Страница:
Очнувшись от раздумий, молодая вдова почувствовала на себе взгляд лорда Фока и, повернувшись, посмотрела прямо ему в глаза. В следующее мгновение Джослин осознала, что он, видимо, ждал, как она отреагирует на незаконнорожденных детей Мейнарда. Неужели Лайм думает, что она отнесется к ним так же, как когда-то Анна отнеслась к нему? Даже если бы она пришла в ярость, то ни за что не стала бы вымещать свою злость на этих невинных созданиях.
— Почему вы не рассказали мне о них раньше?
Барон снова взглянул на детей.
— Не было удобного случая.
— Я знаю, что мне следовало бы сообщить вам о своем приезде заранее. Сожалею, что не смогла известить вас. Но вы же могли мне рассказать об этих детях во время последнего визита в Эшлингфорд.
Не сводя с нее глаз, Лайм вполголоса произнес:
— Мне не хотелось взваливать на ваши плечи лишнюю тяжесть. Большинство женщин предпочитают не знать правду о своих мужьях.
Джослин чуть не рассмеялась.
— Вы полагаете, что я слепая? Или глупая? Я знала, что Мейнард был нечестен и несправедлив со мной. Даже в Розмуре он находил женщин для развлечения. — Она стыдливо отвела взгляд.
От руки мужчины, опустившейся на ее плечо, по телу женщины распространилось тепло.
— Извините, — вымолвил он.
Джослин тяжело вздохнула.
— Честно говоря, я чувствую себя униженной. И больше никаких чувств, — печально проронила она и, желая как можно скорее переменить тему, добавила: — Эти малыши… — она посмотрела на детей, вместе с Оливером стоявших у основания лестницы, — родились в Торнмиде? Неужели Мейнард приезжал и сюда?
— Разумеется, нет. Их матери жили в Эшлингфорде. Отправляясь в Торнмид, я взял их с собой.
Вдова бросила на лорда Фока недоумевающий взгляд. Но почему?
— И их матерей тоже? — не удержалась она от вопроса.
Лайм покачал головой.
— Они сироты. Гертруду мать бросила, а матери мальчиков умерли. Одна — сразу после родов, другая попала под плуг.
— Но почему вы заботитесь о них, Лайм? Вы же не несете за них ответственности.
— Разве не несу? Я ведь их дядя, Джослин. Так же, как и для Оливера.
Его слова заставили сердце женщины затрепетать. Разве она могла не полюбить такого благородного человека?
— А они знают об этом? — переполненная восхищением, выдохнула она.
— Я говорил им, но не уверен, что дети поняли меня.
— И что же вы собираетесь с ними делать дальше?
Взгляд барона стал суровым.
— Когда Торнмид станет окончательно моим — и люди, и земли — я отдам их в какую-нибудь хорошую семью, которой смогу доверять.
— Всех вместе?
— Да, я не собираюсь их разлучать.
Джослин удовлетворенно кивнула головой.
— Но, возможно, есть и другие дети Мейнарда.
— Я знаю только пятерых. Но не сомневаюсь, что их гораздо больше.
— А где еще двое?
— Со своими матерями. Но хватит об этом. Теперь я хочу узнать о том, что привело вас в Торнмид.
Молодая вдова снова посмотрела на детей. Увидев, как Оливер взял маленькую девочку за руку, она улыбнулась.
— Джослин! — окликнул ее Лайм. — Не уходите от ответа.
— Мне хотелось бы, чтобы за Оливером кто-нибудь присмотрел. Тогда мы могли бы поговорить спокойно.
— Мейв позаботиться о нем, — лорд Фок указал на женщину, которая стояла в стороне и не сводила глаз с малышей. — Она присматривает за Гертрудой и мальчиками.
— Очень хорошо.
Лайм жестом предложил ей подняться по лестнице.
— Пойдемте.
Поднявшись по ступенькам, Джослин в сопровождении Лайма вошла в одну из комнат. Едва она переступила порог, как увидела огромную широкую кровать, завешенную занавесом. Комната хозяина! Комната, где спал Лайм! Ее сердце учащенно забилось в груди. Прошлой ночью ей приснилось, что она делила такую же постель с Лаймом. Женщину обдало жаром. Неужели сну суждено сбыться? Однако в следующее мгновение Джослин почувствовала неуверенность.
— Присаживайтесь, — предложил лорд Фок, указывая на два кресла, стоявших перед камином.
Молодая вдова выбрала то, которое располагалось спинкой к кровати.
— И рассказывайте, — произнес он, опускаясь в кресло напротив.
— Иво вернулся в Эшлингфорд, — начала Джослин и подробно описала встречу с коварным священником.
— Я убью его, — решительно заявил барон, когда она закончила рассказ. В его глазах застыл холодный целеустремленный взгляд. — К черту церковные законы. Я своими руками уложу его в могилу.
Наклонившись вперед, женщина накрыла ладонью его руку.
— Не говорите так, Лайм. Я не пострадала. Эмма тоже.
Еще несколько секунд мужчина смотрел ей в глаза, затем перевел взгляд на повязку на ее шее.
Джослин вдруг безумно захотелось ощутить прикосновение мозолистых подушечек его пальцев, которые могли быть такими нежными. О, если бы он снова прикоснулся к ней и заставил почувствовать себя женщиной!
С глухим рычанием Лайм вскочил на ноги.
— Господи, Джослин! Почему вы сразу не позвали на помощь? — воскликнул он с негодованием.
— Я знаю, что мне следовало это сделать, но когда я услышала, что ваш дядя ударил Эмму, я… — Женщина печально покачала головой. — Я потеряла способность думать.
— Да, видимо, действительно потеряли, — согласился лорд Фок и начал беспокойно шагать по комнате. Дойдя до двери, он на мгновение замер, потом порывисто повернулся к ней. — Он же мог убить вас!
Отрицать очевидное не имело смысла. Если она отказывалась верить в то, что Иво нанял разбойников, то теперь ей уже нечего было возразить.
— Знаю.
Лорд Фок задумчиво провел рукой по волосам.
— Расскажите все до конца, — потребовал он. — Они нашли Иво?
— Нет, хотя искали всю ночь.
Лайм мрачно усмехнулся. Разумеется, не нашли. Священник, несомненно, успел покинуть замок прежде, чем стражники вставили ноги в стремена. Однако он по-прежнему находился где-то поблизости и мог вскоре снова вернуться. Что же делать? А что если оставить Джослин и Оливера здесь, в Торнмиде! Идея показалась ему настолько соблазнительной, что он чуть не высказал ее вслух. Но, вовремя спохватившись, отверг ее как нереальную. Нет, их место в Эшлингфорде, а не в полуразвалившемся Торнмиде. Слушая рассказ Джослин, барон мысленно проклинал себя за невнимательность и глупость. Почему он не расспросил Оливера о деньгах, которые мальчик видел у Эммы? Он даже не задумался над столь важным фактом. Разве мог взрослый зрелый человек вести себя так глупо? Неужели любовь до такой степени вскружила ему голову, что он потерял бдительность, превратившись из умудренного жизненным опытом мужчины в наивного глупца? Если это действительно так, то сколько еще ошибок он совершит? Ведь страсть к Джослин, сводившая его с ума, не только не угасала, а, напротив, разгоралась с каждым днем.
