В некоторые из них были вставлены ключи, словно ожидая, чтобы их повернули
в замках. Ключи же от других дверей лежали в тени, сваленные в большую кучу.
Эти двери открывали путь туда, куда монах запрещал ей заглядывать. И до
сегодняшнего дня она действительно никогда не думала о том, чтобы нарушить
запрет.
Дочь Зорашада выбросила из головы возникший образ и вернулась в пещеру,
ставшую холоднее самой холодной ночи.
Утром снаружи пещеры раздался голос, взывавший о помощи. Девушка
проснулась. Обычно она проявляла сдержанность, но на этот раз на сердце у
нее потеплело. Кто-то знал, что она живет здесь и когда-то была помощницей
монаха. Кто-то нуждался в ее доброте, молил о ней.
Ей так хотелось стать полезной и необходимой! Казалось, голос был
подарком судьбы.
Она робко вышла из пещеры. Девушку терзали смутные сомнения. Вдруг
сейчас она получит ответ на свой вопрос?
Среди замерзших деревьев ее ожидал человек. Это был бродячий торговец -
смуглый человек с маленькими блестящими глазками и лисьей улыбкой. Он
поклонился девушке с вежливостью князя.
- Что беспокоит тебя? - спросила у него дочь Зорашада.
- Госпожа, в лесу меня ужалила змея. Она, конечно, не смогла прокусить
ботинок, но боюсь, все же немного яда могло попасть в рану. Я слабею, у
меня кружится голова. Я слышал, что здесь есть монахиня, искусная во
врачевании.
Он явно не обращал внимания на матерчатую маску девушки и, прихрамывая,
подошел ближе.
- Я помогу тебе, - сказала девушка.
- Да благословят тебя боги, госпожа. Можно войти в пещеру?
Девушку удивило, что незнакомец не боялся ее. Но главное, что она тоже
не боялась его. Его присутствие излучало силу, некий дух и энергию мужчины,
непривычные для девушки, общавшейся только с кротким монахом. Этот человек
был совсем не похож на него. Она провела его в пещеру.
Незнакомец сначала тяжело опирался на ее плечо, а потом упал на матрас
возле огня.
Она быстро принесла целебную мазь, чистую воду и наклонилась к нему:
- Какая нога?
- Эта, - ответил он и схватил девушку. Все произошло слишком быстро.
Незнакомец повалил ее на пол. Она попыталась сопротивляться, но торговец
ударил ее. У нее закружилась голова. А ведь недавно он предстал перед ней в
роли пострадавшего.
- Добрая сладкая девушка, - сказал он, развязав свой пояс и связав ей
руки над головой. - Змея и не думала жалить меня в ногу, она ужалила меня
здесь. - И он указал на свой пах. - Видишь, как распухает? Разве это не
печалит твое сердце? Смотри, как поднимается... И только ты сможешь
вылечить меня. - Она пыталась вырваться и кричала, но незнакомец сорвал с
нее маску и заткнул ею рот несчастной. - Меня не пугает уродство, хотя с
таким лицом ты, должно быть, одинока. Тебя мучил медведь? Ничего, теперь
тебя ожидает райское блаженство, - заявил он.
С этими словами бродячий торговец разорвал ее одежду. Девушка снова
закричала. Он ударил ее во второй раз, и силы покинули ее.
Она лежала под ним, как в кошмарном сне, охваченная бессильным ужасом.
У нее не осталось сил, чтобы бороться, даже голос ей изменил. А торговец
оказался тяжелым, напористым и опытным в таких делах.
Он до крови исцарапал тело девушки, словно она была горой, на которую
непременно надо вскарабкаться. Он хватал ртом воздух и наслаждался
бессилием своей жертвы. Он обслюнявил и искусал ее грудь, а своим
неутомимым оружием трижды грубо пробил ее девственные ворота. У несчастной
не осталось сил кричать, и звуки, сопровождавшие это жестокое
надругательство, издавал лишь торговец. И ничто не могло остановить его
ненасытную похоть. Он стонал, не в силах сдерживать вожделение, брыкался и
лягался, царапал и кусал почти безжизненное тело, пока не выжал из себя все
до последней капли.
Бродячий торговец отпустил свою жертву, удовлетворенно посмеиваясь, и
ушел.
Дочь Зорашада долго лежала, пока желтый свет дня не загрязнил лес.
Затем несчастная выползла из пещеры, промыла раны и, наконец, пришла в себя.
Она не плакала. Вечером она медленно пошла наблюдать, как шелестят зеленые
тростники у замерзшего пруда и блекнут в уходящем закате черные деревья.
И все же какая-то часть ее души выжила, победив смерть. Девушку сковал
ледяной ужас от тех мыслей, которые роились в ее голове. Выход был один, и
она знала это. Когда-то он ее не устраивал, но теперь... Все обдумав, она
вернулась в пещеру.
Дочь Зорашада разобрала старые вещи и отобрала то, что могло ей
понадобиться, и приготовилась. Еще долго после того, как зашла луна, она
сидела задумавшись, стараясь разобраться в своих желаниях и знаниях.
За два часа до рассвета в лесу раздался удар грома, пролился дождь из
сосулек, порыв ветра пронесся между стволами деревьев. Зораяс открыла
первую черную магическую дверь.
За час до рассвета бродячий торговец, спавший в заброшенной хижине на
краю леса, проснулся и увидел рядом с собой женщину, словно сотканную из
тумана. Она заговорила, и ее голос казался нежным и привлекательным.
- Я слышала, ты страдал от укуса змеи, который вызвал опухоль вот
здесь.
Женщина дотронулась до него. Насильник не стал выяснять у нее, как она
его нашла и откуда знает о том, что он сказал накануне днем безумной девице
в пещере. Он тут же повалил незнакомку и взялся за дело. Внезапно его
поразило то, что он не испытывал привычных ощущений. Торговец посмотрел
вниз и взревел от ужаса. Он сидел верхом на деревянном бревне и просунув
свой фаллос в улыбающуюся пасть огромной черной гадюки, которая с хрустом
сомкнула свои ядовитые зубы...
С тех пор в близлежащих землях ничего не изменилось. Селяне засевали
поля и пасли стада, в городах люди упорно трудились, страдали и
развлекались. Короли по-прежнему бездельничали, лежа на шелковых диванах,
красавицы любовались своими отражениями в зеркалах и вздыхали. Но
повсеместно исподволь, словно червь в яблоке, словно жучок в стволе дерева,
действовало колдовство, и вскоре оно должно было расколоть яблоко,
подточить балку, от падения которой вся земля содрогнется в страхе.
