Страница:
- Где вы их взяли? Это же... это... драгоценности настоящие! пролепетала она. Мамочка решила, что не слишком погрешит против истины, ответив:
- От бабушки в наследство достались.
Библиотекарша удивлённо воззрилась на неё, потом подставила к столу второй розовый стул, села и заговорила. Оказывается, она учится на историческом факультете университета на вечернем отделении, а в библиотеке подрабатывает днём. И просто восхищается историей и всем, что с нею связано.
- Вы историк? - спросила она Мамочку, и та многозначительно промолчала, решив не разубеждать наивное дитя. Степень восторга девушки не поддавалась описанию.
- Вот здорово! - горячо обрадовалась она и кивнув на профессоров, шепнула: - А то ходят к нам одни технари, скучища с ними.
И вновь принялась перебирать книжки, почти все из которых, по её признанию, выдавались в университете на руки одним лишь преподавателям, а студенты вынуждены были записывать цитаты из них на слух или пользоваться скучными пересказами из учебников, авторы которых всячески подтрунивали над религиозными причудами и предрассудками древних. И тут девушка сделала признание, ошеломившее Мамочку:
- Вы знаете, мне очень больно выслушивать всё это. Ведь я готовлюсь принять крещение. В ближайшую субботу...
Мамочка едва не вскрикнула от изумления, но вовремя сдержалась. И пока потупившаяся девушка тихим, но твёрдым голосом излагала своё мнение по этому поводу, Мамочка взирала на неё с неподдельным изумлением. Она привыкла считать веру в Бога уделом немощных старушек, которым ничего в жизни не нужно, кроме успокоения души. А тут вдруг такая молоденькая!.. Мамочка была шокирована признанием собеседницы. И пока та говорила, не особенно заботясь, слушают ли её, Мамочка с помощью нескольких наводящих вопросов пришла к печальному выводу: перед ней представительница какого-то нестандартного течения христианства. Проще говоря, сектантка.
Час от часу не легче! Умом Мамочка ещё готова была понять людей, соблазнённых таинственным видом сумрачных соборов, печальными ликами святых, скорбными хоровыми песнопениями, дымом кадильниц и трепетным светом тоненьких свечей. Такой была её старушонка, её добрая фея. Но подобных этой девушке людей понимать решительно отказывалась. Про сектантов поговаривали, что они не верят в силу икон, что не почитают народных праздников и не признают никаких римских пап или вселенских патриархов. Многие также не признают многожёнства, разрешённого официально. Многие вообще не женятся. Они даже в приметы не верят! Можно ли про такого человека сказать, что у него всё в порядке с головой?!
И хотя с сектантством власти не боролись, как с воинствующим феминизмом, Мамочка всё равно старалась держаться от таких людей подальше. Мало ли чего можно ожидать от сумасшедшего, не верящего в дурное влияние на судьбу треснувшего зеркала или чужой пуговицы, подобранной с земли...
Мамочка даже готова была уйти из библиотеки с тем, чтобы отправиться в другую. Её сдерживало лишь понимание того, что на поиск нового книгохранилища уйдёт ещё какое-то количество драгоценного времени, а терять зря хотя бы час не хотелось. Слишком велико было нетерпение и желание узнать, что кроется за цифрами из блокнота. Поэтому она решительно напомнила девушке, что пришла в читальный зал с намерением серьёзно поработать, а не болтать.
- Ой, конечно, извините! Я сейчас... - девушка встала, со смущённым видом взялась за спинку стула. И тут её взгляд упал на корешок книжки, лежавшей в самом низу.
- Ой, простите... я ещё эту не проверила, - сказала она и как бы оправдываясь, добавила: - Такова моя обязанность, извините...
Мамочке очень не хотелось, чтобы она увидела последний подарок Арефьяновны, но упираться... отнекиваться... Она протянула "Откровение" девушке.
Раскрыв эту книжку, библиотекарша вздрогнула, подняла на Мамочку округлившиеся карие глаза и прошептала:
- А это... это же... такой экземпляр... такое старинное издание... Это вообще не имеет цены! Таких книг осталось не долее полусотни во всём мире! Но вы... значит, и вы тоже верите?..
С одной стороны, Мамочка была польщена тем, что старушонка оставила ей "в наследство" нечто действительно бесценное. С другой же - неприятно поражена, поняв, что девушка приняла её за ограниченную дуру, верящую в сказочку про Бога. Хотя, если разобраться, всё не так уж плохо. Может быть, девушка будет даже полезна ей, если чистосердечно примет за свою...
И Мамочка не стала разубеждать наивную глупышку. Пусть себе думает, что хочет, главное - делала бы своё дело!
Девушка порывисто обняла "верующего историка" и начала действовать с неожиданной стремительностью. Она сбегала в подсобку, где остальные работницы читального зала готовились к утреннему просмотру "Рабыни Марики", и предупредила, что весь день будет работать только с Мамочкой. Занятые перипетиями "горячего южного мыла", библиотекарши не возражали.
И вот счастливая сектантка предоставила свои услуги избранной посетительнице. Она взяла на себя весь поиск необходимой литературы. Мамочка сообщала лишь, о какой стране и о каком времени хотела получить информацию, а девушка уже спешила в каталог, сама перебирала карточки, мчалась в хранилище, притаскивала оттуда стопку книг, из которых Мамочка выбирала одну-две, а ненужные девушка уносила обратно. Таким образом, молодая библиотекарша взяла на себя всю "черновую" работу. Мамочке оставалось лишь читать да анализировать тексты. Только к концу дня Мамочка поняла, какую неоценимую помощь оказала ей девушка, которая почла за счастье работать с "историком", в качестве награды робко испросив разрешения в свободное от поиска литературы время изучать старушкины подарки за соседним столиком.
А результаты Мамочкиных изысканий выглядели поначалу не очень-то впечатляюще.
Лучше всего обстояло дело с нулевым годом. Мамочка перелистала старушкины "Евангелия" и убедилась, что их страницы так и пестрят картинами убогого нищенства народа Иудеи, порабощённой могучим Римом. Там было полно убогих калек и одержимых различными бесами и нечистыми духами. Цари убивали невинных младенчиков, менялись жёнами и рубили головы пророкам (кстати, Мамочка, наконец, поняла, что Ирод Великий и Ирод Четвертовластник - два разных царя). И вершиной этих безобразий было, разумеется, распятие ни в чём не повинного Иисуса, про победу которого над сатаной она уверенно заявила ночью... при свете дня усомнившись, однако, что это за победа такая, когда тебя приколачивают к кресту.
