Лаймон Ричард. Ночь без конца

   Теперь она летела вверх тормашками вниз. Лицо падало всего в нескольких дюймах от стены. Затем ее стали догонять ноги. Такими темпами, подумала она, пятки раньше всего коснутся земли.
   Но ноги продолжали опускаться даже после того, как она почувствовала, что тело приняло горизонтальное положение. Они опускались все ниже и ниже. Затем Джоуди ударилась задом о крутой склон, подминая сухие и колючие стебли, подпрыгнула и, сделав кувырок через голову, кубарем полетела под гору.
   Встретившееся на пути дерево больно ударило в плечо и отбросило в сторону, после чего она покатилась, как сорвавшееся под откос бревно.
   Джоуди все катилась и катилась. Несколько раз пыталась раздвинуть руки и ноги в надежде, что это поможет остановиться, но земля только подминала руки и сдвигала вместе ноги, и Джоуди сильнее закручивалась. Один раз она даже схватилась за пучок сорняков, но лишь выдернула их с корнем. Затем что-то больно ткнуло в бок. Наконец под ней и вовсе исчезла земля.
   Свободное падение наполнило ее сердце ужасом.
   Но оно длилось всего лишь секунду. Приземлилась она на спину на каменистое дно пересохшего ручья. Камни, грохоча, покатились, увлеченные тормозящим телом Джоуди. Перевернувшись последний раз по инерции, она остановилась.
   Какое-то время ей казалось, что все вокруг качается и ходит ходуном. Потом головокружение прошло.
   Она лежала без движения, слушая, как колотится сердце.
   "Надо подняться, — приказывала она себе. — Подняться и бежать. Они идут следом. Чтобы убить... "
   Впрочем, судя по тишине, никто не приближался.
   Стена где-то там, вверху, попыталась сориентироваться она. Далеко, далеко на горе. Если у этих ублюдков не хватило смелости спрыгнуть с балкона, может, они не рискнут влезть на забор? Кто знает? Если услышу, что они приближаются, тогда встану и побегу. Но никак не раньше".
   Сейчас ей вовсе не хотелось шевелиться. Даже поправлять рубашку. Пока она катилась, сорочка перекрутилась и задралась выше живота, обнажив ее ниже пояса. Хорошего мало. Не говоря уже у том, что кто-нибудь мог увидеть ее ягодицы, ей совершенно не нравилось лежать на земле голым животом. Там могло оказаться Бог знает что: жуки, пауки, червяки, змеи...
   Однако единственное, что она под собой чувствовала, — это камни. Некоторые были крохотными, как морская галька, другие покрупнее — как бейсбольные мячи, самые разные: круглые и квадратные, тупые и острые — все они вдавливались в тело. Они были повсюду: под ногами, под пахом, под бедрами, под животом и грудной клеткой, под руками и лицом. И ни один из них не давал приятных ощущений.
   С усилием, от которого закружилась голова, Джоуди отвела руки от бедер и подложила их под голову. Затем легла щекой на руку.
   Лучше.
   Но все тело ломило. И камни — это еще полбеды. От бесчисленных порезов и царапин горела кожа. Все мышцы дрожали и судорожно подергивались. А внутри, казалось, от полученной встряски звенели все кости.
   Чтобы убедиться в том, что ноги не сломаны, Джоуди слегка пошевелила ими. Несколько камней под ними сдвинулись, и она получила еще несколько царапин. Эта попытка болью отозвалась во многих местах. И все же она убедилась, что ноги целы.
   «Переломов нет. Энди! Где Энди?!»
   Джоуди медленно оторвала лицо от скрещенных рук и повернула голову.
   Вокруг была кромешная тьма, в которой плавали крохотные точки и пятнышки лунного света. Похоже, она свалилась на каменистую тропинку. По сторонам вздымались крутые склоны высотой в несколько футов.
   Русло ручья. Пересохшее русло ручья.
   Повыше, насколько было видно за склонами, местность напоминала джунгли.