Охотник видел огненные искры над деревьями в лесу, а нищенка,
пробираясь однажды в сумерках около пещеры старого монаха, стала
свидетельницей того, как клубы дыма, собравшиеся над пещерой, приняли форму
причудливого животного с львиным телом и совиной головой. По округе ходил
слух о ведьме или злой колдунье в маске, живущей в пещере. Говорили, что
она убила монаха и подружилась с демонами, маленькими и неприметными
демонами Нижнего Мира - их еще называли дринами. Эти создания стояли на
нижней ступени темной иерархии Нижнего Мира, они подчинялись воле
могущественных магов, поскольку не имели собственной воли. Это с их помощью
колдунья убила бродячего торговца.
В Зояде люди тоже сплетничали о колдунье. Но чаще просто смеялись над
ней.
А началось все с бродячего торговца. Теперь сны Зораяс управляли ее
желаниями. Дочь Зорашада стала волшебницей. Она хорошо запомнила молодого
короля, его удар плетью и его злой язык. Также она хорошо помнила, что
именно он сидит на троне ее отца. На ее троне. Эта мысль мучила ее куда
больше, чем охватившее ее отчаяние или совершенное над ней жестокое
надругательство. Главным для нее стало уродство и потеря наследства.
Однажды ночью в разгар лета, когда молодой король пировал за столом в
Зояде, огни в зале потускнели. Жареная птица, которая только что лежала
перед ним на блюде, вдруг ожила и захлопала крыльями, ее круглые мертвые
глаза уставились на короля. Он вскочил, но птица тут же опять превратилась
в аппетитное блюдо. Король, стараясь скрыть испуг, приказал слуге разрезать
птицу на порции. Но, лишь только нож прикоснулся к ней, она превратилась в
стеклянный шар, который, скатившись со стола, вдребезги разбился на полу.
Среди осколков лежал свиток.
Придворные стояли, пораженные чудом, но король, пересилив страх,
нагнулся, поднял свиток и прочитал его. Там говорилось:
"Что значит еще один шрам, король? Для меня это означает, что с этих
пор одним королем станет меньше".
Лицо короля посерело, как пыль. Он вдруг вспомнил, как год назад
хлестнул покалеченную девушку кнутом по лицу. Им овладел ужас. Он
почувствовал колдовство, как кролик чувствует приближение гончей собаки.
Но ни этой ночью, ни в пять последующих ночей ничего не произошло.
На седьмую ночь, когда король отдыхал в своем саду под звездным небом,
между деревьями показалась закрытая покрывалом женщина. Он принял ее за
служанку. Но женщина подошла к нему и прошептала на ухо только два слова:
- Я здесь.
От ее слов короля бросило в дрожь. Он закричал, призывая на помощь
стражу. Сбежавшиеся стражники увидели, что их король сидит, трясясь, в
кресле, а рядом с ним стоит закрытая покрывалом женщина.
- Не спешите, - сказала незнакомка и несколько раз взмахнула рукой в
перчатке.
Никто не знает наверняка, что произошло дальше. Говорят, что все
стражники упали замертво, а из-под земли выпрыгнули дрины с голубыми лицами.
Они были в боевых доспехах и с мечами. Карлики выстроились, ухмыляясь и
выказывая готовность служить своей повелительнице. Женщина сбросила
покрывало и оказалась в черных железных доспехах с серебряным орнаментом
прекрасной работы. На ней была надета железная маска, с чертами лица
прекрасной женщины. Из-под маски видны были только лоб, глаза и струящиеся
густые волосы. Железной перчаткой она указала на короля. В то же мгновение
он сморщился и съежился, как мертвый лист. В конце концов от него осталась
лишь маленькая ссохшаяся ящерица. Ящерка соскочила с кресла и кинулась в
темный сад. Но дочь Зорашада догнала ее и отдавила ей хвост.
Зораяс улыбнулась, но железные губы маски остались неподвижными.
Она проследовала в сопровождении охраны из дринов в дворцовый зал,
созвав туда королевских придворных.
- Берегитесь! - произнесла Зораяс. - Теперь я ваша королева и буду
править так, как когда-то давно правил Зоядом мой отец, потому что я -
Зораяс, тринадцатая дочь Зорашада. Я не собираюсь становиться вашим богом,
но обещаю, что буду более могущественной, чем любой другой бог в семнадцати
странах, некогда принадлежавших моему отцу. Служите мне, если хотите, и
будете процветать. Но стоит вам не подчиниться мне, не сомневайтесь, я тут
же разделаюсь с вами при помощи дринов, демонов Нижнего Мира. Если же вы
захотите отправиться на поиски своего короля, то вам придется стать
ящерицами и передвигаться на маленьких ножках. И в этом я вам помогу. Не
сомневаюсь, вы научитесь бегать, как и ваш король с раздавленным хвостом.
Дрины захихикали и зааплодировали, а придворные, побледнев, пали ниц,
приветствуя новую повелительницу.
Так Зораяс стала королевой в Зояде. В городе были установлены новые
статуи взамен шестнадцати статуй королей. Королева не претендовала на роль
богини и использовала магию, чтобы вселять страх в сердца людей. Вскоре,
как сорняки, стали расти ее армии. Она снова покорила те шестнадцать стран,
которые вышли и освободились после уничтожения амулета Зорашада.
С тех пор ходило много слухов о воинственной Железной Королеве.
Рассказывали в основном правду, но иногда привирали. Королева слыла
искусной колдуньей, ее нельзя было ранить, ее всегда окружали демоны. Одни
считали, что она скрывала лицо, поскольку только один взгляд на него ожег
бы огнем, или превратил бы в гранит, или прожег, словно кислотой. Другие
утверждали, что королева прекрасна, и все мужчины, хоть раз увидевшие ее,
сходили с ума, что ее улыбка могла затмить луну, а один недовольный взгляд
мог убить солнце.
За год Зораяс возвратила все, что было отнято у ее отца. Она обитала
теперь в медной волшебной башне, восседала на троне Зорашада и управляла
подданными железной рукой. Возможно, это не принесло ей счастья. Пламя
гордости, разгоревшееся в ней, было таким же бескрайним, как и любая
радость.
И вот наступил день, когда все ею задуманное наконец свершилось.
Империя Зораяс была обширна и неприступна, слава королевы отныне казалась
непоколебимой, все цели были достигнуты, а надежды исполнены. И тогда
пустота, нахлынувшая, будто холодное море, затопила ее сердце.
Королева сидела, погрузившись в свои думы, и вдруг в холодном море ее
мыслей зародилась еще одна мечта. Безрассудная и недостижимая цель, вновь
осветившая ее мир ярким светом.
Зораяс отомстила королю, который смеялся над ней, шестнадцати другим
королям, убившим Зорашада и поправшим ее законные права. Но остался тот,
кто ничего не заплатил ей за годы сомнений и унижений, за ее обезображенное
лицо. Тот, кто по случайной прихоти начал все это: правитель Нижнего Мира,
повелитель ваздру, эшв и дринов, один из Владык Тьмы, Азрарн, князь демонов.