— А где деньги сейчас?
Погрузившись в раздумья, хозяйка Эшлингфорда ответила не сразу.
— Сэр Хью забрал их и запер в своем сундуке.
Лайм удовлетворенно кивнул головой.
— Хорошо.
Тем временем Джослин поднялась с кресла и направилась к нему.
— Лайм, что, если Иво снова придет?
Он встретил ее настороженный взгляд.
— Не стану обманывать вас, Джослин. Мой дядюшка обязательно вернется. Именно поэтому вы не должны рисковать ни своей жизнью, ни жизнью Оливера.
— Как, видимо, рисковала, отправившись в Торнмид?
Лорд Фок опустил глаза.
— Да. Меня радует, что по крайней мере на этот раз у вас хватило ума отправиться в дорогу в сопровождении отряда рыцарей.
Не дойдя до мужчины пары шагов, она резко остановилась.
— Сэр Хью настоял, чтобы меня сопровождал такой большой отряд. Думаю, нам бы хватило и половины.
Боясь уловить головокружительный аромат ее кожи, Лайм отошел в сторону. Ее близость опьяняла его, подобно крепкому вину. Его взгляд метнулся к шторам. Они разделяли комнату на две части таким образом, что одна половина служила спальней, другая же позволяла принимать посетителей. Но сейчас, когда рядом находилась Джослин, ему было тесно. Боже, о чем он думал, приводя ее сюда? Следовало отвести ее в сад, который, правда, уже одичал и зарос бурьяном, или на кухню, или во двор… Куда угодно, лишь бы не сюда. Лайму страстно хотелось сократить расстояние, разделяющее их. В конце концов не устояв перед соблазном, он отдался во власть чувств. В следующую секунду ноги сами понесли его навстречу возлюбленной.
Приблизившись вплотную, мужчина застыл.
— Я искренне сожалею о том, что Иво причинил вам боль, — осторожно проведя кончиком пальца по повязке, проронил он. — Если бы только я мог быть рядом с вами и остановить его!
Подняв голову, она устремила на него взгляд своих огромных прекрасных глаз.
Этого вынести Лайм уже не смог.
— Проклятие! — воскликнул он, чувствуя, как его тело охватывает безумное желание.
Женщина удивленно округлила глаза.
— Что случилось? — обеспокоенно спросила она.
Неимоверным усилием воли поборов искушение, мужчина отдернул руку.
— Ничего, Джослин. Все в порядке, — ответил он, резко поворачиваясь и снова направляясь к выходу из комнаты. — Давайте вернемся в зал.
Воцарилась мертвая тишина. Дойдя до двери, Лайм остановился.
— Нет, — нарушив молчание, прошептала молодая вдова.
Одно единственное слово! Он почувствовал, как его тело встрепенулось, словно от прикосновения ее рук. Оглянувшись, мужчина увидел, что она не двинулась с места. Ее глаза светились каким-то особым светом, говоря о том, что женщина жаждала любви. Джослин Фок желала отдаться во власть страсти!
Тело Лайма готово было взбунтоваться, отбросить доводы рассудка, однако усилием воли он сохранил самообладание. Слишком многое сейчас стояло между ними: и урожай, о котором следовало позаботиться, и надвигающаяся эпидемия чумы и… Иво, выжидающий удобного момента для того, чтобы обвинить их в нарушении святых законов церкви. Боже, ему требовалось бесчисленное множество причин, лишь бы не переступить запретную черту. Мужчина понимал, что заключи он ее сейчас в объятия, он уже не сможет выпустить ее.
— Скоро подадут ужин, — сказал лорд Фок, снова поворачиваясь к двери.
Ему было неимоверно трудно уходить от нее, тем более сейчас, когда ее страдания тронули его до глубины души, но Лайм не мог себе позволить повернуть назад.
Матрас был старым и жестким, но Джослин, оставшись наедине с темнотой и своими мыслями, не ощущала неудобств. Тяжело вздохнув, женщина услышала, как эхо несколько раз повторило ее вздох. Тихое посапывал Оливер во сне. О, если бы она могла прекратить думать о Лайме! Если бы могла забыть о душевной боли, не дававшей ей покоя!
Сдержав стон, готовый вот-вот сорваться с губ, Джослин повернулась на бок и, поправив под головой подушку, уже в который раз попыталась заснуть. Однако сон отверг ее так же, как отверг Лайм. Он по-прежнему желал ее — в этом женщина не сомневалась — но сейчас, когда она, наконец, набралась мужества и решилась отдаться страсти, он пошел на попятную. Но почему?
Джослин закуталась в одеяло. Ей следовало бы сразу же после ужина вернуться в Эшлингфорд. Зачем она осталась в Торнмиде на ночь, проведя остаток дня в сомнениях и душевных терзаниях? Единственная польза от путешествия в Торнмид состояла в том, что Оливер в конце концов успокоился. Услышав окончание истории о медведе, он со счастливой улыбкой на лице погрузился в сон.
О, если бы Лайм захотел, чтобы и она, Джослин, улыбалась так же счастливо!
Рано утром барон стоял на сторожевой башне, расположенной над воротами замка, и смотрел вслед отряду рыцарей, направлявшихся обратно в Эшлингфорд. С ними уезжала и Джослин. Как только они скрылись из вида, лорд Фок устало закрыл глаза. Не признавать очевидное не имело смысла. Да, он не стал близок с Джослин, но и отрицать чувств к ней уже не мог.
Оставался лишь один выход.
Лайм вернулся в зал и начал писать послание.
Глава 22
— Почему вы не рассказали мне о них раньше?
Барон снова взглянул на детей.
— Не было удобного случая.
— Я знаю, что мне следовало бы сообщить вам о своем приезде заранее. Сожалею, что не смогла известить вас. Но вы же могли мне рассказать об этих детях во время последнего визита в Эшлингфорд.
Не сводя с нее глаз, Лайм вполголоса произнес:
— Мне не хотелось взваливать на ваши плечи лишнюю тяжесть. Большинство женщин предпочитают не знать правду о своих мужьях.
Джослин чуть не рассмеялась.
— Вы полагаете, что я слепая? Или глупая? Я знала, что Мейнард был нечестен и несправедлив со мной. Даже в Розмуре он находил женщин для развлечения. — Она стыдливо отвела взгляд.
