Лей Тамара. Пламя страсти

   «Нет», — подумал Лайм. Пусть решение останется на совести короля, и пусть он несет ответственность за его последствия. Все, хватит, он больше не хочет иметь дело с Эшлингфордом. Уж лучше уехать подальше от этих мест и снова участвовать в турнирах, как семь лет тому назад. Побеждая других рыцарей, Лайм постепенно наполнял золотом сундуки, намереваясь купить поместье. Однако впоследствии он вложил деньги в Эшлингфорд, чтобы возместить ущерб, нанесенный баронству неумелым управлением Мей-нарда. Но сейчас дело обстояло совсем иначе.
   — С вашего позволения, Ваше Величество, я намерен отклонить ваше щедрое предложение.
   — А если я прикажу подчиниться?
   — Прошу вас не делать этого.
   После довольно продолжительной паузы Эдуард кивнул головой.
   — Пожалуй, я не упрекну вас за отказ.
   В наступившей тишине послышался вздох облегчения, невольно вырвавшийся у Иво.
   — Но скажите, — продолжал король, — что могло бы заставить вас изменить решение?
   Ничего! Лайм уже собрался снова, еще более решительно отказаться, но неожиданно ему в голову пришла неплохая идея. Боже, да ведь сама судьба дает ему шанс отомстить! О, как непреодолимо сильно искушение! Прекрасная возможность отплатить Иво за все то зло, которое он ему причинил! Что же касается Джослин…
   К черту гордость! О, как сладка месть! Он примет предложение короля и тем самым лишит дядю возможности приобрести власть, которую тот так стремился получить. А Джослин придется терпеть его постоянное, невыносимое для нее присутствие. Итак, его исстрадавшаяся душа наконец-то обретет покой, удовлетворенная расплатой.
   — Может, некоторые уступки сделают вас более сговорчивым? — спросил Эдуард.
   Приняв решение, Лайм начал вести переговоры.
   — Хотя баронство Торнмид и имеет славное прошлое, оно разорено, Ваше Величество.
   — Вы несколько преувеличиваете. Замок построен из камня и почти не разрушен, но, конечно, нуждается в ремонте, — заметил король, прекрасно осознавая, что рыцарь имел в виду совсем другое.
   — А деньги на восстановление? Насколько я знаю, в казне Торнмида нет ничего, кроме пыли.
   Монарх задумчиво почесал висок.
   — Но земли во владениях плодородные. При хорошем уходе они, несомненно, дадут богатый урожай. Кроме того, не следует забывать и о шерсти.
   Лайм не сомневался, что большинство овец были зарезаны и съедены голодающими обитателями Торнмида, но не высказал свои мысли вслух.
   — Это все в будущем, а сейчас?
   Смущенно прокашлявшись, Иво переступил с ноги на ногу. Видимо, деловые вопросы племянника вывели его из себя.
   — Понимаю, — лукаво улыбнувшись, произнес Эдуард. — Хорошо, если вы примете мое предложение, я на три года освобожу Торнмид от налогов. За такой срок вы сможете наладить дела в поместье.
   Хорошо, но недостаточно. Испытывая терпение короля и рискуя вызвать его гнев, Лайм продолжал уклоняться от прямого ответа.
   — Ваше Величество, видимо, понимает, что на восстановление Торнмида потребуется немало средств.
   Брови Эдуарда взметнулись к переносице, ноздри начали сердито раздуваться.
   — Что вы хотите, сэр Лайм? Чтобы я из своей казны оплатил расходы на баронство для вас, в то время как многие готовы заплатить мне за привилегию получить эти владения?
   — О, нет, Ваше Величество. Разве я посмел бы? Деньги на восстановление мог бы дать Эшлингфорд. Я оценил бы свои услуги в одну десятую от доходов Эшлингфорда.
   — Одна десятая?! — возмущенно воскликнул Иво. Покраснев от гнева, он сорвался с места и быстрым шагом направился к трону. — Это же грабеж, Ваше Величество.