При мысли о нем сердце Зораяс забилось сильнее. Она затаилась, держа
свои мысли в секрете, и все чаще стала удаляться в высокую медную башню. И
там, в отблесках голубого яркого огня, она ночь за ночью подбирала ключи,
чтобы одну за другой открывать таинственные двери Могущества, которые стали
теперь так хорошо ей знакомы.
Наконец Зораяс созвала в башню демонов. Они появились на земле в виде
странных животных и чудовищ. Это были дриндры, низшие из дринов, самые
глупые и вредные из демонов. Вскоре восьмиугольная комната башни Зораяс
наполнилась хрюкающими, ржущими, лопочущими существами, которые копошились
у ног королевы.
- Замолчите и слушайте. У меня есть к вам несколько вопросов, -
сказала Зораяс.
- Мы твои слуги, несравненная госпожа, - ответили дриндры, виляя
хвостами, пуская слюни на ее туфли и вылизывая пол у ее ног.
- Нет, вы слуги вашего хозяина, Азрарна Прекрасного, и именно о нем я
хочу кое-что узнать, - твердо возразила Зораяс.
Дриндры покраснели и задрожали: они страстно любили своего князя и
жутко его боялись. Зораяс знала это. Она понимала, что должна быть
осторожна, поскольку расспрашивать об укладе жизни Нижнего Мира очень
опасно. К тому же ни одного из демонов нельзя было заставить рассказать о
чем-нибудь связно. Они правдиво отвечали только в случае, если
предположения спрашивающего были верными. И все время пытались хитрить.
- Я знаю, что существуют определенные заклинания, с помощью которых
созывают демонов эшв и ваздру. Есть ли что-то подобное, чтобы вызвать
самого Азрарна Прекрасного? - осторожно поинтересовалась королева.
Дриндры посовещались и ответили:
- Нет, нет, несравненная королева, ничего подобного не может быть
создано смертными.
- Я не имею в виду предметы, созданные смертными. Я говорю о
серебряных свистках, сделанных в Нижнем Мире, в качестве игрушек для друзей
и любимых. Ведь такие существуют? Может ли какой-нибудь из них вызвать
князя Азрарна?
- Да, это так, - прошипели печально дриндры.
- Возможно ли, что некоторые из этих свистков находятся на земле?
- Кто же позволит таким свисткам попасть на землю? - прощебетали
демоны.
- Я не об этом спрашиваю! - закричала Зораяс и стиснула железные
кулаки. Взвившийся столб огня, словно кнут, заставил дриндров подпрыгнуть и
зашипеть.
- Будь милостива, сладкая госпожа, - захныкали они. - Ты права, и твоя
мудрость сверкает, будто драгоценный камень.
- Сколько таких свистков существует на земле? Семь?
Дриндры завыли и не ответили.
- Больше семи? Меньше семи?
- Да.
- Три? Два? Только один? - сердито воскликнула Зораяс.
Дриндры утвердительно закивали.
- Где же он находится? На земле? Под водой?
- Да.
- В море?
- Да.
Зораяс усмехнулась, и дриндры съежились.
- Ну конечно, я слышала рассказ о таком свистке в виде змеиной головы,
сто тысяч лет назад подаренном вашим королем юноше по имени Зивеш. Теперь
он покоится на океанском дне, ведь Азрарн утопил его, а серебряный свисток
висел на его нежной шее, превратившейся сейчас в голые кости.
Дриндры забили хвостами и прошипели "да", как шипит раскаленный металл,
брошенный в воду.
Зораяс могла бы превратиться в рыбу, чтобы достать магический свисток.
Но для смертного, владеющего магией, было очень опасно принимать облик
животного или любого другого создания, не похожего на человека, поскольку
при превращении можно легко забыть человеческие ценности и начинать думать,
как то существо, чей облик он принял. Много рассказывали о великих
волшебниках, которые превращались в животных, рептилий или птиц и потом
забывали все свои заклинания и-то, кем были раньше, продолжая бегать,
ползать или размахивать крыльями до конца своих дней. Поэтому Зораяс
заколдовала одного из дриндров и заставила его принести ей свисток.
- Не волнуйся, я собираюсь угодить вашему князю, а не вредить ему Ведь
именно он является причиной моего нынешнего счастья, - убеждала его Зораяс.
Как бы там ни было, околдованный дриндр нырнул в пучину морских вод.
Туда, где лежали на песчаном дне молочно-белые кости Зивеша. Тысячу лет
назад морские чудища удивленно разглядывали мертвого юношу, русалки с
зелеными ледяными локонами целовали своими холодными губами его холодные
губы, касались заостренными языками двух драгоценных камней на его груди.
Но Зивеш не шевелился. Течение расчесывало его волосы, как когда-то их
расчесывали пальцы демона, его широко открытые глаза казались наполненными
слезами от горя и отчаяния В конце концов морской народ перестало
интересовать тело юноши. Вода стерла его черты и оставила лишь кости да
свисток в форме змеиной головы. Его-то и схватил посланный королевой дриндр,
бормоча себе что-то под нос Вернувшись к медной башне Зораяс, он положил
свисток с запутавшимися в него водорослями у ее ног.
Зораяс подняла свисток и больше часа внимательно разглядывала его.
В больших дворцовых садах был странный павильон, построенный из
черного гранита. В его стенах не прорубили окон, пол был выложен плитами из
чистого золота, а потолок сделан из тусклого и очень черного стекла,
которое не отражало света и сквозь которое ничего не было видно. В это
стекло были вкраплены бледные бриллианты, сапфиры, цирконы, в точности
повторявшие расположение звезд на небе. Работу выполнили настолько искусно,
что, находясь внутри павильона, казалось, что сверху над головой
простирается ночное небо. У стены, рядом с двойными дверями, свисал до пола
толстый бархатный шнур.
Когда поднялась луна и на колокольнях Зояда пробили полночь, в
павильон, держа в руке свисток, пришла Зораяс и села у бархатного шнура.
Она дождалась, пока луна зайдет и колокола пробьют наступление последней
четверти ночи перед восходом солнца.
Тогда королева приложила свисток к узкой щели в своей маске.
Сперва она ничего не услышала. Потом раздался гром и сквозь открытые
двойные двери ударила молния. Зораяс дернула бархатный шнур. Двери с
металлическим шумом закрылись. Молния тем временем превратилась в существо,
похожее на большого черного дракона. Из его рта сочилась расплавленная лава,
испускающая дурманящий запах.
Зораяс произнесла:
- Успокойся. Я защищена от твоего огненного дыхания колдовством.
