Страница:
Я пошел за капитаном, недоуменно вдумываясь в произнесенные слова.
Пассажир, но не простой, а спутник смерти…
Что значит – спутник? Получается, что она идет рядом со мной? Но я этого не заметил. Старик едва дышит, если со мной рядом идет смерть, значит, она пришла за ним…
– Не волнуйся, я знаю, когда умру. – Это старик произнес мне в спину. От его слов у меня снова зачесалось место, где был шрам, а спина покрылась холодным потом. Похоже, дедок услышал мои мысли. – Слышу, слышу твои мысли, не огорчайся и не бойся, тем более что мне действительно недолго осталось. Спутник смерти чуть хуже, чем спутник беды, но ты не расстраивайся, этого попутчика ты приобрел не сам по себе, тебе его навязали…
Мы поднялись на второй этаж по истертым скрипучим деревянным ступенькам, на них были впадины, рассказывающие о тысячах людей, поднимавшихся по ним, хотя дерево пошло на ступени самое твердое, привезенное из-за далеких морей, как почти все в этом доме.
Мы поднялись в огромную комнату, посередине которой лежал выцветший грязный ковер, когда-то дорогой и пышный, – видимо, о нем рассказывал капитан.
Рядом стояло высокое кресло и небольшой сундук с наваленной на него стариковской одеждой.
Перев сел с важным видом. Старик, шедший за мной, лег сразу на ковер, вытирая слезящиеся глаза. А я остался стоять посередине – в этой позе имелось одно преимущество: я мог наблюдать через пыльное стекло улицу, по которой мы только что прошли.
Скоро появилась толпа, а в ней трое стражников. Они прошли мимо, и я вздохнул с облегчением. Мой вздох не остался без внимания капитана и старика, оба на мгновение приподнялись, посмотрели в окно и успокоенно вернулись на свое место.
– Итак, капитан хочет узнать о предстоящем плавании? – Старик говорил, при этом разглядывая меня. – Ему интересно, что его ждет впереди?
– Да, прорицатель, – кивнул Перев. – Вот готовился выйти после шторма по своему обычному маршруту за глиняной посудой и вином, но появился этот человек и предложил мне хорошие деньги, от которых я не могу сейчас отказаться, хотя и не настолько жаден, но если дашь неблагоприятный прогноз, то отступлюсь. Живым быть мне больше нравится…
– Тут ты прав, живым быть лучше, – покивал старик. – Когда-то у меня исполнялись любые желания – молодые женщины наполняли этот дом, я слышал их звонкий смех, их глупые рассказы и радовался этому. На обед подавались прекрасные яства, так как у меня служил лучший повар в этом городе, его привез один из капитанов с далекого острова, о котором мало кто слышал. Звенело золото, которое несли мне люди со всех концов города, ибо каждому хотелось узнать, что ждет его впереди. Только все это кануло куда-то, исчезло. Остался только я, один посреди пустых и пыльных комнат.
– Но ты же знал, что с тобой это произойдет, – спокойно заметил капитан. – А значит, готовился к этому.
– Одно дело – видеть будущее во снах, и совсем другое – встретить его наяву. Хотя я уже столько раз пережил свою старость и смерть, что перестал отличать, где настоящее, а где увиденное. Я видел вас раньше, мне даже не нужно смотреть в хрустальный шар, чтобы рассказать о том, что ждет обоих. Вот скажи, капитан, как лучше умереть – в море, напоровшись на риф, или в гавани на твоем подожженном судне?
– Плохо и то, и другое, если меня это ждет, то расскажи, как избежать такого будущего.
– Если бы я мог избежать старости и смерти, то неужели же не сделал бы этого? – усмехнулся старик. Он стал другим, изменился на глазах, словно помолодел, даже голос перестал звучать надтреснуто, приобрел какую-то глубину, в нем зазвучала сталь. – Кто тебе сказал, капитан, что от будущего можно убежать?
– Раньше ты давал другие прорицания. – Перев достал из кармана золотую монету, одну из тех, что я ему дал, и стал подбрасывать, глядя, какой стороной она опускается ему на ладонь. – Эта монета просится в твой сундук, она даст тебе вкусную еду на месяц и молодую рабыню, которая наведет порядок в твоем запущенном, грязном доме. По ночам она будет спать с тобой, согревая холодные ноги и руки, и ты еще поживешь, радуя нас своими предсказаниями.
– На золотой не купишь хорошую рабыню, мягкую и теплую, – резонно заметил провидец. – Да и еду на месяц тоже, все уже не так дешево, как в пору моей юности.
– Вот видишь, ты уже начал торговаться, – хохотнул капитан. – Я добавлю еще пару золотых монет, а может, и больше, если придумаешь, как мне дожить до славной, обеспеченной старости.
– Я попробую… Но ничего не обещаю… – Старик пожал плечами, не вставая с пола добрался до сундука, сбросил одежду на пол, покопался в нем и вытащил хрустальный шар; обтер его какой-то грязной тряпкой и зашептал заклинание, состоящее из рычащих букв.
Он долго всматривался в неясные, мутные фигуры, возникающие на поверхности шара, изображение пропадало и появлялось вновь. Один раз мне показалось, что я увидел, как плывет судно под всеми парусами, а за ним гналось другое, потом все исчезло.
– Ну что? – Перев играл уже тремя золотыми монетами, но остановился, увидев мрачный взгляд старика. – Удалось увидеть?
– Нет для тебя хорошего пути, – вздохнул старик. – Он остался в далеком прошлом, и причина не в тебе, а в нем. – Провидец кивнул на меня. – И он не виноват, идет по той дороге, что перед ним стелется, но свернуть с нее не удастся ни тебе, ни ему. Это как старость и смерть, никто не хочет умирать, но это все равно происходит. Только великим магам иногда удается задержаться на этом свете, но и их долгой жизни когда-нибудь приходит конец. Так не нами заведено, а богами…
– Я ничего и не понял, – недовольно покачал головой капитан. – Что мне делать?
– Я же сказал, если отправишься в путь сегодня с этим парнем, то погибнешь в море. Останешься – погибнешь этой ночью, а судно твое сгорит в огне. Вот такой прогноз, и другого для тебя нет, сколько бы ты мне золота ни предлагал.
– Неужели все так плохо? – Перев встревожился по-настоящему, его веселье куда-то исчезло, он стал очень серьезным. – Может, мне сходить в храм, отнести подношение морскому богу, и беда обойдет мой парусник стороной?
