Страница:
— И это все? — прошептал мужской голос.
— Пока все, — ответила женщина. Джослин без труда узнала голос Эммы.
— Ах, ты, старая ведьма! — мужской голос зазвучал громче. — Да мне следовало бы давно тебя…
— Ну что же, Иво, убей меня прямо сейчас. Убей и дай мне возможность с небес наблюдать, как ты мучаешься в аду.
По спине хозяйки Эшлингфорда пробежал холодок. Иво вернулся! Боже, как же ему удалось пробраться в замок незамеченным? Неужели Эмма впустила его?
— С небес? — злорадно переспросил дядя Мейнарда. — Да тебе не видать их. Впрочем, как и ублюдку-ирландцу.
— Ты полагаешь, что попадешь туда? Ты глубоко заблуждаешься, дорогой Иво. Тебя заберет не Бог, а дьявол. И я буду молиться, чтобы это произошло как можно скорее.
В следующее мгновение из сада донесся звук пощечины. Хотя Эмма не проронила ни слова, Джослин не сомневалась в том, что Иво ударил ее. В ее душе всколыхнулась волна гнева. В порыве чувств вдова с силой дернула дверную ручку.
— Я устал от твоих угроз! Ты… — услышав скрип двери, Иво запнулся и замолчал.
— Если вы еще хоть пальцем прикоснетесь к ней, я позову стражу, — предупредила хозяйка Эшлингфорда, выходя на тропинку, освещенную лунным светом.
— А-а, леди Джослин! — с облегчением воскликнул Иво, отходя от Эммы и направляясь вперед. — А я уже начал переживать, что покину замок, так и не увидев вас.
Джослин торопливо спускалась по тропинке, неумолимо сокращая расстояние, разделявшее их.
— Нет, госпожа! — крикнула ей Эмма. — Возвращайтесь в башню. Отец Иво уже уходит.
Однако ее предупреждение немного опоздало. Спустя мгновение Иво с кинжалом в руке подскочил к Джослин. Приставив лезвие к ее горлу, он зловеще зашептал ей на ухо:
— Вы разочаровали меня, леди Джослин. Вы подвели меня. Более того, вы подвели не только меня, но и своего сына. Вы знаете цену обману? Цену, которую грешник должен заплатить Господу!
Молодая мать предприняла отчаянную попытку вырваться из рук Иво.
— Отпустите меня! Вы лжесвященник!
Но его пальцы еще крепче сжали ее руку.
— Мне кажется, ваша голова забита лишь мыслями о том, что у этого ублюдка между ног, моя дорогая. Клянусь, именно он научил вас таким словам, как «лжесвященник».
— Отпустите меня немедленно!
Иво прикоснулся губами к ее уху.
— Я еще не рассчитался с вами, — прошептал он.
Осознавая безвыходность своего положения, Джослин подняла ногу.
— А я с вами расплатилась, — выдохнула она и, собравшись с силами, опустила ногу на ступню противника.
На несколько секунд Иво застыл неподвижно с искаженным от боли лицом, затем с его губ сорвались грубые ругательства. В следующее мгновение острие клинка царапнуло кожу женщины.
Она вскрикнула от боли. Почувствовав теплую струйку крови, побежавшую по шее, Джослин оцепенела. Неужели он задел главную вену? Неужели жизнь уйдет из ее тела так же быстро, как из тела того разбойника, которому священник перерезал горло и от которого Лайм так и не успел узнать правду?
— Отпусти ее, Иво, — властно приказала Эмма, поспешившая прийти на помощь. — Или клянусь, ты больше никогда не увидишь своих драгоценных монет.
— Учитывая, что ты, старая скряга, выдаешь их мне мизерными суммами, меня это мало волнует.
— Я готова отдать все сразу, — отчаявшись, согласилась Эмма. — Отпусти ее, и я принесу деньги прямо сейчас. Клянусь.
Священник вздохнул.
— Твои слова ласкают мой слух, Эмма. Продолжай.
Старая служанка судорожно вцепилась пальцами в его руку, прижимающую клинок к горлу молодой госпожи.
— И записи. Я отдам тебе и записи.
— Записи? — удивленно переспросил он. — Но ты же говорила, что они где-то спрятаны, где-то в другом месте. — Иво выразительно щелкнул языком. — Как я могу тебе теперь верить?
Джослин напряженно вслушивалась в их разговор. Деньги? Не те ли это деньги, которые Мейнард похитил из казны Эшлингфорда? Превозмогая боль, она отчаянно пыталась сосредоточиться. Если те, то каким образом они попали в руки Эммы? И о каких записях идет речь? Ведь служанка не умела писать.
— Принеси их, — сухо согласился Иво. — И деньги… и записи.
— Пообещай, что отпустишь леди Джослин и не причинишь ей вреда.
— Тебе всегда хотелось гарантий, не так ли, глупая женщина?
Эмма кивнула головой.
— Да, всегда.
Он усмехнулся.
— Ну что же, я даю слово.
Повернувшись, Эмма торопливым шагом направилась по тропинке к башне.
— Чего стоит ваше слово? — гневно заявила Джослин. — Я уверена, что как только вы получите желаемое, вы перережете горло нам обеим.
— Я уже, кажется, говорил, что старуха глупа. — Подняв голову, священник крикнул: — Поторопись, старая карга. Мое терпение на исходе.
— Нет! — взмолилась молодая вдова. — Не делайте этого, Эмма. Он…
Неожиданно луч света разрезал темноту, заставив Джослин замолчать на полуслове.
— Кто там? — раздался недовольный голос вслед за скрипом открывшейся двери. Через минуту на тропинке показался сэр Хью.
Молниеносно оценив ситуацию, Иво спрягался за спиной Джослин, прикрывшись ею, словно щитом. Эмма, испустив крик отчаяния, остановилась как вкопанная перед управляющим, из-за плеча которого выглядывал отец Уоррен.
— Иво! — воскликнул сэр Хью, узнав его даже в темноте.
— Старая карга должна отдать мне кое-что, — процедил Иво. — Пропустите ее. Когда она вернется, я уйду своей дорогой.
Сэр Хью прищурился.
— Прошу вас, сэр Хью, — взмолилась Эмма. — Если вы не позволите мне принести то, что он хочет получить, он убьет леди Джослин.
Обогнав управляющего, отец Уоррен поспешил в сад.
— Как вы, священник, облаченный в одежды святой церкви, можете угрожать человеку смертью? — возмущенно спросил он.
— А-а, значит, ты снова вернулся в Эшлингфорд, — прошипел Иво, как змея.
Пропустив злобное замечание мимо ушей, отец Уоррен потребовал:
— Немедленно отпустите леди Джослин.
— А если не отпущу?
— Тогда вам придется держать ответ перед епископом.
Иво ехидно усмехнулся.
— Вы считаете, что я глупец и не понимаю, что вы отправитесь к нему в любом случае? Нет, отец Уоррен, я не уйду отсюда без того, что принадлежит мне по праву, Принеси это, Эмма.