Позволишь ли ты увидеть тебя, как довелось когда-то моему отцу Зорашаду?
Дракон, казалось, начал таять и блекнуть. Теперь в павильоне стоял
высокий и удивительно красивый человек в черном плаще, напоминающем крылья.
Зораяс, как и всякий смертный, пришла в смятение от его красоты. Ее
сердце торжествующе забилось.
- Повелитель Теней, прости свою служанку, заставившую тебя прийти сюда,
- сказала королева. - Случайно я нашла этот свисток и, узнав из старинной
легенды о его чудодейственном свойстве, не смогла воспротивиться желанию
взглянуть на тебя, владыка владык, величайший из князей.
Она хорошо знала о тщеславии демонов и поэтому обратилась к нему
именно так. Азрарн не выглядел мрачным или удивленным. Казалось, он
забавлялся.
- Тогда ты должна знать, что, позвав меня, можешь высказать мне свою
просьбу, - отозвался Азрарн.
- Несравненное Величество, я прошу лишь одно. Позволь посмотреть на
тебя, выразить благодарность и вернуть этот свисток, который по праву
принадлежит тебе.
Зораяс склонилась перед ним и протянула свисток. Князь демонов
приблизился, и его прикосновение, словно холодное пламя, прожгло ее руку
даже сквозь перчатку. Исковерканные пальцы пронзила боль, каждый шрам на ее
искалеченном лице воспламенился, а раны, которые бродячий торговец оставил
на ее груди и между бедер, казалось, запылали. И тут послышался удар
колокола, возвещавший восход солнца. Бешеная ярость горячим потоком
разлилась по телу Зораяс.
И она громко засмеялась.
Свет не проникал сквозь черную стеклянную крышу, которая выглядела так
же, как и само небо. Однако, услышав колокол, Азрарн сказал Зораяс:
- Мне приятна твоя учтивость, Железная Королева, но полагаю, что
солнце уже близко, а его свет мне отвратителен. Поэтому я должен покинуть
тебя.
- В самом деле? - спросила она. Королева подошла к тому месту, где
висел бархатный шнур, взяла его в руку и прошептала с улыбкой:
- Азрарн! Мой отец Зорашад был дураком, за что и поплатился. А я, его
дочь, потеряла много больше, чем королевство. Благодаря колдовству я
вернула многое, но кое-что я не в силах изменить, и именно об этом я, в
конце концов, хочу попросить тебя.
- Тогда говори скорее, - нетерпеливо бросил Азрарн.
- Я хотела бы увидеть прекрасное лицо одного из Владык Тьмы в сиянии
солнца, - сказала Зораяс.
Возможно, торжествуя и насмехаясь, она ошиблась, но ей показалось, что
удивительное лицо Азрарна побледнело.
- Разве я не говорил тебе, что солнце мне отвратительно, - напомнил
Азрарн.
- Отвратительно или страшно, великий король? Я думаю, ты панически
боишься его лучей, а если они коснутся тебя, то превратят в пыль или камень,
а может, и в какой-либо другой гадкий предмет.
На этот раз лицо Азрарна скривилось от ярости, и Зораяс в испуге
затаила дыхание.
- Самая проклятая из всех женщин, ты думаешь, что останешься
безнаказанной за свою наглость? Опасайся ночи, смертная - дочь безумца!
И, повернувшись, он пошел к закрытым дверям.
- Подожди! - закричала Зораяс и немного отдернула шнур вправо.
В крыше появилась щель, и луч солнца, словно стрела, упал на золотой
пол.
Азрарн застыл на месте. Его плащ затрепетал, будто испуганная птица.
Зораяс мягко обратилась к нему:
- Я знаю, что для всех демонов, и даже для их повелителя, солнечный
свет означает Смерть. В своих владениях ты можешь передвигаться с быстротой
молнии. Однако от дневного света тебе не скрыться. Ты ненавидишь золото.
Значит, если ты попытаешься нырнуть под землю из этого павильона, тебе
придется взломать золотые плиты на полу. А я тем временем потяну еще раз за
этот шнур, щель в крыше увеличится, и тогда солнечный свет, словно дождь,
зальет этот павильон.
Никто не знает, что ответил на это Азрарн. Возможно, он произнес
настолько страшные слова, что они могли бы прожечь бумагу, если бы кто-то
попытался их записать, а решившийся прочитать их тут же бы ослеп.
Несомненно, он угрожал Зораяс самыми жуткими наказаниями.
Но Зораяс ответила, что, даже если он убьет ее, она последним усилием
откроет шторы.
Наконец Азрарн успокоился и замер в темной половине комнаты. Солнечные
лучи освещали пол перед ним. Он оказался в ее власти - во власти земной
женщины. Но эта мысль скорее забавляла его, чем злила. Он перебирал в уме
возможные средства спасения. Кроме того, гордая королева так и не открыла
полностью стеклянную крышу. А гордыня часто губит смертных.
И тогда Азрарн обратился к ней нежным и волнующим тоном:
- Ты говорила мне, дочь Зорашада, что вернула себе многое из того,
чего лишила тебя смерть отца. Все, кроме одного. Одного лишь ты не смогла
изменить. Что же это, храбрая и умная дева, чего не смогло сделать твое
колдовство?
Но Зораяс не отвечала, играя бархатным шнуром. Азрарн улыбнулся. Он
льстил и хвалил ее, поскольку хорошо знал, что ни один в мире звук не был
более сладок для нее, чем интонации его голоса. Она не смогла бы остановить
его сейчас. Поэтому князь демонов тихо продолжал:
- Не секрет, что демоны любят торговаться. Если ты решишь закрыть свою
хитроумную крышу и позволишь мне вернуться в свои владения, я могу
предложить тебе такое могущество, которое могло бы удовлетворить даже твое
тщеславие.
Зораяс улыбнулась, хотя под маской это и не было заметно:
- Мои армии, князь, стали легендой. Они завоевали всю землю. Я
управляю семнадцатью странами. На следующий год я могу подчинить себе еще
столько же, если захочу. Что же касается моего могущества, мне кажется, ты
испытываешь его на себе.
- Конечно, мудрая дева, я понимаю, что ошибся. Скажи, предлагать
богатства подземных шахт, рубины, алмазы и изумруды, хранящиеся в недрах
земли, тебе также бесполезно? - медленно проговорил Азрарн.
- У меня достаточно драгоценных камней, - сказала Зораяс. - Ты видишь,
я их не ношу. Но если бы захотела, то у меня так много слуг, что через год
в моих кладовых стало бы втрое больше драгоценностей. Взгляни на эти
изумительные бриллианты, которые ты принял за звезды, князь.
- В таком случае, непобедимая дева, мне действительно нечего
предложить. У тебя есть все, за что борются смертные: сила, магия, здоровье.