– Могу пообещать, но ничего не исполнится, – криво усмехнулся провидец. – Твое будущее уже сложилось, и больше я тебя никогда не увижу, хоть ты мне и нравишься.
– Что?! – Капитан даже побелел. Я его понимал, одно дело, когда думаешь, что умрешь неизвестно когда, и совсем другое, когда тебе говорят, что погибнешь через десяток дней, а то и меньше. – Старик, неужели тебе не нужно мое золото?
– Я мог бы соврать и забрать не одну монету, а все, что у тебя есть, но смерть моя так же близка, как и твоя, поэтому приходится думать о весах в руках богини срединного мира. Не нужно мне твое золото, я у тебя ни одной монеты не возьму, потому что за черный прогноз деньги не берут. Мне искренне жаль, я даже умру вместо тебя, если тебя это утешит, но, поверь, это будет только отсрочка…
– Дела… – задумчиво протянул капитан и бросил монеты на ковер перед старцем. – Купи себе еды и вина. Если все так плохо, как ты сказал, то это золото мне не нужно, истратить его все равно не успею – в море нет ни лавок, ни услужливых девушек, готовых на многое. Значит, предлагаешь отплыть как можно быстрее?
– Выбор такой: либо плывешь и гибнешь в море, либо будешь сожжен сегодня вместе со своим судном.
– Значит, отплываем, парень. – Перев неожиданно весело подмигнул мне. – Ты получишь каюту в трюме и плохую еду – прости, но я на тебе немного сэкономил. Моряк должен гибнуть в море, на суше пусть умирают крысы…
– А что ты скажешь мне? – обратился я к старику, достав золотую монету из кошеля на поясе; пришло время узнать свое скверное будущее. – Что меня ждет впереди?
– Ты – спутник смерти, но это не твоя вина, а твое назначение, – вздохнул старик. – Прости, больше сказать ничего не могу, пришло время умирать…
Старик неожиданно вскочил и бросился на колени к Переву – так, по крайней мере, мне показалось. Звякнуло разбитое стекло, в комнату влетела стрела, если бы не прорицатель, то она воткнулась бы в грудь капитана, а так проткнула старика.
Я успел заметить, как с крыши дома напротив спрыгнула вниз легкая фигурка – то ли молодого парнишки, то ли девушки.
Старик захлебнулся собственной кровью, и ноги его задергались в предсмертных конвульсиях. Я наклонился над ним, в то время как Перев, пригнувшись, выглядывал из окна.
– Вот и случилось, – с непонятной гордостью прошептал старец, булькая кровью. – И в этот раз я не ошибся, другие варианты хуже, а это… хорошая смерть…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Капитан затрясся и побледнел – не каждому удается увидеть предназначенную тебе смерть, которую взял на себя другой. Лучник целился точно в капитана, но прорицатель принял стрелу в себя.
– Ты видел, кто стрелял?
Я отрицательно почал головой. Лица не рассмотрел, худощавых парней в городе тысячи, одежда простая, темная крутка с капюшоном да серые штаны, в такой одежде здесь многие ходят.
– Вот теперь я старику верю, – вздохнул Перев, понемногу справляясь с испугом. – Если уж наняли стрелка, чтобы меня убить, то судно на рейде сжечь еще проще. Подплыл на шлюпке ночью, забросил на палубу пару кувшинов горящего масла, и сгорит все за милую душу, даже спастись никто не сумеет. Кто на берегу останется, тот и выживет. Ладно, разберемся. – Капитан поднял золотые монеты с ковра, заметив мой недоуменный взгляд, криво усмехнулся. – Ему они все равно ни к чему, а нам пригодятся, по дороге заскочим в трактир, наберем вина и мяса, чтобы достойно проводить прорицателя к его богам. Не знаю, как тебе, а мне обязательно выпить надо, горло пересохло.
– Жаль старика, – вздохнул я. – Наверно, я и в самом деле спутник смерти…
– И что? – насмешливо фыркнул капитан, выскакивая из комнаты на лестницу – Таких, как ты, полкоролевства наберется. Знаешь, сколько я уже друзей похоронил? Вот то-то! А скольких забрало море? Если всех вспомнить глотком вина, то во всем городе столько питья не наберется. Все умирают, бессмертных нет. Вперед! Спешить надо. Из бухты следует до заката выйти, иначе сожгут на самом деле, как прорицатель обещал.
Шагал Перев быстро, а с морской раскачивающейся походкой выглядел очень забавно, но я больше смотрел по сторонам в поиске стражников, чтобы успеть спрятаться.
Пока нам везло, стражники мелькали вдалеке, по дороге к бухте встретился только один матрос, которого послал с судна помощник капитана на тот случай, если придется тащить мои пожитки. Поскольку таковых у меня не оказалось, то капитан отправил парня в трактир за вином и жареным мясом, чтобы, как и обещал, помянуть старика.
У берега нас ожидала шлюпка, а рядом унылый помощник, ковырявший песок носком сапога. Он рассказал, что уже три раза приходили стражники, расспрашивали – везет ли судно пассажиров. Предупредили, чтобы никого чужого на борт не брали. Матерый убийца по городу бродит…
– Это ты, что ли, матерый убийца? – хмыкнул недоуменно капитан, посмотрев на меня; в ответ я только пожал плечами; тогда он что-то пробурчал и скомандовал погрузку. Вместе с нами в шлюпку два долговязых и хмурых матроса в непромокаемых куртках загрузили бочонок вина и десяток окороков, а потом сели на весла.
Несколько сильных гребков, и мы уже отошли метров на двадцать от берега. Море было спокойным, волна слегка лизала борт лодки, сверкая в свете солнца, как драгоценная россыпь камней. Как-то не верилось, что сюда идет шторм.
На берегу появился отряд стражников. Они проводили нас недовольными взглядами и даже что-то прокричали, но Перев даже не оглянулся.
Я вздохнул и вдруг понял, что неимоверно устал. У меня еще с постоялого двора болела каждая мышца, а теперь, когда опасность отдалилась, боль резко обострилась. Я так расклеился, что даже на парусник не смог подняться по веревочной лестнице, пришлось матросам втаскивать меня.
Едва капитан оказался на борту, тут же развил кипучую деятельность – уже через полчаса были подняты паруса, и судно направилось к выходу из бухты. Посланному дополнительно за мясом и вином матросу удалось нас догнать на шлюпке, но долго мы не задержались, принимая его на борт.
Море по-прежнему казалось спокойным, правда, за кормой начало стремительно темнеть, у горизонта собирались свинцовые тучи, но судно быстро шло вперед к багровому солнцу, которое зарывалось в серые облака, как в подушку.
