Лезер Стивен. Танго Один

   — Красиво! — восхищенно произнесла девушка. Она прочитала название, взглянула на Донована и с явным удивлением сказала: — Ван Гог.
   — Точно.
   — Он стоит миллион.
   — Конечно. Причем не один.
   Они стояли ближе чем в пяти футах от полотна, и их ничто не отделяло от картины. Ни решетки, ни защитного стекла.
   — Мы можем сорвать ее и убежать, — произнесла Луиза.
   — Можем, — согласился Донован. — Но здесь повсюду охрана, и каждый дюйм нашпигован камерами слежения.
   Луиза повертела головой, однако никаких камер не увидела.
   — Не волнуйся. Они есть, — заверил ее Донован.
   — Тогда что общего у тебя с галереями? — спросила девушка.
   Донован пожал плечами:
   — Однажды забежал в одну, чтобы спрятаться от копов. Тогда мне было четырнадцать, следовало ходить в школу, а мне не хотелось. Прошелся по паре галерей просто посмотреть. Потом мне попалась классная экскурсоводша. Она рассказывала туристам об огромном полотне, но фигуры на нем были намного меньше реальных. Там были два всадника в шляпах с перьями, лицом друг к другу, и девушка, которая наблюдала за ними. — Донован улыбнулся: — Знаешь, я забыл, кто написал картину, но никогда не забуду, как та женщина рассказывала о ней. Словно видела что-то такое, чего я не видел. — Донован покачал головой: — Нет, не так. Мы все можем видеть картины, но у нее был иной способ видения. Она понимала, что художник пытался сказать, знала историю, которую он старался донести до потомков. Картина, конечно, о двух парнях, спорящих из-за девушки, но там было нечто большее. Политические события, историческая ситуация, вещи, которых не увидишь, пока кто-то не укажет тебе на них. Женщина рассказывала об одной картине почти полчаса. К концу экскурсии я сидел на полу с раскрытым от удивления ртом.
   Мимо них прошла группа детей из начальной школы. Они шли парами под присмотром четырех взволнованных молодых учительниц.
   — Продолжу. Иногда я присоединялся к школьникам моего возраста, ходил на открытые лекции для желающих. Порой сидел у картин в одиночестве, пытаясь прочитать их. — Он улыбнулся: — Я надоел тебе. Прости.
   — Нет, не надоел, — возразила Луиза.
   Донован снова улыбнулся:
   — У меня открылись глаза. Знаю, звучит банально, но так оно и было. Понимаешь, картина не просто отражение события, как фотография. Снимок — это то, что ты видел или где был. А картина — интерпретация художника, и все, что он изобразил, он сделал для чего-то, по какой-то причине. И эта причина — тайна, которую надо разгадать.
   Улыбка Луизы стала шире, и Донован остановился.
   — Мои слова звучат нравоучительно, да?
   Луиза покачала головой:
   — Я улыбалась твоему энтузиазму. Ты как ребенок, рассказывающий о своей коллекции комиксов.
   Они прошли сквозь двойные двери в другой зал с картинами импрессионистов. Это был не самый любимый зал Донована, и он едва взглянул на картины.
   — Могу я кое-что спросить у тебя? — обратилась к нему Луиза.
   — Конечно.
   Она взглянула на него:
   — Обещай, что не рассердишься.
   — Хорошо.
   — Твоя жена бросила тебя, да?
   Донован кивнул.
   — Ты, должно быть, знал ее лучше, чем кто-либо другой, верно?
   — Думаю, да.
   — И ты не видел, что происходит?
   — Наверное, я был слишком занят другими делами. Я мало жил дома.
   — Скучаешь по ней?
   — Скучаю? — переспросил Донован, повышая голос. В их сторону повернулось несколько голов, и экскурсовод бросил на Донована предупреждающий взгляд. Ден подошел к Луизе и прошептал ей на ухо: — Скучаю? Она трахалась с моим бухгалтером. В моей постели. — Его лицо перекосилось от злости. Девушка отшатнулась от Донована. Он развел руками: — Прости. Болезненная тема.
   — Вижу.
   Донован огляделся. Пожилая пара уставилась на него, и он ответил пристальным взглядом, пока они не отвернулись. Потом глубоко вздохнул:
   — Ты права. Я должен был заметить. Всегда можно понять, вместе двое или нет. Это могло продолжаться довольно долго.
   — И не было никаких признаков?
   — Я же сказал, что подолгу отсутствовал.
   — Что само по себе признак, — заметила девушка. Донован посмотрел на нее прищурившись. Луиза оказалась далеко не глупой.
   — Я имею в виду, если бы все было в порядке, ты бы проводил с ней больше времени, верно?
   — Похоже на допрос.
   — Я просто хочу знать, с кем связалась. Вот и все.
   — А, вот значит, что ты сделала? Связалась?
   Луиза пошла прочь, потом оглянулась через плечо:
   — Возможно.
   Донован догнал ее, и они вместе прошли по залу, где демонстрировались картины Хогарта, Гейнсборо и Стиббса. Донована удивляло, что Луиза не спрашивает, зачем он ее позвал. У них был короткий телефонный разговор. Он сказал, что ему нужна помощь, и предложил место встречи. Большинство людей забросали бы его вопросами, а Луиза, казалось, просто была рада поболтать.
   — Спасибо, что пришла.
   — Я в долгу перед тобой, Ден. Что бы тебе ни понадобилось...
   Донован кивнул.
   — Что тебе известно о моих делах?
   — Думаю, достаточно. Крис сказала, что у тебя есть определенная репутация.
   — Возможно. У меня проблемы. Некоторые парни думают, что я их кинул, и собираются наказать меня. Я их не кидал, но в моем бизнесе чаще доверяют тому, что видят, а не тому, что произошло на самом деле. В общем, мне нужен человек, который позаботился бы о Робби, пока я не разберусь.
   Луиза нахмурилась:
   — Ты хочешь, чтобы он остался со мной?
   — Очень сложно?
   Она покачала головой:
   — Нет... ну, он не знает меня.
   — Это не причина. Я мог бы оставить его у сестры, но там Робби станут искать в первую очередь. Зато никто не знает, что мы с тобой знакомы.
   — Точно, — согласилась Луиза. — И ты, не имея представления, кто я, отдаешь мне сына?
   — Если это слишком большая проблема, забудь о моей просьбе.
   — Нет, не в том дело, — горячо возразила она. — Я буду счастлива помочь тебе, поверь. Но я смотрю на ситуацию с другой точки зрения. Ты ведь меня совершенно не знаешь, Ден.
   Донован улыбнулся:
   — Мне известно, где ты живешь, где работаешь. Я знаю номер твоей машины, знаю, что ты работаешь на Терри Грина, а он — мой давний приятель.
   Луиза медленно кивнула:
   — Хорошо, но есть еще одна вещь, о которой ты должен подумать. Я не мамаша и никогда раньше не заботилась о детях.
   — Ему девять. За ним не нужен особый присмотр. Накорми его, убедись, что он почистил зубы, и дай пульт от телевизора. Это всего на несколько дней. Пока я не разберусь с делами.
   Луиза всплеснула руками:
   — Не могу поверить, что ты так доверяешь мне.
   — Ты считаешь, что я не могу доверять тебе?
   Она покачала головой:
   — Нет. Просто... не знаю... я удивлена, тронута.
   — Я заплачу тебе. — Донован потянулся за бумажником.
   — Нет! — резко остановила его Луиза. — Мне не нужны твои деньги, Ден. Я счастлива помочь тебе.
   — Заберу его из школы и привезу. Но тебе придется несколько дней не ходить на работу.
   — Ничего. Я все равно собиралась остаться дома. Пока глаз не пройдет.
   Донован обнял ее:
   — Спасибо, Луиза. А то я уже начал терять веру в людей.

