оказались синими, как земное небо.
Азрарн, князь демонов, вложил ее руку в руку Зивеша и тихо улыбнулся.
Как бы в ответ на его улыбку девушка тоже улыбнулась, глядя на смущенное
лицо Зивеша. Ее улыбка показалась ему такой сладкой и красивой, что юноша
забыл про солнце.
Ее назвали Феразин, что означало "рожденная в цветке". Зивеш прожил с
ней в полном согласии во дворце Драхим Ванашты целый год.
Азрарн обучил юношу многим хитростям любви. Демоны никогда не
повторяются и не останавливаются на достигнутом. Если они входили в
сокровищницу, то уж обходили ее целиком. Двери удовольствий вели из одной
комнаты в другую. Медовые соты бедер Феразин, ее яблочная сладость и ее
желто-пшеничные волосы всегда были готовы принести наслаждение Зивешу,
словно плодородная земля. Красавица в любой момент могла устроиться со
своим любимым на мягком ковре из сверкающего золота.
Конечно, юноша любил ее. Возможно, красавица любила его тоже.
Созданная демоном, она, несмотря на это, не принадлежала к роду демонов. Но
она не была и человеком. Феразин выросла из земного зернышка, посаженного в
сверхъестественную почву. И поэтому сочетала в себе свойства человека и
демона.
В течение года Зивеш жил, как прежде, охотился на диких зверей в
Нижнем Мире, веселился в подземном городе. Иногда по ночам он выходил с
Азрарном на поверхность земли, а к утру возвращался к своей жене. Юноша
обожал ее, но не так, как князя демонов, которого он еще больше боготворил
за его последний подарок. Возможно, в тот момент, когда Зивеш коснулся руки
красавицы, юноша попал в крепкие сети колдовства. Иначе как объяснить, что
он надолго позабыл дневной мир, который теперь с удовольствием посещал
ночью, и даже не отказывался от охоты на людские души на берегах Сонной
Реки.
Но князь демонов не смог предусмотреть всего. Случилось так, что
именно сама Феразин разрушила его чары. Все же она пришла из земного мира.
И хотя ее облик создали демоны, душа ее оставалась в сердцевине зернышка,
которое подчинялось естественным законам природы и требовало воздуха и
света.
Неожиданно, накануне годовщины их совместной жизни, она, поднявшись с
постели, пробормотала Зивешу:
- Мне приснился удивительный сон. Мне снилось, будто я лежу в пещере и
слышу звук бронзового горна в небе. Я знаю, что он призывает меня. Тогда я
встала и пошла к нему - вверх по крутым ступеням пещеры. Путь был очень
трудным, но наконец я добралась до двери и раскрыла ее настежь. Я вышла на
лужайку, а надо мной висела очаровательная чаша, вся голубая, с маленьким
золотым диском, излучающим свет. Но несмотря на то, что его свет был очень
слабым, диск освещал всю землю от края до края.
Когда Зивеш услышал ее слова, его сердце чуть не разорвалось от
вспыхнувшего в нем огня. Юноша сразу же вспомнил тот единственный рассвет,
когда он впервые увидел солнце. Тьма словно окутала все вокруг него. Он
посмотрел на прекрасную Феразин, и она показалась ему призраком. Дворец
стал тусклым, словно желтый свинец. Юноша поспешил в город, но великолепный
и холодный город превратился в гробницу. В изумлении шагая по улицам, он
встретил Азрарна.
- Я вижу, что ты вспомнил свой глиняный мир, - проговорил князь
демонов, и в голосе его звучал металл. - И что дальше?
- Мой господин, мой повелитель, что же мне делать? - воскликнул Зивеш.
- Тело моей матери взывает ко мне с земли из своей могилы. Я должен
вернуться в мир людей, потому что я больше не могу оставаться в Нижнем Мире.
- Ты хочешь сказать, что больше не любишь меня? - проговорил Азрарн, и
теперь в голосе его зазвучала сталь.
- Мой господин, я люблю тебя. Покинув тебя, я оставлю в твоей стране
часть себя. Но оставаться здесь - мучение. Город кажется мне тенью, а я сам,
словно слепой червь, ползаю во мраке. Прошу, пожалей меня и отпусти.
- Ты сердишь меня уже в третий раз, - отметил Азрарн, и в голосе его
звучал лед. - Подумай как следует, действительно ли ты хочешь оставить меня,
потому что я не намерен больше сдерживать свой гнев.
- У меня не осталось выбора, никакого выбора, - ответил Зивеш.
- Тогда иди, - сказал Азрарн, и от голоса его веяло могильным холодом.
- И никогда не забывай, от чего ты отказался и кто сказал тебе это.
Тогда Зивеш направился, тяжело ступая, к пригородам Драхим Ванашты.
Демоны, встречавшиеся ему по дороге, отшатывались от него.
Громадные ворота открылись. Воздушный вихрь подхватил юношу и выбросил
сквозь кратер вулкана на землю, куда он так рьяно стремился.
Так Зивеш вернулся в мир людей. Медленно и печально он пошел куда
глаза глядят, освещенный солнцем.
Изгнание из города демонов стало для Зивеша трагедией. Раньше Зивеш
тосковал по солнцу земного мира, а теперь он томился по темному солнцу
Драхим Ванашты - Азрарну.
Во дворце он жил, словно принц, у него было все: лошади, собаки и
красавица жена. Теперь он стал подпаском на холмах в деревне. Целый день
под палящими лучами солнца юноша пас грубых коз, спал в шалаше или в
маленьком каменном домике вдали от дороги. Ему платили куском черного хлеба
и пригоршней инжира, а пил он из ручья, вместе с козами.
Но не это тяготило его. Его внимание было поглощено солнцем. Он
смотрел на восход, следил, как светило перемещалось по небу, словно
чудесная птица, наблюдал, как оно уходило из мира. Солнце стало его
радостью, его счастьем.
Пастухи, перегоняя свои стада, удивлялись странному красивому юноше,
который проводил так много времени, глядя на небо. Зивеш не смог
подружиться ни с кем из них, хотя был кротким и скромным. Пастухи думали,
что он сын какого-нибудь богача, для которого наступили тяжелые времена.
Зивеш ничего не рассказывал им о своем прошлом, хотя иногда пастухи слышали,
как он во сне называл имя, и у тех, кому оно было знакомо, сердца
наполнялись страхом. Потому что во сне душа Зивеша бродила по берегам
Сонной Реки, надеясь встретить в бескрайних просторах своих снов Владыку
Тьмы.
Зивеш не придал значения тому, о чем предупреждал его Азрарн. Он не
верил, что князь сможет когда-нибудь причинить ему зло. Юноша преданно
любил его своим открытым человеческим сердцем и нес боль утраты, словно
тяжкую ношу, от которой не надеялся избавиться. Азрарн тоже его любил и не
менее тяжело переживал потерю, но, в отличие от Зивеша, он мог отомстить
некогда любимому им существу. За все годы, которые юноша провел в Нижнем
Мире, его щедрая меланхоличная натура почти ничего не переняла от демонов.