в замках. Ключи же от других дверей лежали в тени, сваленные в большую кучу.
Эти двери открывали путь туда, куда монах запрещал ей заглядывать. И до
сегодняшнего дня она действительно никогда не думала о том, чтобы нарушить
запрет.
Дочь Зорашада выбросила из головы возникший образ и вернулась в пещеру,
ставшую холоднее самой холодной ночи.
Утром снаружи пещеры раздался голос, взывавший о помощи. Девушка
проснулась. Обычно она проявляла сдержанность, но на этот раз на сердце у
нее потеплело. Кто-то знал, что она живет здесь и когда-то была помощницей
монаха. Кто-то нуждался в ее доброте, молил о ней.
Ей так хотелось стать полезной и необходимой! Казалось, голос был
подарком судьбы.
Она робко вышла из пещеры. Девушку терзали смутные сомнения. Вдруг
сейчас она получит ответ на свой вопрос?
Среди замерзших деревьев ее ожидал человек. Это был бродячий торговец -
смуглый человек с маленькими блестящими глазками и лисьей улыбкой. Он
поклонился девушке с вежливостью князя.
- Что беспокоит тебя? - спросила у него дочь Зорашада.
- Госпожа, в лесу меня ужалила змея. Она, конечно, не смогла прокусить
ботинок, но боюсь, все же немного яда могло попасть в рану. Я слабею, у
меня кружится голова. Я слышал, что здесь есть монахиня, искусная во
врачевании.
Он явно не обращал внимания на матерчатую маску девушки и, прихрамывая,
подошел ближе.
- Я помогу тебе, - сказала девушка.
- Да благословят тебя боги, госпожа. Можно войти в пещеру?
Девушку удивило, что незнакомец не боялся ее. Но главное, что она тоже
не боялась его. Его присутствие излучало силу, некий дух и энергию мужчины,
непривычные для девушки, общавшейся только с кротким монахом. Этот человек
был совсем не похож на него. Она провела его в пещеру.
Незнакомец сначала тяжело опирался на ее плечо, а потом упал на матрас
возле огня.
Она быстро принесла целебную мазь, чистую воду и наклонилась к нему:
- Какая нога?
- Эта, - ответил он и схватил девушку. Все произошло слишком быстро.
Незнакомец повалил ее на пол. Она попыталась сопротивляться, но торговец
ударил ее. У нее закружилась голова. А ведь недавно он предстал перед ней в
роли пострадавшего.
- Добрая сладкая девушка, - сказал он, развязав свой пояс и связав ей
руки над головой. - Змея и не думала жалить меня в ногу, она ужалила меня
здесь. - И он указал на свой пах. - Видишь, как распухает? Разве это не
печалит твое сердце? Смотри, как поднимается... И только ты сможешь
вылечить меня. - Она пыталась вырваться и кричала, но незнакомец сорвал с
нее маску и заткнул ею рот несчастной. - Меня не пугает уродство, хотя с
таким лицом ты, должно быть, одинока. Тебя мучил медведь? Ничего, теперь
тебя ожидает райское блаженство, - заявил он.
С этими словами бродячий торговец разорвал ее одежду. Девушка снова
закричала. Он ударил ее во второй раз, и силы покинули ее.
Она лежала под ним, как в кошмарном сне, охваченная бессильным ужасом.
У нее не осталось сил, чтобы бороться, даже голос ей изменил. А торговец
оказался тяжелым, напористым и опытным в таких делах.
Он до крови исцарапал тело девушки, словно она была горой, на которую
непременно надо вскарабкаться. Он хватал ртом воздух и наслаждался
бессилием своей жертвы. Он обслюнявил и искусал ее грудь, а своим
неутомимым оружием трижды грубо пробил ее девственные ворота. У несчастной
не осталось сил кричать, и звуки, сопровождавшие это жестокое
надругательство, издавал лишь торговец. И ничто не могло остановить его
ненасытную похоть. Он стонал, не в силах сдерживать вожделение, брыкался и
лягался, царапал и кусал почти безжизненное тело, пока не выжал из себя все
до последней капли.
Бродячий торговец отпустил свою жертву, удовлетворенно посмеиваясь, и
ушел.
Дочь Зорашада долго лежала, пока желтый свет дня не загрязнил лес.
Затем несчастная выползла из пещеры, промыла раны и, наконец, пришла в себя.
Она не плакала. Вечером она медленно пошла наблюдать, как шелестят зеленые
тростники у замерзшего пруда и блекнут в уходящем закате черные деревья.
И все же какая-то часть ее души выжила, победив смерть. Девушку сковал
ледяной ужас от тех мыслей, которые роились в ее голове. Выход был один, и
она знала это. Когда-то он ее не устраивал, но теперь... Все обдумав, она
вернулась в пещеру.
Дочь Зорашада разобрала старые вещи и отобрала то, что могло ей
понадобиться, и приготовилась. Еще долго после того, как зашла луна, она
сидела задумавшись, стараясь разобраться в своих желаниях и знаниях.
За два часа до рассвета в лесу раздался удар грома, пролился дождь из
сосулек, порыв ветра пронесся между стволами деревьев. Зораяс открыла
первую черную магическую дверь.
За час до рассвета бродячий торговец, спавший в заброшенной хижине на
краю леса, проснулся и увидел рядом с собой женщину, словно сотканную из
тумана. Она заговорила, и ее голос казался нежным и привлекательным.
- Я слышала, ты страдал от укуса змеи, который вызвал опухоль вот
здесь.
Женщина дотронулась до него. Насильник не стал выяснять у нее, как она
его нашла и откуда знает о том, что он сказал накануне днем безумной девице
в пещере. Он тут же повалил незнакомку и взялся за дело. Внезапно его
поразило то, что он не испытывал привычных ощущений. Торговец посмотрел
вниз и взревел от ужаса. Он сидел верхом на деревянном бревне и просунув
свой фаллос в улыбающуюся пасть огромной черной гадюки, которая с хрустом
сомкнула свои ядовитые зубы...
С тех пор в близлежащих землях ничего не изменилось. Селяне засевали
поля и пасли стада, в городах люди упорно трудились, страдали и
развлекались. Короли по-прежнему бездельничали, лежа на шелковых диванах,
красавицы любовались своими отражениями в зеркалах и вздыхали. Но
повсеместно исподволь, словно червь в яблоке, словно жучок в стволе дерева,
действовало колдовство, и вскоре оно должно было расколоть яблоко,
подточить балку, от падения которой вся земля содрогнется в страхе.
