Страница:
– Вот видишь, дочка…
– Отец, это было давным-давно, а теперь нам скучно. Зверей нет, люди слабы, убивать их слишком просто… И эта легкая жизнь изменила нас, мы стали слабыми и уже неспособны к борьбе. И вот результат, мы даже не можем рожать, потому что, когда теряется сила, она теряется во всем. Не стало самцов, у которых огонь горит в глазах, а от других рождаются лишь слабые бесполезные существа, которые и перекидываться-то умеют лишь в волков, редко в медведей…
– Мы еще все сможем изменить, у нас есть время, когда-нибудь…
– Отец, никогда не наступит это «когда-нибудь», всегда найдутся такие, как ты, которые не позволят открыть дверь. А нам нужна настоящая охота, кровавая, беспощадная, забирающая все силы, а иногда и жизнь.
– Дочка, если мы откроем эту дверь, то убивать станут нас! Мало останется живых, а может, и вообще никого. Наш род погибнет…
– Наш род погибнет в любом случае. Возможно, до следующего ключника мы не доживем, исчезнем, останемся только в преданиях и легендах этих глупцов людей. Отпусти человека, отец.
– Нет! – Грива сделал шаг ко мне, его оборотни вновь бросили меня на колени. – Слишком велика цена ошибки. Если убьем его, то будем еще долго жить, а откроем дверь – погибнем!!!
– Ты боишься, отец! – Девушка притопнула ногой, словно старалась придать этим дополнительную силу своим словам. – Вы все, старики, боитесь, потому что ваша кровь уже не так горяча, вам хочется прожить чуть дольше, именно поэтому вы не даете нам свободы. А на нас вам плевать и на наше будущее тоже. Но мы приняли решение и не позволим вам нас убивать. Пусть за той дверью нас ждет смерть, но она будет почетной – в бою, а не в постели среди глупых, суетящихся людей. Назад!
Герцог опять коснулся лезвием моей шеи, примериваясь для удара. Я вздохнул и зажмурил глаза. Даже луна исчезла, скрывшись за тучами, чтобы не видеть моей смерти.
– Не делай этого, отец! В последний раз прошу…
– Я не могу иначе, а ты делай то, что считаешь нужным. – Грива взмахнул мечом, но тут же выронил его, потому что ему в грудь впился арбалетный болт. Снова тенькнула тетива, и мое левое плечо освободилось, потом второе.
Герцог оказался сильным оборотнем: он снова потянулся к мечу, но получил еще один арбалетный болт в грудь, упал и больше уже не шевелился.
Я встал с колен, суетливо их отряхнул и замер, не зная, что делать дальше. Молодые оборотни угрюмо смотрели на меня, наставив арбалеты. Их было хорошо видно – луна снова выглянула из-за туч.
Я поднял меч с земли и затянул ремни на спине. Оружие придало мне уверенности, а после того как сделал несколько глубоких вздохов, почувствовал себя совсем хорошо. Правда, когда я заговорил, голос все равно оставался хриплым и немного дрожал:
– Вы отпустите меня?
И только тогда в глубокой тени дерева я заметил человека, вызволившего меня из темницы. Он был абсолютно спокоен, словно на его глазах каждый день убивали его господина. Я помнил – его звали Тигр.
– И даже поможем. – Девушка подошла ко мне, забросив за спину арбалет. – Скажи, что тебе нужно, чтобы добраться до места, где находится вторая часть каика?
– Лошадь, припасы на дорогу и – самое главное – пояс с золотом. Без пояса невозможно проехать даже сотни верст, платить придется всем… И одежда, в этой пройдешь немного.
– Тигр, ты знаешь, где его золото? – Девушка посмотрела мне за спину; Тигр даже не сменил позы. – И тряпки, в которые он был одет?
– Да, моя госпожа.
– Верни ему, а также дай лучшую лошадь из нашей конюшни и припасы на дорогу.
– Слушаюсь, госпожа, но есть одна проблема…
– Какая? – Девушка выпрямилась и потянулась к оружию, а подростки за ее спиной пришли в движение, рассредоточились, напряженно глядя по сторонам.
– Ваша мать, госпожа. – Тигр сделал всего шаг, словно перетек с одного места на другое, и я понял, как он опасен. – Власть перешла к ней после смерти герцога, и она будет мстить за его смерть, так велит закон предков. Если она прикажет убить вас, я выполню ее команду, и тогда вы умрете, маленькая госпожа, ваши друзья тоже…
Я подумал и решил, что этот человек прав. Он в силах убить всю ватагу подростков, и это даже доставит ему удовольствие.
– А если я прикажу убить ее?
– Я откажусь, у вас нет ее власти.
– Сейчас она у меня будет! – Девушка махнула рукой в сторону здания. – Все в дом! Кто будет сопротивляться, убивать. Людей не трогать, на них клятва подчинения, они будут вести себя смирно. А с матерью я справлюсь сама.
Оборотни быстро побежали к дому. Тигр снова замер, даже не пошевелился, только с усмешкой глядел им вслед.
– Вот и пришло твое время, человек. – Он сделал шаг ко мне, на ходу сбрасывая одежду и превращаясь в неизвестное мне хищное существо – у него были клыки и длинные острые когти, горящие желтые глаза. – Ты стал причиной смерти моего господина! Моя клятва требует убить тебя! Я не держу на тебя зла, просто пообедаю.
Последнюю фразу он уже прорычал, но получилось вполне понятно.
Это было настолько неожиданно и страшно, что на меня нашел столбняк, и я только смотрел, как надвигается гора могучих мышц, клыков и когтей. Никогда не видел тигра, только слышал, что они сильны и неукротимы. Зверь оказался полосатым, правда, истинный цвет полос трудно было разобрать в лунном свете. У оборотня имелись большие усы, а также острые чуткие уши на огромной голове. Клыки мне показались настолько огромными, что пасть не могла их спрятать, думаю, каждый из них был размером с кинжал. Ноги у зверя были мощными, он мог прыгать далеко и высоко – в общем, передо мной стояла сама смерть, от которой нет спасения.
Огромным усилием воли я сбросил с себя оцепенение и попятился, споткнулся, упал, что-то громко заорал, попытался вскочить, но не смог – меня прижала к земле огромная лапа, которая была настолько тяжелой, что мое тело вдавилось в мягкую землю.
Я ждал смерти, но она не приходила. Зверь стоял надо мной и внимательно к чему-то прислушивался, его усы ходили из стороны в сторону.