Однажды пастухи со стадом пришли в город, собираясь продать на рынке
коз. Этот город показался Зивешу невыносимым. В Драхим Ванаште не было ни
бедности, ни болезней, ни бродяг, ни нищих, были лишь диковинные сады,
стройные минареты из металла и прекрасные демоны. Поэтому в городе людей
Зивешу стало настолько плохо, что ему пришлось оставить пастухов и торги и
уйти через городские ворота к берегу моря. Расстроенный юноша уселся на
скалу. Перед ним догорал закат. На землю опускалась ночь.
Долгое время юноша прятался от ночи, укрывая голову козлиной шкурой, и
быстро засыпал. Он с болью вспоминал, как когда-то скакал с Азрарном по
земле, совершая дьявольские шутки. Теперь он начинал понимать, какое зло
они приносили в мир. Замешательство и чувство ужасной потери охватили юношу.
Но на этот раз он остался на берегу, и ему казалось, что в эту ночь сердце
его разобьется. Впрочем, он почти радовался этому.
Зивеш все еще сидел на берегу. А звезды на небе усмехались, сверкая,
как обнаженные кинжалы. Возможно, юноша задремал и во сне увидел рыбака,
который протянул к нему свои сонные сети, жестоко обманул, а затем медленно
исчез вдали.
В полночь ветер стал напевать на ухо Зивешу странную мелодию.
Юноша проснулся и поднялся на ноги. В воздухе и в самом деле звучала
мелодия, печальная и усыпляющая, созвучная его настроению. Юноша посмотрел
в сторону моря и увидел чудо. Словно луна упала с неба и поплыла по воде.
Но после того как он закрыл и снова открыл глаза, сквозь бледное свечение
Зивеш увидел необычный корабль в форме большого цветка из чеканного серебра,
из центра которого поднималась стройная серебряная башня, уходившая в ночь,
с крышей, похожей на диадему. В башне светилось единственное рубиновое
окно. На корабле не было ни весел, ни паруса. Впереди, однако, было заметно
какое-то движение, а блестящая в свете звезд мокрая старая шкура и взбитая
пена подтверждали догадку о том, что корабль тянули по волнам огромные
животные, наподобие упряжки лошадей, тянущих колесницу. Кто они - киты или
же драконы, - Зивеш не мог разобрать. Как только он стал пристально
вглядываться, корабль сменил курс и направился к берегу.
Все время звучала приятная грустная музыка. Огромные животные
трудились, а гигантское сооружение легко скользило за ними. Зивеш вошел в
море и пошел навстречу ему, пока вода не достигла его колен. Вдруг он
заметил, что окошко в башне широко открылось и в нем показалось женское
лицо.
Страсть к красоте была слабостью Зивеша. Другие преклонялись перед
богатством, удовольствиями или силой, он же преклонялся перед красотой.
Кроме того, он боготворил Азрарна, а какое-то время и Феразин, Рожденную в
Цветке, к тому же он почитал свет пламени и, наконец, короля всего света -
солнце. Теперь Зивеш смотрел вверх на лицо девы, склонившейся с башни, и
она воплотила в себе все то, чем он когда-либо восхищался.
Ее совершенную красоту невозможно описать. На земле нет таких слов.
Эти слова исчезли из языков мира, когда земля еще только появилась из
океана хаоса, сформировавшись в результате катастрофы, словно один из мячей,
который, играя, подбрасывает в воздух маленький ребенок.
И все же в таинственной деве было что-то и от Феразин, и от Азрарна.
Она светилась, будто солнце, и подобно солнцу медленно освобождалась от
скрывающих ее одежд, позволив своей наготе ослепить Зивеша. И вот все его
тело затрепетало и разгорячилось.
Тогда огромный корабль снова развернулся и ушел в море, оставив за
собой на воде лишь легкий след. Зивеш громко закричал вслед кораблю и
бросился в волны. Но вода безжалостно отшвырнула наглеца обратно на берег,
приведя в чувство.
Юноша всю ночь простоял у кромки безбрежной водной глади, словно
зачарованный, приковав взгляд к горизонту, где, будто зашедшая звезда,
исчез корабль. Когда взошло солнце, Зивеш не обратил на него внимания. Он
лег в тени скалы и задремал.
Проснулся он на заходе солнца и всю ночь наблюдал за морем. Корабль
проплыл вдали от берега за два часа до рассвета. Юноша звал его, но тот
даже не повернул в его сторону.
Весь следующий день он опять проспал. Па-слухи искали его на берегу,
но не нашли. Они выгодно продали коз в городе и торопились домой. Кроме
того, юноша отличался странным поведением и, возможно, вообще был полоумным.
Поэтому вскоре пастухи ушли. Когда наступила ночь, Зивеш вновь вышел к
берегу и ждал, пожирая море дикими голодными глазами. Но на этот раз он
ничего не увидел, хотя корабль, очевидно, проплывал совсем рядом, потому
что юноша отчетливо слышал музыку. Зивеш задрожал от наслаждения, услышав
знакомую мелодию, и снова пошел в море, но оно в очередной раз сердито
вышвырнуло его на берег. Тогда он заплакал от злости, от бессильной ярости.
Теперь он окончательно сошел с ума от страстного томления.
Несомненно, Зивеша заколдовали. Он знал, как подобные чары действуют
на людей, но сам освободиться от них не мог. Как ни странно, Зивеш, живший
в городе демонов семнадцать лет, не был защищен от колдовства.
А все это были проделки Азрарна. Князь демонов с самого начала говорил
правду. Все, что демон желает, имеет, а потом теряет, он непременно
уничтожит. Для демонов это было так же естественно, как для смертных сжечь
простыни больного лихорадкой или похоронить мертвого.
Вначале владыка Тьмы не знал, как лучше отомстить Зивешу. Ведь в дни
их былой дружбы он сделал молодого человека неуязвимым для оружия и всех
земных напастей.
Но внезапно Азрарн вспомнил, что кое-что он сделать не смог.
Когда юноша пришел на берег, Азрарн сотворил из дыма и снов магический
корабль, цветок-башню. Это призрачное сооружение напоминало мираж, который
люди видят в пустыне и который кажется им реальным, как пески вокруг. Князь
демонов долго любовался своим творением, но дольше всего он смотрел на
созданную им призрачную красавицу, которая должна была плыть на этом
корабле, чтобы пленить сердце и сознание Зивеша. Даже он, князь демонов,
был очарован красотой, которую сам же и создал. Азрарн послал красавицу в
море. А сам тем временем в образе черной чайки кружил в вышине над берегом
и наблюдал за действием своих чар.