   Это хорошо, подумала она. В самом деле хорошо. Здесь нас никогда не найдут.
   Впрочем, она понимала, что придется искать Энди. Но пока она решила еще немножко отдохнуть и опустила голову. Постепенно дыхание и сердечный ритм восстанавливались.
   Джоуди лежала и напряженно вслушивалась. Чириканье и щебет птиц, далекий звук проезжавшей по шоссе машины, глухой гул самолета, хлопок двери, лай собаки, голоса и музыка, очевидно, из телевизора.
   Не слышно было только, чтобы кто-нибудь продирался сквозь заросли.
   Это неплохо, что слышно телевизор. Хотя в такую тихую ночь звуки могли разноситься на большие расстояния, телевизор мог означать, что где-то не очень далеко жилье и в случае необходимости можно туда добраться.
   Но пока не хотелось и думать о том, чтобы отправляться на поиски дома.
   Может, позднее.
   Пока что ее укрытие гарантировало безопасность. Большое счастье, что она осталась жива. И определенно не хотелось подвергаться новым опасностям, бродя по незнакомой местности.
   «Главное теперь — отыскать Энди», — решила она.
   Сцепив зубы, Джоуди встала на четвереньки. Все тело горело адским огнем, но боль ее не остановила. Поднявшись на ноги, она принялась поправлять мокрую и изорванную ночную сорочку: расправила и опустила ее на бедра.
   Справа был крутой склон, густо поросший растительностью и поднимавшийся к тыльной стороне дома Янгменов. Он плохо просматривался. И уж забор на его верху она никак не могла разглядеть. Слева — тоже деревья и кустарники. Лунные поляны, но ни домашних, ни уличных огней. Странно. Ведь должны же быть. Этот район был ей достаточно знаком. Она знала, что у подножия каждого холма начиналась дорога, облепленная домами.
   Так что ниже домов, стоящих на вершине холма, обязательно должны были быть еще дома. И, находясь внизу, она должна была находиться не очень далеко от какого-нибудь дома.
   «Тогда где же огни? Может, везде отключили свет?» — предположила она.
   Но мысль эта ей совсем не понравилась. Ничуточки. Это могли умышленно сделать ее преследователи, чтобы обеспечить себе темноту.
   "А что, если это даже не те, кого я видела? Что, если они здесь повсюду? Сотни им подобных. Как в фильме «Ночь оживших мертвецов», или еще что-нибудь в этом роде.
   Нет, это немыслимо. А разве то, что произошло, мыслимо? Но нельзя ухудшать ситуацию, сводя себя с ума всякими домыслами".
   Джоуди вспомнила, что, по крайней мере, пять или десять минут назад отключения не было: свет в доме Янгменов горел, когда она в последний раз его видела, вися на заборе. Кроме того, если бы эта банда захотела погасить свет во всем квартале, они наверняка сделали бы это до своего нападения.
   «Голову даю на отсечение — никакого отключения света, — заверила себя Джоуди. — Просто не видно огней из-за деревьев и всего прочего. Заборов, например. Почти вокруг каждого дома наверняка прочный деревянный или шлакоблочный забор, защищавший от наступления дикой природы».
   Вероятно, до улицы не добраться, не натолкнувшись на забор.
   Снова перелезать.
   «Опять придется подсаживать Энди. Но сначала надо его найти».
   Джоуди вновь прислушалась в надежде уловить чье-либо приближение.
   «Они давно скрылись. Должны были».
   — Энди? — тихонько позвала она.
   Застыв на месте, она прислушалась. Ответа не последовало.
   — Энди! — позвала она погромче.
   И замерла.
   «Может, вырубился?»
   Он свалился со стены в том же месте, что и она, так что должен был катиться в ту же сторону. Но хотя их падение начиналось практически из одного места, до ручья он определенно не докатился.
   Похоже, где-то застрял по дороге, выше по склону.
   «Только насколько высоко?»
