Лей Тамара. Пламя страсти

   Оливер слегка нахмурился и посмотрел на сэра Джона.
   — Ты ведь неплохой человек, правда?
   Губы рыцаря невольно дрогнули в слабой улыбке. Не сказав ни слова, он кивнул головой в знак согласия.
   А мальчик уже повернулся к матери:
   — Договорились, — охотно согласился он. — Так и быть, я присмотрю за лошадью.
   Бросив на Лайма предостерегающий взгляд, Джослин направилась навстречу крестьянам.
   Повернувшись к сэру Грегори, который служил ему верой и правдой много лет, Лайм только сейчас заметил кровоточащую ссадину у него на щеке, оставленную, несомненно, кинжалом священника. Племянник Иво был уверен, что дядя предпочел бы пронзить грудь рыцаря, а не оставить легкую метку на его лице.
   — Сэр Грегори, — обратился он к нему, — я прошу вас сопровождать леди Джослин.
   Едва не задохнувшись от возмущения, женщина резко остановилась. Дерзкие слова готовы были вот-вот сорваться с ее губ, но усилием воли она сдержала порыв. Гордо подняв голову и расправив плечи, Джослин с независимым видом двинулась дальше, игнорируя присутствие опасного незваного гостя.

Глава 3

   Глаза Лайма Фока. Именно их увидела Джослин, едва переступила порог дома. Скучающим взглядом он окинул ее с головы до ног, затем посмотрел на сэра Грэгори, сопровождавшего женщину к толпе взбудораженных крестьян и обратно.
   По спине Джослин невольно пробежал холодок беспокойства. Она слышала, что хорошая чистокровная лошадь украшает любого мужчину. Но это вряд ли можно было отнести к брату Мейнарда. И без огромного величественного боевого коня, на котором молодая вдова увидела его впервые, он выглядел впечатляюще. Нельзя сказать, что Лайм Фок был очень высоким, однако он крепко и уверенно стоял на мускулистых ногах, а его широкие, скрытые под накидкой плечи выделяли его среди окружающих. Его фигура притягивала к себе взгляд.
   Но даже красота незваного гостя вызывала у Джослин чувство ненависти. Смерив Лайма презрительным взглядом, она оглядела зал в поисках сына. Ей не потребовалось много времени. Мальчик стоял рядом со своим дядей, который, как башня, возвышался над ним, и восхищенно смотрел на него.
   Ее охватило безумное желание позвать сына и сжать его в своих объятиях. Но вместо этого Джослин, несмотря на старенькое, испачканное в земле платье, гордо вскинула голову и двинулась в глубину зала. За ней по пятам следовал сэр Грегори, несомненно, для того, чтобы доложить господину о ее разговоре с крестьянами. Ей очень хотелось призвать на помощь деревенских жителей, но страх за жизнь сына не позволил открыть им причину появления в Розмуре вооруженного отряда рыцарей.
   «Нет, Лайм Фок еще не победил», — попыталась убедить она себя, заметив отца Иво, который грелся у камина. От Мейнарда она знала, что священник долгие годы хранил верность ее мужу, и хотя он искренне удивился ее появлению, в его глазах молодая вдова прочла обещание поддержки и помощи.
   — Мама! — радостно воскликнул Оливер.
   Игнорируя присутствие незваных гостей, мать шагнула к сыну и взяла его маленькую ручку, которую он протянул ей. Боже, какое счастье вновь прикоснуться к своему малышу! Совсем недавно на долю секунды ей показалось, что она больше никогда не ощутит тепло его крохотных пальчиков. Наклонившись к Оливеру, Джослин спросила:
   — Ты присматривал за лошадью рыцаря?
   Кивнув головой, мальчик затараторил, захлебываясь от восторга:
   — А дядя Лайм разрешил мне подержать его меч!
   Услышав, как сын назвал человека, который собирался отобрать у него то, что принадлежало ему с рождения, Джослин невольно вздрогнула. Дядя? Да этот мужчина, возможно, и убил Мейнарда ради достижения своих целей!
