Левандовский Конрад. След оборотня

   Больше никто не произнес ни слова до появления судей. Пришли все трое – спокойный, как всегда, Тарес, надменный Марон и потрясенный вспотевший Молино. Они молча выслушали Тадина и корчмаря.
   – «Невинность пострадавшая, ненависти полная, противный природе может плод родить…» – произнес вполголоса Тарес.
   – Что это?! Что за бред ты несешь?! – яростно прошипел Марон. – С ума сошел?
   – Это старый текст обо всем сверхъестественном, «Закон Онно». Читал? Нет… Так я и думал. Короче говоря: мы вынесли несправедливый приговор! Отправили в петлю невиновную.
   – А с чего ты взял, что это она? Где доказательства?!
   – Доказательства? О, сейчас узнаем. Я вижу, уже возвращаются стражники, которых послал уважаемый Тадин…
   Солдаты подбежали запыхавшись, явно взволнованные. Видно было, что они мчались сломя голову по крайней мере всю обратную дорогу.
   – Нет там трупа, нет! – крикнул, задыхаясь, один из них.
   – И тряпки рваные на земле! – добавил второй.
   Молчавший до сих пор Молино посинел, пошевелил губами, словно рыба; казалось, сейчас его хватит удар.
   – Смотри, господин! – Стражник протянул в сторону Тареса руку, в которой держал веревку, так, чтобы ее оба конца были рядом. Контраст между одним – ровно отрезанным острием стилета – и другим – растрепанным и липким от слизи – был весьма красноречив.
   – Перегрызена, – пояснил он, хотя это было ясно и так.
   Тарес молча повернулся и быстро зашагал в сторону города. Двое остальных судей тут же поспешили следом.
   – И что теперь?! – взорвался Марон.
   – Она будет мстить, – ответил Тарес с каким-то нечеловеческим спокойствием. – Мефину она отплатила столь же быстрой смертью, как и та, что он причинил ей. Он, наверное, даже не почувствовал, когда она прыгнула ему на спину…
   – А тот парень? – Цинизм Тареса заставил Марона рассуждать логично.
   – Случайность, просто подвернулся.
   – Это из-за вас!!! Все из-за вас! Вы меня заставили! А я знал! Я чувствовал, что это не она! Это вы мне приказали подписать тот приговор! Вы!!! – истерически взвыл Молино.
   Тарес прыгнул к нему, схватил за камзол и со всей силы встряхнул.
   – Опомнись, ты… Что ж ты, думал, можно нашу неуверенность перед толпой показывать?! Впрочем, закон пока есть закон, и если я и Марон были уверены в ее вине, то и ты, как третий, с нами должен согласиться! Да или нет?
   – Да, но…
   – Свое «но» можешь ей высказать, если она захочет тебя теперь слушать.
   – Погодите-ка… – проговорил Молино, – надо бы побыстрее известие разослать и истребителей вызвать. Ага! И господину Декело обо всем сообщить. А потом…
   – Да, только кроме этого есть еще справедливость… – тихо, как бы про себя, сказал Тарес.
   Известие с помощью Гамбо молниеносно облетело город. Смесь страха, любопытства и сочувствия Риде, словно туман, заполнила улицы и дома и сменилась полным напряжения ожиданием.
 
   Снова был полдень.
   Ах, Рида! Неуловимый, беззвучный и вместе с тем оглушительный крик волнами пронизывал его разум, удерживая его на грани безумия. Пронзительная боль. Когда она уходила, после нее оставалась черная пустота, а когда возвращалась, то, хотя не имела облика, была хуже, чем прикосновение раскаленного железа. Порой, доведенный до безумия, он хватался за голову, словно стремясь разорвать себе череп, вытащить мозг и выдавить из него это дикое страдание. Ему хотелось выть, метаться, биться головой о стену, но вместо этого он брал кружку и выпивал очередную порцию водки. Ничего невозможно было определить, назвать или объяснить, лишь безнадежность и чувство необратимости существовали здесь, в этой мрачной бездне, в которую он непрерывно падал. Новые глотки жгучей жидкости не облегчали мучений, пока наконец большой и тяжелый молот не обрушился и не раздавил все чувства и мысли…
   Потом снова все начиналось сначала и повторялось, словно карусель. Время и место перестали иметь хоть какое-то значение. Действительность улетучилась, и в конце концов в залитом алкоголем мозгу не осталось ни единой мысли. Он заснул.
