Лэмпмен Каролин. Не упусти радугу

   Кейт уже домывала кухню, когда что-то маленькое и пушистое вкатилось в приоткрытую дверь и прошмыгнуло у нее между рук. Испуганно ойкнув, она вскочила на ноги и тут только узнала в зверьке обитательницу прерии — луговую собачку. Лапки собачки разъезжались на скользком полу.
   — Лови ее! — завопил Леви, бросаясь наперерез.
   Берни кинулся на помощь брату.
   — Осторожно, укусит! — крикнул он, когда Леви двумя руками вцепился в несчастную зверушку.
   — Ой-ой! — Руки Леви разжались, и его пленница юркнула под стол. — Вот черт! — буркнул он, высасывая из пальца кровь.
   — Это, кажется, твоя! — крикнул Берни. Думая лишь о том, как бы перекрыть беглянке пути отхода, он напрочь забыл, что в кухне мокрые полы, а потому тут же заскользил и с удивленным возгласом шлепнулся. Потревоженный посудный котел угрожающе накренился, застыл на секунду — и рухнул на пол, окатив Берни грязной водой.
   Насмерть перепуганная собачка метнулась в противоположном направлении, но там ее уже подстерегал Леви, полный решимости изловить ее во что бы то ни стало. Он уже схватил посудное полотенце — обмотать руку — и бросился наперерез, однако по пути зацепил ногой дровяной ящик и растянулся на полу. Из опрокинутого ящика на влажные половицы широким веером полетели поленья, шепки и опилки.
   Собачка отчаянно засеменила к двери и попыталась проскочить у Кейт под ногами, но в этот момент Кейт вдруг с замиранием сердца представила, как, запутавшись в ее нижних юбках, зверек ползет вверх по ноге… Она с визгом отскочила назад и наткнулась на стоявшее сзади ведро с половой тряпкой. Пытаясь еще удержать равновесие, Кейт взмахнула рукой — и вот тут-то нечаянно задела мешок с мукой, который сама же поставила на стол перед мытьем полов. Далее она лишь запомнила, как она медленно-медленно, как ей показалось, оседает на пол, наголову ей валится злополучный мешок, и большое белое облако, взметнувшееся вверх, летит прямо в изумленное лицо стоящего в дверях Джонатана Кентрелла.
   — Какого черта? — взревел он. — Что здесь происходит?
   Приземлившаяся на пол Кейт в ужасе зажмурилась. Пока она сидела в луже, облепленная мокрыми юбками, ей хотелось лишь одного — провалиться сквозь землю.
   Братья разом заговорили, перебивая друг друга:
   — Па, это луговая собачка…
   — Она меня сначала укусила, а потом вырвалась…
   — А пол скользкий…
   — Я нечаянно споткнулся о дровяной ящик…
   — А котел как опрокинется…
   — А миссис Мерфи как завизжит…
   — Стало быть, вы уверяете меня, что весь этот разгром был учинен по вине жалкого степного грызуна? — угрожающе-тихо осведомился Джонатан.
   От удивления глаза Кейт широко распахнулись. Она ожидала чего угодно, любых проклятий, но не подобных слов из уст скотовода.
   — Ужас, какой сердитый! — шепнул один из мальчуганов. — Слышишь, какими словами заговорил?
   Кейт с трепетом взирала на Джонатана, однако его неумолимый взгляд был поверх ее головы устремлен на сыновей.
   — Итак? — холодным как сталь голосом произнес он.
   — Мы не нарочно, па… Она сама забежала.
   — Мы только пытались ее поймать, честно.
   — Да, это видно. — Отряхиваясь от муки. Джонатан вдруг перевел взгляд на Кейт, все еще сидевшую в грязном месиве на полу. — Надеюсь, вы не ушиблись?
   — Нет, — начала Кейт. — Я…
   — Вот и хорошо, поскольку в данный момент мне некогда с вами возиться. — Не обращая внимания на вспыхнувшую в ее глазах обиду, он снова занялся сыновьями. — И в первую очередь я намерен выяснить, каким образом мое запасное седло и вся упряжь оказались в уборной?
