Лосев Владимир. Звездный разведчик

   — Стоп! — Пирс нахмурился. — Как это не смог идентифицировать? А Зигин нашел планету снежных волков именно в неизвестном нам пространстве...
   — Зигин — разведчик, как и мы, у него на планеты чутье. Карту сфотографировать не удалось, на снимках получается смутное пятно, и ничего с изображением сделать не получается. Идентификацию производили по рисунку, который нарисовал один из профессоров. Но он сделал плохую зарисовку, понадеявшись на фотоаппарат.
   — Что было дальше?
   — Все становится непонятным, сюда прибывает десантный звездолет, десантники уничтожают всех поселенцев и взрывают пещеру. У десантников был приказ не оставлять никого в живых, причина неизвестна, в файле идут ссылки на секретные приказы, до которых я не сумел добраться. Зигин захватывает звездолет десантников, портит бортовой компьютер, вводя вирус, и спокойно улетает в не известном никому направлении.
   — Кстати, на этом десантном звездолете как раз и служила Кристи, — вздохнул Пирс. — И вот этот подлец взял ее с собой в качестве заложницы.
   — Почему подлец?
   — Потому что Кристи была самой красивой девушкой из всех, кого я знал. Кроме того, умница, каких поискать. Я ее еще в Академии заметил, она как раз появилась на первом курсе, только познакомиться не успел, меня отправили в разведчики...
   — Завидуешь?
   — Уже нет, — помрачнел Пирс. — Умерли они оба — и Кристи, и Зигин, оставив нам своего мальчишку на воспитание. Хороший парень, смышленый и неизбалованный, хотел бы, чтобы и у меня родился такой сын...
   — Опять завидуешь...
   — Сейчас встану, и ты пожалеешь о своих словах.
   — Чем это тебя так зацепило? — Траст ухмыльнулся. — Выходит, ты действительно завидуешь?
   — Ты Кристи не видел, а если бы увидел хотя бы одним глазом, ты бы меня понял...
   — Ты считаешь, что Зигин был ее недостоин?
   — Достоин — недостоин... — Пирс встал и полез в боевой скафандр. — Мертва она, вот этого я простить ему не могу...
   — Он тоже мертв.
   — И этого тоже не могу простить, он был моим самым лучшим другом.
   — А я?
   — А ты заноза в заднице! — Пирс забрался в боевой скафандр и, жужжа сервомоторами, пошел к выходу. — Только, кроме тебя, теперь у меня никого нет.
   Траст с улыбкой посмотрел ему вслед:
   — Ты у меня тоже один, так что аккуратнее там, на звездолете, — он снова защелкал кнопками. — Так что же обнаружил Зигин? Почему никто, кроме него, не смог разобраться в звездной карте?

* * *

   Они начали подниматься в горы по узкой дороге, петляющей по склону. Кем и когда она была проложена, Данька не знал, но понимал, что сделали ее не люди. Скалы были прорезаны чем-то похожим на лазер.
   Однако лазеры такой мощности стоят только на боевых кораблях. Мальчик задумался над тем, можно ли их было демонтировать и закрепить, например, на роботе? Немного поразмыслив, решил, что это вполне реальная задача.
   «Правда, робота придется модернизировать, обычная платформа здесь вряд ли подойдет. Нужно усилить платформу, поставить другие гусеницы или использовать боевую машину десантников, только надо снять башню. Правда, все равно не хватит энергии...»
   Что-то заставило Даньку оглянуться, и он заметил над лесом черную точку.
   — А вот и планер. Быстро они развернулись. Теперь можно никуда не спешить, они знают, где мы.
   Волчица, услышав его голос, остановилась и тоже посмотрела на джунгли, потом негромко зарычала и побежала вверх по дороге.
   Мальчик пожал плечами и оглянулся еще раз, черная точка стала больше, планер явно летел к горам.