* * *

   Зазвонил мобильный. Шарки включил его. Вики выглянула из спальни — вся мокрая, в одном полотенце.
   — Стюарт Шарки?
   Испанский акцент. Шарки улыбнулся. Иногда Донован так предсказуем.
   — А, Хуан Роха. Знаешь, это мог быть либо ты, либо Поляк. И, выбирая из вас двоих, я выбрал тебя. Ты более профессиональный.
   — Вы заставляете меня краснеть, мистер Шарки.
   — Парень, которого ты взял, ничего не знает. Совершенно ничего.
   — Я понял это, — сказал Роха. — И уже отпустил его. Надеюсь, ты выполнишь свое обещание?
   — Ты дал ему номер счета?
   — Да.
   — Деньги поступят через сорок восемь часов. Ты понимаешь, что это деньги Донована?
   — Пока они у тебя, они твои, и ты делаешь с ними что хочешь.
   — Сомневаюсь, что Ден думает так же.
   Вики с отчаянием наблюдала за Шарки. Он отвернулся, чтобы не видеть ее.
   — Что насчет Хойла? Он у тебя?
   — Временно. Я позвоню насчет него. К сожалению, мне не платили за убийство адвоката.
   — Донован заплатил, чтоб ты убил меня, верно?
   — Конечно.
   — И нет смысла предлагать заплатить тебе больше?
   Роха рассмеялся.
   — Думаю, нет, — понял Шарки.
   — Этика в моей профессии значит больше, чем деньги. Понимаешь?
   — Конечно, — согласился Шарки.
   — Я найду тебя, — тихо произнес Испанец. — Рано или поздно.
   Он не угрожал, просто констатировал факт.
   — У меня хватит денег, чтобы прятаться долгое-долгое время, — заметил Шарки.
   — Да, но никто не может прятаться вечно. Тем более от меня.
   — Посмотрим. — Шарки колебался. — Что ты почувствовал, когда понял, что поймал не меня?
   — Что ты имеешь в виду? — не понял Роха.
   — Когда обнаружил, что тот парень — не я. И что меня даже нет в Париже.
   — Ты не одурачил меня. Ни на секунду.
   — Что?
   — Я стою как раз за твоей спиной, мистер Шарки.
   Шарки обернулся с открытым ртом, поднял руку, словно защищаясь от удара. Вики отступила назад. Глаза ее расширились от ужаса. Шарки вертел головой вправо и влево, сердце его бешено колотилось. Никого.
   — Что-то не так? — спросила Вики.
   Роха рассмеялся в ухо Шарки.
   — Не расслабляйся, — сказал он и отключился.