От руки мужчины, опустившейся на ее плечо, по телу женщины распространилось тепло.
— Извините, — вымолвил он.
Джослин тяжело вздохнула.
— Честно говоря, я чувствую себя униженной. И больше никаких чувств, — печально проронила она и, желая как можно скорее переменить тему, добавила: — Эти малыши… — она посмотрела на детей, вместе с Оливером стоявших у основания лестницы, — родились в Торнмиде? Неужели Мейнард приезжал и сюда?
— Разумеется, нет. Их матери жили в Эшлингфорде. Отправляясь в Торнмид, я взял их с собой.
Вдова бросила на лорда Фока недоумевающий взгляд. Но почему?
— И их матерей тоже? — не удержалась она от вопроса.
Лайм покачал головой.
— Они сироты. Гертруду мать бросила, а матери мальчиков умерли. Одна — сразу после родов, другая попала под плуг.
— Но почему вы заботитесь о них, Лайм? Вы же не несете за них ответственности.
— Разве не несу? Я ведь их дядя, Джослин. Так же, как и для Оливера.
Его слова заставили сердце женщины затрепетать. Разве она могла не полюбить такого благородного человека?
— А они знают об этом? — переполненная восхищением, выдохнула она.
— Я говорил им, но не уверен, что дети поняли меня.
— И что же вы собираетесь с ними делать дальше?
Взгляд барона стал суровым.
— Когда Торнмид станет окончательно моим — и люди, и земли — я отдам их в какую-нибудь хорошую семью, которой смогу доверять.
— Всех вместе?
— Да, я не собираюсь их разлучать.
Джослин удовлетворенно кивнула головой.
— Но, возможно, есть и другие дети Мейнарда.
— Я знаю только пятерых. Но не сомневаюсь, что их гораздо больше.
— А где еще двое?
— Со своими матерями. Но хватит об этом. Теперь я хочу узнать о том, что привело вас в Торнмид.
Молодая вдова снова посмотрела на детей. Увидев, как Оливер взял маленькую девочку за руку, она улыбнулась.
— Джослин! — окликнул ее Лайм. — Не уходите от ответа.
— Мне хотелось бы, чтобы за Оливером кто-нибудь присмотрел. Тогда мы могли бы поговорить спокойно.
— Мейв позаботиться о нем, — лорд Фок указал на женщину, которая стояла в стороне и не сводила глаз с малышей. — Она присматривает за Гертрудой и мальчиками.
— Очень хорошо.
Лайм жестом предложил ей подняться по лестнице.
— Пойдемте.
Поднявшись по ступенькам, Джослин в сопровождении Лайма вошла в одну из комнат. Едва она переступила порог, как увидела огромную широкую кровать, завешенную занавесом. Комната хозяина! Комната, где спал Лайм! Ее сердце учащенно забилось в груди. Прошлой ночью ей приснилось, что она делила такую же постель с Лаймом. Женщину обдало жаром. Неужели сну суждено сбыться? Однако в следующее мгновение Джослин почувствовала неуверенность.
— Присаживайтесь, — предложил лорд Фок, указывая на два кресла, стоявших перед камином.
Молодая вдова выбрала то, которое располагалось спинкой к кровати.
— И рассказывайте, — произнес он, опускаясь в кресло напротив.
— Иво вернулся в Эшлингфорд, — начала Джослин и подробно описала встречу с коварным священником.
— Я убью его, — решительно заявил барон, когда она закончила рассказ. В его глазах застыл холодный целеустремленный взгляд. — К черту церковные законы. Я своими руками уложу его в могилу.
Наклонившись вперед, женщина накрыла ладонью его руку.
— Не говорите так, Лайм. Я не пострадала. Эмма тоже.
Еще несколько секунд мужчина смотрел ей в глаза, затем перевел взгляд на повязку на ее шее.
Джослин вдруг безумно захотелось ощутить прикосновение мозолистых подушечек его пальцев, которые могли быть такими нежными. О, если бы он снова прикоснулся к ней и заставил почувствовать себя женщиной!
С глухим рычанием Лайм вскочил на ноги.
— Господи, Джослин! Почему вы сразу не позвали на помощь? — воскликнул он с негодованием.
— Я знаю, что мне следовало это сделать, но когда я услышала, что ваш дядя ударил Эмму, я… — Женщина печально покачала головой. — Я потеряла способность думать.
— Да, видимо, действительно потеряли, — согласился лорд Фок и начал беспокойно шагать по комнате. Дойдя до двери, он на мгновение замер, потом порывисто повернулся к ней. — Он же мог убить вас!
Отрицать очевидное не имело смысла. Если она отказывалась верить в то, что Иво нанял разбойников, то теперь ей уже нечего было возразить.
— Знаю.
Лорд Фок задумчиво провел рукой по волосам.
— Расскажите все до конца, — потребовал он. — Они нашли Иво?
— Нет, хотя искали всю ночь.
Лайм мрачно усмехнулся. Разумеется, не нашли. Священник, несомненно, успел покинуть замок прежде, чем стражники вставили ноги в стремена. Однако он по-прежнему находился где-то поблизости и мог вскоре снова вернуться. Что же делать? А что если оставить Джослин и Оливера здесь, в Торнмиде! Идея показалась ему настолько соблазнительной, что он чуть не высказал ее вслух. Но, вовремя спохватившись, отверг ее как нереальную. Нет, их место в Эшлингфорде, а не в полуразвалившемся Торнмиде. Слушая рассказ Джослин, барон мысленно проклинал себя за невнимательность и глупость. Почему он не расспросил Оливера о деньгах, которые мальчик видел у Эммы? Он даже не задумался над столь важным фактом. Разве мог взрослый зрелый человек вести себя так глупо? Неужели любовь до такой степени вскружила ему голову, что он потерял бдительность, превратившись из умудренного жизненным опытом мужчины в наивного глупца? Если это действительно так, то сколько еще ошибок он совершит? Ведь страсть к Джослин, сводившая его с ума, не только не угасала, а, напротив, разгоралась с каждым днем.
— А где деньги сейчас?
Погрузившись в раздумья, хозяйка Эшлингфорда ответила не сразу.
— Сэр Хью забрал их и запер в своем сундуке.
Лайм удовлетворенно кивнул головой.
— Хорошо.
Тем временем Джослин поднялась с кресла и направилась к нему.
— Лайм, что, если Иво снова придет?
Он встретил ее настороженный взгляд.
— Не стану обманывать вас, Джослин. Мой дядюшка обязательно вернется. Именно поэтому вы не должны рисковать ни своей жизнью, ни жизнью Оливера.
— Как, видимо, рисковала, отправившись в Торнмид?
Лорд Фок опустил глаза.
