Ленский Владимир. Проклятие сумерек

   – Я слышал, что говорил Адобекк, – ответил сестре Гайфье. – И видел, как он готовится к осаде. Но… – Он не договорил и пожал плечами.
   – Но это тебя не убедило, – заключила вместо него Эскива. – Что и не удивительно, если учесть, в какую шутовскую форму господин Адобекк обычно облекает свои деяния.
   Радихена чуть напрягся, услышав столь малопочтительный отзыв о своем господине, и Эскива не без удовольствия отметила это. Ей хотелось вывести рыжеволосого из себя. Чтобы он взорвался, стал кричать, размахивать руками… Чтобы он выдал себя. Если он действительно не тот, чем представляется, пусть явит свое истинное лицо.
   – Если говорить честно, – вздохнул Гайфье, – меня поразило другое. Вражеская армия в самом сердце Королевства! Это… – Он помолчал, подбирая слово, и наконец вымолвил: – Это оскорбительно. Надеюсь, наш отец уже выступил им навстречу, потому что то, что происходит… Этого попросту не должно быть.
   – Разбойники встречаются во всякие времена, – вполголоса вставил Ренье. – Даже в самые благополучные.
   Мальчик живо повернулся к нему.
   – Но это не разбойники – это армия!
   – Значит, мы правильно сделали, когда отказались от идеи развести костер, – сказал Ренье. – Нужно отдохнуть. Предлагаю поспать.
   – Я посторожу, – вызвался Радихена.
   – Хорошо, – не глядя на него, бросил Ренье.
   Радихена поднялся на ноги и бесшумно отошел от лагеря. Он почти сразу исчез из виду. Эскива проводила его глазами и обратилась к Ренье:
   – Почему вы так доверяете этому человеку?
   – Потому что ему доверяет Адобекк.
   – Кто он такой? – не унималась девочка.
   – Мне казалось, это очевидно: он – человек моего дяди. – Ренье выглядел удивленным. – Не понимаю, ваше величество, что вас смущает.
   – А я не понимаю, почему вас обоих ничто не смущает! – парировала Эскива. Ее брат подавился зевком. – И учтите, вы оба, я не желаю ни слова слышать об эльфийской крови, благодаря которой я будто бы могу видеть тайную сущность любого человека. Потому что это все чушь! Достаточно самой обыкновенной человеческой наблюдательности.
   – Ну так у меня нет и самой обыкновенной наблюдательности, – проворчал Гайфье, вновь пристраиваясь на земле, чтобы заснуть.
   Он закрыл глаза и опять увидел разбросанные по лесу костры, услышал глухое бряканье оружия, шум множества голосов, отдаленные взрывы грубого смеха. Чужая армия в Королевстве! Не на границах, а в самом Королевстве! И движется она к столице, в чем нет ни малейших сомнений. Гайфье не разглядел самого герцога Вейенто, но не сомневался в том, что тот находится сейчас среди своих людей. Ренье разделял это мнение.
   «Адобекк был прав: ситуация очень серьезна, – так сказал Ренье, когда мальчик вернулся из своего разведывательного рейда. – Надеюсь, Талиессин достаточно хорошо знает Адобекка, чтобы поверить его донесению».
   «Вот о чем нужно думать, – сердитые мысли мелькали в голове у Гайфье, пока он ворочался на земле. – О Вейенто, об армии, о нашем отце… А вовсе не о каком-то рыжеволосом холопе, которого Адобекк отправил с нами в герцогство Ларра. У Эскивы всегда были странные идеи. Вечно она смотрит по сторонам вместо того, чтобы смотреть в сердцевину событий. И что бы она ни говорила, эльфийская кровь не может не делать ее особенной. Эскива всегда будет отличаться от других людей…»
   Сквозь дрему до него доносились приглушенные голоса сестры и друга.
   – Вы так безоговорочно верите своему дяде? – спрашивала Эскива.