Воцарилась мертвая тишина. Первым нарушил молчание сэр Хью.
— Принеси, Эмма, то, что он просит.
Услышав слова управляющего, Иво ослабил хватку, чем не преминула воспользоваться Джослин. Резко повернувшись, она нанесла удар коленом ему в пах.
В воздух взметнулся крик боли, сорвавшийся с губ священника. В следующее мгновение он пошатнулся и пощятился назад.
Почувствовав, что его руки разжались, женщина отскочила в сторону.
— Сука! — прорычал Иво.
— Вы запятнали свое имя, отец Иво, — заявила она, задыхаясь от ненависти. — Вы позор церкви! Вы…
— Леди Джослин! — тихо позвал ее сэр Хью. — Немедленно идите ко мне!
Спохватившись, молодая вдова осознала, что вела себя неразумно. В любой момент Иво мог прийти в себя и попытаться убить ее. Предупреждение управляющего чуть не опоздало: резко выпрямившись, Иво бросился к ней с кинжалом.
Однако сэр Хью успел опередить священника: схватил ее за руку и оттолкнул в сторону. Он выхватил меч и преградил дорогу Иво. Тут же раздался крик боли.
Все произошло так быстро, что Джослин не успела заметить, насколько серьезную рану получил священник. Перед ее глазами мелькнуло его побледневшее испуганное лицо, затем он молниеносно повернулся и побежал прочь.
Сэр Хью бросился в погоню. Выбежав из сада, он начал созывать стражников, приказывая им поймать незваного гостя.
Хозяйка Эшлингфорда тоже собралась было последовать за управляющим, но Эмма и отец Уоррен, подступив к ней с двух сторон, удержали ее.
— С вами все в порядке, моя госпожа? — взволновано спросила старая служанка.
Джослин осторожно прикоснулась пальцем к царапине на шее.
— Да. Благодаря помощи сэра Хью, я жива. Боюсь, если бы он опоздал, отец Иво проткнул бы меня своим кинжалом.
Эмма взяла молодую вдову за локоть.
— Пойдемте. Я промою и смажу вашу рану.
Джослин решительно тряхнула головой.
— Нет, я подожду возвращения сэра Хью.
Эмма бессильно опустила руку, понимая, что настаивать бессмысленно.
Управляющий не заставил себя долго ждать. Он появился в саду в окружении слуг, выбежавших из башни, чтобы выяснить причину переполоха.
— Вы схватили его? — поинтересовалась хозяйка Эшлингфорда.
Сэр Хью виновато взглянул на нее.
— Сожалею, моя госпожа, но ему удалось скрыться.
— Он не затаился в замке?
— Иво взобрался на стену прежде, чем я или кто-нибудь из стражников успел добежать до него.
— Но он же был ранен.
— Да, я задел его руку. Но рана, судя по всему, неглубокая.
Джослин в страхе поежилась.
— Он вернется.
— Мы обязательно найдем его. Я послал по его следу дюжину воинов, — утешил сэр Хью.
Однако женщина не почувствовала облегчения. Она не сомневалась в том, что стражники не найдут Иво.
— Давайте пойдем на кухню, и там я обработаю вашу рану, — предложила Эмма.
Повернувшись к слугам, Джослин заметила, что они не скрывали беспокойства за нее. Обитатели замка переживали за нее! Неужели они приняли ее и признали? Хозяйка Эшлингфорда осознавала важность происходящего. Это означало то, что подданные готовы принять и Оливера. Принять как барона и господина.
— Можете идти спать, — обратилась она к слугам.
Когда собравшиеся покинули сад, Джослин перевела взгляд на Эмму.
— Нам нужно поговорить.
Служанка кивнула головой.
— Да, нужно.
— Каким образом деньги попали к вам, Эмма? — спросила хозяйка Эшлингфорда.
— Деньги? — удивленно переспросил сэр Хью.
Его, как человека, которому доверял Лайм, и отца Уоррена вдова попросила остаться и присутствовать при разговоре с Эммой.
— Речь идет о деньгах, похищенных моим мужем из казны Эшлингфорда перед смертью, — пояснила она, с горечью называя Мейнарда мужем.
— Значит, все это время они находились у вас, Эмма? — проявляя неожиданный интерес, уточнил сэр Хью.
— Они и сейчас у меня, — спокойно ответила служанка, закрывая баночку с лечебной мазью, которую только что наложила на рану Джослин. — По крайней мере, большая часть. Именно за ними и приходил Иво.
Даже при тусклом свете хозяйка Эшлингфор-да заметила на щеке старой женщины багровое пятно — след руки Иво. Сейчас пятно немного побледнело, но по-прежнему было заметно.
— Но как вы нашли деньги? — поинтересовался сэр Хью.
Эмма тяжело вздохнула.
— Мне то и дело доводилось слышать то, что мне не следовало бы слышать. Когда я узнала, что Мейнард упал с лошади и умирает, — она глубоко вздохнула, — я пошла к нему в комнату. Но, приблизившись к двери спальни, я нечаянно услышала, как они с Иво говорили о деньгах. Затаившись, я стояла до тех пор, пока Мейнард не сказал дяде, где спрятал монеты.
— И где же? — спросил Хью.
— В часовне, что находится в заброшенной деревне.
Джослин нахмурилась.
— В заброшенной деревне? Где это?
Отец Уоррен поспешил ответить на ее вопрос.
— Несколько лет назад в деревне Белл-Глен случился пожар, который выжег все дотла. Часовня тоже горела, но стены остались целыми и невредимыми.
— Где именно в часовне? — уточнил Хью.
Эмма вопросительно посмотрела на хозяйку Эшлингфорда, потом повернулась к управляющему.
— Под половыми досками у алтаря.
— Ну, конечно же, — пробормотал Хью. — Ведь часовня находится недалеко от оврага, где разбился Мейнард.
— Понимаю, — заметила Джослин. — Когда Иво отправился вместе с сэром Лаймом в Роз-мур, вы поспешили в сожженную деревню и забрали оттуда деньги.
— Да, так оно и было, — подтвердила Эмма. — И я бы непременно вернула их Лайму, если бы не поняла, что лучше распорядиться ими по-другому.
— Вы предпочли с их помощью защитить Лайма и меня, — подытожила вдова.
Служанка устало опустила веки.
— Господь не накажет меня за это, — вымолвила она, переводя взгляд на Джослин. — Что сделано, то сделано. Я не могла позволить коварному священнику рассказать епископу о грехе, который вы не совершали. Иво — порочный и злой человек, леди Джослин. Он настоящий дьявол во плоти. С каждым днем он все ближе становится к Сатане, и все дальше от Бога.
— Но где же деньги сейчас? — спросил сэр Хью.
— Монеты зашиты в подолы платьев леди Анны, — призналась Эмма. — Там вы их и найдете. — Она снова принялась накладывать повязку на шею Джослин.