* * *

   В кожаной куртке Донована надрывался один из мобильных. Мелодия из мультфильма про Симпсонов. Луиза улыбнулась.
   — Фанат Симпсонов? — спросила она.
   Они шли по Трафальгарской площади к станции метро.
   — Робби без конца их смотрит, — ответил Донован. — Я говорил ему, что отлуплю, если не прекратит.
   — Мило, — заметила Луиза.
   Донован нажал зеленую кнопку. Звонил Ундервуд.
   — Подожди, Дико. Дай мне минуту. — Он прикрыл трубку рукой. — Луиза, мне надо поговорить. Извини. Поезжай, а я доставлю Робби в половине шестого. Идет?
   Если Луизу и задело то, что он не хочет говорить при ней, она виду не подала.
   — Конечно, — согласилась девушка. — Я пройдусь по магазинам. Будь осторожен, Ден.
   Она нежно поцеловала его в щеку и пошла прочь, надев черные очки и засунув руки в карманы.
   Донован хотел окликнуть ее и попросить подождать, но остановился: нет причин подвергать Ундервуда опасности, разговаривая с ним в присутствии кого бы то ни было. Он повернулся спиной к Луизе и приложил телефон к уху.
   — Дико, прости, я был занят.
   — А я, по-твоему, на пляже валяюсь с «пина-коладой»?
   — Эй, не становись ворчливым старым пердуном, — перебил его Донован.
   — Ден, сейчас я не могу даже из-за стола выйти. Все складывается не так, как ты привык. Раньше я мог прогуляться, поболтать с тобой, перекусить. Если я теперь это сделаю, все заметят. Начнут задавать вопросы.
   — Ладно, кстати, о вопросах, у меня есть к тебе один. — Детектив тяжело вздохнул, однако Донован продолжал: — Мне надо проверить двух ярди из Харлсдэна. Одного зовут Тони Блэр, кличка ПМ. Другой Банни. Не знаю настоящего имени.
   — По крайней мере мне не придется никому звонить, — обрадовался детектив. — Досье несколько раз проходило через мои руки. Они крупные шишки на северо-западе Лондона. Крэк и героин. Имеют легальный бизнес — пивнушку по соседству, чтобы отмыть наличные. Туда не суются даже самые смелые полицейские. А тебе-то они зачем?
   — Нужно, Дико. Прости. Ты не знаешь, за мной все еще следят?
   — Как давно ты Танго Один? Если ты цель номер один, это еще не значит, что у них на тебя что-то есть.
   — Ты уверен?
   — Ден, сплюнь. Я не псих.
   — Не знаешь, они кого-то внедрили?
   — Ну, Ден, на следующем совещании детективов я просто встану и спрошу об этом, ладно?
   — Не возмущайся, — оборвал его Донован. Его начало раздражать постоянное нытье детектива. — Слухи какие-нибудь? Намеки?
   — Они сообразительнее, чем обычные черные бандиты, вот и все. Особенно Банни, у него голова работает что надо. ПМ был простым подростком, продающим наркоту, пока его не подцепил Банни. Теперь Банни что-то вроде... того, что Роберт Дювал делал для Марлона Брандо в «Крестном отце».
   — Consiglore?
   — Что это значит?
   — Советник.
   — Ага. Говорят, что Банни — гей, а ПМ — нет. В любом случае это просто разговоры. Думаешь, если получишь на них информацию, сможешь убрать их? В таком случае я тебе не завидую.
   — Если я сделаю это, Дико, ты первым из копов узнаешь.
   — Еще одно, — сказал полицейский. — Тебе не кажется, что деньги на мой счет уже не поступали пару недель?
   — Не волнуйся, — ответил Донован. — Отправлю чек по почте.
   Донован провел час, болтаясь по магазинам на Оксфорд-стрит, пока не убедился, что за ним не следят. Потом направился в галерею Фуллертона, посматривая в витрины и три-четыре раза оглянувшись.
   Галерея Фуллертона находилась на третьем этаже здания на Уордор-стрит. Вход — стеклянная дверь между кофейным баром и фотосалоном. Ден нажал кнопку, дверь открылась. Донован медленно поднялся по лестничному пролету, разглядывая на стенах репродукции картин старых мастеров.
