Страница:
При этом я заглянул за их спины, правда, без какой-либо надежды. Стража явно в эти места не заходит, а гуляет там, где по ночам горят масляные фонари, то есть в центре города. В таких местах каждый сам по себе, ни одного прохожего не видно, все по домам разбежались, значит, по-хорошему разойтись не получится.
– Это ты нас так напугать хочешь? – полюбопытствовал вожак, тот самый парень, что постарше, но тут же осекся, когда я полоснул одного из парней ножом по плечу, поскольку он попытался зайти мне за спину. – Ты что же, гад, делаешь?! – А потом заорал во всю силу, увидев, как парнишка, которого я ранил, побледнел и упал в обморок: – Бей его, ребята!
Дальше время перестало быть цельным, оно распалось на множество фрагментов, в которых я резал и рубил, колол и бил, не забывая при этом прыгать, отскакивать, уворачиваться и пропускать дубины и ножи, пытавшиеся поразить меня.
Уличная драка, когда в ней применяется оружие, не длится долго. Парни по-настоящему сражаться не умели, все их прошлые победы зиждились на количестве, а вот когда они увидели настоящего мастера уличного боя, то показали себя не лучшим образом.
Убивать я никого не стал, раны старался наносить легкие, хотя и болезненные, главной моей задачей было не получить самому рану или ушиб, а заодно надо было дать понять ребятам, что некоторых прохожих лучше не задевать, особенно когда они не из этого города. Вы их не знаете, а они, возможно, обучены настоящему воинскому искусству.
Когда время снова стало единым и ровным, как всегда, передо мной на брусчатке лежало четверо из семерых, они стонали, зажимая неглубокие раны, трое сбежали сразу, как только поняли, что в этой драке им победителями не выйти.
– Еще претензии ко мне есть? – Я поднял кинжал, который обронил вожак банды, когда я порезал ему руку от кисти до плеча.
– Найду и убью тебя, сволочь! – прошипел парень. – Ты от меня никуда не скроешься.
Я тут же приставил ему нож к горлу и слегка надавил. Лезвие у меня острое, поэтому сразу прорезало кожу, и из-под клинка побежала струйка крови. Парень побледнел и вдруг понял, что вот так просто может умереть.
– Предлагаешь испугаться? – поинтересовался я. – А ты знаешь, что я делаю, когда пугаюсь?
– Нет, – прохрипел вожак. – Отпусти, гад!
– Так вот, когда я чего-то боюсь, то устраняю опасность, какой бы она ни была.
Я снял с его пояса ножны кинжала. Оружие мне понравилось, на первый взгляд старинное, а значит, сделанное из хорошего металла. Раньше кинжалы делали для сражений, а не для того, чтобы бестолково махать ими на улице.
Заодно я обшарил карманы парня, вытащил из них несколько серебряных и медных монет. Мне нужна была мелочь – не мог же я расхаживать по городу и расплачиваться за все золотыми? Меня после такого в каждом глухом переулке стали бы поджидать вот такие банды.
– Прости, но ты сам напросился. В следующий раз никого не пугай.
Я с размаху воткнул ему нож в ногу, потом во вторую. Может, это было и жестоко, но мне совсем не хотелось, чтобы за мной гонялись эти ребята, горевшие жаждой мщения. Парень заорал, да так громко, что все остальные испуганно поползли от меня к скале.
Я встал, закрепил ножны с кинжалом, дождался, когда парень перестанет орать, и негромко сказал:
– Кто-то еще хочет отомстить?
– Нет, не хотим, – ответил кто-то из парней. – Иди, не трогай нас, мы все поняли.
– Ладно, – пожал я плечами. – Только скажите, по какой улице быстрее попасть к бухте, а то я немного заблудился.
Они наперебой стали объяснять мне дорогу, в страхе, что я поступлю с ними так же, как с их вожаком. Из сбивчивых объяснений я понял, что, пройдя парой узких переулков, смогу попасть на ту улицу, куда мне нужно, поэтому повернулся и ушел, оставив их решать проблемы, которые они сами себе и создали.
Мне повезло, больше никто не встретился в узких переулках, заваленных мусором, трупиками крыс, кошек и собак и наполненных такими миазмами, что можно было задохнуться.
Скоро я вышел на широкую мощеную улицу, а минут через пять и сама бухта открылась моему взору. Она представляла собой огромный полукруг, обрамленный со всех сторон скалами – хорошее укрытие для кораблей от шторма и волн.
Внизу на синей глади белели парусами два корабля. Надеяться, что хотя бы один из них готов отправиться в нужном мне направлении, было глупо, но еще глупее было не убедиться в этом на деле.
Вдоль улицы, спускавшейся к морю, домов было немного, и я сразу увидел трактир, в котором должны отдыхать капитаны. Над зданием виднелась эмблема – изображение пса, стоявшего на двух лапах, с поясом, на котором висела кривая сабля. Я с трудом разобрал вывеску – «Морской пес».
ГЛАВА ПЯТАЯ
В трактире было сумрачно, пахло пивом, жаренным над очагом мясом и дымом – обычные запахи подобных заведений.
Трактирщик на вопрос о том, где я могу увидеть кого-нибудь из моряков, кивнул на бочонок, стоящий на стойке, и я понял, что, не заказав пива, ничего не узнаю. Пива мне не очень хотелось, еще со вчерашнего дня не отошел, но все равно пришлось купить кружку вина за пару медных монет. Оно оказалось кислым, и желудок встретил первый глоток неприятной резью, я икнул и недовольно покачал головой:
– Похоже, это не мой сорт…
– А что, у вина есть сорта? – удивленно поднял брови хозяин. – По-моему, их всего два – хорошее и плохое. За медную монету я даю только второе, так что не стоит обижаться. Если больше ничего не хочешь, то вон там сидят те моряки, что тебе были так нужны, у них вино первого сорта. – Он кивнул на двух мужчин, сидевших в темном углу, и я пошел к ним. – Такое стоит дороже… – крикнул трактирщик мне вслед.
Одеты моряки были в непромокаемые куртки из парусины, крепкие домотканые штаны и высокие сапоги. Единственное, что, по моему мнению, выдавало в них капитанов, были белые рубашки из тонкого полотна, выглядывавшие из-под курток, да, пожалуй, густой равномерный загар.
Один был покрепче статью, другой явно высокий, жилистый, он задумчиво ковырялся пальцами в тарелке, видимо, искал там мясо.
– Вы командуете этими двумя замечательными судами, что стоят в бухте? – вежливо осведомился я, стараясь держаться с достоинством и уверенностью бывалого путешественника. – Если это так, то у меня к вам есть разговор.