Судя по всему, дьявол явно приложил здесь свою нечистую лапу. Всё перечисленное выше она сочла достаточным доказательством правоты своей теории и по наивности приняв памятные записки апостолов за хронологически точные труды профессиональных историков, не стала даже заглядывать в сочинения Иосифа Флавия и Филона Александрийского.
Далее последователи Иисуса вынесли его учение за пределы Палестины. Тут Мамочке пришло в голову, что следует анализировать историю только тех стран, где христианство получило распространение. А то зачем зверю набрасываться на каких-то дикарей, которые и понятия о нём не имеют! Потому она некоторое время колебалась, не зная, браться ли ей за изучение истории Римской империи, где богами почитали Юпитера и прочих. Но согласно "Евангелиям", Понтий Пилат был римлянином. И римские императоры первыми из правителей начали склоняться на сторону христианства. Поэтому Мамочка решила проверить следующие даты на примере Рима.
Двести тридцать шестой год как раз оказался годом смены правящих династий императоров, и некоторые историки придерживались того мнения, что именно с двести тридцать шестого года империя покатилась под гору, трон стал покупаться, а потом даже не римляне, а варвары начали сажать на него правителей-марионеток и свергать их под влиянием простой прихоти. До пятьсот шестидесятого года империя вообще не дотянула, потому что стараниями вождя скиров Одоакра перестала существовать ещё столетие назад.
Однако оставалась ещё Восточная Римская империя, или Византия. В истории этого государства Мамочка запуталась, как муха в паутине. Исследуя пятьсот шестидесятый год, она не нашла ровно ничего интересного и уже хотела бросить это занятие, почти разуверившись в успехе... Как вдруг совершенно случайно наткнулась на описание первой в истории пандемии - "Юстиниановой чумы", во время которой за пятьдесят лет умерло около ста миллионов человек. В среднем два миллиона умерших в год.
Сначала Мамочка не поверила в столь огромную цифру погибших. Проверила в медицинской энциклопедии - данные подтвердились. С другой стороны, полвека - период огромный... Но всё же масштаб эпидемии поражал воображение. И не зря её назвали по имени Юстиниана. Мамочка проверила годы его правления: с пятьсот двадцать седьмого по пятьсот шестьдесят пятый. Значит, пятьсот шестидесятый входил в этот период! Вот те на...
Решив быть более выдержанной и не делать скоропалительных выводов, Мамочка принялась за дальнейшие поиски. На очереди был шестьсот шестьдесят шестой год. И словно какая-то неведомая сила тут же захотела проверить решимость Мамочки, ибо в шестьсот шестьдесят шестом году ничего особо страшного, что подходило бы под определение катастрофы, в Византии опять же не происходило. Да, действительно начался упадок городов, культуры и вообще уровня жизни, около шестьсот шестьдесят шестого года завоеватели отторгли от неё порядочные территории. Но не более того!
Даже наоборот, середина седьмого века ознаменовалась определённым "прогрессом", если можно назвать так развитие учения о богочеловеческой сущности Христа и о Троице. Как человек неверующий, Мамочка была далека от способности решать подобные вопросы. Но если это было время пришествия дьявола, врага Христа, вряд ли был бы возможен и "прогресс".
А если...
Мамочка опустила раскрытую книгу на стол и задумчиво возвела очи к потолку.
А вдруг именно из-за "прогресса" христианского учения зверь как раз не смог развернуться в полную силу?! Получается, это способ отражения его атак...
"Тоже мне способ! Во всём уподобиться сирым, убогим старушонкам да всяким сопливым девчонкам вроде этой библиотекарши? Вот ещё!" Атеистическая натура Мамочки взбунтовалась против подобного, с позволения сказать, рецепта.
Но время шло, и чтобы не расслабляться, Мамочка решила отложить толкование "провала" теории на дальнейшее. А пока на очереди был девятьсот второй год. И уж тут-то с совпадениями был полный порядок, так как в девятьсот седьмом году князь язычников-славян Олег осадил Константинополь, а в девятьсот одиннадцатом Византия вынуждена была заключить невыгодный для себя мирный договор. Правда, Олег не стёр Константинополь с лица земли, а всего лишь приколотил свой щит над городскими воротами. Правда и то, что вскоре Византия взяла реванш в войне. Однако сам по себе удар в самое сердце государства значил многое. Тем более всего через пять лет после девятьсот второго года!
Воспрянув духом, Мамочка хотела продолжить просмотр... когда выяснилось, что просматривать дальше нечего: в тысяча двести четвёртом году, за двадцать два года до "рубежа", Константинополь пал под ударами крестоносцев, и Восточная Римская империя перестала существовать. Это чрезвычайно не понравилось Мамочке. Мало того, что такой ход событий чрезвычайно напоминал падение Западной империи. Но виновниками гибели государства были на этот раз христиане, а не язычники. Покопавшись в книжках, Мамочка убедилась, что тысяча двести четвёртый год стал годом окончательного разделения православной и католической церквей. Получается, с этого времени сторонники Христа начали враждовать открыто. И это в канун пришествия зверя... Какая неосторожность! И как это всё противно: кровопролитные крестовые походы, осады, споры из-за "filioque", взаимные анафемы Гумберта и Керулария... Да где же разум у последователей доброго Сына Божьего?!
Но в конце концов, Мамочка пока что не собиралась примыкать к ним, она разыскивала доказательства собственной теории. И здесь неожиданно возникло явное затруднение. История Византии закончилась. И ещё в начале десятого века карта Европы запестрела множеством цветов. Части империи Карла Великого окончательно разделились задолго до распада Византии. Мало того - каждое государство дробилось на множество графств, маркграфств, герцогств и так далее. Не говоря уже о независимых мини-государствах. В общем, полная неразбериха.
Мамочка не была сильна в истории, поэтому побоялась запутаться в разноцветной сети. Как человеку неопытному, ей было гораздо легче проследить историю одного большого государства, чем нескольких десятков маленьких. Но на своё счастье она вспомнила, что в тот период в Восточной Европе начало развиваться и крепнуть мощное государство славян, которые в девятьсот седьмом году задали жару Византии, а теперь и сами стали христианами. Поэтому Мамочка обратилась к истории России.