– Отпусти его, Тигр, – послышался знакомый девичий голос. – Это я приказываю тебе, твоя госпожа. Отныне у меня есть на это право – моя мать мертва, теперь власть рода принадлежит мне. Ты думал, мне потребуется на это много времени? Я тоже так считала, но мама, почуяв неладное, встретила меня около дома, даже не пришлось подниматься по лестницам. Твоей клятвы перед прежним господином более не существует, я освобождаю тебя от нее. Тебе придется произнести новую клятву – мне, твоей новой госпоже.
Зверь недовольно зарычал, и ужас еще больше сдавил мое сердце.
– Отпусти ключника, Тигр, или я убью тебя.
Чудовище сняло лапу. Тоненькая девичья фигурка казалась хрупкой, зверь, мог убить ее одним вздохом, но он был покорен и вернул себе прежнее обличье. Через мгновение перед нами стоял на четвереньках огромный голый мужчина. Он поднялся, даже не пытаясь прикрыть свое здоровенное мужское достоинство.
– Жаль, – сказал Тигр, направляясь к своей одежде. – Чего вам стоило, госпожа, задержаться на пару минут?
– Ты не понимаешь, Тигр, – вздохнула девушка. – Ради гонца я убила своего отца, а он был дорог мне так, как никто другой в этом мире. Если бы ты сейчас его сожрал, то гибель герцога сразу стала бы бессмысленной, а я оказалась бы дурой, которая все это устроила… – Девушка отвернулась, и ее плечи затряслись от рыданий. – Думаешь, убивать родных легко?
– Я не имею права вас судить. – Тигр натянул на себя коричневый балахон. – Вы – моя госпожа, а когда-то много лет назад ваш отец победил меня в честной схватке. Я поклялся, что буду служить ему и его семье.
Оборотень подошел ко мне и рывком поднял на ноги, но они оказались мягкими и непослушными от пережитого страха. Даже странно – смерть есть смерть, она одна, но почему, когда меня убивали мечом, я так не трясся от ужаса?
– Я уверен только в одном – этот человек слаб и глуп. Смотрите, даже на ногах стоять не может, а его никто не тронул даже когтем.
– Ты прав, Тигр. Но этот человек всего лишь ключник, он не должен быть сильным или умным, его задача просто открыть нам дверь.
– Это так, – согласился оборотень, он брезгливо отставил меня в сторону, словно вещь. – Он – ничтожество.
– Правильно. – Девушка кивнула своим мыслям. – За то, что ты напал на него, я накладываю на тебя обет.
– Обет?
– Ты поможешь ему добраться до места, где находится вторая половина каика. Клянись!
– Клянусь, что помогу гонцу добраться до назначенного ему места! – Тигр неуклюже встал на колени. – Не позволю напасть на него ни зверю, ни человеку, а после вернусь к вам, госпожа, чтобы рассказать о результате.
– Все правильно. – Девушка повернулась и пошла к дому, и сразу из кустов вынырнула стайка юных оборотней, видимо, они там прятались, а значит, Тигр противостоял не одной хрупкой девушке, а целой стае. – Ты будешь не один, вас будет сопровождать кто-нибудь из моей стаи. Он проследит за тем, чтобы обет был исполнен.
На лице Тигра появилось разочарование, он даже скрипнул зубами от злости, но справился с собой и обратился ко мне:
– Желаете отдохнуть перед дальней и непростой дорогой?
– Если можно, – выдохнул я. – И еще неплохо было бы перед этим помыться и сменить одежду.
– С вами что-то случилось? – Глаза у Тигра удивленно округлились, но потом в них появилась усмешка, особенно после того, как он принюхался. – Кажется, понял. Неужели я так страшен, когда нервничаю?
Я не стал отвечать, а поплелся к дому. Мне не хотелось ничего говорить, и не потому, что было стыдно, просто не осталось сил. Слишком многое случилось в эту ночь: меня хотели убить – до сих пор чувствовал на своей шее лезвие собственного меча, – потом съесть, перед моими глазами все время всплывал этот жуткий полосатый огромный зверь, рычащий и выдирающий чудовищного размера когтями пласты травы.
Видимо, я не такой храбрец, каким себе казался, но мне бы очень хотелось увидеть того, кто вел бы себя смелее, оказавшись на моем месте.
В доме меня сразу отвели в отдельную комнату и заперли там. Тотчас я услышал, как забегали по коридорам люди, услышал их встревоженные крики.
Оно и понятно, час поздний – ночь, а их подняли и заставили работать.
Примерно через час пятеро полуголых мужчин с лоснящимися от пота телами внесли в комнату огромную бронзовую ванну и стали наполнять ее, таская огромные ведра с горячей водой. Минут через десять, когда ванна была заполнена, появилось несколько женщин. Они раздели меня, причем ни одна из служанок даже ни разу не поморщилась от исходившей от меня вони. Когда я сел в ванну, в комнату вошла невысокая миловидная женщина с нежным приятным лицом и принялась меня мыть. Она стала напевать, и мне сразу вспомнился этот голос. Именно эта женщина так беспокоилась в прошлый раз, когда меня вытащили из подвала, и она уже раз мыла меня – я вспомнил ее чуткие руки и нежные движения. Мое естество отвечало недвусмысленной теплотой внизу живота, и мне даже стало в какой-то момент неудобно, когда желание стало невозможно скрыть. Но женщину это не удивило и не взволновало, она отнеслась к случившемуся спокойно. Только голос ее стал немного глуше и чувственнее. Она шепнула:
– Потерпи, твои желания исполнятся, и очень скоро. Просто расслабься и жди. И тогда все, что тебе нужно, обязательно к тебе придет…
Я так и сделал, погрузился в мутную от мыльной пены и моей грязи воду и закрыл глаза, отдавшись этим ласковым рукам и мягким, нежным движениям. Понемногу из меня уходило что-то тревожное. Я вдруг почувствовал себя в такой безопасности, в какой никогда не был со времени своего рождения.
Может, мне всегда не хватало матери, и многие мои проблемы от этого? Я даже всплакнул, притворившись, что мыло попало в глаза, – так мне стало жалко себя. Я был готов целовать эти мокрые, красные от горячей воды и шершавые от тяжелой работы руки – так вдруг стало грустно и хорошо.
Но, к сожалению, все когда-нибудь кончается, закончилось и купание. Я выбрался из ванной и вытерся грубой тканью.
Почти сразу в комнату вошла новая герцогиня. Она сделала короткий жест рукой, и купавшая меня женщина мгновенно исчезла, словно ее здесь никогда и не было. Девушка стояла и смотрела на меня – я отбросил тряпку, которой вытирался, все равно она не могла скрыть моего желания. Герцогиня неохотно произнесла:
– Меня зовут Крина, – и одним движением сбросила с себя одежду, впрочем, и надето на нее было немного – всего лишь золотом расшитое платье, под которым ничего. – Я пришла принести извинения за моего отца. Он поместил тебя в темницу, а потом хотел убить…
С этими словами она подвела меня к кровати, потом одним быстрым движением бросила на нее и оказалась сверху. Дальше почти ничего не помню. Во мне вдруг проснулось такое яростное желание, которое замутило глаза и мысли.
