Ли Венедикт. Гроза над Миром

   - Привет! - легка на помине, - В садике ковыряешься?
   Туника переливается всеми цветами радуги - Ригли быстро "въехала" в ставшую для нее совершенно новой моду. Босоножки на толстенной подошве добавляют ей роста.
   - Мне не пришлось вырабатывать походку! Все само собой сталось.
   Естественная память тела. Но Ригли лучше ничего не объяснять. Она опять впадет в агрессивно-плаксивый настрой, а заниматься ею всерьез... Тебе тоже нужно время: приноровиться к внезапному сдвигу ее внутреннего мира. А Реджина заявилась к тебе с претензиями и жалобами на теперешнее свое состояние!... Ты не слушаешь, смотришь, как беззвучно шевелятся ее губы. Когда же она заткнется?
   - Все из-за тебя! - ты слишком рано включилась в общение и получила-таки краешек заряда ее тревоги и злости. Хватит давать ей спуску. Ты тоже имеешь право на человеческие чувства. Огрызаешься:
   - Нет, спасибо сказать! За все, что я для тебя сделала...
   - Я не просила! А согласия своего не помню! Врешь ты все! - девочка, умеет делать больно.
   Символическая пощечина. Легким мазком касаешься ее белой с легким румянцем щеки. А Ригли... бросается на тебя с кулаками. Она похрупче в кости, но дерется хорошо. Любую другую на твоем месте Ригли отделала бы, будь здоров, но ты только лениво отмахиваешься:
   - Брось, Ригли, не дури...
   Сдерживаешься (не отрывать же ее глупую голову), пихаешься аккуратно... Острый ноготок царапает тебе лоб. Как ты пропустила?! Глаза застилает багровый туман. Ты отрываешь от себя Ригли, бьешь ее в ненавистные, дерзко кривящиеся губы. Ригли и не думает сдаваться, охваченная таким же бешенством. Дрянь!!! Ты не останавливаешься, когда она, вдруг обессилев, опускается на колени, прикрывая локтем залитое кровью лицо. Не слышишь ее ужасного крика:
   - Что ты делаешь?! Ты же меня убиваешь!!
   Мир вокруг исчезает, упав во мрак.
   Ты неудобно упираешься спиной в каменный бортик фонтана, кто-то брызгает на тебя водой. Дергаешься: руки связаны сзади, вытянутые ноги тоже стянуты жгутом в лодыжках. Одевалась для работы в саду: видавшие виды брючата, маечка. Ни дать, ни взять - бродяжка, забравшаяся в сад ее высочества, где ее и повязали. Внезапный короткий испуг. Неужто власть твоя одномоментно растаяла и теперь ты никто? Как случилось такое?
   Над тобой нависают седые усы старшего телохранителя - это он вырубил тебя и сейчас устраивает водную процедуру.
   - Ваше высочество, вы должны успокоиться, - проверяет твой пульс, убеждаясь, что ты, в самом деле, оклемалась.
   Медленно и глубоко дышишь, отработанным навыком расслабляя тело. Седой усач снимает с тебя путы, помогает подняться на ноги.
   - Гордей... - ты стонешь не от физической боли. Не от своей боли. Ты разбила Ригли лицо, сломала руку.
   В конце дня Гордей приходит к тебе принять наказание. Немыслимый грех: поднять руку на Хозяйку.
   - Что со мной, Гордей? Я холодным рассудком решала, кому умереть, кому жить. Но Реджина ничем не провинилась передо мной и другими. Как смогла я сделать с ней такое?
   Гордей слегка качает головой, искорки вечернего света из окна блестят в его седине.
   - Вам надо бы сразу стукнуть ее, как следует, не миндальничать. А так кончилось банальной дракой двух баб. Разнимать надо быстро - женщины, коли дерутся, так до смерти. Даже не всерьез бывает, начнут, а после... Я скажу, ваше высочество: девочку эту вы никогда не любили. На дух не выносили соплячку, она вынудила вас делить с ней мужчину, вспоминаю давнее, простите. Но вы, не знаю зачем, принудили себя ее полюбить. Только, когда она подросла, вы себя с этого тормоза сняли. Вот и сорвались сейчас.