   — Что?! — Кейт в изумлении обернулась к мальчикам. Значит, тот сарайчик за домом — уборная? Кейт сощурилась. Теперь понятно, почему они все утро с такой готовностью бросались выполнять каждое ее желание. Одного она не могла взять в толк — как же она раньше не догадалась?
   — Мы просто сделали, как она велела.
   — Но я…
   Не успела она обдумать, как лучше все объяснить, как Джонатан уже потянул ее за руку и поднял с пола. При этом в каком-то дальнем уголке ее сознания успела промелькнуть мысль, что, даже и взбешенный, Джонатан Кентрелл, оказывается, все так же ослепительно красив.
   — Так это вы велели им отнести мое седло в сортир?
   — Понимаете, я…
   Он отпустил ее руку.
   — Я нанял вас для того, чтобы вы помогли содержать мой дом в порядке, а не переворачивали его вверх дном!
   — Но я не думала…
   — Вчера вам каким-то образом удалось убедить меня, что у вас на плечах голова, а не пустой горшок. — Он оглядел разгромленную кухню. — Боже, как я ошибся! Седло — в уборную! Да последняя дура до такого не додумается…
   Этого Кейт выдержать уже не могла. Последние слова подействовали на ее уязвленное самолюбие как соль на рану. Гнев вскипел в ней горячим гейзером.
   — Ничего, во всяком случае, запах конского пота там никому не помешает! — огрызнулась она. — А что касается вашего дома, то смерч и тот не перевернет его вверх дном. В жизни не видела такого свинарника! — Кейт была уже вне себя и, решительно уперев руки в боки, надвигалась на своего хозяина. — И вы еще смеете являться сюда и обзывать меня дурой! Может, уборная и не самое подходящее место для вашего седла, но уж никак не хуже кухни! Насколько я понимаю, вы скоро достроите сарай — вот и снесете в него тогда всю свою сбрую. А пока что с вашим драгоценным седлом и в сортире ничего не сделается!
   С этими словами она развернулась и зашагала к двери отведенной ей спальни. Вид сидящих на полу Берни и Леви напомнил ей о начале сцены, к развязке которой подоспел Джонатан. Она еще раз обернулась.
   — И вот еще что. Ваши сыновья не имеют к этой собачке никакого отношения. Это я оставила дверь открытой, а они просто пытались ее поймать. — И, на глазах у онемевших слушателей, она шагнула в комнату и захлопнула за собой дверь.
   Рухнув на кровать, Кейт несколько секунд смотрела в окно, прежде чем поняла, что она натворила. В порыве необузданного гнева она отвергла единственную достойную работу, на которую могла надеяться. Сердце ее упало. Теперь уже выбора нет, придется возвращаться в «Золотую шпору». Да, Джонатан Кентрелл был прав… Она и есть самая последняя дура.
   Кейт, все еще не шевелясь, сидела на кровати, когда в дверь постучали.
   — Кто там? — спросила она, хотя и догадывалась, что это Джонатан Кентрелл, по-видимому, пришел сообщить ей, что она уволена. У нее перед глазами до сих пор стояло его потрясенное лицо в тот момент, когда она его отчитывала, — лицо человека, явно непривычного к тому, чтобы ему перечили.
   — Это мы, Леви и Берни, — еле слышно донеслось из кухни.
   Кейт удивленно подняла голову.
   — Входите.
   Дверь медленно отворилась. Братья стояли на пороге, смущенно переминаясь с ноги на ногу.
   — Папа велел вам передать, что сбруя пусть пока остается в уборной, но в другой раз, если понадобится что-нибудь вынести из дома, спросите сначала у него.
   — А больше он ничего не говорил? — Кейт не могла поверить, что после всего этого она еще не потеряла работу.
   Последовало неловкое молчание.
   — Говорил, — с несчастным видом признался Леви. — Он сказал, чтобы мы придумали, как повесить седло на стенку в уборной.
   — И что если наши собачки опять набедокурят, то все равно придется от них избавиться, как он с самого начала и предупреждал.
   — Почему вы все время говорите, что собачки ваши?