Мне об этом как-то рассказывал отец: когда человек оказывается на грани смерти, то у него идет мощный выплеск любовной энергии, словно тело понимает, что может погибнуть, и пытается наверстать то, на что не хватило прежней жизни.
Девушке в эту ночь досталось немало: она убила своих отца и мать, стала герцогиней, что-то потеряла, а что-то приобрела – наверно, больше горечи и разочарования, чем счастья.
Вот мы и вымещали друг на друге бурлящие в нас чувства, так что получилась скорее любовная битва, в которой было разрешено любое оружие. И я ее проиграл. В этой девушке оказалось столько животной страсти, что мне и не снилось. Впрочем, чему удивляться, она на самом деле была наполовину зверем.
Я очнулся после этой схватки полностью выжатым. Во мне не осталось силы даже на то, чтобы дотянуться до пола, на котором стоял кувшин с водой, – меня мучила жажда. Крина лежала рядом, водрузив на меня руку, а заодно и ногу, и задумчиво глядела в потолок. Почувствовав, что я проснулся, она повернула ко мне свое бледное лицо с тонкими прекрасными чертами, такие я раньше видел только на мраморных статуях у здания городской ратуши.
– Ты возьмешь меня с собой в чужой мир, ключник?
– А я могу отказать? Думаю, не мне что-то решать…
– Ты ошибаешься, Юрий. – Крина нежно меня поцеловала в ухо, отчего в нем возникло странное шуршание, похожее на эхо. – Ключник сам решает, открывать ему двери или нет, оставлять их открытыми или запереть, идти в другой мир или остаться, брать с собой спутников или нет.
– Не понимаю. Мне казалось, что все боятся открытой двери.
– В древних книгах моего рода написано, что один ключник открыл дверь настежь и держал ее открытой целый день. Ничего страшного не случилось. Кстати, ты о нем слышал…
– Как?
– Вы его назвали богом по имени Киль…
– А… – протянул я и задумался.
Так вот откуда появился у нас бог-странник, наверно, и ему не хотелось открывать эту проклятую дверь, да только у него не было выхода. Правда, он все-таки остался в живых и отомстил оборотням, иначе почему они его так хорошо помнят? Тут я вспомнил статую возле алтаря, а в ней дверь. Там сидел наполовину человек, наполовину зверь. И понял: в другом мире Киль и сам стал оборотнем.
– А чего все боятся?
– Однажды, когда дверь была открыта, из чужого мира пришел страшный зверь, покрытый костяным панцирем, который не могли взять наши зубы и когти. Но самым ужасным оказалось то, что он питался только оборотнями. Все остальные существа его не привлекали…
– Почему?
– Думаю, потому, что оборотни были для него знакомой пищей, ее он мог есть безбоязненно.
– И как вы его победили?
– Да никак, его прогнал ключник.
– Ключник?! – Мне это показалось невероятно странным, я тут же попытался все это перевести на себя. Разве я способен прогнать зверя, которого боятся даже оборотни? – Как может слабый человек заставить слушаться чудовище?
– Не человек, а ключник, значит, у него была такая сила. Мы не боимся людей, они – наша пища, а вот тот, кто может открывать двери в иные миры, пугает многих.
– Почему?
– Не могу объяснить, сама не знаю, но ты же видел, как испугался мой отец, а его напугать было невозможно. Он хотел тебя убить, и не просто погубить, а безвозвратно! Так, чтобы ты не мог вернуться: отрубить голову серебряным мечом и сжечь после этого останки.
– Да, мне было страшно! – От этого воспоминания я снова затрясся, во мне все напряглось, сердце застучало, перед глазами пронеслась страшная картина. Чтобы избавиться от этого кошмара, я положил руку на небольшую грудь Крины и нежно сжал ее. – Я не хочу, чтобы это повторилось…
– Так ты меня возьмешь с собой в другой мир? Скажи об этом сейчас.
– Возьму, – пообещал я, больше потому, что для меня уже ничего не существовало, кроме этого тела. Все будет позже или никогда, а сейчас существует только оно. Из моей груди вырвался хриплый, сладострастный стон. – Я тебя куда угодно возьму.
А дальше все снова смешалось, и было невозможно разобрать, где мои руки и ноги, а где ее, все переплелось странным, невероятным образом, как-то соединяясь и распадаясь. Иногда казалось, что такое просто невозможно, нельзя так соединить два горячих, мокрых от пота тела, но я ошибался – в этой битве возможно все! Такое со мной происходило впервые! Никогда не испытывал столь неимоверной страсти и дикого, животного желания, которое невозможно ничем удовлетворить. И уж точно не подозревал, что способен на подобное.
Когда я проснулся, Крины уже не было. Она ушла, оставив после себя только нежный запах, как от цветка, растущего в глубине леса, где никто никогда не бывает. Даже не заметил, как исчезло такое нежное и теплое тело, оставив мне жаркую перину и душное одеяло.
Яркие желтые лучи солнца проникали в комнату сквозь занавес из плотной ткани, находя в нем места, где волокна были сплетены реже.
Никогда еще мне ни с кем не было так хорошо. И от этой ночи осталось в памяти сладостное ощущение чуда. Отец как-то сказал, что когда-нибудь я почувствую свою женщину, сразу и бесповоротно пойму, что это она. И сейчас у меня появилось именно такое ощущение, хотя я и понимал, что никакой любви с оборотнем быть не может. Разве может баран любит волчицу? Он для нее лишь пища…
Дальше мне раздумывать не дали. Дверь с грохотом отворилась, и в комнату вошел Тигр. Он бросил на кровать мою походную одежду – все было новым, наверное, только что от портного. Я начал одеваться, мрачно поглядывая на оборотня.
Тем временем Тигр вытащил из своего мешка сапоги, они тоже были новыми. Оборотень хорошо знал мои размеры, наверно, еще вчера осмотрел мою прежнюю одежду. Потом оттуда же появились мой пояс с золотом, точнее, уже не мой, а похожий на него – прежний пропитался потом, от большой тяжести растянулся и износился, еще немного, и из него все бы высыпалось. Новый пояс был сшит из двух слоев прочной ткани, дополнительно прошит нитками. Надев его, я почувствовал себя вполне уверенно. Сразу проверил деньги, все ли на месте – число мешочков не уменьшилось…
– Тебе нужно что-то еще? – спросил Тигр.