   - Гордей, - говоришь ему, - А что мне делать с вами?
   Он вздыхает, а ты уже приняла решение. Ригли - отрезанный ломоть. Рон доживет ли еще, неизвестно, в его возрасте можно умереть в любую минуту. Гордей... Вот, кто достоин.
   Когда Ригли становится лучше, ты просишь у нее прощенья. И она прощает тебя, так холодно и сдержанно, что лучше бы не делала этого вовсе. Выздоровев, собирает свои немногочисленные пожитки. Ты успеваешь повидать ее напоследок.
   - Простимся по-хорошему?
   Она касается твоей ладони тонкими, прохладными пальчиками.
   - Я прощаюсь с тобой по-хорошему, - и быстро отворачивается.
   Вот и все про Ригли. Поначалу ты ее не разыскивала - походило бы на преследование, а теперь поздно. Где ее след? Тогда ты сказала ей, что положила на ее имя крупную сумму в банк Магистрата (цена твоего раскаянья), только брать Ригли сможет понемногу. Двадцать пять лет прошло, и за все время никто не снял денег со счета.
   А Гордею не пришлось получить от тебя сомнительный дар Ренессанса. Он умер через месяц после отъезда Ригли. Сказал молодому напарнику: "Что-то я притомился", - присел на скамейку в саду и больше не встал.
   1358 год, середина марта. Комната эта использовалась Хозяйкой для личных встреч. Широченное окно и стеклянная дверь выходили на террасу, продолжавшую второй этаж ее резиденции. Отсюда открывался неплохой вид на город - строить высокие здания в этом направлении - было запрещено. Далеко на севере громоздились кучевые облака, сверкая на солнце белыми верхушками. Используя открытую дверь вместо зеркала, Хозяйка критически себя осмотрела, быстрым движением взлохматила волосы. Светые брюки, завязанная на оголенном животе голубая рубашка и сандалии из позолоченной кожи составляли ее наряд - давно она так не щеголяла. "Эдакой страхолюдиной на улицу не выйду. Времена изменились и я тоже". Придерживаясь за косяк двери, сняла с ног сандалии и, одну за другой, двумя меткими бросками запулила под диван. Поднесла правую руку с часами к глазам: семь минут до назначенной встречи...
   В сорок восемь лет Сави осталась такой же милой и хрупкой, но волосы, как всегда, подстриженные на манер легендарной Жанны, уже начали седеть, а от крыльев носа к губам пролегли усталые морщинки. Широко раскрытыми глазами разглядывала она Хозяйку, забыв о том, что ведет себя, мягко говоря, бестактно.
   - Двенадцать лет как умерла Ханна, с тех пор мы не виделись, - мягко сказала Хозяйка, - Мне - пятьдесят три.
   Она первой подошла к Сави и та, опомнившись, обняла ее с легким смехом.
   - Ты колдунья. Это - правда.
   - Есть немного, - согласилась Хозяйка, - И я позволяю тебе это заметить. Пошли на воздух. Чаю попьем.
   Они сидели на террасе за столиком на легких плетеных стульях, вспоминали общих знакомых, болтали о пустяках, смеялись... Смеялась Сави, а Хозяйка чуть поднимала брови, в знак того, что разделяет ее настроение. Между делом, в начале осторожными намеками, потом прямо, но простыми, понятными словами, объяснила, чего от нее хочет. Сави задумчиво укусила хрустящий хлебец, переведя взгляд с городских видов на раскинувшийся внизу сад. Двор Хозяйки, в самом деле, был живописным местом.
   - Как тебе удается заставить слушаться такую массу народа: чинуш, армейцев, хозяев городов? Я бы с ума сошла.
   - Я приказываю людям только то, чего они сами хотят, - объяснила Хозяйка, Но... как тебе мое предложение?
   - Прикажи мне - и я повинуюсь. Я ведь у тебя в долгу. Не намного, на одну свою жизнь. Но, можно, порассуждаю?