Три ночи и три дня Азрарн заставлял юношу страдать от отчаяния и тоски.
На четвертую ночь, примерно через час после захода солнца, Азрарн,
превратившись в рыбака, склонился над спавшим Зивешом и тихо пропел в его
ухо, как это обычно делают демоны.
Зивеш вздрогнул. Казалось, его разбудил призывный мелодичный голос, и
юноша подумал, что это приплыл серебряный корабль. Но, встав на ноги, он не
увидел и не услышал корабля, только старый седой рыбак сидел на берегу и
чинил свои сети.
- Ты звал меня? - обратился к нему Зивеш. Он заметил нечто странное в
рыбаке, и это привлекло его внимание и заставило заговорить.
- Не я, мне ты абсолютно не нужен, - ответил рыбак.
Но голос рыбака звучал очень странно - казалось, он вовсе не
принадлежал ему. В его голосе было нечто особенное, как и в сверкающих,
удивительно вдумчивых глазах, которые разглядывали Зивеша. Молодой человек
чувствовал себя хорошо в его присутствии, не зная, в чем тут причина.
Ему вдруг захотелось поделиться своими тяготами с рыбаком. Но ему было
немного стыдно, ведь до сих пор он не смог привыкнуть к общению с людьми -
и мужчинами, и женщинами.
- Хороший сегодня улов? - только и смог проговорить юноша.
- Плохой, - ответил старик. - Рыба встревожена и жмется ко дну. Я
расскажу тебе удивительную историю, если ты не возражаешь. В море по ночам
ходит большой серебряный корабль. Я видел собственными глазами, как он
проплывал мимо. В башне корабля томится дева. Она ждет любимого, о котором
узнала из предсказания. Ей сказали, что ее нога не коснется земли до тех
пор, пока он не позовет ее. Предание гласит, что его волосы будут рыжими,
как янтарь, и что ему будет известна магия Нижнего Мира, которой его обучил
Владыка Тьмы.
Зивеш побледнел и посмотрел на пустынные волны.
- Скажи мне тогда, раз уж ты знаешь это предание, как же любимый
сможет добраться до девы на корабле? - прошептал юноша.
- А что туг такого? По преданию, у прекрасного юноши будет волшебная
кобыла, которая может скакать по воде и легко доберется до девы, - ответил
рыбак.
Зивеш закрыл лицо руками. Рыбак, поднявшись, тронул его плечо и
доброжелательно поинтересовался, что его беспокоит. Прикосновение старика
было удивительно возбуждающим, как, впрочем, и его голос, и глаза. Зивеш
снова почувствовал непреодолимое желание рассказать о своих страданиях.
- Я тот, о котором говорит предание, - заикаясь, проговорил он. -
Именно мне предназначено любить деву с корабля. Я уже видел ее и полюбил
сильнее жизни. Я действительно жил в Нижнем Мире, обучился колдовству, и у
меня есть лошадь, которая, как ты упоминал, может передвигаться по воде. Но
я отрекся от того мира, чтобы жить на земле, и теперь не имею права ничего
просить у моего повелителя Азрарна.
- Не произноси этого страшного имени вслух, - взмолился рыбак. Он
сделал вид, что испугался и защитил себя магическим знаком. Его глаза
заблестели так, как это бывает у человека, скованного ужасом или едва
сдерживающего смех. - Я вот что хочу узнать. Давал ли тебе когда-нибудь
демон хоть что-то, что могло бы вызвать его? Знаешь, существуют такие
волшебные предметы, с помощью которых можно вызвать подобные существа,
хотят они того или нет.
Зивеш вскрикнул и начал ощупывать свою одежду. Наконец он вынул
маленький свисток в форме змеиной головы, который Азрарн дал ему, когда
юноша впервые остался на земле встречать рассвет.
- Он дал мне вот это, - ответил Зивеш.
- Ну, тогда все в порядке, - успокоился рыбак. - Но разве ты не
трепещешь от одной только мысли о его гневе? Или ты думаешь, что после
всего, что случилось, он по-прежнему будет добр к тебе?
- Я не боюсь его. Я вообще не могу думать ни о чем, кроме девы.
От этих слов выражение лица рыбака на мгновение изменилось, став
жестоким и мстительным. Но Зивеш не заметил этого, он действительно не
видел ничего, кроме своей мечты. Поэтому тут же приложил свисток к губам.
- Подожди, я уйду, пока ты не начал дуть. Я не хочу оставаться здесь,
когда он появится, - воскликнул рыбак в ужасе.
Зивеш подождал, пока рыбак не скрылся из виду.
Возможно, это была своего рода проверка, которую Азрарн устроил для
Зивеша. Если бы Зивеш смог воспротивиться чарам волшебного корабля и хоть
на мгновение вспомнить о своей любви к Азрарну и о его силе, которой
панически боялись люди, то, возможно, князь сохранил бы ему жизнь. Но
колдовство Азрарна, оказалось слишком сильным. Зивеш помнил лишь свою тоску
по деве и из-за этого пренебрег князем демонов. Теперь уж он не мог
надеяться на прощение.
Как только старик исчез, Зивеш приложил свисток к губам и дунул. Он
даже не заметил того, что такой дряхлый старик слишком быстро для своего
возраста бежал по берегу.
Звука не последовало, по крайней мере такого звука, который можно было
бы расслышать на земле. Затем внезапно воздух наполнился шумом, похожим на
хлопанье крыльев, и на берегу вырос бесформенный столб дыма. Азрарн решил
больше не появляться перед Зивешом в образе красивого человека, который
обычно принимают демоны, чтобы заставить людей обожать и возвеличивать их.
Из дыма зазвучал холодный, равнодушный голос:
- Зачем ты позвал меня? Разве ты забыл, что мы расстались?
- Мой господин, прости меня, я хочу попросить тебя только об одном
одолжении и обещаю, что больше никогда не потревожу тебя.
- Не сомневайся, тебе не придется дуть в этот свисток во второй раз. О
чем же ты собираешься меня просить?
- Позволь мне один раз прокатиться на лошади Нижнего Мира, которую ты
мне однажды подарил. На той самой кобыле с гривой, словно голубой дым,
которая может передвигаться по воде.
- Никогда не говори, что я невеликодушен. Ты можешь воспользоваться
этой лошадью на одну ночь. Смотри, вот она, - произнес Азрарн.
Внезапно одна из дюн на берегу раскрылась, и оттуда появилась кобыла,
отряхивая песок и грунт со спины. Зивеш радостно подозвал ее, и, узнав
голос хозяина, лошадь подбежала к нему и позволила оседлать себя. Когда
юноша обернулся, столб дыма уже пропал и берег опустел. Зивеш почувствовал
на какое-то мгновение угрызения совести и вину за то, что даже не
поблагодарил Азрарна. Но вскоре он забыл об этом, терпеливо ожидая
появления волшебного корабля у самой кромки прибоя, хотя лошадь рвалась
вперед и нетерпеливо переступала ногами. Луна поднялась, и ее отражение
утонуло в море, а звезды сверкали в небе, как крошечные огоньки.
