Лосев Владимир. Вой оборотня

   То ли не нашел того места, где поднимался, то ли ночью мои руки были ловчее, чем днем, но спускаться оказалось очень трудно. Я не удержался и полетел вниз метров с трех.
   Упал неудачно, ушиб колено, да так, что искры из глаз брызнули, а из груди исторгся долгий протяжный стон. Понемногу боль ушла, я встал, осторожно сделал пару шагов и убедился, что могу идти. Так и поплелся, хромая навстречу солнцу. Через пару сотен метров хромота прошла вместе с болью, и тогда я вздохнул полной грудью. Но на камнях оставались выброшенные морем водоросли, издающие неприятный запах гниения и чего-то еще – от этих миазмов закружилась голова и нахлынул приступ тошноты.
   Я упрямо шел вперед, разглядывая скалы в поиске места, где смог бы подняться наверх. И вскоре оно нашлось: это был пологий спуск, поднявшись по которому я не поверил своим глазам – в ближайшей низине расположилась небольшая деревушка, домов на двадцать. Из труб поднимался в небо дымок – свидетель уютной мирной жизни. На ближайшем лугу паслось стадо овец и коз, которых охраняла лохматая собака. Пастуха я не приметил.
   Тишина, покой, идиллия…
   Я медленно направился к деревеньке, мечтая о жилье, тепле и еде.
   Навстречу из-за домов выскочила с ожесточенным лаем стая лохматых псов. Я стал бросать в них камни, чтобы отогнать, но без толку – попасть ни в одну не сумел, сил у меня почти не осталось. К счастью, из-за низенького каменного заборчика появился мужик. Его негромкой команды хватило, чтобы псы притихли, расселись по сторонам, настороженно наблюдая за мной.
   – Откуда ты появился здесь, человек? – спросил мужчина, внимательно меня разглядывая. Думаю, не пропустил ничего – ни мокрой одежды, ни усталого вида, ни грязи и крови на куртке и штанах. – Неужто с моря? Я что-то не видел, чтобы по дороге кто-то ехал, да и телеги не было.
   – Из моря, – подтвердил я. – Оттуда иду.
   – А что случилось? Неужели снова корабль разбился? Тогда надо людей поднимать, добро собирать, пока море не унесло.
   – Корабль не разбился, а сгорел, но произошло это далеко отсюда, так что вряд ли вам достанется хоть что-то.
   – Жаль, мы этими разбитыми кораблями и живем, для того здесь деревеньку и поставили, недалеко от скал. – Крестьянин недоверчиво хмыкнул. – А ты как тут оказался, если корабль, как ты говоришь, сгорел?
   – Меня довезли до берега на шлюпке да здесь и оставили.
   – Ужель натворил что? Может, ты тот корабль и поджег?
   – Слушай, мужик, – пробормотал я, чувствуя нарастающую злость, – мне все равно, что ты обо мне думаешь, но я очень устал, поскольку всю ночь просидел на холодном каменном уступе в страхе, что вот-вот утону. Да и до этого выспаться не удалось. Если хочешь заработать, дай выспаться, накорми, а завтра утром покажешь дорогу, и я уйду отсюда, никого не тревожа.
   – Если у тебя есть деньги, то лучше покажи, на слово не верю. Выглядишь ты как бродяга…
   – Этого, надеюсь, хватит?
   Я вытащил из кармана пару медных монет и одну серебряную. Сначала я было потянулся к поясу, но потом сообразил – здесь не город, стражников нет, а законы королевства действуют только осенью, когда появляются сборщики налогов в сопровождении отрядов королевских гвардейцев. Стоит мне показать золото, и жить останется совсем чуть-чуть. Не для того я спасался от многих опасностей, чтобы умереть от руки деревенского мужика, который меня этой ночью и придушит.
   – Больше у меня ничего нет.
