Лосев Владимир. Вой оборотня

   – Принесли тебя какие-то матросы, возможно, они и ударили, – снова прокашлялся стражник. – Пропало что-нибудь?
   – Пока не знаю… – Я сидел на соломенном тюфяке, и мне было так хорошо на душе, что даже слова стражника меня не беспокоили. А все потому, что выжил, значит, все остальное неважно. Разберемся, но чуть позже. Главное сейчас – спровадить этого детину, чтоб не мешал наслаждаться жизнью. – До одежды еще не добрался, да и не смогу, сил нет.
   – Хозяин двора говорил, что у тебя был кошель с золотыми монетами. Это правда?
   – Деньги со мной были… – Я сделал вид, что вспоминаю, и радостно воскликнул: – Точно, был мешочек с золотыми монетами, я даже заплатил аванс, иначе капитан не хотел вести со мной разговор, без золота всегда трудно договориться…
   – Оборванцев и бродяг у нас много, всех слушать – не переслушаешь, а как до дела, то денег нет… – покивал стражник. – После того как заплатил капитану, сколько у тебя осталось?
   – Точно помню, капитану отдал только пару золотых монет, тот обещал на них купить для меня еды в рейс, а потом решил, что пора домой, иначе обязательно вляпаюсь в какую-нибудь неприятность.
   – Значит, все-таки ограбили, потому что никакого золота, когда тебя сюда принесли, не было, – произнес стражник. – Что ж, понятно, грабителей у нас хватает. Жаль…
   – А чего жаль?
   – Что ничего не помнишь. – Стражник встал и направился к двери. – Отдыхай.
   – Так вы найдете мое золото? – Я старался вести себя логично. Если бы не спросил, было бы странно. – Мне эти деньги лишними не станут.
   – Как же мы найдем золото, если ты не разглядел грабителей? – резонно заметил стражник. – Ну поймаем мы кого-нибудь, приведем, покажем, а ты скажешь, что видишь этих людей в первый раз. Так?
   – Наверно… – Я развел растерянно руками. – Выходит, со своими деньгами я могу распрощаться навсегда?
   – Выходит, так. – Стражник вздохнул и остановился у двери, мучительно раздумывая о чем-то, наконец он решился: – Я вот о чем тебя хотел спросить: ты не встречал в тот вечер семью из трех человек – мужчину почтенного возраста, старика седого, его жену – милую старушку и юную дочь? Они в это время гуляли в паре кварталов от порта, их тела нашли там.
   – Может, и видел, да только не помню, – неопределенно пожал я плечами. – Голова болит…
   – Да-да, конечно, – покивал стражник. – Удар по голове дубинкой у многих отбивает память. Ладно, если найдем грабителей, то покажем. Золото-то хоть какое?
   – Монеты нашего королевства. – Мне совсем не хотелось, чтобы нашли моих грабителей. Начнут их допрашивать, вот тогда и выплывет, что эту почтенную семейку я укокошил. Неприятности со стражей мне точно не нужны, да и времени у меня нет, чтобы заниматься их делами. – Обычные…
   – Ну тогда совсем дело плохо, – вздохнул стражник. – Даже если и найдем грабителей, то ты свое золото не найдешь, так что забудь о том, что оно у тебя было.
   – А почтенное семейство тоже ограбили? – задал я наконец-то нужный вопрос, хорошо, что сообразил. – Вы думаете, что на меня и на них напала одна шайка?
   – Ничего мы не думаем, – пробурчал стражник. – Старики были не последними людьми в нашем городе…
   «Как же, людьми они были… – Я даже скривился от воспоминания. – Оборотни-убийцы!» Но вслух не сказал ни слова.