   Видимо, Ренье кивнул, потому что она заговорила снова:
   – Что такого особенного в герцогине Ларра? Ни она, ни ее супруг ни разу не приезжали ко двору, так что я ее даже не видела. Какая она? Адобекк говорил, будто вы ее хорошо знаете.
   – Кто может похвалиться тем, что знает кого-то? – возразил Ренье. – Мы с герцогиней Ларра были недурно знакомы много лет назад, когда оба учились в Академии. С тех пор переменилось почти все. Я даже перестал скрывать то обстоятельство, что был рожден на свет вне брака. В молодости мне казалось, будто это имеет какое-то значение. Если не для меня, то для других людей. А с годами это обстоятельство совершенно утратило свой роковой смысл.
   Эскива коротко засмеялась:
   – Вы исключительно ловко перевели разговор на собственную персону!
   – Разве? – удивился Ренье.
   – Именно! Не вздумайте дурачить меня, сударь!
   – Не вздумаю, ваше величество!
   Эскива показала ему кулак. Несколько секунд Ренье с интересом рассматривал этот кулак, потом потянулся вперед и поцеловал сжатые пальчики. Он почувствовал, как под его губами они сжимаются еще крепче, а потом вдруг расслабляются и начинают его щекотать, бегая по всему лицу, как потревоженные муравьи.
   – Когда я возьму вас в мужья, вы так и будете титуловать меня «величеством»? – спросила девочка.
   – Непременно, – ответил Ренье.
   – И в постели? – храбро осведомилась она.
   – В постели – особенно, – заявил он. – Ведь таким образом я буду ощущать себя на государственной службе… Ай! – тихо вскрикнул он. – Что это вы щиплетесь, госпожа моя?
   – Так, на всякий случай… Рассказывайте про герцогиню Ларра.
   – Ее зовут Фейнне, – послушно заговорил Ренье. – Дочь торговца тканями из Мизены.
   – Как же вышло, что дочь торговца сделалась герцогиней?
   – Фейнне всегда была необыкновенной, – произнес Ренье задумчиво. – Когда мы узнали, что теперь она носит титул, мы даже не удивились.
   – «Мы»? – переспросила Эскива.
   – Мой брат и я, – объяснил Ренье.
   – А вы не были в нее влюблены? – осведомилась проницательная Эскива.
   Ренье тихо засмеялся.
   – Конечно были! Почти все молодые люди нашего академического курса были влюблены в Фейнне из Мизены!
   – Какая она? – ревниво продолжала выспрашивать Эскива.
   – Такая, что хотелось погладить по плечу, по щеке… – Ренье сделал округлый жест ладонью. – Ужасно милая.
   – Наверное, сейчас она толстая, – сказала Эскива.
   – Это не отменяет того обстоятельства, что Фейнне – милая, – сказал Ренье. – И вот еще что: с ней можно было дружить.
   – Если говорить честно, – протянула Эскива, – меня интересуют не замечательные свойства ее характера и внешности, а то, что делает ее ценной для нашей миссии.
   – Слушаюсь, повинуюсь и мысленно падаю ниц, ваше величество, – сказал Ренье. Он поймал прядь волос Эскивы и быстро поднес к губам. Она и ахнуть не успела, как он уже зажал прядку между зубами.
   – Пустите! – возмутилась маленькая королева.
   Ренье разжал зубы.
   – Ладно… Приближаюсь к главному в моем недостойном повествовании. Фейнне – слепая. Она родилась незрячей.
   – Как же она училась в Академии?
   – Ей помогал нанятый ее отцом телохранитель по имени Элизахар. Еще одна прелюбопытнейшая личность… Умел читать, писать, острить и ставить на место нахалов, не проливая крови.
   Эскива махнула рукой:
   – Вы нарочно меня мучаете!