— Да. Меня радует, что по крайней мере на этот раз у вас хватило ума отправиться в дорогу в сопровождении отряда рыцарей.
Не дойдя до мужчины пары шагов, она резко остановилась.
— Сэр Хью настоял, чтобы меня сопровождал такой большой отряд. Думаю, нам бы хватило и половины.
Боясь уловить головокружительный аромат ее кожи, Лайм отошел в сторону. Ее близость опьяняла его, подобно крепкому вину. Его взгляд метнулся к шторам. Они разделяли комнату на две части таким образом, что одна половина служила спальней, другая же позволяла принимать посетителей. Но сейчас, когда рядом находилась Джослин, ему было тесно. Боже, о чем он думал, приводя ее сюда? Следовало отвести ее в сад, который, правда, уже одичал и зарос бурьяном, или на кухню, или во двор… Куда угодно, лишь бы не сюда. Лайму страстно хотелось сократить расстояние, разделяющее их. В конце концов не устояв перед соблазном, он отдался во власть чувств. В следующую секунду ноги сами понесли его навстречу возлюбленной.
Приблизившись вплотную, мужчина застыл.
— Я искренне сожалею о том, что Иво причинил вам боль, — осторожно проведя кончиком пальца по повязке, проронил он. — Если бы только я мог быть рядом с вами и остановить его!
Подняв голову, она устремила на него взгляд своих огромных прекрасных глаз.
Этого вынести Лайм уже не смог.
— Проклятие! — воскликнул он, чувствуя, как его тело охватывает безумное желание.
Женщина удивленно округлила глаза.
— Что случилось? — обеспокоенно спросила она.
Неимоверным усилием воли поборов искушение, мужчина отдернул руку.
— Ничего, Джослин. Все в порядке, — ответил он, резко поворачиваясь и снова направляясь к выходу из комнаты. — Давайте вернемся в зал.
Воцарилась мертвая тишина. Дойдя до двери, Лайм остановился.
— Нет, — нарушив молчание, прошептала молодая вдова.
Одно единственное слово! Он почувствовал, как его тело встрепенулось, словно от прикосновения ее рук. Оглянувшись, мужчина увидел, что она не двинулась с места. Ее глаза светились каким-то особым светом, говоря о том, что женщина жаждала любви. Джослин Фок желала отдаться во власть страсти!
Тело Лайма готово было взбунтоваться, отбросить доводы рассудка, однако усилием воли он сохранил самообладание. Слишком многое сейчас стояло между ними: и урожай, о котором следовало позаботиться, и надвигающаяся эпидемия чумы и… Иво, выжидающий удобного момента для того, чтобы обвинить их в нарушении святых законов церкви. Боже, ему требовалось бесчисленное множество причин, лишь бы не переступить запретную черту. Мужчина понимал, что заключи он ее сейчас в объятия, он уже не сможет выпустить ее.
— Скоро подадут ужин, — сказал лорд Фок, снова поворачиваясь к двери.
Ему было неимоверно трудно уходить от нее, тем более сейчас, когда ее страдания тронули его до глубины души, но Лайм не мог себе позволить повернуть назад.
Матрас был старым и жестким, но Джослин, оставшись наедине с темнотой и своими мыслями, не ощущала неудобств. Тяжело вздохнув, женщина услышала, как эхо несколько раз повторило ее вздох. Тихое посапывал Оливер во сне. О, если бы она могла прекратить думать о Лайме! Если бы могла забыть о душевной боли, не дававшей ей покоя!
Сдержав стон, готовый вот-вот сорваться с губ, Джослин повернулась на бок и, поправив под головой подушку, уже в который раз попыталась заснуть. Однако сон отверг ее так же, как отверг Лайм. Он по-прежнему желал ее — в этом женщина не сомневалась — но сейчас, когда она, наконец, набралась мужества и решилась отдаться страсти, он пошел на попятную. Но почему?
Джослин закуталась в одеяло. Ей следовало бы сразу же после ужина вернуться в Эшлингфорд. Зачем она осталась в Торнмиде на ночь, проведя остаток дня в сомнениях и душевных терзаниях? Единственная польза от путешествия в Торнмид состояла в том, что Оливер в конце концов успокоился. Услышав окончание истории о медведе, он со счастливой улыбкой на лице погрузился в сон.
О, если бы Лайм захотел, чтобы и она, Джослин, улыбалась так же счастливо!
Рано утром барон стоял на сторожевой башне, расположенной над воротами замка, и смотрел вслед отряду рыцарей, направлявшихся обратно в Эшлингфорд. С ними уезжала и Джослин. Как только они скрылись из вида, лорд Фок устало закрыл глаза. Не признавать очевидное не имело смысла. Да, он не стал близок с Джослин, но и отрицать чувств к ней уже не мог.
Оставался лишь один выход.
Лайм вернулся в зал и начал писать послание.
Глава 22
К счастью, урожай был собран. Чума еще не успела добраться до Эшлингфорда. Хотя Джослин понимала, что эпидемии не избежать, она испытывала огромное удовлетворение от того, что зерно успели вывезти с полей и надежно укрыть в погребе. Теперь они переживут зиму, и голода им не стоит бояться.
— Господь услышал мои молитвы, — пробормотала хозяйка Эшлингфорда. — Жаль только, что не все.
Повернувшись, она подставила лицо холодному северному ветру, даже не пытаясь поправлять соскользнувший с головы капюшон или привести в порядок выбившиеся из-под платка волосы. Застыв на месте, женщина любовалась открывающимся видом. На лугах паслись овцы, жадно поедая остатки скошенной на сено травы. Сегодня животные могли последний раз полакомиться зеленью. Завтра поутру в землю вонзится плуг, который перевернет еще теплые пласты почвы, и начнется сев озимых.
Итак, уборка урожая закончена, значит, в Эшлингфорд должен приехать Лайм. Возможно, сейчас он выезжает из Торнмида, чтобы своими глазами увидеть первую полосу вспаханной земли.
Поежившись от холода, Джослин под накидкой обхватила себя руками. Временами ей хотелось, чтобы лорд Фок не возвращался. После визита в Торнмид прошло больше двух месяцев, но душевная боль, появившаяся после того, как возлюбленный отверг ее, не ослабевала. Каждый раз, когда Лайм на несколько дней приезжал в Эшлингфорд, он старательно избегал встреч с Джослин, и ее боль лишь усиливалась.
Молодая вдова пыталась убедить себя в том, что так было лучше. В конце концов, у них с Лаймом нет будущего. Только ночь любви. Одна ночь. Но даже если их отношениям суждено продолжаться, он все равно рано или поздно женится на другой женщине. Хотя бы ради того, чтобы дать жизнь законному наследнику. Зачем ему нужна жена покойного брата, предавшего его.