   Человек - это сумма всех его чаяний, надежд на будущее и сожалений о прошлом. Я не философ и не сама это придумала. Прочитала в одной старинной книжке. Я знаю, чего хочу, чего добиваюсь, о чем жалею. Убери это - и меня нет. То, что ты предлагаешь - это смерть. Ты зовешь меня покончить с собой. Можно... я откажусь?
   - Конечно, - согласилась Хозяйка.
   - Я тебя обидела, извини.
   - Нисколько. Мы не очень скоро увидимся снова. Будь счастлива, Сави.
   Хозяйка проводила Сави, вернулась на террасу, прибрала посуду. Прошла в комнату, нашарила под диваном свои многострадальные босоножки, обулась, и собиралась выйти. Вместо этого долго сидела на диване в мрачной задумчивости. Потом выругалась, горько и зло.
   1336 год, 3 зевса. Элиза вошла и осталась стоять посреди кабинета, не приближаясь к сидящей за столом Хозяйке. Она встала ей навстречу.
   - Натаниэль Гариг покинул Остров и больше не вернется.
   Элиза отмалчивалась, и Хозяйка спросила резко:
   - Злорадствуешь?
   - ...Много дней я не спала ночами. После того, что ты со мной сделала. Представляла тебя на своем месте. Радовалась твоим мучениям, предстоящей смерти. Больше я сходить с ума не буду. Вылечилась. Потому что отомщена.
   Я рассталась с Натом по-доброму, он хотел взять меня с собой, я сама отказалась. Уже старуха для него. А ты - молодая, красивая. Богатая, как никто в Мире. Владычица над миллионами, над их жизнью и смертью. Ты сделала его почти равным себе. И он тебя бросил!
   Какую хочешь, придумывай мне пытку, мне все равно. Я - отомщена!
   Хозяйка выслушала ее тираду, взяла лист из стопки бумаг на столе, перечла быстро текст и подписала.
   - Элиза Маккиш! Поручаю твоим заботам Протекторат Тир. Пекись о его процветании, я буду тебе опорой во всем, в чем смогу. Возьми свой мандат... Хозяйка Тира.
   Элиза подошла, приняла документ, наделивший ее огромной властью. Глянула на рядом стоящее кресло.
   - Я сяду.
   Хозяйка пожала плечами. "Дело твое: хоть стой, хоть падай". Потом не выдержала:
   - Терпеть тебя не могу!
   - Можешь... - устало ответила Элиза, - Мы с тобой, вроде родные стали. Две брошенные женщины. Когда-нибудь... все забудется. Минувшие дни всегда светлей настоящих. И этот станет таким.
   1358 год, где-то в апреле.
   - Почему не доложил? Почему не доложил? - вне себя твердила Хозяйка.
   Ее секретарь, лохматый, бородатенький и очкастый молодой человек (далекий предшественник гениального Валентина), наклонил голову, толи, демонстрируя покорность, толи чтобы скрыть ухмылку. Хозяйка подошла, что там, подбежала к нему и, поколотив по спине, пару раз рванула секретаришку за пейсы.
   Ойкнув, для порядку, он с упреком сказал:
   - Как только узнал, так и явился под укоризну глаз ваших.
   - Врешь!
   - Когда я вас обманывал?
   - Ты сигарету выкурил, прежде чем ко мне идти.
   - Так то - нервы. И... может - последняя, как отказаться?
   - Убью... - выдохнула Хозяйка, и добавила, - Когда-нибудь. Реконструкцию событий, живо!
   Секретарь уселся на стул, закинул ногу за ногу, приставил палец к переносице, изображая мучительное раздумье. Хозяйка терпеливо переждала всегдашнюю преамбулу, зная, что дальше он начнет излагать подробно и без запинки.
   - Э-э-г-м-м,... в общем, дело было так...
   - ...Маккиш, Элиза. Шестьдесят девять лет. Положение весьма серьезно, сказал врач приемного покоя, с профессиональным безразличием разглядывая Элизу.
   - Мне остался год, - торопливо сказала Элиза.
   - Меньше. Судя по анализам в вашей карте... Удивительно, как вы еще держитесь на ногах.
   - Сколько? - Элиза внезапно охрипла. Она привыкла к мысли, что через год ее не станет, но смерть, оказывается, уже рядом?
