Страница:
– Капитан Ксин? – вполголоса спросил Якоб.
Котолак никак не прореагировал. Когда, постояв мгновение, он пошел дальше, в его движениях можно было заметить все большую напряженность. Он отвел взгляд от мастера Якоба и направил его куда-то в сторону.
Над останками тела казненного чародея завис Ошметник. Нечто вроде бесформенной серебристой паутины соединяло фрагменты подвергшегося Превращению трупа. Безглазая голова покачивалась, словно мгновение спустя должна была упасть на землю. Казалось, что хватит сильного порыва ветра, чтобы разорвать существо в клочья, но подобное впечатление было обманчиво. Ошметники могли при желании крошить камни и вырывать с корнем деревья.
– Ничтожная тварь, взбунтовавшаяся против справедливости, – заговорил мастер Якоб, не обращая внимания на Ксина. – Пусть серебро и сила заклинаний навсегда укротят твою злобу. – Он поднял руку, чтобы совершить магический жест, и в следующее мгновение рухнул наземь, сбитый с ног косматой головой…
Глаза котолака горели теперь жутким фиолетовым пламенем.
Ксин сражался с неудержимым желанием растерзать палача на куски. Подобного он не испытывал уже много лет! Пробудившиеся звериные инстинкты вновь завладевали его волей. Он полностью осознавал происходящее, но постепенно утрачивал власть над собственным телом.
– Капитан! – Скорее удивленный, нежели испуганный, мастер Якоб ударил котолака плашмя топором.
Прикосновение серебра обожгло живым огнем. Уже давно этот металл не причинял Ксину боли. Он не знал, что с ним теперь творилось…
– Капитан, это чары! Победи их! – крикнул Якоб. – Ты ведь можешь! Когда-то ты это уже сделал!
Слова эти наверняка бы переломили ситуацию, если бы не Ошметник, который бесшумно опустился на котолака, оплетая его своей нематериальной сетью. Ошметки трупа плотно прижались к Ксину.
«Ты мой, – зашелестело в его мыслях, – танцуй! ТАНЦУЙ!»
Ущелье Непогребенных сотряслось от рыка, а потом от воя обезумевшего котолака. Кривые когти ударили по топорищу, вырвав оружие из руки палача. Мастер Якоб бросился наутек. У него не было бы ни малейших шансов спастись, если бы у гнавшегося за ним зверя не заплетались ноги. Это, однако, оттягивало мгновение гибели жертвы лишь на полтора десятка ударов сердца…
Мастер Якоб не тратил времени зря. На бегу он сунул руку за пазуху, вытащил небольшой свисток и пронзительно свистнул. Ему ответили визг и хохот, донесшиеся из глубины Ущелья. Новое чудовище появилось из мрака и помчалось следом за несущимся судорожными прыжками котолаком: демон, пришедший на помощь Якобу, выглядел сначала как клубок темноты, перемежающейся полосами полутеней, а потом оказался двухголовым волколаком.
– Прости, капитан, но ты не оставил мне выбора, – выдохнул Якоб.
– Отзови его! – крикнул Родмин, бросая чем-то в сторону Ксина.
Застигнутый врасплох палач налетел на мага. Гигантский столб красного пламени ударил вверх прямо перед котолаком, который по инерции пролетел через его середину.
– Отзови его! – повторил Родмин, падая. – Немедленно! – Удар о землю лишил его дыхания.
Магическое пламя пожрало Ошметника. Демон распался на несколько пылающих фрагментов, которые веером рассыпались по дну Ущелья. Котолак перекувырнулся через голову, подняв тучу известковой пыли, и застыл без движения.
Двухголовый волколак, цепляясь когтями за хрустящую поверхность, в последнее мгновение затормозил прямо перед догорающим алым кругом. Обе пасти широко раскрылись, словно набирая воздуха…
Мастер Якоб, пытаясь смягчить падение, ударился локтем о какую-то кость, и руку почти целиком парализовала безумная боль. Несмотря на это, он все же сумел левой рукой поднести свисток ко рту и дать условный сигнал.
Две пары горящих жёлтых глаз заметно потухли. Волколак плавно развернулся и потрусил в темноту. Вскоре он скрылся из виду.
Родмин уже поднялся и протягивал руку, помогая встать палачу. Мастер Якоб посмотрел ему в глаза.
– Это мой брат, – сказал он, не ожидая вопроса. – Только так…
– Займемся лучше Ксином, – прервал его маг.
Все трое дождались рассвета у небольшого костра, в нескольких сотнях шагов от выхода из Ущелья Непогребенных.
– Если бы не те чары, я подумал бы о том, что серебряного топора слишком мало, чтобы противостоять демону, – пробормотал Ксин. – Нужно что-то еще…
– Я прячу его здесь уже много лет, – ответил Якоб. – Могильщики делают вид, будто его не видят, а я делаю вид, будто не вижу, как они воруют известь. Все честно.
– Но по Закону ли? – язвительно спросил Родмин.
Палач усмехнулся.
– Вопреки тому, что обо мне говорят, я вовсе не слепой приверженец Закона, – сказал он. – Я всего лишь человек…
– А как это случилось? – спросил Ксин. – Заклятие?
– Нет, – покачал головой Якоб. – Декарт родился с двумя головами, и наш отец решил, что Превращение – единственный способ спасти его от смерти,
– Почему именно в волколака? – спросил Родмин.
– Мы полагали, что это наиболее отважный из демонов, но в исходе сегодняшнего поединка, если бы до этого дошло, я вовсе не был бы столь уверен. Я слышал, капитан, тебе уже приходилось убивать волколаков?
Ксин кивнул.
– А все это из-за дневного призрака… – задумчиво проговорил маг. – Я недооценил эту тварь и надеюсь никогда больше не совершить подобной ошибки. И подумать только, что я считал себя величайшим из ныне живущих адептов магии! Прости, Ксин, я не имел права упрекать тебя за беспечность. Я сам вел себя столь же безрассудно.
– Ладно, не будем об этом, – сказал котолак. – Похоже на то, что мы все трое друг друга стоим.
– Больше везения, чем разума, – подытожил Якоб.
– Как раз этого требует от нас король! – рассмеялся Ксин. – Но… – посерьезнел он, – как так могло получиться, мастер, что чары дневного призрака тебя не коснулись? Ведь не выдержали даже самые сильные талисманы!
– Все очень просто, – зевнул Родмин. – В нем нет ненависти.