   Братья переглянулись.
   — Понимаете, когда мы только приехали, их тут было полным-полно, и папа велел нам ставить на них силки, — сказал Леви.
   — Ведь их норки опасны для лошадей, — вставил Берни.
   — Мы сразу же отловили десяток, — не обращая внимания на брата, продолжал Леви. — Потом мы решили посмотреть, кто больше поймает, только они все не помещались в клетку и приходилось их постепенно выпускать. Ну а после, когда нам попадались собачки, уже трудно было сказать, новые это или старые…
   — И тогда мы начали их клеймить. Кейт вытаращила глаза.
   — Клеймить? Луговых собачек?
   — Ага, — сказал Леви. — Мы сделали два маленьких клейма из гвоздей. Чарли это одобрил. Он сказал, что у нас задатки настоящих ковбоев.
   — Думаю, папе тоже понравилось, хоть он и бранился. Он разрешил нам оставить тех, которые уже были с клеймом. — Берни вздохнул. — А остальных почти всех Чарли переловил, так что теперь новые попадаются ужасно редко.
   — Так вы что же, до сих пор их отлавливаете и клеймите? Впрочем, ладно, можете не говорить. — Она встала и отряхнула намокшие юбки. — Ступайте-ка лучше вешайте на место седло, а я закончу с кухней. — Глядя им вслед, она подумала, что, кажется, с этими сорванцами она хлебнет еще лиха.
   Впрочем, и с их отцом, возможно, будет не легче. Он, может, с виду и похож на ангела, зато уж вспыльчив как черт. Любопытно, что его высокопарных речей мальчишки боятся пуще порки… И все-таки собачек он им позволил оставить.
   Кейт переоделась в чистое платье и, застегиваясь, еще раз оглядела окно. Как бы то ни было, Джонатан Кентрелл человек особенный. Взять хотя бы его дом: огромные окна, просторный туалет — все это диковинки в здешней глуши.
   И хотя он, по всей видимости, простил выходку новой экономке, вряд ли она произвела на него благоприятное впечатление. В первый же день она предстала перед ним во всей красе, пройдясь по дому ураганом и обнаружив при этом характер мегеры.

5

   — Ужин готов?
   Катарина поставила на стол последнюю тарелку, подняла глаза и улыбнулась нетерпению Леви.
   — Когда вы умоетесь, он уже будет на столе.
   — Опять умываться, — вздохнул Берни.
   — Пойдем скорее, Берни! — Леви уже выбежал на улицу. — Я голоден.
   Похоже, за дверью между двумя братьями началась небольшая словесная перепалка, но Кейт не вслушивалась, пока к мальчикам не присоединились Чарли и Джонатан.
   — Так-так, я вижу, мои сыновья уже разобрались, для чего существуют умывальники!
   — Миссис Мерфи велела…
   — Правильно велела. Да давайте-ка поживее. Мы с Чарли тоже хотим умыться.
   Стараясь унять дрожь в руках, Кейт толстыми ломтями нарезала кукурузный хлеб. Джонатан еще вполне может отправить ее восвояси, особенно когда увидит, что она приготовила на ужин. Кроме остатков муки, в доме мало что удалось наскрести. Кастрюля бобов да кукурузный хлеб — вот и все, что она смогла состряпать из имеющихся продуктов.
   — Па, ты помой лучше шею, — посоветовал Берни. — Иначе миссис Мерфи не пустит тебя за стол — так она сказала.
   Плеск воды немедленно прекратился.
   — Что? — В голосе Джонатана послышались угрожающие нотки. Он явно понял слова сына так, что речь шла о нем лично.
   — Да нет, — вмешался Леви, — она сказала, что ни один мужчина не посмеет сесть за ее стол неумытый и с грязными руками, а про шеи она ничего не говорила.
   — А-а. — Прошло еще несколько секунд, и плеск воды возобновился. — Да, пожалуй, лучше помою, а то, чего доброго, выгонят меня из-за стола.