   «Точно, заметили. И неудивительно. С такой оптикой и электронной обработкой сигнала видно все на расстоянии ста миль». Данька даже замедлил шаг, удивляясь себе. Откуда он это знает? Видимо, Траст столько втолкал в него информации, что и представить трудно.
   Но сейчас это было очень даже неплохо. Мальчик хорошо представлял себе устройство планера, если тот подлетит хотя бы на расстояние полукилометра, он сможет его сбить из пистолета. Стрелять он умеет. Данька даже недовольно замотал головой.
   «С чего я взял, что умею стрелять? То, что было в комнате обучения, и реальность — разные вещи. А может, и действительно умею. По крайней мере, в обучающей комнате я сбивал все воздушные мишени, правда, оружие было лучше...»
   Волчица продолжала бежать. Данька уже был мокрым от пота, они бежали больше четырех часов, не останавливаясь и не делая небольших передышек.
   Если бы ему раньше сказали, что он на это будет способен, мальчик не поверил бы. А тут бежит и может даже еще прибавить скорости.
   Дорога поднималась все выше, тучи уже казались такими близкими, что в них можно было бросить камень— еще немного, и они войдут прямо в облака. Тогда оператор планера их потеряет, но ненадолго. Мальчик сразу представил себе, как десантник начнет переключать тумблеры, ища подходящий диапазон сканирования.
   Дорога еще раз свернула и уперлась в скалу. Самка обнюхала преграду и отошла в сторону.
   — А дальше куда? — спросил Данька, отдышавшись. — Что будем делать?
   Волчица посмотрела ему в глаза, потом подтолкнула к скале. Мальчик неохотно подошел к серой ровной поверхности и вдруг понял, что скала сделана не из камня, а из какого-то ему неизвестного, очень твердого и прочного материала. Нож скользнул, не оставив даже царапины.
   Волчица взяла зубами руку и поднесла к груди.
   — Чего ты от меня хочешь? — Мальчик оглянулся. До планера уже было меньше километра, еще немного, и Данька сможет его подстрелить. Это, конечно, ничего им не даст. Изображение уже отчетливо видно на мониторах, а значит, и десантники знают, что беглецы здесь. Возможно, они уже сейчас в своих боевых машинах пробиваются через джунгли к горам.
   Волчица снова толкнула руку к груди.
   — Ты хочешь, чтобы я достал мешочек? — неизвестно как догадался Данька. Он расстегнул комбинезон и выложил содержимое мешочка себе на руку. — Что тебе нужно?
   Волчица выбрала перстень мокрым носом. Мальчик пожал плечами и надел его на указательный палец. Он действительно вырос, раньше перстень помещался только на большом. Если еще немного подрастет, то сможет его носить.
   Самка подошла к твердой поверхности и уткнулась в неё носом, словно что-то ему показывая.
   Данька присмотрелся и увидел рядом с мокрым пятном небольшое углубление, напоминающее круг с выбоиной. Еще сам не понимая, что делает, мальчик вставил перстень, тот лег точно и без зазоров.
   — А дальше что? — спросил он, вытаскивая пистолет из кобуры. Планер приближался к горам, с такого расстояния уже можно попробовать его сбить.
   Мальчик снял пистолет с предохранителя, включил электронный прицел и поднял пистолет. Необходимо попасть в камеру наблюдения, в этом месте конструкция планера была ослаблена. Если попадет, то летательный аппарат развалится на куски.
   Волчица что-то недовольно прорычала.
   — Не мешай, — поморщился Данька. — Я знаю, что делаю, совсем не хочу, чтобы десантники знали, чем мы тут занимаемся.
   Он задержал дыхание и плавно нажал спусковой крючок. Прогремел выстрел, его руку подбросило. Все-таки сержант научил Даньку неплохо стрелять. Планер резко вильнул в сторону, потом еще раз и скрылся в кроне деревьев.
   — Это очень хороший выстрел, — пояснил мальчик волкам. — Чтобы попасть с такого расстояния, нужно быть очень опытным стрелком. Впрочем, что я вам объясняю? Ничего-то вы не понимаете. Я стрелял всего второй раз в жизни и попал в маленький планер, летящий на расстоянии больше мили.