– А кто спрашивает? – Голос у капитана покрепче был грубым и мощным, таким хорошо отдавать команды. – И чего тебе надо?
– Я, возможно, ваш будущий пассажир, – ответил я, отпив глоток вина и сморщившись при этом. – Все зависит от того, куда вы собираетесь…
– А куда надо?
– В королевство Грига…
– Плохое место, и творятся там плохие дела.
– За стоянку приходится платить в два раза больше, – поддержал высокий капитан. – Каждый городской чинуша норовит отщипнуть кусочек от твоего дохода.
– Проще говоря, нужно хорошо заплатить, чтобы кто-то из нас решил зайти в их порт. – Капитан поднял на меня красное обветренное лицо с белым ободком у волос, там, где его закрывала шляпа, сейчас лежащая рядом на столе, возле винной лужи. – Я иду в том направлении, но заходить в королевство не собираюсь.
– Сколько хотите, чтобы сделать маленький крюк и дойти до берега? – осведомился я. – Возможно, у меня кое-что наскребется…
– Да заберу все, что у тебя есть, – расхохотался капитан. – Никогда не задавай таких глупых вопросов, иначе будешь получать такие же глупые ответы.
– А как нужно спрашивать?
– Ну, например… – Капитан ненадолго задумался. – А какая бы сумма меня устроила? Или сколько мне нужно, чтобы покрыть убытки?
– И сколько же?
– Двадцать золотых монет и ни на одну меньше. – Капитан проговорил, словно отрезал, видимо не ожидая продолжения разговора. – Морские прогулки стоят дорого. Не нравится – поищи себе что-то еще… Лошади, например, хороши, а стоить поездка на этих ополоумевших животных будет раза в четыре дешевле.
Тут оба заржали, похоже, что у них отношение к лошадям было такое же, как у меня.
– Мне больше нравится вода, поэтому постараюсь найти такие большие деньги.
Капитан смерил меня взглядом, недоумевая, почему я все еще здесь.
– Ты разве не понял, парень, двадцать золотых монет – в этих краях целое состояние, на него можно купить хороший дом. Лошадь же можно купить за два золотых…
– Я не местный, и мне нужно в королевство Грига, а то обязательно купил бы дом на этой мусорной свалке, которую кто-то по ошибке назвал городом.
– А ты знаешь, юноша, что иногда суда тонут? – Капитан еще раз внимательно осмотрел меня с ног до головы, надеясь понять, что же заставляет меня идти на такой риск. – Сушей намного безопаснее и комфортнее, чем морем; на воде, знаешь ли, бывают штормы…
– Выходит, мои деньги вам не нужны? Что ж, подождем следующий корабль…
– Все-таки хочешь рискнуть? – Капитан посмотрел на высокого. – Ты слышал, как я честно пытался спасти эту сухопутную крысу, но он все равно хочет умереть в море.
– Итак? – Я был настойчив, мне уже надоел этот глупый и бессмысленный разговор, явно капитан выпил лишнего, и вино заставляет его говорить такие слова.
– Две золотые монеты сейчас! – Капитан протянул ладонь, видимо решив таким образом от меня избавиться. – Я не хочу на свои деньги закупать продовольствие для человека, который может и не явиться к отплытию.
– Пожалуйста.
Я полез в карман, пытаясь на ощупь отличить медь и серебро от золота. Мне не хотелось показывать все свои деньги, которые имелись на этот момент. Эксперимент удался, и я положил две золотые монетки на шершавую, мозолистую руку капитана.
– Когда отплытие?
– Похоже, парень, тебе действительно нужно смыться из этого города. – Капитан быстро сжал ладонь в кулак, словно боялся, что деньги исчезнут или их отберут. – Убил кого-то? Впрочем, меня это не интересует. Послезавтра отплытие, мой парусник называется «Быстрый», и он действительно такой. Если поднимется солнце, а тебя не будет на борту, я все равно отдам концы. Так что не опаздывай, коли тебе действительно нужно добраться до королевства морем.
– Появлюсь в нужное время. – Я поставил недопитую кружку на стол и направился к двери. – Две золотые монеты для меня немалая сумма, чтобы просто так выбросить их на ветер.
– Возьми с собой теплые вещи, желательно плащ, – остановил меня голос капитана. – Там, куда мы пойдем, холодно, а в королевстве Грига никогда погода не бывает такой жаркой, как здесь.
– Хорошо, учту.
Я вышел и задумчиво посмотрел на бледно-голубое небо с сияющим на нем солнцем. До темноты еще оставалось время, чтобы купить плащ и теплые вещи.
Улица поднималась вверх к синему небу, я шел и улыбался, потому что снова нашел выход, да еще какой! Никогда не плавал на корабле, но мечтал об этом всю жизнь. А теперь моя мечта исполнялась. Уже послезавтра в это время я буду стоять на палубе и вдыхать морской воздух, отдающий солью и водорослями.
Я свернул на одну улицу, потом на другую и вдруг понял, что не знаю, куда идти, а название постоялого двора вылетело у меня из головы. Хорошо еще, что я помнил, где он примерно находится – рядом с въездными воротами. Туда и пошел, надеясь, что узнаю дом. Все-таки не очень хорошо действует на голову травка, пусть даже всего лишь снотворная.
Я прошел улицу, свернул в проулок и тут почувствовал неладное. Неожиданно ожил присланный отцом оберег – сначала маленькое кольцо, а за ним и второе, покрупнее, провернулись несколько раз, царапая кожу. Но остановился я, только почувствовав неприятное жжение в шраме на щеке, обычно такое у меня происходит тогда, когда угрожает серьезная опасность. Эта отметина на щеке еще никогда меня не подводила. Получил я этот шрам по собственной глупости в драке, когда был еще мальчишкой. Заранее же знал, что у противника есть нож, но все равно полез в бой. Сначала и правда все шло по-благородному – обменялись кулачными ударами, да только я в этом оказался более удачлив, а старый закон гласит – когда проигрываешь, хороши все способы для достижения победы. Мой противник – нескладный худой и жилистый мальчишка – очень хотел стать вожаком на своей улице. Он вытащил нож и ударил меня в лицо. Хорошо еще, что я успел отклониться, иначе не имел бы глаза, а так он лишь порезал мне щеку. Нестрашно, да уже и привык.
Я остановился, потер щеку и, посмотрев по сторонам, удивился – на улице никого не было.
Ну не то чтобы никого – ко мне направлялся небольшой сухонький старичок с белой бородой и тростью. Крыши были пусты, из окон домов на меня никто не смотрел, сзади тоже ни одного человека.