   — Правда?
   — И кинжал я тоже держал.
   Даже почувствовав на себе взгляд Лайма, женщина продолжала не замечать его.
   — Он великий рыцарь, — не унимался Оливер.
   Джослин выразительно выгнула бровь.
   — Это он так сказал? — уточнила она, покосившись на брата Мейнарда.
   — Нет, мне сказал сэр Джон. — Мальчик показал пальцем на мужчину, стоящего поблизости, того самого, который перехватил его по дороге к лесу.
   — Понятно, — смущенно пробормотала женщина. Выпрямившись, она краем глаза заметила, как Лайм повернулся к сэру Грегори.
   — Я хочу пить, мама, — попросил Оливер так громко, что, к сожалению, заглушил разговор мужчин.
   «Впрочем, мне не о чем беспокоиться», — подумала Джослин. Вряд ли что-нибудь из сказанного рыцарем могло вызвать гнев Лайма Фока. Повернувшись, она жестом подозвала одну из служанок.
   — Клэр!
   — Слушаю, моя госпожа, — мгновенно отозвалась девушка.
   — Принеси немного молока с медом для Оливера. — Вспомнив, что на ней в данный момент лежат обязанности хозяйки дома, молодая вдова добавила: — И эль для мужчин.
   — Уже послали, то есть я хочу сказать, что уже послали за элем, — пояснила Клэр. — А молоко я сейчас принесу сама.
   — Послали? Но кто?
   — Сэр Лайм распорядился.
   Ну, разумеется, он. Кто же еще мог вести себя в чужом доме столь бесцеремонно?!
   — Прекрасно, — проговорила сквозь зубы Джослин, еле сдерживая негодование.
   — Я есть хочу, — жалобно захныкал Оливер.
   Время ужина еще не наступило, но женщина решила поскорее начать и закончить его.
   — Скажите повару, чтобы приготовил холодное мясо и сыр, — приказала она. — И пусть подогреет хлеб. А слуги тем временем передвинут столы и скамьи от стены в центр зала.
   — Слушаюсь, моя госпожа. Что-нибудь еще?
   — Нет, этого достаточно.
   Почтительно поклонившись, Клэр повернулась и пошла к выходу.
   Джослин не терпелось принять ванну. Желание искупаться было таким сильным, что она не без труда устояла перед искушением, решив отложить ежедневную приятную процедуру до вечера.
   — А теперь давай-ка приведем себя в порядок, переоденемся и умоемся, — обратилась молодая мать к сыну. — А затем ты выпьешь молоко…
   — Клэр, — окликнул Лайм служанку.
   Заскрипев зубами, Джослин искоса посмотрела на него.
   Девушка, мило улыбнувшись, тут же отозвалась:
   — Слушаю, мой господин.
   — Можешь передать повару, чтобы не торопился. Нам вполне хватит пока эля. Мы подождем, пока госпожа примет ванну.
   Рыцарь выразительно посмотрел на хозяйку и перевел взгляд на служанку.
   Терпение Джослин иссякло.
   — Нет, Клэр, передай повару подать ужин как можно скорее, — тоном, не терпящим возражений, приказала женщина. — Мой сын и я голодны.
   Удивленная служанка застыла в недоумении. Однако заметив на лице госпожи выражение, какого не видела никогда раньше, она поклонилась и поспешно удалилась на кухню.
   Не замечая воцарившегося в зале молчания, Джослин надменно взглянула на незваного гостя. Их взгляды скрестились, словно два лезвия. Неловкая пауза затянулась. Казалось, в комнате остались только двое: Лайм и Джослин, незаконнорожденный, претендующий на отцовские владения и титул, и вдова, защищающая своего ребенка. Их разделяли только три шага.