Когда появился корабль, было уже довольно поздно. Он возник далеко от
берега, где-то у горизонта.
Зивеш услышал знакомую музыку и подумал:
"Моя возлюбленная на корабле, она ждет меня". Юноша пришпорил лошадь,
которую едва ли нужно было подгонять. Она с радостью ринулась вперед.
Копыта стремительно и звонко, как цимбалы, зазвенели, ударив по
серебряной дорожке лунного света, протянувшейся к берегу от корабля с
цветком-башней.
Зивеш гнал лошадь вперед. Его согревало беспричинное счастье, знакомое
только жертвам колдовства. Оно подобно пламени свечи, сгорающей до конца,
даже если горит неярко, и ярко вспыхивающей перед тем, как погаснуть.
Когда юноша был примерно в четверти мили от цели, корабль начал
медленно отдаляться, что, впрочем, не показалось молодому человеку зловещим
или странным. Зивеш принял это за забавный розыгрыш, за игру, затеянную
девой в башне, желающей посмотреть, что же будет дальше. Кроме того,
казалось, что корабль движется очень медленно, хотя Зивеш, как ни пытался,
не мог догнать его.
Затем, сквозь стоны моря, волшебную музыку и звон упряжи до скачущего
Зивеша донесся голос. Юноша не знал, откуда он прилетел, не помнил, кому он
принадлежал, но произнесенные слова звучали снова и снова в его ушах:
- Ты, рожденный на земле, глуп, потому что доверяешь демонам и
разъезжаешь по ночам на кобыле, созданной из дыма. Тех, кого демоны любят,
они в конце концов убивают, а их подарки - ловушки.
И сразу же Зивеш увидел себя глазами чайки, кружащей над ним в небе:
человек и лошадь, дерзко скачущие по морю по лунной дорожке к кораблю,
который уплывает все дальше и дальше.
Холодная змея сомнения шевельнулась в сердце Зивеша. Юноша натянул
поводья и оглянулся. Берег остался далеко позади и казался прочерченной
мелом линией, затерявшейся между водой и воздухом. Но, обернувшись назад,
он увидел еще кое-что, то, что до сих пор всегда наполняло его сердце
радостью. Восток бледнел, приобретая нежный, как грудь голубки, оттенок.
Скоро взойдет солнце.
Ветер, посвежевший с восходом, дул теперь сильнее.
- Твои мечты предадут тебя. Ты скачешь в никуда на этой призрачной
кобыле, - пропел голос ветра.
Зивеш застонал от ужаса и муки. Он повернул волшебную кобылу, оставив
уплывающий корабль за спиной. Однако в тот момент, когда он направился к
разгорающемуся востоку, лошадь заржала и встала на дыбы от страха.
Юноша крепко вцепился в гриву. Он то ласково уговаривал ее, то ругал.
Он заставлял несчастное создание двигаться в сторону далекого берега по
волнующемуся морю, которое теперь переливалось, как перламутр. Наконец
лошадь помчалась, как вихрь, а ее грива закрывала морду от света. Она
фыркала и таращила в ужасе глаза.
Зивеш обернулся назад. Серебряный корабль становился прозрачным на
фоне светлеющего неба, затем он замерцал, словно тень на свету, и исчез.
Взошло солнце.
Оно восстало, будто феникс, и восток запылал. Лучи яркого света
протянулись через море, и теперь уже золотая дорожка вместо серебряной
пролегла по воде, прославляя солнце.
Когда же огненные лучи коснулись демонической лошади, она издала
жуткий звук, ужаснее, чем любой звук, который можно услышать на земле.
Солнечные лучи, казалось, пронзили ее насквозь.
И тут же Зивеш почувствовал, что поводья растворяются в его руках, а
стремена плавятся, как воск. Твердое тело лошади стало хрупким и податливым,
словно мягкая глина. Зивеш испуганно заерзал в седле. Его лошадь стала
обычным клочком ночного тумана, тающим под солнцем.
Юноша упал. Море приняло несчастного, жадно раскрыв объятия. Даже
князь демонов не мог бы защитить своего возлюбленного от моря, потому что
оно не принадлежало земному царству и жило по своим собственным законам. За
мгновение до того, как воды поглотили его, Зивеш громко крикнул. Он
прокричал имя князя демонов, вобравшее в себя всю боль, одиночество,
отчаяние и осуждение, которые только мог выразить человеческий голос. Волны
поглотили юношу, и утро наполнилось тишиной.
Кто знает, услышал ли Азрарн этот последний крик? Конечно, он мог
следить через какое-нибудь магическое зеркало за смертью юноши и видеть,
как тот тонул. Возможно, часть боли, испытанной Зивешом, заставила его
поперхнуться, от нее скривило губы демона, привыкшего произносить лишь
удивительные и ласкающие слух слова, и, может быть, в этот момент Азрарн
почувствовал вкус зеленой соленой воды.
Говорят, что в Драхим Ванаште начался пожар, спаливший дотла дворец,
который Азрарн построил для Зивеша. Когда же крыша из драгоценностей
обвалилась, вспыхнуло яркое пламя, опалившее глаза всех, кто наблюдал за
пожаром. Свет, как известно, не любили в Нижнем Мире, потому что он
напоминал солнце.
Часть вторая
В Нижнем Мире, далеко за пределами светящихся стен и мерцающих шпилей
Драхим Ванашты, посреди черных скал пряталось широкое озеро, плоское и
гладкое, как зеркало. Здесь в ночной тьме у своих наковален работали дрины,
дымились раскаленные металлы и звенели молотки.
Природа не наделила дринов красотой, как демонов высшей касты - князей
ваздру, их слуг или эшв. Дрины были маленькими, смешными и нелепыми. Как и
их повелители, они любили пакостить, но придумывать, как именно можно это
сделать, они не умели. Им часто приходилось служить ваздру и выполнять
поручения эшв, и поэтому, когда могущественные маги готовили зелья и
колдовали, дрины с радостью помогали им и подчас куролесили на земле даже
больше, чем того хотелось самим магам.
Искусные кузнецы, дрины умели создавать поистине прекрасные вещи. Они
ковали кольца для демонесс и князей-демонов, кубки и ключи, серебряные часы-
птицы и пускали их летать вокруг башен дворца Азрарна. Однажды они даже
построили золотой дворец для земного юноши, любимца Азрарна, правда, теперь
от того дворца остался лишь золотой пепел.
Одному из дринов - по имени Вайи - давно уже не давали покоя
честолюбивые мечты. Он часто бродил вокруг озера в поисках драгоценных
камней или полупрозрачной гальки, которыми изобиловали эти мрачные берега,
Азрарн, князь демонов, вложил ее руку в руку Зивеша и тихо улыбнулся.