Расправив плечи, Джослин натянула поводья, поворачивая жеребца назад. В следующее мгновение женщине вдруг показалось, что за ней кто-то внимательно наблюдает, причем не с той стороны, где остались четверо рыцарей, сопровождавших ее.
Повернув голову вправо, Джослин посмотрела на небольшой холм, с которого поздняя осень уже сорвала зеленый наряд. На его вершине виднелся одинокий всадник. Его одежды развевались на ветру, пряди длинных седых волос бились о лицо. На бедре незнакомца висел меч. Взгляд всадника был прикован к ней.
Иво вернулся, как и предсказывал Лайм.
Холодная рука страха сдавила сердце Джослин. В панике она оглянулась, чтобы увидеть сопровождающих. Они находились именно там, где госпожа их оставила. Прячась от ветра, рыцари стояли на опушке леса. Господи, Джослин даже не заметила, что оторвалась от них так далеко. Ни один из мужчин не смотрел в ее сторону, поэтому они, судя по всему, и не подозревали об опасности, которую хозяйка Эшлингфорда навлекла на себя, желая на несколько минут остаться наедине со своими мыслями.
Снова взглянув на Иво, женщина заметила, что он не двигался с места. Нет, ему незачем спешить, так как он прекрасно понимал, что его боевой конь догнал бы верховую лошадь Джослин значительно быстрее, чем до нее добрались бы стражники.
Вспомнив о столовом ноже, Джослин осознала, что Иво может перерезать ей горло прежде, чем она успеет достать свое оружие из-под накидки. Разумеется, можно попытаться доскакать до рыцарей. Но, видимо, именно этого он и ждал. Осененная догадкой, вдова развернула лошадь. Иво, желая позабавиться, терпеливо ждал, когда она обратится в бегство, чтобы затем броситься за ней в погоню. Но почему бы не сбить его с толку, поступив вопреки его ожиданиям? Почему бы не поехать к нему навстречу по доброй воле? Еще не совсем представляя, что выйдет из ее затеи, Джослин не сомневалась в одном: Иво растеряется, тем самым дав ей шанс на спасение.
Ее сердце лихорадочно билось, но лицо оставалось бесстрастным. Пришпорив коня, женщина легкой неторопливой рысью направила его в сторону холма. Ей безумно хотелось оглянуться и посмотреть, заметили ли стражники, что происходит, но усилием воли она подавила порыв.
— Добрый день, отец Иво! — поприветствовала вдова священника, поднимаясь по склону.
— Отец? — Иво подозрительно прищурился. — К чему такое официальное обращение, дорогая Джослин? Теперь уже нет необходимости соблюдать этикет. И вы это хорошо знаете.
Похоже, он обвинял ее в том, что именно благодаря ей удалось сорвать с него лицемерную маску.
— Но вы по-прежнему носите одежды священника, — напомнила Джослин, — несмотря на то, что вас отлучили от церкви.
Довольно улыбнувшись, Иво вперил в нее полный ненависти взгляд.
— Отлучили? — переспросил он. — Мне не нравится это слово. Я предпочитаю, чтобы все говорили, что меня отстранили от обязанностей священника. Причем временно.
Испытывая легкое головокружение, женщина подъехала еще ближе.
— Думаю, вы ошибаетесь, — возразила она. Церковь не позволит вам вновь стать священником после того, что вы сделали.
— Ах, Джослин, неужели вы так наивны? Всего можно добиться. За деньги.
— Которых у вас, судя по всему, нет, — дерзко заявила Джослин, останавливая лошадь прямо перед его конем.
Иво резко наклонился вперед.
— Но они у меня будут. Я не зря наблюдал за вами несколько недель. Я знал, что рано или поздно вы допустите ошибку. И вы оправдали мои надежды.
Значит, он следил на ней день за днем, постоянно находился где-то неподалеку во время ее прогулок верхом. По телу Джослин пробежал холодок. Впадая в панику, она начала осторожно поворачивать голову, пытаясь оглянуться.
— Не двигайтесь, — раздраженно бросил Иво.
Переведя взгляд на него, женщина обнаружила, что его внимание приковано к стражникам, оставшимся на опушке леса.
— Они приближаются, — сообщил бывший священник.
Судя по тому, что он по-прежнему не торопился, Джослин поняла, что рыцари только сейчас заметили двух всадников на вершине холма. У Иво было достаточно времени, чтобы привести в исполнение свой план.
— Они вам не помогут, — заявил мужчина. — Вы ведь это знаете, не правда ли?
Но может ли она сама помочь себе? Женщина задумалась, оценивая ситуацию, но так и не нашла выход из положения.
— Спасаться бегством не имеет смысла. Вы быстро догоните меня. Я знаю, что вы задумали убить меня, и ничто не изменит вашего решения.
Несколько мгновений Иво пристально смотрел на нее, затем подъехал ближе и остановил коня рядом с ее лошадью.
Джослин отчаянно хотелось пришпорить кобылу и помчаться прочь от этого опасного человека. Но, осознавая, что теперь, когда расстояние уже не разделяло их, как раньше, ей не спастись, вдова не двигалась с места.
Тем временем Иво, наклонившись к своей жертве, дохнул на нее парами крепкого вина.
— Даже я понимаю, что вы, Джослин, не сдадитесь легко. Покажите, что вы прячете под накидкой.
Сколько же он выпил? И как долго вино будет действовать на него? И удастся ли ей воспользоваться его состоянием? Подумав, она решила тянуть время.
— Почему бы вам не убить меня сразу? Иво вынул кинжал из ножен.
— Вы умрете не сегодня, — вполголоса вымолвил он. — Как я уже говорил, сначала я намерен получить принадлежащие мне деньги. Но мне вряд ли удастся прибрать их к рукам, если вы умрете.
Разумеется. Как же она не догадалась раньше?
— Значит, вы собираетесь потребовать за меня выкуп?
Проведя пальцем по острию клинка, бывший священник посмотрел на нее.
— Если не ошибаюсь, сегодня или в крайнем случае завтра утром в Эшлингфорд приедет мой племянничек-ублюдок, не так ли?
— Вы же прекрасно знаете, что так.
Иво самодовольно усмехнулся.
— Знаю. Все складывается как нельзя лучше. В противном случае пришлось бы ждать, пока за ним пошлют гонца. — Неожиданно мужчина нахмурился. — Он ведь отдаст мне деньги, правда, Джослин? Как вы думаете? Я хочу сказать, достаточно ли сильно ему нравится то, что у вас между ног, чтобы он согласился заплатить за это и вернуть вас в свою постель.
Женщина чуть не выпалила, что они с Лаймом не были близки, как полагал Иво, но, боясь рассердить его, промолчала.
Он мечтательно вздохнул.
— Да, Уильям непременно отдаст мне деньги. А когда я, наконец, получу их… — об остальном Иво предпочел умолчать.