   – Обожаю мучить юных эльфийских дев, – не стал отпираться Ренье. – Однако возвращаюсь к главному. Однажды Фейнне пропала. Чуть позднее она обнаружилась в саду Академии. По ее словам, она случайно очутилась в мире, где у нее было зрение. Впоследствии это умение – перемещаться между мирами – подтвердилось. Герцогиня Ларра – единственный известный нам человек, способный на такое. Никто не исследовал ее способности. Герцог Вейенто пытался это сделать, но потерпел неудачу. Фейнне попросту ушла от него. Проскользнула у него между пальцами. И больше ни один человек не посягал на свободу Фейнне и не осмеливался прикасаться к ее тайне.
   – А Элизахар? – спросила королева. – Разве ему она не открылась? Было бы странно, если бы жена сохранила тайну для себя одной, не посвятив в нее мужа.
   Ренье пожал плечами.
   – Сказать по правде, я понятия не имею, как сложились ее отношения с Элизахаром. Я очень давно не встречался с ними обоими. Когда я видел Элизахара в последний раз, он был влюблен.
   – Еще одно слово в том же роде – и я начну ненавидеть герцогиню Ларра, – предупредила Эскива.
   – А что я такого сказал? – удивился Ренье.
   – Не желаю обсуждать это. – Эскива растянулась на земле. – Надеюсь, ваша дорогая Фейнне с ее ценным даром нам поможет. Если захочет. И если сумеет. А теперь я желаю спать.
   – Не смею препятствовать, – сказал Ренье.
   – Дайте вашу руку, я положу на нее голову, – распорядилась Эскива.
   – Осмелюсь заметить, голова у вашего величества весьма тяжела.
   – Превосходно.
   – Как чугунная чушка.
   – Очень хорошо.
   – У меня затечет рука.
   – Прелестно.
   – И будет болеть.
   – Это моя мечта, – сказала Эскива и улеглась на вытянутую руку Ренье. – Вам достаточно неудобно? Ощущения болезненные?
   – Весьма, – сказал Ренье.
   – Очень хорошо, – повторила Эскива. Она прижалась к нему и почти мгновенно заснула.
   Ренье смотрел на расслабленное детское лицо и ясно видел, каким оно станет, когда Эскива повзрослеет. От Уиды он знал, что эльфийка влюбляется один раз и на всю жизнь – если это чувство вообще когда-либо посетит ее сердце. А он, Ренье, обречен любить эльфийскую королеву. Эскива – последний, прощальный подарок его великой возлюбленной. Той королевы, первой.
   На миг из чащи вынырнул Радихена. Хмуро оглядел спящих королевских детей, встретился глазами с Ренье, кивнул и снова скрылся.
   Адобекк доверял этому человеку, своему холую и воспитаннику. И Ренье тоже доверял ему: потому, что привык полагаться на умение своего дяди разбираться в людях, но в еще большей степени – потому, что Радихена находился здесь ради сына Эйле.
   Незаметно сон сморил и Ренье, и он заснул с безмятежностью чистого сердцем пропойцы. И ничто не мешало его отдыху: ни затекшая рука, ни близость вражеской армии, ни даже толстая зеленая гусеница, деловито проползавшая по его щеке незадолго до рассвета.

Глава тридцать первая
ЭЛИЗАХАР, ГЕРЦОГ ЛАРРА

   – Я же говорил тебе, здесь кто-то есть, а ты не верил!
   Двое солдат рассматривали спящий лагерь. Один негромко рассмеялся:
   – Чего только не обнаружишь, отойдя по нужде! Прав наш великий герцог: стоит ради этого удаляться от лагеря, а не гадить у себя под носом.
   – Герцог имел в виду нечто другое, – сказал второй солдат. – Герцогу не нравятся сюрпризы, вот он и требует, чтобы мы уносили свое дерьмо в сторонку.
   – Великий герцог в состоянии предвидеть самые неожиданные последствия своих распоряжений, – возразил первый солдат, все еще посмеиваясь. – И вот нам награда за послушание: хорошенькая юная девочка и с ней всего двое защитников.
   – Один, – поправил его товарищ. – Мальчишка не в счет.