   К своему немалому удивлению Лайм вдруг понял, что уже не испытывает неприязни к этой женщине. Более того, ему начало казаться, что они чем-то похожи друг на друга, и в его душе зародились робкие ростки симпатии и уважения к молодой матери, которая не хотела покоряться и вовсе не была бесчувственной, как ему показалось вначале. Леди Джослин не походила ни на одну из чопорных английских дам, известных ему. Она вела себя так, словно в ее жилах текла горячая ирландская кровь.
   Подумав об этом, рыцарь улыбнулся. В следующее мгновение он запрокинул голову и громко рассмеялся. Давненько ему не приходилось смеяться от души. Тут же его смех подхватили остальные мужчины.
   В зал вошли слуги с кувшинами эля в руках.
   — Над чем вы смеетесь, сэр Лайм? — требовательно спросила Джослин.
   Он взял кубок с элем и только тогда ответил:
   — Мне показалось забавным, что Мейнард выбрал в жены именно вас. Насколько я знаю, он предпочитал молчаливых и покорных женщин. Вы к их числу явно не относитесь. И, кроме того, вы похожи на мою мать, которую брат ненавидел лютой ненавистью.
   Хотя у Лайма и в мыслях не было оскорбить хозяйку, она восприняла его слова именно так.
   — Но между мной и вашей матерью все же есть разница, сэр Лайм, — звенящим от гнева голосом произнесла молодая вдова. — Она в том, что Мейнард вступил со мной в законный брак, в отличие от вашего отца, который отказался жениться на вашей матери. И мой сын — законнорожденный, в отличие от вас. И Оливер станет владельцем Эшлингфорда, а вы нет.
   В зале воцарилась мертвая тишина. Лица присутствующих, казалось, окаменели. Кубки повисли в руках, словно капли серебристой росы на траве.
   Как и в прошлый раз, когда в ответ на дерзкие слова Джослин Лайм рассмеялся, так и сейчас ему удалось тщательно скрыть свои чувства.
   — Вы закончили, леди Джослин? — ледяным тоном уточнил он.
   Женщина не дрогнула. Если она и боялась его, то ни единым жестом не выдала своего страха.
   — Да.
   Уловив краем глаза какое-то движение, вдова посмотрела туда, где находился камин.
   Рыцарь, проследив за ее взглядом, успел заметить, как Иво слегка качнул головой, давая понять женщине, что она зашла слишком далеко. О, этот человек хорошо, очень хорошо знал Лайма!
   Джослин не могла не прислушаться к голосу разума.
   Тем временем слуги передвинули столы и скамьи в центр зала. Сделав глоток эля, Лайм Фок объявил:
   — Прошу садиться, — и, обратившись к прислуге, добавил: — Подавайте.
   Джослин сидела между Оливером и отцом Иво и не сводила глаз со стоящего перед ней блюда. Она ела без аппетита, возможно, потому, что ее мысли были сейчас сосредоточены совсем на другом. Женщина тщательно обдумывала произошедшие события и не ощущала вкуса пищи. Страх за будущее Оливера терзал ее душу. Решит ли Лайм отомстить за оскорбление, которое она нанесла ему при всех?
   Очнувшись от мрачных мыслей, Джослин посмотрела на сына, который, стоя на скамье на коленях, перебирал куски мяса на ее подносе. Маленький чумазый сорванец? Ведь, кажется, так назвал Оливера Лайм. Пожалуй, он прав: мальчик чувствовал себя совершенно свободно в присутствии гостей, и грязная, испачканная землей и покрытая пылью одежда ни капли не смущала его. Раньше ему не позволяли в таком виде садиться за стол.
   Интересно, что бы сказал дед Оливера, если бы увидел сейчас внука? А что бы он сказал о дочери, которая не только допустила это, но и сама больше походила на чумазую служанку, чем на благородную даму? О, он, несомненно, пришел бы в ужас. Впрочем, после нескольких кубков крепкого эля Гемфри Рейнард, скорее всего, посмеялся бы над увиденным.
   — Леди, боюсь, как бы вы не навредили себе.
   Услышав чей-то шепот у самого уха, Джослин невольно вздрогнула от неожиданности. Повернув голову, она взглянула на испещренное морщинами, но все еще красивое лицо отца Иво.