   - Два месяца, от силы - три. И, как вам уже сказали, мы - не лечебное учреждение, а исследовательский институт.
   Элиза уронила голову на руки.
   - Я... очень богата. Очень. Так вот... Все, что у меня есть, вы слышите? Все.
   - Возможно, ваш случай окажется интересным.
   - ...Можно мне увидеть вашего директора?
   - Доктор Гаяр не вполне здоров. Все финансовые вопросы вы обсудите с его заместителем.
   - Скажите... - с надрывом спросила Элиза, - Хоть один шанс у меня есть?
   - Пока не знаю. Сейчас вы пройдете новое обследование. Будем с вами работать.
   Ее обследовали намного тщательней, чем в клинике Ганы, города, где жила Элиза, уйдя в отставку, когда почувствовала, что силы ей окончательно изменяют. Отдельная палата, вежливые врачи, ласковые сиделки. Два дня держали под капельницей, после этого у Элизы наступило ухудшение, сильно поднялась температура.
   - Так и должно быть, - сказал лечащий врач, один из двоих учеников Гаяра.
   В течение месяца процедуру повторяли несколько раз, и Элиза окончательно ослабела. Она уже не вставала, дни проходили за днями в странном полусне. Обезболивающее? Однажды она проснулась, чувствуя, как жар охватывает тело такое повторялось неоднократно. Все чувства обострились: сумеречный вечерний свет в окне слева от кровати представлялся невыносимо ярким, жужжанье кружившей под потолком одинокой мухи казалось визгом циркульной пилы. Она, наконец, смолкла - мучительница вылетела в раскрытую дверь. Вошла медсестра, сделала Элизе укол. После него она должна заснуть.
   На грани яви и сна ей послышались голоса. Начинались галлюцинации.
   - ... Показательная динамика.
   - На этом можно закончить. Значимый результат... Необходимая дополнительная проверка метода.
   - Шеф узнает - взволнуется...
   - Никаких проблем. Смерть - не от передозировки. Не выдержал организм.
   - Пожалуй. Вы займетесь?
   - Тогда делиться будем не поровну, а по честному...
   - ...Полагаюсь на вас... коллега...
   Элиза широко открыла глаза. Она спит? В темную палату проникал луч света от неплотно прикрытой двери. Ее обманули. Одурачили. Выманили все сбережения и хладнокровно умертвят. Опыт закончен, получен ценный научный материал.
   Вставать было немыслимо трудно, тело просило покоя. А разум требовал: бежать. Немедленно, пока не пришли делать новый укол. Или - ее уже отравили?! Она стояла, балансируя, готовая снова упасть на кровать, пока не прошло головокружение. Делая осторожные шаги, (двигаться было трудно, как по пояс в воде), подошла к двери и плотно притворила, почувствовав себя в безопасности.
   Она вылезла из окна, держась за штору, и стала спускаться, цепляясь за вьющиеся по стене виноградные лозы. Невысоко. Второй этаж, она справиться. В затуманенном сознании она сама себе представлялась молодой, сильной женщиной. Темнота, шершавый, перекрученный стебель в ладонях... Она вспомнила, кто она и где и поняла, что теряет сознание и сейчас сорвется. Мрак из абсолютно черного стал ночным, лунным. Она стояла на земле, крепко держась за толстое корневище. Сердце быстро стучало, ночная прохлада не ощущалась, хотя на Элизе не было ничего, кроме нижней сорочки.
   Огляделась. Элиза находилась в обширном и захламленном дворе института, обнесенным высоким бетонным забором. Выход находился по ту сторону здания и охранялся привратником. Тогда Элиза побрела к забору и медленно двинулась вдоль него, ни на что не надеясь и была вознаграждена. В одном месте бетонные блоки разошлись, и образовавшаяся щель была закрыта дополнительной плитой, без лишних сложностей просто прислоненной рядом. Она, в свою очередь, со временем также просела и отъехала немного в сторону.