   Галерея была светлой и полной воздуха благодаря белым стенам, голубому потолку и полу из светлого дуба. Картины на стенах представляли собой эклектичную смесь: рядом со старыми полотнами, написанными маслом, висели творения, созданные акриловыми красками. Впрочем, все работы были хорошего качества.
   Фуллертон встал из-за модернового стола — результат сочетания бука с хромом, — раскинув руки. В галерее больше никого не было.
   — Ден, рад тебя видеть.
   — Бизнес вялый? — спросил Донован.
   — Я договорился с парой ребят, но перенес встречу, решив, что ты захочешь переговорить наедине, верно? Выпьешь? У меня в холодильнике есть шампанское.
   — Нет, мне надо забрать Робби из школы. Будет не очень приятно, если меня остановят за вождение в нетрезвом виде.
   — Тогда кофе? Настоящий итальянский.
   — Да. Кофе в самый раз. Спасибо.
   Донован включил портативный радиочастотный детектор и прошелся по галерее, проводя рукой по всем поверхностям, где могли быть спрятаны «жучки». Детектор молчал. Галерея чиста.
   Донован, усевшись на низком кожаном диванчике, изучал картины на противоположной стене, пока не вернулся Фуллертон с двумя китайскими чашками на декоративном подносе. Он сел рядом с Донованом.
   — Все в порядке?
   — Не все, — ответил Донован. — Ты читал о большой партии кокаина? Той, что захватил спецназ?
   — Черт, это твой?
   — В некотором роде, — ответил Донован. — Я подготовил сделку. Потом передал ее парню, с которым мы встретились в клубе, — Рики. Все провалилось, сейчас они ищут стукача. Если он есть.
   — Могу я тебе чем-нибудь помочь?
   Донован отпил кофе.
   — Хороший кофе, приятель.
   — Сначала мне варил кофе один итальянец. Теперь я сам научился делать такой же. Серьезно, Ден. Если ты в беде, готов оказать тебе помощь.
   — Возможно. Это зависит...
   — От чего?
   — От того, насколько глубоко ты захочешь влезать в это дело. В то, что я задумал.
   — Ден, если это безопасно и можно получить выгоду — я с тобой.
   Донован кивнул.
   — Маури говорил, у тебя есть знакомые с деньгами.
   — Старый добрый Маури!
   — Он прав?
   — Конечно. Торговля произведениями искусства — отличный бизнес, чтобы скрыть наличные. Деньги ходят по всему миру.
   — Куш будет довольно большой. Я готовлю очень серьезную сделку, и мне нужны ребята для торговли героином. Отличным героином из Афганистана. Я могу достать его дешевле, чем кто-либо другой в нашей стране или в Европе.
   — Насколько дешевле? — спросил Фуллертон.
   — Поставка в Британию — десять тысяч фунтов за килограмм. Одна треть обычной цены. Почти десятая часть рыночной.
   Фуллертон кивнул.
   — Продажная цена — около семидесяти фунтов за грамм. Семьдесят тысяч долларов за кило на улице.
   — Джеми, товар отличный. Прямо от производителя. Совершенно неразбавленный. Думаю, рыночная цена будет в Лондоне около ста тысяч за кило.
   — Уверен, что смогу заинтересовать людей, Ден. О каком количестве мы говорим?
   — Сколько захочешь.
   — Ты не можешь привезти сколько угодно.
   Донован вздохнул:
   — Я собираюсь привезти восемь тысяч кило.
   — Твою мать!..
   Донован улыбнулся:
   — Говорю же, лакомый кусочек. Найди людей, но будь чертовски осторожен. Я хочу получить деньги вперед и договорюсь, чтобы товар доставили в любое место в Британии.
   — Они захотят узнать, как ты собираешься ввезти его в страну.
   — Не важно, Джеми.
   — Но ведь мне ты можешь сказать, верно?
   Донован напрягся.
   — Позже. Сейчас достаточно того, что товар доставят в Британию. И в ближайшее время. Помоги собрать деньги.
   — Сколько?
   Донован улыбнулся. Если Фуллертон узнает стоимость всей партии, то поймет, сколько сам Донован платит за кило. И какую выгоду получит от сделки.
   — Можно, об том побеспокоюсь я?