Охотник видел огненные искры над деревьями в лесу, а нищенка,
пробираясь однажды в сумерках около пещеры старого монаха, стала
свидетельницей того, как клубы дыма, собравшиеся над пещерой, приняли форму
причудливого животного с львиным телом и совиной головой. По округе ходил
слух о ведьме или злой колдунье в маске, живущей в пещере. Говорили, что
она убила монаха и подружилась с демонами, маленькими и неприметными
демонами Нижнего Мира - их еще называли дринами. Эти создания стояли на
нижней ступени темной иерархии Нижнего Мира, они подчинялись воле
могущественных магов, поскольку не имели собственной воли. Это с их помощью
колдунья убила бродячего торговца.
В Зояде люди тоже сплетничали о колдунье. Но чаще просто смеялись над
ней.
А началось все с бродячего торговца. Теперь сны Зораяс управляли ее
желаниями. Дочь Зорашада стала волшебницей. Она хорошо запомнила молодого
короля, его удар плетью и его злой язык. Также она хорошо помнила, что
именно он сидит на троне ее отца. На ее троне. Эта мысль мучила ее куда
больше, чем охватившее ее отчаяние или совершенное над ней жестокое
надругательство. Главным для нее стало уродство и потеря наследства.
Однажды ночью в разгар лета, когда молодой король пировал за столом в
Зояде, огни в зале потускнели. Жареная птица, которая только что лежала
перед ним на блюде, вдруг ожила и захлопала крыльями, ее круглые мертвые
глаза уставились на короля. Он вскочил, но птица тут же опять превратилась
в аппетитное блюдо. Король, стараясь скрыть испуг, приказал слуге разрезать
птицу на порции. Но, лишь только нож прикоснулся к ней, она превратилась в
стеклянный шар, который, скатившись со стола, вдребезги разбился на полу.
Среди осколков лежал свиток.
Придворные стояли, пораженные чудом, но король, пересилив страх,
нагнулся, поднял свиток и прочитал его. Там говорилось:
"Что значит еще один шрам, король? Для меня это означает, что с этих
пор одним королем станет меньше".
Лицо короля посерело, как пыль. Он вдруг вспомнил, как год назад
хлестнул покалеченную девушку кнутом по лицу. Им овладел ужас. Он
почувствовал колдовство, как кролик чувствует приближение гончей собаки.
Но ни этой ночью, ни в пять последующих ночей ничего не произошло.
На седьмую ночь, когда король отдыхал в своем саду под звездным небом,
между деревьями показалась закрытая покрывалом женщина. Он принял ее за
служанку. Но женщина подошла к нему и прошептала на ухо только два слова:
- Я здесь.
От ее слов короля бросило в дрожь. Он закричал, призывая на помощь
стражу. Сбежавшиеся стражники увидели, что их король сидит, трясясь, в
кресле, а рядом с ним стоит закрытая покрывалом женщина.
- Не спешите, - сказала незнакомка и несколько раз взмахнула рукой в
перчатке.
Никто не знает наверняка, что произошло дальше. Говорят, что все
стражники упали замертво, а из-под земли выпрыгнули дрины с голубыми лицами.
Они были в боевых доспехах и с мечами. Карлики выстроились, ухмыляясь и
выказывая готовность служить своей повелительнице. Женщина сбросила
покрывало и оказалась в черных железных доспехах с серебряным орнаментом
прекрасной работы. На ней была надета железная маска, с чертами лица
прекрасной женщины. Из-под маски видны были только лоб, глаза и струящиеся
густые волосы. Железной перчаткой она указала на короля. В то же мгновение
он сморщился и съежился, как мертвый лист. В конце концов от него осталась
лишь маленькая ссохшаяся ящерица. Ящерка соскочила с кресла и кинулась в
темный сад. Но дочь Зорашада догнала ее и отдавила ей хвост.
Зораяс улыбнулась, но железные губы маски остались неподвижными.
Она проследовала в сопровождении охраны из дринов в дворцовый зал,
созвав туда королевских придворных.
- Берегитесь! - произнесла Зораяс. - Теперь я ваша королева и буду
править так, как когда-то давно правил Зоядом мой отец, потому что я -
Зораяс, тринадцатая дочь Зорашада. Я не собираюсь становиться вашим богом,
но обещаю, что буду более могущественной, чем любой другой бог в семнадцати
странах, некогда принадлежавших моему отцу. Служите мне, если хотите, и
будете процветать. Но стоит вам не подчиниться мне, не сомневайтесь, я тут
же разделаюсь с вами при помощи дринов, демонов Нижнего Мира. Если же вы
захотите отправиться на поиски своего короля, то вам придется стать
ящерицами и передвигаться на маленьких ножках. И в этом я вам помогу. Не
сомневаюсь, вы научитесь бегать, как и ваш король с раздавленным хвостом.
Дрины захихикали и зааплодировали, а придворные, побледнев, пали ниц,
приветствуя новую повелительницу.
Так Зораяс стала королевой в Зояде. В городе были установлены новые
статуи взамен шестнадцати статуй королей. Королева не претендовала на роль
богини и использовала магию, чтобы вселять страх в сердца людей. Вскоре,
как сорняки, стали расти ее армии. Она снова покорила те шестнадцать стран,
которые вышли и освободились после уничтожения амулета Зорашада.
С тех пор ходило много слухов о воинственной Железной Королеве.
Рассказывали в основном правду, но иногда привирали. Королева слыла
искусной колдуньей, ее нельзя было ранить, ее всегда окружали демоны. Одни
считали, что она скрывала лицо, поскольку только один взгляд на него ожег
бы огнем, или превратил бы в гранит, или прожег, словно кислотой. Другие
утверждали, что королева прекрасна, и все мужчины, хоть раз увидевшие ее,
сходили с ума, что ее улыбка могла затмить луну, а один недовольный взгляд
мог убить солнце.
За год Зораяс возвратила все, что было отнято у ее отца. Она обитала
теперь в медной волшебной башне, восседала на троне Зорашада и управляла
подданными железной рукой. Возможно, это не принесло ей счастья. Пламя
гордости, разгоревшееся в ней, было таким же бескрайним, как и любая
радость.
И вот наступил день, когда все ею задуманное наконец свершилось.
Империя Зораяс была обширна и неприступна, слава королевы отныне казалась
непоколебимой, все цели были достигнуты, а надежды исполнены. И тогда
пустота, нахлынувшая, будто холодное море, затопила ее сердце.
Королева сидела, погрузившись в свои думы, и вдруг в холодном море ее
мыслей зародилась еще одна мечта. Безрассудная и недостижимая цель, вновь
осветившая ее мир ярким светом.
Зораяс отомстила королю, который смеялся над ней, шестнадцати другим
королям, убившим Зорашада и поправшим ее законные права. Но остался тот,
кто ничего не заплатил ей за годы сомнений и унижений, за ее обезображенное
лицо. Тот, кто по случайной прихоти начал все это: правитель Нижнего Мира,
повелитель ваздру, эшв и дринов, один из Владык Тьмы, Азрарн, князь демонов.