– Да, – утвердительно кивнул я. – У меня была кожаная куртка из толстой кожи южного быка, в ней хорошо спать на земле, а в дороге это не лишнее.
– Так… запомнил. Еще?
– Оружие – меч с серебром на лезвии и мои ножи.
– Меч в соседней комнате, ножи придется заказывать, прежние выбросили. В них было что-то особенное?
– Конечно, – важно кивнул я. – Они были сделаны под мою руку из великолепного металла.
– Покажи, какие они были.
Пришлось рисовать на столе, обмакивая палец в воду, а заодно рассказывать о форме рукоятки, правильном балансе, благодаря которому их легко было бросать в цель, и они всегда попадали так, как нужно – острием вперед. Рассказал я и о ножнах, которые одновременно служили мне наручами.
Тигр все внимательно выслушал, потом мрачно кивнул.
– У герцога хороший оружейник, но ему потребуется время. К вечеру ножи он выкует и ножны сделает, но выйти в путь мы не успеем. Отдыхай, человек, спи, ешь, никуда из комнаты не выходи. Опасно.
– А что случилось?
– Сегодня городу объявят о том, что старый герцог умер. Никому не известно, как горожане отнесутся к тому, что у них теперь появилась юная госпожа вместо убеленного сединами мужа. Возможны беспорядки, в том числе и у нас в замке. Все скоро уляжется, но этот день надо пережить. К королю отправлен гонец с известием о новой герцогине, и неизвестно, как он это воспримет. В общем, сиди здесь. Все, что тебе нужно, принесут слуги.
Он вышел. Скоро появилась женщина – та, что купала меня вчера, и на душе сразу стало чудесно. А после того как она меня накормила чудесным приятно – филейной частью лесного оленя, приправленной горными и лесными травами, – я испытал неземное блаженство. Пища оказалась жирной и сытной, имелось в ней кое-что еще, так объявила женщина:
– То, что ты ешь сейчас, подавалось герцогу после того, как он проводил ночь с наложницами. Эта еда, особенно травы, замечательно восстанавливает мужскую силу, и после нее ты будешь готов к новым любовным подвигам.
Может, и так, но после завтрака меня потянуло не на любовные подвиги, а в сон. И я проспал до вечера. А ночью ко мне пришла Крина, и мы снова любили друг друга так, словно боролись в смертельной битве. Финальную схватку я проиграл, наверно, поэтому снова проснулся один.
На полу возле кровати – там, куда я побросал свою одежду, – лежали меч и новые ножи в замечательных ножнах из хорошо выделанной оленьей кожи. Я тут же закрепил их на себе и только потом с замиранием сердца взялся за рукоятки – старые ножи были со мной многие годы и не раз спасали мне жизнь. Эти тоже оказались хороши – рукоятки лежали в моих ладонях так, словно неизвестный мастер специально снимал с моих ладоней мерку, металл отливал желтым и немного синим светом – особый сплав, я слышал о нем. В нашем королевстве он почти не встречался, делали его из особой руды, добываемой в горах северного королевства.
Из такого железа изготавливались лучшие мечи и боевые топоры, но заказывали их немногие, потому что стоило такое оружие огромные деньги, иногда больше, чем хороший дом. Мои ножи стоили не меньше, отчасти еще и потому, что на середине лезвия в специально сделанной выемке шла серебряная полоска, делающая это оружие опасным и для оборотня. В этом таилась особая ирония – оружие заказали перевертыши, словно готовились принять от меня смерть.
Баланс был неплох, бросать ножи я не стал, и без того понял, что оружие делал настоящий мастер и что он постарался учесть все мои пожелания и вложил в эти заостренные куски металла свой немалый опыт.
Я оделся, натянул сапоги, повесил меч, надел кожаную куртку, которая была не менее хороша, чем все остальное, она была прочной и достаточно теплой, чтобы провести в ней ночь на снегу.
После того как я оделся, в комнату вошел Тигр и подал фляжку с вином и мешок, набитый припасами – копченым мясом и хлебом. Этого должно было хватить на три дня и сотню верст пути.
– В конюшне тебя ждет лошадь, – произнес оборотень. – Езжай на север, туда ведет хорошая дорога, но главное, там почти не бывает путников.
– А в чем причина такого безлюдья?
– Оборотни! – усмехнулся Тигр. – Они нападают на обозы и убивают крестьян, кормятся перед зимой – таков у них обычай.
От его слов у меня все замерло внутри.
– Не беспокойся, на тебя никто не нападет, – ухмыльнулся Тигр. – Меня не выносят лошади, но я буду рядом.
– Отлично понимаю, почему тебя они не любят, – пробормотал я. – У меня у самого поджилки трясутся, когда я с тобой разговариваю.
– Поэтому если лошадь начнет себя вести немного нервно, посмотри по сторонам и, возможно, увидишь меня…
– А если вместо тебя появится какой-то зверь или другой оборотень, которому я чем-то не понравлюсь? – поинтересовался я. – Что делать тогда?
– Не тебе об этом беспокоиться, ты с ног до головы обвешан оружием с серебром, это, как я понимаю, мы, перевертыши, должны тебя бояться.
– Ну-ну, – мрачно кивнул я. – Только без чужой помощи мне еще ни с одним оборотнем не удалось справиться.
– Не беспокойся, – усмехнулся Тигр. – Ты же слышал, что сказала госпожа. Она приказала тебя защищать, а чтобы я тебя случайно не задавил и не сожрал, за мной кто-то из ее компании будет следить. – Это он пробурчал мрачным тоном. – Так что волноваться не о чем, тревожиться должны те, кто решит на тебя напасть. Лошадь ждет на конюшне, и поспеши, время идет…
– Но я еще даже не завтракал!
– Тебе принесут еду на конюшню.
Я недоуменно пожал плечами, но послушался – забросил за спину мешок и поспешил на конюшню. Тигр провел меня темными коридорами во внутренний двор. Лошадей на конюшне стояло немного, всего-то пара десятков. Для повелителя, облеченного такой властью, как герцог, это почти ничего… Обычно такие важные чины сопровождают гвардейцы числом не меньше пятидесяти, но, видимо, Грива сам отказался от такой почести. Да и к чему ему все это, если напасть на него мог только сумасшедший? Убить одного оборотня непросто, а если герцога еще кто-то из его племени сопровождал, то такая команда могла разогнать целое войско – один Тигр стоил гвардейской роты, а может, даже и армии.
Я мрачно покосился на оборотня, который в конюшню не вошел, а остался стоять метрах в двадцати от дверей. Но и этого хватило, чтобы лошади повели себя неспокойно, начали всхрапывать и нервно переступать с ноги на ногу. Я нисколько не сомневался, что, если бы не закрытые стойла, они бы уже неслись отсюда прочь на огромной скорости.