   — Оставайтесь на месте, — сурово приказал король.
   — Подумайте о том, какой вред принесет баронству мой озлобленный племянник, которому вы хотите позволить вернуться в Эшлингфорд, — не унимался Иво. — А теперь он еще хочет забрать такую огромную долю от доходов! Вы не можете допустить этого!
   Потеряв от негодования контроль над собой, священник, сам того не сознавая, переступил черту, разделяющую любого из смертных и монарха.
   — Не могу?! — грозно переспросил Эдуард. — Похоже, вы забыли, отец Иво, что я — король. И я могу делать все, что захочу.
   — Конечно, Ваше Величество, — пролепетал Иво, косясь по сторонам. Краем глаза он заметил, что к нему начали приближаться стражники. — Просто я…
   — Мне безразлично, покинете вы тронный зал по доброй воле, или вас выведут насильно, — прорычал властелин Англии.
   Не успел Иво оглянуться, как к нему с двух сторон подступили стражники. Молниеносно повернувшись, он обошел их и торопливым шагом устремился к боковой двери, ведущей в комнату, где они с Джослин томились в ожидании приема. Спустя мгновение послышался стук закрывшейся за ним двери.
   — Значит, одна десятая, — задумчиво повторил король, скрестив руки на груди и мысленно производя подсчеты. — Хорошо, — сказал наконец он, — я согласен на одну десятую, но только после уплаты всех налогов в мою казну.
   Лайм почувствовал, как напряжение постепенно отпускало его тело. Итак, он получил даже больше того, на что рассчитывал.
   — В таком случае, я имею честь принять ваше предложение, Ваше Величество, — низко поклонившись, сообщил мужчина.
   Эдуард, улыбнувшись, немного подался вперед и лукаво подмигнул.
   — Вы поторопились, сэр Лайм. Я бы дал вам больше.
   — Больше?
   Король усмехнулся.
   — Как я уже говорил, я знаю вам цену. Так что выиграл я, а не вы.
   Лайм не мог не отдать должного проницательности и уму Эдуарда. Еще бы, ведь меньше, чем за полчаса, он не только удовлетворил свое любопытство и позабавился, наблюдая за действующими лицами разыгравшейся на его глазах драмы, но и заключил выгодную сделку, обеспечив будущие доходы. Только теперь Лайм осознал, что принял предложение только потому, что жаждал мести. Но отступать, увы, было поздно. Неужели его снова обвели вокруг пальца?
   — С вашего разрешения я предпочел бы удалиться, — с трудом сдерживая нахлынувшие эмоции, произнес он.
   — Вы раскаиваетесь? — поинтересовался король.
   Лайм не собирался каяться на глазах у всех.
   — Я принял ваше предложение и не намерен отступать. Так тому и быть.
   — Так тому и быть, — эхом отозвался Эдуард и взмахом руки позволил поданному удалиться. — Вы уходите не с пустыми руками. Ваши старания вознаграждены.
   Лайм не смог удержаться, чтобы не посмотреть на Джослин. Она мужественно встретила его взгляд.
   М-да, пожалуй, будет трудновато ужиться с ней в Эшлингфорде, однако скоро, очень скоро он поставит эту женщину на место. Нравится ей или нет, но отныне он для нее господин.
   Низко поклонившись королю, незаконнорожденный сын барона Фока зашагал по залу. Сэр Джон, как тень, последовал за ним.
   — Сэр Лайм, — неожиданно окликнул его монарх.
   Рыцарь, уже почти переступивший порог зала, неохотно остановился.
   — Мы ожидаем вас к ужину, — сказал он. — Не разочаровывайте нас.
   Тон Эдуарда не оставлял сомнений в том, что это приказ, а не пожелание.
   Умело скрыв вспыхнувшее раздражение, мужчина ответил:
   — Я оправдаю оказанную мне честь. — И удалился с высокоподнятой головой.
