Страница:
— Он записан не на мое имя. Это имущество компании.
— Управление все оставит себе.
— Это, черт возьми, несправедливо! — крикнул Марти.
Мужчина торжествующе улыбнулся, зная, что победил.
Клэр почувствовал, что щеки его вспыхнули, а во рту пересохло.
— Я хочу выпить, — сказал он.
— Даже не думай, что немцы побегут в бар, — ответил посетитель.
— Выпить воды, — объяснил Клэр.
Мужчина встал, подошел к двери, открыл ее и что-то по-немецки сказал охраннику, дежурившему снаружи. Потом вернулся на место.
— Зачем вам нужно передавать меня американцам? — спросил Клэр.
— А кто сказал, что мне это нужно? — возразил посетитель.
— Вы не выглядите слишком расстроенным от перспективы моего перевода в федеральную тюрьму.
— Меня не трогает ни то, ни другое, Марти.
— Но у вас же есть какая-то цель? — спросил Клэр. — Вы тратите здесь свое время, значит, что-то вас интересует.
— Если ты такой сообразительный, как мог позволить агенту подобраться так близко?
Лицо Клэра напряглось.
— Значит, вы кого-то внедрили?
— Сообразил, Марти. Как бы еще мы могли взять твоих ребят? Усердие полицейских? Если бы! Над обоим прекрасно известно, что все это — результат деятельности полевых агентов и агентов под прикрытием. С их помощью мы добрались до тебя. Мы вербовали твоих людей и внедряли своих. Не важно, как мы заполучили тебя, важно то, что взяли с поличным, и Управление по борьбе с наркотиками заплатит за твою кровь.
В дверь постучали, вошел молодой охранник, держа на подносе два пластиковых стакана с водой. Один стакан он протянул Клэру, а второй поставил перед гостем, который по-немецки поблагодарил его. Прежде чем вновь заговорить, мужчина подождал, пока охранник выйдет.
— Знаешь, Марти, какой для тебя лучший выход?
Клэр вздохнул.
— Вы очень прямолинейны, — сказал он. — Хотите сделать полевым агентом?
— Хочу — сильно сказано, Марти. Согласишься ты или нет — это не повлияет на мои действия. Моя жизнь не изменится: я выйду отсюда, выпью, лягу, посмотрю телевизор, когда-нибудь поеду за город, поймаю форель. У меня станет меньше причин для беспокойства. Я буду просто счастлив при мысли, что ты стареешь в камере без окон, носишь оранжевую униформу, ешь из пластиковой посуды.
— Я не буду полевым агентом. Если вы все обо мне знаете, вам должно быть известно и то, что это не для меня.
Клэр отхлебнул воды.
— Я восхищен, Марти. В самом деле.
— Существует Европейский суд по правам человека. Я обращусь туда.
— Звучит убедительно. А как ты планируешь расплачиваться?
Клэр нахмурился:
— Что вы имеете в виду?
— Адвокаты. Деньги. Те, что защищают... наркодилеров и заключенных.
Клэр презрительно усмехнулся.
— Сколько вы имеете в год? — спросил он.
— Мне хватает.
— Хватает? Да вы знаете, сколько это, когда хватает? Сколько бы вы ни зарабатывали, умножьте эту сумму на тысячу. Так вот, я имею еще больше, чем у вас получилось. Подумай об этом, ублюдок. Тебе придется работать тысячу лет, чтобы получить такие деньги.
Мужчина медленно отпил из пластикового стакана, потом осторожно поставил его на стол.
— А теперь, Марти, я перейду ко второму вопросу.
У Клэра в груди защемило от предчувствия того, что дело принимает дурной оборот. Он пытался сохранить улыбку, но мозг его бешено работал, стараясь предугадать, что произойдет дальше.
— Твое денежное положение может оказаться вовсе не таким, как ты себе это представляешь, — заметил посетитель.
— Что, мать вашу, вы знаете о моем денежном положении?
— Больше, чем ты думаешь, Марти.
— Кто вы, черт возьми? И не говорите, что вестник плохих новостей. Вы британец, а здесь ваши полномочия не действуют. Я не обязан разговаривать с вами.
— Хочешь, чтобы я ушел, Марти? Просто скажи, и я оставлю тебя наедине с твоими железками и порноканалом, пока люди из Комитета по имуществу преступников не придут к тебе. Но потом будет слишком поздно.
— Какого хрена им понадобится от меня?
— Подумай.
Клэр еще раз отпил воды. Руки его дрожали, и вода выплеснулась из стакана. Он заметил довольную улыбку посетителя и поспешно поставил стакан на стол. Комитет по имуществу преступников — ирландская организация, выслеживающая имущество преступников, живущих в Ирландии. В первоначальную задачу входила высылка наркодилеров и других преступников из Ирландской Республики. Однако деятельность комитета оказалась столь успешной, что сфера его полномочий расширилась до борьбы с гражданами, уклоняющимися от уплаты налогов, и коррумпированными чиновниками. Техника комитета проста — он обнаруживает имущество преступников и отбирает для использования на нужды государства. Дома, деньги, землю, облигации. И если владелец не может доказать, что имущество было приобретено в результате законной деятельности, комитет имеет право конфисковать его.
— Вся моя собственность в Ирландии законна, — возразил Клэр.
— Ты имеешь в виду, что она записана на имя твоей жены? Это еще не значит, что она законна. А как насчет имений в Испании? И вилл в Португалии? Возможно, ты думал, что очень умно поступил, передав владение судном на острове Мэн освобожденной от налогов компании, однако комитет сообразит, что к чему.
Клэр сглотнул. Во рту снова пересохло, но он не взял стакан. Просто сжал руки и ждал, пока гость закончит.
— Они обнаружили твои счета на Сент-Винсете и подбираются к счетам в Люксембурге. Затем последуют шпарбух-счета. Ты не догадываешься, откуда нам известно это название?
Клэр покачал головой. Ему трудно было сосредоточиться. Голос мужчины эхом отдавался в мозгу, словно кричали с другого конца туннеля.
— Из немецкого: «sparen» значит «хранение», «buch» — «книга». Отличное изобретение для ребят твоей профессии. Анонимные счета, обналичиваемые с помощью пароля. У кого пароль, у того и деньги. Оформил их перед последним сроком, да? Умница, Марти. Австрия приостановила доступ к шпарбух-счетам в ноябре 2000 года. Тебя поймают на доступе, держу пари. Хотя ты еще можешь получить деньги в Чехии, но австрийские шиллинги более ценные, чем чешские кроны, ведь так?