СТИХИИ
Двухъярусная военная галера Империи Южного Архипелага осторожно продвигалась в направлении залива, очерченного обрывами последней, уходящей в море гряды Пустых Гор. Младший офицер с барабаном размеренно отбивал ритм для гребцов, соответствующий половине первой скорости. На море отчетливо виднелась граница расшатанной магии. В нескольких сотнях шагов от берега волны ломались, исчезали или превращались в водовороты. Здесь хорошо было видно, насколько сильно законы природы зависели от магической структуры действительности. Галера с каждым мгновением приближалась к пространству, на котором ничто не являлось нормальным.
– Казалось, будто рифы бродят по дну… – пробормотал капитан Верген, герой битвы под Радаганом, бросая взгляд на стоящего рядом мага в голубой мантии. Чародей определенно был братом-близнецом того, кто по другую сторону Пустых Гор как раз сейчас готовился развернуть магическую Сеть. Единственным, что их различало, был видневшийся под расстегнутым камзолом вытатуированный на груди краб.
– Так держать, – сухо бросил чародей, даже не глядя на капитана.
До беспокойных вод оставалось расстояние не больше полета стрелы из лука.
– Пленных на палубу! – приказал маг.
Верген передал приказ дальше, после чего посмотрел на корму. На безопасном удалении, посреди мерцавшего золотыми искорками моря, ждала вся мощь имперского флота. Боевые галеры и барки-буксиры с десантом и провизией, стоявшие вплотную друг к другу, производили впечатление мрачного плавучего города. Всего их было около двухсот. По бокам их безопасность обеспечивали «бичи моря» – огромные двухкорпусные галеры-катамараны с тремя рядами весел по каждому борту. На помостах, соединявших корпуса, на двух уровнях стояли баллисты и катапульты.
Со стороны гор донесся протяжный приглушенный грохот. Плывшие по небу облака неожиданно сменили направление.
На палубу выволокли первых пленников. Увидев их, Маг-Краб спустился с кормы и направился на нос. Капитан Верген молча последовал за ним.
Предназначенным в жертву несчастным еще накануне привязали к шеям камни – чтобы они успели примириться со своей судьбой и не нарушали магических процедур своим отчаянием и звериным страхом. Теперь же, после проведенной в размышлениях ночи, все с погасшим взглядом ждали неизбежного.
Маг-Краб извлек из-под мантии связку небольших амулетов на ремешках и привязал один ко лбу первого с краю пленника, потом начертал пальцем на его спине замысловатый знак и кивнул стражникам. Четверо солдат подхватили побледневшего ронийца за руки и за ноги и молниеносно вышвырнули за борт. Он даже не крикнул.
Галера вошла в опасные воды.
Чуть позже за борт полетела вторая жертва, потом третья и последующие. Благодаря им поверхность моря в ближайших окрестностях корабля приобрела нормальный вид. Когда утопили всех пленников, Краб приказал перестать грести.
– Это старый пиратский способ, – подал голос Верген, – надолго не хватит.
– Воистину ты слишком мало знаешь о магии моря, капитан, – не скрывая презрения, проговорил маг.
Верген молча проглотил обиду. Если бы распоряжения относительно этой экспедиции не были получены непосредственно от самого императора, морской некромант давно бы уже повис на рее. Он, капитан Верген, участвовал во многих морских сражениях и больше всего презирал чародеев, ремесло которых заключалось в том, чтобы нарушать покой погибших моряков. Кроме того, у него в ушах все еще звучали пронзительные крики двенадцати девушек, которых Краб держал в одной из выделенных ему кают.
– Подготовить платформу, – бросил маг.
Верген кивком подтвердил приказ. Трое матросов направились к импровизированной лебедке, в которую вчера переделали главную мачту галеры. Полтора десятка других вытащили из трюма квадратную платформу шириной в двенадцать локтей и уложили ее на палубу. К углам платформы привязали спущенные с лебедки цепи, после чего моряки встали у борта и схватились за канаты, управлявшие всем сооружением.
– Пусть завяжут глаза! – приказал Краб. – А остальные – под палубу. Никто не должен этого видеть.
– Даже я? – прошипел Верген.
Маг мельком взглянул на него.
– Если ты считаешь, капитан, что ничто не в состоянии помутить твой разум, – оставайся, – сказал он и направился в сторону кормы. Вскоре он исчез внутри надстройки.
Верней сплюнул за борт, после чего занялся исполнением последнего поручения мага, лично проверив, все ли оставшиеся на палубе моряки завязали как следует себе глаза. Неожиданно послышались звуки флейты.
Играл Краб. Он появился в дверях с инструментом в руках, потом вышел на палубу. Следом за некромантом выбежал хоровод танцующих полуобнаженных девушек. Все направились к лежащей на палубе платформе.
Верген сперва не мог понять, что, собственно, могло бы помутить его разум. Он наблюдал за происходящим со все нарастающим интересом, и вдруг у него перехватило дыхание. Он увидел…
Танцовщицы не держались за руки, как он вначале полагал. У них не было ладоней, а культи рук срослись вместе, так что все женщины составляли единое целое. Ритмично покачивались головы с неподвижными лицами и развевающимися волосами. Глаза смотрели мертвой чернотой зрачков или белизной закатившихся белков.
Краб, продолжая играть, прошел мимо посиневшего капитана и начал обходить платформу, вследствие чего двенадцать танцовщиц оказались на ней. Тогда он быстрым движением отнял флейту от губ и бросил ее среди пляшущих невольниц магии.
Инструмент продолжал играть.
Музыка и топот босых ног, казалось, разрывали голову Вергена.
– Вверх! – крикнул маг прислушивающимся матросам.
Те с готовностью потянули за канаты. Заскрипели блоки, и платформа повисла над палубой.
– Вбок!
Стрела лебедки повернулась. Демонический танец происходил теперь в десяти локтях над поверхностью моря. Краб шагнул вперед, достал из-за пояса стилет и перерезал один из канатов.
Державшие канат матросы, внезапно потеряв равновесие, полетели назад. Платформа наклонилась и повисла вертикально, а вода, брызнув могучим белым фонтаном, сомкнулась над танцовщицами и флейтой.
Моряки, ругаясь, срывали повязки с глаз. Капитан Верген стоял, стиснув кулаки. Ноги его словно приросли к палубе.
– Платформу в трюм! – приказал Краб и подошел к капитану. – А теперь смотри! – Он показал на море.
Верген послушно повернул голову. Послышалось негромкое шипение, и с того места, где утонули сросшиеся между собой жертвы, под самой поверхностью воды в сторону суши помчалось нечто подобное огромному морскому змею. Мгновение спустя с противоположной стороны в море ударил невидимый гигантский бич. Раздался глухой грохот, и отчетливо почувствовалось, как содрогнулось морское дно.