   – Мино, может, молока хочешь? Есть кислое. – Неожиданно он увидел над собой толстощекую физиономию корчмаря Хето.
   Удивленный спокойствием и тишиной, наступившими в его душе, он медленно, будто боясь их нарушить, взял кружку и выпил. Вкуса он, казалось, не почувствовал, но по крайней мере исчезла жажда.
   – Во имя Рэха! – сказал Хето, забирая кружку. – В жизни не видел, чтобы кто-то так надирался… Я уже дважды проверял, жив ли ты еще!
   Обрадованный и вместе с тем удивленный неожиданно пришедшим облегчением, Мино выпрямился и оперся спиной о стену.
   – Как долго это продолжалось?.. – осторожно спросил он.
   – Три дня… – ответил Хето и, видя ошеломленное лицо собеседника, поспешно добавил: – Ну, может быть, без нескольких часов… Ты пришел сюда сразу же, как только закончился суд.
   – А деньги? – Он поспешно сменил тему.
   Корчмарь обернулся и бросил взгляд на висевшую над стойкой доску.
   – Пока что я тебе немного должен. В конце концов, не так-то легко пропить семь золотых…
   – Тогда налей.
   – Успокойся, Мино! Лучше съешь что-нибудь.
   – Отстань, Хето! Не твое дело! – рявкнул он.
   – Почему бы и нет, но раз уж ты такой крепкий, то лучше возьми себя в руки! Но, но… ты ведь ничего не знаешь!
   – А что я должен знать? – сварливо бросил он.
   – Мефин и его помощник мертвы, – Большие кулаки Мино сжались, аж затрещали пальцы.
   – Как это?
   – После работы они пошли выпить за город, к Рикену. Ну, знаешь, раньше они всегда ко мне приходили, но сейчас Мефин предпочел тебе на глаза не попадаться…
   – И был прав! – процедил сквозь зубы Мино.
   – Ну вот именно, потому они и пошли туда. А ушли где-то посреди ночи.
   – Зачем? Ведь ворота закрыты!
   – А я откуда знаю? – неожиданно разозлился Хето. – Видимо, были у них какие-те делишки… Мне-то какое дело! А утром…
   И последовал рассказ, во время которого глаза Мино открывались все шире и шире.
   – Значит, она жива… – прошептал он, когда Хето замолчал.
   – Кто жив? – не понял корчмарь.
   – Рида, Рида жива! – воскликнул он и начал ходить по комнате.
   – С ума сошел?! Что ты несешь?!
   Мино остановился и более осмысленно посмотрел на него.
   – Не важно, – медленно проговорил он. – Дай чего-нибудь поесть!
   – Ну вот, наконец-то… – буркнул Хето и принялся резать колбасу.
   – Коня мне надо и еды на дорогу… – сказал Минос набитым ртом полчаса спустя.
   – Куда тебя понесло?
   – В Катиму. И сегодня же!
   – В столицу… – тихо повторил Хето. – Пять дней пути… Того, что ты мне дал, для этого слишком мало! – Видно было, что он хотел о чем-то спросить, но передумал.
   Мино полез в карман, достал большой золотой перстень с сонно поблескивающим кошачьим глазом и подал его корчмарю.
   – От отца остался… Теперь хватит?
   – Даже слишком!
   – Как вернусь, выкуплю. Готовь что надо!
   Не прошло и часа, как уличные булыжники заискрились под подковами пришпоренного коня. Мино помчался, словно буря. С грохотом и лязгом он пронесся по узким улицам между домами, а люди разбегались из-под копыт, словно кролики. Загрохотали балки разводного моста, после чего топот стих, заглушенный грунтом дороги. Парень улыбнулся, проезжая мимо о чем-то споривших на обочине горожан, оставил позади корчму Рикена и в облаке пыли помчался в сторону леса на горизонте.