Клэр заерзал на стуле. Казалось, грудь словно сжали железным обручем, каждый вдох давался с огромным трудом.
— Что такое, Марти? Плохо с сердцем? Тогда тебе придется остаться, у немцев отличная система здравоохранения.
— Кто меня вербует? — спросил Клэр, схватившись за грудь.
— А ты как думаешь?
Клэр нахмурился. Лицо побледнело. Он провел рукой по лбу, рука оказалась влажной.
— Кстати, ты был слишком оптимистичен, когда заявлял, что получаешь в тысячу раз больше моего годового жалованья. В лучшем случае у тебя пять миллионов фунтов стерлингов, и Комитет по имуществу преступников знает, где находится большинство из них.
Мысли Клэра спутались. Единственный человек, кому известно о шпарбух-счетах, — его жена Мэри, которой он доверил бы свою жизнь. Осознание этого поразило Клэра, словно удар в солнечное сплетение.
— Мэри?
Мужчина ухмыльнулся:
— Ну наконец-таки сообразил! Она была не слишком довольна обстоятельствами твоего ареста — две славянские девушки...
Клэр закрыл глаза и выругался. Мужчина с фотоаппаратом.
— Ублюдок! — прошептал он.
— Женщины плюс тот факт, что комитет собирается урезать ее долю на дом и ирландские счета, подлили масла в огонь, Марти.
Клэр открыл глаза.
— Чего вы хотите, мать вашу?
— Поболтать, Марти.
— О чем?
— О Дене Доноване.
Донован знал, что хотя выглядит нелепо, зато так же, как и большинство британцев, вернувшихся после двух недель солнца, песка и секса на Ямайке. Худшее, что могло произойти, — задержание на таможне в Стенстэде. Правда, они бы задержали наркомана, а не международного наркобарона.
Он оплатил счет американскими долларами, дал швейцару десятку за то, что тот открыл дверь такси и поставил сумку с чемоданом в багажник. До международного аэропорта Нормана Мейли было тридцать минут езды. Донован не знал, кто такой Норман Мейли, в честь которого ямайцы назвали свой аэропорт. Да и какая разница. Главное — это удобное место для возвращения в Соединенное Королевство.
Он нацепил черные очки, пристроился к очереди длиной в сто ярдов для прохождения паспортного контроля и стал наблюдать за пассажирами: супружеские пары, проводившие медовый месяц на Ямайке и только теперь задумавшиеся о совместной жизни в мрачной дождливой Англии; отдыхающие средних лет с загорелыми шеями, с нетерпением возвращающиеся к старой доброй жареной рыбе с картошкой; искатели приключений со сбитыми ногтями, размышляющие над тем, насколько удачна мысль спрятать несколько унций ямайского золота в полинявшие рюкзаки. Здесь также была куча растаманских шапок, несколько человек с дредами, множество футболок с эмблемой наркотиков, так что Донован легко затерялся среди них.
Передвижение в начало очереди заняло почти час. Он предъявил паспорт и криво усмехнулся ямайской девушке.
— Если желаете, я останусь подольше, — сказал он.
— Милый, ты можешь погулять со мной в любое время, — рассмеялась девушка, — но тебе придется расстаться с шапкой.
— Я люблю свою шапку.
— Тогда, милый, все кончено. Прости.
Она вернула ему паспорт и билет. Агенту Донована пришлось потрудиться, чтобы достать билет на чартерный рейс. С плановым рейсом было бы проще, но хлопотнее по прибытии в Хитроу. Отдыхающие, возвращающиеся в Стенстэд, не привлекали внимания. Агент должен был забронировать обратный билет в Соединенное Королевство и потом в Кенсингтон. Их доставили с утра, когда Донован еще завтракал. Неиспользованные билеты Стенстэд — Ямайка уже выбросили. Из-за такой изобретательности агент и запросил высокую цену. Донован заплатил за место в эконом-классе до Стенстэда больше, чем стоил бы билет первого класса на «Бритиш эруэйз».
Девушка вернула ему таможенную декларацию с паспортом.
— Я бы пожелала вам приятного полета, но вы уже прилетели, — рассмеялась она.
Донован купил карточку для международных звонков и набрал номер в Испании. Снова сработал автоответчик. Донован оставил еще одно сообщение. Испанца трудно было застать дома — такой популярностью пользовались его услуги.
— Я не могу, Стюарт. Не могу.
Шарки придвинулся к ней и начал массировать шею.
— У нас нет другого выхода, Вики. Ты знаешь, на что он способен.
— Но ведь бегство не решит всего? Он станет преследовать нас.
Сзади раздался сигнал автомобиля, и Вики вздрогнула.
— Расслабься, — проговорил Шарки. — Он далеко отсюда.
— Он вернется. Если не сам, то пришлет кого-нибудь. — Вики посмотрела на Шарки, и ее нижняя губа задрожала. — Может, мне следовало поговорить с ним? Попытаться объяснить.
— Вики, когда-нибудь он все равно узнал бы об этом, — возразил Шарки. — Мы бы не смогли долго встречаться за его спиной.
— Помнишь, мы хотели подождать, пока Робби подрастет? — Слезы покатились из ее глаз. — Я не могу поехать без него.
— Это временно.
— Ден не позволит нам забрать мальчика, Стюарт. Ты же знаешь, как сильно он его любит.
Шарки покачал головой:
— Он оставил его, разве не так? Он оставил вас обоих.
— У него не было выбора.
— У всех нас есть выбор.
Шарки взял в свою руку ее пальцы и вначале покрутил обручальное кольцо, потом свадебное. Свадебное кольцо было простое, а обручальное — с бриллиантами и сапфирами. По цене оно равнялось шести свадебным. Шарки знал его настоящую стоимость, потому что был вместе с Донованом, когда тот с чемоданом, полным денег, покупал его в «Маплин и Вэбб». Вики визжала от восторга, когда Ден подарил ей это кольцо, встав на колени во французском ресторане на Слоун-сквер. Теперь Шарки ненавидел это кольцо, ненавидел как напоминание о том, что Вики — женщина Донована.
— Когда-нибудь он успокоится, — уверенно сказал он, прекрасно осознавая, что скорее похолодает в аду, чем Ден Донован забудет обиду. — Я пошлю к нему адвоката. Мы придем к соглашению, не волнуйся. Развод. Опека Робби. Все будет хорошо, обещаю.