   Самка снова подтолкнула его руку, Данька убрал пистолет в кобуру и подошел к скале.
   — Я же спросил, что будем делать дальше? А ты не ответила.
   Мальчик положил руку на перстень и почувствовал странную вибрацию, идущую из скалы. Он подергал перстень, потом попробовал повернуть сначала в одну сторону, затем в другую.
   Перстень повернулся на полоборота и дальше, чтобы Данька ни делал, не двигался. Самое неприятное было то, что теперь и вытащить его мальчик не мог, хотя вроде бы ничего и не держало.
   — Это, между прочим, единственная память о моей матери, — проворчал он. — А теперь так и будет торчать в скале, напоминая о моей глупости.
   Волчица фыркнула, легла на землю, опустила голову на лапы и закрыла глаза. Данька повернулся к другим волкам, но и они уже дремали.
   — И что, мы за этим сюда шли? Вы хоть понимаете, что происходит? Десантники направляются сюда, максимум через полчаса будут здесь, а вы легли спать. Нужно убираться отсюда, и как можно быстрее. Впрочем, уже поздно... — Он посмотрел на дорогу. — Пока мы спустимся вниз, они как раз появятся из джунглей. А после того, как нас увидят, убежать уже не удастся. Вероятнее всего, будут допрашивать, а затем бросят где-нибудь умирать. После допросов у военных никто не остается в живых. А вас в лучшем случае отправят на Землю, в худшем — убьют. Глупо это все. Не надо было сюда идти, в джунглях нас бы не нашли.
   Мальчик вздохнул и сел на землю, прислонившись к скале.
   — Впрочем, вы правы... Действительно, уже ничего не сделаешь, поэтому можно поспать.
   Он закрыл глаза. Может быть, ему показалось, вибрация в скале стала сильнее. Скоро ему пришлось даже отодвинуться, дремать при таких толчках было невозможно.
   — Что происходит? — спросил он волчицу, но та даже не открыла глаз. Данька вздохнул, и тут, то ли от вибрации, то ли от чего-то другого перстень выпал из углубления и покатился ему под ноги.
   Мальчик подобрал его и сунул в мешочек. Вибрация стала сильнее, теперь содрогалась даже земля под ногами. Потом в глубине скалы послышался протяжный скрежет, она разломилась на две части и разошлась, образуя широкую щель.
   Самка вскочила на ноги и подошла к разлому, возбужденно принюхиваясь. Потом зарычала, волки один за другим исчезли в темной щели.
   После этого волчица подтолкнула Даньку, и он тоже вошел в густую темноту.
   Здесь самка остановила его и толкнула руку к скале. Мальчик нащупал в камне углубление под перстень.
   — Если он упадет, то мы его не найдем в темноте. Этого я тебе никогда не прощу, хоть и понимаю, что дверь лучше закрыть. Только не поможет это нам, роботы по запаху дойдут до скалы, и десантники сразу поймут, что мы зашли внутрь. А эту дверь просто взорвут...
   Он повернул перстень, в скале заскрежетало, и щель стала смыкаться. Данька с грустью смотрел, как исчезает бледный дневной свет, с которым хоть что-то было видно. Дверь встала на место, и они оказались в полной темноте, затем послышался звук падения перстня. Мальчик встал на колени, в ладонь уткнулся нос волчицы, а потом в нее упал мокрый от волчьей слюны перстень.
   — Что дальше?
   Данька пошел вперед, ничего не видя перед собой. Хорошо, что его научили не бояться темноты.
   Мальчик часто и глубоко задышал, как учил лейтенант, чтобы активизировать все чувства. Понемногу тьма перестала ему казаться такой плотной. Он даже смог понять, что они идут по длинному широкому туннелю.
   Волчица шла рядом, сливаясь с мглой, и Данька слышал только ее легкие и осторожные шаги.