   Элиза на четвереньках протиснулась под каменный шатер, извернулась и до половины высунулась наружу, ощутив ладонями асфальт тротуара. Еще немного и она окажется на свободе! Она дергалась, пытаясь оттолкнуться ногами, перевалилась на бок... Ее вдруг начало знобить, а от тротуара, нагретого за день солнцем, исходило приятное тепло. Оно придало сил и Элиза, наконец, выкарабкалась. В голове мягко шумело, руки и ноги стали необычайно легкими. Опираясь о стену, Элиза поднялась. Прохожих в этот час не видать, Элиза была одна. Свет недавно взошедшей Обо оказался необычайно ярок и Элиза увидела, что это результат ее сближения с Минной. Обе луны стояли в небе рядом, слившись в фигуру, напоминающую матрешку. Ночь соединения - явления нечастого. "Мне повезло увидеть", - сказала себе Элиза и пошла навстречу лунам, зная, что не доживет до утра.
   - ...Точно отвечающий описанию внешности, труп неопознанной женщины был кремирован за день до того, как я докопался до правды. Чуть-чуть не успел, закончил свое повествование секретарь Хозяйки.
   - Рон знает об этой грязной истории? - спросила Хозяйка.
   - Я решил его не тревожить.
   - Хорошо. Последнее. Как ты выбил признание из обоих ученых мужей?
   Секретарь широко ухмыльнулся, глаза его лукаво блестели за стеклами очков.
   - Э-э-м-м... Я решил обойтись без поджаривания на медленном огне, или наматывания кишок на барабан, а просто предупредил, что вы требуете обоих к себе на ковер и спрашивать будете о госпоже Маккиш.
   - Только давай их мне по одному. В случайном порядке. Молодец, хвалю. Извини, что тебя побила.
   Каждому из ученейших докторов Хозяйка сказала одно и тоже:
   - Если опыт Гаяра удастся, то один из вас станет директором ГИН, второй - его заместителем. Кто будет кто - я еще не решила. Если кто-то из вас умрет, до назначения или после, то второй никогда не будет или не останется директором. Поэтому не трудитесь убивать друг друга. Если же доктор Гаяр не выживет - вы оба станете мне не нужны.
   Спасибо также за то, что вернули мне деньги, незаконно присвоенные Элизой Маккиш - рука у нее была загребущая. Перечислите их со своего счета на вот этот. Проценты за хранение можете оставить себе.
   - Мы с Андреем ждали вас через день. Думали, похвалимся результатами, скоординируемся на будущее... и ты отвезешь меня... - чуть слышно сказала Нина седовласому.
   Она лежала в постели, правая рука забинтована, порезы на ногах заклеены заживляющим пластырем.
   Седовласый улыбнулся.
   - Попутный ветер. Люблю успевать вовремя. Из радиосвязи с Геллой, из радиоперехватов я представлял, что стряслось и где тебя искать. Спустили наблюдателей, и шли под их корректировку курса. Выудили тебя, словно рыбку. А истребитель, что атаковал вас, разбился. Пилот потерял ориентировку в облаках.
   - Поцелуй меня, - попросила Нина, - А то помру не целованная накануне своего дня рождения.
   Он усмехнулся, наклоняясь.
   - Вообрази себе: я никогда не знал, когда ты родилась.
   - Давно решила, что 1 января, чтобы не путаться в календарях.
   - Но другое знаю о тебе наверняка. Немолодые люди тебе неприятны.
   - Неправда.
   Их взгляды встретились.
   - Так было, - призналась Нина, - Теперь мне кажется - это я урод.
   - Сверхчеловек, скажем так.
   Нина пошевелила пальцами забинтованной руки.
   - Это точно.
   Седовласый не заметил иронии, или сделал вид, что не заметил.
   - Поэтому ты и не можешь никого полюбить.
   - Любовников у меня, мужчин и женщин было выше крыши, - тихо сказала Нина, А по-настоящему я любила только одного человека. Он этого так и не понял. В отместку я разлучила его с любимой женщиной. Когда же он попал в беду... я могла помочь, но не стала этого делать. Подошло время и мне самой стало плохо, я усомнилась в своих силах и вспомнила, как когда-то он меня выручал. И позвала... и вытащила... и использовала в своих целях.
   - Надеюсь, тут-то он и пригодился, - сказал седовласый, целуя ее.