И что же? В тысяча двести двадцать третьем году русичи проиграли татарам битву на Калке, которая была словно разведкой перед крупным боем. А в тысяча двести двадцать седьмом году печально известный хан Батый, унаследовав от своего деда Чингисхана всю полноту власти, стал главой улуса Джучи и через десять лет обрушил неисчислимые орды на русские земли! Когда Мамочка прочитала длинный список городов, покорённых великим Батуханом или вообще стёртых с лица земли, то почувствовала, как на голове зашевелились волосы. А ведь только счастливое стечение обстоятельств спасло от татарского разгрома и разорения Западную Европу...
И тем большее облегчение вызвал у неё образ двадцатилетнего князя Александра Ярославовича, который, правда, всячески избегал сражений с ордами кочевников, но разгромил сначала шведов на Неве, а затем, в тысяча двести сорок втором году, устроил немецким рыцарям Ледовое побоище. А когда познакомилась со свидетельством Карамзина о всенародной любви, которой пользовался Александр Невский, то невольно задумалась над собственными словами, сказанными ночью многоглазой тьме: "Вслед за зверем приходит тот, кто спасает людей".
Неужели и это правда... Хотя - может быть, вполне может быть! Христос ведь тоже пришёл, чтобы, по Его собственным заявлениям, спасти человечество...
В тысяча триста двадцать восьмом году Мамочкино внимание привлекла интереснейшая личность Ивана Калиты, великого князя Московского и Владимирского, начавшего собирать вокруг своих владений разрозненные русские земли. Эта фигура была весьма противоречива. С одной стороны, Калита заслужил титул "собирателя государства" (а разве это плохое дело?) и вроде был добр и милостив. Но с другой, князь не всегда избирал для достижения поставленной цели безупречные средства. Он вовсю использовал деньги Золотой Орды, не брезговал ни хитростью, ни убийством. А к концу жизни, словно бы чего-то испугавшись, отказался от престола и постригся в монахи. Почему же князь так поступил?..
Продолжая раздумывать над действиями Калиты, Мамочка листала труд Карамзина, когда совершенно неожиданно обнаружила другого князя-воина, разбившего татар в донской степи у той же Калки. И вновь подивилась молодому возрасту Дмитрия Донского: он выиграл Куликовскую битву, будучи тридцати лет от роду, а умер всего в тридцать восемь.
И тысяча пятьсот шестьдесят восьмой год никаких сомнений у Мамочки не вызвал, ибо это была как раз середина правления Ивана Грозного. Около этого года периодически впадавший в приступы безумства царь как раз основал опричнину, и удалые молодцы, приторочив к сёдлам собачьи головы и мётлы, носились по городам и весям, именем царя творя произвол и насилие. А тот развлекался массовыми казнями и был просто помешан на идее затаившихся повсюду бунтарей.
"И он ещё предлагал пойти на мировую!" - думала возмущённая Мамочка о человеке из сна, захлопывая "Историю государства Российского" и переходя к следующей книге.
Около тысяча восемьсот девяносто второго года она обнаружила другую противоречивую фигуру. Человек этот, взявший псевдоним "Ленин", как раз начинал кипучую деятельность, позже вознесшую его на вершину созданного на обломках Российской империи государства. Ленина называли вождём мирового пролетариата, а после смерти вопреки завещанию забальзамировали его тело и поставили в специально построенном мавзолее, точно он был азиатским правителем. Потом память его оплёвывали, взрывали возведенные по всей стране памятники.
Мало того, Ленин проторил дорогу другому человеку, которого уже величали Вождём и Учителем всех времён и народов. Вот он установил порядки, мало чем отличавшиеся от опричнины, только в гораздо больших масштабах. Новые "опричники" разъезжали не на лошадях, а на чёрных машинах с решётками, а Вождь и Учитель истреблял не отдельных заговорщиков, а целые народы. В общем, империя вроде бы и не была побеждена, а лишь переродилась, сменила обличье.
Когда же Мамочка узнала, что Советский Союз распался в тысяча девятьсот девяносто первом году, сердце её дрогнуло. Она сразу вспомнила, что Иван Калита взошёл на московский престол в тысяча триста двадцать пятом году. На всякий случай проверив эту дату у Карамзина, вычла вторую дату из первой и получила:
1991 - 1325 = 666
Получается, собранная Калитой держава простояла ровно 666 лет! И, несмотря на явный дефицит времени, Мамочка вернулась к соответствующему разделу "Истории государства Российского" и крепко задумалась: а так ли уж хорошо поступил князь, пользуясь вражеским золотом и неправедными методами для основания государства? И не в этом ли деянии раскаялся в конце жизни...
И уж точно ничего хорошего не происходило (да и происходить не могло!) в странах, образовавшихся после развала Советского Союза: кровавые локальные войны, не утихающие годами, голод, разруха, глубочайший кризис.
Но вот с историей ещё одного крупного государства покончено. Что же дальше?
Разумеется, Мамочка рисковала запутаться, но не оставлять же в тылу "белые пятна"! И после некоторых колебаний вернулась к истории средневековой Западной Европы.
Увы, она тут же была погребена под кучей книг, принесенных библиотекаршей из хранилища в три приёма. Всю эту литературу нельзя было прочесть и за неделю. Впрочем, близ указанных дат даже при беглом просмотре Мамочка находила всё те же бедствия, обрушившиеся на многие страны: войны, казни, разруху, нищету, эпидемии чумы и оспы. Даже эпидемию СПИДа почему-то назвали именно "чумой ХХ века" - снова чума! А ведь СПИД как бы прилепился к роковым 1994-98 годам!..
Смерть и кровь, кровь и смерть... Море крови, миллионы погибших!
Особенно поразила Мамочку история Франции. В принесенном старушонкой сочинении Жюля Мишле "Ведьма" она вычитала, что этот историк относил возникновение чёрной мессы к четырнадцатому веку. Мамочка разом вспомнила все рассказы о дьяволистах, все "ужастики", которые смотрела в молодости, и её руки покрылись противной "гусиной кожей". Но период с тысяча триста двадцать восьмого по тридцать второй годы был знаменит не только этим. Авиньонское пленение пап показало, что раскол происходил не только между православием и католицизмом, но внедрился вглубь католической церкви. Пленение цвета французской знати под Креси вызвало непомерный рост налогов (чтобы откупиться, пленникам требовались деньги). А это в свою очередь спровоцировало Жакерию. И надо ли говорить, какое облегчение испытала Мамочка, обнаружив в этом беспросветном мраке чистый светлый образ Жанны Д'Арк, девятнадцатилетней крестьянской девушки, которая возглавила армию, продемонстрировала чудеса героизма, возвела на престол короля, была вероломно предана, выдана англичанам, обвинена в колдовстве и сожжена на костре, но позже оправдана и причислена к лику святых!