   Стражник мрачно покивал своим словам:
   – Денег у них хватало, да только не ограбили их, а просто убили. Сначала раздели, видимо, истязали, пытаясь узнать, где они прячут деньги, а прикончили позже, когда ничего не сумели узнать. – Стражник открыл дверь и снова остановился, должно быть, что-то понял. – Или сумели? Но если так, то… надо засаду. – Он решительно вышел в коридор и уже оттуда крикнул: – А тебя не просто избили, сначала отравили в трактире в порту, так говорит знахарь. Точно ничего не помнишь?
   Я услышал, как он спускается по лестнице, и крикнул в ответ:
   – Не помню…
   – Ну и ладно, – пробормотал стражник. – Засаду надо ставить у дома, но хорошо, что эти два случая не связаны, иначе совсем бы запутался.
   Услышав последние слова, я вздохнул с облегчением. Все-таки мне удалось направить мысли местной власти в нужную сторону. Не хватало еще, чтобы они решили, что к гибели почтенной семьи причастен я…
   Выдохнул воздух, отчего-то застоявшийся в груди, и сполз на тюфяк. Глаза сами собой закрывались. Никогда до этого не испытывал такой слабости. Вроде и поговорил-то немного, а сил никаких не осталось.
   Кровать подо мной поплыла, а вместе с ней и я отправился в плавание по кошмарам, в которых оборотни рвали меня на части. Причем все они сначала оказывались милыми, привлекательными девушками. Только когда я начинал их раздевать, тогда и выяснялось, что вместо кожи у них густая волчья шерсть, а вместо пухленьких нежных губок – окровавленные пасти с острыми длинными клыками.
   В общем, тяжко мне приходилось. За эту ночь меня убили не один десяток раз. Я проснулся весь в холодном поту, решив, что больше никогда не прикоснусь ни к одной девушке.
   Но и это пожелание растаяло как дым, когда внезапно я обнаружил, что нахожусь в кровати не один – рядом со мной лежала служанка, причем без одежды, и при этом довольно улыбалась. Поглядев на нее, я вдруг понял, что, по крайней мере, какая-то часть кошмаров на самом деле была реальностью. Возможно, девушки-оборотни мне только снились, но целовал-то я вот эту…
   Солнце еще не взошло, серый сумрак понемногу вползал в дом вместе с сыростью и утренней прохладой. Я встал и подошел к окну, глядя на город, он прятался в полосе холодного тумана, в котором не видно было даже соседнего дома. Постояв немного, я замерз и решил вернуться в постель.
   Когда отбросил одеяло, при виде пышной груди и широких бедер почувствовал неясное томление внизу живота, которое мгновенно перешло в желание… И тут меня притянули к себе сильные и нежные руки.
   Никогда со мной раньше такого не происходило, в меня словно вселился демон сладострастия. Я был неисчерпаем и набрасывался на милую девушку снова и снова, а она принимала это как должное. Правда, уже через пару часов она осталась без сил, в то время как я по-прежнему был готов продолжать.
   Служанка вырвалась и ушла, покачиваясь от усталости, истощенная любовной страстью и недоверчиво качая головой. Начинался новый день, и ее ждала работа. Не думаю, что она в этот день была способна на многое, наверное, так и проходила все время полусонная, не обращая внимания на грозные окрики хозяина.
   Я же спустился и потребовал себе ванну для помывки, которую мне принес через полчаса все тот же вышибала, – медный большой куб, в который можно погрузиться с головой. Воду натаскали повара, она запахла приятно, после того как один из них высыпал в нее большую горсть сухой травы.
   Мылся я долго, наслаждаясь запахом мыла, которое в этом городе варят с добавлением горных трав. Запах у него был нежный, нераздражающий, а пена светло-серая, даже когда впитывала мою грязь.
   Грязи на мне оказалось предостаточно, похоже, в тот злополучный вечер я прополз на животе весь город. Когда хорошенько отмылся и осторожно снял с себя тряпки, которыми были перевязаны мои раны, то невероятно удивился: на мне не оказалось ни одной раны, ни одного шрама и струпьев – все исчезло, ничего не осталось, словно и не было.