   — Извините, я не совсем поняла вас.
   — Не стоит злить Лайма, — прижимая салфетку к губам, пояснил священник. — Все станет на свои места, если вы позволите мне действовать от вашего имени и от имени Оливера.
   Женщина бросила настороженный взгляд на Лайма. Их разделяли три человека. Претендент на баронство Эшлингфорд разглядывал кубок, который держал в руке, и внимательно слушал рыцаря, сидящего рядом с ним.
   — Но как? — спросила Джослин. — Я…
   — Больше ни слова. Сегодня вечером я тайком приду к вам и все объясню.
   Молодая вдова кивнула головой в знак согласия. В ее душе загорелся огонек надежды.
   — Мой дядя — интересный человек, не правда ли, леди Джослин? — неожиданно спросил Лайм.
   Вопрос застал женщину врасплох. Старательно скрывая удивление и смущение за притворной задумчивостью, она посмотрела в зеленые, полные жизни глаза мужчины.
   — Мы с отцом Иво едва знакомы, поэтому я не могу ни согласиться с вами, ни возразить.
   Рыцарь лукаво улыбнулся. Он не мог знать, о чем они говорили, но не сомневался, что речь шла именно о нем.
   — О, я абсолютно уверен, что скоро вы станете хорошими друзьями. Разве вы не согласны со мной, святой отец?
   Пропустив слова племянника мимо ушей, Иво торопливо откусил кусок сыра и сосредоточенно принялся жевать его.
   Желая снять напряжение и усыпить бдительность противника, Джослин решила поддержать разговор.
   — Но как же вы отыскали нас?
   — Представьте себе, мне помог дядя. Именем святой церкви он запретил мне въезжать в деревню, приказывая повернуть обратно.
   — Но вы не побоялись проклятия священника и не повернули.
   Пожав плечами, Лайм добавил:
   — Его угроза лишь усилила мое желание добраться до цели.
   — Понятно, — растерянно проронила женщина и перевела взгляд на свой поднос с едой, обдумывая услышанное.
   Спустя некоторое время ее мысли оказались прерваны появлением человека, которого она хорошо знала. Пришел отец Пол, священник, заботившийся о душах жителей Розмура на протяжении почти двадцати лет. Именно в его присутствии они с Мейнардом дали друг другу клятву верности. Святой отец в недоумении поглядывал на одного из сопровождавших его рыцарей Лайма. Увидев Джослин, он немного успокоился, но ненадолго. При виде ее грязного платья и растрепанных волос его глаза снова округлились от удивления.
   Поднявшись из-за стола, женщина шагнула навстречу отцу Полу.
   — Вернитесь на место, леди Джослин, — тихо, но твердо приказал Лайм.
   Оглянувшись, она уловила в его глазах предостережение. Ей вдруг отчаянно захотелось пренебречь предупреждением и поступить наперекор его воле. Однако осознавая, что этим ничего не добьешься, молодая вдова вернулась и неохотно опустилась на скамью.
   Пока священник терпеливо ждал объяснений, Лайм приказал своим людям покинуть зал. Взяв кубки и подносы с угощением, рыцари удалились.
   Когда в комнате остались только отец Пол, отец Иво, Джослин и Оливер, сводный брат Мейнарда встал и обошел вокруг стола.
   — А куда они пошли? — раздался голосок любопытного мальчика.
   — На свежий воздух, — вполголоса объяснила мать.
   — Но почему?
   — Потому… — начала женщина, но вовремя спохватившись, замолчала и покачала головой. Сейчас она не была готова отвечать на бесконечные вопросы сына. — Я расскажу тебе потом.
   Тяжело вздохнув, Оливер снова принялся ковыряться в ее подносе с едой.
   — Приношу свои извинения за то, что пришлось потревожить вас так поздно, святой отец, — начал Лайм. — Но у меня есть на то веская причина.
   Священник не сводил с него глаз.