– Сеть затягивается! – восторженно объявил маг. – Мой брат тоже завершил свое дело!
Уже не только в ближайших окрестностях галеры, но и, насколько хватало взгляда, изломы и водовороты на поверхности моря приобретали вид обычных волн. Тучи над Пустыми Горами превращались в нормальные облака, движение которых зависело лишь от прихотей ветра. Действительность на глазах начинала подчиняться законам природы.
К Вергену вернулось самообладание, и, когда он снова посмотрел на Краба, в глазах капитана появилось искреннее восхищение. Некромант ответил ему легкой улыбкой и кивнул:
– Думаю, достопочтенный Верген, нам следует известить флот.
– О да, – поспешно подтвердил капитан. – Поднять флаг! – крикнул он, после чего снова обратился к магу: – Мастер, прими мое самое искреннее уважение.
«Значит, это правда, что Сеть в силах укротить не только силы природы, но и людские сердца, – думал Краб, глядя на согнувшегося перед ним в поклоне Вергена. – Итак, мы с тобой, брат мой Паук, – сила, перед которой не устоят ни люди ни стихии!»
Несколько минут спустя на мачте галеры затрепетал пурпурный флаг. По этому знаку ожидавшие в открытом море корабли начали поднимать якоря. Грозные и могучие «бичи моря» отошли в стороны и назад. Из гущи кораблей вперед вышли пузатые барки, после чего весь флот развернулся в строй для десанта. Вскоре на каменистом пляже имперский нотариус объявил, что отныне и вовеки веков Пустые Горы становятся собственностью и наследственным владением его величества императора Южного Архипелага Кахара V.
Маг-Паук отошел от небольшого алтаря, на котором принес в жертву гомункулуса, рожденного железной женщиной, вытер руки о край мантии и повернулся.
Волокун в обличье ковра из человеческих костей неподвижно замер в трех шагах позади мага. Паук, с одного взгляда оценив размеры демона, направился прямо к нему.
Пожелтевшие кости дрогнули, поднятые невидимой волной, и с хрустом разошлись в стороны. Перед приближающимся магом открылась узкая тропинка. Паук не спеша прошел поперек Волокуна и двинулся дальше. Дорожка среди костей, ребер, черепов тут же сомкнулась за ним. Волокун шумно заскрежетал и, словно шлейф чудовищной мантии, послушно пополз за своим господином.
Оба скрылись в горах.
ВАМПИРЬЯ ЛИХОРАДКА
– Ваше величество! Котолак нас подвел! – решительно заявил Беро, верховный жрец Катимы, худой и сухой, словно мумия.
Король Редрен поднял взгляд от лежавшего перед ним документа и ничего не ответил.
– Придется с этим согласиться, ваше величество, – продолжал жрец. – Тебе дали плохой совет, господин… – Беро посмотрел не побледневшего Родмина. – Я прекрасно понимаю намерения короля. Демоны всех мастей представляют немалую опасность, и ты ожидал, что один из них, внешне кажущийся вполне ручным, окажет тебе существенные услуги…
– Ксина никоим образом нельзя назвать ручным! – прервал его придворный маг. – Он сам себе хозяин!
– Всегда ли? – хитро спросил верховный жрец. – Ты можешь поклясться, уважаемый маг, что котолак не оказался прошлой ночью во власти чар?
– Но он не позволил тем чарам полностью им овладеть, – ответил Родмин.
– Конец чарам положило лишь твое вмешательство, как ты сам признался. Чем могло бы все закончиться, если бы не ты? Разве мастер Якоб не подвергся смертельной опасности? Или ты не согласен, уважаемый маг?
– Да… – Родмин опустил голову.
– Вопреки Закону Чистоты Крови, вопреки общепринятым нормам и, наконец, вопреки здравому смыслу ты, господин, поселил под своей крышей демона, – обратился Беро снова к королю. – Я могу понять, что порой можно нарушить закон ради пользы дела, но какую пользу принес тебе, господин, этот котолак?
– Пока слишком рано об этом говорить, – вмешался Родмин. – Ксин всего лишь три месяца как стал капитаном стражи.
Король раздраженно махнул рукой.
– Давно пора отказаться от его услуг, – холодно проговорил жрец. – Я не возражаю против того, что котолак уже оказал городу определенные услуги, но, насколько мне известно, тогда речь шла о защите его женщины, – во имя Рэха, что за несчастное создание, но не будем
отклоняться от темы. Почему, ваше величество, ты хочешь и дальше полагаться во всем на этого зверя? Ведь мастер Якоб уже едва не погиб.
Редрен внимательно вглядывался в верховного жреца.
– А эта дрянь, которую уничтожил уважаемый Родмин, – продолжал Беро, – не завелась ли она здесь с помощью котолака?
– Он не имеет к этому никакого отношения! – возразил Родмин.
– Имеет, хотя бы в силу собственной халатности, – отрезал жрец. – Никто ведь не станет возражать, что котолак совершил несколько серьезных ошибок.
– Ты согласен? – Редрен посмотрел на мага.
– Да… – Родмин потупил взгляд.
– Но почему тебя, преподобный Беро, – обратился король к жрецу, – столь беспокоят эти ошибки?
– Прежде всего потому, ваше величество, что я не хочу, чтобы и в самом деле случилось несчастье. Вторая причина состоит в том, что я верю в то, хранителем чего являюсь. Закон Чистоты не какое-то древнее суеверие. Он вполне справедливо гласит, что все создания Онно бесполезны, кровожадны и глупы. Случай с этим придворным котолаком лишь еще одно подтверждение старой истины.
– Так чего же ты хочешь? – спросил король.
– Избавься от него, ваше величество.
– Господин, дай ему еще один шанс проявить себя! – лихорадочно воскликнул Родмин.
Редрен, казалось, даже не услышал его просьбы. Все это время он не отводил взгляда от жреца.
– Какие еще аргументы припрятаны у тебя за пазухой, преподобный Беро? – спросил король. – Прибегнешь к шантажу или поторгуемся из-за должностей?
– О ваше величество, политика – дело тонкое… – уклончиво ответил верховный жрец. – Так или иначе, я верю, что мой король признает разумными те аргументы, которые я уже привел. На моей стороне не только закон, но и обычная логика.
Наступила долгая тишина.
– Ну хорошо, – наконец нарушил ее Редрен. – С этого момента Ксин больше не капитан гвардии, он исключается из числа ее членов. Кроме того, ему строго запрещается входить в королевские покои.
– И он изгоняется из дворца? – услужливо подсказал Беро.