Еще немного, и оно скрылось во тьме, бросив нам последний багровый луч.
Перев усмехнулся и отправился в свою каюту. Я был тоже приглашен и принял приглашение с радостью, поскольку уже знал, какая каюта отведена мне – она находилась в трюме, маленькая и при этом набитая парусиной и канатами, там пахло пенькой и дегтем так, что густой запах можно было рубить топором. Кровати мне не полагалось, только гамак из крепкой парусины, подвешенный к бронзовым кольцам, вбитым в шпангоут и мачту. Над головой нависала палуба, и стоять можно было, только согнувшись.
Я, конечно, не ожидал больших удобств, но увиденное испортило мне настроение. В задумчивости обвел я взглядом отведенное мне пространство, обдумывая одновременно сказанное Перевом. Перед тем как уйти в свою каюту, он пробурчал мне, что плавание продлится не меньше трех недель. Королевство Грига находилось не очень далеко, оно соседствовало с нашим, и каждые десять лет мы воевали за пару бесплодных островов в море да за каменистую пустошь на сухопутной границе. Эта никому не нужная земля переходила из рук в руки с десяток раз в столетие. Между войнами мы дружили и торговали. Сейчас как раз был такой период.
Ранее за пределы городской территории я не выезжал ни разу, поездки в деревню можно не считать, они были близкими, поэтому о королевстве Грига мне было мало что известно. Разве что об обитавших там великанах, ростом почти в два раза выше обычного человека, сильных и огромных, умевших говорить со звездами.
Наверняка это вранье… Рассказывал мне о великанах один из наемников, еще когда я был маленьким мальчишкой. Говорил он много, и сейчас думаю, что большую часть врал. Например, объяснял, что наша Земля не плоский блин, стоящий на панцире огромной черепахи, а огромный камень, летящий в черноте ночи. Когда-то один из богов запустил нас к далекой неведомой цели, и мы до сих пор летим туда.
Однажды Земля попадет в цель, и на этом история всех живущих на этом камне закончится, но, пока летим, можем развлекаться и думать, что все вокруг создано для нас. Хотя на самом деле мы лишь плесень на поверхности, оставшаяся от влажных рук Бога.
А от другого знакомого вора я слышал, что звезды – такие же камни, летящие в черном пространстве ночи, и, возможно, на них живут такие же, как мы, люди, и что с ними можно разговаривать. Только смысла в этом разговоре никакого нет. И мы, и они несчастны, ибо вышли из камня, в него и войдем.
Я бросил свой мешок на парусиновый гамак, повесил рядом меч на тот случай, если придется сражаться – в этих водах, как мне объяснили моряки, пираты не редкость.
Осталась всего одна мелочь, но очень важная. Я разгреб сваленные в углу канаты, выбрал самый тонкий, размотал и, положив в середину мешок с золотом, снова смотал. Получилась небольшая бухта, почти такая же, как была раньше, только теперь мое золото можно было найти разве что случайно.
Но и от случайности можно подстраховаться, поэтому я переложил канат в угол, где лежали куски парусины, старые и новые, – туда, где его искать никто не станет.
Только после этого я решил, что теперь никто его у меня не украдет.
Золото – лучшее средство для преодоления расстояния, объяснял мне один из учителей, поэтому его надо беречь.
И вдруг на меня накатило, стало плохо, одиноко, тоскливо, без Молота в этом мире мне не на кого было положиться и некому прикрыть спину. Тяжело в пути без друга.
Вздохнув, я встал, еще раз внимательно осмотрел каюту, убирая все следы, которые могли бы рассказать о моем тайнике, и отправился к капитану.
На палубе не было ни одного матроса, только рулевой у штурвала, едва освещенный фонарем, вглядывался во тьму, направляя нашу шхуну навстречу неизвестной опасности. Бухта и город остались далеко позади, теперь вокруг тянулись только неприветливые, необжитые людьми берега.
Я добрался до капитанской каюты насквозь промокший от мелких брызг. Моя одежда была не приспособлена к плаванию, не то что у матросов, это у них штаны и куртки сшиты из плотной парусины, пропитанной березовым дегтем – от пропитки вода скатывалась по одежде, не оставляя следов.
Ветер усиливался, становился громче и надсаднее. Мне вдруг стало страшно, я неожиданно понял, что в сравнении с огромным волнующимся морем наше судно лишь маленькая щепка… Большая волна придет из темноты, перевернет парусник и унесет с собой в непроглядный мрак, откуда никто не возвращается, а на воде останутся только щепки…
Только в этот момент я задумался над тем, стоило ли мне садиться на эту посудину. Сушей пусть медленнее, но точно спокойнее, на ней не утонешь.
С таким настроением я и вошел в каюту капитана.
Перев сидел за огромным деревянным столом, сделанным из редкой в этих краях древесины, он уже раскраснелся от выпитого вина и пьяно улыбался.
Рядом в кресле, привинченном к полу, развалился его помощник, глядевший на меня мутными, пьяными, ничего не понимающими глазами.
– Садись. – Капитан показал на табурет, крепко прибитый к полу у стола. – Помянем прорицателя. Хороший был человек, жизни своей ради меня не пожалел, даже под стрелу прыгнул – так ему хотелось, чтобы я утонул, а не сгорел…
– Помянем, – согласился я и сел, взглянув на нарезанный розовыми пластами окорок и рваные куски серого хлеба, разбросанные по столу. Есть определенно хотелось, но желудок как-то странно притих, да и все мои внутренние органы чувствовали себя не очень хорошо. Но поесть все равно стоило, даже если потом придется отдать все съеденное волнам, – иначе откуда возьмутся силы?
Выпив кислого вина, я потянулся за мясом и хлебом, а помощник тем временем снова наполнил кружки и мрачно произнес:
– Выпьем за прорицателя, который был так добр к нам всем, мы любили его…
– Добр?! – Капитан посмотрел на него осоловевшими глазами. – Он же приговорил нас к смерти! Сказал, что из этого плавания живыми не вернемся, ни ты, ни я, ни этот парень…
– Обо мне он так не говорил, – поправил я. – Лишь признал меня спутником смерти, но не говорил, что умру…
– Может, и так. – Перев отпил половину огромной кружки. – Умер лучший прорицатель этого города, он был единственным, чьи прогнозы всегда сбывались. Когда я еще мальчишкой увидел как-то его на улице, то подбежал к нему и спросил: «А стану ли я капитаном?» И знаешь, что он мне ответил?