Лишь теперь молодая вдова вспомнила о монете, в день ее приезда в Эшлингфорд выскользнувшей из платья, принесенного служанкой. Должно быть, Эмма просто не заметила ее в складках ткани.
— А о каких записях упоминал Иво? — поинтересовалась Джослин. — Что он имел в виду?
Старая няня недовольно усмехнулась.
— О, это старая и не очень приятная история. Слишком старая, чтобы вспоминать о ней.
— Но, видимо, достаточно важная, если священнику до сих пор нужны те записи.
Эмма передернула плечами.
— Иво не только злодей, погрязший в грехах, но и старый подозрительный глупец.
— И тем не менее, я хотела бы узнать, в чем тут дело, — продолжала настаивать госпожа.
Закрепив повязку, служанка отступила назад.
— Вот так хорошо, — удовлетворенно заявила она.
— Эмма! — с укоризной окликнула ее Джос-лин, решив предпринять еще одну попытку выяснить истину.
Старая женщина отрицательно покачала головой.
— Сожалею, моя госпожа. Но это останется между Иво и мной.
Хозяйка Эшлингфорда осознавала, что вмешивалась в чужие дела, но не сомневалась, что упомянутые записи значили для Иво не меньше, чем деньги. А, возможно, даже больше.
В этот момент сэр Хью поднялся на ноги и решительно отодвинул в сторону стул.
— Я должен подготовить послание для лорда Фока. И немедленно.
— Но зачем? К чему такая спешка? — поинтересовалась Эмма. — Он ведь завтра приедет в Эшлингфорд.
Джослин огорченно ответила:
— Нет, не приедет. Лорд Лайм прислал сообщение о том, что задержится в Торнмиде еще на неделю. — Внезапно она приняла решение и повернулась к управляющему. — Не беспокойтесь, сэр Хью. Завтра я сама сообщу ему о случившемся.
— Вы? — Хью удивленно округлил глаза.
— Да. Если он не может приехать в Эшлингфорд, я поеду в Торнмид сама.
— Это опасно, моя госпожа. Если Иво не найдут сегодня ночью, боюсь, он сможет напасть на вас в любую минуту. Он, несомненно, где-то поблизости.
— В таком случае, мне потребуется надежная охрана, не так ли? Надеюсь, вы соберете для меня отряд воинов?
— Лорду Фоку ваша затея не понравится. Я уверен, что он предпочел бы, чтобы вы оставались в Эшлингфорде.
— Вы правы, — согласилась Джослин, — но я все равно поеду.
Управляющий тяжело вздохнул.
— Разумеется, я подберу для вас надежных рыцарей, — пробормотал он, направляясь к двери.
— А я должен подготовить сообщение для епископа, — вступил в разговор отец Уоррен. — Уверен, ему будет интересно узнать, как отец Иво выполняет обязанности священника. — Поднявшись со стула, он последовал за сэром Хью.
«Но принесет ли это какую-нибудь пользу», — мрачно подумала Джослин. Затем она вспомнила, что еще не все сказала управляющему.
— Сэр Хью! — окликнула его вдова.
Мужчина, уже взявшийся за дверную ручку, остановился и повернулся.
— Да, моя госпожа.
— Я так и не поблагодарила вас за то, что вы спасли мне жизнь. Я перед вами в неоплатном долгу. Если я хоть чем-нибудь могу отплатить вам, дайте мне знать, хорошо?
Хью немного помедлил с ответом, а когда, наконец, заговорил, его голос дрожал от волнения.
— Судьба уже вознаградила меня, предоставив возможность спасти вашу жизнь. Нечасто рыцарю, зарабатывающему на жизнь ведением хозяйских книг, выпадает шанс пустить в ход меч.
В его голосе прозвучало такое сожаление, словно ему до смерти надоели столбики цифр, и безумно хотелось вырваться на волю. Неужели в глубине души он мечтал о жаркой схватке и о стремительно несущемся коне?
— И все-таки я у вас в долгу, — уверенно повторила Джослин.
Кивнув головой, мужчина открыл дверь и вышел в коридор. Отец Уоррен направился за ним.
Проводив его взглядом, хозяйка Эшлингфор-да обратилась к Эмме:
— Я благодарна и вам за то, что вы защищали Лайма и меня.
Служанка, задумавшись о чем-то, протянула руку и ласково убрала прядь волос со лба молодой женщины.
— Когда-то я тоже любила, — печально проронила она. — По крайней мере, думала, что любила. Я понимаю вас, леди Джослин.
Повернувшись, она взяла со стола баночку с мазью и льняные бинты и молча вышла из кухни.
Постояв несколько минут в одиночестве, вдова погасила факелы и поднялась в свою комнату. Вскоре она легла в постель, поудобнее устроилась на подушке и, повернувшись на бок, устремила взгляд на стену, рассматривая уже знакомые тени. С первыми лучами солнца Джослин намеревалась отправиться в Торнмид, чтобы рассказать Лайму о том, что произошло вечером. Но не только для этого. Она осознавала, что, возможно, решив покинуть Эшлингфорд, совершает ошибку, но поступить иначе не могла. В тот момент, когда ее жизнь зависела от руки Иво, приставившего острие кинжала к ее горлу, Джослин поняла, как ужасно умереть, так и не познав Лайма, как женщина познает мужчину. Внутренний голос взывал к разуму, напоминая об ужасной каре, которой ей грозила святая церковь, однако сердце, уставшее от одиночества, говорило другое.
Беспокойно метаясь в постели, Джослин натянула на плечи одеяло и закрыла глаза. Впервые за прошедшие несколько недель она погрузилась в сон, не терзаясь мучительными раздумьями и сомнениями.
Глава 21
— Пока все, — ответила женщина. Джослин без труда узнала голос Эммы.
— Ах, ты, старая ведьма! — мужской голос зазвучал громче. — Да мне следовало бы давно тебя…
— Ну что же, Иво, убей меня прямо сейчас. Убей и дай мне возможность с небес наблюдать, как ты мучаешься в аду.
По спине хозяйки Эшлингфорда пробежал холодок. Иво вернулся! Боже, как же ему удалось пробраться в замок незамеченным? Неужели Эмма впустила его?
— С небес? — злорадно переспросил дядя Мейнарда. — Да тебе не видать их. Впрочем, как и ублюдку-ирландцу.
— Ты полагаешь, что попадешь туда? Ты глубоко заблуждаешься, дорогой Иво. Тебя заберет не Бог, а дьявол. И я буду молиться, чтобы это произошло как можно скорее.
В следующее мгновение из сада донесся звук пощечины. Хотя Эмма не проронила ни слова, Джослин не сомневалась в том, что Иво ударил ее. В ее душе всколыхнулась волна гнева. В порыве чувств вдова с силой дернула дверную ручку.
— Я устал от твоих угроз! Ты… — услышав скрип двери, Иво запнулся и замолчал.