   Кейт больше всего на свете хотелось убежать и спрятаться в спальне, но она поставила на стол хлеб и начала накладывать бобы. К тому времени, как она закончила, мужчины уже гурьбой вошли в кухню и расселись по местам. Изо всех сил стараясь удержать улыбку на лице, Кейт водрузила миску с бобами посреди стола и села рядом с Берни.
   — Добрый вечер, джентльмены, — сказала она.
   Чарли и мальчики ответили на приветствие, однако Джонатан почему-то продолжал смотреть на нее молча.
   Наконец он приподнял одну бровь и спросил:
   — Ну, как?
   — Что… как?
   — Чисто? — Джонатан склонил голову, предъявляя вымытую шею.
   Щеки Кейт вспыхнули, однако она вызывающе вскинула голову.
   — На сегодня сойдет. Уверена, что в следующий раз у вас получится гораздо лучше.
   К ее удивлению, Джонатан расхохотался.
   — Туше, миссис Мерфи! Так говорят фехтовальщики, — пояснил он в ответ на ее недоуменный взгляд. — Это значит, что вы выиграли.
   — Не знала, что у нас, оказывается, состязание. — С напускным безразличием она подняла тяжелый кувшин. — Вам молока или кофе?
   Больше во время ужина никто не отвлекался. Точнее сказать, все были настолько заняты собственно ужином, что всякие волнения Кейт по поводу его непритязательности рассеялись как дым. Мужчины ели с таким аппетитом, будто им устроили королевское пиршество. Быстро прикончив бобы, они принялись за хлеб с патокой. Кейт с изумлением смотрела, как они расправляются с этим «десертом». Брайану тоже всегда нравилось, как она готовит, но не до такой же степени!
   Наконец Чарли с удовлетворенным вздохом откинулся на стуле.
   — Ну, спасибо, миссис Мерфи, ублажили! — Он похлопал себя по животу. — Джон! По-моему, она нам подойдет.
   Отпив кофе, Джонатан задумчиво взглянул на Кейт.
   — Если бы она еще научилась держать себя в руках и вовремя прикусывать язычок, цены бы ей не было. — Строгость слов не вязалась с веселым огоньком в его глазах. — Правда, не думаю, чтобы это произошло очень скоро, так что нам остается только довольствоваться ее стряпней.
   — Вы, по всей видимости, сделали мне комплимент? В таком случае спасибо. — Она прямо взглянула на Джонатана. — Однако позвольте вам заметить, что я никогда не выхожу из себя без причины.
   — Что ж, тогда, видно, придется привыкать, — вставая и потягиваясь, объявил Чарли. — Не Джон, так мальчишки — уж кто-нибудь да постарается вас из себя вывести. — Он снял шляпу с гвоздя у двери. — Не знаю даже, как вы с ними со всеми будете справляться. — И, уже уходя, добавил: — Похоже, Джон за свои денежки получит больше, чем ожидал.
   Джонатан лишь улыбнулся в ответ и отпил еще глоток кофе. По правде сказать, он был вполне доволен своей новой экономкой. В первый раз за много недель он наконец плотно поел и мог отдохнуть в уюте и чистоте. Благодаря Кейт Мерфи его дом похорошел до неузнаваемости. Даже мальчишки как будто слушались ее, хотя последнее, как он подозревал, могло иметь очень простое объяснение — благодарность за то, что в истории с седлом она не выдала их и взяла всю ответственность на себя.
   Лениво наблюдая за тем, как миссис Мерфи хозяйничает на кухне, Джонатан никак не мог признать в ней вчерашнюю соблазнительную красотку из салуна. Только походка оставалась прежней, вызывающе женственной — ну да этого она сама наверняка не замечала. Что ж, тем лучше.
   Он поставил чашку на стол и обернулся к сыновьям.
   — До отбоя у нас еще около часа. Думаю, можно заняться уроками.
   — Ой, па! Может, пропустим разочек? Ведь миссис Мерфи у нас первый день…
   — Уверен, что она не будет возражать. Кейт, наливавшая в этот момент горячую воду в котел, улыбнулась наивным отговоркам Леви. Хорошо, что Джонатан Кентрелл не оставляет своих сыновей неучами под тем предлогом, что им выпало жить в глуши. Брайан тоже уважал книжные науки и сам научился читать и писать. Он всегда говорил Кейт, что будущее за людьми учеными.