   Джоуди не видела и не слышала, чтобы кто-то еще катился под гору. Может, остался лежать в том месте, где упал со стены?
   «Что, если они его сцапали?»
   — Джоуди?
   Джоуди повернулась в сторону склона.
   — Энди?
   — Где ты? — Робкий и испуганный голос мальчика донесся сверху и слева.
   — Я иду к тебе, — отозвалась Джоуди.

Глава 7

   Через несколько минут Энди был найден. Он лежал в темноте под нависшим каменным карнизом. Джоуди заметила его только по светлому расплывчатому пятну, в которое слились грудь и лицо. Благодаря джинсам нижняя его часть сделалась невидимой.
   При ее приближении он приподнялся на локтях.
   — С тобой все в порядке? — спросила она.
   — Да, а с тобой?
   — Отлично. — Она присела рядом. Земля под ногами пружинила от густой травы, влажной и мягкой. Сидеть на ней было приятнее, чем на камнях ручья. Джоуди откинулась назад, выставив для опоры непослушные руки, и вытянула рядом с Энди ноги.
   — Ты мне не говорил, что за забором обрыв, — упрекнула она.
   — Да, верно. Но они нас не загребли, так ведь?
   — Пока что нет. Не слышал никаких звуков сверху?
   — Нет. А ты?
   — Не-а.
   — Думаю, они слиняли.
   — Хотелось бы верить, — сказала Джоуди. — Нам лучше пока оставаться здесь. Как себя чувствует твое дряхлое колено?
   — Не знаю. Я больше не уверен, что сломал его.
   — Ты хочешь сказать, что оно поправилось?
   — Кажется, я его не ломал. Может, просто вывих.
   — После того, как ты заставил меня столько протащить себя, лучше бы оно было сломано.
   Несколько секунд Энди сидел молча.
   — Ты спасла меня, Джоуди, — наконец произнес он.
   — Да, разумеется. Рада стараться. Но и ты сам вел себя молодцом, приятель.
   Энди вновь опустился на землю и, сложив руки на бедрах, тяжело вздохнул.
   — С тобой все в порядке? — переспросила Джоуди.
   — Конечно.
   — Они убили всех, так ведь? — спустя минуту добавил он.
   Джоуди прилегла рядом. Потянув его за руку, она перевернула его на бок. Они придвинулись друг к другу вплотную, и Джоуди обняла его.
   — Все в порядке, — прошептала она.
   «В каком, к черту, порядке, — подумала она про себя. — Они убили всех его родных. Папу и маму, Ивлин. Всю семью».
   — Все будет в порядке, — повторила она.
   Энди молчал.
   Затем заплакал.
   Джоуди сильнее прижала его к себе. Он плакал, уткнувшись лицом в ее шею.
   Почти сразу после того, как он умолк, послышалось завывание сирен. Сначала, казалось, была только одна, потом их стало много. Их протяжное завывание то сливалось в единый хор, то замирало вдали.
   Ночь, казалось, была наполнена звуком сирен.
   — Боже праведный! Ничего подобного не слышала со времен великих беспорядков, — тихо промолвила она.
   — Похоже, целая армия полицейских, — добавил Энди.
   — Там не только полиция. Еще и пожарные.
   — Ты так думаешь?
   — Ага.
   Когда звуки сирен смолкли, Джоуди услышала хлопки закрываемых дверей, крики, усиленные мегафонами металлические голоса и другие голоса, перемежаемые треском радиопомех.
   — Ты думаешь, что горит мой дом? — спросил Энди.
   — Очень может быть. Надеюсь, что нет, но...
   — Думаешь, они остались там?
   — Ах, Энди!
   — Они ведь в доме, так ведь?
   — Не знаю. — Она прижалась губами к его виску. — Надо подниматься туда, — произнесла она спустя несколько секунд. — Чем раньше мы расскажем все полиции, тем лучше.
   Джоуди расцепила руки, но Энди прижался к ней еще сильнее.
   — Ну же, — шепнула она.
   — Не хочу.