– Может, мне его еще на костре сжечь за то, что он хотел служить мне верой и правдой?
Жрец понял, что зашел чересчур далеко.
– Решение моего короля мудро и великодушно, – поспешно заверил он.
– Пока что Ксин и его жена останутся обычными жителями дворца. Потом посмотрим, что дальше.
– Кто ему об этом скажет? – вполголоса спросил Родмин.
– Ты, – буркнул король, давая знак, что аудиенция закончена.
– Господин… – попытался еще раз маг.
– Он не справился, – отрезал Редрен.
Родмин согнулся в поклоне и покинул королевский кабинет. Подождав немного, чтобы подчеркнуть собственное достоинство, верховный жрец Катимы тоже вышел.
В коридоре верховного жреца ждал светловолосый Берт – глава гильдии истребителей нечисти. Беро взял истребителя под локоть, и оба, лихорадочно перешептываясь, двинулись вперед. Родмин направился в противоположную сторону.
– Вы остаетесь под опекой короля, – закончил свой рассказ Родмин,
Ксин стоял как вкопанный посреди комнаты, сидевшая на кушетке Ханти, отвернувшись, смотрела в окно.
– Политика? – спросил котолак.
– Трудно заставить Редрена что-либо сделать, если он этого не хочет, – ответил Родмин. – Дело решила не интрига жрецов и истребителей. Это ты подвел короля.
– Знаю… – глухо сказал Ксин. – Только как?..
– Редрену нужен начальник стражи, который не задает себе подобных вопросов, а просто знает, что делать.
– Но что мы теперь… – Ханти беспомощно покачала головой.
Ксин стиснул кулаки. На костяшках начала проступать черная шерсть. Родмин это заметил.
– Следи за собой! – прошипел он.
Ксин расслабился.
– Хантиния, – обратился маг к девушке, – королевская милость словно океанский прилив, она приходит и уходит. Раз уж Редрен хочет, чтобы вы остались во дворце, он наверняка какое-то время спустя даст Ксину новый шанс. А до тех пор, – он посмотрел на котолака, – ты мог бы прочитать несколько книг и научиться менять облик тогда, когда у тебя возникнет такое желание. Когда ты теряешь контроль над собой, достаточно самых простых чар, чтобы превратить тебя в зверя.
Ксин нахмурился.
– Книги у меня найдутся, а тренироваться ты можешь начать прямо сейчас, – закончил Родмин.
Посол Ргбар – представитель Кахара V при дворе Редрена III – отпустил всех слуг и сам запер на засов вход в свои апартаменты. Он еще раз удостоверился, что остался один, проверив шкафы и прочие закоулки, где могли бы прятаться шпионы, и отправился в спальню.
Солнце зашло четверть часа назад, и за окнами с каждым мгновением сгущался мрак. Щупальца тьмы, проникавшие сквозь щели в ставнях, внутри комнаты быстро разбухали, заполняя все помещение.
Посол зажег одну свечу, затем снял с себя всю верхнюю одежду, оставшись в одной рубашке. Ее достопочтенный Ргбар никогда не снимал в присутствии слуг, объясняя, что она скрывает страшные боевые шрамы которых он не хочет выставлять на всеобщее обозрение.
На самом деле она скрывала значительно больше.
Ргбар немного постоял неподвижно, затем решительным движением стянул длинную рубашку через голову. На первый взгляд его тело казалось набитым гвоздями. Живот, грудь, плечи и ноги были покрыты шляпками вбитых через каждые несколько дюймов гвоздей, Однако на самом деле это были не гвозди, а амулеты.
Посол взял со стола узкий стилет и подцепил острием первый из вонзенных в тело артефактов. Амулет упал на пол, оставив глубокую дыру в коже и мышцах, в которой не появилось ни капли крови.
Достопочтенный Ргбар отложил стилет и сорвал черную занавеску, закрывавшую стоявшее в спальне зеркало. Затем на пол начали падать очередные извлеченные из тела талисманы.
После того как был вытащен третий артефакт, отражение посла утратило резкость. Выразительное лицо южанина исказила старческая гримаса. С каждым очередным отброшенным амулетом изображение достопочтенного Ргбара становилось все более туманным, и в конце концов в зеркале видны были лишь висящие в воздухе талисманы и поочередно приближавшийся к ним стилет.
Могло показаться, будто посол исчез, но он продолжал находиться в комнате, только теперь никто не отличил бы его от высохшей пожелтевшей мумии. Движения его стали судорожными и быстрыми. Подпрыгивающей походкой он метался по всей спальне.
Последний амулет был спрятан под языком. Когда существо, именуемое Ргбаром, избавилось от него, из его десен выступили вампирьи клыки. Демон молниеносно развернулся и прыгнул к окну. Щелкнул замок и топот ног по карнизу растворился среди других звуков ночи.
Полуобнаженный Ксин, упражнявшийся в сознательном вызове Превращения, не сразу понял, что ему что-то сильно мешает. В первое мгновение он решил, что дело в его собственных эмоциях, и попытался с ними справиться, но безрезультатно. Причина беспокойства была столь невероятной, что разум котолака никак не желал с ней примириться.
Он чуял Присутствие!
Невероятно точно и четко! Вампир появился из небытия столь неожиданно и близко, словно его именно сейчас породила сфера Онно. До него было не больше ста шагов! Демоническое Присутствие сразу же после возникновения начало быстро перемещаться. Ксин с легкостью определил направление и, сравнив его с хранившимся в памяти расположением дворцовых комнат, вскочил на ноги. На ходу натягивая рубашку, он выбежал на внутреннюю галерею.
Вампир направлялся прямо к королевским апартаментам.
После неполной минуты бешеного бега котолак, в расстегнутой рубашке, достиг первого внутреннего кольца стражи.
– Стой, капитан!
– Он здесь больше не распоряжается! Стоять!!!
На объяснения не было времени. Ксин рванул скрещенные перед ним древки алебард и всем телом ударил в дверь. Замок с треском сломался, и котолак влетел в обширную переднюю. На мгновение он остановился, пытаясь удержать равновесие.
Из окна перед бегущим по карнизу вампиром высунулась женщина. Он тут же вонзил зубы в вытянутую шею. Он был голоден. Глоток крови обжег горло блаженным теплом, но на большее у него не было времени. Яростным рывком он выдернул жертву из комнаты и, раскрутив над головой, швырнул в темноту… Потом побежал дальше.