Теперь молодая вдова не сомневалась в том, что дядя Мейнарда убьет ее, как убил бы в ту ночь в саду, когда пытался заставить Эмму отдать золото и записи. Она жива только благодаря сэру Хью. Джослин с трудом проглотила ком, застрявший в горле. Единственным утешением служило то, что сегодня в ее распоряжении больше времени, чем в прошлый раз. Но что же ей делать?
— Ну, ну, не скромничайте. Распахните накидку, — нетерпеливо приказал Иво.
Наклонив голову, чтобы раздвинуть полы шерстяного плаща, женщина нечаянно задела подбородком брошь, скреплявшую края. Вот и спасительный выход! Теперь Джослин знала, что делать. Конечно, брошь вряд ли можно использовать в качестве оружия, но и она могла пригодиться. Вдова отстегнула брошь, оставив ее открытой, затем сбросила накидку с плеч.
Трудно сказать, ожидал ли Иво, что она с такой готовностью выполнит его требование, однако следующие слова он сказал как ни в чем не бывало.
— Как поживает Оливер? — поинтересовался он, окидывая женщину похотливым взглядом с головы до ног.
Она мгновенно поняла, что Иво заговорил об Оливере неслучайно. В его голосе уже не звучал прежний сарказм. Судя по всему, он искренне интересовался мальчиком.
— Хорошо, — ответила молодая мать, напряжено прислушиваясь к голосам приближавшихся рыцарей. — Ему недавно исполнилось три года. — Опустив руку так, чтобы мужчина не заметил, она повернула брошь острием вверх.
— Значит, он стал ближе еще на год к баронскому титулу, — вполголоса проронил Иво. — Неужели этим вы собирались защищаться? — Он вынул из ножен ее столовый нож. — Интересная и в то же время бесполезная вещь.
— Если бы я могла, я бы перерезала им ваше горло, — вспылила Джослин, чувствуя, что теряет самообладание.
Однако бывший священник, напряженно следивший за приближением всадников, пропустил ее замечание мимо ушей.
— Ага, они уже недалеко. Немного поздновато, не так ли?
Не оглядываясь, женщина определила по стуку лошадиных копыт, что рыцари подъехали достаточно близко, чтобы прийти ей на помощь. Ей оставалось лишь увернуться от смертоносного кинжала Иво.
— Садитесь на моего коня, — неожиданно приказал он, протягивая руку. — Быстро!
Нет, она не собиралась сдаваться, по крайней мере живой. Всем видом выражая готовность, Джослин повернулась в седле и подняла руку так, словно намеревалась взяться за его руку. Не успел Иво рассмотреть, что она прячет в ладони, как вдова размахнулась и изо всех сил вонзила булавку в круп коня.
Как она и рассчитывала, животное отреагировало немедленно: протестующе заржав, жеребец шарахнулся в сторону. Не теряя времени, Джослин пришпорила свою лошадь и поскакала прочь. К счастью, кобыла быстро повиновалась воле наездницы, унося ее от рассвирепевшего жеребца и грозно сверкающего кинжала Иво.
Услышав за спиной пронзительный крик, женщина невольно оглянулась и на долю секунды встретилась взглядом с Иво. В его глазах застыло выражение удивления и гнева. Казалось, коварный священник никак не мог поверить в то, что ей удалось обвести его вокруг пальца во второй раз. Вцепившись в гриву жеребца, он отчаянно пытался удержаться в седле. Но его попытка не увенчалась успехом: обезумев от боли, конь поднялся на дыбы, стараясь сбросить наездника. В следующее мгновение Иво рухнул на землю.
Джослин повернула лошадь обратно. Некоторое время она стояла ожидая, что Иво вот-вот поднимется. Однако он продолжал неподвижно лежать и не сдвинулся с места даже тогда, когда его окружили рыцари.
Затаив дыхание, женщина не сводила с него глаз. Неужели дядя Мейнарда упал так неудачно, что сломал шею? Неужели он мертв? Она предпочла бы держаться на расстоянии даже от мертвого Иво, но, обуреваемая страхом и любопытством, пришпорила лошадь и подъехала ближе.
— Вы не пострадали, моя госпожа? — осведомился сэр Грегори, когда она поравнялась с ним.
— Нет, — ответила Джослин и перевела взгляд на тело священника, беспомощно распростертое на земле.
Иво был еще жив, но уже смотрел на мир затуманенным взором. Смертельно раненный, он, медленно оторвав глаза от неба, взглянул сначала на одного из рыцарей, затем на Джослин. Его губы изогнулись в горькой усмешке.
— Посмотрите, что вы наделали, — с трудом выговорил он.
Джослин, осознав, что это она убила его, внутренне содрогнулась. Боже, но она ведь только защищала свою жизнь! Растерявшись, женщина почувствовала, что голова пошла кругом, а к горлу подкатил ком. Она никогда и мысли не допускала, что на ее плечи ляжет ответственность за смерть человека!
— Но вы не оставили мне выбора, — еле слышно вымолвила вдова.
— Неужели я действительно заслуживаю смерти, Джослин?
Тяжело вздохнув, она вскинула голову.
— Теперь по крайней мере вы уже никому не сможете причинить зла.
На несколько минут Иво устало закрыл глаза, потом, подняв тяжелеющие веки, снова обратился к Джослин:
— Вы можете выполнить мою последнюю просьбу? — с трудом переводя дыхание, прошептал он.
Женщина промолчала ожидая, пока умирающий не скажет, чего именно он хочет.
— Когда Оливер подрастет, передайте ему, что я его любил. Все, что я делал, я делал ради него, ради его будущего. Вы расскажите ему, Джослин?
Вдова будто окаменела.
Иво любил Оливера?! Она не могла поверить в то, что этот человек был способен кого-нибудь любить. Да, дядя Мейнарда действительно проявлял заботу о мальчике, но любил ли он его? Нет, Джослин не имеет права возлагать тяжесть за содеянное им на Оливера.
— Господь услышал мои молитвы, — пробормотала хозяйка Эшлингфорда. — Жаль только, что не все.
Повернувшись, она подставила лицо холодному северному ветру, даже не пытаясь поправлять соскользнувший с головы капюшон или привести в порядок выбившиеся из-под платка волосы. Застыв на месте, женщина любовалась открывающимся видом. На лугах паслись овцы, жадно поедая остатки скошенной на сено травы. Сегодня животные могли последний раз полакомиться зеленью. Завтра поутру в землю вонзится плуг, который перевернет еще теплые пласты почвы, и начнется сев озимых.
Итак, уборка урожая закончена, значит, в Эшлингфорд должен приехать Лайм. Возможно, сейчас он выезжает из Торнмида, чтобы своими глазами увидеть первую полосу вспаханной земли.