   От дикого возбуждения и радости кипела кровь, а ветер развевал ему волосы и холодил разгоряченное тело, забираясь под расстегнутую рубашку. Ощущая под собой ритмичные движения конских мышц, он чувствовал, как его поглощает неодолимая стихия, гимн силы и мощи. Он ощущал это всеми нервами, каждой частичкой мыслей, чувств и воли… Она жива!!! Жива! Неважно, в каком облике! Неважно, где! Все равно! Он попросит помощи и пойдет за ней хоть на самое дно преисподней! Он заберет ее, украдет оттуда, а потом во второй раз уже не отдаст свою любовь ни под какой суд! Ни один палач, ни один закон его не удержит. Хватит! Я люблю, люблю! О Рида! Рида! Рида!!!
 
   Они шагали по коридорам дворца короля Редрена, мимо колонн розового мрамора, комнат с дверями из черного дерева, хрустальных люстр, висевших под высокими потолками, и украшенных изящной резьбой галерей, по сравнению с которыми такие же в кардийской ратуше выглядели куриными насестами, загаженными голубями. Сопровождавшие Мино молодой офицер с нашивками сотника и двое гвардейцев не произнесли ни слова с тех пор, как покинули сторожевую башню. С каждым мгновением Мино становилось все больше не по себе. В грязном плаще и запыленных сапогах, в сравнении с теми, в отполированных до блеска доспехах и щегольски одетыми, он выглядел словно мелкий воришка, пойманный на месте преступления, которого ведут к позорному столбу. Хуже всего было, однако, то, что у дам в роскошных платьях и у пахнущих духами придворных, которые встречались им по пути, явно складывалось точно такое же впечатление.
   К счастью, все вскоре закончилось возле одной из дверей из черного дерева. Офицер постучал, и они вошли.
   – Госпожа, это тот человек из Карды, который хотел тебя видеть.
   – Спасибо, Зефио, можешь идти.
   Солдаты поклонились и вышли, оставив Мино в украшенной яркими шелковыми занавесями комнате. Он пребывал в полнейшей растерянности, раскрыв рот, словно тупой провинциальный баран, и не в силах был вымолвить ни слова. У него просто перехватило дыхание! Он всегда представлял ее себе женщиной солидной, может быть, еще не старой, но уж во всяком случае не слишком красивой… Тем временем на кушетке сидела девушка примерно его возраста, в коротком кожаном, стилизованном под доспехи, платье, открывавшем изящные и дьявольски длинные ноги в сандалиях. На плечи ее была наброшена голубая накидка, а руки со сплетенными пальцами лежали на бедре. На пальцах и запястьях ее не было никаких перстней и браслетов, падавшие же на плечи золотистые волосы стягивал на лбу лишь простой серебряный обруч, поддерживавший зеленую тонкую вуаль, закрывавшую лицо от бровей до кончика носа.
   – Меня зовут Ириан… – раздался звонкий голос. – Я командую дворцовой гвардией его величества, а ты, господин, кто такой? – нарушила она этикет, не в силах дождаться соответствующего приветствия с его стороны.
   Он глубоко вздохнул.
   – Мино Дерго из Карды, дворянин…
   – Ну да, я забыла добавить: по происхождению я крестьянка.
   Он смутился и что-то пробормотал.
   – Ладно… – Она встала, подошла к столу, налила вина и подала ему бокал. – Сядь, господин, и говори, с чем прибыл.
   – Госпожа.!. – Он сделал небольшой глоток. – У меня была… то есть, наверное, еще есть… девушка, невеста. Зовут ее Рида… – Он говорил торопливо, путаясь в словах и предложениях, лишь бы скорее добраться до сути.
   Ириан села и, внимательно глядя на него, молча слушала.
   – Но чего ты хочешь от меня? – спросила она, когда он закончил. – Что я могу сделать?