Дорогу ему безошибочно указывал изящный перстень на пальце Редрена – подарок от самого императора Кахара, который в знак доброй воли властитель Суминора обязан был тридцать дней носить на безымянном пальце левой руки…
Котолак никак не прореагировал. Когда, постояв мгновение, он пошел дальше, в его движениях можно было заметить все большую напряженность. Он отвел взгляд от мастера Якоба и направил его куда-то в сторону.
Над останками тела казненного чародея завис Ошметник. Нечто вроде бесформенной серебристой паутины соединяло фрагменты подвергшегося Превращению трупа. Безглазая голова покачивалась, словно мгновение спустя должна была упасть на землю. Казалось, что хватит сильного порыва ветра, чтобы разорвать существо в клочья, но подобное впечатление было обманчиво. Ошметники могли при желании крошить камни и вырывать с корнем деревья.
– Ничтожная тварь, взбунтовавшаяся против справедливости, – заговорил мастер Якоб, не обращая внимания на Ксина. – Пусть серебро и сила заклинаний навсегда укротят твою злобу. – Он поднял руку, чтобы совершить магический жест, и в следующее мгновение рухнул наземь, сбитый с ног косматой головой…
Глаза котолака горели теперь жутким фиолетовым пламенем.
Ксин сражался с неудержимым желанием растерзать палача на куски. Подобного он не испытывал уже много лет! Пробудившиеся звериные инстинкты вновь завладевали его волей. Он полностью осознавал происходящее, но постепенно утрачивал власть над собственным телом.
– Капитан! – Скорее удивленный, нежели испуганный, мастер Якоб ударил котолака плашмя топором.
Прикосновение серебра обожгло живым огнем. Уже давно этот металл не причинял Ксину боли. Он не знал, что с ним теперь творилось…
– Капитан, это чары! Победи их! – крикнул Якоб. – Ты ведь можешь! Когда-то ты это уже сделал!
Слова эти наверняка бы переломили ситуацию, если бы не Ошметник, который бесшумно опустился на котолака, оплетая его своей нематериальной сетью. Ошметки трупа плотно прижались к Ксину.
«Ты мой, – зашелестело в его мыслях, – танцуй! ТАНЦУЙ!»
Ущелье Непогребенных сотряслось от рыка, а потом от воя обезумевшего котолака. Кривые когти ударили по топорищу, вырвав оружие из руки палача. Мастер Якоб бросился наутек. У него не было бы ни малейших шансов спастись, если бы у гнавшегося за ним зверя не заплетались ноги. Это, однако, оттягивало мгновение гибели жертвы лишь на полтора десятка ударов сердца…
Мастер Якоб не тратил времени зря. На бегу он сунул руку за пазуху, вытащил небольшой свисток и пронзительно свистнул. Ему ответили визг и хохот, донесшиеся из глубины Ущелья. Новое чудовище появилось из мрака и помчалось следом за несущимся судорожными прыжками котолаком: демон, пришедший на помощь Якобу, выглядел сначала как клубок темноты, перемежающейся полосами полутеней, а потом оказался двухголовым волколаком.
– Прости, капитан, но ты не оставил мне выбора, – выдохнул Якоб.
– Отзови его! – крикнул Родмин, бросая чем-то в сторону Ксина.
Застигнутый врасплох палач налетел на мага. Гигантский столб красного пламени ударил вверх прямо перед котолаком, который по инерции пролетел через его середину.
– Отзови его! – повторил Родмин, падая. – Немедленно! – Удар о землю лишил его дыхания.
Магическое пламя пожрало Ошметника. Демон распался на несколько пылающих фрагментов, которые веером рассыпались по дну Ущелья. Котолак перекувырнулся через голову, подняв тучу известковой пыли, и застыл без движения.
Двухголовый волколак, цепляясь когтями за хрустящую поверхность, в последнее мгновение затормозил прямо перед догорающим алым кругом. Обе пасти широко раскрылись, словно набирая воздуха…
Мастер Якоб, пытаясь смягчить падение, ударился локтем о какую-то кость, и руку почти целиком парализовала безумная боль. Несмотря на это, он все же сумел левой рукой поднести свисток ко рту и дать условный сигнал.
Две пары горящих жёлтых глаз заметно потухли. Волколак плавно развернулся и потрусил в темноту. Вскоре он скрылся из виду.
Родмин уже поднялся и протягивал руку, помогая встать палачу. Мастер Якоб посмотрел ему в глаза.
– Это мой брат, – сказал он, не ожидая вопроса. – Только так…
– Займемся лучше Ксином, – прервал его маг.
Все трое дождались рассвета у небольшого костра, в нескольких сотнях шагов от выхода из Ущелья Непогребенных.
– Если бы не те чары, я подумал бы о том, что серебряного топора слишком мало, чтобы противостоять демону, – пробормотал Ксин. – Нужно что-то еще…
– Я прячу его здесь уже много лет, – ответил Якоб. – Могильщики делают вид, будто его не видят, а я делаю вид, будто не вижу, как они воруют известь. Все честно.
– Но по Закону ли? – язвительно спросил Родмин.
Палач усмехнулся.
– Вопреки тому, что обо мне говорят, я вовсе не слепой приверженец Закона, – сказал он. – Я всего лишь человек…
– А как это случилось? – спросил Ксин. – Заклятие?
– Нет, – покачал головой Якоб. – Декарт родился с двумя головами, и наш отец решил, что Превращение – единственный способ спасти его от смерти,
– Почему именно в волколака? – спросил Родмин.
– Мы полагали, что это наиболее отважный из демонов, но в исходе сегодняшнего поединка, если бы до этого дошло, я вовсе не был бы столь уверен. Я слышал, капитан, тебе уже приходилось убивать волколаков?
Ксин кивнул.
– А все это из-за дневного призрака… – задумчиво проговорил маг. – Я недооценил эту тварь и надеюсь никогда больше не совершить подобной ошибки. И подумать только, что я считал себя величайшим из ныне живущих адептов магии! Прости, Ксин, я не имел права упрекать тебя за беспечность. Я сам вел себя столь же безрассудно.
– Ладно, не будем об этом, – сказал котолак. – Похоже на то, что мы все трое друг друга стоим.
– Больше везения, чем разума, – подытожил Якоб.
– Как раз этого требует от нас король! – рассмеялся Ксин. – Но… – посерьезнел он, – как так могло получиться, мастер, что чары дневного призрака тебя не коснулись? Ведь не выдержали даже самые сильные талисманы!
– Все очень просто, – зевнул Родмин. – В нем нет ненависти.