   – Хватить-то хватит… – Мужик поскреб небольшую, никогда не чесанную бородку. Одет он был просто – домотканые штаны, такая же рубаха, на ногах короткие сапоги, которые, похоже, тоже сшил сам. – Да только поместить мне тебя некуда, дом у меня небольшой, всего пара комнат. В одной ребятишки, в другой я с женой, так что извини…
   – А у других?
   – Если дашь медяк, то отведу к своей невестке, ее муж – мой брат – в море утонул прошлой осенью во время шторма. Места у нее хватит, да и готовит она неплохо. Так как?
   – Согласен.
   Я протянул крестьянину медяк, и он повел меня по улице. Все дома в деревне были построены из валунов, которые явно собрали на берегу, я таких видел там немало. Двери и окна домов напоминали о том, чем здесь живут – все было сделано из того, что смогли снять с разбитых кораблей. Возникало неприятное ощущение, словно все вокруг ворованное. Чувство это еще больше усилилось, когда около пятого дома оберег провернул свои кольца – что-то здесь явно не так, как-то нехорошо и опасно.
   А еще я чувствовал, как из каждого дома, мимо которого мы проходили, за мной следят недобрые глаза, да и собаки шли следом, рассредоточившись по всей ширине улицы так, чтобы не дать мне вернуться обратно. Возвращаться я не собирался, думаю, мне хватило моря на всю оставшуюся жизнь, больше не хочу даже слышать о нем.
   Дом оказался довольно высоким, в два этажа, хотя и небольшим, а сама невестка была вполне приятной женщиной молодой, с усталым грустным лицом.
   – Слышь, Ксения, – сказал мужик. – Вот привел тебе человека на постой, у него деньги есть. Ему ночь поспать надо, а утром уйдет. Он – случайный путник, бродяга…
   – А как здесь оказался? – Ксения посмотрела на меня быстрым внимательным взглядом, в нем мелькнуло что-то теплое, кажется. – Со стороны тракта ни одной подводы не было уже две недели…
   – Из моря он… – Родичи разговаривали так, словно меня здесь и не было или я был лишен языка и не мог сам ничего сказать. – А история темная. Ночью ветер поднялся, волну нагнал до самых скал, высадиться на них никто бы не смог, а он вот появился. Говорит, всю ночь на уступе просидел, дожидался, пока море уйдет.
   – Может, корабль разбился? – В голосе женщины прозвучала надежда. – Просто вдалеке, поэтому не увидели?
   – Нет корабля, я утром на берег ходил, ничего не заметил, если только чуть дальше… Да нет, шторма не было, только ветер сильный…
   – И сколько заплатит?
   – Серебряную монету.
   – Так пусть входит, серебряная монета лишней не будет. – Ксения посторонилась, пропуская меня в дом, а сама пошла следом. – Тебе баню топить или обойдешься?
   – Топить, – ответил я, с тоской подумав о том, как давно не мылся по-настоящему, под одеждой даже кожа зачесалась. – Мыться буду обязательно, и желательно еще одежду постирать. Грязи на ней достаточно, да и соли тоже. Если сама постираешь, еще одну медную монету дам.
   – А кормить тебя как? Как господина или как обычного мужика?
   – А в чем разница?
   – Я только так спрашиваю. – Ксения вдруг улыбнулась, и было в этой улыбке столько женского лукавства, что у меня сразу оттаяло сердце, и стало так спокойно, словно уже попал в верхний мир. – На самом деле еда у меня одна для себя и для всех: рыба, которую дало море, и хлеб – подарок от земли. А как станешь есть, решать тебе – если ножом с вилкой, значит, господин, а если ложкой, как мы все, то мужик.
   – А вино есть?
   – Откуда оно? Здесь виноград не растет, пиво найдем – если дашь еще одну медную монету, схожу к соседу.
   – Сходи. – Я вытащил несколько монеток из кармана, отдал женщине и огляделся – мы были на кухне, в открытую дверь виднелась спальня хозяйки. – А мне куда?
   – Поднимайся по лестнице.
   – Хорошо. – Я послушно зашагал по крутым ступенькам. На втором этаже нашлась еще одна совершенно пустая комната. – А спать где, на полу?