   Кейт, естественно, ожидала, что сейчас начнется арифметика или чтение, но, услышав, о каких «уроках» идет речь, чуть не выронила недомытую тарелку.
   — Па, ну почему мы каждый раз начинаем с латыни? — заканючил Берни. — По ней же никто не разговаривает.
   — Не «по ней», а «на ней», — поправил Джонатан. — Сколько раз вам объяснять: латынь — язык науки! К тому же она приучает работать головой, а без этого ничему не научишься.
   — Но мы же собираемся скот разводить, — подал реплику Леви.
   По невозмутимости, с какой Джонатан водрузил на нос очки, было ясно, что этот разговор ему давно знаком.
   — Вы можете выбрать для себя любое другое дело.
   — Но ты ведь стал скотоводом!
   — Да, однако у меня все же был выбор. Думаю, вам тоже нелишне его иметь.
   — Мы можем выезжать лошадей для армии, — сказал Берни.
   — Выгоднее было бы продавать их богачам из восточных штатов. — Раскрыв книгу, Джонатан искал на странице нужную строку. — На хорошую лошадь покупатель всегда найдется, но богатые покупатели предпочитают иметь дело с теми, кто знает не меньше их самих.
   По удрученным вздохам Леви и Берни понятно было, что они сдались. Без дальнейших препирательств братья приступили к занятиям. Когда Кейт домыла последние тарелки и вытерла руки, они уже перешли к математике, причем эта математика ничуть не походила на знакомую ей арифметику.
   Оторвавшись наконец от книг, Джонатан выпрямился на стуле и отложил перо.
   — Миссис Мерфи, я бы взглянул на ваш список.
   — Ой, чуть не забыла! — спохватилась она и полезла в карман.
   Поправив очки, Джонатан пробежал весь список глазами.
   — Черная краска? Это еще зачем?
   — Как зачем? — Кейт указала на заржавленную кухонную плиту. — Ведь безобразие, смотреть стыдно.
   Поверх очков Джонатан взглянул на ржавчину, словно видел ее впервые, молча потер усы и вернулся к списку.
   — Пуговицы, нитки, ткани… Вы что, собираетесь обновить свой гардероб?
   Кейт вспыхнула.
   — Пуговицы и нитки мне нужны, чтобы чинить вашу же одежду, а из ткани я собираюсь сделать занавески на окна — но это в крайнем случае может подождать до зимы.
   Джонатан некоторое время смотрел на нее молча, потом снял очки.
   — Хорошо — если, конечно, ваши занавески не будут в стиле дамского будуара. Можете съездить завтра в поселок и приобрести все по своему списку. А миссис Клайн передайте, чтобы она записала расходы на мой счет.
   — Я? — опешила Кейт. — Я думала, вы сами поедете.
   — Мне некогда этим заниматься.
   — А как же я туда доберусь?
   — Возьмите повозку. Вы ведь умеете править лошадьми?
   — Н-не совсем.
   — Не совсем — это как-то не очень понятно. По-моему, можно или уметь, или не уметь. Так как же?
   — По пути мне приходилось иногда править бычьей упряжкой, но это, кажется, не одно и то же?
   — Да, пожалуй, это не одно и то же, — со вздохом сказал Джонатан. — Значит, с вами поедет кто-нибудь из мальчиков.
   — Чур, я! — в один голос крикнули Леви и Берни.
   — Я первый сказал!
   — А я старше.
   — Ну и что? А я все равно хоть сейчас тебя могу поколотить!
   — Давайте уладим этот вопрос без кровопролития. — Кейт взяла в углу веник и выдернула из него соломинку. Разломив ее на две неравных части, она зажала обе половинки в руке, оставив снаружи лишь концы. — Готово, — сказала она, протягивая руку. — Кто вытянет длинную, тому ехать со мной в поселок.
   Братья молча вытащили свои соломинки и кинулись их сравнивать. Берни, которому досталась длинная, завопил от восторга.