   — Я помогу тебе взобраться.
   — Не поэтому.
   — А чего же ты хочешь? — удивилась она.
   — Остаться здесь.
   — Ты хочешь, чтобы я пошла одна и привела кого-нибудь?.
   — Нет! Ты тоже должна остаться.
   Отстранившись, Джоуди нежно погладила его по затылку.
   — Ты боишься, что мы можем там встретиться с ними?
   Его голова зашевелилась под ее рукой. Он кивал.
   — Но ведь они не пошли за нами, — возразила она.
   — Они могли где-нибудь притаиться.
   — Не думаю. Они, вероятно, специально устроили поджог, понимаешь? Это лучший способ уничтожить вещественные доказательства.
   — Отпечатки и все остальное?
   — Да. Самые разные улики. Вероятно, подожгли дом и смотались Едва ли рискнули бы остаться до приезда пожарных и полиции. Наверное, они сейчас уже за много миль отсюда.
   — Может быть.
   — Только ненормальные остались бы.
   Несколько секунд Энди молчал.
   — А ты думаешь, они нормальные? — неожиданно спросил он.
   — Ладно. Мне надо было сказать «дураки». Они ненормальные, согласна, но не дураки. По крайней мере те двое, которые не прыгнули с балкона, например. Понимали, что могут разбиться. И сюда они не бросились. Должно быть, решили, что это пустая трата времени, к тому же слишком рискованно. Или, быть может, сработал мой трюк с телефоном. Если они поверили, что я дозвонилась на 911, то могли подумать, что полицейские приедут через пять или десять минут. И не захотели дожидаться их приезда.
   — Да-да, — согласился Энди.
   — А это означает, что они уехали, правильно?
   — Думаю, что так.
   — Они уехали.
   — Хорошо.
   — Тогда давай пойдем отсюда.
   Но он покачал головой и сильно стиснул ее в объятиях.
   — Энди...
   — А что, если они сидят в засаде?
   — Их там нет. Ну же. Все уже позади.
   — Может, они и вправду все уехали, как ты говоришь, но, может, оставили кого-нибудь, чтобы он выследил и прикончил нас, когда мы будем выходить.
   Джоуди об этом совсем не подумала.
   — Это безумие, — произнесла она.
   — Да.
   Теперь в темноте ей померещился засевший в засаде «дровосек». Он ждет, зная, что она и Энди не удержатся и выйдут из своего укрытия в надежде обрести безопасность под защитой полиции.
   «Они понимали, что отыскать нас здесь будет крайне сложно. Один из них спокойно мог остаться. Остальные уехали, а один остался. Вокруг миллион мест, где можно спрятаться. Он затаится и будет ждать, пока мы не решим, что все уже кончилось. Затем бросится на нас — и пиши пропало. О Боже, это вполне вероятно».
   — Не знаю, — прошептала она.
   — Помнишь, что ты говорила Мэйбл?
   Он, должно быть, почувствовал, что Джоуди начинала видеть все его глазами. В его голосе появились резкие, почти просительные нотки, и он разжал объятия.
   — Ты сказала, что они должны убить нас, потому что мы свидетели.
   — Да, я помню.
   — Они просто не позволят нам уйти Они оставят одного, который убьет нас в ту минуту, когда мы высунемся. Я уверен в этом.
   — Думаю... это не исключено.
   «Как раз сейчас, — подумала она, — там, наверху, толпы полицейских. Полицейских и пожарных. Если мы доберемся до них, мы в безопасности. Если будем медлить, они уедут. И тогда придется выкручиваться самим».
   — Не знаю, что и делать, — пробормотала она.
   — Посидим здесь.
   — Но не можем же мы сидеть здесь вечно.
   — До утра. Утром уже никто не сможет напасть на нас неожиданно. Мы его увидим, согласна?
   — Он может увидеть нас раньше, чем мы его. А тогда ни полицейских, ни пожарных поблизости может не оказаться.
   — Мы должны подождать до утра.
   — Я не уверена.