Не может же старец быть источником опасности? Или может? Или, что вероятнее всего, на меня кто-то нацелил что-то магическое. Возможно, жрецы за мной смотрят? Еще раз оглядевшись по сторонам, я метнулся к ближайшему дому с открытой дверью, проскочил узкий темный коридорчик и вбежал в небольшую комнатку, забитую старой рухлядью.
Там и замер, приложив ухо к двери. Я надеялся услышать шаги моего преследователя. Мне было все равно, кто он: острое железо убивает всех, а ножи у меня всегда хорошо наточены.
Время шло, но ничего не происходило, а ощущение, что смерть дышит в затылок и в буквальном, и в переносном смысле, не проходило, наоборот, с каждым мгновением становилось все явственнее.
Я прошелся по маленькой комнате без окон, заваленной тряпьем. Что-то меня загнало в эту маленькую, заваленной тряпьем комнатку, а что – не удавалось понять. Я вытащил ножи и посмотрел на них с надеждой – вдруг они подскажут ответ. Оружейник говорил, что у такого оружия есть душа, иногда мне тоже так кажется. Лезвия чуть засветились в темноте. Если бы можно было посмотреть сквозь толстые каменные стены, то наверняка я бы увидел того человека, кто желал меня убить.
Возможно, это стрелок на крыше с арбалетом или луком, которого я не заметил…
И тут на меня накатило. Шрам зачесался еще сильнее, и я вдруг понял, что опасность ждет меня не на крыше, а снизу. И врагов как минимум трое. У них оружие для ближнего боя.
Перед глазами всплыл образ ножа, загнутого словно острый коготь. Удобное оружие и смертельно опасное – им и резать, и рубить легко, да и в рукаве хорошо прячется, поэтому достать можно незаметно.
Иногда у меня такое бывает, хоть и сам не могу понять, откуда это появляется, но мои предчувствия или видения сбываются с неимоверной точностью.
Итак, что же за троица меня поджидает? Именно меня, а не кого-либо другого, иначе мое чувство опасности молчало бы, а шрам так бы не чесался.
Здесь меня никто не знает, в город прибыл только вчера вечером, да и то не один, а с караваном. Кто бы меня смог разглядеть среди других охранников и узнать? И главное – зачем? Кому я нужен?
Может, кто-то из местных аборигенов увидел во мне легкую добычу, набитую золотыми монетами? Подумал, если город мне незнаком, то не смогу себя защитить? Или увидел, как я отдал золотые монеты капитану, и решил за мной проследить, чтобы на одной из пустынных улиц воткнуть кривой нож в спину? А на всякий случай, если окажусь для него слишком ловким, позвал с собой еще пару друзей?
Но кто бы этот человек ни был, он все равно сделал неправильные выводы. Школа у меня хорошая, некоторые из моих учителей были самыми настоящими разбойниками, и нет таких грязных приемов боя, которые я бы не знал.
Один мой учитель, большой мастер ограблений и убийств, когда я у него учился, уже был стар, но многими его советами я пользуюсь до сих пор, вспоминая с благодарностью маленькие и хитрые глазки, бегавшие на его испещренном темными морщинами лице. Он говорил:
– Старайся быть неприметным и тихим, тогда никто от тебя не будет ожидать, что ты воткнешь ему нож в спину. Кажись бедным и больным, тогда никто в тебе не заподозрит лихого парня. В драке на таких мало кто обращает внимание, а они и есть самые опасные.
Отец тогда отдавал меня в учение к лучшим мастерам по части отнятия человеческой жизни, он верил, что мне предстоит не раз доказывать, что я достоин жизни… Понимая, что судьба у меня будет непростой, отец отправлял сына не в фехтовальные классы, не на плац для стражей, а водил к бандитам и грабителям, с которыми поддерживал неплохие отношения.
Меня тогда удивляло, что местные бандиты тоже его уважали. Именно из них отец отбирал мне учителей. Способы убийства у них были необычные, разнообразные, не всегда честные и благородные, но достаточно эффективные, верные и простые. Драться они меня научили, когда мне исполнилось лет семь, с тех пор я из любой драки выходил победителем.
Из бесед с учителями у меня родилось первое правило моей жизни – победитель всегда прав, а если он неправ, то и не победитель.
К сожалению, жизнь не так проста, как иногда нам кажется. И не всегда нас спасают придуманные правила, даже если они сто раз верны.
Не знаю, чего хотят люди, которые прячутся за углом в переулке, – моих денег или моего оружия, но мне с ними лучше не встречаться. Моя задача – добраться до гостиницы, чтобы послезавтра покинуть этот милый портовый городок. Лучший бой тот, которого удалось избежать.
Я припал ухом к двери и тут же услышал шаги в коридоре. Легкие, упругие, почти бесшумные. Не зря у меня шрам зачесался. Кто-то остановился прямо около двери.
И все тело обдало холодом смерти, а сердце забилось так, словно собралось выпрыгнуть из груди, оставив меня один на один с замершей за тонкой дверью смертью.
Незнакомый мужской голос хихикнул:
– А я-то думаю, куда исчез? А ты здесь сидишь. Должно быть, переживаешь, что мы все никак не идем? Так я уже здесь, открывай дверь…
Незнакомец подождал, словно на самом деле надеялся, что я отодвину задвижку и впущу его. Если бы не чесался у меня так шрам, то впустил бы и перерезал ему горло раньше, чем человек этот понял бы, что происходит.
– Ну не хочешь, не надо, – добродушно пробасил тот, кто стоял за дверью. – Скоро придет ночь, любопытных и ненужных глаз станет на улице меньше, и мы все сюда придем. Вряд ли эта дверь выдержит несколько хороших ударов: доски тонкие, непрочные. Как сам-то думаешь? – Человек за дверью все ждал, что я поддержу этот бессмысленный разговор, но, убедившись в том, что вступать в беседу я не собираюсь, продолжил: – Дело в общем-то твое, но если бы я оказался в таком же положении, то обязательно вышел бы на открытое пространство. В доме у тебя нет ни единого шанса уцелеть. Если мы втроем на тебя навалимся, то в тесной комнате ты даже ранить никого не успеешь. Может, выйдешь?
Я задумался. Довольно приятный мужской голос с хрипотцой был прав, эта хлипкая дощатая дверь вряд ли выдержит даже пару хороших ударов, а драться в тесном пространстве против троих – дело затруднительное, умение тут не поможет, массой задавят.
Но как он меня нашел? Готов поставить золотую монету, что, кроме ветхого старика, никто не видел, как я заскочил в этот невзрачный двухэтажный дом на перекрестке. Сам только в последний момент заметил, что дверь приоткрыта.