Шарки убрал нежные светлые волосы Вики со лба и поцеловал ее. Она была без макияжа, с красными от слез глазами, но все равно красивая, как модель. Высокие скулы, миндалевидные глаза, такие голубые, что знакомые часто гадали, не носит ли она цветные линзы. Благодаря безупречной коже Вики выглядела моложе лет на пять. В следующем году ей исполнится тридцать. Этот факт она всегда подчеркивала. Будет ли Шарки любить ее, когда ей стукнет тридцать? — продолжала Вики спрашивать себя. Будет ли он все так же находить ее привлекательной?
— Мы не должны были брать деньги, Стюарт. Это ошибка.
— Нам нужны наличные. Если собираемся скрываться, понадобится немало денег.
— Но ты ведь вернешь их ему?
— Когда выкручусь, конечно. — Он улыбнулся и поправился: — Мы, Вики. Мы вместе, Вики, ты и я. Я не смогу вернуть деньги без тебя. Ты единственная, кто знал, где они лежали. И куда их положить.
Шарки прижал ее к себе и поцеловал. Вики раскрыла губы ему навстречу и нежно ответила на поцелуй. Он целовал все настойчивее, она попыталась оттолкнуть его, но Шарки придерживал Вики за шею и продолжал целовать, пока она не перестала сопротивляться и не ответила на его натиск. Только тогда Шарки отпустил ее.
— Господи, я хочу тебя, — прошептал Шарки, поглаживая бедро Вики. — У нас есть время. Нам не нужно проходить контроль за три часа до посадки.
— Стюарт... — начала Вики, но он слышал в ее голосе неуверенность и знал, что победил.
Шарки обнял ее и поцеловал, и на сей раз она не пыталась оттолкнуть его.
Он забрал багаж и прошел таможню в своих очках и шапке без каких-либо инцидентов. Как в большинстве аэропортов, в Стенстэде была установлена система наблюдения. Скрытые телекамеры фиксировали приезжающих и отъезжающих, занося их снимки в банк данных. Система, известная как «Мэндрейк», все еще действовала, и Донован знал, что его фотографии, так же как фотографии других ключевых фигур международного наркобизнеса, имеются в базе данных. Техника была точной на девяносто пять процентов, но последнюю проверку проводил оператор, а человека всегда можно обмануть темными очками и шапкой. Один из высокопоставленных офицеров таможни за отдельную плату рассказал Доновану о том, что, когда система отрегулирована и работает гладко, аэропортовское начальство настаивает, чтобы пассажиры снимали головные уборы и очки. Однако тут возникают проблемы с людьми, которым религиозные убеждения предписывают носить головные уборы. Сотрудники паспортного контроля не могут заставить их снять, опасаясь судебных разбирательств с религиозными организациями.
В «зеленом» коридоре стояли два офицера таможни. Они так увлеченно болтали, что, казалось, не замечали ничего вокруг. Донован знал: это может быть обманчивым впечатлением — территория контролировалась скрытыми камерами, возле которых сидели десятки офицеров, отслеживая подозрительных пассажиров. Шапка Донована и футболка с символикой любителей травки должна сработать ему на пользу — в нем могут заподозрить наркомана, но никак не наркодилера.
Донован прошел контроль без проблем. Побрился и умылся в туалете, переоделся в серый свитер и черные джинсы. Оставил очки и надел черную куртку. Шапку и футболку выкинул в мусорный ящик.
Нужно было убить два часа до рейса в Дублин, поэтому он зашел в кафетерий, взял тарелку макарон и стакан вина, просмотрел «Тайме», «Дейли телеграф» и «Дейли мейл».
Место в самолете оказалось еще более тесным, чем на чартерном рейсе, зато полет занял всего час. Между Ирландией и Соединенным Королевством нет эмиграционного контроля, и Доновану не пришлось показывать паспорт.
Он взял чемодан, прошел сквозь голубые пустые таможенные ворота, поймал такси в центр. Донован часто летал в Дублин. Это самое удобное место для пересадок на рейсы в Европу или Соединенное Королевство. У него был выбор — добраться до Соединенного Королевства на пароме или просто доехать до Белфаста и полететь в Лондон внутренним рейсом.
Такси привезло Донована на Графтон-стрит, главный торговый центр столицы Ирландии. Здесь толпились покупатели — хорошо одетые туристы в нарядах от дорогих кутюрье... и подростки с нечистой кожей, дешевыми прическами и в стоптанных ботинках. Суетились домохозяйки, толкающие вперед ревущих детей, группы студентов обсуждали следующую экспедицию за покупками — и все это под бдительным взглядом охранников с рациями.
Донован направился с сумкой в «Эллайед айриш банк», показал удостоверение охраннику в форме и прошел в отдел депозитов.
— Мистер Уилсон, давно вас не видел, — обратился к нему молодой человек в сером костюме и цветном галстуке.
Он протянул Доновану бумагу, тот поставил сумку и подписался как Джек Уилсон.
— Прибыл из-за моря, — ответил Донован. — Был в Штатах.
— Добро пожаловать на родину, — приветствовал его банковский клерк.
Он подошел к одному из самых больших ящиков с тайными вкладами, вставил свой ключ в замок, повернул его.
— Оставляю вас одного, мистер Уилсон. Позовите, когда закончите.
Донован подождал, пока мужчина выйдет, достал свой ключ от второго замка. Открыл стальную дверцу и вытащил ящик в два фута длиной, фут в ширину и фут толщиной, слишком тяжелый, чтобы держать на весу. Донован поставил его на столик.
Единственная камера наблюдения находилась позади Донована, поэтому никто не мог видеть, что в ящике. Он поднял крышку и улыбнулся. На дне лежало больше дюжины пачек с британскими банкнотами по пятьдесят фунтов, сверху — четыре пары золотых часов «Ролекс», четыре паспорта и две чековые книжки. Это были чеки чешских шпарбух-счетов: одна на миллион долларов, другая — на полмиллиона. Вместе с паспортами они так же удобны, как наличные.
Донован поставил сумку рядом с ящиком и положил в нее деньги, а чеки и паспорта засунул в карман куртки. Британский паспорт, которым воспользовался для перелета с Ямайки, спрятал в ящик, который вернул на место, и аккуратно закрыл дверцу сейфа.
Потом нажал маленькую кнопку в стене, и сразу же появился молодой человек с ключом от второго замка. Донован поблагодарил его, взял чемодан, сумку и поднялся наверх.
Он прошел по Сент-Стивен-Грин к стоянке такси у большого отеля «Шелбурн». Полный седой портье в черной униформе с пурпурной отделкой взял у него чемодан и поставил в багажник. Донован сунул старику десятифунтовую банкноту и сел в машину.