— Если вы еще хоть пальцем прикоснетесь к ней, я позову стражу, — предупредила хозяйка Эшлингфорда, выходя на тропинку, освещенную лунным светом.
— А-а, леди Джослин! — с облегчением воскликнул Иво, отходя от Эммы и направляясь вперед. — А я уже начал переживать, что покину замок, так и не увидев вас.
Джослин торопливо спускалась по тропинке, неумолимо сокращая расстояние, разделявшее их.
— Нет, госпожа! — крикнула ей Эмма. — Возвращайтесь в башню. Отец Иво уже уходит.
Однако ее предупреждение немного опоздало. Спустя мгновение Иво с кинжалом в руке подскочил к Джослин. Приставив лезвие к ее горлу, он зловеще зашептал ей на ухо:
— Вы разочаровали меня, леди Джослин. Вы подвели меня. Более того, вы подвели не только меня, но и своего сына. Вы знаете цену обману? Цену, которую грешник должен заплатить Господу!
Молодая мать предприняла отчаянную попытку вырваться из рук Иво.
— Отпустите меня! Вы лжесвященник!
Но его пальцы еще крепче сжали ее руку.
— Мне кажется, ваша голова забита лишь мыслями о том, что у этого ублюдка между ног, моя дорогая. Клянусь, именно он научил вас таким словам, как «лжесвященник».
— Отпустите меня немедленно!
Иво прикоснулся губами к ее уху.
— Я еще не рассчитался с вами, — прошептал он.
Осознавая безвыходность своего положения, Джослин подняла ногу.
— А я с вами расплатилась, — выдохнула она и, собравшись с силами, опустила ногу на ступню противника.
На несколько секунд Иво застыл неподвижно с искаженным от боли лицом, затем с его губ сорвались грубые ругательства. В следующее мгновение острие клинка царапнуло кожу женщины.
Она вскрикнула от боли. Почувствовав теплую струйку крови, побежавшую по шее, Джослин оцепенела. Неужели он задел главную вену? Неужели жизнь уйдет из ее тела так же быстро, как из тела того разбойника, которому священник перерезал горло и от которого Лайм так и не успел узнать правду?
— Отпусти ее, Иво, — властно приказала Эмма, поспешившая прийти на помощь. — Или клянусь, ты больше никогда не увидишь своих драгоценных монет.
— Учитывая, что ты, старая скряга, выдаешь их мне мизерными суммами, меня это мало волнует.
— Я готова отдать все сразу, — отчаявшись, согласилась Эмма. — Отпусти ее, и я принесу деньги прямо сейчас. Клянусь.
Священник вздохнул.
— Твои слова ласкают мой слух, Эмма. Продолжай.
Старая служанка судорожно вцепилась пальцами в его руку, прижимающую клинок к горлу молодой госпожи.
— И записи. Я отдам тебе и записи.
— Записи? — удивленно переспросил он. — Но ты же говорила, что они где-то спрятаны, где-то в другом месте. — Иво выразительно щелкнул языком. — Как я могу тебе теперь верить?
Джослин напряженно вслушивалась в их разговор. Деньги? Не те ли это деньги, которые Мейнард похитил из казны Эшлингфорда? Превозмогая боль, она отчаянно пыталась сосредоточиться. Если те, то каким образом они попали в руки Эммы? И о каких записях идет речь? Ведь служанка не умела писать.
— Принеси их, — сухо согласился Иво. — И деньги… и записи.
— Пообещай, что отпустишь леди Джослин и не причинишь ей вреда.
— Тебе всегда хотелось гарантий, не так ли, глупая женщина?
Эмма кивнула головой.
— Да, всегда.
Он усмехнулся.
— Ну что же, я даю слово.
Повернувшись, Эмма торопливым шагом направилась по тропинке к башне.
— Чего стоит ваше слово? — гневно заявила Джослин. — Я уверена, что как только вы получите желаемое, вы перережете горло нам обеим.
— Я уже, кажется, говорил, что старуха глупа. — Подняв голову, священник крикнул: — Поторопись, старая карга. Мое терпение на исходе.
— Нет! — взмолилась молодая вдова. — Не делайте этого, Эмма. Он…
Неожиданно луч света разрезал темноту, заставив Джослин замолчать на полуслове.
— Кто там? — раздался недовольный голос вслед за скрипом открывшейся двери. Через минуту на тропинке показался сэр Хью.
Молниеносно оценив ситуацию, Иво спрягался за спиной Джослин, прикрывшись ею, словно щитом. Эмма, испустив крик отчаяния, остановилась как вкопанная перед управляющим, из-за плеча которого выглядывал отец Уоррен.
— Иво! — воскликнул сэр Хью, узнав его даже в темноте.
— Старая карга должна отдать мне кое-что, — процедил Иво. — Пропустите ее. Когда она вернется, я уйду своей дорогой.
Сэр Хью прищурился.
— Прошу вас, сэр Хью, — взмолилась Эмма. — Если вы не позволите мне принести то, что он хочет получить, он убьет леди Джослин.
Обогнав управляющего, отец Уоррен поспешил в сад.
— Как вы, священник, облаченный в одежды святой церкви, можете угрожать человеку смертью? — возмущенно спросил он.
— А-а, значит, ты снова вернулся в Эшлингфорд, — прошипел Иво, как змея.
Пропустив злобное замечание мимо ушей, отец Уоррен потребовал:
— Немедленно отпустите леди Джослин.
— А если не отпущу?
— Тогда вам придется держать ответ перед епископом.
Иво ехидно усмехнулся.
— Вы считаете, что я глупец и не понимаю, что вы отправитесь к нему в любом случае? Нет, отец Уоррен, я не уйду отсюда без того, что принадлежит мне по праву, Принеси это, Эмма.
Воцарилась мертвая тишина. Первым нарушил молчание сэр Хью.
— Принеси, Эмма, то, что он просит.
Услышав слова управляющего, Иво ослабил хватку, чем не преминула воспользоваться Джослин. Резко повернувшись, она нанесла удар коленом ему в пах.
В воздух взметнулся крик боли, сорвавшийся с губ священника. В следующее мгновение он пошатнулся и пощятился назад.
Почувствовав, что его руки разжались, женщина отскочила в сторону.
— Сука! — прорычал Иво.
— Вы запятнали свое имя, отец Иво, — заявила она, задыхаясь от ненависти. — Вы позор церкви! Вы…
— Леди Джослин! — тихо позвал ее сэр Хью. — Немедленно идите ко мне!
Спохватившись, молодая вдова осознала, что вела себя неразумно. В любой момент Иво мог прийти в себя и попытаться убить ее. Предупреждение управляющего чуть не опоздало: резко выпрямившись, Иво бросился к ней с кинжалом.
Однако сэр Хью успел опередить священника: схватил ее за руку и оттолкнул в сторону. Он выхватил меч и преградил дорогу Иво. Тут же раздался крик боли.