   Через какое-то время он услышал и других волков, они двигались впереди на расстоянии примерно десяти метров, возбужденно к чему-то принюхиваясь. Скоро и мальчик почувствовал странный запах, внушавший легкую робость, словно там, в темноте прятался кто-то сильный и опасный.
   Они прошли уже примерно сотню метров, а туннель все не кончался.
   «Кто выстроил это сооружение внутри горы и зачем это было нужно? Волки спокойны, значит, опасности нет. Интересно, откуда волчица знала об этом месте? Перстень подошел как ключ, это о чем-то говорит... Только о чем?»
   Впереди понемногу светлело. Причем свет шел не из какого-то определенного источника, казалось, что сам мрак становится другим. Но потом серая темнота, в которой уже можно было различить какие-то детали, превратилась в яркий день.
   Мальчик огляделся — они шли по широкому туннелю, прорезанному в горе. Свет, который их окружал, исходил от стен, потолка и пола, словно все это было покрыто каким-то флуоресцентным составом. Но, приглядевшись, Данька понял: на самом деле свет исходил из глубины самих стен, камень розовел изнутри, и это было совсем непонятно.
   Туннель закончился, упершись в скалу, — она не светилась.
   Мальчик подошел к ней вплотную и начал осматривать, выискивая место, куда вставить перстень. Однако подходящей впадины не было, зато отчетливо просматривался контур ладони, прорисованный тонкими глубокими линиями. Рука не была похожа на человеческую, пальцы оказались слишком длинными и заканчивались чем-то напоминающим когти. Да и сама ладонь больше походила на звериную лапу.
   — Этот отпечаток для тебя, чтобы ты приложила свою лапу, — сказал Данька волчице, но та презрительно фыркнула в ответ.
   — Ну как хочешь. Я, конечно, могу приложить и свою руку только вряд ли она подойдет. У меня же нет твоих когтей.
   Он вложил руку в углубление.
   — Ну что я тебе говорил? Давай, вкладывай свою лапу.
   Неожиданно мальчик почувствовал резкую боль в руке, отдёрнул ладонь и посмотрел на нее. На коже выступила кровь.
   — Ну вот видишь. Меня даже укололи, чтобы я не совал сюда свою руку. Между прочим, больно...
   Он вгляделся, чтобы понять, что его укололо, но ничего не увидел, кроме капли крови на серой поверхности.
   Неожиданно кровь исчезла, словно что-то всосало ее внутрь. Поверхность скалы завибрировала. Волчица тут же легла, положив голову на лапы, и закрыла глаза.
   — Что, опять то же самое? — пробормотал Данька. — Снова ждать, пока что-то произойдет?
   Он сел на пол.
   — Жалко, что ты не умеешь разговаривать, как люди. Ты бы смогла объяснить мне, что все это значит. Думаю, ты уже была когда-то здесь...
   В скале что-то заскрежетало. Волчица поднялась на мчи, уставившись немигающим взором на скалу. Там что-то щелкнуло, и скала распалась на две половины, которые неторопливо стали уходить в стену.
   Внутри было темно, свет из туннеля обрывался в глубине, словно его обрезали в десятке метров от входа. Дальше совсем ничего не было видно, а странный запах стал еще острее.
   Данька шагнул было вперед, но волчица стала перед ним и предостерегающе зарычала.
   — Чего мы ждем?
   Два других волка подошли к полуоткрытым створкам, настороженно принюхиваясь.
   — Понятно, Так бы сразу и сказала — сначала разведка, а потом уже мы.
   Звери осторожно вошли внутрь. Почти сразу в проеме стало светлеть, и мальчик увидел огромный зал, посередине которого стояли три высоких каменных трона.
   Волки обошли их, возбужденно принюхиваясь. Тогда волчица толкнула Даньку вперед. Зал был овальной формы, потолок прятался высоко во мраке, стены казались неровными, по ним тянулись глубокие линии, сливавшиеся в странный узор.
   Линии завораживали, в них определенно был заложен какой-то смысл, только мальчику не удалось его понять.