   Наконец-то Джослин смогла свободно вздохнуть. Она чувствовала себя такой уставшей и измученной, словно несколько часов подряд ломала голову над разрешением неразрешимых задач и пыталась найти ответы на множество вопросов. Как только Лайм Фок вышел из зала, она испытала такое облегчение, что чуть не потеряла сознание.
   — Теперь Эшлингфорд принадлежит Оливеру, — напомнил ей король. — Что скажете, леди Джослин?
   Встретив требовательный взгляд Эдуарда, женщина смутилась. Она была так утомлена, что слова благодарности, казалось, застряли в горле.
   — Я очень благодарна вам, Ваше Величество, — выдавила она с трудом.
   Довольно долго он молчал, задумчиво разглядывая красивую женщину.
   — Я не уверен, что вы искренни со мной.
   Джослин мысленно чертыхнулась. Неужели король прочел ее мысли?
   — Я действительно благодарна вам, но меня беспокоит судьба сына, ведь теперь мы будем постоянно находиться рядом с человеком, который ненавидит его.
   — Сэр Лайм не может испытывать ненависть к вашему сыну. Разве вы не знаете этого?
   В порыве чувств молодая мать опустилась на колени рядом с троном.
   — Но у сэра Лайма есть причины желать Оливеру болезней и даже смерти. Боюсь, он способен причинить моему сыну зло. Умоляю, Ваше Величество, отдайте брату моего мужа Торнмид, но не посылайте его в Эшлингфорд.
   Жесткая складка вокруг губ Эдуарда смягчилась. Протянув руку, он обхватил пальцами подбородок Джослин.
   — Леди, поверьте, сэр Лайм ненавидит только вашего покойного мужа и своего дядю. И у него есть на это причины. Но он не причинит вреда невинному ребенку.
   Прикосновение короля настолько испугало Джослин, что ей захотелось отпрянуть назад. Но, боясь нанести монарху оскорбление, она усилием воли заставила себя остаться на месте.
   — Я бы рада поверить, но, к сожалению, не могу.
   Эдуард, проведя согнутым указательным пальцем по изгибу ее подбородка, быстро отдернул руку.
   — Можете, — уверенно сказал он, переводя взгляд на кольцо с круглой королевской печатью, сверкавшее на одном из пальцев. — Я бы не стал рисковать жизнью вашего сына, если бы сомневался в благородстве и порядочности сэра Лайма. Врагов ищите в другом месте, леди Джослин.
   Растерянная и подавленная, женщина медленно поднялась с колен.
   Отбросив со лба прядь золотистых волос, Эдуард скользнул взглядом по ее стройной фигуре.
   — Вы, разумеется, тоже приглашены на ужин.
   — О, благодарю, но не знаю, возможно ли это, — не раздумывая ни секунды, поспешила ответить она. — Оливер…
   — О нем позаботится отец Иво.
   — Я… Я бы хотела позаботиться о сыне сама, Ваше Величество.
   Желание снова увидеть Оливера было так же велико, как стремление избежать очередной встречи с Лаймом.
   — Вы намерены спорить со мной, леди Джослин? — спросил монарх, грозно повысив голос.
   Вдова невольно вздрогнула. Сердце тревожно заныло в груди. Смущенно опустив глаза, она уставилась на свои дрожащие от волнения руки.
   — Прошу прощения, Ваше Величество.
   Усмехнувшись, Эдуард жестом подозвал одного из рыцарей.
   — Сэр Майлс, проследите, чтобы для леди Джослин приготовили комнату.
   На несколько секунд женщина оцепенела от изумления. Комнату?! Но ведь у нее уже есть комната! Кроме того, она обещала Оливеру вернуться как можно скорее. Боже, как же ей удастся найти дом, в котором она оставила сына, после ужина, в темноте? Как же она раньше об этом не подумала?
   — Ваше Величество, мне не нужна…
   Эдуард нахмурился.