* * *

   Детектив Эшли Винсент взглянула на часы:
   — Коннор, запиши в журнал: вернулся домой в шестнадцать ноль-ноль. На такси.
   Напарник Винсент кивнул и потянулся к металлической доске, висящей на стене. Винсент назвала номер машины, потом глотнула минеральной воды из бутылки.
   Двое детективов из отдела по борьбе с наркотиками дежурили в фургоне, принадлежащем «Бритиш телеком», который стоял в ста ярдах о двери дома Донована. Винсент сидела на маленьком стульчике в футболке и шортах, подложив под зад мягкую подушку. Пот градом катился по спине. Передние окна фургона были открыты всего на пару дюймов, чтобы пропускать воздух. Хоть бы маленький сквозняк!
   Единственное, что радовало Винсент, — ее напарник прошлой ночью не ел карри. Она завидовала сотрудникам таможни, которые дежурили в квартире напротив террасы Донована. «Вот недурственный способ для наблюдения», — подумала Винсент. Все удобства: душ, когда захочешь освежиться, кровать, чтобы вздремнуть, туалет вместо пластикового бака.
   Винсент снова поднесла к глазам бинокль.
   — Подожди, снова выходит. Направляется к «рэйнджроверу». Запиши. Шестнадцать ноль четыре.
   Донован устроился на переднем сиденье и завел мотор.
   Винсент вытерла лоб маленьким полотенцем. «Жуткое времяпровождение», — подумала она. Сначала Эшли обрадовалась возможности работать в команде, следящей за Танго Один, но вскоре поняла, что в этом нет ничего романтичного. Она выполняла обязанности клерка, записывающего время приезда и отъезда. Начальство говорило, что следить за Донованом нужно незаметно, не поджидать у входа, не преследовать машину, не пытаться выяснить, где он был и с кем встречался.
   Винсент понимала: это может означать только одно — ее руководство знает, чем занимается Донован. Следовательно, у них есть внедренный агент, который поставляет нужную информацию. А это сводило шансы Винсент, стремящейся попасть в операцию, к нулю.