   — Вот и прекрасно, — Джонатан собрал книги и поднялся из-за стола. — Берни отвезет миссис Мерфи в поселок, а Леви поможет мне подтащить бревна к сараю.
   — Ой, па! — поморщился Леви.
   — Извини, сынок, но кому-то нужно и этим заниматься. — Джонатан потянулся и сладко зевнул. — Пора спать.
   На другое утро, когда повозка выезжала со двора, Леви все еще ходил мрачнее тучи, зато Берни улыбался чуть не до ушей.
   — У тебя, кажется, сегодня неплохое настроение? — заметила Кейт.
   — Это точно!
   — Случайно, не потому, что тебе выпало ехать в поселок, а Леви сидеть дома?
   — А почему же еще! — Берни самодовольно улыбнулся. — Леви того и гляди со злости лопнет.
   — По-моему, тебе не часто приходится одерживать верх. Обидно, наверное, тем более что вы ведь с братом почти ровесники.
   — А! Это все мое имя противное. Из-за него все и сюсюкают со мной, как с младенцем.
   — При чем тут имя? — удивилась Кейт.
   — А при том! Папиного дедушку звали Леви — настоящее мужское имя. А встречался вам хоть раз в жизни взрослый мужчина, которого бы звали Берни?
   — Н-нет, пожалуй что не встречался.
   — Правильно! Потому что взрослых так не зовут. И надо мной, когда я вырасту, все будут смеяться — дескать, имя, как у маленького.
   — Тогда почему бы тебе его не поменять?
   — Что поменять?
   — Имя. Я в свое время так и сделала. Видишь ли, вообще-то я Катарина, но дома все называли меня Кейти. А когда мне исполнилось четырнадцать, я решила, что это имя мне уже не годится, потому что звучит слишком по-детски, и тогда объявила, что не буду откликаться на «Кейти», а кто хочет со мной поговорить, пусть называет меня Катариной. Очень скоро все поняли, что я не шучу.
   — И что, никто больше не называл вас этой… Кейти?
   Ей вспомнился певучий ирландский выговор Брайана: «Для меня ты навсегда останешься девочкой Кейти…» К горлу подкатил ком, и она торопливо зажмурилась, чтобы из глаз не хлынули слезы.
   — Только если мне самой так хотелось.
   Не заметив ее изменившегося голоса, Берни вздохнул.
   — Мне, конечно, не нравится быть Берни, но вряд ли папа позволит мне поменять имя.
   — Почему? — Кейт постаралась отвлечься от собственных воспоминаний и вникнуть в проблемы собеседника.
   — Потому что это фамильное имя маминой семьи.
   — Понятно. А полное имя как? Бернард?
   — Не, хуже! Коулберн.
   — А что, если попробовать сделать его покороче? Например, Коул.
   — Коул?
   — Ну да. Звучит, правда, несколько непривычно, но зато вполне по-мужски. И потом, послушай, по-моему, неплохое сочетание: Коул Кентрелл.
   Некоторое время Берни, сощурясь, смотрел вдаль и наконец кивнул.
   — По-моему, тоже. Все! С этого момента меня зовут Коул Кентрелл.
   Кейт улыбнулась, и до поселка они проехали в самом приятном расположении духа. Когда у входа в лавку лошади стали, Кейт спрыгнула на землю и обернулась.
   — Берн… То есть Коул, ты разве со мной не зайдешь?
   — Да нет, пожалуй. Эта старая карга меня не выносит.
   — Ну ладно, подожди меня здесь. — Гадая, что такого этот постреленок мог натворить, Кейт вошла в лавку миссис Клайн.
   — Доброе утро, — спокойно приветствовала она хозяйку с тайной надеждой, что та уже позабыла их первую и единственную встречу. — Вот список того, что мне нужно. — Она передала лавочнице бумажку и поискала глазами товары для шитья. — А я пока подберу еще кое-какие мелочи.