— Аэропорт? — с надеждой спросил шофер.
— Мне надо в Белфаст, — ответил Донован. — Довезете?
Таксист скривился:
— Это долго, моя жена ждет меня в шесть к обеду.
— Плачу тройной тариф.
Брови таксиста поползли вверх от удивления. Он кивнул на сумку:
— Надеюсь, там не наркотики?
Донован усмехнулся:
— Было бы забавно. Не волнуйтесь. Просто мне нужно успеть на самолет. Поедем, или мне ловить другого парня?
— Едем, — ответил шофер. — Хотя жена сотрет меня в порошок.
— Купи ей что-нибудь миленькое, — предложил Донован, откинувшись на спинку. — Обычно срабатывает.
Шофер рассмеялся:
— Ох уж эти жены. Что с ними делать? Не можем жить с ними, и пристрелить нет сил.
Он рассмеялся собственной шутке и завел мотор.
Донован смотрел в плотно закрытое окно. Капли дождя стучали в стекло. Казалось, всякий раз когда он приезжал в Дублин, здесь шел дождь. Он не мог вспомнить, видел ли когда-нибудь над ирландской столицей голубое небо.
Такси влилось в послеполуденный поток машин, и Донован закрыл глаза.
— Хочешь выпить?
До самолета еще оставалось время.
Вики покачала головой:
— Для меня рано. Иди, если хочешь. Я собираюсь заглянуть в ванную.
— С тобой все в порядке? — спросил Шарки, положив руку ей на плечо.
Из глаз Вики опять полились слезы.
— Не знаю, Стюарт. Не знаю, что я чувствую. Я словно оцепенела, словно в обмороке или что-то вроде того. Словно дух покинул мое тело.
— После хорошего секса всегда так, — пошутил Шарки, но Вики оттолкнула его руку.
— Не смешно! — взвизгнула она.
Они остановились в отеле аэропорта. Их секс был быстрым и настойчивым, почти бешеным. Шарки даже не дал ей времени раздеться, не было ни нежных слов, ни ласк — просто секс. Словно он хотел показать, что теперь она принадлежит ему и он может делать с ней все, что захочет. Вики хотела его, но не так. Она хотела, чтобы Шарки ее обнимал, ласкал, убеждал, что все хорошо, что он защитит ее...
— Я знаю, что не смешно, — кивнул Шарки, — но сейчас я способен лишь смягчить ситуацию. У нас скоро самолет, потом придумаем, что делать дальше.
Вики выдавили улыбку:
— Ладно.
Шарки обнял ее, и Вики положила голову ему на грудь Он прижался лицом к ее волосам, пахнущим дешевым шампунем отеля.
— Ты же знаешь, я люблю тебя, — прошептал он.
— Мог бы вести себя и получше, — сказала она, сжав его запястье. — Я не хочу, чтобы это добавляло мне проблемы.
— Все будет хорошо, поверь мне.
Вики снова сжала его руку, потом отпустила и вытерла глаза.
— Я жутко выгляжу. Иди приготовь себе что-нибудь выпить. Увидимся через пару минут.
Она быстро вышла, юбка ее колыхалась из стороны в сторону. «Чертовски сексуальная походка», — подумал Шарки. Вики Донован вскружит голову любому, и это может стать проблемой. Мужчины западают на стройных блондинок с выразительными формами и красивыми ногами, и чем больше мужчин будут смотреть на нее, тем больше вероятность того, что кто-нибудь ее узнает.
— Ничего, что стерлинги? — спросил он. — У меня есть евро.
— Ничего, — ответил шофер, тщательно пересчитывая бумажки.
Его лицо расплылось в улыбке, когда понял, сколько денег получил. Он покопался в грязном бардачке и протянул Доновану визитку:
— Если снова понадобится ехать куда-нибудь, позвоните мне, ладно? По мобильному.
— Конечно, — заверил Донован. — Открой багажник.
Шофер открыл багажник, и Донован достал чемодан. Он прошел в здание аэропорта и купил билет в бизнес-класс до Хитроу на самолет «Бритиш эруэйз».
Перед проходом контроля Донован отправился в туалет, заперся в кабинке и переложил большую часть денег в чемодан. Он не собирался скрывать, что летит из Белфаста в Лондон с пачками денег, но и привлекать внимание тоже незачем. В карман куртки он положил британский паспорт, остальные засунул в потайное отделение в сумке с туалетными принадлежностями. После всего вымыл лицо и руки, посмотрел в зеркало и надел черные очки. Аэропорт Белфаста кишел камерами наблюдения и имел, как все британские аэропорты, базу данных преступников, подобную той, которую Донован благополучно обошел в Стенстэде.
Он вытащил панаму и нацепил на голову. Затем проверил время вылета и поставил чемодан на ленту транспортера. В оставшиеся несколько минут успел купить телефонную карту и позвонить Испанцу из автомата. На сей раз тот ответил.
— Твою мать, Хуан, где тебя носило?
— Ола, Ден. Que pasa?
— Я тебе покажу que pasa, ублюдок! У меня тут мир рушится, а он греется на чертовом пляже.
— Хотел бы, чтобы это была правда, амиго. Я только вернулся... — Испанец хихикнул, — впрочем, не важно... — не закончил он. Как и Донован, Хуан Роха не доверял телефонам. — Ты, без сомнения, прочитаешь об этом в газетах завтра. Итак, что я могу сделать для тебя, старина?
— Все то же, все то же, — ответил Донован. — Я бы хотел поговорить один на один.
— Амиго, я только с самолета, — ответил Роха.
— Не называй меня амиго, твою мать, ты, кусок дерьма. Поможешь мне или звонить Поляку? Он намного дешевле, чем ты.
— Если думаешь, что я расчувствовался, то знай, дружище, от этого у меня между ног не стало влажно. — Он замолчал. Донован понял, что задел Испанца. Наконец Роха нарушил молчание: — Где?
— Помнишь последний раз, когда мы встречались в Соединенном Королевстве?
— Управление все оставит себе.
— Это, черт возьми, несправедливо! — крикнул Марти.
Мужчина торжествующе улыбнулся, зная, что победил.
Клэр почувствовал, что щеки его вспыхнули, а во рту пересохло.
— Я хочу выпить, — сказал он.
— Даже не думай, что немцы побегут в бар, — ответил посетитель.
— Выпить воды, — объяснил Клэр.
Мужчина встал, подошел к двери, открыл ее и что-то по-немецки сказал охраннику, дежурившему снаружи. Потом вернулся на место.