   Волчица дошла до ближайшего трона и негромко прорычала. Данька отошел от стены, так и не сумев определить, что же там нарисовано, и приблизился к ней. Самка подтолкнула мальчика.
   — Ты хочешь, чтобы я сюда сел? — Данька обошел трон. — Разве ты не видишь, он для меня слишком велик. Тот человек или зверь, который сидел когда-то на нем, был явно выше меня в два, а то и в три раза. Не хотел бы я с таким встретиться в бою, у него и руки с когтями...
   Волчица недовольно посмотрела на Даньку, и мальчик неохотно полез на каменный постамент. Ему даже пришлось подтянуться на руках, чтобы забраться на сиденье.
   Он сел, болтая ногами в воздухе, до спинки оставалось не меньше метра. Волчица толкнула его ноги.
   — Хочешь, чтобы я сел, как этот человек или зверь? — Данька встал на колени, дополз до спинки и сел. — По-моему, глупо это все. Я как карлик, сидящий на стуле великана...
   Спинка за его спиной завибрировала сразу, как только он к ней прикоснулся, потом мальчика сжало так, что он даже не смог дышать. Перед глазами все потемнело. Последнее, что он увидел, были огромные желтые глаза волчицы, которые смотрели на него с любопытством и без какой-либо тревоги.
   Данька падал в глубокую пропасть, на дне которой кто-то его ждал. Этот неведомый обладал таким острым и странным запахом, что у мальчика кружилась голова.
   — Кто ты? — спросил безликий голос.
   — Кто ты... кто ты... кто ты... — отражалось эхо от невидимых стен.
   — Человек, — ответил мальчик. — Данька.
   — Данька... анька... нька... — подхватило эхо.
   — Человек? — Голос из темноты задумчиво повторил это слово. — Мне незнакомо это понятие. У тебя неразвитая структура мозга, сначала нужно провести инициацию, чтобы ты смог осознать самого себя.
   — Не знаю, может, и так, — пожал плечами Данька, хоть и не понимал, как это можно сделать без тела. Без тела? Только тут он осознал, что по-прежнему сидит на каменном троне, а падает в бездонную пропасть его создание или что-то другое, тоже принадлежащее ему. — Расскажи, что это такое?
   — Трудно объяснить что-то такому неразвитому существу...
   — Для тебя мы все глупцы, это я понял...
   — Глупцы... упцы... — подхватило эхо.
   — Глупцы? — задумчиво повторил голос— Это понятие мне знакомо. Да, ты действительно глупец.
   Было обидно услышать такое от безликого голоса.
   — А ты разве нет? — спросил Данька, начиная злиться.
   — В сравнении с тобой нет. Начинаю инициацию. Признание существом, что его мозг не развит, позволяет провести эту процедуру без согласия субъекта, а учитывая способность к критическому восприятию собственного состояния, она становится настоятельно необходимой. Приготовься, человек, это будет довольно болезненно.
   — Боли я не боюсь, но все равно не понимаю, что такое инициация и зачем она мне?
   — Это следующая ступень развития. Твоя личность застряла на первой стадии, хотя вся необходимая подготовка уже проведена. Я ничего не меняю в тебе, просто исправляю ошибку...
   Вот тут Даньку и скрутило. Боль была такой жуткой, что он понял, что никогда не испытывал ничего подобного. С него словно содрали всю кожу, каждая клетка буквально взвыла. Обидно было то, что он не мог потерять сознание, поскольку оно тоже где-то осталось далеко, как и тело, поэтому страдание было невыносимым.
   Данька заново узнавал себя, раньше мальчик никогда не думал, что в нем столько всего есть. И самое, пожалуй, обидное заключалось в том, что все это так нестерпимо могло болеть.
   Сколько это продолжалось, Данька не знал, время остановилось.
   «Возможно, именно такой и бывает смерть, — подумал мальчик. — Долгим, почти бесконечным и мучительным ожиданием конца. Люди просто ждут и терпят, терпят, терпят...»