   — Я надеюсь услышать ваши объяснения. Простите, не имею чести знать вас.
   — Сэр Лайм Фок, сводный брат мужа леди Джослин, теперь уже покойного.
   Перекрестившись, отец Пол сочувствующе посмотрел на молодую вдову. Склонив голову, она приняла молчаливые соболезнования по поводу смерти человека, которого ни она, ни священник так и не узнали достаточно хорошо.
   — Так что же ты хочешь от меня, сын мой? — спросил отец Пол.
   — Необходимо выяснить, кто должен унаследовать владения и титул моего брата.
   Скрестив руки на груди, священник движение головы указал на мальчика.
   — Думаю, Оливер.
   Джослин заметила жесткую складку, появившуюся на лбу Лайма. Ему явно не понравились слова святого отца.
   — Вы хотите сказать, что ребенок рожден в законном браке? — уточнил он.
   Джослин вскочила, словно ужаленная. Как Лайм Фок посмел предположить, что ее сын рожден вне брака! И что она, дочь Гемфри Рейнарда, разделила ложе с Мейнардом, не став его женой перед Богом и людьми! Но не успела женщина и слова сказать, как отец Иво схватил ее за руку и усадил на место.
   — Сейчас это неважно, — шепнул он.
   Джослин с трудом перевела дыхание. Да, святой отец, несомненно, прав. Она снова ничего не сможет добиться, набросившись на Лайма с обвинениями. По крайней мере, пока не сможет.
   — Разумеется, Оливер законнорожденный ребенок, — подтвердил отец Пол. — Прошу вас осторожнее выбирать выражения, ведь мы говорим о леди Джослин, а не о какой-нибудь крестьянке.
   — Когда она вышла замуж за моего брата?
   — В 1344 году от Рождества Христова. В конце осени. Я не ошибся, леди Джослин?
   Крепко, до боли стиснув зубы, женщина кивнула в знак согласия.
   — Да, земля была усыпана листьями, и надвигалась буря. Я хорошо помню тот день.
   — Сохранилась ли запись об их браке?
   — Само собой разумеется. Ни брак, ни крещение ребенка в Розмуре не остаются незаписанными. Собственной рукой я сделал эту запись в церковной книге.
   — Имена жениха и невесты оглашались перед церемонией?
   Священник покачал головой.
   — Нет. Мне предъявили специальное разрешение, позволяющее избежать огласки.
   Никто не мог прочесть мысли Лайма, однако выражение его лица не предвещало ничего хорошего ни для Джослин, ни для Оливера. Его глаза сузились от ярости, ноздри начали гневно раздуваться.
   — Я хочу видеть разрешение и запись в церковной книге.
   — Я не солгал, сэр Лайм, — попытался возразить священник. — И я не настолько стар, чтобы чего-то не помнить.
   — И все же я должен их увидеть.
   Казалось, что слуга Господа собирается продолжить спор, однако он тяжело вздохнул и неохотно согласился.
   — Они находятся в церкви. Если вы настаиваете, я покажу их вам.
   Лайм повернулся к Иво.
   — Вы идете со мной?
   Отец Иво быстро встал.
   — Меня удивляет, Уильям, что ты спрашиваешь об этом.
   Услышав, что священник назвал племянника другим именем, Джослин на мгновение растерялась. Но затем она вспомнила, как Мейнард однажды сказал ей о том, что его брат отказывается пользоваться английской формой своего ирландского имени. Уильям?!
   Женщина про себя повторила его английское имя. Нет, оно звучало непривычно и, казалось, совсем не подходило человеку, которого она боялась и которого за прошедшие несколько часов возненавидела. Лайм Фок никогда не станет Уильямом! Подняв глаза, Джослин невольно съежилась, поймав на себе его взгляд. Он, несомненно, заметил ее удивление и… то, что она попыталась мысленно назвать его именем, которым он пренебрегал.
   — Леди Джослин, — сказал брат Мейнарда, — я прошу вас оставаться в доме до нашего возвращения.