— Зачем вам нужно передавать меня американцам? — спросил Клэр.
— А кто сказал, что мне это нужно? — возразил посетитель.
— Вы не выглядите слишком расстроенным от перспективы моего перевода в федеральную тюрьму.
— Меня не трогает ни то, ни другое, Марти.
— Но у вас же есть какая-то цель? — спросил Клэр. — Вы тратите здесь свое время, значит, что-то вас интересует.
— Если ты такой сообразительный, как мог позволить агенту подобраться так близко?
Лицо Клэра напряглось.
— Значит, вы кого-то внедрили?
— Сообразил, Марти. Как бы еще мы могли взять твоих ребят? Усердие полицейских? Если бы! Над обоим прекрасно известно, что все это — результат деятельности полевых агентов и агентов под прикрытием. С их помощью мы добрались до тебя. Мы вербовали твоих людей и внедряли своих. Не важно, как мы заполучили тебя, важно то, что взяли с поличным, и Управление по борьбе с наркотиками заплатит за твою кровь.
В дверь постучали, вошел молодой охранник, держа на подносе два пластиковых стакана с водой. Один стакан он протянул Клэру, а второй поставил перед гостем, который по-немецки поблагодарил его. Прежде чем вновь заговорить, мужчина подождал, пока охранник выйдет.
— Знаешь, Марти, какой для тебя лучший выход?
Клэр вздохнул.
— Вы очень прямолинейны, — сказал он. — Хотите сделать полевым агентом?
— Хочу — сильно сказано, Марти. Согласишься ты или нет — это не повлияет на мои действия. Моя жизнь не изменится: я выйду отсюда, выпью, лягу, посмотрю телевизор, когда-нибудь поеду за город, поймаю форель. У меня станет меньше причин для беспокойства. Я буду просто счастлив при мысли, что ты стареешь в камере без окон, носишь оранжевую униформу, ешь из пластиковой посуды.
— Я не буду полевым агентом. Если вы все обо мне знаете, вам должно быть известно и то, что это не для меня.
Клэр отхлебнул воды.
— Я восхищен, Марти. В самом деле.
— Существует Европейский суд по правам человека. Я обращусь туда.
— Звучит убедительно. А как ты планируешь расплачиваться?
Клэр нахмурился:
— Что вы имеете в виду?
— Адвокаты. Деньги. Те, что защищают... наркодилеров и заключенных.
Клэр презрительно усмехнулся.
— Сколько вы имеете в год? — спросил он.
— Мне хватает.
— Хватает? Да вы знаете, сколько это, когда хватает? Сколько бы вы ни зарабатывали, умножьте эту сумму на тысячу. Так вот, я имею еще больше, чем у вас получилось. Подумай об этом, ублюдок. Тебе придется работать тысячу лет, чтобы получить такие деньги.
Мужчина медленно отпил из пластикового стакана, потом осторожно поставил его на стол.
— А теперь, Марти, я перейду ко второму вопросу.
У Клэра в груди защемило от предчувствия того, что дело принимает дурной оборот. Он пытался сохранить улыбку, но мозг его бешено работал, стараясь предугадать, что произойдет дальше.
— Твое денежное положение может оказаться вовсе не таким, как ты себе это представляешь, — заметил посетитель.
— Что, мать вашу, вы знаете о моем денежном положении?
— Больше, чем ты думаешь, Марти.
— Кто вы, черт возьми? И не говорите, что вестник плохих новостей. Вы британец, а здесь ваши полномочия не действуют. Я не обязан разговаривать с вами.
— Хочешь, чтобы я ушел, Марти? Просто скажи, и я оставлю тебя наедине с твоими железками и порноканалом, пока люди из Комитета по имуществу преступников не придут к тебе. Но потом будет слишком поздно.
— Какого хрена им понадобится от меня?
— Подумай.
Клэр еще раз отпил воды. Руки его дрожали, и вода выплеснулась из стакана. Он заметил довольную улыбку посетителя и поспешно поставил стакан на стол. Комитет по имуществу преступников — ирландская организация, выслеживающая имущество преступников, живущих в Ирландии. В первоначальную задачу входила высылка наркодилеров и других преступников из Ирландской Республики. Однако деятельность комитета оказалась столь успешной, что сфера его полномочий расширилась до борьбы с гражданами, уклоняющимися от уплаты налогов, и коррумпированными чиновниками. Техника комитета проста — он обнаруживает имущество преступников и отбирает для использования на нужды государства. Дома, деньги, землю, облигации. И если владелец не может доказать, что имущество было приобретено в результате законной деятельности, комитет имеет право конфисковать его.
— Вся моя собственность в Ирландии законна, — возразил Клэр.
— Ты имеешь в виду, что она записана на имя твоей жены? Это еще не значит, что она законна. А как насчет имений в Испании? И вилл в Португалии? Возможно, ты думал, что очень умно поступил, передав владение судном на острове Мэн освобожденной от налогов компании, однако комитет сообразит, что к чему.
Клэр сглотнул. Во рту снова пересохло, но он не взял стакан. Просто сжал руки и ждал, пока гость закончит.
— Они обнаружили твои счета на Сент-Винсете и подбираются к счетам в Люксембурге. Затем последуют шпарбух-счета. Ты не догадываешься, откуда нам известно это название?
Клэр покачал головой. Ему трудно было сосредоточиться. Голос мужчины эхом отдавался в мозгу, словно кричали с другого конца туннеля.
— Из немецкого: «sparen» значит «хранение», «buch» — «книга». Отличное изобретение для ребят твоей профессии. Анонимные счета, обналичиваемые с помощью пароля. У кого пароль, у того и деньги. Оформил их перед последним сроком, да? Умница, Марти. Австрия приостановила доступ к шпарбух-счетам в ноябре 2000 года. Тебя поймают на доступе, держу пари. Хотя ты еще можешь получить деньги в Чехии, но австрийские шиллинги более ценные, чем чешские кроны, ведь так?
Клэр заерзал на стуле. Казалось, грудь словно сжали железным обручем, каждый вдох давался с огромным трудом.
— Что такое, Марти? Плохо с сердцем? Тогда тебе придется остаться, у немцев отличная система здравоохранения.
— Кто меня вербует? — спросил Клэр, схватившись за грудь.
— А ты как думаешь?
Клэр нахмурился. Лицо побледнело. Он провел рукой по лбу, рука оказалась влажной.
— Кстати, ты был слишком оптимистичен, когда заявлял, что получаешь в тысячу раз больше моего годового жалованья. В лучшем случае у тебя пять миллионов фунтов стерлингов, и Комитет по имуществу преступников знает, где находится большинство из них.