   Хрустнула ветка. Оба солдата резко обернулись и оказались лицом к лицу с хмурым рыжеволосым человеком, который появился как будто из пустоты.
   – Эй, ты откуда… – начал было первый солдат.
   Радихена поднял меч. В свое время Адобекк настоял на том, чтобы Радихену обучали фехтованию. «Дворянская шпага ему явно ни к чему, – заявил бывший королевский конюший, – а вот солдатский меч в полторы руки – неплохая штука. В меру сдержанно, не слишком претенциозно и в то же время вполне действенно».
   Завидев оружие, солдат ухмыльнулся и набросился на противника с ножом в одной руке и коротким широким мечом – в другой. Радихена легко отбился. Второй солдат, с мечом в опущенной руке, слегка осклабясь, смотрел за поединком. Он был готов вступить в битву в любой момент и жадно высматривал, когда Радихена сделает ошибку и станет уязвим.
   Звон клинков разбудил Ренье, сперва вплетясь в сон, а затем сразу же превратившись в явь. Ренье вздрогнул и открыл глаза. Рядом тихо спала Эскива. Он осторожно высвободил руку и бросился на шум.
   – Вовремя. – Радихена встретил его одним-единственным словом.
   Ренье отбил удар, предназначавшийся его спутнику, и Радихена смог наконец отойти от дерева – толстый ствол прикрывал его спину, однако не позволял маневрировать. До сих пор Радихена только отбивался, но не атаковал.
   Они покончили с врагами почти одновременно: сперва Ренье отсек нападающему руку и добил упавшего ударом в горло, а мгновение спустя Радихена быстрым движением пронзил грудь второго солдата, безошибочно попав в щель между пластинами доспеха.
   Несколько мгновений они переводили дух. Радихена обтер лицо рукавом.
   – Тебя не зацепили? – спросил Ренье.
   Он молча покачал головой.
   – Почему ты не звал на помощь?
   – Не хотел зря шуметь, – ответил Радихена. – Рядом могли оказаться и другие. Хорошо, что вы проснулись и пришли, мой господин. Это было вовремя.
   – Их нужно закопать, – сказал Ренье.
   – Нет времени.
   – Хотя бы слегка прикрыть землей, чтобы их не обнаружили раньше времени и не начали нас искать.
   – Я займусь этим, а вы будите детей и седлайте лошадей, – решил Радихена. – Будем уносить отсюда ноги.
   – Думаешь, если сейчас удерем, то больше мы с ними не встретимся?
   – Гайфье предполагает, что у герцога – человек семьсот. Если мы разойдемся с ними сейчас, то окажемся у них в тылу. С таким количеством солдат не высылают арьергард. Идут, поджав задницу и вытянув шею, чтобы скорей добраться до столицы.
   – А ты стратег, Радихена.
   – Я читал хроники, – сказал Радихена. – Поторопитесь, мой господин, времени мало.
   Ни Гайфье, ни Эскива не стали задавать вопросов, когда их разбудили и, не позволив позавтракать, сразу усадили в седло.
   – Похоже, я многое пропустил, – заметил Гайфье.
   – Если мы задержимся, нас могут обнаружить, – ответил его друг. – Мы встали лагерем слишком близко к армии Вейенто.
   Ренье сел в седло и поехал первым. Королева и его брат последовали за ним. Они осторожно пробирались сквозь чащу. Ренье вел в поводу лошадь Радихены. Когда они проезжали мимо места недавнего сражения, оба убитых были уже забросаны листьями и сорванной травой. На вздутых корнях дерева, под которым происходила битва, остались размазанные пятна крови. Эскива вопросительно подняла брови, но Ренье покачал головой, давая ей понять, что все в порядке, и девочка промолчала.
   Радихена выступил из-за дерева неожиданно. Эскива вздрогнула всем телом и нахмурилась, а Гайфье схватился за рукоять кинжала. Не обращая внимания на то, какой эффект произвело его внезапное появление, Радихена преспокойно уселся на свою лошадь и возглавил кавалькаду.