– Отец, это было давным-давно, а теперь нам скучно. Зверей нет, люди слабы, убивать их слишком просто… И эта легкая жизнь изменила нас, мы стали слабыми и уже неспособны к борьбе. И вот результат, мы даже не можем рожать, потому что, когда теряется сила, она теряется во всем. Не стало самцов, у которых огонь горит в глазах, а от других рождаются лишь слабые бесполезные существа, которые и перекидываться-то умеют лишь в волков, редко в медведей…
– Мы еще все сможем изменить, у нас есть время, когда-нибудь…
– Отец, никогда не наступит это «когда-нибудь», всегда найдутся такие, как ты, которые не позволят открыть дверь. А нам нужна настоящая охота, кровавая, беспощадная, забирающая все силы, а иногда и жизнь.
– Дочка, если мы откроем эту дверь, то убивать станут нас! Мало останется живых, а может, и вообще никого. Наш род погибнет…
– Наш род погибнет в любом случае. Возможно, до следующего ключника мы не доживем, исчезнем, останемся только в преданиях и легендах этих глупцов людей. Отпусти человека, отец.
– Нет! – Грива сделал шаг ко мне, его оборотни вновь бросили меня на колени. – Слишком велика цена ошибки. Если убьем его, то будем еще долго жить, а откроем дверь – погибнем!!!
– Ты боишься, отец! – Девушка притопнула ногой, словно старалась придать этим дополнительную силу своим словам. – Вы все, старики, боитесь, потому что ваша кровь уже не так горяча, вам хочется прожить чуть дольше, именно поэтому вы не даете нам свободы. А на нас вам плевать и на наше будущее тоже. Но мы приняли решение и не позволим вам нас убивать. Пусть за той дверью нас ждет смерть, но она будет почетной – в бою, а не в постели среди глупых, суетящихся людей. Назад!
Герцог опять коснулся лезвием моей шеи, примериваясь для удара. Я вздохнул и зажмурил глаза. Даже луна исчезла, скрывшись за тучами, чтобы не видеть моей смерти.
– Не делай этого, отец! В последний раз прошу…
– Я не могу иначе, а ты делай то, что считаешь нужным. – Грива взмахнул мечом, но тут же выронил его, потому что ему в грудь впился арбалетный болт. Снова тенькнула тетива, и мое левое плечо освободилось, потом второе.
Герцог оказался сильным оборотнем: он снова потянулся к мечу, но получил еще один арбалетный болт в грудь, упал и больше уже не шевелился.
Я встал с колен, суетливо их отряхнул и замер, не зная, что делать дальше. Молодые оборотни угрюмо смотрели на меня, наставив арбалеты. Их было хорошо видно – луна снова выглянула из-за туч.
Я поднял меч с земли и затянул ремни на спине. Оружие придало мне уверенности, а после того как сделал несколько глубоких вздохов, почувствовал себя совсем хорошо. Правда, когда я заговорил, голос все равно оставался хриплым и немного дрожал:
– Вы отпустите меня?
И только тогда в глубокой тени дерева я заметил человека, вызволившего меня из темницы. Он был абсолютно спокоен, словно на его глазах каждый день убивали его господина. Я помнил – его звали Тигр.
– И даже поможем. – Девушка подошла ко мне, забросив за спину арбалет. – Скажи, что тебе нужно, чтобы добраться до места, где находится вторая часть каика?
– Лошадь, припасы на дорогу и – самое главное – пояс с золотом. Без пояса невозможно проехать даже сотни верст, платить придется всем… И одежда, в этой пройдешь немного.
– Тигр, ты знаешь, где его золото? – Девушка посмотрела мне за спину; Тигр даже не сменил позы. – И тряпки, в которые он был одет?
– Да, моя госпожа.
– Верни ему, а также дай лучшую лошадь из нашей конюшни и припасы на дорогу.
– Слушаюсь, госпожа, но есть одна проблема…
– Какая? – Девушка выпрямилась и потянулась к оружию, а подростки за ее спиной пришли в движение, рассредоточились, напряженно глядя по сторонам.
– Ваша мать, госпожа. – Тигр сделал всего шаг, словно перетек с одного места на другое, и я понял, как он опасен. – Власть перешла к ней после смерти герцога, и она будет мстить за его смерть, так велит закон предков. Если она прикажет убить вас, я выполню ее команду, и тогда вы умрете, маленькая госпожа, ваши друзья тоже…
Я подумал и решил, что этот человек прав. Он в силах убить всю ватагу подростков, и это даже доставит ему удовольствие.
– А если я прикажу убить ее?
– Я откажусь, у вас нет ее власти.
– Сейчас она у меня будет! – Девушка махнула рукой в сторону здания. – Все в дом! Кто будет сопротивляться, убивать. Людей не трогать, на них клятва подчинения, они будут вести себя смирно. А с матерью я справлюсь сама.
Оборотни быстро побежали к дому. Тигр снова замер, даже не пошевелился, только с усмешкой глядел им вслед.
– Вот и пришло твое время, человек. – Он сделал шаг ко мне, на ходу сбрасывая одежду и превращаясь в неизвестное мне хищное существо – у него были клыки и длинные острые когти, горящие желтые глаза. – Ты стал причиной смерти моего господина! Моя клятва требует убить тебя! Я не держу на тебя зла, просто пообедаю.
Последнюю фразу он уже прорычал, но получилось вполне понятно.
Это было настолько неожиданно и страшно, что на меня нашел столбняк, и я только смотрел, как надвигается гора могучих мышц, клыков и когтей. Никогда не видел тигра, только слышал, что они сильны и неукротимы. Зверь оказался полосатым, правда, истинный цвет полос трудно было разобрать в лунном свете. У оборотня имелись большие усы, а также острые чуткие уши на огромной голове. Клыки мне показались настолько огромными, что пасть не могла их спрятать, думаю, каждый из них был размером с кинжал. Ноги у зверя были мощными, он мог прыгать далеко и высоко – в общем, передо мной стояла сама смерть, от которой нет спасения.
Огромным усилием воли я сбросил с себя оцепенение и попятился, споткнулся, упал, что-то громко заорал, попытался вскочить, но не смог – меня прижала к земле огромная лапа, которая была настолько тяжелой, что мое тело вдавилось в мягкую землю.
Я ждал смерти, но она не приходила. Зверь стоял надо мной и внимательно к чему-то прислушивался, его усы ходили из стороны в сторону.