"Да, вслед за нечистыми силами всегда является спаситель. Даже вот такая юная девушка. А этот лжец говорил, что женщины не могут воевать с ним, что нет больше амазонок... Как же нет?!" - подумала Мамочка и едва не прослезилась от восторга.
И ещё: уже исследуя другой "узел" во Франции, тысяча пятьсот шестьдесят восьмой год, она нашла невиданное по масштабам кровавое побоище Варфоломеевскую резню, длившуюся несколько месяцев. Вновь кровавое злодеяние было прикрыто именем святого. Какое кощунство! О, бедная Франция...
Но вот Мамочка закончила беглый просмотр литературы и по Западной Европе. С двумя следующими датами всё было более-менее ясно. К счастью, крупные войны на планете после двадцать первого века уже не велись, хотя всевозможные болезни оставались до сих пор. Проблема голода была снята к двадцать четвёртому веку...
Веком раньше на повестку дня встал вопрос генетического вырождения человечества. Как ни парадоксально это звучит, тогда люди даже отдалённо не представляли, что это такое на самом деле. Просто к тому времени начали возникать и увеличиваться довольно устойчивые группы людей, которых позже назвали имиками. Такие особи рождались и прежде, но теперь дело было и в количестве, и в устойчивости изменений. Это волновало умы, и вот в две тысячи двести тридцатом году, всего за четыре года до "узлового", один учёный предложил "универсальное", по его словам, средство против вырождения человечества из области генной инженерии.
К несчастью, новейшая панацея имела дефект, который проявлялся лишь во втором поколении. О последствиях страшно говорить. Жуткие уроды, в десятки, сотни раз более страшные, чем обыкновенные импотенты, плодились в геометрической прогрессии. Не помогло даже создание специальной генетической полиции. В конце концов, дело кончилось всепланетным запрещением на любые опыты в области генных исследований. Однако столь неосмотрительно открытую "шкатулку Пандоры" человечество закрывало аж до двадцать шестого века.
А уже к середине его (ну, как не вспомнить две тысячи пятьсот пятьдесят восьмой "узловой" год!) на земле подспудно вызрело новое несчастье всепланетная экологическая катастрофа, вызванная неумеренным техническим прогрессом. И самое главное, авторитетные специалисты заявляли, что имики не перестанут рождаться до тех пор, пока не удастся сбалансировать экосистему Земли. Значит, год от года в мир будет являться всё большее число таких бедняг, как Эймер. И люди всерьёз принялись решать неразрешимую задачу: с одной стороны, пытаться предельно ограничить применение сложной техники, где только возможно вернувшись к ручному труду; с другой стороны, от соблазнительных достижений прогресса так нелегко отказаться...
И вот ещё что. Для лечения той же массовой импотенции, то есть, по большому счёту, для выживания человечества требовались лекарства, разнообразные процедуры, иными словами, технический прогресс. Однако он же порождал новых имиков! Замкнутый круг...
"Что сделать для счастья таких вот обездоленных, как Мальчик?" - думала сердобольная Мамочка. Эта мысль едва не отвлекла её от цели библиотечного поиска. В общем, понятно было, что Мамочка очень устала, что пора уходить отсюда. Что ещё можно сделать? Вроде бы поиск по всем полученным датам завершён.
И всё же её не покидало смутное беспокойство. Пожалуй, кое-что ещё непременно следовало доделать. Ведь не зря точки отсчёта всех трёх последовательностей дат лежали далеко за пределами христианской эры. Интересно, как сказывалось влияние этих циклов на евреях, не веривших в мессианство Христа? Надо было проследить дохристианскую историю, вот что!
Тогда Мамочка перелистала "Пятикнижие" и наткнулась на историю исхода древних евреев из Египта. Она так и не узнала, каких трудов стоило молоденькой библиотекарше разыскать в хранилище тоненькую брошюрку, посвящённую календарю евреев и их праздникам. Но брошюрка ясно свидетельствовала: исход состоялся, согласно принятому летоисчислению, около тысяча триста двенадцатого года до новой эры. Но если отсчитать число 1332 назад от нулевого года, получится, что обе даты разделяют каких-то двадцать лет! И не надо забывать, что исход являлся лишь финалом длительного рабства. А само оно со всеми сопутствующими атрибутами (например, в "Исходе" опять же говорилось об убийстве младенцев правителем-фараоном) было до 1312 года! То есть, опять же "узловой" 1332 год попадал под подозрение...
На том поиски и завершились. Мамочка чудовищно устала. Она слишком привыкла чертить и руководить отделом, поэтому целый день работы с литературой, отбор дат и анализ событий дались ей легко. В Мамочкиной голове образовалось некое подобие гудящего пчелиного улья. И чтобы унять гудение, усмирить неспокойный рой мыслей и громоздящихся друг на друга ассоциаций, она раскрыла принесённую с собой тетрадку и всё оставшееся до конца работы читального зала время писала. Она занесла в тетрадку и соответствующие стихи из "Откровения", записала историю со старушонкой, и то, как додумалась сосчитать число зверя, и все три цепочки "узловых" дат вместе с исходными, и все выявленные исторические события в хронологическом порядке со ссылками на первоисточники.
Когда она, наконец, отложила ручку, принялась разминать болевшие от напряжения пальцы, потирать слезившиеся глаза и попробовала разогнуть затёкшую спину, над самым ухом раздался тихий и какой-то испуганный голос девушки-библиотекарши:
- Извините, но нам пора закрываться. Все уже ушли, мы и так одни остались, а мне ещё книги нести в хранилище. А потом на вечерние лекции. Ещё раз извините, пожалуйста...
Мамочка утомлённо улыбнулась, заверила девушку, что всё в полном порядке, что она как раз успела, горячо поблагодарила за неоценимую помощь. Библиотекарша застеснялась, пригласила знаменитого историка приходить в читальный зал ещё, с удовольствием согласилась подержать сумку, пока Мамочка укладывала в неё старушкины книги, блокнот и тетрадку с записями. Только "Откровение святого Иоанна Богослова" девушка робко попросила подержать в руках на прощание. Посмеявшись в душе над столь наивной фанатичностью, Мамочка уступила просьбе. А после помогла девушке отнести библиотечные книги в хранилище.