   Дверь каюты приоткрылась на деликатную величину, послышался голос адъютанта:
   - Хозяин Гариг, адмирал Гелла на связи.
   Гариг извинился перед Ниной и прошел в радиорубку. Радист протянул ему наушники. Андрос Гелла был краток:
   - Вы там Майю послушайте: очередной раздрай. Не от моей ли хлопушки они так вздрогнули? Потом еще свяжемся, решим, как быть. Отбой.
   Гариг последовал его совету. Новости оказались занятные, и он задумался. Неужто последняя соломинка сломала спину тягловому стиксу? Центр Эгваль развивался гораздо быстрее окраин, Майя в последние годы засосала в себя четыре пятых всех финансовых капиталов страны. Востоку досталась роль сырьевого придатка и поставщика пушечного мяса. Остальным на периферии тоже пришлось несладко. Утомленная войной страна ждет, что вернутся мир и покой, былые светлые дни.
   А восточные провинции продолжают наперегонки состязаться в провозглашении "деклараций независимости". Если их пример окажется заразительным, то ОСС останется править в Майе и более нигде. 12. БЕШЕНЫЙ ФЕРЗЬ
   - Нас пристрелят на выходе, а у меня прекрасный аппетит - вот что странно, Астер подцепил вилкой из тарелки с яичницей изрядный кусок бекона.
   - Это оттого, что я хорошо готовлю, - Ив, против обыкновения, с утра уже "принял на грудь", смотрел весело, только в глазах притаился колючий мрак.
   Астер осторожно выглянул из окна кухни, где они с Ивом завтракали.
   - Никого не видать. Может я зря шизую?
   - Вы с этим комиком Бруно вчера говорили исключительно намеками, чтобы я не понял. И все же... "Ренессанс" - это общая процедура оздоровления организма. Все бы ничего, но исследователи из ГИН так и не справились с некоторыми побочными эффектами. Ты, как политик и пройдоха по натуре - осведомлен о деталях проекта более других. И Бруно выжимал из тебя подробности. Он откровенно насмехался над твоими попытками скользить по поверхности и выключил диктофон на середине разговора. Теперь жди допроса с применением "препарата правды".
   На виске Астера билась жилка.
   - Нет. Он знает все или почти все. Пришел только из любопытства: посмотреть на результат... - Астер заставил себя замолчать, набив рот едой.
   Ив налил себе еще.
   - Сорокапроцентный це-два-аш-пять-о-аш, - вот средство оздоровления. Тоже с побочными эффектами, гхм! Будь! - он проглотил водку, шумно выдохнул. Его крупная физиономия раскраснелась.
   - Я, брат мой, Астер - тоже знаю все. Подсознание - странная штука. Отмечает и складывает в копилку факты, разрозненные сведения, а потом... рраз! Готово! Я же - артист. Художник. Уверяю тебя: можно сымитировать облик, манеру речи, почерк даже. Нельзя только скопировать пластику, моторику тела. Всегда будет видна фальшь, подделка. Я - человек сверхнаблюдательный. И давно задумался о проблеме правых рук.
   - "Правых рук?" - поднял брови Астер.
   - Моя бабушка, царствие ей небесное...
   - Горянка, ты говорил.
   - Красавица, в нее влюблялись без памяти, но она, строгих нравов, выбрала того, кто показался ей достойным. Не горца, кстати.
   - Романтичная история, ну и что?
   - Девушка - инвалид. Без кисти правой руки. Потеряла ее, пытаясь пристрелить Хозяйку. Отсюда мой интерес к Острову и личности его владыки - бабуся не раз и не два вспоминала тот случай и много чего всякого. Спустя десятки лет могла, как наяву описать обстановку, лица, кто где стоял, что говорил... "Рука моя полна силы", - сказала Хозяйка. И сдержала слово, уничтожив целый народ. Остатки его рассеялись по Миру и постепенно ассимилировались.
   Ив снова потянулся к бутылке.
   - Надеюсь, у бабушки было не две правых руки? Чья вторая? - своей язвительностью Астер перебил нарастающую угрюмость Ива.