Как бы в ответ на его улыбку девушка тоже улыбнулась, глядя на смущенное
лицо Зивеша. Ее улыбка показалась ему такой сладкой и красивой, что юноша
забыл про солнце.
Ее назвали Феразин, что означало "рожденная в цветке". Зивеш прожил с
ней в полном согласии во дворце Драхим Ванашты целый год.
Азрарн обучил юношу многим хитростям любви. Демоны никогда не
повторяются и не останавливаются на достигнутом. Если они входили в
сокровищницу, то уж обходили ее целиком. Двери удовольствий вели из одной
комнаты в другую. Медовые соты бедер Феразин, ее яблочная сладость и ее
желто-пшеничные волосы всегда были готовы принести наслаждение Зивешу,
словно плодородная земля. Красавица в любой момент могла устроиться со
своим любимым на мягком ковре из сверкающего золота.
Конечно, юноша любил ее. Возможно, красавица любила его тоже.
Созданная демоном, она, несмотря на это, не принадлежала к роду демонов. Но
она не была и человеком. Феразин выросла из земного зернышка, посаженного в
сверхъестественную почву. И поэтому сочетала в себе свойства человека и
демона.
В течение года Зивеш жил, как прежде, охотился на диких зверей в
Нижнем Мире, веселился в подземном городе. Иногда по ночам он выходил с
Азрарном на поверхность земли, а к утру возвращался к своей жене. Юноша
обожал ее, но не так, как князя демонов, которого он еще больше боготворил
за его последний подарок. Возможно, в тот момент, когда Зивеш коснулся руки
красавицы, юноша попал в крепкие сети колдовства. Иначе как объяснить, что
он надолго позабыл дневной мир, который теперь с удовольствием посещал
ночью, и даже не отказывался от охоты на людские души на берегах Сонной
Реки.
Но князь демонов не смог предусмотреть всего. Случилось так, что
именно сама Феразин разрушила его чары. Все же она пришла из земного мира.
И хотя ее облик создали демоны, душа ее оставалась в сердцевине зернышка,
которое подчинялось естественным законам природы и требовало воздуха и
света.
Неожиданно, накануне годовщины их совместной жизни, она, поднявшись с
постели, пробормотала Зивешу:
- Мне приснился удивительный сон. Мне снилось, будто я лежу в пещере и
слышу звук бронзового горна в небе. Я знаю, что он призывает меня. Тогда я
встала и пошла к нему - вверх по крутым ступеням пещеры. Путь был очень
трудным, но наконец я добралась до двери и раскрыла ее настежь. Я вышла на
лужайку, а надо мной висела очаровательная чаша, вся голубая, с маленьким
золотым диском, излучающим свет. Но несмотря на то, что его свет был очень
слабым, диск освещал всю землю от края до края.
Когда Зивеш услышал ее слова, его сердце чуть не разорвалось от
вспыхнувшего в нем огня. Юноша сразу же вспомнил тот единственный рассвет,
когда он впервые увидел солнце. Тьма словно окутала все вокруг него. Он
посмотрел на прекрасную Феразин, и она показалась ему призраком. Дворец
стал тусклым, словно желтый свинец. Юноша поспешил в город, но великолепный
и холодный город превратился в гробницу. В изумлении шагая по улицам, он
встретил Азрарна.
- Я вижу, что ты вспомнил свой глиняный мир, - проговорил князь
демонов, и в голосе его звучал металл. - И что дальше?
- Мой господин, мой повелитель, что же мне делать? - воскликнул Зивеш.
- Тело моей матери взывает ко мне с земли из своей могилы. Я должен
вернуться в мир людей, потому что я больше не могу оставаться в Нижнем Мире.
- Ты хочешь сказать, что больше не любишь меня? - проговорил Азрарн, и
теперь в голосе его зазвучала сталь.
- Мой господин, я люблю тебя. Покинув тебя, я оставлю в твоей стране
часть себя. Но оставаться здесь - мучение. Город кажется мне тенью, а я сам,
словно слепой червь, ползаю во мраке. Прошу, пожалей меня и отпусти.
- Ты сердишь меня уже в третий раз, - отметил Азрарн, и в голосе его
звучал лед. - Подумай как следует, действительно ли ты хочешь оставить меня,
потому что я не намерен больше сдерживать свой гнев.
- У меня не осталось выбора, никакого выбора, - ответил Зивеш.
- Тогда иди, - сказал Азрарн, и от голоса его веяло могильным холодом.
- И никогда не забывай, от чего ты отказался и кто сказал тебе это.
Тогда Зивеш направился, тяжело ступая, к пригородам Драхим Ванашты.
Демоны, встречавшиеся ему по дороге, отшатывались от него.
Громадные ворота открылись. Воздушный вихрь подхватил юношу и выбросил
сквозь кратер вулкана на землю, куда он так рьяно стремился.
Так Зивеш вернулся в мир людей. Медленно и печально он пошел куда
глаза глядят, освещенный солнцем.
Изгнание из города демонов стало для Зивеша трагедией. Раньше Зивеш
тосковал по солнцу земного мира, а теперь он томился по темному солнцу
Драхим Ванашты - Азрарну.
Во дворце он жил, словно принц, у него было все: лошади, собаки и
красавица жена. Теперь он стал подпаском на холмах в деревне. Целый день
под палящими лучами солнца юноша пас грубых коз, спал в шалаше или в
маленьком каменном домике вдали от дороги. Ему платили куском черного хлеба
и пригоршней инжира, а пил он из ручья, вместе с козами.
Но не это тяготило его. Его внимание было поглощено солнцем. Он
смотрел на восход, следил, как светило перемещалось по небу, словно
чудесная птица, наблюдал, как оно уходило из мира. Солнце стало его
радостью, его счастьем.
Пастухи, перегоняя свои стада, удивлялись странному красивому юноше,
который проводил так много времени, глядя на небо. Зивеш не смог
подружиться ни с кем из них, хотя был кротким и скромным. Пастухи думали,
что он сын какого-нибудь богача, для которого наступили тяжелые времена.
Зивеш ничего не рассказывал им о своем прошлом, хотя иногда пастухи слышали,
как он во сне называл имя, и у тех, кому оно было знакомо, сердца
наполнялись страхом. Потому что во сне душа Зивеша бродила по берегам
Сонной Реки, надеясь встретить в бескрайних просторах своих снов Владыку
Тьмы.
Зивеш не придал значения тому, о чем предупреждал его Азрарн. Он не
верил, что князь сможет когда-нибудь причинить ему зло. Юноша преданно
любил его своим открытым человеческим сердцем и нес боль утраты, словно
тяжкую ношу, от которой не надеялся избавиться. Азрарн тоже его любил и не
менее тяжело переживал потерю, но, в отличие от Зивеша, он мог отомстить
некогда любимому им существу. За все годы, которые юноша провел в Нижнем
Мире, его щедрая меланхоличная натура почти ничего не переняла от демонов.