   Похоже, знахарь в этом городке был отменный и, вероятно, использовал в лечении магию, иначе с чего бы на мне все так быстро зажило? Возможно, даже потратился на заживляющий камень, а значит, не зря волнуется насчет оплаты, такая магия дорого стоит.
   Чувствовал я себя великолепно, во мне не осталось и тени усталости, тем более горечи от пережитого, были только бодрость, сила и уверенность в себе.
   Я расчесал волосы костяным гребнем, они у меня не очень длинные – регулярно подстригаю их своими острыми ножами, тут же побрился, глядя в оловянное мутное зеркало и не понимая, что мне в себе так не нравится.
   И только увидев, как у хозяина, который пришел проведать меня, а заодно узнать, почему его служанка весь день едва шевелится, вытягивается лицо, а челюсть недоуменно отваливается, я понял, что во мне точно что-то не так. Особенно когда услышал вопрос:
   – А… хм, – проговорил хозяин. – Это… того… куда?
   – Что? – не понял я. – Чего не нравится?
   – Лицо-то у тебя не то, – наконец определил для себя увиденное хозяин. – Словно передо мной человек чужой, снимал комнату один, а потом будто тебя подменили…
   – Какой еще чужой? – Я еще раз взглянул в зеркало, которое все еще держал в руке, и вдруг меня словно по голове ударило – а шрама-то на щеке нет! Еще раньше почувствовал, что бритье не доставляет мне обычных проблем, но не придал этому значения. А теперь вижу: лицо не мое, чужое, какое-то юное… беззащитное. Оно и на самом деле таким стало. Раньше даже не понимал, как шрам защищает меня от чужих взглядов и скрывает мой возраст.
   – Шрама нет, – задумчиво проговорил хозяин. – Куда отметина-то делась?
   – Это я у тебя и сам хотел бы спросить, – мрачно пробурчал я. Плохо мне как-то стало, непривычно, странно. – Вы же меня здесь лечили, а я лежал без сознания. Зачем шрам украли?
   – Когда мы тебя лечили, отметина у тебя была, а сейчас вот нет. И зачем нам ее красть – не деньги же?
   – Неужели ваш знахарь настолько хорош? Я с утра себя чувствую так, словно заново родился, а тут вот еще и шрам пропал. Может, магия?
   – Это мы сейчас у него самого спросим, – кивнул серьезно хозяин, открыл дверь и проорал вниз: – Никанор, иди-ка сюда!
   Я услышал шаги на лестнице, потом по коридору, и в дверь вошел седой пожилой мужик в сером балахоне лекаря.
   – Чего кричишь? Что не так? – Знахарь мельком взглянул на меня и сердито уставился на хозяина, но потом еще раз посмотрели на меня, и я заметил, как его глаза расширились от удивления. Сразу понял – к исчезновению шрама этот человек никакого отношения не имеет, как, похоже, и к моему прекрасному самочувствию. Тупым он мне каким-то показался, такими маги не бывают. – Чего кричите-то? А вы, молодой человек, зря встали, вам спать нужно, такие раны долго заживают, думаю, пару недель еще придется полежать, пока все зарастет. – Он говорил по инерции, похоже еще не понимая, что произошло. – Мое лечение самое лучшее, я многих пользую, вылечу и вас.
   – И что же вы собрались лечить? – ехидно поинтересовался я и сбросил с себя рубашку. Оба, хозяин и знахарь, впились глазами в мое тело в поиске ран, только ничего не увидели, да и я сам не нашел на себе ни одного шрама. – Если был болен, то чем?
   – Раны у вас имелись на теле, молодой человек, да еще отравление. – Знахарь подошел ко мне и провел рукой по плечу, где вчера кровоточила рваная рана – сам видел, – замотанная окровавленными тряпками. – Вот здесь еще одна была, еще на животе и на спине.
   Он бесцеремонно меня ворочал и тыкал холодными пальцами туда, где еще ночью болело тело. Тыкал и ворочал, а лицо его все больше вытягивалось, голос дрожал, становясь каким-то плаксивым.