- От бабушки в наследство достались.
Библиотекарша удивлённо воззрилась на неё, потом подставила к столу второй розовый стул, села и заговорила. Оказывается, она учится на историческом факультете университета на вечернем отделении, а в библиотеке подрабатывает днём. И просто восхищается историей и всем, что с нею связано.
- Вы историк? - спросила она Мамочку, и та многозначительно промолчала, решив не разубеждать наивное дитя. Степень восторга девушки не поддавалась описанию.
- Вот здорово! - горячо обрадовалась она и кивнув на профессоров, шепнула: - А то ходят к нам одни технари, скучища с ними.
И вновь принялась перебирать книжки, почти все из которых, по её признанию, выдавались в университете на руки одним лишь преподавателям, а студенты вынуждены были записывать цитаты из них на слух или пользоваться скучными пересказами из учебников, авторы которых всячески подтрунивали над религиозными причудами и предрассудками древних. И тут девушка сделала признание, ошеломившее Мамочку:
- Вы знаете, мне очень больно выслушивать всё это. Ведь я готовлюсь принять крещение. В ближайшую субботу...
Мамочка едва не вскрикнула от изумления, но вовремя сдержалась. И пока потупившаяся девушка тихим, но твёрдым голосом излагала своё мнение по этому поводу, Мамочка взирала на неё с неподдельным изумлением. Она привыкла считать веру в Бога уделом немощных старушек, которым ничего в жизни не нужно, кроме успокоения души. А тут вдруг такая молоденькая!.. Мамочка была шокирована признанием собеседницы. И пока та говорила, не особенно заботясь, слушают ли её, Мамочка с помощью нескольких наводящих вопросов пришла к печальному выводу: перед ней представительница какого-то нестандартного течения христианства. Проще говоря, сектантка.
Час от часу не легче! Умом Мамочка ещё готова была понять людей, соблазнённых таинственным видом сумрачных соборов, печальными ликами святых, скорбными хоровыми песнопениями, дымом кадильниц и трепетным светом тоненьких свечей. Такой была её старушонка, её добрая фея. Но подобных этой девушке людей понимать решительно отказывалась. Про сектантов поговаривали, что они не верят в силу икон, что не почитают народных праздников и не признают никаких римских пап или вселенских патриархов. Многие также не признают многожёнства, разрешённого официально. Многие вообще не женятся. Они даже в приметы не верят! Можно ли про такого человека сказать, что у него всё в порядке с головой?!
И хотя с сектантством власти не боролись, как с воинствующим феминизмом, Мамочка всё равно старалась держаться от таких людей подальше. Мало ли чего можно ожидать от сумасшедшего, не верящего в дурное влияние на судьбу треснувшего зеркала или чужой пуговицы, подобранной с земли...
Мамочка даже готова была уйти из библиотеки с тем, чтобы отправиться в другую. Её сдерживало лишь понимание того, что на поиск нового книгохранилища уйдёт ещё какое-то количество драгоценного времени, а терять зря хотя бы час не хотелось. Слишком велико было нетерпение и желание узнать, что кроется за цифрами из блокнота. Поэтому она решительно напомнила девушке, что пришла в читальный зал с намерением серьёзно поработать, а не болтать.
- Ой, конечно, извините! Я сейчас... - девушка встала, со смущённым видом взялась за спинку стула. И тут её взгляд упал на корешок книжки, лежавшей в самом низу.
- Ой, простите... я ещё эту не проверила, - сказала она и как бы оправдываясь, добавила: - Такова моя обязанность, извините...
Мамочке очень не хотелось, чтобы она увидела последний подарок Арефьяновны, но упираться... отнекиваться... Она протянула "Откровение" девушке.
Раскрыв эту книжку, библиотекарша вздрогнула, подняла на Мамочку округлившиеся карие глаза и прошептала:
- А это... это же... такой экземпляр... такое старинное издание... Это вообще не имеет цены! Таких книг осталось не долее полусотни во всём мире! Но вы... значит, и вы тоже верите?..
С одной стороны, Мамочка была польщена тем, что старушонка оставила ей "в наследство" нечто действительно бесценное. С другой же - неприятно поражена, поняв, что девушка приняла её за ограниченную дуру, верящую в сказочку про Бога. Хотя, если разобраться, всё не так уж плохо. Может быть, девушка будет даже полезна ей, если чистосердечно примет за свою...
И Мамочка не стала разубеждать наивную глупышку. Пусть себе думает, что хочет, главное - делала бы своё дело!
Девушка порывисто обняла "верующего историка" и начала действовать с неожиданной стремительностью. Она сбегала в подсобку, где остальные работницы читального зала готовились к утреннему просмотру "Рабыни Марики", и предупредила, что весь день будет работать только с Мамочкой. Занятые перипетиями "горячего южного мыла", библиотекарши не возражали.
И вот счастливая сектантка предоставила свои услуги избранной посетительнице. Она взяла на себя весь поиск необходимой литературы. Мамочка сообщала лишь, о какой стране и о каком времени хотела получить информацию, а девушка уже спешила в каталог, сама перебирала карточки, мчалась в хранилище, притаскивала оттуда стопку книг, из которых Мамочка выбирала одну-две, а ненужные девушка уносила обратно. Таким образом, молодая библиотекарша взяла на себя всю "черновую" работу. Мамочке оставалось лишь читать да анализировать тексты. Только к концу дня Мамочка поняла, какую неоценимую помощь оказала ей девушка, которая почла за счастье работать с "историком", в качестве награды робко испросив разрешения в свободное от поиска литературы время изучать старушкины подарки за соседним столиком.
А результаты Мамочкиных изысканий выглядели поначалу не очень-то впечатляюще.
Лучше всего обстояло дело с нулевым годом. Мамочка перелистала старушкины "Евангелия" и убедилась, что их страницы так и пестрят картинами убогого нищенства народа Иудеи, порабощённой могучим Римом. Там было полно убогих калек и одержимых различными бесами и нечистыми духами. Цари убивали невинных младенчиков, менялись жёнами и рубили головы пророкам (кстати, Мамочка, наконец, поняла, что Ирод Великий и Ирод Четвертовластник - два разных царя). И вершиной этих безобразий было, разумеется, распятие ни в чём не повинного Иисуса, про победу которого над сатаной она уверенно заявила ночью... при свете дня усомнившись, однако, что это за победа такая, когда тебя приколачивают к кресту.