* * *

   Донован посигналил, увидев, как Робби выходит из школьных ворот. Мальчик помахал ему и подбежал к машине.
   — Я не был уверен, что ты приедешь, — сказал он, забираясь на переднее сиденье.
   Рюкзак он забросил назад.
   — Я ведь сказал, что приеду? Какое недоверие!
   Отъезжая от школы, Донован посмотрел в зеркало. Они доехали до поворота, два раза прокатились по площадке и только потом выехали из школьного двора.
   — Пап, во что ты играешь? — спросил Робби.
   — Что ты сказал?
   — Ты едешь как-то странно.
   — Можешь вылезти и идти пешком, если не нравится.
   — В любом случае мы едем не домой.
   — Да, и об этом я хотел побеседовать с тобой, — начал Донован. — Планы изменились.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Мне нужно, чтобы ты несколько дней не ходил в школу.
   Робби трагически вздохнул.
   — Я так не хотел, чтобы ты передумал, — язвительно сказал он. — Ты же только недавно говорил мне, что следует ходить в школу.
   — Кое-что изменилось. Пока я не разберусь, мне нужно, чтобы ты пожил в другом месте.
   — О чем ты, пап?
   Донован бросил взгляд в зеркало заднего вида. Хвоста не было.
   — С домом некоторые проблемы. Мы пока не можем оставаться там.
   — Что за проблемы?
   — Утечка газа. Приезжали служащие из газовой компании и сказали, что оставаться в доме небезопасно.
   — Значит, я буду у тети Лоры?
   — Не совсем. Помнишь леди, которая подвозила меня до школы, когда я привез тебе форму?
   — Я не останусь с ней, — надулся Робби. Он вскинул руки и демонстративно сложил их на груди. — Почему я не могу остаться с тетей Лорой?
   — Потому что я так сказал. Тебе понравится Луиза, она классная.
   — Я не останусь с твоей подружкой!
   — Ты будешь делать то, что я скажу, черт побери! И она не моя подружка.
   — Ты меня не заставишь!
   Донован взглянул на сына:
   — Почему ты так решил? Тебе всего девять лет.
   — Это не значит, что ты прав.
   Донован разозлился и некоторое время ехал молча. Робби уставился в окно, стуча ногой. Наконец Донован не выдержал:
   — Прекрати!
   — Что? — невинно спросил Робби.
   — Знаешь что. Стучать.
   — Я не хочу жить с этой женщиной. Раз я не могу остаться дома, я поеду к тете Лоре.
   — Нельзя.
   — Почему? У нее тоже утечка газа?
   Донован стиснул зубы. Ехавшая впереди машина стала поворачивать вправо, не включив показатель поворота. Донован засигналил.
   — Ты только глянь на этого придурка! — выругался он, обгоняя машину и проклиная шофера.
   Загорелся красный, Донован затормозил.
   — Хорошо, слушай, я буду честным с тобой, — сказал Донован. — Кое-какие люди имеют на меня зуб, Робби. Это связано с бизнесом. Они далеко не милые ребята. Поэтому я боюсь, что они могут прийти в дом и что-нибудь сделать.
   — Что, например?
   — Не знаю. Но мне будет спокойнее, если ты побудешь в другом месте. И не ходи в школу. Я бы оставил тебя у тети Лоры и дяди Марка, но этим людям известно, где они живут. Вот и все.
   — Значит, ты соврал об утечке газа?
   Донован кивнул:
   — Прости.
   Робби насмешливо посмотрел на него:
   — Это лучшее, что ты смог придумать? Пап, ты что, никогда не был ребенком?
   Донован улыбнулся:
   — Неудачная выдумка, верно?
   — Глупая. Как долго мне придется пробыть у нее?
   — Несколько дней. Я буду проводить там много времени.
   — У нее есть канал «Скай»?
   Донован пожал плечами:
   — Думаю, да.
   — Тогда ладно. Не хочу скучать без Симпсонов.