Однажды пастухи со стадом пришли в город, собираясь продать на рынке
коз. Этот город показался Зивешу невыносимым. В Драхим Ванаште не было ни
бедности, ни болезней, ни бродяг, ни нищих, были лишь диковинные сады,
стройные минареты из металла и прекрасные демоны. Поэтому в городе людей
Зивешу стало настолько плохо, что ему пришлось оставить пастухов и торги и
уйти через городские ворота к берегу моря. Расстроенный юноша уселся на
скалу. Перед ним догорал закат. На землю опускалась ночь.
Долгое время юноша прятался от ночи, укрывая голову козлиной шкурой, и
быстро засыпал. Он с болью вспоминал, как когда-то скакал с Азрарном по
земле, совершая дьявольские шутки. Теперь он начинал понимать, какое зло
они приносили в мир. Замешательство и чувство ужасной потери охватили юношу.
Но на этот раз он остался на берегу, и ему казалось, что в эту ночь сердце
его разобьется. Впрочем, он почти радовался этому.
Зивеш все еще сидел на берегу. А звезды на небе усмехались, сверкая,
как обнаженные кинжалы. Возможно, юноша задремал и во сне увидел рыбака,
который протянул к нему свои сонные сети, жестоко обманул, а затем медленно
исчез вдали.
В полночь ветер стал напевать на ухо Зивешу странную мелодию.
Юноша проснулся и поднялся на ноги. В воздухе и в самом деле звучала
мелодия, печальная и усыпляющая, созвучная его настроению. Юноша посмотрел
в сторону моря и увидел чудо. Словно луна упала с неба и поплыла по воде.
Но после того как он закрыл и снова открыл глаза, сквозь бледное свечение
Зивеш увидел необычный корабль в форме большого цветка из чеканного серебра,
из центра которого поднималась стройная серебряная башня, уходившая в ночь,
с крышей, похожей на диадему. В башне светилось единственное рубиновое
окно. На корабле не было ни весел, ни паруса. Впереди, однако, было заметно
какое-то движение, а блестящая в свете звезд мокрая старая шкура и взбитая
пена подтверждали догадку о том, что корабль тянули по волнам огромные
животные, наподобие упряжки лошадей, тянущих колесницу. Кто они - киты или
же драконы, - Зивеш не мог разобрать. Как только он стал пристально
вглядываться, корабль сменил курс и направился к берегу.
Все время звучала приятная грустная музыка. Огромные животные
трудились, а гигантское сооружение легко скользило за ними. Зивеш вошел в
море и пошел навстречу ему, пока вода не достигла его колен. Вдруг он
заметил, что окошко в башне широко открылось и в нем показалось женское
лицо.
Страсть к красоте была слабостью Зивеша. Другие преклонялись перед
богатством, удовольствиями или силой, он же преклонялся перед красотой.
Кроме того, он боготворил Азрарна, а какое-то время и Феразин, Рожденную в
Цветке, к тому же он почитал свет пламени и, наконец, короля всего света -
солнце. Теперь Зивеш смотрел вверх на лицо девы, склонившейся с башни, и
она воплотила в себе все то, чем он когда-либо восхищался.
Ее совершенную красоту невозможно описать. На земле нет таких слов.
Эти слова исчезли из языков мира, когда земля еще только появилась из
океана хаоса, сформировавшись в результате катастрофы, словно один из мячей,
который, играя, подбрасывает в воздух маленький ребенок.
И все же в таинственной деве было что-то и от Феразин, и от Азрарна.
Она светилась, будто солнце, и подобно солнцу медленно освобождалась от
скрывающих ее одежд, позволив своей наготе ослепить Зивеша. И вот все его
тело затрепетало и разгорячилось.
Тогда огромный корабль снова развернулся и ушел в море, оставив за
собой на воде лишь легкий след. Зивеш громко закричал вслед кораблю и
бросился в волны. Но вода безжалостно отшвырнула наглеца обратно на берег,
приведя в чувство.
Юноша всю ночь простоял у кромки безбрежной водной глади, словно
зачарованный, приковав взгляд к горизонту, где, будто зашедшая звезда,
исчез корабль. Когда взошло солнце, Зивеш не обратил на него внимания. Он
лег в тени скалы и задремал.
Проснулся он на заходе солнца и всю ночь наблюдал за морем. Корабль
проплыл вдали от берега за два часа до рассвета. Юноша звал его, но тот
даже не повернул в его сторону.
Весь следующий день он опять проспал. Па-слухи искали его на берегу,
но не нашли. Они выгодно продали коз в городе и торопились домой. Кроме
того, юноша отличался странным поведением и, возможно, вообще был полоумным.
Поэтому вскоре пастухи ушли. Когда наступила ночь, Зивеш вновь вышел к
берегу и ждал, пожирая море дикими голодными глазами. Но на этот раз он
ничего не увидел, хотя корабль, очевидно, проплывал совсем рядом, потому
что юноша отчетливо слышал музыку. Зивеш задрожал от наслаждения, услышав
знакомую мелодию, и снова пошел в море, но оно в очередной раз сердито
вышвырнуло его на берег. Тогда он заплакал от злости, от бессильной ярости.
Теперь он окончательно сошел с ума от страстного томления.
Несомненно, Зивеша заколдовали. Он знал, как подобные чары действуют
на людей, но сам освободиться от них не мог. Как ни странно, Зивеш, живший
в городе демонов семнадцать лет, не был защищен от колдовства.
А все это были проделки Азрарна. Князь демонов с самого начала говорил
правду. Все, что демон желает, имеет, а потом теряет, он непременно
уничтожит. Для демонов это было так же естественно, как для смертных сжечь
простыни больного лихорадкой или похоронить мертвого.
Вначале владыка Тьмы не знал, как лучше отомстить Зивешу. Ведь в дни
их былой дружбы он сделал молодого человека неуязвимым для оружия и всех
земных напастей.
Но внезапно Азрарн вспомнил, что кое-что он сделать не смог.
Когда юноша пришел на берег, Азрарн сотворил из дыма и снов магический
корабль, цветок-башню. Это призрачное сооружение напоминало мираж, который
люди видят в пустыне и который кажется им реальным, как пески вокруг. Князь
демонов долго любовался своим творением, но дольше всего он смотрел на
созданную им призрачную красавицу, которая должна была плыть на этом
корабле, чтобы пленить сердце и сознание Зивеша. Даже он, князь демонов,
был очарован красотой, которую сам же и создал. Азрарн послал красавицу в
море. А сам тем временем в образе черной чайки кружил в вышине над берегом
и наблюдал за действием своих чар.