   – Я вас лечил, своей лучшей мази истратил, считай, на золотой. А вы думаете, легко ли эту мазь сварить? Многие ингредиенты в лесу искать приходится, а до него десять верст, да и собирать приходится ночью, некоторые травы только по слабому свечению в темноте и можно найти, а днем мимо пройдешь и не заметишь. А вы говорите, ран не было…
   Я понял, знахарь испугался, что ему не заплатят. К моему излечению и исчезновению шрама он не имел никакого отношения. Тут забасил хозяин:
   – Ты так, мил-человек, скажешь, что и три дня здесь не валялся и вчера только в город приехал. А платить кто будет? Конечно, за неделю житья караванщики деньги оставили, но за тобой ухаживали, поили с ложечки, пот тебе со лба вытирали, да и одежду твою постирали, а она пахла так, словно ты в городских нечистотах купался. А перевязка? Я же лучшие ткани отдал, чтобы эти раны прикрыть. Да… сейчас ран нет и шрам исчез – ну и что? Это говорит только о том, что мы на наш постоялый двор приглашаем только лучших лекарей, а такие недешево стоят.
   – Да-да, – приободрился знахарь. – Мои мази идут нарасхват, даже с богатого квартала, бывает, за ними слуг присылают, а один раз даже гонца лечил, когда на него разбойники в лесу напали. Ну и пусть он не смог выжить! Сил не хватило, да и стрела насквозь прошла, а заживляющего камня у меня не было, стоит он слишком дорого, зато повязку хорошую сделал.
   – Успокойтесь вы оба, – прервал я их речи, надоели они мне, главное узнал, а большего мне слышать и не стоит. Понятно, что со мной что-то странное произошло, и данные люди к этому отношения не имеют. – Заплачу и за лечение, и за постой. Неси, хозяин, мой мешок с золотом, который тебе оставлял.
   – Так это… того… – Хозяин посмотрел на знахаря, тот недоуменно уставился на него в ответ. Я почувствовал, что сейчас начнет происходить нечто, что вряд ли мне понравится.
   – Подожди, хозяин, – прервал я, решив, что перед чем-то неприятным надо хотя бы одеться, а внутри засвербело, да и место, где у меня на щеке не так давно был шрам, зачесалось. – Куда дел мои штаны? Мне что, голым теперь ходить?
   – Одежда здесь.
   Хозяин вытащил из сундука рядом с кроватью мою одежду, выглядела она ужасно, рваные дыры неумело кем-то были заштопаны, думаю, над ними поработала та, которая провела ночь со мной, потому что в любовных утехах была такой же неумелой.
   Выглядела нормально только куртка из толстой кожи яка, которую мне дали жрецы. Ее, между прочим, не так просто изготовить, сначала нужно долго выделывать кожу, используя магические заклинания, а уж потом шить.
   Штаны из грубой нитки (изготовленной из шерсти того же яка и растения, распространенного только у нас, рядом с городом на болоте) удара когтистой лапы не выдержали. Заштопанная дыра их не красила, и они до сих пор неприятно пахли помоями. Моя возлюбленная просто замыла кровавые пятна и на этом решила, что штаны приобрели первозданную чистоту, но мне было не до выбора. Я, морщась от неприятного запаха, натянул штаны, достал и надел запасную рубашку из мешка. Вот теперь я к разговору был готов.
   Старую рубашку бросил к ногам хозяина. Тот, посмотрев на нее, довольно ухмыльнулся, видимо уже придумав, куда ее можно использовать:
   – Мы тут все постирали и зашили, работы было много, так что еще за это придется платить.
   – Это ты называешь стиркой и шитьем? – Я затянул широкий кожаный пояс на талии и спрятал под рубашку оберег, почему-то обнаружился только один, с кольцами, что прислал мне отец. – Где мой кинжал, ножи и серебряный амулет?