Словно отвечая на мой вопрос, человек продолжил:
– Не стоит молчать. Я знаю, что ты здесь, потому что чувствую твой запах. Когда человек боится, к его обычному запаху примешивается запах пота. Боишься? Это правильно. А все потому, что твоя нежная плоть почувствовала неотвратимую смерть. Но ты не сможешь здесь прятаться бесконечно, все равно выйдешь, а скоро стемнеет. Нам в принципе все равно, но в темноте у тебя будет еще меньше шансов выжить – у нас великолепное ночное зрение.
Не знаю почему, но я верил каждому его слову. Думаю, все, что он говорил, истинная правда. И чует он меня, и видит в темноте. Это мне подтвердил вновь зачесавшийся шрам, да и оберег на шее еще раз провернулся, словно подтверждая его слова…
– Выйду, уговорил, – неохотно пробурчал я. – Немного подожди, надеюсь, никуда не торопишься? Мне с Духом собраться надо, умирать чего-то сегодня не хочется, настроение не то. Может, вам деньги мои нужны? Так они в гостинице под охраной, а здесь у меня нет, капитану отдал все, что было. Отпустите, принесу…
Глупое, конечно, предложение, но иногда срабатывает. А что мне оставалось – молчать дальше? А смысл?
– Ну… тут ты прав, – согласился со мной голос. – Торопиться действительно некуда, скоро ночь – наше время, но не хочется убивать тебя в темноте, слишком легко и неинтересно. Золото – вещь нужная, но не сегодня…
– А без убийства никак нельзя? – поинтересовался я, понемногу готовясь к тяжелому бою. За беседой страх уходит – так меня учили. – Я вас не знаю, а значит, плохого вам ничего не сделал. Может, разойдемся? И почему именно сегодня вас мое золото не интересует?
– Боюсь, разойтись не получится, – ответил голос с усмешкой. – Нам за тебя хорошо заплатили, дали твой запах, поэтому и деньги не нужны. Возьмем те, что у тебя в кармане, запах золота я тоже хорошо слышу, хоть ты и говоришь, что его нет. Кроме того, у нас есть свои причины тебя не отпускать. Ты не местный, никто тебя не знает, значит, искать не будут, а иногда так хочется свежего мясца поесть, что аж в желудке сводит – так что прости, сегодня не твой день…
– И вчерашний день тоже не был моим, – пробормотал я, мучительно раздумывая. – Что-то никак мои дни не начинаются…
Заплатили… ну это понятно, правда, неясно кто. Меня здесь никто не знает – человек сказал правду. Неужели продолжается то, что началось в дороге? Итак, охотятся именно за мной, и только потому, что я собираюсь выполнить требование жрецов. Но у меня выбора не было! Я должен сделать эту работу, иначе мне больше никогда не появиться в родном городе. А жить как? Да и отца жалко…
И все-таки кто же за мной следит?
Маги? Жрецы?
Если это так, то очень плохо. С колдунами и магами я всю свою сознательную жизнь старался не связываться, слишком это опасно. Чутье у чародеев на неприятности не хуже, чем у меня, а они еще могут видеть будущее, по крайней мере некоторые из них. Так мне рассказывали. Да и убивать волшебники умеют даже тогда, когда испускают последний вздох…
Мои учителя рассказывали о проклятиях, уничтожающих целые семейства, осмелившиеся убить всего одного мага. Поэтому даже правители относятся к этим людям вежливо и с уважением.
Еще хуже жрецы. Боги разные. Некоторые сильные, другие просто опасные. Как жрецы умеют жаловаться своим богам, не знаю, но часто боги им отвечают, и тогда даже самые могущественные маги терпят поражение. Так мне говорил отец, а ему я верю.
Но думать об этом сейчас – значит, умирать от страха. Враги у меня сильные, это понятно, хотя и не знаю, кто они. И все равно надо как-то выбираться отсюда, а для этого следует решить как…
Что-то меня насторожило в нашем разговоре с неизвестным и показалось неправильным…
А… он использовал странные слова… запах… мясцо…
Кого это послали по моему следу? Неужели нелюди? Снова упыри?
Этим всегда требуется свежее мясо, они всегда голодны.
Нет, вряд ли это кладбищенские твари. От них всегда исходит запах сырой земли и тления, не услышать их приближение невозможно. Эти твари неуклюжи и довольно тупы, по следу идти не могут.
Кто же еще может желать моей плоти?
Мне показалось, что за дверью даже причмокнули от предвкушения, возможно услышав мои мысли. Пожалуй, хватит рассуждать. Человек прав, скоро стемнеет, а ночью я окажусь в невыгодном положении: город мне незнаком, даже куда бежать – не знаю…
Что ж, хотите мяса, пожалуйста, я сегодня добрый, только не обещаю, что оно будет моим – кусаться сам умею.
– Ты от дверей отойди, а то не выйду, – проговорил я угрюмо; лоб уже покрылся потом, а сердце стучало, как телега на крутом склоне. – Страшно мне, боюсь тебя…
– Это пожалуйста. Хочешь, чтобы ушел, так уйду, ждем тебя на улице. – Шаги легко пронеслись по коридору, заскрипела входная дверь. – Долго не задерживайся, а то совсем скучно станет. Солнце уже опускается, не хотелось бы заканчивать дело в полной темноте. Нам-то ничего, мы привычные, а вот ты будешь неуклюжим, не сможешь разглядеть даже своей руки…
Я попробовал, как вытаскиваются ножи из ножен и как выходит отобранный мною сегодня у малолетних грабителей кинжал.
И все же что там за тварь? В темноте видит, человеческое мясо любит, находит жертву по запаху и в то же время не привлекает к себе внимания в городе?..
И мрачно выругался, наконец-то до меня дошло! Я знал только одно существо, обладающее всеми этими характеристиками, – оборотень!
Это предположение мне не понравилось. Боюсь я их. Скорость движения у перевертыша намного выше, чем у человека, – так мне рассказывали. Зубы длинные, острые, да еще когти, а убить можно только серебром.
Я вытащил кинжал и с сомнением посмотрел на его лезвие, света почти догоревшей до конца лучины едва хватило, чтобы понять, как тонок слой благородного металла на его кончике. Время не щадит ничего. Когда-то это был хороший кинжал, и достался он мне даром, как трофей, да только вот хватит ли в нем магии, чтобы убить перевертыша? Кинжал этот сделан больше для обмана покупателя, чем для боя с нечистью, серебро имелось, но плохого качества, с примесями, и было его немного. Понадеешься на такое оружие в бою – только и успеешь, что горько вздохнуть, когда тебе будут перегрызать глотку.
