Лоуэлл Элизабет. Рубиновое кольцо

   – Что ж, ублюдок казнен своим собственным дробовиком.
   – Слишком легко он отделался.
   – Да. Но можно не сомневаться, что он навсегда останется в аду.
   Они молча обыскали остальную часть комнаты, но нашли только пыль и призрак девочки, которая плакала по ночам.

Глава 33

   Фейт ходила по комнате, которая была между их с Уокером спальнями. Она уже изложила Арчеру свой план. Теперь добиться от брата согласия – дело Уокера.
   – Ты уверен? – спросил Уокер Арчера. – Ведь никаких гарантий. Ты можешь очень быстро потерять миллион в камнях.
   – Или могу заполучить русского убийцу, – сказал Арчер. – Эта сделка того стоит.
   Уокер колебался, но не знал, как по-другому добраться до «Сердца полуночи».
   – Хорошо. Если мне понравится то, что расскажет Дэвис, мы составим план действий.
   – Что-то слышно про Иванова? – спросил Арчер.
   – Нет. Но очень хотелось бы.
   – Не выпускай Фейт из виду.
   – Это будет трудно. Она боится плавать на маленьких лодках, и, видимо, мне придется одному отправиться в полночь на болото.
   Фейт нахмурилась. Эта часть плана ей не нравилась. Стоило вспомнить дырявые ялики, как в животе ее все завязывалось узлом и холодный пот катился по спине. Но будь она проклята, если струсит.
   – Черт побери, – пробормотал Арчер. – Я совсем забыл про это. Оставь Фейт с Эйприл Джой. С этой акулой она будет в безопасности. Только не оставляй Фейт одну.
   – Я тебя понял.
   Из гостиной доносился пронзительный голос адвоката, который доказывал двум разным федеральным агентам, что на Дэвиса нельзя давить, в то время как каждый представитель своего ведомства старался выяснить какие-то детали этого дела.
   Фейт с облегчением выдохнула. Уокеру не придется прямо сейчас общаться с обладателями значков. И ей тоже.
   Уокер и Фейт нашли Дэвиса в библиотеке. Он был один, сидел на стуле, обитом потертой парчой синего цвета. Бумер растянулся у его ног и тихо похрапывал. Его глянцевая шерсть отражала пламя в камине. На столике возле Дэвиса стояли лампа от Тиффани и потемневший серебряный поднос, на котором были графин с темно-янтарным напитком и несколько пустых хрустальных бокалов.
   Дэвис держал искрящийся бокал с кентуккийским бурбо-ном и внимательно смотрел на жидкость, точно ждал, что она загорится.
   – Жидкое болеутоляющее? – спросил Уокер. Дэвис оглянулся. Несмотря на то что от усталости и боли на лице его резче обозначились морщины, волосы были тщательно причесаны, одежда чистая.
   – Боль, к сожалению, унять нельзя.
   – Больше оптимизма!
   – Зачем он мне? – сказал Дэвис. – Одно радует – мы с Джеффом не попадем в тюрьму.
   Уокер кивнул. Как он и ожидал, Фейт не выдвинула обвинения против Монтегю в пропаже ее драгоценностей. Правительству же надо получить от Дэвиса нужную информацию. Пока Дэвис дает показания на Сола и других, он – свободный человек. И пока он нужен ФБР и Эйприл Джой, он будет жить.
   – Они сказали, что мне не надо переживать по поводу банды из Атлантик-Сити, – сказал Дэвис. – Сол на самом деле не пользуется там авторитетом. А о Банди и говорить нечего.
   – Остаются русские, – напомнил Уокер. Дэвис поднял бокал и поднес его к губам.
   – У Эйприл Джой есть какие-то соображения насчет них? –• спросил Уокер.
   – Трудно сказать, южные женщины ведь как стальные магнолии, – сказал Дэвис, потягивая напиток.
   – Она не собирается помогать вам?
   – Если я дам ей «Сердце полуночи», она обещала сделать меня святым. Если же не дам, она меня похоронит.
   – Очень похоже на Эйприл Джой, которую мы все знаем и любим, – пробормотала Фейт.
   Бумер тявкнул, он во сне за кем-то гнался. Дэвис наклонился и погладил собаку. Бумер вздохнул.