   – А ты разве не помнишь? – задал бессмысленный вопрос хозяин. Глаза его блудливо уставились в стену. Отвернулся на всякий случай, а вдруг я по глазам увижу, что он врет. – Не было ничего.
   – И что я забыл?
   – Ну ты же сам сказал стражнику, что не помнишь, как тебя сюда принесли.
   – Было такое…
   – Так вот, тебя принесли какие-то матросы всего в крови, без оружия и мешочка с золотом, а оберег взял себе лекарь, сказал, что он потерял свои свойства и теперь даже вреден, его надо снова зарядить или выбросить. Так что можешь считать, что он вошел в оплату за лечение.
   – Да там серебра больше, чем серебряных монет, что он заработал!
   – Не больше. Ты же все равно ничего не помнишь, а он не только раны лечил, но еще и от отравления тебя спасал.
   – Да-да, – подтвердил лекарь. – Точно отравили, едва тебя с верхнего мира обратно вернул, так что ты еще мне должен остался…
   Я вздохнул, подумав о том, что, наверное, хозяин подслушивал за дверью, когда я разговаривал со стражником, и, услышав о потере памяти, решил меня надуть. То, что он мог забрать себе монеты, которые у меня оставались после разговора с капитаном, я мог простить, тем более действительно не помню, куда они делись. Но без того золота, что я ему оставил на хранение, было никак нельзя, мне без него ни корабль оплатить, ни лошадь купить.
   Должно быть, он еще вчера решил надуть меня, поэтому и не вернул оружие. Наверно, за дверью притаился вышибала, готовый выбросить меня на улицу, если начну возмущаться.
   Я пощупал мешок – меча в нем не было, рядом тоже. А вчера был. Сам видел, когда подходил к окну. Значит вытащила служанка, перед тем как залезть ко мне в постель, – вот и верь после этого женщинам! Теперь все понятно, и ночью выполняла волю хозяина.
   У меня остался колчан со стрелами да лук, на который еще нужно натянуть тетиву, а это дело не простое и не быстрое.
   Что ж, дела были плохи, а стали хуже некуда, меня сейчас выбросят за дверь, и потом сюда уже не вернуться, стража не позволит. Выходит, если хочу остаться при деньгах и оружии, надо драться.
   – Но у меня же оставалось золото? – спросил я вкрадчивым голосом, давая хозяину шанс все решить мирным путем. – То, что я оставил тебе на хранение?
   У лекаря с лица пропало недоумение, теперь на нем светилось только любопытство и некоторое злорадство. Он успокоился, когда хозяин подмигнул ему, и теперь был уверен – без оплаты не останется, а если удастся меня надуть, получит гораздо больше. Моего оберега ему показалось мало…
   – Ты за своим золотом вернулся, сразу как ушел. Не прошло и часа, – спокойно продолжил хозяин. Его настороженность прошла, увидел, что я спокоен и не собираюсь драться. Он ошибался, но еще не знал об этом. – Забрал все. Я пытался тебя отговорить, но ты сказал, что договорился с капитаном и тот возьмет твое золото на хранение.
   Почему меня всегда недооценивают и мое спокойствие принимают за слабость? А как фантазия у хозяина разыгралась?! Красиво врет, умело… с деталями.
   Нет, не всегда здоровый цвет лица помогает в жизни.
   Без шрама на щеке я наверняка кажусь этим дядям юным, наивным пареньком, который поверит всему, что ему скажут, а если не поверит, то все равно испугается трех здоровенных мужиков и не станет с ними связываться.
   Так бы я и поступил, если бы был выбор, но, к сожалению, без оружия и денег мне не добыть второй половины каика, и тогда меня принесут в жертву, как гонца.
   Так что держись, хозяин постоялого двора. Надеюсь, поймешь на будущее, что нельзя загонять человека в угол. Когда терять нечего, трус становится храбрецом, а мышь львом.
   – А меч?