– Это ты нас так напугать хочешь? – полюбопытствовал вожак, тот самый парень, что постарше, но тут же осекся, когда я полоснул одного из парней ножом по плечу, поскольку он попытался зайти мне за спину. – Ты что же, гад, делаешь?! – А потом заорал во всю силу, увидев, как парнишка, которого я ранил, побледнел и упал в обморок: – Бей его, ребята!
Дальше время перестало быть цельным, оно распалось на множество фрагментов, в которых я резал и рубил, колол и бил, не забывая при этом прыгать, отскакивать, уворачиваться и пропускать дубины и ножи, пытавшиеся поразить меня.
Уличная драка, когда в ней применяется оружие, не длится долго. Парни по-настоящему сражаться не умели, все их прошлые победы зиждились на количестве, а вот когда они увидели настоящего мастера уличного боя, то показали себя не лучшим образом.
Убивать я никого не стал, раны старался наносить легкие, хотя и болезненные, главной моей задачей было не получить самому рану или ушиб, а заодно надо было дать понять ребятам, что некоторых прохожих лучше не задевать, особенно когда они не из этого города. Вы их не знаете, а они, возможно, обучены настоящему воинскому искусству.
Когда время снова стало единым и ровным, как всегда, передо мной на брусчатке лежало четверо из семерых, они стонали, зажимая неглубокие раны, трое сбежали сразу, как только поняли, что в этой драке им победителями не выйти.
– Еще претензии ко мне есть? – Я поднял кинжал, который обронил вожак банды, когда я порезал ему руку от кисти до плеча.
– Найду и убью тебя, сволочь! – прошипел парень. – Ты от меня никуда не скроешься.
Я тут же приставил ему нож к горлу и слегка надавил. Лезвие у меня острое, поэтому сразу прорезало кожу, и из-под клинка побежала струйка крови. Парень побледнел и вдруг понял, что вот так просто может умереть.
– Предлагаешь испугаться? – поинтересовался я. – А ты знаешь, что я делаю, когда пугаюсь?
– Нет, – прохрипел вожак. – Отпусти, гад!
– Так вот, когда я чего-то боюсь, то устраняю опасность, какой бы она ни была.
Я снял с его пояса ножны кинжала. Оружие мне понравилось, на первый взгляд старинное, а значит, сделанное из хорошего металла. Раньше кинжалы делали для сражений, а не для того, чтобы бестолково махать ими на улице.
Заодно я обшарил карманы парня, вытащил из них несколько серебряных и медных монет. Мне нужна была мелочь – не мог же я расхаживать по городу и расплачиваться за все золотыми? Меня после такого в каждом глухом переулке стали бы поджидать вот такие банды.
– Прости, но ты сам напросился. В следующий раз никого не пугай.
Я с размаху воткнул ему нож в ногу, потом во вторую. Может, это было и жестоко, но мне совсем не хотелось, чтобы за мной гонялись эти ребята, горевшие жаждой мщения. Парень заорал, да так громко, что все остальные испуганно поползли от меня к скале.
Я встал, закрепил ножны с кинжалом, дождался, когда парень перестанет орать, и негромко сказал:
– Кто-то еще хочет отомстить?
– Нет, не хотим, – ответил кто-то из парней. – Иди, не трогай нас, мы все поняли.
– Ладно, – пожал я плечами. – Только скажите, по какой улице быстрее попасть к бухте, а то я немного заблудился.
Они наперебой стали объяснять мне дорогу, в страхе, что я поступлю с ними так же, как с их вожаком. Из сбивчивых объяснений я понял, что, пройдя парой узких переулков, смогу попасть на ту улицу, куда мне нужно, поэтому повернулся и ушел, оставив их решать проблемы, которые они сами себе и создали.
Мне повезло, больше никто не встретился в узких переулках, заваленных мусором, трупиками крыс, кошек и собак и наполненных такими миазмами, что можно было задохнуться.
Скоро я вышел на широкую мощеную улицу, а минут через пять и сама бухта открылась моему взору. Она представляла собой огромный полукруг, обрамленный со всех сторон скалами – хорошее укрытие для кораблей от шторма и волн.
Внизу на синей глади белели парусами два корабля. Надеяться, что хотя бы один из них готов отправиться в нужном мне направлении, было глупо, но еще глупее было не убедиться в этом на деле.
Вдоль улицы, спускавшейся к морю, домов было немного, и я сразу увидел трактир, в котором должны отдыхать капитаны. Над зданием виднелась эмблема – изображение пса, стоявшего на двух лапах, с поясом, на котором висела кривая сабля. Я с трудом разобрал вывеску – «Морской пес».
ГЛАВА ПЯТАЯ
Безопасный путь проходит только там, где нет ничего живого. Где есть живое, там есть и хищники. А где есть хищники, всегда жди беды.
Из книги бога-странника
В трактире было сумрачно, пахло пивом, жаренным над очагом мясом и дымом – обычные запахи подобных заведений.
Трактирщик на вопрос о том, где я могу увидеть кого-нибудь из моряков, кивнул на бочонок, стоящий на стойке, и я понял, что, не заказав пива, ничего не узнаю. Пива мне не очень хотелось, еще со вчерашнего дня не отошел, но все равно пришлось купить кружку вина за пару медных монет. Оно оказалось кислым, и желудок встретил первый глоток неприятной резью, я икнул и недовольно покачал головой:
– Похоже, это не мой сорт…
– А что, у вина есть сорта? – удивленно поднял брови хозяин. – По-моему, их всего два – хорошее и плохое. За медную монету я даю только второе, так что не стоит обижаться. Если больше ничего не хочешь, то вон там сидят те моряки, что тебе были так нужны, у них вино первого сорта. – Он кивнул на двух мужчин, сидевших в темном углу, и я пошел к ним. – Такое стоит дороже… – крикнул трактирщик мне вслед.
Одеты моряки были в непромокаемые куртки из парусины, крепкие домотканые штаны и высокие сапоги. Единственное, что, по моему мнению, выдавало в них капитанов, были белые рубашки из тонкого полотна, выглядывавшие из-под курток, да, пожалуй, густой равномерный загар.
Один был покрепче статью, другой явно высокий, жилистый, он задумчиво ковырялся пальцами в тарелке, видимо, искал там мясо.
– Вы командуете этими двумя замечательными судами, что стоят в бухте? – вежливо осведомился я, стараясь держаться с достоинством и уверенностью бывалого путешественника. – Если это так, то у меня к вам есть разговор.