– И что?
– Он сказал: «Твоя судьба решена еще до твоего рождения, ты родился в море, там и умрешь, а капитаном или простым матросом – неважно». Даже не представляю, откуда он мог это знать…
– Что знать? – Я попробовал мясо, и оно мне не понравилось, потому что повар приправил его отвратительной травой. Запах полыни напоминал мне о родном городе, я вспомнил отца и тяжело вздохнул. Как он там? Знаю, что беспокоится, ждет меня. Голос капитана то поднимался до верхних нот, то снова превращался в чуть слышное бормотание.
– Как он мог узнать, что я родился в море? Отец у меня настоящий потомственный капитан, а мать – рабыня, которую он купил на южных рынках. Она умерла в море во время родов. Первое, что я попробовал в этом мире, был просоленный морской сухарь – так меня кормили, пока не добрались до бухты. Откуда старик-прорицатель мог это знать?
– Магия существует, как и прорицатели. – Я запил мясо вином, чтобы отбить вкус полыни. – Не знаю, как это делается, но некоторые умеют видеть прошлое и будущее, правда, не думаю, что это делает их более счастливыми – старика-прорицателя точно не сделало…
– Пусть богиня, взвесив его дела, откроет ему дорогу к верхнему небу, где звезды намного ярче. – Капитан опрокинул кружку. – Ты прав, юноша, такое знание счастья не приносит. Вот он сказал, что я скоро умру, и с той минуты места себе не нахожу…
Я допил вино, оно было кислым и не очень крепким, такое мне никогда не нравилось. В бронзовую кружку входило много, поэтому скоро я уже не отличался от капитана и помощника, так же был пьян, говорил много, хотя и понимал – лучше промолчать, чем сказать что-то невпопад. Молчание еще ни у кого не вызвало злобы, а вот слова частенько заставляют людей ненавидеть.
– Почему он сказал, что мы все утонем? – Перев допил очередную кружку, и помощник снова наполнил ее. – Это обычная смерть для моряка, но почему именно в этот рейс? Я многое не успел, а главное, у меня нет наследника. Скажи – кому теперь достанется мое судно?
– Но если вместе с тобой утонет и парусник, то завещать станет нечего, – осторожно заметил я. – Может, все не так плохо?
– Что?! – Перев побагровел от гнева, допил кружку вина, при этом у меня возникло ощущение, что он протрезвел. – Кто тебе сказал, что мое судно утонет?
– Прорицатель…
– А вот тут ты врешь, парень! – Капитан взглянул на мясо, нарезал его кинжалом на мелкие кусочки, бросил один в рот, прожевал и только потом продолжил: – Он сказал, что я погибну. Это не говорит о том, что погибнет парусник. Я могу напиться и упасть за борт, на нас могут напасть пираты – тогда они захватят судно, а меня утопят, таков обычай, но шхуна останется целой. Так, помощник?
– Да, наверно, – пробормотал тот. – Останется на плаву, мы все погибнем, а судно будет плыть в ночи.
– Ты чего несешь? – Перев мрачно взглянул на него, потом перевел хмурый взгляд на меня. – А ты чего?
– Я согласен с вами… – Так и не понял, чего он на меня взъелся? Может, действительно правда, что капитаны любят свои суда больше своей жизни. Если судить по тому, как разошелся Перев, так оно и есть. Я даже немного протрезвел, решив поменьше говорить, иначе точно мне до места назначения не добраться. – Все может быть…
– Вот именно! – Перев поднял вверх указательный палец. – Кстати, мы еще о плате не договорились. Учитывая, что ты имеешь отдельную каюту не хуже капитанской, а также что мы отправились в путь сразу по твоему требованию, из-за чего нам придется дня через три пристать к берегу, чтобы набрать пресной воды, то с тебя еще десяток золотых!
Я еще раз обругал себя за свою глупость и несдержанность в речах.
– Да за то золото, что вам дали, можно купить целый корабль!
– Так оно и есть, – согласился капитан. – Только без парусов, припасов и команды. Я его и куплю у гренландских корабелов, когда вернусь домой из этого рейса.
– Мы же только что говорили о том, что ты утонешь!
– И что?! – Перев отпил вино и с усмешкой произнес: – Ты, парень, должно быть никогда не слышал того, что говорят прорицатели. Они всегда предостерегают или пугают. Старик сказал, что я могу погибнуть, но если не стану выходить на палубу до конца нашего путешествия, а от пиратов держаться в стороне, то вернусь живым и невредимым.
– Мне кажется, старик говорил о том, что это все равно произойдет, – сказал я и снова себя обругал. Если он так решил, мне-то зачем его разубеждать, кроме злобы, это ничего другого не вызовет. Лучше помолчать. – Впрочем, я, видимо, ошибаюсь.
– Ты ничего не понимаешь, молод еще! – Капитан выпил еще немного, потом сморщился и с укором сказал помощнику: – Когда ты перестанешь поить меня этой кислятиной? Все деньги экономишь? Завтра мы доберемся до Игра, там купишь бочку хорошего вина, вот тебе деньги. – Перев положил на стол золотой. – А это пойло отдашь команде или выпей сам. Понял?
– Да, капитан.
– Вот и молодец! – Перев снова повернулся ко мне. – Я тебе сейчас объясню. Для чего существуют прорицатели? Они нужны для того, чтобы нас предостерегать. Скажем, он объявил о том, что идет шторм. Сразу же десяток судов снялись с якоря и ушли. Значит ли это, что их утопит буря? Уже нет! Потому что они ушли в море. Вот так и я уйду от его пророчества. Понятно?
– Да. – Я развел руками, не зная, что мне еще сказать, Перев явно занимался самообманом. – Но десяток золотых – это много. Не думаю, чтобы за один рейс зарабатывали столько.
– Не зарабатываем даже половины того, – согласился капитан. – Но существует разница между этим и другими рейсами.
– Какая?
– В большинстве своем с нами рассчитываются в порту того города, куда предназначен груз. Есть груз – есть деньги. Нет груза – нет денег. Редко дают аванс, чтобы мы взяли припасы. Но мы никогда не везем груз и покупателя в одном лице. Улавливаешь разницу?
– Пока нет…
– Ты можешь заплатить за перевозку груза прямо сейчас, и тогда мы вернемся в порт и сразу решим обе задачи. Первое – изменим пророчество, на берегу я не утону, второе – судно не сожгут, потому что это должно было произойти сегодня вечером, а завтра все станет по-другому. Ну как тебе моя мысль?