   - А?.. - Ив мутно уставился на Астера, - Потом. Нам пора. В моей студии будем в безопасности. Никто не понясё... посянё... не посягнет! Вот!
   Он выбрался из-за стола и широченными шагами направился к двери, почти не раскачиваясь на ходу. Астер с трудом поспевал следом. Они шумно спустились по лестнице, вышли из подъезда, огляделись. Авто Ива сиротливо стояло поодаль, так как он его оставил, привезя вчера мокрого и продрогшего Астера на свою "тайную квартиру".
   Астер чуть не вывихнул себе глаза, пытаясь углядеть слежку, но тихое мирное утро не оскверняли никакие признаки присутствия шпиков. "Пока Бруно не допросит меня с пристрастием - я в безопасности...", - успокоил себя Астер. Он не пустил Ива за руль и повел авто сам, игнорируя путеводные указания Ива, поскольку адрес его офиса в Майе и без того хорошо знал. На середине пути, когда они проезжали мимо круглосуточно работающего ресторана, Ив вцепился в плечо Астера, требуя остановиться.
   - Пивка хочу! Сушняк начался... - Ив открыл дверцу на ходу и Астер, чертыхаясь притормозил. Ив неуклюже вывалился на мостовую и на четвереньках двинулся к вожделенной цели. Астеру пришлось выскакивать следом, и дав Иву затрещину, уговаривать вернуться к прямохождению. При этом оба продвигались к ресторану достаточно ходко, так как Ив не сбавлял скорости. Взрывная волна мягко ударила Астера в спину и он, инстинктивно вытянув вперед руки, шлепнулся наземь, довольно точно повторив позу товарища.
   - "...Невозможно скопировать пластику", - передразнил Астер Ива, свежеумытого, свежепричесанного и заметно протрезвевшего. Они сидели у него в студии, разглядывая фото двух задниц - своих собственных, удачно пойманных в кадр корреспондентом безуспешно конкурирующей с Ивом муниципальной службы новостей. Кто ж знал, что этот негодяйчик любит там ошиваться?
   - Я же говорил: спиртное замечательно оздоравливает людские организмы... рыгнув, заметил Ив. Не нажрись я с утра...
   Ив повернулся на своем скрипуче вертящемся стуле, заревел помощникам:
   - Эй, гомики! Этот пошлый кадр - в наш эфир тоже. И текстовку: "Святоши из ОСС в очередной раз провалили задуманное ими убийство Известного Видеомастера. Его автомобиль взорвался, когда Рауль Хорхан остановился выпить пива. Его любимый сорт "Пожарник", не только тушит пожар в желудке, но и спасает жизнь!
   - И рекламу приплел... - восхитился Астер, - Так кто из нас пройдоха?
   - У меня контракт... - пояснил Ив, - Надо отрабатывать. Я же не политик, и продаться не могу. Ох, извини, на тебя не намекаю. Ты - политик честный.
   - Да. Честный политик продается только один раз, - подтвердил Астер.
   Ив оставил его замечание без комментария. Астер давно продался Острову и отработал деньги сторицей. Не его вина, что работодатель больше неплатежеспособен. Хотя, кто знает?
   Под Новый год Марте Зу не повезло дважды. Первое: на сорок втором году жизни она выглядела слишком молодо и сохранила фигуру. Второе: устав слушать предновогодние последние известия о скором успешном подавлении мятежа на востоке, о столь же скоро предстоящей поимке депутата Астера (все знают, что он преспокойно живет в славной столице Майе и не думает скрываться), Марта, прикинув, что до начала комендантского часа остался еще час (каламбур, блин...), решила забежать в магазин напротив. Сын позвонил, что сейчас приедет, повезло подбросят на служебной машине, с транспортом нынче туго. Поговорив с ним, она снова глянула на часы: осталось пятьдесят шесть минут. Накинула плащ, что-то прохладно этим вечером... Видео вопило вслед, что преступница Вандерхузе опять-таки, вскоре, будет схвачена. Давно ли ее носили на руках - красавицу и гениальную актрису? "Никакая она не красавица", - решила Марта, проверяя в кармане, не забыла ли ключи и документы.