– Отпусти его, Тигр, – послышался знакомый девичий голос. – Это я приказываю тебе, твоя госпожа. Отныне у меня есть на это право – моя мать мертва, теперь власть рода принадлежит мне. Ты думал, мне потребуется на это много времени? Я тоже так считала, но мама, почуяв неладное, встретила меня около дома, даже не пришлось подниматься по лестницам. Твоей клятвы перед прежним господином более не существует, я освобождаю тебя от нее. Тебе придется произнести новую клятву – мне, твоей новой госпоже.
Зверь недовольно зарычал, и ужас еще больше сдавил мое сердце.
– Отпусти ключника, Тигр, или я убью тебя.
Чудовище сняло лапу. Тоненькая девичья фигурка казалась хрупкой, зверь, мог убить ее одним вздохом, но он был покорен и вернул себе прежнее обличье. Через мгновение перед нами стоял на четвереньках огромный голый мужчина. Он поднялся, даже не пытаясь прикрыть свое здоровенное мужское достоинство.
– Жаль, – сказал Тигр, направляясь к своей одежде. – Чего вам стоило, госпожа, задержаться на пару минут?
– Ты не понимаешь, Тигр, – вздохнула девушка. – Ради гонца я убила своего отца, а он был дорог мне так, как никто другой в этом мире. Если бы ты сейчас его сожрал, то гибель герцога сразу стала бы бессмысленной, а я оказалась бы дурой, которая все это устроила… – Девушка отвернулась, и ее плечи затряслись от рыданий. – Думаешь, убивать родных легко?
– Я не имею права вас судить. – Тигр натянул на себя коричневый балахон. – Вы – моя госпожа, а когда-то много лет назад ваш отец победил меня в честной схватке. Я поклялся, что буду служить ему и его семье.
Оборотень подошел ко мне и рывком поднял на ноги, но они оказались мягкими и непослушными от пережитого страха. Даже странно – смерть есть смерть, она одна, но почему, когда меня убивали мечом, я так не трясся от ужаса?
– Я уверен только в одном – этот человек слаб и глуп. Смотрите, даже на ногах стоять не может, а его никто не тронул даже когтем.
– Ты прав, Тигр. Но этот человек всего лишь ключник, он не должен быть сильным или умным, его задача просто открыть нам дверь.
– Это так, – согласился оборотень, он брезгливо отставил меня в сторону, словно вещь. – Он – ничтожество.
– Правильно. – Девушка кивнула своим мыслям. – За то, что ты напал на него, я накладываю на тебя обет.
– Обет?
– Ты поможешь ему добраться до места, где находится вторая половина каика. Клянись!
– Клянусь, что помогу гонцу добраться до назначенного ему места! – Тигр неуклюже встал на колени. – Не позволю напасть на него ни зверю, ни человеку, а после вернусь к вам, госпожа, чтобы рассказать о результате.
– Все правильно. – Девушка повернулась и пошла к дому, и сразу из кустов вынырнула стайка юных оборотней, видимо, они там прятались, а значит, Тигр противостоял не одной хрупкой девушке, а целой стае. – Ты будешь не один, вас будет сопровождать кто-нибудь из моей стаи. Он проследит за тем, чтобы обет был исполнен.
На лице Тигра появилось разочарование, он даже скрипнул зубами от злости, но справился с собой и обратился ко мне:
– Желаете отдохнуть перед дальней и непростой дорогой?
– Если можно, – выдохнул я. – И еще неплохо было бы перед этим помыться и сменить одежду.
– С вами что-то случилось? – Глаза у Тигра удивленно округлились, но потом в них появилась усмешка, особенно после того, как он принюхался. – Кажется, понял. Неужели я так страшен, когда нервничаю?
Я не стал отвечать, а поплелся к дому. Мне не хотелось ничего говорить, и не потому, что было стыдно, просто не осталось сил. Слишком многое случилось в эту ночь: меня хотели убить – до сих пор чувствовал на своей шее лезвие собственного меча, – потом съесть, перед моими глазами все время всплывал этот жуткий полосатый огромный зверь, рычащий и выдирающий чудовищного размера когтями пласты травы.
Видимо, я не такой храбрец, каким себе казался, но мне бы очень хотелось увидеть того, кто вел бы себя смелее, оказавшись на моем месте.
В доме меня сразу отвели в отдельную комнату и заперли там. Тотчас я услышал, как забегали по коридорам люди, услышал их встревоженные крики.
Оно и понятно, час поздний – ночь, а их подняли и заставили работать.
Примерно через час пятеро полуголых мужчин с лоснящимися от пота телами внесли в комнату огромную бронзовую ванну и стали наполнять ее, таская огромные ведра с горячей водой. Минут через десять, когда ванна была заполнена, появилось несколько женщин. Они раздели меня, причем ни одна из служанок даже ни разу не поморщилась от исходившей от меня вони. Когда я сел в ванну, в комнату вошла невысокая миловидная женщина с нежным приятным лицом и принялась меня мыть. Она стала напевать, и мне сразу вспомнился этот голос. Именно эта женщина так беспокоилась в прошлый раз, когда меня вытащили из подвала, и она уже раз мыла меня – я вспомнил ее чуткие руки и нежные движения. Мое естество отвечало недвусмысленной теплотой внизу живота, и мне даже стало в какой-то момент неудобно, когда желание стало невозможно скрыть. Но женщину это не удивило и не взволновало, она отнеслась к случившемуся спокойно. Только голос ее стал немного глуше и чувственнее. Она шепнула:
– Потерпи, твои желания исполнятся, и очень скоро. Просто расслабься и жди. И тогда все, что тебе нужно, обязательно к тебе придет…
Я так и сделал, погрузился в мутную от мыльной пены и моей грязи воду и закрыл глаза, отдавшись этим ласковым рукам и мягким, нежным движениям. Понемногу из меня уходило что-то тревожное. Я вдруг почувствовал себя в такой безопасности, в какой никогда не был со времени своего рождения.
Может, мне всегда не хватало матери, и многие мои проблемы от этого? Я даже всплакнул, притворившись, что мыло попало в глаза, – так мне стало жалко себя. Я был готов целовать эти мокрые, красные от горячей воды и шершавые от тяжелой работы руки – так вдруг стало грустно и хорошо.
Но, к сожалению, все когда-нибудь кончается, закончилось и купание. Я выбрался из ванной и вытерся грубой тканью.
Почти сразу в комнату вошла новая герцогиня. Она сделала короткий жест рукой, и купавшая меня женщина мгновенно исчезла, словно ее здесь никогда и не было. Девушка стояла и смотрела на меня – я отбросил тряпку, которой вытирался, все равно она не могла скрыть моего желания. Герцогиня неохотно произнесла:
– Меня зовут Крина, – и одним движением сбросила с себя одежду, впрочем, и надето на нее было немного – всего лишь золотом расшитое платье, под которым ничего. – Я пришла принести извинения за моего отца. Он поместил тебя в темницу, а потом хотел убить…
С этими словами она подвела меня к кровати, потом одним быстрым движением бросила на нее и оказалась сверху. Дальше почти ничего не помню. Во мне вдруг проснулось такое яростное желание, которое замутило глаза и мысли.