   Он помолчал, собираясь с духом.
   – Я слышал песни, рассказы… Ты, госпожа…
   – Что там обо мне болтают? – резко прервала она его.
   – Что ты была упырихой! – выпалил Мино. – Что когда ты была ребенком, на тебя наложили чары и ты умерла… Что ты вышла из могилы… А потом сумела воспротивиться своей природе и в награду за это вернула себе жизнь в человеческом облике.
   – Не совсем так. Но пусть будет… – Девушка несколько смягчилась.
   – Говорят, у тебя остался знак… – Он посмотрел на нее.
   – Да, – она протянула руку ко лбу и подняла зеленую вуаль. – Вот он!
   Он был готов к тому, что увидел, и все же невольно содрогнулся – глаза ее были ярко-красными, с каким-то странным, будто жемчужным отливом.
   – И потому тебя называют Красноглазой.
   – Да, это правда, – она убрала руку, и упавшая на глаза вуаль вновь изменила их цвет с красного на карий.
   – Так помоги мне, прошу тебя! Раз смогла ты, госпожа, то, может быть, и Риде удастся? Только ты знаешь, как это сделать!
   Наступила тишина. Ириан встала и начала ходить по комнате. Мино не осмеливался даже вздохнуть.
   – Хорошо! – внезапно ответила она. – Я помогу тебе…
   От облегчения у него чуть не закружилась голова.
   – …но я не могу покинуть дворец без разрешения его величества, не могу и оставить солдат без соответствующих распоряжений. Тебе придется подождать.
   Он утвердительно кивнул.
   – Тогда… – Она хлопнула в ладоши, и из-за пурпурной портьеры выбежала юная служанка. – Хелика, я ухожу, а ты займись нашим гостем, и… – Она замолчала и искоса посмотрела на Мино. – Найди для него немного горячей воды и какую-нибудь чистую одежду… – добавила она, после чего вышла, не оглядываясь на беднягу, у которого неожиданно покраснели щеки и уши.
   Она вернулась через три часа с известием, что все устроено и можно готовиться к отъезду. Оставшуюся часть дня они потратили на обсуждение всевозможных вопросов, связанных с поездкой, а на следующее утро встретились у западных ворот Катимы.
   – Привет, безумно влюбленный! – крикнула она, увидев Мино.
   Она выглядела еще более интересной, чем накануне. На ней был длинный темно-зеленый плащ, прекрасно подходивший к ее неизменной изумрудной вуали. Из-под плаща поблескивала сталь кольчуги. Однако на этой плетенке из железных звеньев все вооружение Ириан заканчивалось. У нее не было никакого оружия, даже стилета. Волосы свободно падали на плечи. Воистину, то был весьма странный вид для командира двух тысяч тщательно подобранных, лучше всего обученных и вооруженных солдат в государстве Суминор.
   – Едем, – сказала она с легкой улыбкой.
   Какое-то время они ехали молча.
   – Скажи, госпожа… – заговорил Мино, – я слышал еще, будто твой отец был котолаком?
   – Приемный отец, – поправила она. – Тот, от кого я родилась, был обычным человеком, смолокуром. Его благородие капитан Ксин Ферго, котолак на королевской службе, – она на мгновение задумалась, – командовал гвардией в то время, когда удочерил меня. Это после него я получила этот пост.
   – А он?
   – Ушел… – Она посмотрела куда-то в пространство.
   – А почему ты, госпожа?.. – Он попытался замять предыдущий неудачный вопрос.
   – Каприз его величества, – ответила она. – Король решил, что лучше иметь начальников стражи сверхъестественного происхождения, поскольку это удивительно успокаивающим образом действует на всех заговорщиков…
 
   Карда на первый взгляд выглядела так же, как и всегда. Внешне ничего не изменилось за те почти две недели, что прошли после отъезда Мино. На улицах царило оживление, люди разговаривали, торговали, ссорились, а если и прерывали свои занятия, чтобы ответить на приветствие Мино или удивленно посмотреть на Ириан, то лишь из обычного любопытства, свойственного жителям небольшого городка. Жизнь здесь шла в ритме, не менявшемся в течение веков, даже тот необычный случай не смог его нарушить.