Три ночи и три дня Азрарн заставлял юношу страдать от отчаяния и тоски.
На четвертую ночь, примерно через час после захода солнца, Азрарн,
превратившись в рыбака, склонился над спавшим Зивешом и тихо пропел в его
ухо, как это обычно делают демоны.
Зивеш вздрогнул. Казалось, его разбудил призывный мелодичный голос, и
юноша подумал, что это приплыл серебряный корабль. Но, встав на ноги, он не
увидел и не услышал корабля, только старый седой рыбак сидел на берегу и
чинил свои сети.
- Ты звал меня? - обратился к нему Зивеш. Он заметил нечто странное в
рыбаке, и это привлекло его внимание и заставило заговорить.
- Не я, мне ты абсолютно не нужен, - ответил рыбак.
Но голос рыбака звучал очень странно - казалось, он вовсе не
принадлежал ему. В его голосе было нечто особенное, как и в сверкающих,
удивительно вдумчивых глазах, которые разглядывали Зивеша. Молодой человек
чувствовал себя хорошо в его присутствии, не зная, в чем тут причина.
Ему вдруг захотелось поделиться своими тяготами с рыбаком. Но ему было
немного стыдно, ведь до сих пор он не смог привыкнуть к общению с людьми -
и мужчинами, и женщинами.
- Хороший сегодня улов? - только и смог проговорить юноша.
- Плохой, - ответил старик. - Рыба встревожена и жмется ко дну. Я
расскажу тебе удивительную историю, если ты не возражаешь. В море по ночам
ходит большой серебряный корабль. Я видел собственными глазами, как он
проплывал мимо. В башне корабля томится дева. Она ждет любимого, о котором
узнала из предсказания. Ей сказали, что ее нога не коснется земли до тех
пор, пока он не позовет ее. Предание гласит, что его волосы будут рыжими,
как янтарь, и что ему будет известна магия Нижнего Мира, которой его обучил
Владыка Тьмы.
Зивеш побледнел и посмотрел на пустынные волны.
- Скажи мне тогда, раз уж ты знаешь это предание, как же любимый
сможет добраться до девы на корабле? - прошептал юноша.
- А что туг такого? По преданию, у прекрасного юноши будет волшебная
кобыла, которая может скакать по воде и легко доберется до девы, - ответил
рыбак.
Зивеш закрыл лицо руками. Рыбак, поднявшись, тронул его плечо и
доброжелательно поинтересовался, что его беспокоит. Прикосновение старика
было удивительно возбуждающим, как, впрочем, и его голос, и глаза. Зивеш
снова почувствовал непреодолимое желание рассказать о своих страданиях.
- Я тот, о котором говорит предание, - заикаясь, проговорил он. -
Именно мне предназначено любить деву с корабля. Я уже видел ее и полюбил
сильнее жизни. Я действительно жил в Нижнем Мире, обучился колдовству, и у
меня есть лошадь, которая, как ты упоминал, может передвигаться по воде. Но
я отрекся от того мира, чтобы жить на земле, и теперь не имею права ничего
просить у моего повелителя Азрарна.
- Не произноси этого страшного имени вслух, - взмолился рыбак. Он
сделал вид, что испугался и защитил себя магическим знаком. Его глаза
заблестели так, как это бывает у человека, скованного ужасом или едва
сдерживающего смех. - Я вот что хочу узнать. Давал ли тебе когда-нибудь
демон хоть что-то, что могло бы вызвать его? Знаешь, существуют такие
волшебные предметы, с помощью которых можно вызвать подобные существа,
хотят они того или нет.
Зивеш вскрикнул и начал ощупывать свою одежду. Наконец он вынул
маленький свисток в форме змеиной головы, который Азрарн дал ему, когда
юноша впервые остался на земле встречать рассвет.
- Он дал мне вот это, - ответил Зивеш.
- Ну, тогда все в порядке, - успокоился рыбак. - Но разве ты не
трепещешь от одной только мысли о его гневе? Или ты думаешь, что после
всего, что случилось, он по-прежнему будет добр к тебе?
- Я не боюсь его. Я вообще не могу думать ни о чем, кроме девы.
От этих слов выражение лица рыбака на мгновение изменилось, став
жестоким и мстительным. Но Зивеш не заметил этого, он действительно не
видел ничего, кроме своей мечты. Поэтому тут же приложил свисток к губам.
- Подожди, я уйду, пока ты не начал дуть. Я не хочу оставаться здесь,
когда он появится, - воскликнул рыбак в ужасе.
Зивеш подождал, пока рыбак не скрылся из виду.
Возможно, это была своего рода проверка, которую Азрарн устроил для
Зивеша. Если бы Зивеш смог воспротивиться чарам волшебного корабля и хоть
на мгновение вспомнить о своей любви к Азрарну и о его силе, которой
панически боялись люди, то, возможно, князь сохранил бы ему жизнь. Но
колдовство Азрарна, оказалось слишком сильным. Зивеш помнил лишь свою тоску
по деве и из-за этого пренебрег князем демонов. Теперь уж он не мог
надеяться на прощение.
Как только старик исчез, Зивеш приложил свисток к губам и дунул. Он
даже не заметил того, что такой дряхлый старик слишком быстро для своего
возраста бежал по берегу.
Звука не последовало, по крайней мере такого звука, который можно было
бы расслышать на земле. Затем внезапно воздух наполнился шумом, похожим на
хлопанье крыльев, и на берегу вырос бесформенный столб дыма. Азрарн решил
больше не появляться перед Зивешом в образе красивого человека, который
обычно принимают демоны, чтобы заставить людей обожать и возвеличивать их.
Из дыма зазвучал холодный, равнодушный голос:
- Зачем ты позвал меня? Разве ты забыл, что мы расстались?
- Мой господин, прости меня, я хочу попросить тебя только об одном
одолжении и обещаю, что больше никогда не потревожу тебя.
- Не сомневайся, тебе не придется дуть в этот свисток во второй раз. О
чем же ты собираешься меня просить?
- Позволь мне один раз прокатиться на лошади Нижнего Мира, которую ты
мне однажды подарил. На той самой кобыле с гривой, словно голубой дым,
которая может передвигаться по воде.
- Никогда не говори, что я невеликодушен. Ты можешь воспользоваться
этой лошадью на одну ночь. Смотри, вот она, - произнес Азрарн.
Внезапно одна из дюн на берегу раскрылась, и оттуда появилась кобыла,
отряхивая песок и грунт со спины. Зивеш радостно подозвал ее, и, узнав
голос хозяина, лошадь подбежала к нему и позволила оседлать себя. Когда
юноша обернулся, столб дыма уже пропал и берег опустел. Зивеш почувствовал
на какое-то мгновение угрызения совести и вину за то, что даже не
поблагодарил Азрарна. Но вскоре он забыл об этом, терпеливо ожидая
появления волшебного корабля у самой кромки прибоя, хотя лошадь рвалась
вперед и нетерпеливо переступала ногами. Луна поднялась, и ее отражение
утонуло в море, а звезды сверкали в небе, как крошечные огоньки.