* * *

   Джеми Фуллертон ходил по галерее взад-вперед с бокалом шампанского. Компьютер работал, и Джеми время от времени поглядывал на монитор. Восемь тысяч килограммов героина. Ден Донован планировал привезти восемь тысяч килограммов героина из Афганистана в Британию, и Фуллертон должен участвовать в деле.
   Десять тысяч фунтов за кило — это дешево. Очень дешево. Особенно с доставкой в Лондон. В Амстердаме цена близка к двадцати тысячам фунтов за кило, а тут еще риск доставки груза в страну. Если Донован готов продать кило за десять тысяч, значит, покупает он намного дешевле. Следовательно, он напрямую связан с поставщиками. Возможно, источник — Афганистан. Или Пакистан. Или Турция. Чем ближе к Европе, тем стремительнее растет цена. Но если Донован будет поставлять героин прямо с места, то как он собирается привезти его в Британию?
   Фуллертон знал, что ему следует обо всем сообщить Хэтуэю. Цель работы Фуллертона под прикрытием — сбор доказательств против Танго Один. По правилам он должен немедленно отправить рапорт. Но что-то удерживало его от этого, и, слоняясь по галерее, Джеми пытался осознать, что именно. Ему симпатичен Ден Донован? Или, может, он чувствует вину, предавая человека, который стал ему почти другом? Или причина в том, что Донован дает Фуллертону шанс сделать большие деньги? Легкие деньги. За три года, с тех пор как Хэтуэй отдал Фуллертону галерею в Сохо, Фуллертон скопил почти миллион фунтов, торгуя произведениями искусства. Он был уверен, что Хэтуэй не знает об этих деньгах. Фуллертон мог бы вложить их в сделку Донована и приумножить капитан. Стать игроком. То есть переступить черту. Но за те годы, что Фуллертон провел под прикрытием, границы размылись.
   Джеми болтался по галерее, наливаясь шампанским. Чем больше он пил, тем больше сомневался, по какую сторону находится.

* * *

   Донован набрал на домофоне номер квартиры Луизы. Щелкнул замок. Девушка открыла дверь, когда они шли по коридору. Она переоделась в футболку и джинсы, волосы заколола двумя ярко-розовыми заколками.
   — Должно быть, ты Робби, — сказала Луиза, протягивая руку.
   — Да. Если он мой папа, тогда я — это я, — мрачно пробубнил Робби. Потом расплылся в улыбке. — У тебя ведь есть «Скай»?
   — Конечно.
   Робби пожал ей руку.
   — Ты его подружка, верно?
   — Не совсем.
   — Мне придется спать на диване?
   Луиза покачала головой:
   — Нет, у меня есть свободная спальня.
   — С теликом?
   Донован подтолкнул Робби в квартиру.
   — С каких пор ты стал таким разборчивым? — спросил он. В руках у него был маленький чемодан. — Я собрал немного его вещей, остальные принесу завтра.
   — Ты торопишься? У меня в духовке пирог.
   — Нет, я могу остаться.
   Луиза проводила Донована и Робби в гостиную, показала на коридор:
   — Робби, твоя спальня справа. Ванная напротив.
   Донован передал сыну чемодан.
   — Будь поаккуратнее, хорошо?
   — Все в порядке. У меня отдельная ванная, — вставила Луиза.
   — Ты не знаешь его. Он никогда не убирает за собой.
   — Он же парень, верно? — рассмеялась Луиза.