   – Похоже, меня принимают за твою новую девушку, – сказала Ириан, когда они остановились у корчмы Хето.
   – Такие уж они… – с горечью ответил Мино, соскакивая на землю, – известное дело, парень молодой, напился с горя, пережил утрату – и нашел себе новую. Обычное дело, не о чем говорить. Вскоре они вообще забудут, что у нас с Ридой что-то было! Эх…
   – Приветствую!!! Приветствую, достопочтенные господа… – При виде Мино корчмарь неожиданно замолчал. – Это ты?!
   – Я, я… – мрачно буркнул тот. – Пусти внутрь.
   Они выбрали стол в самом дальнем углу, и Хето, не ожидая, пока его попросят, принес две кружки пива.
   – Погоди. – Мино придержал его за рукав. – Садись и говори: что с Ридой?!
   – А тебя это еще интересует? – Корчмарь бросил взгляд на сидевшую неподвижно Ириан.
   – Да, еще интересует!
   Хето помрачнел и неохотно проговорил:
   – Тарес и Марон отправились на тот свет…
   Горячая волна прокатилась по вискам и щекам парня.
   – Рассказывай!
   – Марона она прикончила в ночь после твоего отъезда. Он пытался защищаться, вооружил помощников и слуг. Ставни и двери на засовы заперли, но забыли про маленькое окошечко в нужнике. Там она его и ждала…
   – Ее кто-нибудь видел?
   – Нет, но тем, кто судью видел, наверное, на всю жизнь хватит. Весь был в крови, мозгах и собственном дерьме, – он глубоко вздохнул. – Она тише духа является. Никто точно так же ничего не заметил, когда она добралась до Тареса. Тот ее будто даже ждал. Слуг отпустил, все было открыто. Или спятил со страху, или настолько в справедливость верил…
   – Во имя Рэха! – Мино даже вздрогнул.
   – А потом она настигла господина Декело.
   – Что, и Декело тоже труп?! – изумленно воскликнул Мино.
   – Какой там труп… – корчмарь сплюнул под стол, – еще хуже! Она язык ему вырвала, а лицо вместе с глазами когтями разодрала. До сих пор лежит с такой раной ото лба до горла, что от одного вида свихнуться можно, и подыхает, в точности так, как она ему под виселицей пообещала…
   – А Молино?
   – Тот цел – все время в суде сидит, запершись на все засовы. Но от страха у него ум за разум зашел. Никого не пускает, а еду ему под дверь приносят. Только тогда он открывает и можно понять, что он еще жив.
   – Другим она не вредит?
   – Да оставь ты меня в покое! – неожиданно взорвался Хето. – Зачем мне о ней болтать?! Чтобы и ко мне пришла? Хватит! – он неожиданно встал и ушел обслужить только что пришедшего посетителя.
   Ириан толкнула в плечо смотревшего вслед корчмарю Мино.
   – Ничего не получится, – тихо сказала она.
   – Как это? – Он побледнел, словно стена.
   – Слишком много крови, зла. Ей понравилось убивать…
   – А ты… – Дорога сблизила их настолько, что они успели перейти на менее официальное общение. – Ты ведь тоже убивала! – яростно прошептал он. – Разве нет?!
   – Одного истребителя – да, – кивнула она. – Только это он на меня охотился, а не наоборот.
   – А за что?
   – Ни за что, упырих убивают просто потому, что они есть.
   – Ты правда раньше ничего такого не делала? Не мстила?
   – Некому было. Люди из моей деревни сожгли ту ведьму живьем, прежде чем.
   – Вот видишь! – торжествующе прошипел Мино. – А за Риду никто ничего не сделал!