Мысли Клэра спутались. Единственный человек, кому известно о шпарбух-счетах, — его жена Мэри, которой он доверил бы свою жизнь. Осознание этого поразило Клэра, словно удар в солнечное сплетение.
— Мэри?
Мужчина ухмыльнулся:
— Ну наконец-таки сообразил! Она была не слишком довольна обстоятельствами твоего ареста — две славянские девушки...
Клэр закрыл глаза и выругался. Мужчина с фотоаппаратом.
— Ублюдок! — прошептал он.
— Женщины плюс тот факт, что комитет собирается урезать ее долю на дом и ирландские счета, подлили масла в огонь, Марти.
Клэр открыл глаза.
— Чего вы хотите, мать вашу?
— Поболтать, Марти.
— О чем?
— О Дене Доноване.
* * *
Донован провел ночь в отеле «Хилтон» в Кенсингтоне. Вошел он туда в рубашке-поло и слаксах, а утром вышел в мешковатых джинсах, футболке с надписью «Я люблю Ямайку», которую приобрел в магазине подарков, и шерстяной растаманской шапке. Возможно, администратор и подумала, что такой наряд неуместен в отеле для деловых людей, однако она была достаточно профессиональна, чтобы спрятать свое мнение за ослепительной улыбкой.Донован знал, что хотя выглядит нелепо, зато так же, как и большинство британцев, вернувшихся после двух недель солнца, песка и секса на Ямайке. Худшее, что могло произойти, — задержание на таможне в Стенстэде. Правда, они бы задержали наркомана, а не международного наркобарона.
Он оплатил счет американскими долларами, дал швейцару десятку за то, что тот открыл дверь такси и поставил сумку с чемоданом в багажник. До международного аэропорта Нормана Мейли было тридцать минут езды. Донован не знал, кто такой Норман Мейли, в честь которого ямайцы назвали свой аэропорт. Да и какая разница. Главное — это удобное место для возвращения в Соединенное Королевство.
Он нацепил черные очки, пристроился к очереди длиной в сто ярдов для прохождения паспортного контроля и стал наблюдать за пассажирами: супружеские пары, проводившие медовый месяц на Ямайке и только теперь задумавшиеся о совместной жизни в мрачной дождливой Англии; отдыхающие средних лет с загорелыми шеями, с нетерпением возвращающиеся к старой доброй жареной рыбе с картошкой; искатели приключений со сбитыми ногтями, размышляющие над тем, насколько удачна мысль спрятать несколько унций ямайского золота в полинявшие рюкзаки. Здесь также была куча растаманских шапок, несколько человек с дредами, множество футболок с эмблемой наркотиков, так что Донован легко затерялся среди них.
Передвижение в начало очереди заняло почти час. Он предъявил паспорт и криво усмехнулся ямайской девушке.
— Если желаете, я останусь подольше, — сказал он.
— Милый, ты можешь погулять со мной в любое время, — рассмеялась девушка, — но тебе придется расстаться с шапкой.
— Я люблю свою шапку.
— Тогда, милый, все кончено. Прости.
Она вернула ему паспорт и билет. Агенту Донована пришлось потрудиться, чтобы достать билет на чартерный рейс. С плановым рейсом было бы проще, но хлопотнее по прибытии в Хитроу. Отдыхающие, возвращающиеся в Стенстэд, не привлекали внимания. Агент должен был забронировать обратный билет в Соединенное Королевство и потом в Кенсингтон. Их доставили с утра, когда Донован еще завтракал. Неиспользованные билеты Стенстэд — Ямайка уже выбросили. Из-за такой изобретательности агент и запросил высокую цену. Донован заплатил за место в эконом-классе до Стенстэда больше, чем стоил бы билет первого класса на «Бритиш эруэйз».
Девушка вернула ему таможенную декларацию с паспортом.
— Я бы пожелала вам приятного полета, но вы уже прилетели, — рассмеялась она.
Донован купил карточку для международных звонков и набрал номер в Испании. Снова сработал автоответчик. Донован оставил еще одно сообщение. Испанца трудно было застать дома — такой популярностью пользовались его услуги.
* * *
Вики Донован закрыла лицо руками и покачала головой:— Я не могу, Стюарт. Не могу.
Шарки придвинулся к ней и начал массировать шею.
— У нас нет другого выхода, Вики. Ты знаешь, на что он способен.
— Но ведь бегство не решит всего? Он станет преследовать нас.
Сзади раздался сигнал автомобиля, и Вики вздрогнула.
— Расслабься, — проговорил Шарки. — Он далеко отсюда.
— Он вернется. Если не сам, то пришлет кого-нибудь. — Вики посмотрела на Шарки, и ее нижняя губа задрожала. — Может, мне следовало поговорить с ним? Попытаться объяснить.
— Вики, когда-нибудь он все равно узнал бы об этом, — возразил Шарки. — Мы бы не смогли долго встречаться за его спиной.
— Помнишь, мы хотели подождать, пока Робби подрастет? — Слезы покатились из ее глаз. — Я не могу поехать без него.
— Это временно.
— Ден не позволит нам забрать мальчика, Стюарт. Ты же знаешь, как сильно он его любит.
Шарки покачал головой:
— Он оставил его, разве не так? Он оставил вас обоих.
— У него не было выбора.
— У всех нас есть выбор.
Шарки взял в свою руку ее пальцы и вначале покрутил обручальное кольцо, потом свадебное. Свадебное кольцо было простое, а обручальное — с бриллиантами и сапфирами. По цене оно равнялось шести свадебным. Шарки знал его настоящую стоимость, потому что был вместе с Донованом, когда тот с чемоданом, полным денег, покупал его в «Маплин и Вэбб». Вики визжала от восторга, когда Ден подарил ей это кольцо, встав на колени во французском ресторане на Слоун-сквер. Теперь Шарки ненавидел это кольцо, ненавидел как напоминание о том, что Вики — женщина Донована.
— Когда-нибудь он успокоится, — уверенно сказал он, прекрасно осознавая, что скорее похолодает в аду, чем Ден Донован забудет обиду. — Я пошлю к нему адвоката. Мы придем к соглашению, не волнуйся. Развод. Опека Робби. Все будет хорошо, обещаю.