Когда появился корабль, было уже довольно поздно. Он возник далеко от
берега, где-то у горизонта.
Зивеш услышал знакомую музыку и подумал:
"Моя возлюбленная на корабле, она ждет меня". Юноша пришпорил лошадь,
которую едва ли нужно было подгонять. Она с радостью ринулась вперед.
Копыта стремительно и звонко, как цимбалы, зазвенели, ударив по
серебряной дорожке лунного света, протянувшейся к берегу от корабля с
цветком-башней.
Зивеш гнал лошадь вперед. Его согревало беспричинное счастье, знакомое
только жертвам колдовства. Оно подобно пламени свечи, сгорающей до конца,
даже если горит неярко, и ярко вспыхивающей перед тем, как погаснуть.
Когда юноша был примерно в четверти мили от цели, корабль начал
медленно отдаляться, что, впрочем, не показалось молодому человеку зловещим
или странным. Зивеш принял это за забавный розыгрыш, за игру, затеянную
девой в башне, желающей посмотреть, что же будет дальше. Кроме того,
казалось, что корабль движется очень медленно, хотя Зивеш, как ни пытался,
не мог догнать его.
Затем, сквозь стоны моря, волшебную музыку и звон упряжи до скачущего
Зивеша донесся голос. Юноша не знал, откуда он прилетел, не помнил, кому он
принадлежал, но произнесенные слова звучали снова и снова в его ушах:
- Ты, рожденный на земле, глуп, потому что доверяешь демонам и
разъезжаешь по ночам на кобыле, созданной из дыма. Тех, кого демоны любят,
они в конце концов убивают, а их подарки - ловушки.
И сразу же Зивеш увидел себя глазами чайки, кружащей над ним в небе:
человек и лошадь, дерзко скачущие по морю по лунной дорожке к кораблю,
который уплывает все дальше и дальше.
Холодная змея сомнения шевельнулась в сердце Зивеша. Юноша натянул
поводья и оглянулся. Берег остался далеко позади и казался прочерченной
мелом линией, затерявшейся между водой и воздухом. Но, обернувшись назад,
он увидел еще кое-что, то, что до сих пор всегда наполняло его сердце
радостью. Восток бледнел, приобретая нежный, как грудь голубки, оттенок.
Скоро взойдет солнце.
Ветер, посвежевший с восходом, дул теперь сильнее.
- Твои мечты предадут тебя. Ты скачешь в никуда на этой призрачной
кобыле, - пропел голос ветра.
Зивеш застонал от ужаса и муки. Он повернул волшебную кобылу, оставив
уплывающий корабль за спиной. Однако в тот момент, когда он направился к
разгорающемуся востоку, лошадь заржала и встала на дыбы от страха.
Юноша крепко вцепился в гриву. Он то ласково уговаривал ее, то ругал.
Он заставлял несчастное создание двигаться в сторону далекого берега по
волнующемуся морю, которое теперь переливалось, как перламутр. Наконец
лошадь помчалась, как вихрь, а ее грива закрывала морду от света. Она
фыркала и таращила в ужасе глаза.
Зивеш обернулся назад. Серебряный корабль становился прозрачным на
фоне светлеющего неба, затем он замерцал, словно тень на свету, и исчез.
Взошло солнце.
Оно восстало, будто феникс, и восток запылал. Лучи яркого света
протянулись через море, и теперь уже золотая дорожка вместо серебряной
пролегла по воде, прославляя солнце.
Когда же огненные лучи коснулись демонической лошади, она издала
жуткий звук, ужаснее, чем любой звук, который можно услышать на земле.
Солнечные лучи, казалось, пронзили ее насквозь.
И тут же Зивеш почувствовал, что поводья растворяются в его руках, а
стремена плавятся, как воск. Твердое тело лошади стало хрупким и податливым,
словно мягкая глина. Зивеш испуганно заерзал в седле. Его лошадь стала
обычным клочком ночного тумана, тающим под солнцем.
Юноша упал. Море приняло несчастного, жадно раскрыв объятия. Даже
князь демонов не мог бы защитить своего возлюбленного от моря, потому что
оно не принадлежало земному царству и жило по своим собственным законам. За
мгновение до того, как воды поглотили его, Зивеш громко крикнул. Он
прокричал имя князя демонов, вобравшее в себя всю боль, одиночество,
отчаяние и осуждение, которые только мог выразить человеческий голос. Волны
поглотили юношу, и утро наполнилось тишиной.
Кто знает, услышал ли Азрарн этот последний крик? Конечно, он мог
следить через какое-нибудь магическое зеркало за смертью юноши и видеть,
как тот тонул. Возможно, часть боли, испытанной Зивешом, заставила его
поперхнуться, от нее скривило губы демона, привыкшего произносить лишь
удивительные и ласкающие слух слова, и, может быть, в этот момент Азрарн
почувствовал вкус зеленой соленой воды.
Говорят, что в Драхим Ванаште начался пожар, спаливший дотла дворец,
который Азрарн построил для Зивеша. Когда же крыша из драгоценностей
обвалилась, вспыхнуло яркое пламя, опалившее глаза всех, кто наблюдал за
пожаром. Свет, как известно, не любили в Нижнем Мире, потому что он
напоминал солнце.
Часть вторая
В Нижнем Мире, далеко за пределами светящихся стен и мерцающих шпилей
Драхим Ванашты, посреди черных скал пряталось широкое озеро, плоское и
гладкое, как зеркало. Здесь в ночной тьме у своих наковален работали дрины,
дымились раскаленные металлы и звенели молотки.
Природа не наделила дринов красотой, как демонов высшей касты - князей
ваздру, их слуг или эшв. Дрины были маленькими, смешными и нелепыми. Как и
их повелители, они любили пакостить, но придумывать, как именно можно это
сделать, они не умели. Им часто приходилось служить ваздру и выполнять
поручения эшв, и поэтому, когда могущественные маги готовили зелья и
колдовали, дрины с радостью помогали им и подчас куролесили на земле даже
больше, чем того хотелось самим магам.
Искусные кузнецы, дрины умели создавать поистине прекрасные вещи. Они
ковали кольца для демонесс и князей-демонов, кубки и ключи, серебряные часы-
птицы и пускали их летать вокруг башен дворца Азрарна. Однажды они даже
построили золотой дворец для земного юноши, любимца Азрарна, правда, теперь
от того дворца остался лишь золотой пепел.
Одному из дринов - по имени Вайи - давно уже не давали покоя
честолюбивые мечты. Он часто бродил вокруг озера в поисках драгоценных
камней или полупрозрачной гальки, которыми изобиловали эти мрачные берега,