При мысли о нем сердце Зораяс забилось сильнее. Она затаилась, держа
свои мысли в секрете, и все чаще стала удаляться в высокую медную башню. И
там, в отблесках голубого яркого огня, она ночь за ночью подбирала ключи,
чтобы одну за другой открывать таинственные двери Могущества, которые стали
теперь так хорошо ей знакомы.
Наконец Зораяс созвала в башню демонов. Они появились на земле в виде
странных животных и чудовищ. Это были дриндры, низшие из дринов, самые
глупые и вредные из демонов. Вскоре восьмиугольная комната башни Зораяс
наполнилась хрюкающими, ржущими, лопочущими существами, которые копошились
у ног королевы.
- Замолчите и слушайте. У меня есть к вам несколько вопросов, -
сказала Зораяс.
- Мы твои слуги, несравненная госпожа, - ответили дриндры, виляя
хвостами, пуская слюни на ее туфли и вылизывая пол у ее ног.
- Нет, вы слуги вашего хозяина, Азрарна Прекрасного, и именно о нем я
хочу кое-что узнать, - твердо возразила Зораяс.
Дриндры покраснели и задрожали: они страстно любили своего князя и
жутко его боялись. Зораяс знала это. Она понимала, что должна быть
осторожна, поскольку расспрашивать об укладе жизни Нижнего Мира очень
опасно. К тому же ни одного из демонов нельзя было заставить рассказать о
чем-нибудь связно. Они правдиво отвечали только в случае, если
предположения спрашивающего были верными. И все время пытались хитрить.
- Я знаю, что существуют определенные заклинания, с помощью которых
созывают демонов эшв и ваздру. Есть ли что-то подобное, чтобы вызвать
самого Азрарна Прекрасного? - осторожно поинтересовалась королева.
Дриндры посовещались и ответили:
- Нет, нет, несравненная королева, ничего подобного не может быть
создано смертными.
- Я не имею в виду предметы, созданные смертными. Я говорю о
серебряных свистках, сделанных в Нижнем Мире, в качестве игрушек для друзей
и любимых. Ведь такие существуют? Может ли какой-нибудь из них вызвать
князя Азрарна?
- Да, это так, - прошипели печально дриндры.
- Возможно ли, что некоторые из этих свистков находятся на земле?
- Кто же позволит таким свисткам попасть на землю? - прощебетали
демоны.
- Я не об этом спрашиваю! - закричала Зораяс и стиснула железные
кулаки. Взвившийся столб огня, словно кнут, заставил дриндров подпрыгнуть и
зашипеть.
- Будь милостива, сладкая госпожа, - захныкали они. - Ты права, и твоя
мудрость сверкает, будто драгоценный камень.
- Сколько таких свистков существует на земле? Семь?
Дриндры завыли и не ответили.
- Больше семи? Меньше семи?
- Да.
- Три? Два? Только один? - сердито воскликнула Зораяс.
Дриндры утвердительно закивали.
- Где же он находится? На земле? Под водой?
- Да.
- В море?
- Да.
Зораяс усмехнулась, и дриндры съежились.
- Ну конечно, я слышала рассказ о таком свистке в виде змеиной головы,
сто тысяч лет назад подаренном вашим королем юноше по имени Зивеш. Теперь
он покоится на океанском дне, ведь Азрарн утопил его, а серебряный свисток
висел на его нежной шее, превратившейся сейчас в голые кости.
Дриндры забили хвостами и прошипели "да", как шипит раскаленный металл,
брошенный в воду.
Зораяс могла бы превратиться в рыбу, чтобы достать магический свисток.
Но для смертного, владеющего магией, было очень опасно принимать облик
животного или любого другого создания, не похожего на человека, поскольку
при превращении можно легко забыть человеческие ценности и начинать думать,
как то существо, чей облик он принял. Много рассказывали о великих
волшебниках, которые превращались в животных, рептилий или птиц и потом
забывали все свои заклинания и-то, кем были раньше, продолжая бегать,
ползать или размахивать крыльями до конца своих дней. Поэтому Зораяс
заколдовала одного из дриндров и заставила его принести ей свисток.
- Не волнуйся, я собираюсь угодить вашему князю, а не вредить ему Ведь
именно он является причиной моего нынешнего счастья, - убеждала его Зораяс.
Как бы там ни было, околдованный дриндр нырнул в пучину морских вод.
Туда, где лежали на песчаном дне молочно-белые кости Зивеша. Тысячу лет
назад морские чудища удивленно разглядывали мертвого юношу, русалки с
зелеными ледяными локонами целовали своими холодными губами его холодные
губы, касались заостренными языками двух драгоценных камней на его груди.
Но Зивеш не шевелился. Течение расчесывало его волосы, как когда-то их
расчесывали пальцы демона, его широко открытые глаза казались наполненными
слезами от горя и отчаяния В конце концов морской народ перестало
интересовать тело юноши. Вода стерла его черты и оставила лишь кости да
свисток в форме змеиной головы. Его-то и схватил посланный королевой дриндр,
бормоча себе что-то под нос Вернувшись к медной башне Зораяс, он положил
свисток с запутавшимися в него водорослями у ее ног.
Зораяс подняла свисток и больше часа внимательно разглядывала его.
В больших дворцовых садах был странный павильон, построенный из
черного гранита. В его стенах не прорубили окон, пол был выложен плитами из
чистого золота, а потолок сделан из тусклого и очень черного стекла,
которое не отражало света и сквозь которое ничего не было видно. В это
стекло были вкраплены бледные бриллианты, сапфиры, цирконы, в точности
повторявшие расположение звезд на небе. Работу выполнили настолько искусно,
что, находясь внутри павильона, казалось, что сверху над головой
простирается ночное небо. У стены, рядом с двойными дверями, свисал до пола
толстый бархатный шнур.
Когда поднялась луна и на колокольнях Зояда пробили полночь, в
павильон, держа в руке свисток, пришла Зораяс и села у бархатного шнура.
Она дождалась, пока луна зайдет и колокола пробьют наступление последней
четверти ночи перед восходом солнца.
Тогда королева приложила свисток к узкой щели в своей маске.
Сперва она ничего не услышала. Потом раздался гром и сквозь открытые
двойные двери ударила молния. Зораяс дернула бархатный шнур. Двери с
металлическим шумом закрылись. Молния тем временем превратилась в существо,
похожее на большого черного дракона. Из его рта сочилась расплавленная лава,
испускающая дурманящий запах.
Зораяс произнесла:
- Успокойся. Я защищена от твоего огненного дыхания колдовством.