Все произошло так быстро, что Джослин не успела заметить, насколько серьезную рану получил священник. Перед ее глазами мелькнуло его побледневшее испуганное лицо, затем он молниеносно повернулся и побежал прочь.
Сэр Хью бросился в погоню. Выбежав из сада, он начал созывать стражников, приказывая им поймать незваного гостя.
Хозяйка Эшлингфорда тоже собралась было последовать за управляющим, но Эмма и отец Уоррен, подступив к ней с двух сторон, удержали ее.
— С вами все в порядке, моя госпожа? — взволновано спросила старая служанка.
Джослин осторожно прикоснулась пальцем к царапине на шее.
— Да. Благодаря помощи сэра Хью, я жива. Боюсь, если бы он опоздал, отец Иво проткнул бы меня своим кинжалом.
Эмма взяла молодую вдову за локоть.
— Пойдемте. Я промою и смажу вашу рану.
Джослин решительно тряхнула головой.
— Нет, я подожду возвращения сэра Хью.
Эмма бессильно опустила руку, понимая, что настаивать бессмысленно.
Управляющий не заставил себя долго ждать. Он появился в саду в окружении слуг, выбежавших из башни, чтобы выяснить причину переполоха.
— Вы схватили его? — поинтересовалась хозяйка Эшлингфорда.
Сэр Хью виновато взглянул на нее.
— Сожалею, моя госпожа, но ему удалось скрыться.
— Он не затаился в замке?
— Иво взобрался на стену прежде, чем я или кто-нибудь из стражников успел добежать до него.
— Но он же был ранен.
— Да, я задел его руку. Но рана, судя по всему, неглубокая.
Джослин в страхе поежилась.
— Он вернется.
— Мы обязательно найдем его. Я послал по его следу дюжину воинов, — утешил сэр Хью.
Однако женщина не почувствовала облегчения. Она не сомневалась в том, что стражники не найдут Иво.
— Давайте пойдем на кухню, и там я обработаю вашу рану, — предложила Эмма.
Повернувшись к слугам, Джослин заметила, что они не скрывали беспокойства за нее. Обитатели замка переживали за нее! Неужели они приняли ее и признали? Хозяйка Эшлингфорда осознавала важность происходящего. Это означало то, что подданные готовы принять и Оливера. Принять как барона и господина.
— Можете идти спать, — обратилась она к слугам.
Когда собравшиеся покинули сад, Джослин перевела взгляд на Эмму.
— Нам нужно поговорить.
Служанка кивнула головой.
— Да, нужно.
— Каким образом деньги попали к вам, Эмма? — спросила хозяйка Эшлингфорда.
— Деньги? — удивленно переспросил сэр Хью.
Его, как человека, которому доверял Лайм, и отца Уоррена вдова попросила остаться и присутствовать при разговоре с Эммой.
— Речь идет о деньгах, похищенных моим мужем из казны Эшлингфорда перед смертью, — пояснила она, с горечью называя Мейнарда мужем.
— Значит, все это время они находились у вас, Эмма? — проявляя неожиданный интерес, уточнил сэр Хью.
— Они и сейчас у меня, — спокойно ответила служанка, закрывая баночку с лечебной мазью, которую только что наложила на рану Джослин. — По крайней мере, большая часть. Именно за ними и приходил Иво.
Даже при тусклом свете хозяйка Эшлингфор-да заметила на щеке старой женщины багровое пятно — след руки Иво. Сейчас пятно немного побледнело, но по-прежнему было заметно.
— Но как вы нашли деньги? — поинтересовался сэр Хью.
Эмма тяжело вздохнула.
— Мне то и дело доводилось слышать то, что мне не следовало бы слышать. Когда я узнала, что Мейнард упал с лошади и умирает, — она глубоко вздохнула, — я пошла к нему в комнату. Но, приблизившись к двери спальни, я нечаянно услышала, как они с Иво говорили о деньгах. Затаившись, я стояла до тех пор, пока Мейнард не сказал дяде, где спрятал монеты.
— И где же? — спросил Хью.
— В часовне, что находится в заброшенной деревне.
Джослин нахмурилась.
— В заброшенной деревне? Где это?
Отец Уоррен поспешил ответить на ее вопрос.
— Несколько лет назад в деревне Белл-Глен случился пожар, который выжег все дотла. Часовня тоже горела, но стены остались целыми и невредимыми.
— Где именно в часовне? — уточнил Хью.
Эмма вопросительно посмотрела на хозяйку Эшлингфорда, потом повернулась к управляющему.
— Под половыми досками у алтаря.
— Ну, конечно же, — пробормотал Хью. — Ведь часовня находится недалеко от оврага, где разбился Мейнард.
— Понимаю, — заметила Джослин. — Когда Иво отправился вместе с сэром Лаймом в Роз-мур, вы поспешили в сожженную деревню и забрали оттуда деньги.
— Да, так оно и было, — подтвердила Эмма. — И я бы непременно вернула их Лайму, если бы не поняла, что лучше распорядиться ими по-другому.
— Вы предпочли с их помощью защитить Лайма и меня, — подытожила вдова.
Служанка устало опустила веки.
— Господь не накажет меня за это, — вымолвила она, переводя взгляд на Джослин. — Что сделано, то сделано. Я не могла позволить коварному священнику рассказать епископу о грехе, который вы не совершали. Иво — порочный и злой человек, леди Джослин. Он настоящий дьявол во плоти. С каждым днем он все ближе становится к Сатане, и все дальше от Бога.
— Но где же деньги сейчас? — спросил сэр Хью.
— Монеты зашиты в подолы платьев леди Анны, — призналась Эмма. — Там вы их и найдете. — Она снова принялась накладывать повязку на шею Джослин.
Лишь теперь молодая вдова вспомнила о монете, в день ее приезда в Эшлингфорд выскользнувшей из платья, принесенного служанкой. Должно быть, Эмма просто не заметила ее в складках ткани.
— А о каких записях упоминал Иво? — поинтересовалась Джослин. — Что он имел в виду?
Старая няня недовольно усмехнулась.
— О, это старая и не очень приятная история. Слишком старая, чтобы вспоминать о ней.
— Но, видимо, достаточно важная, если священнику до сих пор нужны те записи.
Эмма передернула плечами.
— Иво не только злодей, погрязший в грехах, но и старый подозрительный глупец.
— И тем не менее, я хотела бы узнать, в чем тут дело, — продолжала настаивать госпожа.
Закрепив повязку, служанка отступила назад.
— Вот так хорошо, — удовлетворенно заявила она.
— Эмма! — с укоризной окликнула ее Джос-лин, решив предпринять еще одну попытку выяснить истину.
Старая женщина отрицательно покачала головой.
— Сожалею, моя госпожа. Но это останется между Иво и мной.
Хозяйка Эшлингфорда осознавала, что вмешивалась в чужие дела, но не сомневалась, что упомянутые записи значили для Иво не меньше, чем деньги. А, возможно, даже больше.