   Миссис Клайн неодобрительно хмыкнула и отвернулась выполнять заказ. Минут пятнадцать Кейт изучала разложенную на прилавках галантерею. Конечно, эта затерянная посреди прерии захудалая лавочка не блистала богатством выбора, однако для Кейт и это было кое-что: она уже забыла, когда ей последний раз приходилось делать покупки.
   — Еще будут заказы? — холодно осведомилась миссис Клайн.
   Кейт, которая в этот момент любовалась изящным фарфором, отставила чашечку и подошла к лавочнице.
   — Да, еще вот это. — Она выложила на прилавок нитки с пуговицами. — И, пожалуйста, пять ярдов вон того светло-желтого коленкора. — Она указала на рулоны ткани, прислоненные к дальней стене. — И еще отрез белого муслина.
   — А на какие, позвольте спросить, шиши?
   — Как вы сказали?
   Скрестив руки, миссис Клайн насмешливо взирала на Кейт.
   — Вы уже и так нахватали товару на десять с лишком долларов. Так вот, пока я не увижу ваших денежек, я вам ничего отрезать не собираюсь.
   — Можете записать все на счет Джонатана Кентрелла, — Кейт с достоинством выпрямилась. — Кроме белого муслина — за него я уплачу сама.
   — И не подумаю! Чего это ради мистер Кентрелл должен рассчитываться за какую-то салунную шлюху?
   Кейт вспыхнула.
   — Со вчерашнего дня я работаю у мистера Кентрелла экономкой.
   — Да? Что-то мне мистер Кентрелл не говорил, чтобы он поручал кому-то делать за него покупки.
   Кейт вдруг осознала, что она действительно ничем не может доказать свою правоту. Однако уйти просто так она не могла: ведь после ее вчерашних подвигов явись она теперь домой без покупок — Джонатан Кентрелл наверняка решит, что нанял жуткую неумеху.
   — Ну что ж, — она достала свою единственную двадцатидолларовую монетку и решительно щелкнула ею о прилавок. — Вот деньги. А теперь будьте добры отрезать мне ткань.
   Хотя Кейт и испытывала известное удовлетворение от того, что сумела поставить лавочницу на место, все же у нее тревожно засосало под ложечкой, когда ее заветная золотая монетка исчезла в кассе миссис Клайн: ведь брала-то она ее лишь для того, чтобы купить себе муслину на фартуки. Но должен же Джонатан вернуть ей деньги?.. Правда, неизвестно еще, что он скажет, когда увидит счет на тринадцать долларов.
   Миссис Клайн на другом конце прилавка разворачивала тяжелые рулоны и отмеряла ткань, довольно громко приговаривая при этом: «Да ему такая экономка даром не нужна! Уж кто-кто, а Джонатан Кенгрелл ни за что не потерпит в своем доме этакую особу. Тьфу, смотреть не на что!..»
   Кейт внутренне подобралась. Нет, все-таки эту старую курицу надо осадить! Должен же быть какой-то способ… Вдруг ее осенило.
   — Простите, что прерываю вас, миссис Клайн, но вы не будете возражать, если Коул, мой возница, поможет мне погрузить покупки?
   — Как вам угодно.
   Кейт отворила дверь и громко, чтобы Абигейл Клайн слышала, позвала:
   — Коул, помоги мне вынести покупки. Миссис Клайн не возражает.
   — Точно? — недоверчиво переспросил Коул.
   — Точно. Она сама сказала, что ты можешь зайти мне помочь.
   При виде «возницы» лавочницу чуть удар не хватил — она даже побагровела. Поскольку не было сказано ни слова, Кейт так и не узнала, что именно доконало Абигейл Клайн: Коул Кентрелл, посмевший переступить порог ее лавки, или же очевидность того, что она, Кейт, все-таки работает у Кентреллов.
   Закончив с погрузкой, Коул все же предпочел остаться снаружи, подальше от свирепых взглядов миссис Клайн. Кейт с улыбкой собрала оставшиеся покупки.
   — В следующий раз, когда Джонатан поедет в поселок, я попрошу его завернуть по пути к вам. Надеюсь, он отнесется ко всей этой истории как к забавному недоразумению. — Однако, несмотря на улыбку, тон ее не предвещал ничего хорошего.