   Джослин мысленно проклинала и себя, и короля, и всех людей, имеющих власть. Почему Эдуард пытается навязать ей свою волю? Какую цену ей придется заплатить за щедрость монарха?
   — Теперь вы можете удалиться, леди Джослин. Меня ждут другие, не менее важные дела, — объявил король и потянулся к одному из свитков пергамента, лежащих на столике, который стоял рядом с троном. Не удостоив больше женщину взглядом, он развернул очередной документ и начал внимательно изучать его.
   Джослин оставалось лишь поклониться и, спустившись по ступеням, в сопровождении сэра Майлса пересечь тронный зал и удалиться.

Глава 7

   Вскоре Джослин оказалась в огромной, богато обставленной комнате. Она осталась совершенно одна.
   Некоторое время в полной растерянности женщина беспокойно ходила из угла в угол мимо широкой, покрытой красивым покрывалом с множеством оборок кровати, мимо двух кресел с причудливо изогнутыми спинками и обратно. Ее ноги почти бесшумно ступали по мягкому пушистому ковру, лежащему на полу. Наконец, приняв решение, Джослин резко остановилась. Рискуя прогневить короля, она все же найдет сына и убедится, что с ним все в порядке.
   Надеясь выскользнуть из дворца незамеченной, женщина накинула на плечи накидку, подошла к двери и, приоткрыв ее, выглянула в коридор. Там не было ни души.
   Выбраться из королевской башни оказалось проще, чем она предполагала. Пристроившись к группе служанок, на которых стражники почти не обратили внимания, разве что искоса бросили любопытный взгляд, Джослин благополучно вышла за ворота замка. Успешное бегство омрачала только одна мысль: она не успела придумать, каким образом так же незаметно сможет проникнуть обратно во дворец.
   Только миновав два из трех подъемных мостов и оставив позади вереницу телег, повозок с сеном и толпу булочников и торговцев рыбой, беглянка осмелилась немного приподнять капюшон. Впереди виднелся первый бастион крепости, именно его ей предстояло миновать прежде, чем выйти за пределы крепостной стены. Названный Львиной башней^[1], он представлял собой хорошо укрепленное сооружение, охраняемое множеством вооруженных до зубов стражников.
   Покосившись вправо, она неожиданно встретилась взглядом с молоденьким воином. В его глазах она прочла подозрение. К счастью, в следующее мгновение его внимание привлек какой-то простолюдин, чья доверху нагруженная повозка перевернулась, и вырвавшиеся из плетеных клетей на свободу куры устроили настоящий переполох.
   Подхваченная возбужденно гудящим людским потоком, Джослин добралась до последнего подъемного моста. Наконец-то ей удалось преодолеть последнюю преграду! Но только когда ее туфли покрылись городской пылью, она вздохнула с облегчением.
   Слава богу! У нее получилось! Джослин ликовала. Ей удалось ускользнуть от короля, и скоро она увидит сына. Остановившись только раз, чтобы поправить накидку, женщина продолжала двигаться по дороге, ведущей к городу. Но добравшись до него, она растерялась. Бедняжка оказалась одна в городе, который совсем не знала! Взяв себя в руки, она решила, что без труда отыщет монастырь, в котором они с Иво и Оливером остановились.
   Свернув на запад, женщина торопливым шагом миновала многолюдные лавки, примыкающие к уродливым домишкам. Крикливые торговцы громко зазывали ее к себе, предлагая пощупать и попробовать на вкус свой товар. Дети возились прямо на дороге, не обращая внимания на пыль и грязь.
   Неожиданно улица сузилась и закончилась высокой стеной. Беглянке не осталось ничего другого, как выбирать между правым и левым поворотом.
   Недолго думая, Джослин повернула направо. Однако очень скоро она убедилась в том, что приняла неверное решение, так как улица опять начала резко сужаться. Все меньше и меньше солнечного света проникало сюда. Чем дальше шла женщина, тем сильнее становилось зловоние, витавшее в полумраке.