Судя по всему, дьявол явно приложил здесь свою нечистую лапу. Всё перечисленное выше она сочла достаточным доказательством правоты своей теории и по наивности приняв памятные записки апостолов за хронологически точные труды профессиональных историков, не стала даже заглядывать в сочинения Иосифа Флавия и Филона Александрийского.
Далее последователи Иисуса вынесли его учение за пределы Палестины. Тут Мамочке пришло в голову, что следует анализировать историю только тех стран, где христианство получило распространение. А то зачем зверю набрасываться на каких-то дикарей, которые и понятия о нём не имеют! Потому она некоторое время колебалась, не зная, браться ли ей за изучение истории Римской империи, где богами почитали Юпитера и прочих. Но согласно "Евангелиям", Понтий Пилат был римлянином. И римские императоры первыми из правителей начали склоняться на сторону христианства. Поэтому Мамочка решила проверить следующие даты на примере Рима.
Двести тридцать шестой год как раз оказался годом смены правящих династий императоров, и некоторые историки придерживались того мнения, что именно с двести тридцать шестого года империя покатилась под гору, трон стал покупаться, а потом даже не римляне, а варвары начали сажать на него правителей-марионеток и свергать их под влиянием простой прихоти. До пятьсот шестидесятого года империя вообще не дотянула, потому что стараниями вождя скиров Одоакра перестала существовать ещё столетие назад.
Однако оставалась ещё Восточная Римская империя, или Византия. В истории этого государства Мамочка запуталась, как муха в паутине. Исследуя пятьсот шестидесятый год, она не нашла ровно ничего интересного и уже хотела бросить это занятие, почти разуверившись в успехе... Как вдруг совершенно случайно наткнулась на описание первой в истории пандемии - "Юстиниановой чумы", во время которой за пятьдесят лет умерло около ста миллионов человек. В среднем два миллиона умерших в год.
Сначала Мамочка не поверила в столь огромную цифру погибших. Проверила в медицинской энциклопедии - данные подтвердились. С другой стороны, полвека - период огромный... Но всё же масштаб эпидемии поражал воображение. И не зря её назвали по имени Юстиниана. Мамочка проверила годы его правления: с пятьсот двадцать седьмого по пятьсот шестьдесят пятый. Значит, пятьсот шестидесятый входил в этот период! Вот те на...
Решив быть более выдержанной и не делать скоропалительных выводов, Мамочка принялась за дальнейшие поиски. На очереди был шестьсот шестьдесят шестой год. И словно какая-то неведомая сила тут же захотела проверить решимость Мамочки, ибо в шестьсот шестьдесят шестом году ничего особо страшного, что подходило бы под определение катастрофы, в Византии опять же не происходило. Да, действительно начался упадок городов, культуры и вообще уровня жизни, около шестьсот шестьдесят шестого года завоеватели отторгли от неё порядочные территории. Но не более того!
Даже наоборот, середина седьмого века ознаменовалась определённым "прогрессом", если можно назвать так развитие учения о богочеловеческой сущности Христа и о Троице. Как человек неверующий, Мамочка была далека от способности решать подобные вопросы. Но если это было время пришествия дьявола, врага Христа, вряд ли был бы возможен и "прогресс".
А если...
Мамочка опустила раскрытую книгу на стол и задумчиво возвела очи к потолку.
А вдруг именно из-за "прогресса" христианского учения зверь как раз не смог развернуться в полную силу?! Получается, это способ отражения его атак...
"Тоже мне способ! Во всём уподобиться сирым, убогим старушонкам да всяким сопливым девчонкам вроде этой библиотекарши? Вот ещё!" Атеистическая натура Мамочки взбунтовалась против подобного, с позволения сказать, рецепта.
Но время шло, и чтобы не расслабляться, Мамочка решила отложить толкование "провала" теории на дальнейшее. А пока на очереди был девятьсот второй год. И уж тут-то с совпадениями был полный порядок, так как в девятьсот седьмом году князь язычников-славян Олег осадил Константинополь, а в девятьсот одиннадцатом Византия вынуждена была заключить невыгодный для себя мирный договор. Правда, Олег не стёр Константинополь с лица земли, а всего лишь приколотил свой щит над городскими воротами. Правда и то, что вскоре Византия взяла реванш в войне. Однако сам по себе удар в самое сердце государства значил многое. Тем более всего через пять лет после девятьсот второго года!
Воспрянув духом, Мамочка хотела продолжить просмотр... когда выяснилось, что просматривать дальше нечего: в тысяча двести четвёртом году, за двадцать два года до "рубежа", Константинополь пал под ударами крестоносцев, и Восточная Римская империя перестала существовать. Это чрезвычайно не понравилось Мамочке. Мало того, что такой ход событий чрезвычайно напоминал падение Западной империи. Но виновниками гибели государства были на этот раз христиане, а не язычники. Покопавшись в книжках, Мамочка убедилась, что тысяча двести четвёртый год стал годом окончательного разделения православной и католической церквей. Получается, с этого времени сторонники Христа начали враждовать открыто. И это в канун пришествия зверя... Какая неосторожность! И как это всё противно: кровопролитные крестовые походы, осады, споры из-за "filioque", взаимные анафемы Гумберта и Керулария... Да где же разум у последователей доброго Сына Божьего?!
Но в конце концов, Мамочка пока что не собиралась примыкать к ним, она разыскивала доказательства собственной теории. И здесь неожиданно возникло явное затруднение. История Византии закончилась. И ещё в начале десятого века карта Европы запестрела множеством цветов. Части империи Карла Великого окончательно разделились задолго до распада Византии. Мало того - каждое государство дробилось на множество графств, маркграфств, герцогств и так далее. Не говоря уже о независимых мини-государствах. В общем, полная неразбериха.
Мамочка не была сильна в истории, поэтому побоялась запутаться в разноцветной сети. Как человеку неопытному, ей было гораздо легче проследить историю одного большого государства, чем нескольких десятков маленьких. Но на своё счастье она вспомнила, что в тот период в Восточной Европе начало развиваться и крепнуть мощное государство славян, которые в девятьсот седьмом году задали жару Византии, а теперь и сами стали христианами. Поэтому Мамочка обратилась к истории России.