– А кто спрашивает? – Голос у капитана покрепче был грубым и мощным, таким хорошо отдавать команды. – И чего тебе надо?
– Я, возможно, ваш будущий пассажир, – ответил я, отпив глоток вина и сморщившись при этом. – Все зависит от того, куда вы собираетесь…
– А куда надо?
– В королевство Грига…
– Плохое место, и творятся там плохие дела.
– За стоянку приходится платить в два раза больше, – поддержал высокий капитан. – Каждый городской чинуша норовит отщипнуть кусочек от твоего дохода.
– Проще говоря, нужно хорошо заплатить, чтобы кто-то из нас решил зайти в их порт. – Капитан поднял на меня красное обветренное лицо с белым ободком у волос, там, где его закрывала шляпа, сейчас лежащая рядом на столе, возле винной лужи. – Я иду в том направлении, но заходить в королевство не собираюсь.
– Сколько хотите, чтобы сделать маленький крюк и дойти до берега? – осведомился я. – Возможно, у меня кое-что наскребется…
– Да заберу все, что у тебя есть, – расхохотался капитан. – Никогда не задавай таких глупых вопросов, иначе будешь получать такие же глупые ответы.
– А как нужно спрашивать?
– Ну, например… – Капитан ненадолго задумался. – А какая бы сумма меня устроила? Или сколько мне нужно, чтобы покрыть убытки?
– И сколько же?
– Двадцать золотых монет и ни на одну меньше. – Капитан проговорил, словно отрезал, видимо не ожидая продолжения разговора. – Морские прогулки стоят дорого. Не нравится – поищи себе что-то еще… Лошади, например, хороши, а стоить поездка на этих ополоумевших животных будет раза в четыре дешевле.
Тут оба заржали, похоже, что у них отношение к лошадям было такое же, как у меня.
– Мне больше нравится вода, поэтому постараюсь найти такие большие деньги.
Капитан смерил меня взглядом, недоумевая, почему я все еще здесь.
– Ты разве не понял, парень, двадцать золотых монет – в этих краях целое состояние, на него можно купить хороший дом. Лошадь же можно купить за два золотых…
– Я не местный, и мне нужно в королевство Грига, а то обязательно купил бы дом на этой мусорной свалке, которую кто-то по ошибке назвал городом.
– А ты знаешь, юноша, что иногда суда тонут? – Капитан еще раз внимательно осмотрел меня с ног до головы, надеясь понять, что же заставляет меня идти на такой риск. – Сушей намного безопаснее и комфортнее, чем морем; на воде, знаешь ли, бывают штормы…
– Выходит, мои деньги вам не нужны? Что ж, подождем следующий корабль…
– Все-таки хочешь рискнуть? – Капитан посмотрел на высокого. – Ты слышал, как я честно пытался спасти эту сухопутную крысу, но он все равно хочет умереть в море.
– Итак? – Я был настойчив, мне уже надоел этот глупый и бессмысленный разговор, явно капитан выпил лишнего, и вино заставляет его говорить такие слова.
– Две золотые монеты сейчас! – Капитан протянул ладонь, видимо решив таким образом от меня избавиться. – Я не хочу на свои деньги закупать продовольствие для человека, который может и не явиться к отплытию.
– Пожалуйста.
Я полез в карман, пытаясь на ощупь отличить медь и серебро от золота. Мне не хотелось показывать все свои деньги, которые имелись на этот момент. Эксперимент удался, и я положил две золотые монетки на шершавую, мозолистую руку капитана.
– Когда отплытие?
– Похоже, парень, тебе действительно нужно смыться из этого города. – Капитан быстро сжал ладонь в кулак, словно боялся, что деньги исчезнут или их отберут. – Убил кого-то? Впрочем, меня это не интересует. Послезавтра отплытие, мой парусник называется «Быстрый», и он действительно такой. Если поднимется солнце, а тебя не будет на борту, я все равно отдам концы. Так что не опаздывай, коли тебе действительно нужно добраться до королевства морем.
– Появлюсь в нужное время. – Я поставил недопитую кружку на стол и направился к двери. – Две золотые монеты для меня немалая сумма, чтобы просто так выбросить их на ветер.
– Возьми с собой теплые вещи, желательно плащ, – остановил меня голос капитана. – Там, куда мы пойдем, холодно, а в королевстве Грига никогда погода не бывает такой жаркой, как здесь.
– Хорошо, учту.
Я вышел и задумчиво посмотрел на бледно-голубое небо с сияющим на нем солнцем. До темноты еще оставалось время, чтобы купить плащ и теплые вещи.
Улица поднималась вверх к синему небу, я шел и улыбался, потому что снова нашел выход, да еще какой! Никогда не плавал на корабле, но мечтал об этом всю жизнь. А теперь моя мечта исполнялась. Уже послезавтра в это время я буду стоять на палубе и вдыхать морской воздух, отдающий солью и водорослями.
Я свернул на одну улицу, потом на другую и вдруг понял, что не знаю, куда идти, а название постоялого двора вылетело у меня из головы. Хорошо еще, что я помнил, где он примерно находится – рядом с въездными воротами. Туда и пошел, надеясь, что узнаю дом. Все-таки не очень хорошо действует на голову травка, пусть даже всего лишь снотворная.
Я прошел улицу, свернул в проулок и тут почувствовал неладное. Неожиданно ожил присланный отцом оберег – сначала маленькое кольцо, а за ним и второе, покрупнее, провернулись несколько раз, царапая кожу. Но остановился я, только почувствовав неприятное жжение в шраме на щеке, обычно такое у меня происходит тогда, когда угрожает серьезная опасность. Эта отметина на щеке еще никогда меня не подводила. Получил я этот шрам по собственной глупости в драке, когда был еще мальчишкой. Заранее же знал, что у противника есть нож, но все равно полез в бой. Сначала и правда все шло по-благородному – обменялись кулачными ударами, да только я в этом оказался более удачлив, а старый закон гласит – когда проигрываешь, хороши все способы для достижения победы. Мой противник – нескладный худой и жилистый мальчишка – очень хотел стать вожаком на своей улице. Он вытащил нож и ударил меня в лицо. Хорошо еще, что я успел отклониться, иначе не имел бы глаза, а так он лишь порезал мне щеку. Нестрашно, да уже и привык.
Я остановился, потер щеку и, посмотрев по сторонам, удивился – на улице никого не было.
Ну не то чтобы никого – ко мне направлялся небольшой сухонький старичок с белой бородой и тростью. Крыши были пусты, из окон домов на меня никто не смотрел, сзади тоже ни одного человека.