   Его слова прозвучали скорее как требование, а не как просьба. Более того, его слова были приказом для людей Лайма Фока, которые, несомненно, проследят, чтобы она никуда не выходила.
   — А если я откажусь? — дерзко спросила женщина, несмотря на предупреждение отца Иво.
   — Я оставляю за вами право свободно передвигаться по дому, — прищурившись, ответил мужчина.
   Джослин не смогла удержаться от язвительной усмешки. Приподняв подол платья, она склонилась в глубоком поклоне.
   — Премного благодарна, сэр рыцарь, — с издевкой в голосе произнесла она. — Ваша забота выше всяких похвал.
   Лайм ответил ледяным молчанием. Вскоре послышался шум удаляющихся шагов. Подняв голову, женщина успела заметить лишь спину выходящего из зала незваного гостя. В следующее мгновение он скрылся за дверью. Некоторое время Джослин и отец Пол растерянно смотрели ему вслед, затем она взглянула на Иво, ожидая услышать упрек за свою несдержанность. Однако тот лишь еще больше нахмурился и, молча пройдя мимо нее, последовал за племянником.
   Встретив неодобрительный взгляд отца Пола, Джослин виновато проронила:
   — Я пыталась сдержаться, но не смогла.
   — Как всегда. Ничего удивительного, — ласково улыбнувшись, заметил священник, хорошо знавший ее и помнивший все ее проделки.
   Он повернулся и тоже вышел из комнаты, оставив молодую вдову с сыном.

Глава 4

   Они стали пленниками в собственном доме!
   Джослин вышла из деревянной лохани с водой и завернулась в полотенце, поданное служанкой. Как поступит Лайм Фок с ней и Оливером после возвращения из церкви? Что сделает, получив подтверждение тому, что ее брак с Мейнардом действительно был зарегистрирован и что ее сын — законнорожденный ребенок?
   Когда сводный брат ее мужа приехал в Розмур, Джослин видела в нем хладнокровного убийцу. Но позже, хорошенько все обдумав, она поняла, что ее страхи необоснованны. Отчаиваться рано. Время покажет, кто прав, кто виноват. Вполне возможно, что сэр Лайм не получит ничего и, даже более того, потеряет жизнь. Интуиция подсказывала ей, что именно на это надеется отец Иво.
   — Можешь идти, — сказала женщина служанке, продевая руки в рукава халата. — Я сама уложу Оливера в постель.
   — Слушаюсь, моя госпожа. — Собрав грязную одежду Джослин и Оливера, девушка бесшумно выскользнула из комнаты.
   Молодая вдова неторопливо подошла к столу, на котором стояла шкатулка с рукоделием. Выбрав самую тонкую иголку, она начала осторожно вытаскивать занозы, оставшиеся в обеих ладонях от сучковатой ручки граблей. В каждой из них виноват Лайм Фок!
   — У меня получилось! Получилось, мама! — раздался радостный голосок сына.
   Джослин посмотрела на деревянный волчок, который вертелся на полу рядом с кучей ивовых стружек и камышового пуха.
   — Молодец! — похвалила мать.
   — Ага, — подтвердил мальчик, раздуваясь от гордости.
   Подумав, что за последние часы она уделяла слишком мало внимания Оливеру, женщина подошла к сыну. В этот момент волчок натолкнулся на кучу ивовых стружек и, разбросав их по сторонам, снова вернулся на каменные плиты пола. Однако он начал терять скорость, грозя вот-вот упасть.
   — Быстрее крути еще раз, пока он не остановился, — подсказала Джослин.
   Оливер покрутил плавно покачивающуюся игрушку, но она, резко изменив направление, скрылась под кроватью.
   Мальчуган разочарованно засопел.
   Мать, улыбнувшись, ласково погладила его по еще влажным волосам.
   — Достань и попробуй еще раз, а потом я уложу тебя в постель.
   Тщательно вымытые щеки Оливера алели, как спелые яблоки. Он улыбнулся и, опустившись на колени, полез под кровать.