СТИХИИ
Двухъярусная военная галера Империи Южного Архипелага осторожно продвигалась в направлении залива, очерченного обрывами последней, уходящей в море гряды Пустых Гор. Младший офицер с барабаном размеренно отбивал ритм для гребцов, соответствующий половине первой скорости. На море отчетливо виднелась граница расшатанной магии. В нескольких сотнях шагов от берега волны ломались, исчезали или превращались в водовороты. Здесь хорошо было видно, насколько сильно законы природы зависели от магической структуры действительности. Галера с каждым мгновением приближалась к пространству, на котором ничто не являлось нормальным.
– Казалось, будто рифы бродят по дну… – пробормотал капитан Верген, герой битвы под Радаганом, бросая взгляд на стоящего рядом мага в голубой мантии. Чародей определенно был братом-близнецом того, кто по другую сторону Пустых Гор как раз сейчас готовился развернуть магическую Сеть. Единственным, что их различало, был видневшийся под расстегнутым камзолом вытатуированный на груди краб.
– Так держать, – сухо бросил чародей, даже не глядя на капитана.
До беспокойных вод оставалось расстояние не больше полета стрелы из лука.
– Пленных на палубу! – приказал маг.
Верген передал приказ дальше, после чего посмотрел на корму. На безопасном удалении, посреди мерцавшего золотыми искорками моря, ждала вся мощь имперского флота. Боевые галеры и барки-буксиры с десантом и провизией, стоявшие вплотную друг к другу, производили впечатление мрачного плавучего города. Всего их было около двухсот. По бокам их безопасность обеспечивали «бичи моря» – огромные двухкорпусные галеры-катамараны с тремя рядами весел по каждому борту. На помостах, соединявших корпуса, на двух уровнях стояли баллисты и катапульты.
Со стороны гор донесся протяжный приглушенный грохот. Плывшие по небу облака неожиданно сменили направление.
На палубу выволокли первых пленников. Увидев их, Маг-Краб спустился с кормы и направился на нос. Капитан Верген молча последовал за ним.
Предназначенным в жертву несчастным еще накануне привязали к шеям камни – чтобы они успели примириться со своей судьбой и не нарушали магических процедур своим отчаянием и звериным страхом. Теперь же, после проведенной в размышлениях ночи, все с погасшим взглядом ждали неизбежного.
Маг-Краб извлек из-под мантии связку небольших амулетов на ремешках и привязал один ко лбу первого с краю пленника, потом начертал пальцем на его спине замысловатый знак и кивнул стражникам. Четверо солдат подхватили побледневшего ронийца за руки и за ноги и молниеносно вышвырнули за борт. Он даже не крикнул.
Галера вошла в опасные воды.
Чуть позже за борт полетела вторая жертва, потом третья и последующие. Благодаря им поверхность моря в ближайших окрестностях корабля приобрела нормальный вид. Когда утопили всех пленников, Краб приказал перестать грести.
– Это старый пиратский способ, – подал голос Верген, – надолго не хватит.
– Воистину ты слишком мало знаешь о магии моря, капитан, – не скрывая презрения, проговорил маг.
Верген молча проглотил обиду. Если бы распоряжения относительно этой экспедиции не были получены непосредственно от самого императора, морской некромант давно бы уже повис на рее. Он, капитан Верген, участвовал во многих морских сражениях и больше всего презирал чародеев, ремесло которых заключалось в том, чтобы нарушать покой погибших моряков. Кроме того, у него в ушах все еще звучали пронзительные крики двенадцати девушек, которых Краб держал в одной из выделенных ему кают.
– Подготовить платформу, – бросил маг.
Верген кивком подтвердил приказ. Трое матросов направились к импровизированной лебедке, в которую вчера переделали главную мачту галеры. Полтора десятка других вытащили из трюма квадратную платформу шириной в двенадцать локтей и уложили ее на палубу. К углам платформы привязали спущенные с лебедки цепи, после чего моряки встали у борта и схватились за канаты, управлявшие всем сооружением.
– Пусть завяжут глаза! – приказал Краб. – А остальные – под палубу. Никто не должен этого видеть.
– Даже я? – прошипел Верген.
Маг мельком взглянул на него.
– Если ты считаешь, капитан, что ничто не в состоянии помутить твой разум, – оставайся, – сказал он и направился в сторону кормы. Вскоре он исчез внутри надстройки.
Верней сплюнул за борт, после чего занялся исполнением последнего поручения мага, лично проверив, все ли оставшиеся на палубе моряки завязали как следует себе глаза. Неожиданно послышались звуки флейты.
Играл Краб. Он появился в дверях с инструментом в руках, потом вышел на палубу. Следом за некромантом выбежал хоровод танцующих полуобнаженных девушек. Все направились к лежащей на палубе платформе.
Верген сперва не мог понять, что, собственно, могло бы помутить его разум. Он наблюдал за происходящим со все нарастающим интересом, и вдруг у него перехватило дыхание. Он увидел…
Танцовщицы не держались за руки, как он вначале полагал. У них не было ладоней, а культи рук срослись вместе, так что все женщины составляли единое целое. Ритмично покачивались головы с неподвижными лицами и развевающимися волосами. Глаза смотрели мертвой чернотой зрачков или белизной закатившихся белков.
Краб, продолжая играть, прошел мимо посиневшего капитана и начал обходить платформу, вследствие чего двенадцать танцовщиц оказались на ней. Тогда он быстрым движением отнял флейту от губ и бросил ее среди пляшущих невольниц магии.
Инструмент продолжал играть.
Музыка и топот босых ног, казалось, разрывали голову Вергена.
– Вверх! – крикнул маг прислушивающимся матросам.
Те с готовностью потянули за канаты. Заскрипели блоки, и платформа повисла над палубой.
– Вбок!
Стрела лебедки повернулась. Демонический танец происходил теперь в десяти локтях над поверхностью моря. Краб шагнул вперед, достал из-за пояса стилет и перерезал один из канатов.
Державшие канат матросы, внезапно потеряв равновесие, полетели назад. Платформа наклонилась и повисла вертикально, а вода, брызнув могучим белым фонтаном, сомкнулась над танцовщицами и флейтой.
Моряки, ругаясь, срывали повязки с глаз. Капитан Верген стоял, стиснув кулаки. Ноги его словно приросли к палубе.
– Платформу в трюм! – приказал Краб и подошел к капитану. – А теперь смотри! – Он показал на море.
Верген послушно повернул голову. Послышалось негромкое шипение, и с того места, где утонули сросшиеся между собой жертвы, под самой поверхностью воды в сторону суши помчалось нечто подобное огромному морскому змею. Мгновение спустя с противоположной стороны в море ударил невидимый гигантский бич. Раздался глухой грохот, и отчетливо почувствовалось, как содрогнулось морское дно.