   Они направлялись на север.
 

* * *

 
   Больше суток маленький отряд пробирался сквозь лес. Казалось, чащобе не будет конца и никогда больше путники не выберутся на дорогу. Деревья росли все гуще, земля под копытами лошадей все чаще отзывалась каменным звоном. Они приближались к горам. Их путь шел теперь то под уклон, то вверх, и неровность рельефа заставляла стволы деревьев жаться друг к другу и сплетаться ветвями, как будто в поисках поддержки.
   Эскива не скрывала своего удивления, когда в середине второго дня их бегства от воинства Вейенто путешественники внезапно вырвались из лесного плена и вышли на хорошо укатанную дорогу. Королева склонна была считать это обстоятельство счастливой случайностью, однако Ренье так не думал. Он приблизился к Радихене.
   – У тебя есть карта?
   Радихена обернулся на говорившего и несколько секунд молчал, прежде чем ответить:
   – Карта? Почему вы так решили, мой господин?
   – Больно уж ловко ты отыскал путь. Вряд ли эта местность знакома тебе по былым временам. Покажи мне карту. Я хотел бы видеть, долго ли нам осталось, потому что королева, как бы она ни скрывала это, едва держится в седле.
   – Карта – здесь. – Радихена коснулся пальцем своего виска. – Господин Адобекк велел мне выучить ее на память. Я знал, в каком месте дорога подходит ближе всего к лесу. Остальное – просто: ручьи, распадки, скальные обнажения. О да, у господина Адобекка есть очень хорошая карта.
   – А у моего отца имеется такая? – спросил, приближаясь, Гайфье.
   Радихена повернулся к нему и уставился на мальчика изучающим взглядом. Он так долго молчал, что Гайфье немного смутился:
   – Со мной что-то не так? Почему ты так смотришь?
   Не отвечая на вопрос, Радихена проговорил:
   – У вашего отца будет такая карта, если она ему понадобится. Насколько известно господину Адобекку, до сих пор Талиессин отлично обходился собственными силами.
   Ренье обратил внимание на то, что Радихена назвал регента просто по имени. Для Радихены принц до сих пор оставался «Талиессином» – счастливым соперником в любви, человеком, которого он не сумел убить.
   – Времени в обрез, – сказал Ренье, обрывая странный, ненужный разговор. – Едем.
   Теперь Радихена ехал последним. Дорога уходила все дальше на север, и горы подступали к ней все ближе, пока не стиснули узкий проход с обеих сторон. И вот тогда до слуха путников донесся шум: гром колес, ржание лошадей, выкрики.
   Эскива догнала Ренье, возглавлявшего маленький отряд. Он обернулся к королеве через плечо:
   – Вас что-то беспокоит, ваше величество?
   – Там, впереди…
   – Да, там, я полагаю, армия. В горах звуки коварны, невозможно определить, как далеко они от нас и сколько там вообще людей. Но, надеюсь, не так уж мало.
   – Кто это может быть? – спросила Эскива, стараясь выглядеть невозмутимой. – Кажется, вы уверяли, что Вейенто побоится распылять свои силы и не вышлет арьергарда.
   – Это не может быть арьергард Вейенто, – заверил ее Ренье. – У меня почти нет сомнений в том, что скоро мы встретим единственного человека, который может кое-что для нас прояснить.
   – Выражайтесь так, чтобы мне было понятно, – попросила Эскива почти жалобно.
   – Полагаю, мы движемся навстречу Элизахару, – сказал Ренье. – Только и всего.
   Радихена подъехал к ним и бесцеремонно вмешался в разговор:
   – Было бы лучше, если бы вы не ошиблись, мой господин, потому что здесь негде спрятаться. Сойти с этой дороги уже невозможно, а удирать – значит оказаться между двумя армиями.
   – Никто не будет удирать, – холодно проговорила Эскива.