Пассажир, но не простой, а спутник смерти…
Что значит – спутник? Получается, что она идет рядом со мной? Но я этого не заметил. Старик едва дышит, если со мной рядом идет смерть, значит, она пришла за ним…
– Не волнуйся, я знаю, когда умру. – Это старик произнес мне в спину. От его слов у меня снова зачесалось место, где был шрам, а спина покрылась холодным потом. Похоже, дедок услышал мои мысли. – Слышу, слышу твои мысли, не огорчайся и не бойся, тем более что мне действительно недолго осталось. Спутник смерти чуть хуже, чем спутник беды, но ты не расстраивайся, этого попутчика ты приобрел не сам по себе, тебе его навязали…
Мы поднялись на второй этаж по истертым скрипучим деревянным ступенькам, на них были впадины, рассказывающие о тысячах людей, поднимавшихся по ним, хотя дерево пошло на ступени самое твердое, привезенное из-за далеких морей, как почти все в этом доме.
Мы поднялись в огромную комнату, посередине которой лежал выцветший грязный ковер, когда-то дорогой и пышный, – видимо, о нем рассказывал капитан.
Рядом стояло высокое кресло и небольшой сундук с наваленной на него стариковской одеждой.
Перев сел с важным видом. Старик, шедший за мной, лег сразу на ковер, вытирая слезящиеся глаза. А я остался стоять посередине – в этой позе имелось одно преимущество: я мог наблюдать через пыльное стекло улицу, по которой мы только что прошли.
Скоро появилась толпа, а в ней трое стражников. Они прошли мимо, и я вздохнул с облегчением. Мой вздох не остался без внимания капитана и старика, оба на мгновение приподнялись, посмотрели в окно и успокоенно вернулись на свое место.
– Итак, капитан хочет узнать о предстоящем плавании? – Старик говорил, при этом разглядывая меня. – Ему интересно, что его ждет впереди?
– Да, прорицатель, – кивнул Перев. – Вот готовился выйти после шторма по своему обычному маршруту за глиняной посудой и вином, но появился этот человек и предложил мне хорошие деньги, от которых я не могу сейчас отказаться, хотя и не настолько жаден, но если дашь неблагоприятный прогноз, то отступлюсь. Живым быть мне больше нравится…
– Тут ты прав, живым быть лучше, – покивал старик. – Когда-то у меня исполнялись любые желания – молодые женщины наполняли этот дом, я слышал их звонкий смех, их глупые рассказы и радовался этому. На обед подавались прекрасные яства, так как у меня служил лучший повар в этом городе, его привез один из капитанов с далекого острова, о котором мало кто слышал. Звенело золото, которое несли мне люди со всех концов города, ибо каждому хотелось узнать, что ждет его впереди. Только все это кануло куда-то, исчезло. Остался только я, один посреди пустых и пыльных комнат.
– Но ты же знал, что с тобой это произойдет, – спокойно заметил капитан. – А значит, готовился к этому.
– Одно дело – видеть будущее во снах, и совсем другое – встретить его наяву. Хотя я уже столько раз пережил свою старость и смерть, что перестал отличать, где настоящее, а где увиденное. Я видел вас раньше, мне даже не нужно смотреть в хрустальный шар, чтобы рассказать о том, что ждет обоих. Вот скажи, капитан, как лучше умереть – в море, напоровшись на риф, или в гавани на твоем подожженном судне?
– Плохо и то, и другое, если меня это ждет, то расскажи, как избежать такого будущего.
– Если бы я мог избежать старости и смерти, то неужели же не сделал бы этого? – усмехнулся старик. Он стал другим, изменился на глазах, словно помолодел, даже голос перестал звучать надтреснуто, приобрел какую-то глубину, в нем зазвучала сталь. – Кто тебе сказал, капитан, что от будущего можно убежать?
– Раньше ты давал другие прорицания. – Перев достал из кармана золотую монету, одну из тех, что я ему дал, и стал подбрасывать, глядя, какой стороной она опускается ему на ладонь. – Эта монета просится в твой сундук, она даст тебе вкусную еду на месяц и молодую рабыню, которая наведет порядок в твоем запущенном, грязном доме. По ночам она будет спать с тобой, согревая холодные ноги и руки, и ты еще поживешь, радуя нас своими предсказаниями.
– На золотой не купишь хорошую рабыню, мягкую и теплую, – резонно заметил провидец. – Да и еду на месяц тоже, все уже не так дешево, как в пору моей юности.
– Вот видишь, ты уже начал торговаться, – хохотнул капитан. – Я добавлю еще пару золотых монет, а может, и больше, если придумаешь, как мне дожить до славной, обеспеченной старости.
– Я попробую… Но ничего не обещаю… – Старик пожал плечами, не вставая с пола добрался до сундука, сбросил одежду на пол, покопался в нем и вытащил хрустальный шар; обтер его какой-то грязной тряпкой и зашептал заклинание, состоящее из рычащих букв.
Он долго всматривался в неясные, мутные фигуры, возникающие на поверхности шара, изображение пропадало и появлялось вновь. Один раз мне показалось, что я увидел, как плывет судно под всеми парусами, а за ним гналось другое, потом все исчезло.
– Ну что? – Перев играл уже тремя золотыми монетами, но остановился, увидев мрачный взгляд старика. – Удалось увидеть?
– Нет для тебя хорошего пути, – вздохнул старик. – Он остался в далеком прошлом, и причина не в тебе, а в нем. – Провидец кивнул на меня. – И он не виноват, идет по той дороге, что перед ним стелется, но свернуть с нее не удастся ни тебе, ни ему. Это как старость и смерть, никто не хочет умирать, но это все равно происходит. Только великим магам иногда удается задержаться на этом свете, но и их долгой жизни когда-нибудь приходит конец. Так не нами заведено, а богами…
– Я ничего и не понял, – недовольно покачал головой капитан. – Что мне делать?
– Я же сказал, если отправишься в путь сегодня с этим парнем, то погибнешь в море. Останешься – погибнешь этой ночью, а судно твое сгорит в огне. Вот такой прогноз, и другого для тебя нет, сколько бы ты мне золота ни предлагал.
– Неужели все так плохо? – Перев встревожился по-настоящему, его веселье куда-то исчезло, он стал очень серьезным. – Может, мне сходить в храм, отнести подношение морскому богу, и беда обойдет мой парусник стороной?
– Могу пообещать, но ничего не исполнится, – криво усмехнулся провидец. – Твое будущее уже сложилось, и больше я тебя никогда не увижу, хоть ты мне и нравишься.