   Надежда найти монастырь без посторонней помощи рухнула. Неужели придется останавливать и расспрашивать кого-нибудь? Но кого? Задержавшись у лавки торговца рыбой, от которой исходил ужасный запах, молодая вдова попыталась отыскать взглядом какую-либо женщину. Однако вокруг находились только мужчины, многие из которых начали бесцеремонно разглядывать ее. В их глазах было такое выражение, будто они собирались наброситься на нее и растерзать. Осознав собственную беспомощность, Джослин пришла в ужас. Ее охватило такое же отчаяние, как в тот день, когда грозный Лайм Фок появился на своем огромном коне в саду Розмура. Еще ниже опустив на глаза капюшон, женщина оглянулась на дорогу, по которой пришла сюда. Она могла бы…
   Неожиданно откуда-то сверху донесся истошный вопль. Быстро подняв голову, Джослин увидела в окне третьего этажа женщину с полуобнаженной грудью. Ее обнимал бородатый мужчина. В следующий момент, громко рассмеявшись, они скрылись в глубине комнаты.
   Ледяной ужас сковал тело Джослин. Боже, куда же она забрела? Это ведь злачное место, где пьют и гуляют и куда приходят лишь люди с дурной репутацией. Это место, где не должна ступать нога благородной дамы.
   — Чего прячешься, девка? — раздался грубый мужской голос.
   Беглянка задрожала от страха и, как ужаленная, отскочила в сторону, ударившись ногой о бочонок с рыбой.
   — Ты, наверно, уродливая, а? — продолжал тот же голос. — Но мне все равно.
   Украдкой бросив взгляд на незнакомца и заметив рябое лицо и обрюзгшие щеки, Джослин брезгливо поморщилась.
   — Я ведь тоже не красавец, — хихикнул мужчина. — Кроме того, с уродливым лицом ты будешь стоить дешевле, — добавил он и протянул руки к капюшону, скрывающему лицо женщины. — А ну-ка, дай посмотреть на тебя.
   Отчаянно стараясь избежать его прикосновения, Джослин попятилась назад.
   — Что-то ты не очень дружелюбна, подружка. — Незнакомец схватил ее за руку. — Может, я и не красив, но мои деньги и то, что у меня между ног, ничуть не хуже, чем у других.
   С ней еще никто и никогда не разговаривал так вульгарно. От страха и отвращения она на несколько мгновений потеряла дар речи. Мысли беспорядочно путались в голове. Изо всех сил пытаясь найти спасительный выход, женщина выпалила первое, что пришло на ум:
   — Не дотрагивайтесь до меня. У меня чума.
   Ее расчет оказался правильным. Чумы люди боялись больше ножа, приставленного к горлу. К тому же, совсем недавно с одним из кораблей прибыло известие о страшной эпидемии, охватившей все Средиземноморье. Говорили, что сейчас чума опустошала Францию.
   Услышав ее слова, незнакомец резко отдернул руку и отшатнулся.
   Благодаря Бога за чудесное спасение, Джослин повернула обратно и поспешила вниз по улице. Однако ее бегство было моментально замечено.
   — Шлюха с чумой! — не своим голосом закричал ей вслед мужчина.
   В мгновение ока на тесной улице воцарился хаос. Те, кто как огня боялись заразы, при виде бегущей женщины начали шарахаться в стороны, те же, чей гнев превосходил страх, схватив что попало под руку, бросились в погоню.
   Бедняжка мчалась изо всех сил, но спустя мгновение почувствовала удар камнем в спину. Упав на колени, она согнулась от резкой боли. Однако инстинкт самосохранения заставил ее вскочить на ноги и, превозмогая боль, повернуться навстречу опасности. При виде полдюжины мужчин, стремительно приближавшихся к ней, Джослин закричала от ужаса. Не оставалось ничего другого, как спуститься ниже по этой проклятой улице. Она порывисто повернулась и собралась уже бежать, но от неожиданности остолбенела: с той стороны к ней приближались еще двое. Что же делать? Что лучше: быть убитой или обесчещенной? Если ее убьют, Оливер останется совсем один, а обесчещенной она еще сможет вернуться к сыну. «Господи, помоги!» — взмолилась женщина.