   – Может, ты и прав, но…
   – Послушай! – перебил он ее. – Мы с ней… Мои мать и отец погибли много лет назад. Пожар… Она была для меня всем! Неважно, что низкого происхождения. У меня нет родных, которые могли бы воспротивиться! Мы встречались, я уже копил деньги на свадьбу, она согласилась, она любила меня! Каждый раз, когда я ее спрашивал, оказывалось, что она чувствует то же самое что и я… Понимаешь?! Мы были созданы друг для друга! Это подтверждал каждый день, каждое мгновение вместе с ней! Впрочем… Не знаю, как тебе это объяснить. Взгляд ее глаз говорил все! И я должен теперь ее бросить? Ее, как бы половину меня самого? Когда Декело обвинил ее в том, что она тех ребятишек… Ведь это не она! Наверняка он сам, скотина! Он всегда считал их лишь мусором! Развлекся по-своему, и потом… суд. Нужно мне было развалить башку судьям, палачу, Декело, пусть даже всему городу, и забрать ее! А я пошел и надрался! Вместо того чтобы спасать! Сейчас у меня еще есть шанс… – Он замолчал и посмотрел на нее. – Если я встану перед ней и смогу ее убедить, чтобы она добровольно отказалась от мести и даровала Молино жизнь, – можно ли будет тогда снять заклятие? – спросил он.
   – Если сможешь убедить… – повторила Ириан. – Да, в этом случае, с помощью какого-нибудь великого мага, возможно, и удастся это сделать.
   Мино вскочил.
   – Тогда идем к Молино!
   – Подожди. А если она тебя забыла?
   – Нет! Я мало что знаю о чудовищах, но уверен, что самые глубокие и самые сильные чувства нетронутыми проходят через смерть и Превращение.
   – Так было со мной… – Она задумалась.
   – Значит, и с Ридой тоже! Я должен ее лишь разбудить, напомнить… Ведь она при жизни любила меня как никто другой!
   – Суть в том, чтобы ты успел это сделать. Иначе кончишь, как те… – Она встала и бросила на стол мелкую монету. – Идем!
   После четверти часа отчаянного стука в окованную железом дверь они уже начали было раздумывать над тем, каким образом можно было бы ее выставить, но тут изнутри большого, наглухо запертого здания из почерневшего камня донесся шорох.
   – Ухо-ди, ухо-ди… я не виноват… я не хотел тебя убивать… – раздалось жалобное, писклявое бормотание, напоминавшее собачье поскуливание.
   Мино и его спутница беспомощно переглянулись. Если бы Ириан сейчас заговорила, она могла бы своим женским голосом до смерти перепугать судью. Если же Мино назвал бы свое имя, то, хотя и по несколько иной причине, последствия могли бы быть теми же самыми.
   – Я знаю, что ты не виноват! – внезапно решился он. – И потому пришел тебе помочь!
   – Кто т-ты?
   – Мино Дерго! Я пришел, потому что знаю – ты не хотел ее смерти! – поспешно добавил он.
   Ответом был тихий нервный смех.
   – Это п-правда… – послышалось мгновение спустя.
   – Истинная правда! Мы пришли спасти тебя от нее!
   – К-кто м-мы?
   – Здесь, со мной, – знаменитая волшебница, – пояснил Мино, молясь в душе, чтобы старик не вспомнил случайно какую-нибудь историю об Ириан, в которой упоминалось бы о ее зеленой вуали. – Она тебя защитит!
   Наступила глухая, тяжелая тишина. Наконец щелкнул засов.
   – Это п-правда? – снова послышался голос.
   – Правда, святая правда! – повторил Мино. – Клянусь!
   Тяжелая дверь приоткрылась, и в темной щели заблестели бегающие глаза обезумевшего человека.
   – Впусти нас. Она больше не станет тебя преследовать.
   – Х-хорошо…
   Едва они вошли, Молино отчаянным движением всего тела резко навалился на ручку и с дьявольским грохотом захлопнул дверь, словно перед носом у кого-то третьего. Заскрежетали быстро задвигаемые засовы.
   – А? – Худое, покрытое щетиной лицо судьи появилось в мигающем свете сальной свечи.