– Сеть затягивается! – восторженно объявил маг. – Мой брат тоже завершил свое дело!
Уже не только в ближайших окрестностях галеры, но и, насколько хватало взгляда, изломы и водовороты на поверхности моря приобретали вид обычных волн. Тучи над Пустыми Горами превращались в нормальные облака, движение которых зависело лишь от прихотей ветра. Действительность на глазах начинала подчиняться законам природы.
К Вергену вернулось самообладание, и, когда он снова посмотрел на Краба, в глазах капитана появилось искреннее восхищение. Некромант ответил ему легкой улыбкой и кивнул:
– Думаю, достопочтенный Верген, нам следует известить флот.
– О да, – поспешно подтвердил капитан. – Поднять флаг! – крикнул он, после чего снова обратился к магу: – Мастер, прими мое самое искреннее уважение.
«Значит, это правда, что Сеть в силах укротить не только силы природы, но и людские сердца, – думал Краб, глядя на согнувшегося перед ним в поклоне Вергена. – Итак, мы с тобой, брат мой Паук, – сила, перед которой не устоят ни люди ни стихии!»
Несколько минут спустя на мачте галеры затрепетал пурпурный флаг. По этому знаку ожидавшие в открытом море корабли начали поднимать якоря. Грозные и могучие «бичи моря» отошли в стороны и назад. Из гущи кораблей вперед вышли пузатые барки, после чего весь флот развернулся в строй для десанта. Вскоре на каменистом пляже имперский нотариус объявил, что отныне и вовеки веков Пустые Горы становятся собственностью и наследственным владением его величества императора Южного Архипелага Кахара V.
Маг-Паук отошел от небольшого алтаря, на котором принес в жертву гомункулуса, рожденного железной женщиной, вытер руки о край мантии и повернулся.
Волокун в обличье ковра из человеческих костей неподвижно замер в трех шагах позади мага. Паук, с одного взгляда оценив размеры демона, направился прямо к нему.
Пожелтевшие кости дрогнули, поднятые невидимой волной, и с хрустом разошлись в стороны. Перед приближающимся магом открылась узкая тропинка. Паук не спеша прошел поперек Волокуна и двинулся дальше. Дорожка среди костей, ребер, черепов тут же сомкнулась за ним. Волокун шумно заскрежетал и, словно шлейф чудовищной мантии, послушно пополз за своим господином.
Оба скрылись в горах.
ВАМПИРЬЯ ЛИХОРАДКА
– Ваше величество! Котолак нас подвел! – решительно заявил Беро, верховный жрец Катимы, худой и сухой, словно мумия.
Король Редрен поднял взгляд от лежавшего перед ним документа и ничего не ответил.
– Придется с этим согласиться, ваше величество, – продолжал жрец. – Тебе дали плохой совет, господин… – Беро посмотрел не побледневшего Родмина. – Я прекрасно понимаю намерения короля. Демоны всех мастей представляют немалую опасность, и ты ожидал, что один из них, внешне кажущийся вполне ручным, окажет тебе существенные услуги…
– Ксина никоим образом нельзя назвать ручным! – прервал его придворный маг. – Он сам себе хозяин!
– Всегда ли? – хитро спросил верховный жрец. – Ты можешь поклясться, уважаемый маг, что котолак не оказался прошлой ночью во власти чар?
– Но он не позволил тем чарам полностью им овладеть, – ответил Родмин.
– Конец чарам положило лишь твое вмешательство, как ты сам признался. Чем могло бы все закончиться, если бы не ты? Разве мастер Якоб не подвергся смертельной опасности? Или ты не согласен, уважаемый маг?
– Да… – Родмин опустил голову.
– Вопреки Закону Чистоты Крови, вопреки общепринятым нормам и, наконец, вопреки здравому смыслу ты, господин, поселил под своей крышей демона, – обратился Беро снова к королю. – Я могу понять, что порой можно нарушить закон ради пользы дела, но какую пользу принес тебе, господин, этот котолак?
– Пока слишком рано об этом говорить, – вмешался Родмин. – Ксин всего лишь три месяца как стал капитаном стражи.
Король раздраженно махнул рукой.
– Давно пора отказаться от его услуг, – холодно проговорил жрец. – Я не возражаю против того, что котолак уже оказал городу определенные услуги, но, насколько мне известно, тогда речь шла о защите его женщины, – во имя Рэха, что за несчастное создание, но не будем
отклоняться от темы. Почему, ваше величество, ты хочешь и дальше полагаться во всем на этого зверя? Ведь мастер Якоб уже едва не погиб.
Редрен внимательно вглядывался в верховного жреца.
– А эта дрянь, которую уничтожил уважаемый Родмин, – продолжал Беро, – не завелась ли она здесь с помощью котолака?
– Он не имеет к этому никакого отношения! – возразил Родмин.
– Имеет, хотя бы в силу собственной халатности, – отрезал жрец. – Никто ведь не станет возражать, что котолак совершил несколько серьезных ошибок.
– Ты согласен? – Редрен посмотрел на мага.
– Да… – Родмин потупил взгляд.
– Но почему тебя, преподобный Беро, – обратился король к жрецу, – столь беспокоят эти ошибки?
– Прежде всего потому, ваше величество, что я не хочу, чтобы и в самом деле случилось несчастье. Вторая причина состоит в том, что я верю в то, хранителем чего являюсь. Закон Чистоты не какое-то древнее суеверие. Он вполне справедливо гласит, что все создания Онно бесполезны, кровожадны и глупы. Случай с этим придворным котолаком лишь еще одно подтверждение старой истины.
– Так чего же ты хочешь? – спросил король.
– Избавься от него, ваше величество.
– Господин, дай ему еще один шанс проявить себя! – лихорадочно воскликнул Родмин.
Редрен, казалось, даже не услышал его просьбы. Все это время он не отводил взгляда от жреца.
– Какие еще аргументы припрятаны у тебя за пазухой, преподобный Беро? – спросил король. – Прибегнешь к шантажу или поторгуемся из-за должностей?
– О ваше величество, политика – дело тонкое… – уклончиво ответил верховный жрец. – Так или иначе, я верю, что мой король признает разумными те аргументы, которые я уже привел. На моей стороне не только закон, но и обычная логика.
Наступила долгая тишина.
– Ну хорошо, – наконец нарушил ее Редрен. – С этого момента Ксин больше не капитан гвардии, он исключается из числа ее членов. Кроме того, ему строго запрещается входить в королевские покои.
– И он изгоняется из дворца? – услужливо подсказал Беро.