   — Давай останемся.
   — Нужно подумать.
   Энди вновь прижался к ней.
   Собираясь с мыслями, Джоуди нежно трепала его волосы и гладила по затылку. Ей сильно хотелось попасть к полицейским, которых, вероятно, уйма вокруг дома Кларков. Но, как бы сильно ни было ее желание, способствовать его осуществлению, однако, вовсе не хотелось.
   Хотя дожидаться утра тоже неправильно.
   Она спросила себя, что бы сделал ее отец в подобной ситуации. И ответ появился незамедлительно.
   Ей не пришлось долго ждать, пока Энди уснет. Как только его дыхание стало ритмичным и тело обмякло в ее объятиях, Джоуди потихоньку начала отодвигаться от него. Медленно и с частыми остановками. Наконец их тела разъединились, и она перекатилась на бок, встала на четвереньки и поднялась на ноги.
   Энди лежал на боку. Голова его покоилась на подогнутой руке, а другая рука лежала вдоль туловища, ноги были вытянуты.
   «Наверняка спит», — решила Джоуди.
   Но она боялась, что он мог проснуться в тот момент, когда она отвернется — словно ее взгляд был единственной убаюкивающей его силой. Поэтому, отползая в сторону, она не сводила с него глаз.
   «А что, если я вижу его живым в последний раз? Что, если я приведу полицейского, а он мертв, весь в крови и изрублен и... Нет, с ним все будет в порядке».
   И Джоуди стала взбираться вверх по склону.
   Решив идти к полицейским, она долго размышляла, как ей лучше поступить. Самым разумным в данной ситуации было бы пойти как можно дальше в обход — свернуть налево или направо или вообще отойти подальше от этого холма, перелезть через заборы, которые могли встретиться на пути, и через чей-нибудь двор выйти на какую-нибудь дорогу, которая должна пролегать внизу.
   Выбор направлений огромный. Один безумный псих, которого оставили довести дело до конца, не в состоянии перекрыть все пути.
   Обходной путь, конечно, безопаснее прямого, но он и гораздо длиннее, а ей хотелось поскорее добраться до полицейских и быстро вернуться за Энди. Поэтому она решила идти напролом прямо вверх по склону. Хотя скорее не идти, а пробираться тайком. Настолько тихо, чтобы не разбудить Энди, настолько беззвучно, чтобы прислонившийся наверху к стене ублюдок не услышал, как она приближается.
   «Если он там вообще есть».
   Может, никто из них и не остался. Может, все они умчались на своих автомобилях после того, как подожгли дом Кларков. Но, если один из них все же остался, он мог быть где угодно.
   Карабкаться вверх было нелегко. Несколько раз нога соскальзывала, и Джоуди падала на колени. На отдельных участках подъем был настолько крутой, что приходилось ползти. Время от времени надо было цепляться за сорняки, ветви или корни деревьев, чтобы не скатиться вниз.
   После, казалось бы, бесконечного подъема она добралась до большого дерева, обогнула его, остановилась и прислонилась к нему спиной. Дерево росло под большим наклоном, и ее поза помогла расслабить мышцы ног.
   Джоуди судорожно хватала ртом воздух. Сердце бешено колотилось, кожа горела, и пот, казалось, не оставил ни единого сухого места на теле. Она протерла глаза влажной скользкой рукой. И заморгала.
   «Почти добралась».
   И тогда она увидела густые клубы дыма, поднимающиеся в ночную тьму за забором. Дым подсвечивался кровавым сиянием.
   «Это дом Янгменов, — поняла она. — Они подожгли именно этот дом. Не дом Энди, в конце концов. Хотя, может, и оба. Скорее всего оба. Не удивительно, что было столько сирен».
   Ярко-красное зарево пожарища нисколько не рассеяло темноту по эту сторону забора. Светлая черта по его верхушке разделяла горизонт на раскаленное докрасна полотно неба вверху и кромешную тьму внизу.