   – Можно и там. – Ксения кивнула на полати, которые шли вдоль стены. – Залезешь туда, разденешься и сбросишь мне свою одежду, чтобы я могла ее постирать. В углу найдешь одежду моего мужа, закутаешься в нее, чтобы не замерзнуть. Есть когда будешь, после сна или подождешь, пока за рыбой на берег схожу?
   – Сперва посплю.
   Я забрался на полати, разделся в неудобной тесноте – до потолка там было всего около метра. Ксения забрала одежду и ушла, а я растянулся на шершавых досках и через мгновение уже спал – летел над морем к жаркому солнцу.
   Проснулся только вечером от запаха жареной рыбы, он проник в мой сон и оборвал его.
   Ксения прыснула от смеха, увидев меня в длинной рубахе, которую я нашел на полатях:
   – Красивый… словно на выданье.
   – Какой есть, – сердито буркнул я, не зная, что делать в такой одежде, в ней даже сидеть неудобно, ноги сразу оголялись, а под внимательным взглядом женщины все, что я ни делал, вызывало странное смущение.
   – Мыться сейчас будешь или после еды?
   Я задумчиво взглянул в окно и, несмотря на то что песнь желудка становилась все громче, все-таки решил сначала помыться. Вода оказалась слишком горячей, а мыло ужасным. Временами казалось, что пена разъедает кожу, но грязь все-таки смывалась хорошо.
   Из бани я вышел в отличном настроении и с уверенностью, что самое страшное уже позади, хотя краешком разума понимал, что все еще только начинается. Сейчас короткая передышка, а потом снова станет тошно, и я по-прежнему так же далек от цели, как и раньше. Даже не знаю, где нахожусь…
   Вот об этом я и спросил у Ксении, садясь за стол. Ответ меня не порадовал, но и не сильно огорчил. Оказалось, что деревенька стоит на самом краю нашего королевства, и если идти пешком по берегу моря, то через пару дней можно попасть в королевство Грига.
   Что ж, теперь мне стало известно, куда идти.
   После бани меня развезло. Очень хотелось есть, но съел я всего ничего, а потом усталость навалилась так, что глаза закрылись сами собой. Я исчез – только что был, и вот меня нет. Что-то странное со мной творилось после манипуляций мага – все время проваливаюсь в небытие.
   Сквозь сон или нечто иное мне казалось, как Ксения меня ведет, прижимаясь горячим, почему-то обнаженным телом, и все вокруг как в тумане. Рубашка никак не снималась, путалась и мешалась, а у хозяйки оказалась высокая и крепкая грудь, такая бывает только у молодых девчонок, я гладил нежную кожу, целовал мягкие губы и прижимался к ней всей плотью. Надеюсь, что оказался на высоте и не опозорил свой род, а что было на самом деле – кто его знает, наутро сам точно ничего не помнил. А может, все и приснилось. Сны бывают разные, иногда в них меня любят женщины.
   Когда я проснулся, обнаружил себя на полатях на втором этаже, а как туда добрался, не помню. Спал в длинной ночной рубашке и кутался в какое-то тряпье, которого там оказалось много. Женщиной вроде не пахло, так что если кого и любил, то точно не здесь. Наверно, все-таки приснилось…
   Я зевнул и свесил голову вниз – окошко светилось серым: то ли вечер, то ли утро – не поймешь. Я мягко, почти без стука спрыгнул вниз, не забыв закрепить ножны на руках и пояс на теле.
   В жизни происходит много разного, и лучше быть осторожным, особенно в доме женщины, которую любил этой ночью… Или все-таки не любил? Я обругал себя, заодно пиратского мага.
   Любая женщина несет в себе опасность, хотя бы потому, что вокруг нее всегда что-нибудь да происходит. И еще они любят сталкивать мужчин лбами, чтобы выбрать самого сильного или лучшего. А вот этого мне точно сейчас не надо – не до драк, еще не опомнился от того, что случилось на море, до сих пор внутри все дрожит от страха.