   – Веди! Будем ждать.
   Не оглядываясь, он послушно двинулся вперед и исчез за поворотом коридора. Заскрипела деревянная лестница. В это мгновение Ириан неожиданно наклонилась, ловко скинула сандалии и молниеносно на цыпочках отбежала куда-то в сторону. Мино, не глядя на нее, пошел за судьей, стараясь производить как можно больше шума. Девушка вскоре вернулась и поравнялась с ними столь неожиданно и тихо, что он даже испугался.
   – Я ослабила щеколду на ставнях… – прошептала она, на ходу застегивая ремешки сандалий.
   Ждавший наверху Молино ни о чем не догадался. Он провел их в комнату без окон, в которой держали преступников перед началом процесса. Мино посмотрел наверх. Там, на втором этаже, находился зал, где был вынесен приговор.
   Они сели на тянувшиеся вдоль стен лавки. Мино и Ириан – рядом друг с другом, а Молино – с другой стороны, точно напротив. Все сидели неподвижно, но огромные тени, вызванные к жизни пламенем свечи, покачивались и дрожали в ритме тишины, царившей в этом мрачном здании, втором по величине после ратуши в Карде, маленькой столицы большого Каладена – провинции Суминора, края, в котором люди и демоны в течение полутора десятка веков вели нескончаемую борьбу не на жизнь, а на смерть, лишь временами пытаясь жить друг с другом в согласии.
   Они ждали.
   Свеча постепенно превратилась в робко мерцающий огарок, а тот, в свою очередь, сменился светящимся в темноте красным пятнышком. Темнота, однако, не наступила. Сквозь щели в массивных ставнях коридора, а оттуда через открытую дверь в комнату начал проникать мягкий, словно паутина, свет. Полнолуние уже миновало, но блеска выщербленного лунного диска хватало для глаз, привыкших к многочасовому бодрствованию, и для существа, полного силы после недавнего Превращения.
   – Есть! – шепнула Ириан на ухо Мино. – Я ее чую…
   – Как? – тихий вопрос остался без ответа.
   – Идет.
   Он напряг слух до предела, но лишь некоторое время спустя услышал приглушенный стук где-то внизу…
   – Не-е-е-ет!!! – Молино с пронзительным воплем сорвался с места и метнулся к выходу.
   – За ним! – крикнула Ириан.
   Они не успели. Темнота с грохотом обрушилась на них, в замке заскрежетал ключ. Мино в отчаянии ударил плечом в запертую дверь раз, другой… пока тошнотворная боль не охватила его внутренности.
   – Не могу!
   – Отойди! – оттолкнула она его.
   Последовал громкий удар, а затем пронзительный треск разрываемого дерева. Волна бледного света, а в ней – скорчившаяся на пороге Ириан.
   – Как ты?!
   – Не спрашивай! – прошипела она странно изменившимся голосом. – Иди, иначе не успеешь. Быстрее!
   Больше не оглядываясь, с одной лишь мыслью, бившейся в висках, он сломя голову помчался вперед. Прямо! Направо! Куда?! Туда! Теперь лестница! Бегом! Еще немного! Сюда, в эту узкую дверь!
   Он ворвался в зал заседаний через боковой проход – для преступников. Рида возвращалась сюда через главный вход… Молино, уставившийся в густую тень за порогом, вообще не заметил присутствия Мино.
   – За что? За что-о… не меня! Это они-и-и!!! – эхом разнеслись по залу его причитания.
   Маленькая и худая, но словно состоящая из узлов мышц и связок, фигурка бесшумно выскользнула из мрака. Плавно и быстро, будто плывя над самым полом, она двинулась к судье.
   – Рида!
   Чудовище замерло, а его голова с короткой округлой мордой, искривленной в жуткой усмешке, повернулась в сторону Мино и застыла в позе, характерной для висельника со сломанным позвоночником. Неподвижные, синевато поблескивавшие глаза смотрели, однако, куда-то поверх плеча парня, на что-то за его спиной. Но он этого не заметил…