   – А если ты завел нас в ловушку, – еле слышно прошептал Гайфье, так, что его никто не услышал, даже Радихена, – то имей в виду: ты умрешь первым.
   Как и его сестра, мальчик инстинктивно не доверял рыжеволосому, и даже ручательство Адобекка не могло изменить этого мнения.
 

* * *

 
   Прошло не менее двух часов с того момента, как в отряде услышали приближение чужой армии. Шум то звучал совсем рядом, то вдруг удалялся: дорога в горах петляла, и звук путешествовал странными путями, умножаясь в пещерах, отражаясь от отвесных стен или неожиданно исчезая за скалами.
   Внезапно перед самым носом у Ренье из-за поворота показались двое верховых с пиками, а за их спиной – еще двое, и еще. Следом громыхала телега, запряженная парой мулов.
   Ренье остановился и поднял руку. Маленький отряд замер посреди дороги. Один из верховых двинулся вперед, к путникам, второй поехал назад, осторожно пробираясь мимо телеги и прочих всадников.
   Солдат приблизился к Ренье, быстро окинул взглядом двоих подростков, чуть дольше задержался на Радихене и снова вернулся к Ренье.
   – Ты старший? – спросил он.
   – Да.
   – Назовись.
   – Это армия Элизахара?
   – Это армия герцога Ларра, – подтвердил солдат. И повторил: – Назовись.
   – Мое имя Ренье.
   – Кто эти трое?
   – Знатные дети, мои воспитанники, и слуга.
   – Элизахар захочет поговорить с тобой, – сказал пикинер. – Он велел нам задерживать всех, кого мы встретим на дороге, и доставлять к нему.
   – Хорошо, – сказал Ренье.
   Следом за солдатом он двинулся вдоль растянувшегося по дороге отряда. Эскива ехала сразу за Ренье и смотрела ему в спину. Он сидел в седле расслабленно, опустив плечи. Разглядывал солдат, провожал глазами крытые телеги. Пару раз щелкнул пальцами, явно отвечая этим жестом на какие-то свои мысли.
   Королева выпрямилась, вскинула голову. В отличие от Ренье она не глядела ни налево, ни направо. Она постоянно ощущала на себе жадные взгляды. Кто она для этих солдат? Просто девчонка. При других обстоятельствах – легкая добыча, развлечение.
   Ей хотелось спрятаться, закутаться в черное покрывало, переодеться парнем, приклеить себе бороду, прикинуться карликом. Хорошая идея. Она стала думать о том, какой карлик бы из нее получился. Бородавка на носу, лохматые брови. И ни один мужчина больше не захочет на нее глазеть.
   Она поняла вдруг, что взгляды всех этих чужих мужчин проникают ей в самое сердце, заставляют волноваться. Ей стоило больших усилий не повернуть голову и не ответить на их молчаливые призывы – хотя бы улыбкой, – и это обстоятельство смущало Эскиву еще больше, так что в конце мучительного путешествия она уже готова была провалиться сквозь землю.
   Герцог Ларра сам выехал навстречу чужакам, едва только ему доложили о них. За минувшие годы Элизахар почти не изменился. Ренье узнал его издалека, даже не увидев еще лица: рослый, стройный, и все та же спокойная уверенность в каждом движении. Элизахар распоряжался среди своих солдат точно так же, как некогда раздавал советы студентам Академии.
   Ренье заранее улыбался, предвкушая встречу с давним приятелем. Вот Элизахар повернулся в его сторону, вот вскинул глаза…
   И ответная улыбка мелькнула на лице герцога Ларра.
   – Эмери! – воскликнул Элизахар, быстро приближаясь к Ренье и хватая его за руку. – Как я рад видеть вас! А то мне докладывают о каких-то лазутчиках – я уж не знал, что и думать…
   Очень ненадолго Ренье позволил себе мысленно уйти на пятнадцать лет назад, в сады Академии. Потом вздохнул. Волшебство первого мгновения встречи закончилось.