   Откинув капюшон, Джослин гордо вскинула голову.
   Ее действия достигли желаемого результата. Ошеломленные увиденным, преследователи остановились, как вкопанные. Воспользовавшись замешательством, молодая вдова приподняла платье, чтобы не споткнуться, и, проскользнув мимо застывших с открытыми ртами мужчин, помчалась вверх по улице.
   Пронзительные крики за спиной, раздавшиеся спустя несколько секунд, свидетельствовали о том, что преследователи уже пришли в себя. Вскоре крики смешались с топотом ног. Хотя Джослин оторвалась от них на некоторое расстояние, она осознавала, что сохранить преимущество надолго ей вряд ли удастся. Резко свернув налево, в одну из боковых улиц, беглянка ускорила шаг, а затем нырнула в правый поворот. Но ее, увы, ждало жестокое разочарование: узкий темный проулок заканчивался глухим тупиком.
   Повернув обратно, она прижалась к стене. Слишком поздно! Преимущество было потеряно. Затаив дыхание, Джослин с ужасом прислушивалась к приближающемуся топоту. Зажав рот ладонью, она округлившимися от страха глазами наблюдала за толпой преследователей, которые, сотрясая воздух грозными выкриками, пробежали мимо ее убежища.
   Итак, ей удалось скрыться от них. Но надолго ли? Понимая, что они могут вернуться в любую секунду, женщина, стараясь двигаться бесшумно, шагнула вперед.
   Но внезапно перед ней, словно из-под земли, выросла рослая мужская фигура.
   О, Боже! Ее обнаружили!
   Загнанная в угол, бедняжка начала медленно пятиться назад, пока не уперлась спиной в стену. Тем временем мужчина, быстро преодолевая разделявшее их расстояние, неотвратимо приближался к ней.
   Но где же остальные? Неужели только он видел, что она свернула в этот проулок? Может, ей удастся договориться с ним и избежать встречи с остальными? Вперив в него взгляд, Джос-лин пыталась рассмотреть его лицо, скрытое под покровом темноты, однако так и не смогла ничего увидеть.
   «Нет, я не стану кричать», — поклялась женщина. Чтобы не случилось, она будет молчать, чтобы не привлечь внимание остальных. Зажмурившись, Джослин начала молить Провидение о чуде. Но в тот момент, когда сильные мужские пальцы обхватили ее руку, у нее невольно вырвался невнятный звук, больше похожий на стон, чем на крик.
   В следующее мгновение большая жесткая ладонь зажала ей рот, заглушив ее крик.
   «О, всемогущий Господь, защити меня, если можешь! — в отчаянии повторяла Джослин про себя. — Если сегодня мне суждено встретить смерть, защити Оливера. Защити…»
   — Глупая женщина! О чем вы только думаете? — возмущенно прошептал неизвестный.
   Но она узнает его голос!
   Открыв глаза, молодая вдова посмотрела на человека, чье лицо еле различала в темноте. Возможно ли это?
   — Мне следовало бы оставить вас на растерзание этим мерзавцам, — раздраженно добавил мужчина.
   Она встретилась, несомненно, с ним! С Лаймом Фоком! Но радость длилась недолго. Чувство облегчения сменилось страхом. Как же Джослин могла забыть, что Лайм Фок представляет для нее такую же опасность, как и незнакомцы, преследовавшие ее, и что он так же, как и они, может причинить ей зло. Ее сердце лихорадочно забилось. Собравшись с силами, женщина предприняла отчаянную попытку вырваться из рук рыцаря.
   — О, Боже, леди Джослин, успокойтесь. Это я, Лайм Фок, — прошептал он.
   Однако она продолжала сопротивляться.