– Что?! – Капитан даже побелел. Я его понимал, одно дело, когда думаешь, что умрешь неизвестно когда, и совсем другое, когда тебе говорят, что погибнешь через десяток дней, а то и меньше. – Старик, неужели тебе не нужно мое золото?
– Я мог бы соврать и забрать не одну монету, а все, что у тебя есть, но смерть моя так же близка, как и твоя, поэтому приходится думать о весах в руках богини срединного мира. Не нужно мне твое золото, я у тебя ни одной монеты не возьму, потому что за черный прогноз деньги не берут. Мне искренне жаль, я даже умру вместо тебя, если тебя это утешит, но, поверь, это будет только отсрочка…
– Дела… – задумчиво протянул капитан и бросил монеты на ковер перед старцем. – Купи себе еды и вина. Если все так плохо, как ты сказал, то это золото мне не нужно, истратить его все равно не успею – в море нет ни лавок, ни услужливых девушек, готовых на многое. Значит, предлагаешь отплыть как можно быстрее?
– Выбор такой: либо плывешь и гибнешь в море, либо будешь сожжен сегодня вместе со своим судном.
– Значит, отплываем, парень. – Перев неожиданно весело подмигнул мне. – Ты получишь каюту в трюме и плохую еду – прости, но я на тебе немного сэкономил. Моряк должен гибнуть в море, на суше пусть умирают крысы…
– А что ты скажешь мне? – обратился я к старику, достав золотую монету из кошеля на поясе; пришло время узнать свое скверное будущее. – Что меня ждет впереди?
– Ты – спутник смерти, но это не твоя вина, а твое назначение, – вздохнул старик. – Прости, больше сказать ничего не могу, пришло время умирать…
Старик неожиданно вскочил и бросился на колени к Переву – так, по крайней мере, мне показалось. Звякнуло разбитое стекло, в комнату влетела стрела, если бы не прорицатель, то она воткнулась бы в грудь капитана, а так проткнула старика.
Я успел заметить, как с крыши дома напротив спрыгнула вниз легкая фигурка – то ли молодого парнишки, то ли девушки.
Старик захлебнулся собственной кровью, и ноги его задергались в предсмертных конвульсиях. Я наклонился над ним, в то время как Перев, пригнувшись, выглядывал из окна.
– Вот и случилось, – с непонятной гордостью прошептал старец, булькая кровью. – И в этот раз я не ошибся, другие варианты хуже, а это… хорошая смерть…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Лучше умереть в море, чем в кровати: там хоронить проще.
Из книги бога-странника
Капитан затрясся и побледнел – не каждому удается увидеть предназначенную тебе смерть, которую взял на себя другой. Лучник целился точно в капитана, но прорицатель принял стрелу в себя.
– Ты видел, кто стрелял?
Я отрицательно почал головой. Лица не рассмотрел, худощавых парней в городе тысячи, одежда простая, темная крутка с капюшоном да серые штаны, в такой одежде здесь многие ходят.
– Вот теперь я старику верю, – вздохнул Перев, понемногу справляясь с испугом. – Если уж наняли стрелка, чтобы меня убить, то судно на рейде сжечь еще проще. Подплыл на шлюпке ночью, забросил на палубу пару кувшинов горящего масла, и сгорит все за милую душу, даже спастись никто не сумеет. Кто на берегу останется, тот и выживет. Ладно, разберемся. – Капитан поднял золотые монеты с ковра, заметив мой недоуменный взгляд, криво усмехнулся. – Ему они все равно ни к чему, а нам пригодятся, по дороге заскочим в трактир, наберем вина и мяса, чтобы достойно проводить прорицателя к его богам. Не знаю, как тебе, а мне обязательно выпить надо, горло пересохло.
– Жаль старика, – вздохнул я. – Наверно, я и в самом деле спутник смерти…
– И что? – насмешливо фыркнул капитан, выскакивая из комнаты на лестницу – Таких, как ты, полкоролевства наберется. Знаешь, сколько я уже друзей похоронил? Вот то-то! А скольких забрало море? Если всех вспомнить глотком вина, то во всем городе столько питья не наберется. Все умирают, бессмертных нет. Вперед! Спешить надо. Из бухты следует до заката выйти, иначе сожгут на самом деле, как прорицатель обещал.
Шагал Перев быстро, а с морской раскачивающейся походкой выглядел очень забавно, но я больше смотрел по сторонам в поиске стражников, чтобы успеть спрятаться.
Пока нам везло, стражники мелькали вдалеке, по дороге к бухте встретился только один матрос, которого послал с судна помощник капитана на тот случай, если придется тащить мои пожитки. Поскольку таковых у меня не оказалось, то капитан отправил парня в трактир за вином и жареным мясом, чтобы, как и обещал, помянуть старика.
У берега нас ожидала шлюпка, а рядом унылый помощник, ковырявший песок носком сапога. Он рассказал, что уже три раза приходили стражники, расспрашивали – везет ли судно пассажиров. Предупредили, чтобы никого чужого на борт не брали. Матерый убийца по городу бродит…
– Это ты, что ли, матерый убийца? – хмыкнул недоуменно капитан, посмотрев на меня; в ответ я только пожал плечами; тогда он что-то пробурчал и скомандовал погрузку. Вместе с нами в шлюпку два долговязых и хмурых матроса в непромокаемых куртках загрузили бочонок вина и десяток окороков, а потом сели на весла.
Несколько сильных гребков, и мы уже отошли метров на двадцать от берега. Море было спокойным, волна слегка лизала борт лодки, сверкая в свете солнца, как драгоценная россыпь камней. Как-то не верилось, что сюда идет шторм.
На берегу появился отряд стражников. Они проводили нас недовольными взглядами и даже что-то прокричали, но Перев даже не оглянулся.
Я вздохнул и вдруг понял, что неимоверно устал. У меня еще с постоялого двора болела каждая мышца, а теперь, когда опасность отдалилась, боль резко обострилась. Я так расклеился, что даже на парусник не смог подняться по веревочной лестнице, пришлось матросам втаскивать меня.
Едва капитан оказался на борту, тут же развил кипучую деятельность – уже через полчаса были подняты паруса, и судно направилось к выходу из бухты. Посланному дополнительно за мясом и вином матросу удалось нас догнать на шлюпке, но долго мы не задержались, принимая его на борт.
Море по-прежнему казалось спокойным, правда, за кормой начало стремительно темнеть, у горизонта собирались свинцовые тучи, но судно быстро шло вперед к багровому солнцу, которое зарывалось в серые облака, как в подушку.