   — Терпят и терпят, — отозвалось эхо. — Те..е..е..рпят...
   — Мне плохо, — выдохнул Данька.
   — Плохо... лохо... охо...
   Прошла сотня лет, а может, и меньше, боль стала терпимой и переместилась. Вся короткая жизнь промелькнула перед его глазами, только показывалась она как-то сухо, без чувств и эмоций, и от этого становилась совсем глупой.
   И вдруг так же неожиданно все закончилось. Данька ощутил, что сидит на каменном троне в огромном зале.
   Тело затекло так, словно он просидел на твердом камне часа два.
   Мальчик пошевелился, прислушиваясь к себе. Боли не было, чувствовалось только покалывание в занемевших мышцах. Данька слез с трона и встал на ноги, пошатываясь. Волчица вскочила и заглянула ему в глаза.
   «Ты меня слышишь?» — ясно прозвучало в его голове.
   Мальчик недоуменно вздохнул:
   — Это... ты со мной говоришь?
   «Если ты меня слышишь, то подай знак...»
   — А что нужно сделать?
   «Да, любую глупость, на что ты большой мастер».
   Данька потрепал волчицу по голове:
   — Это подойдет?
   «Говори не языком, он для сигналов на охоте. Думай».
   «Есть хочу, — подумал Данька. — А ты?»
   «Я тоже. Но все равно непонятно, слышишь ли ты меня? Достань перстень».
   Мальчик вытряхнул из мешочка перстень на ладонь и поднес к глазам волчицы.
   — Зачем тебе?
   «Он мне не нужен. Убери. Главное, что ты слышишь и понимаешь».
   Данька потряс головой, он еще не отошел от жуткого падения в пропасть и считал, что ему все это кажется. Но на всякий случай решил проверить.
   — Ты действительно мне это говоришь или я сошел с ума?
   «Говори не голосом, он мешает. Просто думай. Что я должна сделать, чтобы ты поверил?»
   — Подпрыгни, — предложил мальчик. — Я видел, как ты прыгаешь, мне понравилось.
   «Прыгнуть на что? Не говори, думай».
   «Точно сошел с ума, — подумал Данька. — Я слышу голос волчицы в своей голове. Такого не бывает».
   «Запрыгни на трон».
   «Я уже прошла инициацию, мне это не нужно. И это не трон...»
   «Тогда сядь».
   Волчица села.
   «Нет, это неправда. Мне все кажется».
   «Ладно, прыгну, хоть это и глупо, но иначе тебя не убедишь».
   Волчица разбежалась, подпрыгнула в воздух и, опустившись, заскользила на ровном полу.
   «Все равно не верю, — нахмурился Данька. — У меня что-то с головой, а ты пытаешься убедить, что это не так».
   Он встал и прошелся по залу, потом снова подошел к. волкам:
   — Здесь нет другого выхода?
   «Когда ты перестанешь говорить языком и начнешь мыслить? Выхода другого нет, нужно вернуться обратно».
   — Мы не можем, там нас, вероятнее всего, уже ждут десантники.
   «Десантники — это люди?» — уточнила волчица.
   — Люди, которые убивают! — Мальчик уже начал привыкать к своему сумасшествию. — Они ищут меня.
   «Подождем, когда люди уйдут...»
   — Не уйдут, у них приказ: найти и доставить меня на Землю.
   Волчица легла на пол.
   «Тогда тебе придется что-то придумать. Это твой народ, ты должен знать, что сделать, чтобы люди ушли».
   — А я не знаю и есть хочу. Мы уходили в большой спешке, еды не взяли. А теперь и возвращаться некуда, дядя Пирс взорвал наш дом.
   «Дядя Пирс — это большой человек, который был с твоим отцом, а потом с тобой? — уточнила волчица. — Он говорил со мной...»
   — Да, он мне сказал, что ты знаешь, где спрятана шлюпка...
   «Шлюпка?»