Поежившись от холода, Джослин под накидкой обхватила себя руками. Временами ей хотелось, чтобы лорд Фок не возвращался. После визита в Торнмид прошло больше двух месяцев, но душевная боль, появившаяся после того, как возлюбленный отверг ее, не ослабевала. Каждый раз, когда Лайм на несколько дней приезжал в Эшлингфорд, он старательно избегал встреч с Джослин, и ее боль лишь усиливалась.
Молодая вдова пыталась убедить себя в том, что так было лучше. В конце концов, у них с Лаймом нет будущего. Только ночь любви. Одна ночь. Но даже если их отношениям суждено продолжаться, он все равно рано или поздно женится на другой женщине. Хотя бы ради того, чтобы дать жизнь законному наследнику. Зачем ему нужна жена покойного брата, предавшего его.
Расправив плечи, Джослин натянула поводья, поворачивая жеребца назад. В следующее мгновение женщине вдруг показалось, что за ней кто-то внимательно наблюдает, причем не с той стороны, где остались четверо рыцарей, сопровождавших ее.
Повернув голову вправо, Джослин посмотрела на небольшой холм, с которого поздняя осень уже сорвала зеленый наряд. На его вершине виднелся одинокий всадник. Его одежды развевались на ветру, пряди длинных седых волос бились о лицо. На бедре незнакомца висел меч. Взгляд всадника был прикован к ней.
Иво вернулся, как и предсказывал Лайм.
Холодная рука страха сдавила сердце Джослин. В панике она оглянулась, чтобы увидеть сопровождающих. Они находились именно там, где госпожа их оставила. Прячась от ветра, рыцари стояли на опушке леса. Господи, Джослин даже не заметила, что оторвалась от них так далеко. Ни один из мужчин не смотрел в ее сторону, поэтому они, судя по всему, и не подозревали об опасности, которую хозяйка Эшлингфорда навлекла на себя, желая на несколько минут остаться наедине со своими мыслями.
Снова взглянув на Иво, женщина заметила, что он не двигался с места. Нет, ему незачем спешить, так как он прекрасно понимал, что его боевой конь догнал бы верховую лошадь Джослин значительно быстрее, чем до нее добрались бы стражники.
Вспомнив о столовом ноже, Джослин осознала, что Иво может перерезать ей горло прежде, чем она успеет достать свое оружие из-под накидки. Разумеется, можно попытаться доскакать до рыцарей. Но, видимо, именно этого он и ждал. Осененная догадкой, вдова развернула лошадь. Иво, желая позабавиться, терпеливо ждал, когда она обратится в бегство, чтобы затем броситься за ней в погоню. Но почему бы не сбить его с толку, поступив вопреки его ожиданиям? Почему бы не поехать к нему навстречу по доброй воле? Еще не совсем представляя, что выйдет из ее затеи, Джослин не сомневалась в одном: Иво растеряется, тем самым дав ей шанс на спасение.
Ее сердце лихорадочно билось, но лицо оставалось бесстрастным. Пришпорив коня, женщина легкой неторопливой рысью направила его в сторону холма. Ей безумно хотелось оглянуться и посмотреть, заметили ли стражники, что происходит, но усилием воли она подавила порыв.
— Добрый день, отец Иво! — поприветствовала вдова священника, поднимаясь по склону.
— Отец? — Иво подозрительно прищурился. — К чему такое официальное обращение, дорогая Джослин? Теперь уже нет необходимости соблюдать этикет. И вы это хорошо знаете.
Похоже, он обвинял ее в том, что именно благодаря ей удалось сорвать с него лицемерную маску.
— Но вы по-прежнему носите одежды священника, — напомнила Джослин, — несмотря на то, что вас отлучили от церкви.
Довольно улыбнувшись, Иво вперил в нее полный ненависти взгляд.
— Отлучили? — переспросил он. — Мне не нравится это слово. Я предпочитаю, чтобы все говорили, что меня отстранили от обязанностей священника. Причем временно.
Испытывая легкое головокружение, женщина подъехала еще ближе.
— Думаю, вы ошибаетесь, — возразила она. Церковь не позволит вам вновь стать священником после того, что вы сделали.
— Ах, Джослин, неужели вы так наивны? Всего можно добиться. За деньги.
— Которых у вас, судя по всему, нет, — дерзко заявила Джослин, останавливая лошадь прямо перед его конем.
Иво резко наклонился вперед.
— Но они у меня будут. Я не зря наблюдал за вами несколько недель. Я знал, что рано или поздно вы допустите ошибку. И вы оправдали мои надежды.
Значит, он следил на ней день за днем, постоянно находился где-то неподалеку во время ее прогулок верхом. По телу Джослин пробежал холодок. Впадая в панику, она начала осторожно поворачивать голову, пытаясь оглянуться.
— Не двигайтесь, — раздраженно бросил Иво.
Переведя взгляд на него, женщина обнаружила, что его внимание приковано к стражникам, оставшимся на опушке леса.
— Они приближаются, — сообщил бывший священник.
Судя по тому, что он по-прежнему не торопился, Джослин поняла, что рыцари только сейчас заметили двух всадников на вершине холма. У Иво было достаточно времени, чтобы привести в исполнение свой план.
— Они вам не помогут, — заявил мужчина. — Вы ведь это знаете, не правда ли?
Но может ли она сама помочь себе? Женщина задумалась, оценивая ситуацию, но так и не нашла выход из положения.
— Спасаться бегством не имеет смысла. Вы быстро догоните меня. Я знаю, что вы задумали убить меня, и ничто не изменит вашего решения.
Несколько мгновений Иво пристально смотрел на нее, затем подъехал ближе и остановил коня рядом с ее лошадью.
Джослин отчаянно хотелось пришпорить кобылу и помчаться прочь от этого опасного человека. Но, осознавая, что теперь, когда расстояние уже не разделяло их, как раньше, ей не спастись, вдова не двигалась с места.
Тем временем Иво, наклонившись к своей жертве, дохнул на нее парами крепкого вина.
— Даже я понимаю, что вы, Джослин, не сдадитесь легко. Покажите, что вы прячете под накидкой.
Сколько же он выпил? И как долго вино будет действовать на него? И удастся ли ей воспользоваться его состоянием? Подумав, она решила тянуть время.
— Почему бы вам не убить меня сразу? Иво вынул кинжал из ножен.
— Вы умрете не сегодня, — вполголоса вымолвил он. — Как я уже говорил, сначала я намерен получить принадлежащие мне деньги. Но мне вряд ли удастся прибрать их к рукам, если вы умрете.
Разумеется. Как же она не догадалась раньше?
— Значит, вы собираетесь потребовать за меня выкуп?
Проведя пальцем по острию клинка, бывший священник посмотрел на нее.