И что же? В тысяча двести двадцать третьем году русичи проиграли татарам битву на Калке, которая была словно разведкой перед крупным боем. А в тысяча двести двадцать седьмом году печально известный хан Батый, унаследовав от своего деда Чингисхана всю полноту власти, стал главой улуса Джучи и через десять лет обрушил неисчислимые орды на русские земли! Когда Мамочка прочитала длинный список городов, покорённых великим Батуханом или вообще стёртых с лица земли, то почувствовала, как на голове зашевелились волосы. А ведь только счастливое стечение обстоятельств спасло от татарского разгрома и разорения Западную Европу...
И тем большее облегчение вызвал у неё образ двадцатилетнего князя Александра Ярославовича, который, правда, всячески избегал сражений с ордами кочевников, но разгромил сначала шведов на Неве, а затем, в тысяча двести сорок втором году, устроил немецким рыцарям Ледовое побоище. А когда познакомилась со свидетельством Карамзина о всенародной любви, которой пользовался Александр Невский, то невольно задумалась над собственными словами, сказанными ночью многоглазой тьме: "Вслед за зверем приходит тот, кто спасает людей".
Неужели и это правда... Хотя - может быть, вполне может быть! Христос ведь тоже пришёл, чтобы, по Его собственным заявлениям, спасти человечество...
В тысяча триста двадцать восьмом году Мамочкино внимание привлекла интереснейшая личность Ивана Калиты, великого князя Московского и Владимирского, начавшего собирать вокруг своих владений разрозненные русские земли. Эта фигура была весьма противоречива. С одной стороны, Калита заслужил титул "собирателя государства" (а разве это плохое дело?) и вроде был добр и милостив. Но с другой, князь не всегда избирал для достижения поставленной цели безупречные средства. Он вовсю использовал деньги Золотой Орды, не брезговал ни хитростью, ни убийством. А к концу жизни, словно бы чего-то испугавшись, отказался от престола и постригся в монахи. Почему же князь так поступил?..
Продолжая раздумывать над действиями Калиты, Мамочка листала труд Карамзина, когда совершенно неожиданно обнаружила другого князя-воина, разбившего татар в донской степи у той же Калки. И вновь подивилась молодому возрасту Дмитрия Донского: он выиграл Куликовскую битву, будучи тридцати лет от роду, а умер всего в тридцать восемь.
И тысяча пятьсот шестьдесят восьмой год никаких сомнений у Мамочки не вызвал, ибо это была как раз середина правления Ивана Грозного. Около этого года периодически впадавший в приступы безумства царь как раз основал опричнину, и удалые молодцы, приторочив к сёдлам собачьи головы и мётлы, носились по городам и весям, именем царя творя произвол и насилие. А тот развлекался массовыми казнями и был просто помешан на идее затаившихся повсюду бунтарей.
"И он ещё предлагал пойти на мировую!" - думала возмущённая Мамочка о человеке из сна, захлопывая "Историю государства Российского" и переходя к следующей книге.
Около тысяча восемьсот девяносто второго года она обнаружила другую противоречивую фигуру. Человек этот, взявший псевдоним "Ленин", как раз начинал кипучую деятельность, позже вознесшую его на вершину созданного на обломках Российской империи государства. Ленина называли вождём мирового пролетариата, а после смерти вопреки завещанию забальзамировали его тело и поставили в специально построенном мавзолее, точно он был азиатским правителем. Потом память его оплёвывали, взрывали возведенные по всей стране памятники.
Мало того, Ленин проторил дорогу другому человеку, которого уже величали Вождём и Учителем всех времён и народов. Вот он установил порядки, мало чем отличавшиеся от опричнины, только в гораздо больших масштабах. Новые "опричники" разъезжали не на лошадях, а на чёрных машинах с решётками, а Вождь и Учитель истреблял не отдельных заговорщиков, а целые народы. В общем, империя вроде бы и не была побеждена, а лишь переродилась, сменила обличье.
Когда же Мамочка узнала, что Советский Союз распался в тысяча девятьсот девяносто первом году, сердце её дрогнуло. Она сразу вспомнила, что Иван Калита взошёл на московский престол в тысяча триста двадцать пятом году. На всякий случай проверив эту дату у Карамзина, вычла вторую дату из первой и получила:
1991 - 1325 = 666
Получается, собранная Калитой держава простояла ровно 666 лет! И, несмотря на явный дефицит времени, Мамочка вернулась к соответствующему разделу "Истории государства Российского" и крепко задумалась: а так ли уж хорошо поступил князь, пользуясь вражеским золотом и неправедными методами для основания государства? И не в этом ли деянии раскаялся в конце жизни...
И уж точно ничего хорошего не происходило (да и происходить не могло!) в странах, образовавшихся после развала Советского Союза: кровавые локальные войны, не утихающие годами, голод, разруха, глубочайший кризис.
Но вот с историей ещё одного крупного государства покончено. Что же дальше?
Разумеется, Мамочка рисковала запутаться, но не оставлять же в тылу "белые пятна"! И после некоторых колебаний вернулась к истории средневековой Западной Европы.
Увы, она тут же была погребена под кучей книг, принесенных библиотекаршей из хранилища в три приёма. Всю эту литературу нельзя было прочесть и за неделю. Впрочем, близ указанных дат даже при беглом просмотре Мамочка находила всё те же бедствия, обрушившиеся на многие страны: войны, казни, разруху, нищету, эпидемии чумы и оспы. Даже эпидемию СПИДа почему-то назвали именно "чумой ХХ века" - снова чума! А ведь СПИД как бы прилепился к роковым 1994-98 годам!..
Смерть и кровь, кровь и смерть... Море крови, миллионы погибших!
Особенно поразила Мамочку история Франции. В принесенном старушонкой сочинении Жюля Мишле "Ведьма" она вычитала, что этот историк относил возникновение чёрной мессы к четырнадцатому веку. Мамочка разом вспомнила все рассказы о дьяволистах, все "ужастики", которые смотрела в молодости, и её руки покрылись противной "гусиной кожей". Но период с тысяча триста двадцать восьмого по тридцать второй годы был знаменит не только этим. Авиньонское пленение пап показало, что раскол происходил не только между православием и католицизмом, но внедрился вглубь католической церкви. Пленение цвета французской знати под Креси вызвало непомерный рост налогов (чтобы откупиться, пленникам требовались деньги). А это в свою очередь спровоцировало Жакерию. И надо ли говорить, какое облегчение испытала Мамочка, обнаружив в этом беспросветном мраке чистый светлый образ Жанны Д'Арк, девятнадцатилетней крестьянской девушки, которая возглавила армию, продемонстрировала чудеса героизма, возвела на престол короля, была вероломно предана, выдана англичанам, обвинена в колдовстве и сожжена на костре, но позже оправдана и причислена к лику святых!