Шарки убрал нежные светлые волосы Вики со лба и поцеловал ее. Она была без макияжа, с красными от слез глазами, но все равно красивая, как модель. Высокие скулы, миндалевидные глаза, такие голубые, что знакомые часто гадали, не носит ли она цветные линзы. Благодаря безупречной коже Вики выглядела моложе лет на пять. В следующем году ей исполнится тридцать. Этот факт она всегда подчеркивала. Будет ли Шарки любить ее, когда ей стукнет тридцать? — продолжала Вики спрашивать себя. Будет ли он все так же находить ее привлекательной?
— Мы не должны были брать деньги, Стюарт. Это ошибка.
— Нам нужны наличные. Если собираемся скрываться, понадобится немало денег.
— Но ты ведь вернешь их ему?
— Когда выкручусь, конечно. — Он улыбнулся и поправился: — Мы, Вики. Мы вместе, Вики, ты и я. Я не смогу вернуть деньги без тебя. Ты единственная, кто знал, где они лежали. И куда их положить.
Шарки прижал ее к себе и поцеловал. Вики раскрыла губы ему навстречу и нежно ответила на поцелуй. Он целовал все настойчивее, она попыталась оттолкнуть его, но Шарки придерживал Вики за шею и продолжал целовать, пока она не перестала сопротивляться и не ответила на его натиск. Только тогда Шарки отпустил ее.
— Господи, я хочу тебя, — прошептал Шарки, поглаживая бедро Вики. — У нас есть время. Нам не нужно проходить контроль за три часа до посадки.
— Стюарт... — начала Вики, но он слышал в ее голосе неуверенность и знал, что победил.
Шарки обнял ее и поцеловал, и на сей раз она не пыталась оттолкнуть его.
* * *
В Стенстэде Донован вышел подышать. Полет был адский. Подросток, занявший место перед ним, опустил спинку кресла сразу же после взлета и не поднимал, пока они не приземлились в Соединенном Королевстве. Донован выпил несколько порций «Джека Дэниелса» со льдом в надежде, что его сморит сон, но неудобное сиденье не располагало к отдыху. К тому же сзади сидела четырехлетняя девчушка которая решила, что пинать кресло — забавно.Он забрал багаж и прошел таможню в своих очках и шапке без каких-либо инцидентов. Как в большинстве аэропортов, в Стенстэде была установлена система наблюдения. Скрытые телекамеры фиксировали приезжающих и отъезжающих, занося их снимки в банк данных. Система, известная как «Мэндрейк», все еще действовала, и Донован знал, что его фотографии, так же как фотографии других ключевых фигур международного наркобизнеса, имеются в базе данных. Техника была точной на девяносто пять процентов, но последнюю проверку проводил оператор, а человека всегда можно обмануть темными очками и шапкой. Один из высокопоставленных офицеров таможни за отдельную плату рассказал Доновану о том, что, когда система отрегулирована и работает гладко, аэропортовское начальство настаивает, чтобы пассажиры снимали головные уборы и очки. Однако тут возникают проблемы с людьми, которым религиозные убеждения предписывают носить головные уборы. Сотрудники паспортного контроля не могут заставить их снять, опасаясь судебных разбирательств с религиозными организациями.
В «зеленом» коридоре стояли два офицера таможни. Они так увлеченно болтали, что, казалось, не замечали ничего вокруг. Донован знал: это может быть обманчивым впечатлением — территория контролировалась скрытыми камерами, возле которых сидели десятки офицеров, отслеживая подозрительных пассажиров. Шапка Донована и футболка с символикой любителей травки должна сработать ему на пользу — в нем могут заподозрить наркомана, но никак не наркодилера.
Донован прошел контроль без проблем. Побрился и умылся в туалете, переоделся в серый свитер и черные джинсы. Оставил очки и надел черную куртку. Шапку и футболку выкинул в мусорный ящик.
Нужно было убить два часа до рейса в Дублин, поэтому он зашел в кафетерий, взял тарелку макарон и стакан вина, просмотрел «Тайме», «Дейли телеграф» и «Дейли мейл».
Место в самолете оказалось еще более тесным, чем на чартерном рейсе, зато полет занял всего час. Между Ирландией и Соединенным Королевством нет эмиграционного контроля, и Доновану не пришлось показывать паспорт.
Он взял чемодан, прошел сквозь голубые пустые таможенные ворота, поймал такси в центр. Донован часто летал в Дублин. Это самое удобное место для пересадок на рейсы в Европу или Соединенное Королевство. У него был выбор — добраться до Соединенного Королевства на пароме или просто доехать до Белфаста и полететь в Лондон внутренним рейсом.
Такси привезло Донована на Графтон-стрит, главный торговый центр столицы Ирландии. Здесь толпились покупатели — хорошо одетые туристы в нарядах от дорогих кутюрье... и подростки с нечистой кожей, дешевыми прическами и в стоптанных ботинках. Суетились домохозяйки, толкающие вперед ревущих детей, группы студентов обсуждали следующую экспедицию за покупками — и все это под бдительным взглядом охранников с рациями.
Донован направился с сумкой в «Эллайед айриш банк», показал удостоверение охраннику в форме и прошел в отдел депозитов.
— Мистер Уилсон, давно вас не видел, — обратился к нему молодой человек в сером костюме и цветном галстуке.
Он протянул Доновану бумагу, тот поставил сумку и подписался как Джек Уилсон.
— Прибыл из-за моря, — ответил Донован. — Был в Штатах.
— Добро пожаловать на родину, — приветствовал его банковский клерк.
Он подошел к одному из самых больших ящиков с тайными вкладами, вставил свой ключ в замок, повернул его.
— Оставляю вас одного, мистер Уилсон. Позовите, когда закончите.
Донован подождал, пока мужчина выйдет, достал свой ключ от второго замка. Открыл стальную дверцу и вытащил ящик в два фута длиной, фут в ширину и фут толщиной, слишком тяжелый, чтобы держать на весу. Донован поставил его на столик.
Единственная камера наблюдения находилась позади Донована, поэтому никто не мог видеть, что в ящике. Он поднял крышку и улыбнулся. На дне лежало больше дюжины пачек с британскими банкнотами по пятьдесят фунтов, сверху — четыре пары золотых часов «Ролекс», четыре паспорта и две чековые книжки. Это были чеки чешских шпарбух-счетов: одна на миллион долларов, другая — на полмиллиона. Вместе с паспортами они так же удобны, как наличные.
Донован поставил сумку рядом с ящиком и положил в нее деньги, а чеки и паспорта засунул в карман куртки. Британский паспорт, которым воспользовался для перелета с Ямайки, спрятал в ящик, который вернул на место, и аккуратно закрыл дверцу сейфа.