   «Там никого нет, — успокаивала она себя. — Да, правильно».
   Он мог стоять спиной к стене, прямо над ней, и смотреть прямо на нее.
   Но стена, насколько она могла судить, была по крайней мере в сотню футов длиной. Он мог стоять в любом другом месте (или давно мог уйти). Если до сих пор он ее не заметил, или если он находился сейчас на достаточном удалении от нее влево или вправо, и если она будет проворной, очень проворной...
   Подогнув колени, Джоуди стала медленно сползать по дереву. Но кора царапала спину и цеплялась за сорочку, поэтому она оттолкнулась от ствола. Присев на корточки, она начала всматриваться в заросли вокруг и в черневшую стену.
   «Возможно, никого там уже нет», — сказала она сама себе.
   Подавшись вперед, Джоуди встала на четвереньки и начала карабкаться дальше.
   «Настоящая ирония судьбы, если меня убьют сейчас. Столько пройти, чтобы погибнуть в двух шагах от полицейских».
   Она впервые услышала об иронии на уроке английского в прошлом году. Ее учитель английского, мистер Плэтт, объяснил тогда, что это оборотная сторона идеальной справедливости.
   Джоуди верила в Бога.
   Она не особенно верила в его милосердие, но одно для нее было совершенно ясно: Бог обожал иронию.
   «Возможно, его весьма позабавит, — подумала она, — топор, воткнутый в мою спину, когда я буду влезать на стену, полагая, что уже в безопасности. Не надо, пожалуйста. Ладно? Это убьет моего папу. Ты уже забрал мамочку, когда развлекался иронией, так что постарайся сдержаться на этот раз. Ладно? Аминь».
   Не успела ее молитва вознестись в небо, как в голове зароились иные мысли: «Хорошая манера общаться с Господом, ничего не скажешь. Теперь он на меня наверняка обидится и точно убьет».
   Джоуди остановилась.
   Застыв в позе приготовившегося к старту спринтера, она стала пристально вглядываться в темную стену. Сейчас она была не дальше двух ярдов от нее, хотя могла и ошибаться. Слишком темно для абсолютной уверенности.
   Оглянувшись по сторонам, она снова не заметила ничего подозрительного.
   «Пора со всем этим кончать».
   Но все мышцы подергивались и кололи, и Джоуди взяли сомнения, хватит ли сил перелезть через забор.
   «Получится, — убеждала она себя. — На счет три. — Раз. Два. Три!»
   Джоуди рванула с места, словно спринтер, оттолкнувшийся от подставочных стартовых башмаков, и, пулей преодолев финальный отрезок склона, подскочила к стене и подпрыгнула.
   В тот момент, когда ее руки ухватились за верхушку забора, Джоуди услышала быстро приближающиеся слева шаги.

Часть II
С вами Саймон

Глава 8

   Во всем он обвинил меня. Он — это Митчел. Это было после того, как девчонка с пацаном сбежали. Когда она перелезала через забор, мне удалось схватить ее за ногу, но она вырвалась. Вот с этого момента и начались прошлой ночью мои неприятности, так что лучше начать именно отсюда.
   Вина была действительно моя. Я должен был ее снять с забора. Все испортило то, что моя рука слишком высоко поднялась по ее ноге, а на ней не было трусиков. Она была в одной рубашке, которая скорее напоминала огромную тенниску. Я отвлекся и поэтому оказался не готов к тому, что она неожиданно брыкнула ногой. И выпустил лодыжку, а другую мою руку она чуть не раздавила своей ногой о стену. Так я ее упустил.
   Между прочим, руке моей тогда здорово досталось. Содрал кожу с пальцев. Даже кровь текла, хотя и немного.
   Как бы там ни было, но я ее упустил. А мог поймать дважды, если уж на то пошло. Первый раз — на лужайке перед домом той старой перечницы, тем самым домом, в который ей и пацану в конце концов удалось войти. Она пыталась сделать поворот, но слишком резко затормозила, из-за чего поскользнулась на траве и упала. Это дало мне шанс, которым я и воспользовался. Она попыталась подняться и вырваться, но я схватил ее за волосы.