"Да, вслед за нечистыми силами всегда является спаситель. Даже вот такая юная девушка. А этот лжец говорил, что женщины не могут воевать с ним, что нет больше амазонок... Как же нет?!" - подумала Мамочка и едва не прослезилась от восторга.
И ещё: уже исследуя другой "узел" во Франции, тысяча пятьсот шестьдесят восьмой год, она нашла невиданное по масштабам кровавое побоище Варфоломеевскую резню, длившуюся несколько месяцев. Вновь кровавое злодеяние было прикрыто именем святого. Какое кощунство! О, бедная Франция...
Но вот Мамочка закончила беглый просмотр литературы и по Западной Европе. С двумя следующими датами всё было более-менее ясно. К счастью, крупные войны на планете после двадцать первого века уже не велись, хотя всевозможные болезни оставались до сих пор. Проблема голода была снята к двадцать четвёртому веку...
Веком раньше на повестку дня встал вопрос генетического вырождения человечества. Как ни парадоксально это звучит, тогда люди даже отдалённо не представляли, что это такое на самом деле. Просто к тому времени начали возникать и увеличиваться довольно устойчивые группы людей, которых позже назвали имиками. Такие особи рождались и прежде, но теперь дело было и в количестве, и в устойчивости изменений. Это волновало умы, и вот в две тысячи двести тридцатом году, всего за четыре года до "узлового", один учёный предложил "универсальное", по его словам, средство против вырождения человечества из области генной инженерии.
К несчастью, новейшая панацея имела дефект, который проявлялся лишь во втором поколении. О последствиях страшно говорить. Жуткие уроды, в десятки, сотни раз более страшные, чем обыкновенные импотенты, плодились в геометрической прогрессии. Не помогло даже создание специальной генетической полиции. В конце концов, дело кончилось всепланетным запрещением на любые опыты в области генных исследований. Однако столь неосмотрительно открытую "шкатулку Пандоры" человечество закрывало аж до двадцать шестого века.
А уже к середине его (ну, как не вспомнить две тысячи пятьсот пятьдесят восьмой "узловой" год!) на земле подспудно вызрело новое несчастье всепланетная экологическая катастрофа, вызванная неумеренным техническим прогрессом. И самое главное, авторитетные специалисты заявляли, что имики не перестанут рождаться до тех пор, пока не удастся сбалансировать экосистему Земли. Значит, год от года в мир будет являться всё большее число таких бедняг, как Эймер. И люди всерьёз принялись решать неразрешимую задачу: с одной стороны, пытаться предельно ограничить применение сложной техники, где только возможно вернувшись к ручному труду; с другой стороны, от соблазнительных достижений прогресса так нелегко отказаться...
И вот ещё что. Для лечения той же массовой импотенции, то есть, по большому счёту, для выживания человечества требовались лекарства, разнообразные процедуры, иными словами, технический прогресс. Однако он же порождал новых имиков! Замкнутый круг...
"Что сделать для счастья таких вот обездоленных, как Мальчик?" - думала сердобольная Мамочка. Эта мысль едва не отвлекла её от цели библиотечного поиска. В общем, понятно было, что Мамочка очень устала, что пора уходить отсюда. Что ещё можно сделать? Вроде бы поиск по всем полученным датам завершён.
И всё же её не покидало смутное беспокойство. Пожалуй, кое-что ещё непременно следовало доделать. Ведь не зря точки отсчёта всех трёх последовательностей дат лежали далеко за пределами христианской эры. Интересно, как сказывалось влияние этих циклов на евреях, не веривших в мессианство Христа? Надо было проследить дохристианскую историю, вот что!
Тогда Мамочка перелистала "Пятикнижие" и наткнулась на историю исхода древних евреев из Египта. Она так и не узнала, каких трудов стоило молоденькой библиотекарше разыскать в хранилище тоненькую брошюрку, посвящённую календарю евреев и их праздникам. Но брошюрка ясно свидетельствовала: исход состоялся, согласно принятому летоисчислению, около тысяча триста двенадцатого года до новой эры. Но если отсчитать число 1332 назад от нулевого года, получится, что обе даты разделяют каких-то двадцать лет! И не надо забывать, что исход являлся лишь финалом длительного рабства. А само оно со всеми сопутствующими атрибутами (например, в "Исходе" опять же говорилось об убийстве младенцев правителем-фараоном) было до 1312 года! То есть, опять же "узловой" 1332 год попадал под подозрение...
На том поиски и завершились. Мамочка чудовищно устала. Она слишком привыкла чертить и руководить отделом, поэтому целый день работы с литературой, отбор дат и анализ событий дались ей легко. В Мамочкиной голове образовалось некое подобие гудящего пчелиного улья. И чтобы унять гудение, усмирить неспокойный рой мыслей и громоздящихся друг на друга ассоциаций, она раскрыла принесённую с собой тетрадку и всё оставшееся до конца работы читального зала время писала. Она занесла в тетрадку и соответствующие стихи из "Откровения", записала историю со старушонкой, и то, как додумалась сосчитать число зверя, и все три цепочки "узловых" дат вместе с исходными, и все выявленные исторические события в хронологическом порядке со ссылками на первоисточники.
Когда она, наконец, отложила ручку, принялась разминать болевшие от напряжения пальцы, потирать слезившиеся глаза и попробовала разогнуть затёкшую спину, над самым ухом раздался тихий и какой-то испуганный голос девушки-библиотекарши:
- Извините, но нам пора закрываться. Все уже ушли, мы и так одни остались, а мне ещё книги нести в хранилище. А потом на вечерние лекции. Ещё раз извините, пожалуйста...
Мамочка утомлённо улыбнулась, заверила девушку, что всё в полном порядке, что она как раз успела, горячо поблагодарила за неоценимую помощь. Библиотекарша застеснялась, пригласила знаменитого историка приходить в читальный зал ещё, с удовольствием согласилась подержать сумку, пока Мамочка укладывала в неё старушкины книги, блокнот и тетрадку с записями. Только "Откровение святого Иоанна Богослова" девушка робко попросила подержать в руках на прощание. Посмеявшись в душе над столь наивной фанатичностью, Мамочка уступила просьбе. А после помогла девушке отнести библиотечные книги в хранилище.