Позволишь ли ты увидеть тебя, как довелось когда-то моему отцу Зорашаду?
Дракон, казалось, начал таять и блекнуть. Теперь в павильоне стоял
высокий и удивительно красивый человек в черном плаще, напоминающем крылья.
Зораяс, как и всякий смертный, пришла в смятение от его красоты. Ее
сердце торжествующе забилось.
- Повелитель Теней, прости свою служанку, заставившую тебя прийти сюда,
- сказала королева. - Случайно я нашла этот свисток и, узнав из старинной
легенды о его чудодейственном свойстве, не смогла воспротивиться желанию
взглянуть на тебя, владыка владык, величайший из князей.
Она хорошо знала о тщеславии демонов и поэтому обратилась к нему
именно так. Азрарн не выглядел мрачным или удивленным. Казалось, он
забавлялся.
- Тогда ты должна знать, что, позвав меня, можешь высказать мне свою
просьбу, - отозвался Азрарн.
- Несравненное Величество, я прошу лишь одно. Позволь посмотреть на
тебя, выразить благодарность и вернуть этот свисток, который по праву
принадлежит тебе.
Зораяс склонилась перед ним и протянула свисток. Князь демонов
приблизился, и его прикосновение, словно холодное пламя, прожгло ее руку
даже сквозь перчатку. Исковерканные пальцы пронзила боль, каждый шрам на ее
искалеченном лице воспламенился, а раны, которые бродячий торговец оставил
на ее груди и между бедер, казалось, запылали. И тут послышался удар
колокола, возвещавший восход солнца. Бешеная ярость горячим потоком
разлилась по телу Зораяс.
И она громко засмеялась.
Свет не проникал сквозь черную стеклянную крышу, которая выглядела так
же, как и само небо. Однако, услышав колокол, Азрарн сказал Зораяс:
- Мне приятна твоя учтивость, Железная Королева, но полагаю, что
солнце уже близко, а его свет мне отвратителен. Поэтому я должен покинуть
тебя.
- В самом деле? - спросила она. Королева подошла к тому месту, где
висел бархатный шнур, взяла его в руку и прошептала с улыбкой:
- Азрарн! Мой отец Зорашад был дураком, за что и поплатился. А я, его
дочь, потеряла много больше, чем королевство. Благодаря колдовству я
вернула многое, но кое-что я не в силах изменить, и именно об этом я, в
конце концов, хочу попросить тебя.
- Тогда говори скорее, - нетерпеливо бросил Азрарн.
- Я хотела бы увидеть прекрасное лицо одного из Владык Тьмы в сиянии
солнца, - сказала Зораяс.
Возможно, торжествуя и насмехаясь, она ошиблась, но ей показалось, что
удивительное лицо Азрарна побледнело.
- Разве я не говорил тебе, что солнце мне отвратительно, - напомнил
Азрарн.
- Отвратительно или страшно, великий король? Я думаю, ты панически
боишься его лучей, а если они коснутся тебя, то превратят в пыль или камень,
а может, и в какой-либо другой гадкий предмет.
На этот раз лицо Азрарна скривилось от ярости, и Зораяс в испуге
затаила дыхание.
- Самая проклятая из всех женщин, ты думаешь, что останешься
безнаказанной за свою наглость? Опасайся ночи, смертная - дочь безумца!
И, повернувшись, он пошел к закрытым дверям.
- Подожди! - закричала Зораяс и немного отдернула шнур вправо.
В крыше появилась щель, и луч солнца, словно стрела, упал на золотой
пол.
Азрарн застыл на месте. Его плащ затрепетал, будто испуганная птица.
Зораяс мягко обратилась к нему:
- Я знаю, что для всех демонов, и даже для их повелителя, солнечный
свет означает Смерть. В своих владениях ты можешь передвигаться с быстротой
молнии. Однако от дневного света тебе не скрыться. Ты ненавидишь золото.
Значит, если ты попытаешься нырнуть под землю из этого павильона, тебе
придется взломать золотые плиты на полу. А я тем временем потяну еще раз за
этот шнур, щель в крыше увеличится, и тогда солнечный свет, словно дождь,
зальет этот павильон.
Никто не знает, что ответил на это Азрарн. Возможно, он произнес
настолько страшные слова, что они могли бы прожечь бумагу, если бы кто-то
попытался их записать, а решившийся прочитать их тут же бы ослеп.
Несомненно, он угрожал Зораяс самыми жуткими наказаниями.
Но Зораяс ответила, что, даже если он убьет ее, она последним усилием
откроет шторы.
Наконец Азрарн успокоился и замер в темной половине комнаты. Солнечные
лучи освещали пол перед ним. Он оказался в ее власти - во власти земной
женщины. Но эта мысль скорее забавляла его, чем злила. Он перебирал в уме
возможные средства спасения. Кроме того, гордая королева так и не открыла
полностью стеклянную крышу. А гордыня часто губит смертных.
И тогда Азрарн обратился к ней нежным и волнующим тоном:
- Ты говорила мне, дочь Зорашада, что вернула себе многое из того,
чего лишила тебя смерть отца. Все, кроме одного. Одного лишь ты не смогла
изменить. Что же это, храбрая и умная дева, чего не смогло сделать твое
колдовство?
Но Зораяс не отвечала, играя бархатным шнуром. Азрарн улыбнулся. Он
льстил и хвалил ее, поскольку хорошо знал, что ни один в мире звук не был
более сладок для нее, чем интонации его голоса. Она не смогла бы остановить
его сейчас. Поэтому князь демонов тихо продолжал:
- Не секрет, что демоны любят торговаться. Если ты решишь закрыть свою
хитроумную крышу и позволишь мне вернуться в свои владения, я могу
предложить тебе такое могущество, которое могло бы удовлетворить даже твое
тщеславие.
Зораяс улыбнулась, хотя под маской это и не было заметно:
- Мои армии, князь, стали легендой. Они завоевали всю землю. Я
управляю семнадцатью странами. На следующий год я могу подчинить себе еще
столько же, если захочу. Что же касается моего могущества, мне кажется, ты
испытываешь его на себе.
- Конечно, мудрая дева, я понимаю, что ошибся. Скажи, предлагать
богатства подземных шахт, рубины, алмазы и изумруды, хранящиеся в недрах
земли, тебе также бесполезно? - медленно проговорил Азрарн.
- У меня достаточно драгоценных камней, - сказала Зораяс. - Ты видишь,
я их не ношу. Но если бы захотела, то у меня так много слуг, что через год
в моих кладовых стало бы втрое больше драгоценностей. Взгляни на эти
изумительные бриллианты, которые ты принял за звезды, князь.
- В таком случае, непобедимая дева, мне действительно нечего
предложить. У тебя есть все, за что борются смертные: сила, магия, здоровье.