Мне об этом как-то рассказывал отец: когда человек оказывается на грани смерти, то у него идет мощный выплеск любовной энергии, словно тело понимает, что может погибнуть, и пытается наверстать то, на что не хватило прежней жизни.
Девушке в эту ночь досталось немало: она убила своих отца и мать, стала герцогиней, что-то потеряла, а что-то приобрела – наверно, больше горечи и разочарования, чем счастья.
Вот мы и вымещали друг на друге бурлящие в нас чувства, так что получилась скорее любовная битва, в которой было разрешено любое оружие. И я ее проиграл. В этой девушке оказалось столько животной страсти, что мне и не снилось. Впрочем, чему удивляться, она на самом деле была наполовину зверем.
Я очнулся после этой схватки полностью выжатым. Во мне не осталось силы даже на то, чтобы дотянуться до пола, на котором стоял кувшин с водой, – меня мучила жажда. Крина лежала рядом, водрузив на меня руку, а заодно и ногу, и задумчиво глядела в потолок. Почувствовав, что я проснулся, она повернула ко мне свое бледное лицо с тонкими прекрасными чертами, такие я раньше видел только на мраморных статуях у здания городской ратуши.
– Ты возьмешь меня с собой в чужой мир, ключник?
– А я могу отказать? Думаю, не мне что-то решать…
– Ты ошибаешься, Юрий. – Крина нежно меня поцеловала в ухо, отчего в нем возникло странное шуршание, похожее на эхо. – Ключник сам решает, открывать ему двери или нет, оставлять их открытыми или запереть, идти в другой мир или остаться, брать с собой спутников или нет.
– Не понимаю. Мне казалось, что все боятся открытой двери.
– В древних книгах моего рода написано, что один ключник открыл дверь настежь и держал ее открытой целый день. Ничего страшного не случилось. Кстати, ты о нем слышал…
– Как?
– Вы его назвали богом по имени Киль…
– А… – протянул я и задумался.
Так вот откуда появился у нас бог-странник, наверно, и ему не хотелось открывать эту проклятую дверь, да только у него не было выхода. Правда, он все-таки остался в живых и отомстил оборотням, иначе почему они его так хорошо помнят? Тут я вспомнил статую возле алтаря, а в ней дверь. Там сидел наполовину человек, наполовину зверь. И понял: в другом мире Киль и сам стал оборотнем.
– А чего все боятся?
– Однажды, когда дверь была открыта, из чужого мира пришел страшный зверь, покрытый костяным панцирем, который не могли взять наши зубы и когти. Но самым ужасным оказалось то, что он питался только оборотнями. Все остальные существа его не привлекали…
– Почему?
– Думаю, потому, что оборотни были для него знакомой пищей, ее он мог есть безбоязненно.
– И как вы его победили?
– Да никак, его прогнал ключник.
– Ключник?! – Мне это показалось невероятно странным, я тут же попытался все это перевести на себя. Разве я способен прогнать зверя, которого боятся даже оборотни? – Как может слабый человек заставить слушаться чудовище?
– Не человек, а ключник, значит, у него была такая сила. Мы не боимся людей, они – наша пища, а вот тот, кто может открывать двери в иные миры, пугает многих.
– Почему?
– Не могу объяснить, сама не знаю, но ты же видел, как испугался мой отец, а его напугать было невозможно. Он хотел тебя убить, и не просто погубить, а безвозвратно! Так, чтобы ты не мог вернуться: отрубить голову серебряным мечом и сжечь после этого останки.
– Да, мне было страшно! – От этого воспоминания я снова затрясся, во мне все напряглось, сердце застучало, перед глазами пронеслась страшная картина. Чтобы избавиться от этого кошмара, я положил руку на небольшую грудь Крины и нежно сжал ее. – Я не хочу, чтобы это повторилось…
– Так ты меня возьмешь с собой в другой мир? Скажи об этом сейчас.
– Возьму, – пообещал я, больше потому, что для меня уже ничего не существовало, кроме этого тела. Все будет позже или никогда, а сейчас существует только оно. Из моей груди вырвался хриплый, сладострастный стон. – Я тебя куда угодно возьму.
А дальше все снова смешалось, и было невозможно разобрать, где мои руки и ноги, а где ее, все переплелось странным, невероятным образом, как-то соединяясь и распадаясь. Иногда казалось, что такое просто невозможно, нельзя так соединить два горячих, мокрых от пота тела, но я ошибался – в этой битве возможно все! Такое со мной происходило впервые! Никогда не испытывал столь неимоверной страсти и дикого, животного желания, которое невозможно ничем удовлетворить. И уж точно не подозревал, что способен на подобное.
Когда я проснулся, Крины уже не было. Она ушла, оставив после себя только нежный запах, как от цветка, растущего в глубине леса, где никто никогда не бывает. Даже не заметил, как исчезло такое нежное и теплое тело, оставив мне жаркую перину и душное одеяло.
Яркие желтые лучи солнца проникали в комнату сквозь занавес из плотной ткани, находя в нем места, где волокна были сплетены реже.
Никогда еще мне ни с кем не было так хорошо. И от этой ночи осталось в памяти сладостное ощущение чуда. Отец как-то сказал, что когда-нибудь я почувствую свою женщину, сразу и бесповоротно пойму, что это она. И сейчас у меня появилось именно такое ощущение, хотя я и понимал, что никакой любви с оборотнем быть не может. Разве может баран любит волчицу? Он для нее лишь пища…
Дальше мне раздумывать не дали. Дверь с грохотом отворилась, и в комнату вошел Тигр. Он бросил на кровать мою походную одежду – все было новым, наверное, только что от портного. Я начал одеваться, мрачно поглядывая на оборотня.
Тем временем Тигр вытащил из своего мешка сапоги, они тоже были новыми. Оборотень хорошо знал мои размеры, наверно, еще вчера осмотрел мою прежнюю одежду. Потом оттуда же появились мой пояс с золотом, точнее, уже не мой, а похожий на него – прежний пропитался потом, от большой тяжести растянулся и износился, еще немного, и из него все бы высыпалось. Новый пояс был сшит из двух слоев прочной ткани, дополнительно прошит нитками. Надев его, я почувствовал себя вполне уверенно. Сразу проверил деньги, все ли на месте – число мешочков не уменьшилось…
– Тебе нужно что-то еще? – спросил Тигр.
– Да, – утвердительно кивнул я. – У меня была кожаная куртка из толстой кожи южного быка, в ней хорошо спать на земле, а в дороге это не лишнее.