Не может же старец быть источником опасности? Или может? Или, что вероятнее всего, на меня кто-то нацелил что-то магическое. Возможно, жрецы за мной смотрят? Еще раз оглядевшись по сторонам, я метнулся к ближайшему дому с открытой дверью, проскочил узкий темный коридорчик и вбежал в небольшую комнатку, забитую старой рухлядью.
Там и замер, приложив ухо к двери. Я надеялся услышать шаги моего преследователя. Мне было все равно, кто он: острое железо убивает всех, а ножи у меня всегда хорошо наточены.
Время шло, но ничего не происходило, а ощущение, что смерть дышит в затылок и в буквальном, и в переносном смысле, не проходило, наоборот, с каждым мгновением становилось все явственнее.
Я прошелся по маленькой комнате без окон, заваленной тряпьем. Что-то меня загнало в эту маленькую, заваленной тряпьем комнатку, а что – не удавалось понять. Я вытащил ножи и посмотрел на них с надеждой – вдруг они подскажут ответ. Оружейник говорил, что у такого оружия есть душа, иногда мне тоже так кажется. Лезвия чуть засветились в темноте. Если бы можно было посмотреть сквозь толстые каменные стены, то наверняка я бы увидел того человека, кто желал меня убить.
Возможно, это стрелок на крыше с арбалетом или луком, которого я не заметил…
И тут на меня накатило. Шрам зачесался еще сильнее, и я вдруг понял, что опасность ждет меня не на крыше, а снизу. И врагов как минимум трое. У них оружие для ближнего боя.
Перед глазами всплыл образ ножа, загнутого словно острый коготь. Удобное оружие и смертельно опасное – им и резать, и рубить легко, да и в рукаве хорошо прячется, поэтому достать можно незаметно.
Иногда у меня такое бывает, хоть и сам не могу понять, откуда это появляется, но мои предчувствия или видения сбываются с неимоверной точностью.
Итак, что же за троица меня поджидает? Именно меня, а не кого-либо другого, иначе мое чувство опасности молчало бы, а шрам так бы не чесался.
Здесь меня никто не знает, в город прибыл только вчера вечером, да и то не один, а с караваном. Кто бы меня смог разглядеть среди других охранников и узнать? И главное – зачем? Кому я нужен?
Может, кто-то из местных аборигенов увидел во мне легкую добычу, набитую золотыми монетами? Подумал, если город мне незнаком, то не смогу себя защитить? Или увидел, как я отдал золотые монеты капитану, и решил за мной проследить, чтобы на одной из пустынных улиц воткнуть кривой нож в спину? А на всякий случай, если окажусь для него слишком ловким, позвал с собой еще пару друзей?
Но кто бы этот человек ни был, он все равно сделал неправильные выводы. Школа у меня хорошая, некоторые из моих учителей были самыми настоящими разбойниками, и нет таких грязных приемов боя, которые я бы не знал.
Один мой учитель, большой мастер ограблений и убийств, когда я у него учился, уже был стар, но многими его советами я пользуюсь до сих пор, вспоминая с благодарностью маленькие и хитрые глазки, бегавшие на его испещренном темными морщинами лице. Он говорил:
– Старайся быть неприметным и тихим, тогда никто от тебя не будет ожидать, что ты воткнешь ему нож в спину. Кажись бедным и больным, тогда никто в тебе не заподозрит лихого парня. В драке на таких мало кто обращает внимание, а они и есть самые опасные.
Отец тогда отдавал меня в учение к лучшим мастерам по части отнятия человеческой жизни, он верил, что мне предстоит не раз доказывать, что я достоин жизни… Понимая, что судьба у меня будет непростой, отец отправлял сына не в фехтовальные классы, не на плац для стражей, а водил к бандитам и грабителям, с которыми поддерживал неплохие отношения.
Меня тогда удивляло, что местные бандиты тоже его уважали. Именно из них отец отбирал мне учителей. Способы убийства у них были необычные, разнообразные, не всегда честные и благородные, но достаточно эффективные, верные и простые. Драться они меня научили, когда мне исполнилось лет семь, с тех пор я из любой драки выходил победителем.
Из бесед с учителями у меня родилось первое правило моей жизни – победитель всегда прав, а если он неправ, то и не победитель.
К сожалению, жизнь не так проста, как иногда нам кажется. И не всегда нас спасают придуманные правила, даже если они сто раз верны.
Не знаю, чего хотят люди, которые прячутся за углом в переулке, – моих денег или моего оружия, но мне с ними лучше не встречаться. Моя задача – добраться до гостиницы, чтобы послезавтра покинуть этот милый портовый городок. Лучший бой тот, которого удалось избежать.
Я припал ухом к двери и тут же услышал шаги в коридоре. Легкие, упругие, почти бесшумные. Не зря у меня шрам зачесался. Кто-то остановился прямо около двери.
И все тело обдало холодом смерти, а сердце забилось так, словно собралось выпрыгнуть из груди, оставив меня один на один с замершей за тонкой дверью смертью.
Незнакомый мужской голос хихикнул:
– А я-то думаю, куда исчез? А ты здесь сидишь. Должно быть, переживаешь, что мы все никак не идем? Так я уже здесь, открывай дверь…
Незнакомец подождал, словно на самом деле надеялся, что я отодвину задвижку и впущу его. Если бы не чесался у меня так шрам, то впустил бы и перерезал ему горло раньше, чем человек этот понял бы, что происходит.
– Ну не хочешь, не надо, – добродушно пробасил тот, кто стоял за дверью. – Скоро придет ночь, любопытных и ненужных глаз станет на улице меньше, и мы все сюда придем. Вряд ли эта дверь выдержит несколько хороших ударов: доски тонкие, непрочные. Как сам-то думаешь? – Человек за дверью все ждал, что я поддержу этот бессмысленный разговор, но, убедившись в том, что вступать в беседу я не собираюсь, продолжил: – Дело в общем-то твое, но если бы я оказался в таком же положении, то обязательно вышел бы на открытое пространство. В доме у тебя нет ни единого шанса уцелеть. Если мы втроем на тебя навалимся, то в тесной комнате ты даже ранить никого не успеешь. Может, выйдешь?
Я задумался. Довольно приятный мужской голос с хрипотцой был прав, эта хлипкая дощатая дверь вряд ли выдержит даже пару хороших ударов, а драться в тесном пространстве против троих – дело затруднительное, умение тут не поможет, массой задавят.
Но как он меня нашел? Готов поставить золотую монету, что, кроме ветхого старика, никто не видел, как я заскочил в этот невзрачный двухэтажный дом на перекрестке. Сам только в последний момент заметил, что дверь приоткрыта.