   Мысли о смерти Мейнарда не давали Джослин покоя. Она должна рассказать Оливеру об отце, о котором он слышал, но которого не знал. После рождения сына Мейнард видел его только один раз. Но мальчику тогда только-только исполнился год, и он не мог помнить те несколько часов, проведенные вместе с ним. Оливер знал об отце столько же, сколько знала Джослин о нем как о мужчине и муже.
   Молодая вдова вздохнула. Как ни странно, но она не скорбела по покойному и так и не смогла пролить по нему ни одной скупой слезинки. Ее ничто не связывало с Мейнардом, ничто, кроме Оливера.
   Тихий стук в дверь вывел ее из раздумий.
   — Кто там? — настороженно спросила женщина, приблизившись к двери.
   — Это я, отец Иво, — донесся из коридора приглушенный шепот.
   «Если священник вернулся из церкви, значит, Лайм тоже где-то в доме», — подумала Джослин.
   — Я могу войти?
   Она окинула беглым взглядом свой халат, затем оглянулась на копошившегося возле кровати Оливера. Похоже, мальчик, увлеченный игрушкой, не слышал ни стука, ни мужского голоса.
   Прикусив губу, женщина лихорадочно обдумывала ситуацию. Отец Иво действительно обещал прийти к ней вечером, но этот разговор, несомненно, мог подождать до утра.
   — Я собираюсь ложиться спать, — спустя некоторое время ответила она. — Не могли бы мы поговорить завтра?
   — Нет.
   — Но…
   — Поторопитесь, сюда кто-то идет, — прошептал Иво.
   Не желая, чтобы кто-нибудь случайно увидел священника возле ее спальни, Джослин торопливо открыла дверь.
   Зашуршав одеждами, Иво проскользнул в комнату.
   Закрыв дверь, она прислонилась к ней спиной. Перехватив взгляд отца Иво, вдова невольно поежилась: в его глазах светилось такое восхищение, какого она никогда не видела в глазах отца Пола.
   — Вы прекрасно выглядите, леди Джослин. Какое чудесное превращение! — продолжая оценивающе разглядывать ее, заметил он.
   Еще туже завязав пояс халата, она жестом указала на чан с водой.
   — Да, вода и мыло творят чудеса.
   — Воистину, чудеса.
   Чувствуя себя неуютно и скованно под пристальным взглядом священника, Джослин подошла к сыну. Оливер стоял с любимой игрушкой в руке и недовольно смотрел на позднего гостя.
   — Хочешь снова запустить волчка? — ласково спросила мать.
   Оливер показал пальцем на святого отца.
   — Что он здесь делает?
   — Отец Иво пришел, чтобы поговорить со мной. Беседа не займет много времени.
   К удивлению Джослин, сына удовлетворил столь краткий ответ, и он не стал задавать кучу вопросов, как делал обычно, а снова занялся игрушкой. Женщина повернулась к священнику.
   — С записью в церковной книге все было в порядке?
   — Разумеется. Этого и следовало ожидать, — удовлетворенно кивнув головой, ответил гость.
   — А сэр Лайм? Что он сказал?
   — Ничего, — Иво устало опустился в кресло.
   Так и не дождавшись, пока ей предложат сесть, Джослин продолжала стоять.
   — И что дальше? — нетерпеливо поинтересовалась она.
   Словно в молитве, сложив перед лицом руки, Иво спросил:
   — Вы ведь знаете, что полностью можете доверять мне, не так ли?
   Молодая вдова знала только то, что ему доверял Мейнард, но далеко не полностью, так как не рассказал о браке и сыне.
   — Я знаю, что вы были верны моему мужу.
   — Так же, как буду верен и вам, леди. И я докажу свою преданность.
   — Каким образом?
   — Я предлагаю вам защиту и покровительство святой церкви. Вам с сыном Мейнарда нечего бояться, если я рядом.
   С сыном Мейнарда?! Можно подумать, что она не имеет никакого отношения к Оливеру!