   От Ксении надо держаться как можно дальше, не хватало еще начать выяснять отношения с местными мужиками – убьют же!
   Я прошел по коридору, открыл дверь, выскользнул из дома и оказался в густом тумане. На ощупь скользнул в огород возле дома, сделал свои дела и, ежась от холода, вернулся обратно.
   Ксения встретила меня на пороге:
   – Ты куда ходил?
   – Надо было…
   – А меня тебе не надо?
   Она сбросила какую-то хламиду, в которую до этого куталась, и я остолбенел, сразу забыв свое обещание держаться от женщин подальше. У нее было стройное тело, длинные ноги, тонкая талия, широкие бедра и небольшой очень привлекательный животик. И самое главное, это все было знакомым, я уже видел ее и даже трогал руками. Значит, все-таки было?
   Во мне все сразу напряглось.
   – Ты забыл, что творил вчера? – спросила Ксения, взяв меня за руку. – Что с тобой? Неужели не хочешь меня?
   – Нет, – ответил я, честно пытаясь преодолеть желание и избежать возможных неприятностей. – Не хочу.
   – А это что?
   Моя плоть меня предала, выдала все чувства, и даже широкая рубашка не смогла скрыть этого.
   Женщина нежно поцеловала меня в губы, а когда ее розовые соски коснулись моей груди, то на этом мое желание остаться в стороне пропало, словно его и не было. Что творят с нами женщины?! Да все, что хотят!
   – Идем. – Она повела меня в комнату.
   Это место я вспомнил сразу по запаху, здесь пахло мной и нашей общей страстью.
   Она легла, потянув меня за собой, я немного запутался в рубашке, которая, как и вчера, не желала сниматься. Мешали ножны, пояс, его я сбросил первым, надеясь, что женщина не услышит звон золота… Теперь я уже точно знал, что вчера все было так же. И я был на высоте, вероятно, потому, что у меня давно не было женщины. Но кого волнует то, что было вчера? Главное – всегда сейчас…
   Когда мы оторвались друг от друга, еще полные желания, но уже истомленные и размякшие, в окно проник первый лучик солнца и осветил наши обнаженные тела.
   – Может, останешься? – Ксения приподнялась на локте и посмотрела на меня. – Места здесь хорошие. Все есть – рыба в море, дичь в лесу, да и земля хорошо рожает.
   – Я не могу.
   – Знаешь, как одиноко бывает зимой? Ветер завоет, снег повсюду – не пройдешь, а если занесет, не выберешься, пока соседи тебя не откопают. Сидишь, смотришь в окно и тоскуешь. Да и спать одной плохо – холодно…
   – Рад бы остаться, да невозможно, я подписал договор гонца. Знаешь, что это такое?
   – Слышала… – Ксения как-то по-другому взглянула на меня. – Если не привезешь что-то в срок, потеряешь или случайно испортишь – смерть!
   – И не простая смерть, а разрежут живот на жертвенном камне, как рыбине, достанут сердце, пока оно еще бьется, и отдадут богу Килю, чтобы он полюбовался и порадовался. Но это еще не все… – Я отодвинулся, мрачно глядя в потолок. – На меня жрецы наложили проклятие, оно меня ведет и защищает…
   – Что за проклятие?
   – Не знаю, я же не маг. Но один чародей сказал, что каждый, кто попытается забрать у меня жизнь, заплатит за это своей.
   – Всего лишь за попытку?
   – Да…
   Я пошарил взглядом по комнате и обнаружил свою одежду. Ксения выстирала ее и заштопала.
   – Я и здесь оказался именно потому, что кто-то решил испытать проклятие на себе, из-за меня сгорели два корабля и погибло полсотни матросов. Не знаю, что будет с вашей деревней, если вдруг придется здесь задержаться…
   Женщина неожиданно побледнела, на ее коже появились капельки пота, но я не придал этому значения.
   – Пока не исполню поручение, я очень опасен… – Скользнул губами по ее груди, но Ксения отодвинулась. – Меня задерживать нельзя.