   Хозяин задумался, решая, отдавать мне его или нет. Меч простой, без каменьев и золотой отделки, сталь на нем не очень хороша.
   – Эй, Трак!
   Дверь отворилась, и в комнату заглянул вышибала. Я окончательно успокоился, теперь вся компания в сборе. Руки только немного дрожали, у меня всегда так – чем хуже положение, тем тише становлюсь.
   Сегодня вышибала мне показался еще больше, чем раньше, он и в комнату вошел, пригнув голову и боком, едва смог протиснуться в дверь.
   – Ты не помнишь, куда делся его меч?
   – Так это… того… – Определенно мне не хотелось с ним драться, такого одним ударом не свалишь. – Не видел я…
   – Вспомни, как это наш постоялец пришел и попросил золото и меч. – Хозяин усмехнулся. – Это было как раз незадолго до того, как его обратно принесли матросы, уже раненого. Помнишь?
   – Не очень, – признался верзила.
   Похоже, ему плохо объяснили, что будет, но двигался он все равно так, как ему сказали: зашел ко мне за спину, чтобы в случае моего буйства схватить за плечи, а потом выбросить на улицу.
   Лекарь по-прежнему смотрел на происходящее с любопытством, видимо, считал, что ему здорово повезло. Когда еще увидишь, как обманывают простака?
   Вероятно, думал, что останется целым, хотя на всякий случай прислонился к стене, чтобы не попасть под удар.
   – Приходил, кажется, брал, наверное…
   – Слышал? – усмехнулся хозяин. – Так что твоего здесь больше ничего нет, а ты мне задолжал за то, что за тобой служанка ухаживала, всю ночь с тобой провела, бинты на тебе меняла, поэтому так хорошо все и зажило.
   – Это она сказала или сам придумал?
   – Говорит, всю ночь глаз над тобой не сомкнула – так ты плох был. Так что делать будем с твоим долгом?
   – Ну насчет служанки, пожалуй, правда, ночью ей мало удалось поспать, – согласился я. – А если сейчас съеду, будем в расчете? Сам говорил, что караванщики тебе заплатили за неделю.
   Было приятно смотреть, как отмякает после этих слов хозяин. Он уже считал полученную прибыль, его лицо засветилось довольством.
   – Не расстраивайся, паренек, мы же понимаем, с кем не бывает… – Он с упором посмотрел на лекаря и снова ему подмигнул. – Хоть это и в убыток, но я согласен. А лекарь подождет, пока ты заработаешь. Правда, Ника-нор?
   – Подожду, – покладисто ответил тот. – Пусть не беспокоится, за травы он мне заплатил своим оберегом – уже разряженным, магии в нем ни капли. Так что остался должен всего одну золотую монету за заговоры, но куда деваться, подожду…
   – Тогда Трак проводит тебя к выходу, – улыбнулся хозяин. – И лучше уезжай отсюда, парень, прямо сегодня. Сердце у меня болит: если кто-то на тебя зуб имеет, то он так просто не отступится; не отравил, так по-другому убьет.
   – Как скажешь! – Внутри у меня вспыхнула холодная ярость. – Уеду сразу же, как верну себе все, что ты у меня забрал.
   Я ударил хозяина постоялого двора от всей души – уж очень хотелось. От удара он пролетел пару метров до стены и впечатался в нее с глухим стуком. Следом за ним отправился туда же и лекарь, этого я не бил, так, взял за шиворот, крутанул и направил в нужном направлении.
   Вот тут меня и схватил вышибала, при этом сжал так, что воздух из груди вырвался с каким-то мерзким шипением. Тут я по-настоящему понял, насколько силен этот верзила, особенно после того, как услышал хруст своих ребер.
   Я попытался вырваться, но это было все равно что бороться с горой – детина был выше, весил раза в два больше, явно намного сильнее, но у меня имелся опыт многочисленных драк с Молотом…
   Я откинул голову и ударил. Надеялся попасть в нос, но, увы! не достал, попал в грудь, и он сдавил меня еще крепче.