В этот момент сэр Хью поднялся на ноги и решительно отодвинул в сторону стул.
— Я должен подготовить послание для лорда Фока. И немедленно.
— Но зачем? К чему такая спешка? — поинтересовалась Эмма. — Он ведь завтра приедет в Эшлингфорд.
Джослин огорченно ответила:
— Нет, не приедет. Лорд Лайм прислал сообщение о том, что задержится в Торнмиде еще на неделю. — Внезапно она приняла решение и повернулась к управляющему. — Не беспокойтесь, сэр Хью. Завтра я сама сообщу ему о случившемся.
— Вы? — Хью удивленно округлил глаза.
— Да. Если он не может приехать в Эшлингфорд, я поеду в Торнмид сама.
— Это опасно, моя госпожа. Если Иво не найдут сегодня ночью, боюсь, он сможет напасть на вас в любую минуту. Он, несомненно, где-то поблизости.
— В таком случае, мне потребуется надежная охрана, не так ли? Надеюсь, вы соберете для меня отряд воинов?
— Лорду Фоку ваша затея не понравится. Я уверен, что он предпочел бы, чтобы вы оставались в Эшлингфорде.
— Вы правы, — согласилась Джослин, — но я все равно поеду.
Управляющий тяжело вздохнул.
— Разумеется, я подберу для вас надежных рыцарей, — пробормотал он, направляясь к двери.
— А я должен подготовить сообщение для епископа, — вступил в разговор отец Уоррен. — Уверен, ему будет интересно узнать, как отец Иво выполняет обязанности священника. — Поднявшись со стула, он последовал за сэром Хью.
«Но принесет ли это какую-нибудь пользу», — мрачно подумала Джослин. Затем она вспомнила, что еще не все сказала управляющему.
— Сэр Хью! — окликнула его вдова.
Мужчина, уже взявшийся за дверную ручку, остановился и повернулся.
— Да, моя госпожа.
— Я так и не поблагодарила вас за то, что вы спасли мне жизнь. Я перед вами в неоплатном долгу. Если я хоть чем-нибудь могу отплатить вам, дайте мне знать, хорошо?
Хью немного помедлил с ответом, а когда, наконец, заговорил, его голос дрожал от волнения.
— Судьба уже вознаградила меня, предоставив возможность спасти вашу жизнь. Нечасто рыцарю, зарабатывающему на жизнь ведением хозяйских книг, выпадает шанс пустить в ход меч.
В его голосе прозвучало такое сожаление, словно ему до смерти надоели столбики цифр, и безумно хотелось вырваться на волю. Неужели в глубине души он мечтал о жаркой схватке и о стремительно несущемся коне?
— И все-таки я у вас в долгу, — уверенно повторила Джослин.
Кивнув головой, мужчина открыл дверь и вышел в коридор. Отец Уоррен направился за ним.
Проводив его взглядом, хозяйка Эшлингфор-да обратилась к Эмме:
— Я благодарна и вам за то, что вы защищали Лайма и меня.
Служанка, задумавшись о чем-то, протянула руку и ласково убрала прядь волос со лба молодой женщины.
— Когда-то я тоже любила, — печально проронила она. — По крайней мере, думала, что любила. Я понимаю вас, леди Джослин.
Повернувшись, она взяла со стола баночку с мазью и льняные бинты и молча вышла из кухни.
Постояв несколько минут в одиночестве, вдова погасила факелы и поднялась в свою комнату. Вскоре она легла в постель, поудобнее устроилась на подушке и, повернувшись на бок, устремила взгляд на стену, рассматривая уже знакомые тени. С первыми лучами солнца Джослин намеревалась отправиться в Торнмид, чтобы рассказать Лайму о том, что произошло вечером. Но не только для этого. Она осознавала, что, возможно, решив покинуть Эшлингфорд, совершает ошибку, но поступить иначе не могла. В тот момент, когда ее жизнь зависела от руки Иво, приставившего острие кинжала к ее горлу, Джослин поняла, как ужасно умереть, так и не познав Лайма, как женщина познает мужчину. Внутренний голос взывал к разуму, напоминая об ужасной каре, которой ей грозила святая церковь, однако сердце, уставшее от одиночества, говорило другое.
Беспокойно метаясь в постели, Джослин натянула на плечи одеяло и закрыла глаза. Впервые за прошедшие несколько недель она погрузилась в сон, не терзаясь мучительными раздумьями и сомнениями.
Глава 21
Джослин Фок ехала в окружении рыцарей. Ее волосы выбились из-под платка и развевались на ветру. Впереди матери в седле сидел Оливер.
Увидев ее, Лайм пришел в смятение. Боже, что ей здесь нужно? Что заставило хозяйку Эшлингфорда покинуть надежный и уютный замок и отправиться в затерявшийся среди полей и холмов полуразрушенный Торнмид? Разумеется, она не могла приехать сюда только потому, что узнала о том, что он, Лайм, задерживается еще на неделю. Или все же могла? В конце концов, Джослин призналась ему в любви.
Когда всадники подъехали достаточно близко, барон остановил коня.
— Лорд Фок, — обратился к нему рыцарь, возглавлявший отряд. — Мы привезли к вам леди Джослин и ее сына.
Осознавая, что женщина не сводила с него глаз, Лайм умышленно избегал ее взгляда.
— А кто вам отдал такой приказ?
— Я, — громко заявила Джослин, направляя лошадь вперед.
Лорду Фоку нечего было возразить, ведь она являлась полноправной хозяйкой Эшлингфорда, и никто не решился бы удержать ее от поездки и тем более перечить ей. Взглянув наконец на нежданную гостью, Лайм заметил повязку на ее шее.
Несмотря на беспокойство и раздражение, вызванные неожиданным появлением Джослин, мужчина почувствовал, что вновь оказался в ее власти. Изумрудно-зеленые глаза женщины обещали то, о чем он боялся даже думать, а слегка приоткрытые губы манили, вызывали непреодолимое желание вкусить их сладость. Она была прекраснее цветка, аромат которого исходил от ее тела. Но у этой розы были острые шипы, надежно охранявшие ее — церковные законы.
Лайм мысленно чертыхнулся. О, Господи! Долгая разлука не ослабила его страсть к ней, а, наоборот, усилила. Отчаянно пытаясь скрыть свои чувства, лорд Фок поинтересовался:
— Что вынудило вас приехать в Торнмид, леди Джослин?
Но тут Оливер, до сих пор дремавший в седле, начал беспокойно ерзать и крутиться. Подняв голову, он увидел Лайма и сразу же протянул к нему руки.
— Дядя Лайм, — полусонным голосом пробормотал он. — Хочу поехать с тобой.
На долю секунды барон застыл от изумления. Ему показалось невероятным, что мальчик мог тянуться к нему с таким же желанием, с каким тянулся к матери. Боже, Лайм не мог поверить, что вообще кто-нибудь мог тянуться к нему так! Бросив на Джослин вопросительный взгляд и получив одобрительный кивок головой в ответ, он направил лошадь к ней.