   – Если ты говоришь правду, то тебе уже пора! – Она встала и быстро оделась, не глядя на меня. – Мне очень не хочется, чтобы кто-то пострадал.
   – Мне тоже. – Я натянул штаны, рубашку и куртку, они пахли травой и ветром, явно сушились на улице. – Сейчас уйду, не беспокойся. Ты была добра ко мне, поэтому проклятие тебя не затронет.
   – Вот. – Женщина бросила мне небольшой дорожный мешок. – Здесь немного еды на первое время, а дальше как-нибудь сам.
   – Спасибо… – Я не понимал, что происходит. Откуда в ней появилась эта сухость и даже злость? Впрочем, кто их поймет, этих женщин? Они все такие – то знойное лето, то прохладный октябрь. – Ты не проводишь меня?
   – Дойдешь до околицы сам. Деревня маленькая, и без провожаний начнутся пересуды.
   – Еще раз спасибо. – Я натянул сапоги и набросил сверху куртку. Больше здесь ничего моего не было. – Прости, если невзначай обидел, и прощай!
   – Прощай! – Она даже не посмотрела на меня, и мне показалось, что в ее глазах блеснули слезы. – Иди к лесу, там начинается твоя дорога.
   Я зашагал к лесу по пустынной улице мимо угрюмых домов. Мне снова казалось, что из каждого окна на меня кто-то смотрит недобрым взглядом, даже спина непроизвольно подрагивала, словно в нее втыкали мелкие, острые иглы. Пройдя метров двести, я оглянулся и увидел, как из Ксениного дома метнулась в сторону огорода маленькая женская фигурка.
   Деревня кончилась, сразу же за околицей начинался лес. Огромные ели раскинули в вышине широкие ветки с иголками, темно-зеленый мох густо рос повсюду, то и дело попадались густые заросли колючего кустарника.
   Конечно, я парень городской, в лесу редко бывал до этого, и то только с отцом. Иногда ему приходилось ездить в отдаленные деревни к местным колдунам, были у него с ними какие-то дела. Я никогда не был в восторге от этого зеленого непролазного скопления деревьев и кустов. Мой лес – это городские улицы, там я знал каждый камень.
   Я поискал дорогу или широкую тропу, по которой можно было бы двигаться дальше, но не нашел. Мне даже начало казаться, что зашел не туда – слишком мрачно и холодно было вокруг. Наконец я вышел на широкую поляну, где солнышко играло с капельками росы, словно с драгоценными камешками, – они переливались под лучами разными бликами, и это было по-настоящему красиво.
   Я сел на поваленное дерево и сунул руку в мешок – хотелось проверить, что мне в дорогу положила Ксения. До меня только дошло, что она выставила меня из дома без завтрака. Из мешка я вытащил каравай хлеба, выпеченный из плохой серой муки и больше похожий на камень, и какую-то большую копченую птицу.
   Есть такую еду можно, только очень проголодавшись, впрочем, я и был сильно проголодавшимся. От любовных утех иногда устаешь больше, чем от сражений на учебном плацу.
   Ксения была не единственной вдовой в деревне, мужчины гибли часто. Детей она с мужем не нажила, и неизвестно, что тому было причиной – то ли не успела созреть, то ли что-то было не так с мужем.
   Как бы там ни было, о сыне она молила меня, терзая поцелуями и крепко прижимая к себе. Надеюсь, у меня получилось, и скоро в этой деревне появится мальчишка, чем-то похожий на меня. Может, глазами или своей неукротимостью…
   – Как ты здесь оказался, парень? – неожиданно слышал я рядом с собой голос и оглянулся.
   На поляну вышел родич Ксении. Он был не один. Рядом шли еще двое. Глядели они на меня мрачными, не сулящими ничего хорошего глазами. В руках держали оружие: у одного багор, у второго небольшой гарпун.
   Сердце неприятно екнуло. Что делать в лесу мужикам с орудиями рыбацкого промысла?