Словно отвечая на мой вопрос, человек продолжил:
– Не стоит молчать. Я знаю, что ты здесь, потому что чувствую твой запах. Когда человек боится, к его обычному запаху примешивается запах пота. Боишься? Это правильно. А все потому, что твоя нежная плоть почувствовала неотвратимую смерть. Но ты не сможешь здесь прятаться бесконечно, все равно выйдешь, а скоро стемнеет. Нам в принципе все равно, но в темноте у тебя будет еще меньше шансов выжить – у нас великолепное ночное зрение.
Не знаю почему, но я верил каждому его слову. Думаю, все, что он говорил, истинная правда. И чует он меня, и видит в темноте. Это мне подтвердил вновь зачесавшийся шрам, да и оберег на шее еще раз провернулся, словно подтверждая его слова…
– Выйду, уговорил, – неохотно пробурчал я. – Немного подожди, надеюсь, никуда не торопишься? Мне с Духом собраться надо, умирать чего-то сегодня не хочется, настроение не то. Может, вам деньги мои нужны? Так они в гостинице под охраной, а здесь у меня нет, капитану отдал все, что было. Отпустите, принесу…
Глупое, конечно, предложение, но иногда срабатывает. А что мне оставалось – молчать дальше? А смысл?
– Ну… тут ты прав, – согласился со мной голос. – Торопиться действительно некуда, скоро ночь – наше время, но не хочется убивать тебя в темноте, слишком легко и неинтересно. Золото – вещь нужная, но не сегодня…
– А без убийства никак нельзя? – поинтересовался я, понемногу готовясь к тяжелому бою. За беседой страх уходит – так меня учили. – Я вас не знаю, а значит, плохого вам ничего не сделал. Может, разойдемся? И почему именно сегодня вас мое золото не интересует?
– Боюсь, разойтись не получится, – ответил голос с усмешкой. – Нам за тебя хорошо заплатили, дали твой запах, поэтому и деньги не нужны. Возьмем те, что у тебя в кармане, запах золота я тоже хорошо слышу, хоть ты и говоришь, что его нет. Кроме того, у нас есть свои причины тебя не отпускать. Ты не местный, никто тебя не знает, значит, искать не будут, а иногда так хочется свежего мясца поесть, что аж в желудке сводит – так что прости, сегодня не твой день…
– И вчерашний день тоже не был моим, – пробормотал я, мучительно раздумывая. – Что-то никак мои дни не начинаются…
Заплатили… ну это понятно, правда, неясно кто. Меня здесь никто не знает – человек сказал правду. Неужели продолжается то, что началось в дороге? Итак, охотятся именно за мной, и только потому, что я собираюсь выполнить требование жрецов. Но у меня выбора не было! Я должен сделать эту работу, иначе мне больше никогда не появиться в родном городе. А жить как? Да и отца жалко…
И все-таки кто же за мной следит?
Маги? Жрецы?
Если это так, то очень плохо. С колдунами и магами я всю свою сознательную жизнь старался не связываться, слишком это опасно. Чутье у чародеев на неприятности не хуже, чем у меня, а они еще могут видеть будущее, по крайней мере некоторые из них. Так мне рассказывали. Да и убивать волшебники умеют даже тогда, когда испускают последний вздох…
Мои учителя рассказывали о проклятиях, уничтожающих целые семейства, осмелившиеся убить всего одного мага. Поэтому даже правители относятся к этим людям вежливо и с уважением.
Еще хуже жрецы. Боги разные. Некоторые сильные, другие просто опасные. Как жрецы умеют жаловаться своим богам, не знаю, но часто боги им отвечают, и тогда даже самые могущественные маги терпят поражение. Так мне говорил отец, а ему я верю.
Но думать об этом сейчас – значит, умирать от страха. Враги у меня сильные, это понятно, хотя и не знаю, кто они. И все равно надо как-то выбираться отсюда, а для этого следует решить как…
Что-то меня насторожило в нашем разговоре с неизвестным и показалось неправильным…
А… он использовал странные слова… запах… мясцо…
Кого это послали по моему следу? Неужели нелюди? Снова упыри?
Этим всегда требуется свежее мясо, они всегда голодны.
Нет, вряд ли это кладбищенские твари. От них всегда исходит запах сырой земли и тления, не услышать их приближение невозможно. Эти твари неуклюжи и довольно тупы, по следу идти не могут.
Кто же еще может желать моей плоти?
Мне показалось, что за дверью даже причмокнули от предвкушения, возможно услышав мои мысли. Пожалуй, хватит рассуждать. Человек прав, скоро стемнеет, а ночью я окажусь в невыгодном положении: город мне незнаком, даже куда бежать – не знаю…
Что ж, хотите мяса, пожалуйста, я сегодня добрый, только не обещаю, что оно будет моим – кусаться сам умею.
– Ты от дверей отойди, а то не выйду, – проговорил я угрюмо; лоб уже покрылся потом, а сердце стучало, как телега на крутом склоне. – Страшно мне, боюсь тебя…
– Это пожалуйста. Хочешь, чтобы ушел, так уйду, ждем тебя на улице. – Шаги легко пронеслись по коридору, заскрипела входная дверь. – Долго не задерживайся, а то совсем скучно станет. Солнце уже опускается, не хотелось бы заканчивать дело в полной темноте. Нам-то ничего, мы привычные, а вот ты будешь неуклюжим, не сможешь разглядеть даже своей руки…
Я попробовал, как вытаскиваются ножи из ножен и как выходит отобранный мною сегодня у малолетних грабителей кинжал.
И все же что там за тварь? В темноте видит, человеческое мясо любит, находит жертву по запаху и в то же время не привлекает к себе внимания в городе?..
И мрачно выругался, наконец-то до меня дошло! Я знал только одно существо, обладающее всеми этими характеристиками, – оборотень!
Это предположение мне не понравилось. Боюсь я их. Скорость движения у перевертыша намного выше, чем у человека, – так мне рассказывали. Зубы длинные, острые, да еще когти, а убить можно только серебром.
Я вытащил кинжал и с сомнением посмотрел на его лезвие, света почти догоревшей до конца лучины едва хватило, чтобы понять, как тонок слой благородного металла на его кончике. Время не щадит ничего. Когда-то это был хороший кинжал, и достался он мне даром, как трофей, да только вот хватит ли в нем магии, чтобы убить перевертыша? Кинжал этот сделан больше для обмана покупателя, чем для боя с нечистью, серебро имелось, но плохого качества, с примесями, и было его немного. Понадеешься на такое оружие в бою – только и успеешь, что горько вздохнуть, когда тебе будут перегрызать глотку.