   — Это такой небольшой космический корабль. Пирс сказал, что его здесь оставил мой отец.
   «Я знаю, где находится то, что летает, и оно принадлежит твоему отцу».
   — Значит, нам нужно туда...
   «Ты уже придумал, как сделать, чтобы люди ушли?»
   — Нет, — вздохнул Данька. — Но все равно пора уходить отсюда. Мы долго не продержимся, нужно идти сейчас, пока не ослабели от голода.
   «Мы можем обходиться без пищи несколько дней, — заметила волчица. — Подождем».
   — А я столько не могу! — Мальчик встал. — Пойдем к выходу, может, там что-то придумается.
   Один из волков встал.
   «Ты уверен, человек, что твои сородичи сами не уйдут, устав от ожидания?»
   — Они что, тоже умеют разговаривать? — удивленно спросил Данька.
   «Почему бы и нет? Говорят не хуже, чем я. Это обычное свойство тех, кто перешел на следующую ступень развития».
   — А что это такое — инициация? Голос мне так ничего и не объяснил...
   «Я тоже не смогу. — Волчица пошла к выходу из зала. — Герм, Такс, вперед!»
   — Так вот как ты ими командуешь?
   «Мог бы и раньше заметить. — Волчицу, похоже, его вопрос развеселил, — Это же очевидно».
   — Просто не знал, что ты ими командуешь мысленно.
   «Не командую. Они мои братья из одного помета, а потому защищают и оберегают меня, в этом их задача, так повелел старейшина».
   — Почему?
   Один из волков боднул Даньку головой.
   «Меня зовут Герм, я старший. Запомни это. Мое слово последнее. Мгира — наша сестра, мы поклялись защищать ее. Она захотела отправиться в космос вместе с человеком, мы полетели с ней».
   Второй волк тоже боднул Даньку.
   «Я Такс. Слушаем Мгиру, но делаем так, как считаем нужным. Она выбирает цель, но, как ее достичь, решаем мы с братом. Ты сказал, что люди, которые ждут нас за большой дверью, будут нас убивать...»
   — У них приказ захватить меня живым. А вас могут убить, а могут и поймать.
   «А мы можем убивать? — спросил Герм. — У тебя нет возражений?»
   Мальчик и сам не мог разобраться, как понимает, чей голос слышит в голове, но он знал, кто говорит с ним.
   — Я бы не хотел, чтобы меня схватили, вы наверняка тоже. Мы можем убивать, — подумав, ответил Данька. — Я бы этого не хотел, но если не найдем другого выхода, то придется...
   «Мы поняли». — Герм и Такс пошли по туннелю вперед. Волчица подтолкнула Даньку головой.
   «Иди за ними. Мне нравится тебя толкать, хоть уже можно и просто объяснить, но ты такой мягкий и теплый, это приятно».
   Данька пошел вперед.
   — А ты всегда понимала, когда я тебе что-то говорил?
   «Не всегда. Когда ты говоришь, у тебя в голове звучит несколько мыслей, трудно выбрать то, чего ты на самом деле хочешь. Лучше всего, если бы ты думал отдельно, а шпорил отдельно».
   — У меня так не получается. Иногда мне кажется, что я и думать не умею.
   «Ты прошел инициацию, — напомнила волчица. — Это Первый шаг, но многие не могут сделать даже его. В моем племени из десяти щенков проходят только трое, остальные погибают или сходят с ума. В нашем помете было пятеро волчат, а остались в живых только мы с братьями».
   — Значит, я мог сойти с ума или умереть? — Данька даже остановился от неожиданности. — И ты знала об этом?
   «Твой отец хотел сам пройти инициацию, но ему не удалось, я решила, что ты, его сын, должен это сделать, и привела тебя сюда. Конечно, -ты мог сойти с ума, тогда мы убили бы тебя и съели, таков закон в нашем племени».
   Мальчик только горестно махнул рукой.
   — Все только и хотят меня убить, мне кажется, что уже к этому начинаю привыкать.