   Я сразу понял – они здесь оказались не случайно, шли за мной, чтобы убить и ограбить. Лес спрячет тело, его никто не найдет.
   – Кажется, заблудился, – ответил я, встал и сделал пару шагов им навстречу; меньше всего мне бы сейчас хотелось, чтобы бревно, на котором было так удобно сидеть, вдруг оказалось под ногами во время схватки. – Шел к дороге, думал, она где-то здесь…
   – Ты пропустил тропинку, которая вела к ней. – Мужик махнул рукой. – Дорога там. Если хочешь, проводим к ней, только придется заплатить.
   – Много?
   – Все, что у тебя есть, за это мы тебе оставим жизнь.
   Мужики были настроены решительно, оружие держали крепко и уверенно. Меня окружали. Ничего страшного, во время драки они сами начнут мешать друг другу.
   – Что это вас на разбойный промысел потянуло, неужто рыбы мало?
   – Рыбу редко удается продать, а деньги нужны на сети и на гарпуны. Вот ты нам и поможешь все это купить.
   – А с чего вы взяли, что монеты у меня есть?
   Мужики переглянулись между собой, словно решая, говорить это или нет, наконец один из них, прокашлявшись, угрюмо проговорил:
   – Мы знаем точно, что у тебя пояс набит золотом. Сомлел ты вчера, когда тебе немного травки одной местной подсыпали. Она не только желание вызывает, но и сон.
   – Ксения? – Я мрачно выругался. Было же у меня сомнение, что не так просто я вырубился, но трудно подозревать в чем-то женщину, которая так нежно тебя целовала. Тут некстати вспомнил, что не заплатил ей, как обещал, серебряная монета так и осталась в моем кармане, а она не спросила, теперь понятно почему. – Не стоило ей этого делать…
   – Как это «не стоило»? – удивился мужик. – Она же невестка моя. Я ей помогаю, а она – мне. Ты чужой, пришел и ушел, а ей с нами жить.
   – Понятно. – А что тут непонятного? Объяснили все очень просто. Действительно, пришел и ушел, а ей здесь жить. Только вот беда, убью же я сейчас ее кормильца и заступника. Дубина у него в руках – оружие неплохое, да только нож в умелых руках лучше любого дубья. – Может, отпустите, мужики? Не хочется мне вас убивать, да и без золота мне никак нельзя, оно мне в дороге необходимо.
   – Глянь, какой добрый, заботится о нас, – засмеялся мужик у меня за спиной, я за ним следил краешком глаза и тут же решил, что убью его первым. – Чего зря лясы точить, словно у нас дел нет? Не хочет отдавать сам, значит, бить будем.
   – Ты уж не обессудь, если вдруг прибьем ненароком, – вздохнул другой. – Мы неученые, можем и силу не рассчитать.
   Я приготовился к бою, согнул ноги, наметил место, куда придется перекатываться, но тут на поляну вбежала Ксения:
   – Стойте! Нельзя его убивать, на него проклятие наложено. Он договор гонца подписал!
   – Ты это чего сюда прибежала? – спросил родич. – Я тебе чего велел: скажешь ему, куда идти, и сиди дома, дальше мы сами.
   – Едва успела. – Женщина ловила ртом воздух, как рыба на берегу. – О вас же беспокоилась, нельзя его трогать, умрем все. Из-за этого парня уже два корабля сгорели и много народа потонуло.
   – Это правда? – спросил родич у меня.
   – Истинная правда, – ответил я, потому что убивать никого не хотелось. – Много уже людей погибло, кто хотел оставить меня без золота. Так что отпускайте, мужики, все целее будете. Знаете, наверно, что за убийство гонца приедут сюда убийцы гильдии и всю вашу деревню вырежут.
   Мужики задумались? Они смотрели друг на друга и не знали, что делать, – это было написано на их лицах. И денег хотелось, наверно, каждый уже придумал, куда их потратит, и боялись – а вдруг правда? Но верить этой правде им не хотелось, да и опыта у них не было. Если бы в деревне жил колдун, тогда бы они знали хоть что-то о проклятиях, а так не поверили.