Мимолетное прикосновение колена к ноге женщины, когда Лайм брал на руки Оливера, вызвало в его теле волну желания. Спустя мгновение маленькие ручки Оливера обвили его шею.
— Я скучал по тебе, — прошептал мальчик. — А ты?
Мужчина невольно улыбнулся.
— Я тоже, — признался он.
Ребенок с удовлетворенным выражением на лице уселся в седло.
— А теперь ты расскажешь мне историю?
— Здесь? — спросил Лайм. — Прямо сейчас?
— Да, а что, нельзя?
Прислушиваясь к своим чувствам, мужчина недоумевал. Что с ним творилось! Он, лорд Фок, был готов рассказывать сказку ребенку в присутствии рыцарей Эшлингфорда!
— Ну хорошо, — согласился он, игнорируя любопытные взгляды, прикованные к нему. — Я расскажу тебе историю по дороге в замок.
Просияв, Оливер повернулся к дяде.
— В твой замок?
— Да. Он называется Торнмид.
Поджав губы, мальчик задумался.
— Он большой, дядя Лайм, — вымолвил мальчик после непродолжительной паузы. — Но почему он не такой красивый, как Эшлингфорд?
Колено Лайма то и дело соприкасалось с ногой Джослин. Мужчина почувствовал, как ее тело напряглось.
— Наверное, потому что Торнмид почти на сто лет старше Эшлингфорда. И еще потому, что о нем не заботились так, как следовало бы.
— Так, как ты заботился об Эшлингфорде?
Услышав слова ребенка, рыцари и наемные воины, ехавшие следом, многозначительно переглянулись и насторожились, ожидая, что человек, который должен был стать их господином, взорвется от гнева. Однако Лайм, вопреки их ожиданиям, лишь болезненно поморщился.
— Да, так, как я заботился об Эшлингфорде.
Оливер уселся поудобнее.
— Но ты ведь собираешься исправить все, правда, дядя Лайм?
Лорд Фок прижал мальчика к себе.
— Да, собираюсь, — ответил он и обернулся к рыцарям. — В зале вас ждут кубки эля и закуска, — громко объявил он. — Мы с леди Джослин последуем за вами.
Рыцари, с раннего утра скакавшие верхом почти без остановок, с радостью восприняли приглашение барона. Обогнав господ, они пришпорили лошадей и с готовностью устремились к замку.
Когда всадники отъехали достаточно далеко, Лайм взглянул на Джослин. Осознавая, что с объясненем придется пока отложить, он не удержался от вопроса:
— Иво? — коротко спросил он, указывая на повязку на ее шее.
Женщина молча кивнула головой.
Лорд Фок в ярости сжал кулаки. Усилием воли подавив вспышку гнева, он переключил внимание на Оливера, который уже сгорал от нетерпения, и начал рассказывать обещанную историю. Когда лошади остановились перед главной башней, Лайм дошел лишь до половины. К его удивлению, ребенок не стал возражать, когда мужчина пообещал ему, что окончание истории он услышит перед сном. Опустив мальчика на землю, Лайм с улыбкой наблюдал, как Оливер резво помчался вперед, затем повернулся к Джослин. Она все еще сидела в седле.
Мужчина протянул к ней руки и помог спешиться, ощущая, что она с готовностью принимает его объятия. Опустив ее на землю, он не сразу отпустил Джослин, некоторое время прижимая ее к себе, потом, поддерживая женщину за локоть, повел ее к лестнице.
Шагая рядом с ней, барон украдкой наблюдал за выражением ее лица. Как Джослин воспримет Торнмид? Он хорошо помнил то искреннее восхищение, которое она испытала, когда впервые увидела зал Эшлингфорда. Несмотря на то, что за последние недели внутреннее убранство замка изменилось к лучшему, лорд Фок понимал, что он не шел ни в какое сравнение с Эшлингфордом.
Едва Джослин переступила порог зала, ее поразила не убогая обстановка, а счастливый смех детей, заглушавший голоса рыцарей.
— О, Оливер уже нашел друзей, — заметила она, увидев сына рядом с тремя детьми. Понимая, что мальчику, в Розмуре проводившему немало времени среди сверстников, в Эшлингфорде не хватало общения с детьми, мать в глубине души обрадовалась.
Как только они вошли в зал, Лайм убрал руку, поддерживающую женщину за локоть.
— Маленькую девочку зовут Гертруда, — неожиданно скованно пояснил он. — Мальчиков — Майкл и Эмрис.
Нахмурившись, Джослин уточнила:
— Они дети прислуги?
— Нет, — ответил лорд Фок, не вдаваясь в подробности.
Но молодая вдова уже не нуждалась в объяснениях. Присмотревшись к детям повнимательнее, она отметила то, на что не обратила внимания сразу. Все трое были такие же хорошенькие, как Оливер, и каждый из них, как и Оливер, имел отличительную черту, сразу бросавшуюся в глаза: золотисто-рыжие волосы. Джослин не могла не понять, что перед ней дети Мейнарда.
Она почувствовала, как к горлу подступает ком. С трудом проглотив его, женщина невольно передернула плечами.
Узнав о том, что ее муж имел незаконнорожденных детей, она не удивилась. Просто Джослин не ожидала, что встретится с ними. Конечно, если бы она любила Мейнарда так, как сейчас любила Лайма, эта встреча причинила бы ей боль и страдания. Особенно тяжело ей было бы увидеть маленькую девочку, которая, судя по всему, появилась на свет через несколько месяцев после рождения Оливера. Но Джослин никогда не любила мужа, поэтому испытывала лишь грусть и жалость к несчастным брошенным детям.
Увидев ее, Лайм пришел в смятение. Боже, что ей здесь нужно? Что заставило хозяйку Эшлингфорда покинуть надежный и уютный замок и отправиться в затерявшийся среди полей и холмов полуразрушенный Торнмид? Разумеется, она не могла приехать сюда только потому, что узнала о том, что он, Лайм, задерживается еще на неделю. Или все же могла? В конце концов, Джослин призналась ему в любви.
Когда всадники подъехали достаточно близко, барон остановил коня.
— Лорд Фок, — обратился к нему рыцарь, возглавлявший отряд. — Мы привезли к вам леди Джослин и ее сына.
Осознавая, что женщина не сводила с него глаз, Лайм умышленно избегал ее взгляда.
— А кто вам отдал такой приказ?
— Я, — громко заявила Джослин, направляя лошадь вперед.
Лорду Фоку нечего было возразить, ведь она являлась полноправной хозяйкой Эшлингфорда, и никто не решился бы удержать ее от поездки и тем более перечить ей. Взглянув наконец на нежданную гостью, Лайм заметил повязку на ее шее.