Еще немного, и оно скрылось во тьме, бросив нам последний багровый луч.
Перев усмехнулся и отправился в свою каюту. Я был тоже приглашен и принял приглашение с радостью, поскольку уже знал, какая каюта отведена мне – она находилась в трюме, маленькая и при этом набитая парусиной и канатами, там пахло пенькой и дегтем так, что густой запах можно было рубить топором. Кровати мне не полагалось, только гамак из крепкой парусины, подвешенный к бронзовым кольцам, вбитым в шпангоут и мачту. Над головой нависала палуба, и стоять можно было, только согнувшись.
Я, конечно, не ожидал больших удобств, но увиденное испортило мне настроение. В задумчивости обвел я взглядом отведенное мне пространство, обдумывая одновременно сказанное Перевом. Перед тем как уйти в свою каюту, он пробурчал мне, что плавание продлится не меньше трех недель. Королевство Грига находилось не очень далеко, оно соседствовало с нашим, и каждые десять лет мы воевали за пару бесплодных островов в море да за каменистую пустошь на сухопутной границе. Эта никому не нужная земля переходила из рук в руки с десяток раз в столетие. Между войнами мы дружили и торговали. Сейчас как раз был такой период.
Ранее за пределы городской территории я не выезжал ни разу, поездки в деревню можно не считать, они были близкими, поэтому о королевстве Грига мне было мало что известно. Разве что об обитавших там великанах, ростом почти в два раза выше обычного человека, сильных и огромных, умевших говорить со звездами.
Наверняка это вранье… Рассказывал мне о великанах один из наемников, еще когда я был маленьким мальчишкой. Говорил он много, и сейчас думаю, что большую часть врал. Например, объяснял, что наша Земля не плоский блин, стоящий на панцире огромной черепахи, а огромный камень, летящий в черноте ночи. Когда-то один из богов запустил нас к далекой неведомой цели, и мы до сих пор летим туда.
Однажды Земля попадет в цель, и на этом история всех живущих на этом камне закончится, но, пока летим, можем развлекаться и думать, что все вокруг создано для нас. Хотя на самом деле мы лишь плесень на поверхности, оставшаяся от влажных рук Бога.
А от другого знакомого вора я слышал, что звезды – такие же камни, летящие в черном пространстве ночи, и, возможно, на них живут такие же, как мы, люди, и что с ними можно разговаривать. Только смысла в этом разговоре никакого нет. И мы, и они несчастны, ибо вышли из камня, в него и войдем.
Я бросил свой мешок на парусиновый гамак, повесил рядом меч на тот случай, если придется сражаться – в этих водах, как мне объяснили моряки, пираты не редкость.
Осталась всего одна мелочь, но очень важная. Я разгреб сваленные в углу канаты, выбрал самый тонкий, размотал и, положив в середину мешок с золотом, снова смотал. Получилась небольшая бухта, почти такая же, как была раньше, только теперь мое золото можно было найти разве что случайно.
Но и от случайности можно подстраховаться, поэтому я переложил канат в угол, где лежали куски парусины, старые и новые, – туда, где его искать никто не станет.
Только после этого я решил, что теперь никто его у меня не украдет.
Золото – лучшее средство для преодоления расстояния, объяснял мне один из учителей, поэтому его надо беречь.
И вдруг на меня накатило, стало плохо, одиноко, тоскливо, без Молота в этом мире мне не на кого было положиться и некому прикрыть спину. Тяжело в пути без друга.
Вздохнув, я встал, еще раз внимательно осмотрел каюту, убирая все следы, которые могли бы рассказать о моем тайнике, и отправился к капитану.
На палубе не было ни одного матроса, только рулевой у штурвала, едва освещенный фонарем, вглядывался во тьму, направляя нашу шхуну навстречу неизвестной опасности. Бухта и город остались далеко позади, теперь вокруг тянулись только неприветливые, необжитые людьми берега.
Я добрался до капитанской каюты насквозь промокший от мелких брызг. Моя одежда была не приспособлена к плаванию, не то что у матросов, это у них штаны и куртки сшиты из плотной парусины, пропитанной березовым дегтем – от пропитки вода скатывалась по одежде, не оставляя следов.
Ветер усиливался, становился громче и надсаднее. Мне вдруг стало страшно, я неожиданно понял, что в сравнении с огромным волнующимся морем наше судно лишь маленькая щепка… Большая волна придет из темноты, перевернет парусник и унесет с собой в непроглядный мрак, откуда никто не возвращается, а на воде останутся только щепки…
Только в этот момент я задумался над тем, стоило ли мне садиться на эту посудину. Сушей пусть медленнее, но точно спокойнее, на ней не утонешь.
С таким настроением я и вошел в каюту капитана.
Перев сидел за огромным деревянным столом, сделанным из редкой в этих краях древесины, он уже раскраснелся от выпитого вина и пьяно улыбался.
Рядом в кресле, привинченном к полу, развалился его помощник, глядевший на меня мутными, пьяными, ничего не понимающими глазами.
– Садись. – Капитан показал на табурет, крепко прибитый к полу у стола. – Помянем прорицателя. Хороший был человек, жизни своей ради меня не пожалел, даже под стрелу прыгнул – так ему хотелось, чтобы я утонул, а не сгорел…
– Помянем, – согласился я и сел, взглянув на нарезанный розовыми пластами окорок и рваные куски серого хлеба, разбросанные по столу. Есть определенно хотелось, но желудок как-то странно притих, да и все мои внутренние органы чувствовали себя не очень хорошо. Но поесть все равно стоило, даже если потом придется отдать все съеденное волнам, – иначе откуда возьмутся силы?
Выпив кислого вина, я потянулся за мясом и хлебом, а помощник тем временем снова наполнил кружки и мрачно произнес:
– Выпьем за прорицателя, который был так добр к нам всем, мы любили его…
– Добр?! – Капитан посмотрел на него осоловевшими глазами. – Он же приговорил нас к смерти! Сказал, что из этого плавания живыми не вернемся, ни ты, ни я, ни этот парень…
– Обо мне он так не говорил, – поправил я. – Лишь признал меня спутником смерти, но не говорил, что умру…
– Может, и так. – Перев отпил половину огромной кружки. – Умер лучший прорицатель этого города, он был единственным, чьи прогнозы всегда сбывались. Когда я еще мальчишкой увидел как-то его на улице, то подбежал к нему и спросил: «А стану ли я капитаном?» И знаешь, что он мне ответил?