   – Уходи, – сказал старший мужик Ксении, помрачнев лицом. – Может, парень и гонец, а может, просто брякнул, чтобы себе цену поднять, но если мы его сейчас от золота не избавим, то потом всю жизнь жалеть станем. Оставь нас.
   – Что же я наделала? – прошептала женщина, направляясь к кустам. – Зачем сказала?
   – Подожди, – выкрикнул я и бросил серебряную монету. – Держи, обещал же.
   Монета сверкнула яркой веселой рыбкой в воздухе, а мужики, ошалев от этого блеска, жадно проводили монету глазами и тут же навалились на меня. Убивать их мне действительно не хотелось. Однако, заметив краем глаза, как в меня полетел гарпун, я упал, перекатился на метр в сторону и воткнул нож в ногу того, кто его бросил. Мужик охнул и упал, завывая от боли.
   Детине с багром я порезал руку – мне повезло, что он промахнулся, и металлический крюк вонзился в ствол поваленного дерева.
   Родич Ксении растерянно крякнул, когда обнаружил, что его товарищи уже валяются на земле и стонут от боли, а сам он не может пошевелиться, потому что к его горлу приставлен нож.
   – Уводи своих, – проговорил я громко и отчетливо в самое ухо. – Вы проиграли этот бой. Если у вас есть бог, то молитесь ему, чтобы проклятие не обрушилось на вашу деревню и на вас самих. Большую глупость вы совершили, а ведь я вас отговаривал…
   Я весело подмигнул Ксении, которая замерла у кустов, сжимая в руках серебряную монету, и направился в указанную мужиками сторону.
   Но далеко я не ушел. Внезапно передо мной появился незнакомец с темными густыми волосами до плеч. Кожа у него была темной от загара. Выделялись желтые глаза, было в них что-то пронзительное, пугающее; нос с широкими ноздрями, который сейчас настороженно к чему-то принюхивался. Мне даже показалось, что человек обнюхивает меня, и волнует его запах крови одного из рыбаков – я запачкался, когда ударил его ножом. Рот незнакомца был широкий, губы казались узкими и не могли спрятать небольшие белые клыки. Впрочем, у этого человека все зубы были белыми, крепкими, острыми, таким можно только позавидовать. Одет он был не менее странно – на нем был какой-то грубый коричневый балахон, накинутый на голое тело. Мужчина был он босой, он стоял на холодной, мокрой от росы траве и при этом, кажется, не испытывал никаких неприятных чувств.
   Незнакомец широко улыбнулся, причем улыбка больше походила на звериный оскал.
   Оберег у меня на груди провернулся средним кольцом, предупреждая, что этот человек опасен.
   Я скрестил руки, положив пальцы на рукояти ножей, и постарался оценить противника. Двигался тот легко и свободно, а в движениях чувствовались сила и грация.
   – Они хотели тебе помешать, гонец?
   Голос у человека был глубокий, горловой, почему-то, услышав его, мне сразу вспомнился волчий вой. Я замер. Откуда он мог знать, что я – гонец. Если только подслушивал в кустах…
   – Да, – кивнул я, вздрогнув еще раз – оберег снова ожил, его кольца еще раз провернулись. – Но мы уже разрешили наш спор, эти люди позволили мне идти дальше.
   – Тогда иди. – Человек коротко усмехнулся и угрожающе посмотрел на рыбаков, которые тщетно пытались подняться на ноги; в глазах у бедолаг читался панический ужас. Они смертельно боялись этого человека, а от его улыбки судорожно тряслись. – Это мой лес. Приношу свои извинения за то, что тебя пытались остановить. Больше ничего не бойся, я буду охранять тебя.
   – В этом нет надобности. Я сам могу себя защитить, – ответил я, продолжая разглядывать деревенских и пытаясь понять, что их так напугало. – А вот мест этих не знаю. Как мне найти дорогу к королевству Грига?