– Так… запомнил. Еще?
– Оружие – меч с серебром на лезвии и мои ножи.
– Меч в соседней комнате, ножи придется заказывать, прежние выбросили. В них было что-то особенное?
– Конечно, – важно кивнул я. – Они были сделаны под мою руку из великолепного металла.
– Покажи, какие они были.
Пришлось рисовать на столе, обмакивая палец в воду, а заодно рассказывать о форме рукоятки, правильном балансе, благодаря которому их легко было бросать в цель, и они всегда попадали так, как нужно – острием вперед. Рассказал я и о ножнах, которые одновременно служили мне наручами.
Тигр все внимательно выслушал, потом мрачно кивнул.
– У герцога хороший оружейник, но ему потребуется время. К вечеру ножи он выкует и ножны сделает, но выйти в путь мы не успеем. Отдыхай, человек, спи, ешь, никуда из комнаты не выходи. Опасно.
– А что случилось?
– Сегодня городу объявят о том, что старый герцог умер. Никому не известно, как горожане отнесутся к тому, что у них теперь появилась юная госпожа вместо убеленного сединами мужа. Возможны беспорядки, в том числе и у нас в замке. Все скоро уляжется, но этот день надо пережить. К королю отправлен гонец с известием о новой герцогине, и неизвестно, как он это воспримет. В общем, сиди здесь. Все, что тебе нужно, принесут слуги.
Он вышел. Скоро появилась женщина – та, что купала меня вчера, и на душе сразу стало чудесно. А после того как она меня накормила чудесным приятно – филейной частью лесного оленя, приправленной горными и лесными травами, – я испытал неземное блаженство. Пища оказалась жирной и сытной, имелось в ней кое-что еще, так объявила женщина:
– То, что ты ешь сейчас, подавалось герцогу после того, как он проводил ночь с наложницами. Эта еда, особенно травы, замечательно восстанавливает мужскую силу, и после нее ты будешь готов к новым любовным подвигам.
Может, и так, но после завтрака меня потянуло не на любовные подвиги, а в сон. И я проспал до вечера. А ночью ко мне пришла Крина, и мы снова любили друг друга так, словно боролись в смертельной битве. Финальную схватку я проиграл, наверно, поэтому снова проснулся один.
На полу возле кровати – там, куда я побросал свою одежду, – лежали меч и новые ножи в замечательных ножнах из хорошо выделанной оленьей кожи. Я тут же закрепил их на себе и только потом с замиранием сердца взялся за рукоятки – старые ножи были со мной многие годы и не раз спасали мне жизнь. Эти тоже оказались хороши – рукоятки лежали в моих ладонях так, словно неизвестный мастер специально снимал с моих ладоней мерку, металл отливал желтым и немного синим светом – особый сплав, я слышал о нем. В нашем королевстве он почти не встречался, делали его из особой руды, добываемой в горах северного королевства.
Из такого железа изготавливались лучшие мечи и боевые топоры, но заказывали их немногие, потому что стоило такое оружие огромные деньги, иногда больше, чем хороший дом. Мои ножи стоили не меньше, отчасти еще и потому, что на середине лезвия в специально сделанной выемке шла серебряная полоска, делающая это оружие опасным и для оборотня. В этом таилась особая ирония – оружие заказали перевертыши, словно готовились принять от меня смерть.
Баланс был неплох, бросать ножи я не стал, и без того понял, что оружие делал настоящий мастер и что он постарался учесть все мои пожелания и вложил в эти заостренные куски металла свой немалый опыт.
Я оделся, натянул сапоги, повесил меч, надел кожаную куртку, которая была не менее хороша, чем все остальное, она была прочной и достаточно теплой, чтобы провести в ней ночь на снегу.
После того как я оделся, в комнату вошел Тигр и подал фляжку с вином и мешок, набитый припасами – копченым мясом и хлебом. Этого должно было хватить на три дня и сотню верст пути.
– В конюшне тебя ждет лошадь, – произнес оборотень. – Езжай на север, туда ведет хорошая дорога, но главное, там почти не бывает путников.
– А в чем причина такого безлюдья?
– Оборотни! – усмехнулся Тигр. – Они нападают на обозы и убивают крестьян, кормятся перед зимой – таков у них обычай.
От его слов у меня все замерло внутри.
– Не беспокойся, на тебя никто не нападет, – ухмыльнулся Тигр. – Меня не выносят лошади, но я буду рядом.
– Отлично понимаю, почему тебя они не любят, – пробормотал я. – У меня у самого поджилки трясутся, когда я с тобой разговариваю.
– Поэтому если лошадь начнет себя вести немного нервно, посмотри по сторонам и, возможно, увидишь меня…
– А если вместо тебя появится какой-то зверь или другой оборотень, которому я чем-то не понравлюсь? – поинтересовался я. – Что делать тогда?
– Не тебе об этом беспокоиться, ты с ног до головы обвешан оружием с серебром, это, как я понимаю, мы, перевертыши, должны тебя бояться.
– Ну-ну, – мрачно кивнул я. – Только без чужой помощи мне еще ни с одним оборотнем не удалось справиться.
– Не беспокойся, – усмехнулся Тигр. – Ты же слышал, что сказала госпожа. Она приказала тебя защищать, а чтобы я тебя случайно не задавил и не сожрал, за мной кто-то из ее компании будет следить. – Это он пробурчал мрачным тоном. – Так что волноваться не о чем, тревожиться должны те, кто решит на тебя напасть. Лошадь ждет на конюшне, и поспеши, время идет…
– Но я еще даже не завтракал!
– Тебе принесут еду на конюшню.
Я недоуменно пожал плечами, но послушался – забросил за спину мешок и поспешил на конюшню. Тигр провел меня темными коридорами во внутренний двор. Лошадей на конюшне стояло немного, всего-то пара десятков. Для повелителя, облеченного такой властью, как герцог, это почти ничего… Обычно такие важные чины сопровождают гвардейцы числом не меньше пятидесяти, но, видимо, Грива сам отказался от такой почести. Да и к чему ему все это, если напасть на него мог только сумасшедший? Убить одного оборотня непросто, а если герцога еще кто-то из его племени сопровождал, то такая команда могла разогнать целое войско – один Тигр стоил гвардейской роты, а может, даже и армии.
Я мрачно покосился на оборотня, который в конюшню не вошел, а остался стоять метрах в двадцати от дверей. Но и этого хватило, чтобы лошади повели себя неспокойно, начали всхрапывать и нервно переступать с ноги на ногу. Я нисколько не сомневался, что, если бы не закрытые стойла, они бы уже неслись отсюда прочь на огромной скорости.