Несмотря на беспокойство и раздражение, вызванные неожиданным появлением Джослин, мужчина почувствовал, что вновь оказался в ее власти. Изумрудно-зеленые глаза женщины обещали то, о чем он боялся даже думать, а слегка приоткрытые губы манили, вызывали непреодолимое желание вкусить их сладость. Она была прекраснее цветка, аромат которого исходил от ее тела. Но у этой розы были острые шипы, надежно охранявшие ее — церковные законы.
Лайм мысленно чертыхнулся. О, Господи! Долгая разлука не ослабила его страсть к ней, а, наоборот, усилила. Отчаянно пытаясь скрыть свои чувства, лорд Фок поинтересовался:
— Что вынудило вас приехать в Торнмид, леди Джослин?
Но тут Оливер, до сих пор дремавший в седле, начал беспокойно ерзать и крутиться. Подняв голову, он увидел Лайма и сразу же протянул к нему руки.
— Дядя Лайм, — полусонным голосом пробормотал он. — Хочу поехать с тобой.
На долю секунды барон застыл от изумления. Ему показалось невероятным, что мальчик мог тянуться к нему с таким же желанием, с каким тянулся к матери. Боже, Лайм не мог поверить, что вообще кто-нибудь мог тянуться к нему так! Бросив на Джослин вопросительный взгляд и получив одобрительный кивок головой в ответ, он направил лошадь к ней.
Мимолетное прикосновение колена к ноге женщины, когда Лайм брал на руки Оливера, вызвало в его теле волну желания. Спустя мгновение маленькие ручки Оливера обвили его шею.
— Я скучал по тебе, — прошептал мальчик. — А ты?
Мужчина невольно улыбнулся.
— Я тоже, — признался он.
Ребенок с удовлетворенным выражением на лице уселся в седло.
— А теперь ты расскажешь мне историю?
— Здесь? — спросил Лайм. — Прямо сейчас?
— Да, а что, нельзя?
Прислушиваясь к своим чувствам, мужчина недоумевал. Что с ним творилось! Он, лорд Фок, был готов рассказывать сказку ребенку в присутствии рыцарей Эшлингфорда!
— Ну хорошо, — согласился он, игнорируя любопытные взгляды, прикованные к нему. — Я расскажу тебе историю по дороге в замок.
Просияв, Оливер повернулся к дяде.
— В твой замок?
— Да. Он называется Торнмид.
Поджав губы, мальчик задумался.
— Он большой, дядя Лайм, — вымолвил мальчик после непродолжительной паузы. — Но почему он не такой красивый, как Эшлингфорд?
Колено Лайма то и дело соприкасалось с ногой Джослин. Мужчина почувствовал, как ее тело напряглось.
— Наверное, потому что Торнмид почти на сто лет старше Эшлингфорда. И еще потому, что о нем не заботились так, как следовало бы.
— Так, как ты заботился об Эшлингфорде?
Услышав слова ребенка, рыцари и наемные воины, ехавшие следом, многозначительно переглянулись и насторожились, ожидая, что человек, который должен был стать их господином, взорвется от гнева. Однако Лайм, вопреки их ожиданиям, лишь болезненно поморщился.
— Да, так, как я заботился об Эшлингфорде.
Оливер уселся поудобнее.
— Но ты ведь собираешься исправить все, правда, дядя Лайм?
Лорд Фок прижал мальчика к себе.
— Да, собираюсь, — ответил он и обернулся к рыцарям. — В зале вас ждут кубки эля и закуска, — громко объявил он. — Мы с леди Джослин последуем за вами.
Рыцари, с раннего утра скакавшие верхом почти без остановок, с радостью восприняли приглашение барона. Обогнав господ, они пришпорили лошадей и с готовностью устремились к замку.
Когда всадники отъехали достаточно далеко, Лайм взглянул на Джослин. Осознавая, что с объясненем придется пока отложить, он не удержался от вопроса:
— Иво? — коротко спросил он, указывая на повязку на ее шее.
Женщина молча кивнула головой.
Лорд Фок в ярости сжал кулаки. Усилием воли подавив вспышку гнева, он переключил внимание на Оливера, который уже сгорал от нетерпения, и начал рассказывать обещанную историю. Когда лошади остановились перед главной башней, Лайм дошел лишь до половины. К его удивлению, ребенок не стал возражать, когда мужчина пообещал ему, что окончание истории он услышит перед сном. Опустив мальчика на землю, Лайм с улыбкой наблюдал, как Оливер резво помчался вперед, затем повернулся к Джослин. Она все еще сидела в седле.
Мужчина протянул к ней руки и помог спешиться, ощущая, что она с готовностью принимает его объятия. Опустив ее на землю, он не сразу отпустил Джослин, некоторое время прижимая ее к себе, потом, поддерживая женщину за локоть, повел ее к лестнице.
Шагая рядом с ней, барон украдкой наблюдал за выражением ее лица. Как Джослин воспримет Торнмид? Он хорошо помнил то искреннее восхищение, которое она испытала, когда впервые увидела зал Эшлингфорда. Несмотря на то, что за последние недели внутреннее убранство замка изменилось к лучшему, лорд Фок понимал, что он не шел ни в какое сравнение с Эшлингфордом.
Едва Джослин переступила порог зала, ее поразила не убогая обстановка, а счастливый смех детей, заглушавший голоса рыцарей.
— О, Оливер уже нашел друзей, — заметила она, увидев сына рядом с тремя детьми. Понимая, что мальчику, в Розмуре проводившему немало времени среди сверстников, в Эшлингфорде не хватало общения с детьми, мать в глубине души обрадовалась.
Как только они вошли в зал, Лайм убрал руку, поддерживающую женщину за локоть.
— Маленькую девочку зовут Гертруда, — неожиданно скованно пояснил он. — Мальчиков — Майкл и Эмрис.
Нахмурившись, Джослин уточнила:
— Они дети прислуги?
— Нет, — ответил лорд Фок, не вдаваясь в подробности.
Но молодая вдова уже не нуждалась в объяснениях. Присмотревшись к детям повнимательнее, она отметила то, на что не обратила внимания сразу. Все трое были такие же хорошенькие, как Оливер, и каждый из них, как и Оливер, имел отличительную черту, сразу бросавшуюся в глаза: золотисто-рыжие волосы. Джослин не могла не понять, что перед ней дети Мейнарда.
Она почувствовала, как к горлу подступает ком. С трудом проглотив его, женщина невольно передернула плечами.
Узнав о том, что ее муж имел незаконнорожденных детей, она не удивилась. Просто Джослин не ожидала, что встретится с ними. Конечно, если бы она любила Мейнарда так, как сейчас любила Лайма, эта встреча причинила бы ей боль и страдания. Особенно тяжело ей было бы увидеть маленькую девочку, которая, судя по всему, появилась на свет через несколько месяцев после рождения Оливера. Но Джослин никогда не любила мужа, поэтому испытывала лишь грусть и жалость к несчастным брошенным детям.