– Может, мне его еще на костре сжечь за то, что он хотел служить мне верой и правдой?
Жрец понял, что зашел чересчур далеко.
– Решение моего короля мудро и великодушно, – поспешно заверил он.
– Пока что Ксин и его жена останутся обычными жителями дворца. Потом посмотрим, что дальше.
– Кто ему об этом скажет? – вполголоса спросил Родмин.
– Ты, – буркнул король, давая знак, что аудиенция закончена.
– Господин… – попытался еще раз маг.
– Он не справился, – отрезал Редрен.
Родмин согнулся в поклоне и покинул королевский кабинет. Подождав немного, чтобы подчеркнуть собственное достоинство, верховный жрец Катимы тоже вышел.
В коридоре верховного жреца ждал светловолосый Берт – глава гильдии истребителей нечисти. Беро взял истребителя под локоть, и оба, лихорадочно перешептываясь, двинулись вперед. Родмин направился в противоположную сторону.
– Вы остаетесь под опекой короля, – закончил свой рассказ Родмин,
Ксин стоял как вкопанный посреди комнаты, сидевшая на кушетке Ханти, отвернувшись, смотрела в окно.
– Политика? – спросил котолак.
– Трудно заставить Редрена что-либо сделать, если он этого не хочет, – ответил Родмин. – Дело решила не интрига жрецов и истребителей. Это ты подвел короля.
– Знаю… – глухо сказал Ксин. – Только как?..
– Редрену нужен начальник стражи, который не задает себе подобных вопросов, а просто знает, что делать.
– Но что мы теперь… – Ханти беспомощно покачала головой.
Ксин стиснул кулаки. На костяшках начала проступать черная шерсть. Родмин это заметил.
– Следи за собой! – прошипел он.
Ксин расслабился.
– Хантиния, – обратился маг к девушке, – королевская милость словно океанский прилив, она приходит и уходит. Раз уж Редрен хочет, чтобы вы остались во дворце, он наверняка какое-то время спустя даст Ксину новый шанс. А до тех пор, – он посмотрел на котолака, – ты мог бы прочитать несколько книг и научиться менять облик тогда, когда у тебя возникнет такое желание. Когда ты теряешь контроль над собой, достаточно самых простых чар, чтобы превратить тебя в зверя.
Ксин нахмурился.
– Книги у меня найдутся, а тренироваться ты можешь начать прямо сейчас, – закончил Родмин.
Посол Ргбар – представитель Кахара V при дворе Редрена III – отпустил всех слуг и сам запер на засов вход в свои апартаменты. Он еще раз удостоверился, что остался один, проверив шкафы и прочие закоулки, где могли бы прятаться шпионы, и отправился в спальню.
Солнце зашло четверть часа назад, и за окнами с каждым мгновением сгущался мрак. Щупальца тьмы, проникавшие сквозь щели в ставнях, внутри комнаты быстро разбухали, заполняя все помещение.
Посол зажег одну свечу, затем снял с себя всю верхнюю одежду, оставшись в одной рубашке. Ее достопочтенный Ргбар никогда не снимал в присутствии слуг, объясняя, что она скрывает страшные боевые шрамы которых он не хочет выставлять на всеобщее обозрение.
На самом деле она скрывала значительно больше.
Ргбар немного постоял неподвижно, затем решительным движением стянул длинную рубашку через голову. На первый взгляд его тело казалось набитым гвоздями. Живот, грудь, плечи и ноги были покрыты шляпками вбитых через каждые несколько дюймов гвоздей, Однако на самом деле это были не гвозди, а амулеты.
Посол взял со стола узкий стилет и подцепил острием первый из вонзенных в тело артефактов. Амулет упал на пол, оставив глубокую дыру в коже и мышцах, в которой не появилось ни капли крови.
Достопочтенный Ргбар отложил стилет и сорвал черную занавеску, закрывавшую стоявшее в спальне зеркало. Затем на пол начали падать очередные извлеченные из тела талисманы.
После того как был вытащен третий артефакт, отражение посла утратило резкость. Выразительное лицо южанина исказила старческая гримаса. С каждым очередным отброшенным амулетом изображение достопочтенного Ргбара становилось все более туманным, и в конце концов в зеркале видны были лишь висящие в воздухе талисманы и поочередно приближавшийся к ним стилет.
Могло показаться, будто посол исчез, но он продолжал находиться в комнате, только теперь никто не отличил бы его от высохшей пожелтевшей мумии. Движения его стали судорожными и быстрыми. Подпрыгивающей походкой он метался по всей спальне.
Последний амулет был спрятан под языком. Когда существо, именуемое Ргбаром, избавилось от него, из его десен выступили вампирьи клыки. Демон молниеносно развернулся и прыгнул к окну. Щелкнул замок и топот ног по карнизу растворился среди других звуков ночи.
Полуобнаженный Ксин, упражнявшийся в сознательном вызове Превращения, не сразу понял, что ему что-то сильно мешает. В первое мгновение он решил, что дело в его собственных эмоциях, и попытался с ними справиться, но безрезультатно. Причина беспокойства была столь невероятной, что разум котолака никак не желал с ней примириться.
Он чуял Присутствие!
Невероятно точно и четко! Вампир появился из небытия столь неожиданно и близко, словно его именно сейчас породила сфера Онно. До него было не больше ста шагов! Демоническое Присутствие сразу же после возникновения начало быстро перемещаться. Ксин с легкостью определил направление и, сравнив его с хранившимся в памяти расположением дворцовых комнат, вскочил на ноги. На ходу натягивая рубашку, он выбежал на внутреннюю галерею.
Вампир направлялся прямо к королевским апартаментам.
После неполной минуты бешеного бега котолак, в расстегнутой рубашке, достиг первого внутреннего кольца стражи.
– Стой, капитан!
– Он здесь больше не распоряжается! Стоять!!!
На объяснения не было времени. Ксин рванул скрещенные перед ним древки алебард и всем телом ударил в дверь. Замок с треском сломался, и котолак влетел в обширную переднюю. На мгновение он остановился, пытаясь удержать равновесие.
Из окна перед бегущим по карнизу вампиром высунулась женщина. Он тут же вонзил зубы в вытянутую шею. Он был голоден. Глоток крови обжег горло блаженным теплом, но на большее у него не было времени. Яростным рывком он выдернул жертву из комнаты и, раскрутив над головой, швырнул в темноту… Потом побежал дальше.
Дорогу ему безошибочно указывал изящный перстень на пальце Редрена – подарок от самого императора Кахара, который в знак доброй воли властитель Суминора обязан был тридцать дней носить на безымянном пальце левой руки…