   Через мгновение я понял – вышибала раздавит меня, как куриное яйцо. Тут еще хозяин заорал:
   – Убей гада!
   – Да-да, – вставил слово лекарь, поднимаясь на ноги. – Раздави тварь неблагодарную. Я за ним ухаживал, одной мази две чашки измазал, а он платить не хочет, да еще дерется! Вот она, людская благодарность!
   Вышибала стискивал меня с дикой силой, в глазах все поплыло… И тут я взорвался. Может, и по-другому, но мне показалось именно так. Когда дышать стало нечем, а боль перешла все мыслимые пределы, что-то во мне произошло. Не знаю, что именно, просто все стало другим. Боль неожиданно исчезла, мне стало так легко, как не было никогда в жизни.
   Я медленно пошел к хозяину, потому что мне мучительно захотелось дать ему по роже хотя бы еще раз. Именно пошел, а вышибала просто повис на мне! Он вряд ли понимал, что происходит…
   В голове шумело, мысли метались какие-то короткие, стремительные, но когда я понял, что мне трудно идти, потому что кто-то мешает, то просто распрямил плечи и сбросил с себя верзилу. К его несчастью, я не рассчитал появившуюся во мне силу, от сильного броска верзила вылетел в окно вместе с рамой. Следом послышался удар и странный хруст.
   Знахаря и хозяина постоялого двора я, немного подумав, отправил туда же, причем сам удивился тому, как это сделал – схватил обоих за шиворот и выбросил, а весили оба немало, особенно хозяин знатный живот наел. Сам не понимаю, как это у меня получилось.
   Из внутреннего двора, куда они улетели, послышались оханье и аханье, перемежаемые ругательствами. Причем костерили меня хозяин и лекарь, а вышибала только что-то гневно мычал, видимо, забыл, как произносятся слова.
   Я недоуменно посмотрел на свои руки, в которых появилась неизвестно откуда огромная сила, и подошел к двери.
   Мысли у меня стали какими-то тягучими, они словно шевелись в густом тумане, который кружил в моей голове. Я и до этого не отличался быстрым умом, а тут превратился в жуткого тугодума.
   Почему-то дверь открыть у меня не получалось, дощатое полотно сопротивлялось моим попыткам, а когда я приложил чуть больше силы, просто вылетело из косяка вместе с петлями. Я этого не хотел, но так получилось.
   В ушах звучал какой-то мерный шум, похожий на шум прибоя, не то чтобы он был неприятен, но мешал думать, поэтому я ударил себя ладонью по голове. Эффект был такой же, как от оплеухи: удар оказался настолько сильным, что меня отбросило на кровать, зато в голове мгновенно все прояснилось. Я понял, что натворил, но нисколько этому не огорчился, а даже обрадовался – именно этого мне и хотелось. Пусть знают, с кем связались! Во мне все еще горела ярость на то, как меня пытались обмануть и лишить золота, а вместе с ним и жизни. Куда мне без него? Даже сотни верст не пройду…
   Я с трудом поднялся и подошел к окну. Двигаться оказалось не просто, ощущение было таким, словно только что вернулся из долгого похода: ноги ломило от усталости, руки тоже. Внизу стояли деревянные корыта, лежали охапки сена и хвороста и сломанные телеги. Вышибале не повезло, он упал на повозку и проломил пару досок, а вот хозяин упал на хворост, который смягчил его падение. Лекарю еще больше повезло, он барахтался в сене. Это показалось мне забавным, каждый получил то, что заслужил.
   – Хозяин, сейчас я спущусь к вам, и мы продолжим наш разговор. Прости меня за вспыльчивость. Предлагаю начать разговор сначала. Мне показалось, что вы меня с кем-то спутали.
   – Да кто же ты такой, если от тебя даже караванщики избавились? – послышался снизу голос. – Причем попросили напоить сонной травкой, а не просто выгнали – верно, знали твой буйный нрав…