куда он не попал.
   — Ты же не собираешься умирать, правда?
   — А который час?
   — Не знаю.
   — Надеюсь, что Шарон придет... сразу же после работы.
   — Конечно.
   — Да, лучше бы не задерживалась.
   — Она влюблена.
   — Ты думаешь? В меня?
   — Несомненно.
   — Да ну?
   — И ты это знаешь.
   — Классная девчонка, да?
   — Феномен.
   — Да, именно.
   — Ты тоже не промах.
   — Еще бы.
   — Феномен.
   — Не будешь отрицать, что я спас твою задницу?
   — Самую малость.
   — Малость — это уже что-то. С меня и этого... достаточно. — Внезапно у него перехватило дыхание как от неожиданного приступа боли.
   — Па?
   — Оооо.
   — Что с тобой?
   — Неважно.
   — Боже! Дотянешь до возвращения Шарон?
   Тишина.
   — Па? Па!
   — Ты слышишь?
   — Что?
   — Кажется, я слышу сирену.
   Джоуди прислушалась.
   И услышала сирену.
   И ее завывание становилось все громче и громче.
   — Может, кто-то услышал выстрелы? — шепнула она.
   Последовало молчание.
   — Сюда едут? — через несколько секунд спросил отец.
   — Судя по звуку, да.
   Недалеко — быть может, даже на улице перед их домом — завизжали тормоза, и сирена смолкла.
   — Поприветствуем наших мужественных спасителей, — предложила она.
   — Надеюсь, у них крепкие желудки, — добавил отец.
   — Да. А если бы первой вошла в дверь Шарон?
   Она ожидала, что отец сморозит что-то вроде: «Ей бы все это пришлось убирать», или: «Надеюсь, она не блеванет на одного из нас».
   Но вместо этого он тихо произнес:
   — Было бы замечательно.
   — Да, — согласилась Джоуди, — думаю, ты прав.