   Она лежала на спине. Ночнушка закатилась и спуталась на груди. Я не мог видеть ее груди, но все остальное было прямо на виду. Тогда я впервые и заметил, что на ней не было трусиков. Она была такая худенькая, но не кости и кожа. Кожа гладкая и красивая. Похоже, на лобке не было ни единого волоска, по крайней мере мне так казалось, пока я не встал на колени возле ее головы. Лишь тогда я увидел, что они все-таки были, но такие тонкие и редкие...
   Я прижал ее к земле за волосы. Чего я хотел больше всего, так это... многое чего. Во-первых, я хотел ее всю почувствовать. Потрогать все ее тело. И, конечно же, сорвать с нее ту ночнушку. И, поверите или нет, хотелось получше рассмотреть ее лицо. Я видел его только мельком, при очень плохом освещении, но и увиденное произвело на меня потрясающее впечатление.
   Во всяком случае, это то, что я хотел сделать. Впрочем, я отдавал себе полный отчет — она была не для забав, и ее надо было убить. И чем скорее, тем лучше. Времени для развлечений не было — дело надо было делать. Поэтому я и не прикоснулся к ней — разве что притянул за волосы к земле, — а сразу полез за ножом.
   Но, прежде чем я успел его достать, она треснула меня своей гребаной бейсбольной битой. Удар был не настолько сильным, чтобы я отключился, но все же достаточно чувствительным. Боль была адской, поэтому я и не смог ее удержать.
   Так она вырвалась первый раз.
   Во второй раз это случилось, когда она перелезала через забор, а я схватил ее за ногу.
   Так что оба раза виноват был я.
   Когда я упустил ее у стены, Митчел грязно выругался.
   — Не волнуйся, — успокоил я его. Подпрыгнув, я взобрался на стенку. Оттуда я увидел, что было по другую сторону — а именно очень крутой обрыв, — и тогда я понял, как крупно нам не повезло. Спрыгнув вниз, я посмотрел на Митчела и покачал головой.
   — Что это должно означать? — недовольно произнес он.
   — Там огромный овраг. Они скорее всего еще катятся.
   — Обрыв?
   — Больше похоже на склон холма.
   — Они свернут себе шеи?
   — Вряд ли.
   — Проклятье!
   — Нам нельзя туда, Митч.
   — Мы не можем позволить им уйти.
   — Знаю, знаю, — согласился я.
   Вот тогда он и сказал, чтобы я остался. Он и остальные ребята, по его словам, позаботятся об отступлении: погрузят тела, подожгут дома и смотаются. А мне придется остаться, чтобы покончить с девчонкой и мальчишкой.
   От мысли, что теперь никто не будет путаться под ногами и я смогу делать с девчонкой все что угодно, я даже пришел в восторг. Но лишь на полсекунды.
   Когда эти полсекунды прошли, в голову пришла другая мысль, которая мне очень не понравилась: если я останусь, меня сцапают копы. Почти наверняка.
   А как иначе: все будет кишеть фараонами, а я один, без машины и за несколько миль от дома, к тому же совершенно голый, если не считать кроссовок и моей юбчонки-конни.
   Лучше и не придумаешь.
   Особая прелесть состоит в том, что нам не позволено сдаваться живыми. Ведь если поймают, то могут развязать язык. Тогда возникнет масса проблем. Нельзя нам сдаваться. Остается либо совершать самоубийство, либо стоять насмерть.
   Кара за малодушие... впрочем, я отвлекся. В общем, Митч хотел, чтобы я остался и взял на себя заботу о свидетелях.
   — Ты хочешь уехать без меня? — удивился я.
   А он:
   — Кому-то ведь надо остаться.
   — Тогда давайте все останемся. Приведи остальных. Расскажи, что случилось. Если мы начнем поиск все вместе, у нас еще будет шанс найти этих двух до...