– И что?
– Он сказал: «Твоя судьба решена еще до твоего рождения, ты родился в море, там и умрешь, а капитаном или простым матросом – неважно». Даже не представляю, откуда он мог это знать…
– Что знать? – Я попробовал мясо, и оно мне не понравилось, потому что повар приправил его отвратительной травой. Запах полыни напоминал мне о родном городе, я вспомнил отца и тяжело вздохнул. Как он там? Знаю, что беспокоится, ждет меня. Голос капитана то поднимался до верхних нот, то снова превращался в чуть слышное бормотание.
– Как он мог узнать, что я родился в море? Отец у меня настоящий потомственный капитан, а мать – рабыня, которую он купил на южных рынках. Она умерла в море во время родов. Первое, что я попробовал в этом мире, был просоленный морской сухарь – так меня кормили, пока не добрались до бухты. Откуда старик-прорицатель мог это знать?
– Магия существует, как и прорицатели. – Я запил мясо вином, чтобы отбить вкус полыни. – Не знаю, как это делается, но некоторые умеют видеть прошлое и будущее, правда, не думаю, что это делает их более счастливыми – старика-прорицателя точно не сделало…
– Пусть богиня, взвесив его дела, откроет ему дорогу к верхнему небу, где звезды намного ярче. – Капитан опрокинул кружку. – Ты прав, юноша, такое знание счастья не приносит. Вот он сказал, что я скоро умру, и с той минуты места себе не нахожу…
Я допил вино, оно было кислым и не очень крепким, такое мне никогда не нравилось. В бронзовую кружку входило много, поэтому скоро я уже не отличался от капитана и помощника, так же был пьян, говорил много, хотя и понимал – лучше промолчать, чем сказать что-то невпопад. Молчание еще ни у кого не вызвало злобы, а вот слова частенько заставляют людей ненавидеть.
– Почему он сказал, что мы все утонем? – Перев допил очередную кружку, и помощник снова наполнил ее. – Это обычная смерть для моряка, но почему именно в этот рейс? Я многое не успел, а главное, у меня нет наследника. Скажи – кому теперь достанется мое судно?
– Но если вместе с тобой утонет и парусник, то завещать станет нечего, – осторожно заметил я. – Может, все не так плохо?
– Что?! – Перев побагровел от гнева, допил кружку вина, при этом у меня возникло ощущение, что он протрезвел. – Кто тебе сказал, что мое судно утонет?
– Прорицатель…
– А вот тут ты врешь, парень! – Капитан взглянул на мясо, нарезал его кинжалом на мелкие кусочки, бросил один в рот, прожевал и только потом продолжил: – Он сказал, что я погибну. Это не говорит о том, что погибнет парусник. Я могу напиться и упасть за борт, на нас могут напасть пираты – тогда они захватят судно, а меня утопят, таков обычай, но шхуна останется целой. Так, помощник?
– Да, наверно, – пробормотал тот. – Останется на плаву, мы все погибнем, а судно будет плыть в ночи.
– Ты чего несешь? – Перев мрачно взглянул на него, потом перевел хмурый взгляд на меня. – А ты чего?
– Я согласен с вами… – Так и не понял, чего он на меня взъелся? Может, действительно правда, что капитаны любят свои суда больше своей жизни. Если судить по тому, как разошелся Перев, так оно и есть. Я даже немного протрезвел, решив поменьше говорить, иначе точно мне до места назначения не добраться. – Все может быть…
– Вот именно! – Перев поднял вверх указательный палец. – Кстати, мы еще о плате не договорились. Учитывая, что ты имеешь отдельную каюту не хуже капитанской, а также что мы отправились в путь сразу по твоему требованию, из-за чего нам придется дня через три пристать к берегу, чтобы набрать пресной воды, то с тебя еще десяток золотых!
Я еще раз обругал себя за свою глупость и несдержанность в речах.
– Да за то золото, что вам дали, можно купить целый корабль!
– Так оно и есть, – согласился капитан. – Только без парусов, припасов и команды. Я его и куплю у гренландских корабелов, когда вернусь домой из этого рейса.
– Мы же только что говорили о том, что ты утонешь!
– И что?! – Перев отпил вино и с усмешкой произнес: – Ты, парень, должно быть никогда не слышал того, что говорят прорицатели. Они всегда предостерегают или пугают. Старик сказал, что я могу погибнуть, но если не стану выходить на палубу до конца нашего путешествия, а от пиратов держаться в стороне, то вернусь живым и невредимым.
– Мне кажется, старик говорил о том, что это все равно произойдет, – сказал я и снова себя обругал. Если он так решил, мне-то зачем его разубеждать, кроме злобы, это ничего другого не вызовет. Лучше помолчать. – Впрочем, я, видимо, ошибаюсь.
– Ты ничего не понимаешь, молод еще! – Капитан выпил еще немного, потом сморщился и с укором сказал помощнику: – Когда ты перестанешь поить меня этой кислятиной? Все деньги экономишь? Завтра мы доберемся до Игра, там купишь бочку хорошего вина, вот тебе деньги. – Перев положил на стол золотой. – А это пойло отдашь команде или выпей сам. Понял?
– Да, капитан.
– Вот и молодец! – Перев снова повернулся ко мне. – Я тебе сейчас объясню. Для чего существуют прорицатели? Они нужны для того, чтобы нас предостерегать. Скажем, он объявил о том, что идет шторм. Сразу же десяток судов снялись с якоря и ушли. Значит ли это, что их утопит буря? Уже нет! Потому что они ушли в море. Вот так и я уйду от его пророчества. Понятно?
– Да. – Я развел руками, не зная, что мне еще сказать, Перев явно занимался самообманом. – Но десяток золотых – это много. Не думаю, чтобы за один рейс зарабатывали столько.
– Не зарабатываем даже половины того, – согласился капитан. – Но существует разница между этим и другими рейсами.
– Какая?
– В большинстве своем с нами рассчитываются в порту того города, куда предназначен груз. Есть груз – есть деньги. Нет груза – нет денег. Редко дают аванс, чтобы мы взяли припасы. Но мы никогда не везем груз и покупателя в одном лице. Улавливаешь разницу?
– Пока нет…
– Ты можешь заплатить за перевозку груза прямо сейчас, и тогда мы вернемся в порт и сразу решим обе задачи. Первое – изменим пророчество, на берегу я не утону, второе – судно не сожгут, потому что это должно было произойти сегодня вечером, а завтра все станет по-другому. Ну как тебе моя мысль?