   – Меня зовут Ренье, ваша милость, – произнес он со вздохом. – Эмери – мой старший брат. Мы очень похожи, так что нас действительно часто путают…
   – Прошу меня извинить. – На лице Элизахара появилось отчужденное выражение.
   – Ничего страшного, – Ренье махнул рукой, – вы не первый, ваша милость, кто попался на эту удочку.
   Элизахар вдруг засмеялся:
   – Ведь в Академии вас тоже было двое, да?
   Теперь стало очевидно, что герцогу Ларра давно минуло сорок. Стоило ему улыбнуться, как легкие морщинки побежали по всему его лицу, как солнечная рябь по глади озера.
   – Вы большие ловкачи с вашим братом, господин Ренье! – посмеиваясь, продолжал герцог Ларра. – А я-то, глупый человек, все гадал: откуда у милейшего Эмери эти странные скачки настроения… Признавайтесь теперь: кто из вас двоих был надменным занудой, а кто – веселым парнем, который так ловко обходился со шпагой?
   – Веселым парнем был я, – скромно сказал Ренье. – И если уж мы заговорили о шпаге, то я просто обязан поблагодарить вашу милость за уроки. Несколько раз солдатская наука спасала мне жизнь.
   – Не стоит благодарности, – махнул рукой Элизахар.
   – Ну, лично я так не думаю, – возразил Ренье, и они оба снова засмеялись.
   Королева тронула коня, приблизилась к мужчинам. Элизахар небрежно скользнул по ней взглядом, явно не сочтя достойной более пристального внимания, и Эскива неожиданно почувствовала себя оскорбленной. Минуту назад ее возмущало вожделение в глазах солдат, но вот безразличие герцога разозлило ее по-настоящему. «Стало быть, госпожа Фейнне очень хороша, – подумала девочка. – Настолько хороша, что даже присутствие эльфийки не способно расшевелить ее мужа».
   – Позвольте сказать вам кое-что до крайности важное, ваша милость, – тихо проговорил Ренье на ухо герцогу Ларра. – Молодые люди, которые путешествуют со мной, – дети Талиессина.
   – Чьи дети? – удивился Элизахар и вдруг вздрогнул и застыл. Эскива не без удовольствия заметила на его лице благоговейный страх. – Ваше величество, – прошептал он.
   Эскива важно протянула ему руку для поцелуя. Элизахар осторожно коснулся ее губами и, задержав на миг в своей ладони, вернул эту детскую ручку обратно на луку седла – как будто драгоценность в ларец уложил.
   Гайфье кивнул Элизахару, не тронувшись с места. Здесь было слишком тесно для обмена любезностями. Тем более что армия Элизахара продолжала медленно продвигаться вперед мимо пятерых, что остановились на обочине для разговора.
   – Почему вы ни разу не побывали при дворе? – спросила герцога Ларра королева Эскива. – Мне кажется, это невежливо. Вы не согласны?
   Элизахар прикусил губу. Он и сам не мог найти удовлетворительный ответ на этот вопрос.
   – Каждый год я собирался представить вашему величеству мою супругу и сына, – признался он. – Но всегда находились какие-то более неотложные дела… Или мне так представлялось. Сейчас я склонен считать, что просто был невнимателен.
   – Ну так исправьте положение, – молвила королева. – Я приглашаю вас лично.
   – Хорошо, – сказал Элизахар так покорно, что королева не выдержала и рассмеялась.
   Он наконец улыбнулся, и снова солнечный свет брызнул из его глаз.
   – Я буду рад повидаться с Эмери, – сказал Элизахар, обращаясь к Ренье. – Хотя, сдается мне, в Академии я дружил по преимуществу с вами. Какой он сейчас?
   – Стал добрее и мягче, хотя не утратил привычки к добродетельной жизни, – сказал Ренье. – Кстати, женился. Помните Софену?
   – Убитую девушку? Да.
   – А ее брата?