   Вполголоса выругавшись, Лайм прижал ее к стене и навалился на нее всей тяжестью своего тела, лишив ее таким образом возможности двигаться.
   — Все, хватит, — потеряв терпение, заявил он.
   Повернув голову в сторону, Джослин попыталась сбросить его руку, зажимающую ей рот.
   — Послушайте, леди Джослин, — торопливо заговорил Лайм, — вы в полной безопасности.
   В конце концов осознав бесполезность своих усилий, женщина затихла, лихорадочно пытаясь найти выход из положения. Может, ей удастся усыпить бдительность Лайма, а когда он отпустит ее, застать его врасплох и вырваться на свободу?
   — Сейчас я уберу руку, — сказал мужчина. — Но вы не должны кричать. Понятно?
   Она кивнула головой.
   Медленно, словно с неохотой, он отстранил руку от ее лица и на полшага отступил назад.
   — Вот так лучше.
   Джослин, правда, рассчитывала на большее, но решила, не теряя времени, воспользоваться случаем и, приподняв ногу, приготовилась к атаке. Раньше ей не доводилось делать ничего подобного, но однажды она видела, как применяли этот прием, и знала, что он достаточно эффективен. В следующее мгновение, собравшись с силами, женщина коленом нанесла Лайму удар в пах.
   С его губ невольно сорвался крик боли. Однако вместо того, чтобы отпустить Джослин, он, к ее великому разочарованию, сделал прямо противоположное: всем телом снова прижал ее к стене.
   Боже, не получилось! Если Лайм Фок и не собирался убивать ее раньше, то теперь непременно убьет. Джослин затрепетала от ужаса, но страх только придал ей сил. Она начала сопротивляться с еще большей энергией. Но как бедняжка не царапалась и не пыталась отпихнуть рыцаря локтями, ее усилия так и не увенчались успехом. Лайм был слишком ловким и сильным мужчиной и, кроме того, намеревался во что бы то ни стало удержать ее. Выбившись из сил, Джослин сдалась на милость победителя.
   Некоторое время Лайм продолжал стоять неподвижно, прижавшись лбом к холодной стене. Затем, тяжело дыша, поднял голову и сердито проворчал:
   — Проклятье! Неужели вы действительно думаете, что я намерен причинить вам зло?
   — Я готова принять смерть, Лайм Фок, но буду сопротивляться до последнего вздоха, — вскинув голову, бросила ему в лицо Джослин.
   Все еще не придя в себя от удара, Лайм ответил не сразу.
   — Нет, вам не придется этого делать, — с трудом выговорил он. — Готов поклясться своей удачей, что не желаю вам смерти.
   — Вы говорите правду?
   — Если бы я хотел убить вас, леди Джослин, я уже давно перерезал бы вам горло, вместо того, чтобы вести сейчас с вами беседу. Могу представить, что вы думаете обо мне. Но, поверьте, я не убийца. И, кстати, не отношусь к людям, которые забирают то, что принадлежит другому.
   Женщина помрачнела. Она не могла не осознать, что они с Оливером помимо воли взяли то, что должно было достаться Лайму.
   — Так каковы же ваши намерения?
   — По неудачному стечению обстоятельств подозрения в любой неприятности, которая могла бы произойти с вами сегодня или произойдет в будущем, падут на меня, — признался рыцарь. — Поэтому я снова вынужден убеждать вас в том, что не держу на вас зла. Даю слово.
   Говорил ли он искренне? Впрочем, если Лайм лжет, то почему до сих пор не бросил ее здесь, в темном проулке, на произвол судьбы, как поступил с Мейнардом, которого пьяным отпустил из замка?
   Не выпуская ее из рук, мужчина сделал шаг назад.
   — Нам нужно немедленно выбираться отсюда, пока эти люди не вернулись, — сказал он и потянул Джослин за собой.
   Неужели она заблуждалась? Неужели все рассказы Мейнарда, так же как и его опасения за жизнь сына — сплошная ложь?