Потом нажал маленькую кнопку в стене, и сразу же появился молодой человек с ключом от второго замка. Донован поблагодарил его, взял чемодан, сумку и поднялся наверх.
Он прошел по Сент-Стивен-Грин к стоянке такси у большого отеля «Шелбурн». Полный седой портье в черной униформе с пурпурной отделкой взял у него чемодан и поставил в багажник. Донован сунул старику десятифунтовую банкноту и сел в машину.
— Аэропорт? — с надеждой спросил шофер.
— Мне надо в Белфаст, — ответил Донован. — Довезете?
Таксист скривился:
— Это долго, моя жена ждет меня в шесть к обеду.
— Плачу тройной тариф.
Брови таксиста поползли вверх от удивления. Он кивнул на сумку:
— Надеюсь, там не наркотики?
Донован усмехнулся:
— Было бы забавно. Не волнуйтесь. Просто мне нужно успеть на самолет. Поедем, или мне ловить другого парня?
— Едем, — ответил шофер. — Хотя жена сотрет меня в порошок.
— Купи ей что-нибудь миленькое, — предложил Донован, откинувшись на спинку. — Обычно срабатывает.
Шофер рассмеялся:
— Ох уж эти жены. Что с ними делать? Не можем жить с ними, и пристрелить нет сил.
Он рассмеялся собственной шутке и завел мотор.
Донован смотрел в плотно закрытое окно. Капли дождя стучали в стекло. Казалось, всякий раз когда он приезжал в Дублин, здесь шел дождь. Он не мог вспомнить, видел ли когда-нибудь над ирландской столицей голубое небо.
Такси влилось в послеполуденный поток машин, и Донован закрыл глаза.
* * *
Стюарт Шарки кивнул на бар и спросил Вики:— Хочешь выпить?
До самолета еще оставалось время.
Вики покачала головой:
— Для меня рано. Иди, если хочешь. Я собираюсь заглянуть в ванную.
— С тобой все в порядке? — спросил Шарки, положив руку ей на плечо.
Из глаз Вики опять полились слезы.
— Не знаю, Стюарт. Не знаю, что я чувствую. Я словно оцепенела, словно в обмороке или что-то вроде того. Словно дух покинул мое тело.
— После хорошего секса всегда так, — пошутил Шарки, но Вики оттолкнула его руку.
— Не смешно! — взвизгнула она.
Они остановились в отеле аэропорта. Их секс был быстрым и настойчивым, почти бешеным. Шарки даже не дал ей времени раздеться, не было ни нежных слов, ни ласк — просто секс. Словно он хотел показать, что теперь она принадлежит ему и он может делать с ней все, что захочет. Вики хотела его, но не так. Она хотела, чтобы Шарки ее обнимал, ласкал, убеждал, что все хорошо, что он защитит ее...
— Я знаю, что не смешно, — кивнул Шарки, — но сейчас я способен лишь смягчить ситуацию. У нас скоро самолет, потом придумаем, что делать дальше.
Вики выдавили улыбку:
— Ладно.
Шарки обнял ее, и Вики положила голову ему на грудь Он прижался лицом к ее волосам, пахнущим дешевым шампунем отеля.
— Ты же знаешь, я люблю тебя, — прошептал он.
— Мог бы вести себя и получше, — сказала она, сжав его запястье. — Я не хочу, чтобы это добавляло мне проблемы.
— Все будет хорошо, поверь мне.
Вики снова сжала его руку, потом отпустила и вытерла глаза.
— Я жутко выгляжу. Иди приготовь себе что-нибудь выпить. Увидимся через пару минут.
Она быстро вышла, юбка ее колыхалась из стороны в сторону. «Чертовски сексуальная походка», — подумал Шарки. Вики Донован вскружит голову любому, и это может стать проблемой. Мужчины западают на стройных блондинок с выразительными формами и красивыми ногами, и чем больше мужчин будут смотреть на нее, тем больше вероятность того, что кто-нибудь ее узнает.
* * *
Донован вытащил горсть пятидесятифунтовых бумажек и протянул их шоферу, предварительно убедившись, что тот не видел содержимого сумки.— Ничего, что стерлинги? — спросил он. — У меня есть евро.
— Ничего, — ответил шофер, тщательно пересчитывая бумажки.
Его лицо расплылось в улыбке, когда понял, сколько денег получил. Он покопался в грязном бардачке и протянул Доновану визитку:
— Если снова понадобится ехать куда-нибудь, позвоните мне, ладно? По мобильному.
— Конечно, — заверил Донован. — Открой багажник.
Шофер открыл багажник, и Донован достал чемодан. Он прошел в здание аэропорта и купил билет в бизнес-класс до Хитроу на самолет «Бритиш эруэйз».
Перед проходом контроля Донован отправился в туалет, заперся в кабинке и переложил большую часть денег в чемодан. Он не собирался скрывать, что летит из Белфаста в Лондон с пачками денег, но и привлекать внимание тоже незачем. В карман куртки он положил британский паспорт, остальные засунул в потайное отделение в сумке с туалетными принадлежностями. После всего вымыл лицо и руки, посмотрел в зеркало и надел черные очки. Аэропорт Белфаста кишел камерами наблюдения и имел, как все британские аэропорты, базу данных преступников, подобную той, которую Донован благополучно обошел в Стенстэде.
Он вытащил панаму и нацепил на голову. Затем проверил время вылета и поставил чемодан на ленту транспортера. В оставшиеся несколько минут успел купить телефонную карту и позвонить Испанцу из автомата. На сей раз тот ответил.
— Твою мать, Хуан, где тебя носило?
— Ола, Ден. Que pasa?
— Я тебе покажу que pasa, ублюдок! У меня тут мир рушится, а он греется на чертовом пляже.
— Хотел бы, чтобы это была правда, амиго. Я только вернулся... — Испанец хихикнул, — впрочем, не важно... — не закончил он. Как и Донован, Хуан Роха не доверял телефонам. — Ты, без сомнения, прочитаешь об этом в газетах завтра. Итак, что я могу сделать для тебя, старина?
— Все то же, все то же, — ответил Донован. — Я бы хотел поговорить один на один.
— Амиго, я только с самолета, — ответил Роха.
— Не называй меня амиго, твою мать, ты, кусок дерьма. Поможешь мне или звонить Поляку? Он намного дешевле, чем ты.
— Если думаешь, что я расчувствовался, то знай, дружище, от этого у меня между ног не стало влажно. — Он замолчал. Донован понял, что задел Испанца. Наконец Роха нарушил молчание: — Где?
— Помнишь последний раз, когда мы встречались в Соединенном Королевстве?