— Если не ошибаюсь, сегодня или в крайнем случае завтра утром в Эшлингфорд приедет мой племянничек-ублюдок, не так ли?
— Вы же прекрасно знаете, что так.
Иво самодовольно усмехнулся.
— Знаю. Все складывается как нельзя лучше. В противном случае пришлось бы ждать, пока за ним пошлют гонца. — Неожиданно мужчина нахмурился. — Он ведь отдаст мне деньги, правда, Джослин? Как вы думаете? Я хочу сказать, достаточно ли сильно ему нравится то, что у вас между ног, чтобы он согласился заплатить за это и вернуть вас в свою постель.
Женщина чуть не выпалила, что они с Лаймом не были близки, как полагал Иво, но, боясь рассердить его, промолчала.
Он мечтательно вздохнул.
— Да, Уильям непременно отдаст мне деньги. А когда я, наконец, получу их… — об остальном Иво предпочел умолчать.
Теперь молодая вдова не сомневалась в том, что дядя Мейнарда убьет ее, как убил бы в ту ночь в саду, когда пытался заставить Эмму отдать золото и записи. Она жива только благодаря сэру Хью. Джослин с трудом проглотила ком, застрявший в горле. Единственным утешением служило то, что сегодня в ее распоряжении больше времени, чем в прошлый раз. Но что же ей делать?
— Ну, ну, не скромничайте. Распахните накидку, — нетерпеливо приказал Иво.
Наклонив голову, чтобы раздвинуть полы шерстяного плаща, женщина нечаянно задела подбородком брошь, скреплявшую края. Вот и спасительный выход! Теперь Джослин знала, что делать. Конечно, брошь вряд ли можно использовать в качестве оружия, но и она могла пригодиться. Вдова отстегнула брошь, оставив ее открытой, затем сбросила накидку с плеч.
Трудно сказать, ожидал ли Иво, что она с такой готовностью выполнит его требование, однако следующие слова он сказал как ни в чем не бывало.
— Как поживает Оливер? — поинтересовался он, окидывая женщину похотливым взглядом с головы до ног.
Она мгновенно поняла, что Иво заговорил об Оливере неслучайно. В его голосе уже не звучал прежний сарказм. Судя по всему, он искренне интересовался мальчиком.
— Хорошо, — ответила молодая мать, напряжено прислушиваясь к голосам приближавшихся рыцарей. — Ему недавно исполнилось три года. — Опустив руку так, чтобы мужчина не заметил, она повернула брошь острием вверх.
— Значит, он стал ближе еще на год к баронскому титулу, — вполголоса проронил Иво. — Неужели этим вы собирались защищаться? — Он вынул из ножен ее столовый нож. — Интересная и в то же время бесполезная вещь.
— Если бы я могла, я бы перерезала им ваше горло, — вспылила Джослин, чувствуя, что теряет самообладание.
Однако бывший священник, напряженно следивший за приближением всадников, пропустил ее замечание мимо ушей.
— Ага, они уже недалеко. Немного поздновато, не так ли?
Не оглядываясь, женщина определила по стуку лошадиных копыт, что рыцари подъехали достаточно близко, чтобы прийти ей на помощь. Ей оставалось лишь увернуться от смертоносного кинжала Иво.
— Садитесь на моего коня, — неожиданно приказал он, протягивая руку. — Быстро!
Нет, она не собиралась сдаваться, по крайней мере живой. Всем видом выражая готовность, Джослин повернулась в седле и подняла руку так, словно намеревалась взяться за его руку. Не успел Иво рассмотреть, что она прячет в ладони, как вдова размахнулась и изо всех сил вонзила булавку в круп коня.
Как она и рассчитывала, животное отреагировало немедленно: протестующе заржав, жеребец шарахнулся в сторону. Не теряя времени, Джослин пришпорила свою лошадь и поскакала прочь. К счастью, кобыла быстро повиновалась воле наездницы, унося ее от рассвирепевшего жеребца и грозно сверкающего кинжала Иво.
Услышав за спиной пронзительный крик, женщина невольно оглянулась и на долю секунды встретилась взглядом с Иво. В его глазах застыло выражение удивления и гнева. Казалось, коварный священник никак не мог поверить в то, что ей удалось обвести его вокруг пальца во второй раз. Вцепившись в гриву жеребца, он отчаянно пытался удержаться в седле. Но его попытка не увенчалась успехом: обезумев от боли, конь поднялся на дыбы, стараясь сбросить наездника. В следующее мгновение Иво рухнул на землю.
Джослин повернула лошадь обратно. Некоторое время она стояла ожидая, что Иво вот-вот поднимется. Однако он продолжал неподвижно лежать и не сдвинулся с места даже тогда, когда его окружили рыцари.
Затаив дыхание, женщина не сводила с него глаз. Неужели дядя Мейнарда упал так неудачно, что сломал шею? Неужели он мертв? Она предпочла бы держаться на расстоянии даже от мертвого Иво, но, обуреваемая страхом и любопытством, пришпорила лошадь и подъехала ближе.
— Вы не пострадали, моя госпожа? — осведомился сэр Грегори, когда она поравнялась с ним.
— Нет, — ответила Джослин и перевела взгляд на тело священника, беспомощно распростертое на земле.
Иво был еще жив, но уже смотрел на мир затуманенным взором. Смертельно раненный, он, медленно оторвав глаза от неба, взглянул сначала на одного из рыцарей, затем на Джослин. Его губы изогнулись в горькой усмешке.
— Посмотрите, что вы наделали, — с трудом выговорил он.
Джослин, осознав, что это она убила его, внутренне содрогнулась. Боже, но она ведь только защищала свою жизнь! Растерявшись, женщина почувствовала, что голова пошла кругом, а к горлу подкатил ком. Она никогда и мысли не допускала, что на ее плечи ляжет ответственность за смерть человека!
— Но вы не оставили мне выбора, — еле слышно вымолвила вдова.
— Неужели я действительно заслуживаю смерти, Джослин?
Тяжело вздохнув, она вскинула голову.
— Теперь по крайней мере вы уже никому не сможете причинить зла.
На несколько минут Иво устало закрыл глаза, потом, подняв тяжелеющие веки, снова обратился к Джослин:
— Вы можете выполнить мою последнюю просьбу? — с трудом переводя дыхание, прошептал он.
Женщина промолчала ожидая, пока умирающий не скажет, чего именно он хочет.
— Когда Оливер подрастет, передайте ему, что я его любил. Все, что я делал, я делал ради него, ради его будущего. Вы расскажите ему, Джослин?
Вдова будто окаменела.
Иво любил Оливера?! Она не могла поверить в то, что этот человек был способен кого-нибудь любить. Да, дядя Мейнарда действительно проявлял заботу о мальчике, но любил ли он его? Нет, Джослин не имеет права возлагать тяжесть за содеянное им на Оливера.