   Уокер сел на короткий диван, который стоял перед Дэвисом, и взглядом предложил Фейт сесть рядом. Этот прелестный диван был антикварным. Фейт осторожно села. Было тесно, и она чувствовала упругие бедра Уокера. Фейт до сих пор сомневалась, копаться ли ей в трагическом прошлом Тиги. Когда Уокер протянул Фейт руку, она положила на нее свою. Тепло Уокера придало ей уверенности.
   – Мы думаем, что могли бы помочь вам с камнем, – сказал Уокер.
   – Вы о «Сердце полуночи»? – удивленно спросил Дэвис. Уокер кивнул.
   – Вы, вероятно, искали семейный ларец, да? – спросил Уокер.
   Дэвис помолчал, потом ответил:
   – Конечно.
   Фейт подумала, что он лжет. Об этом же подумал и Уокер.
   – Обыскали весь дом? – спросил Уокер.
   – Джефф обыскал. – Дэвис улыбнулся, но тут же почувствовал боль из-за рассеченной губы. – Мальчик сходил с ума от охоты за сокровищами.
   – А ваша мать? Она искала? – спросил Уокер. Дэвис сухо рассмеялся:
   – После смерти отца она превратила жизнь в этом доме в сущий ад. Срывала обшивку со стен, поднимала полы, выкапывала ямы в саду. Она просто сошла с ума.
   – Нашла что-нибудь?
   – А как ты думаешь? – ответил он вопросом на вопрос.
   – Думаю, нет.
   – Вот именно. – Дэвис сделал еще глоток. Хрусталь искрился, отражая пламя камина.
   – А Тига? – мягко спросил Уокер. – Она искала сокровища?
   – Нет.
   – Вы в этом уверены?
   Дэвис закашлялся.
   – Абсолютно. Она не в себе и нормальной уже никогда не будет. Доктора, пилюли – мы делали все. – Он вздохнул. – Я не могу заставить себя запереть ее. Она безобидна и любит этот дом.
   Уокер взял бокал и потянулся к графину.
   – Тига всегда была такая, как сейчас?
   – Нет.
   – Это началось с ней после того, как ваш отец умер или когда он начал насиловать ее? – спросил Уокер.
   Рука Дэвиса дернулась. Он посмотрел на Уокера тяжелым взглядом.
   – Это началось, когда он изнасиловал ее, – хрипло сказал Дэвис. – Она была всегда немного слабовата, но после этого… – Он покачал головой.
   – Вы видели вашего убитого отца?
   – Нет.
   – А ваша мать его видела?
   Дэвис колебался с ответом.
   – Да, – произнес он.
   – А Тига?
   Дэвис закрыл глаза.
   – Да. Господи, да. Это и сломило ее.
   – Кто нажал на курок?
   – Какое это имеет значение? Он мертв!
   – Вы знаете, кто его убил? – спокойно спросил Уокер.
   – Я… я не уверен. Тига кричала, что это ее вина и что причина в ларце. Она говорила, что там лежат все маленькие мертвые девочки и она должна похоронить их. Мне было всего восемь лет. Я очень испугался. Мать вызвала шерифа, а я бросился в постель и накрылся с головой. Когда меня допрашивали, я так и сказал шерифу, что всю ночь провел в кровати, укрывшись с головой. Ничего не добился он и от Тиги. Ее напичкали таблетками так, что она ничего не соображала. Обо всем заботилась мать. По округе ходили сплетни, но о нас перестали говорить после того, как Билли Макбрайда застукали в постели с женой проповедника. Сплетники получили новую пищу для обсуждений.
   Бумер приподнялся и засопел. Разбуженный волнением в голосе Дэвиса, он проснулся и толкнул хозяина в колено. Тот механически почесал длинные уши пса, и Бумер снова лег у его ног.
   – Значит, Тига взяла ларец, – сказал Уокер.
   – Я не знаю.
   – Уверен, вы знаете, – тихо проговорил Уокер. – Ваша мать все подняла верх дном, Джефф тоже. А Тига – нет. И вы – нет, потому что знали, что ваша сестра унесла его в болото.
   – Я не знаю, где эта чертова вещь! – Дэвис отпил глоток бурбона и закашлялся. – Ты думаешь, я связался бы с Солом, если бы у меня был ларец?
   – Нет. Но вы не нашли его.
   – Откуда ты знаешь? – спросил Дэвис. – Я никогда никому это не говорил.
   – Это легко понять. Вы жили крайне бедно после того, как ваша мать продала рубиновую брошь – подарок Тиге на день рождения от отца, верно?
   Дэвис кивнул и выругался.
   – Это была единственная вещь семейства, которая не лежала в ларце в тот день, когда умер отец.
   – И вы никогда не видели других ваших драгоценностей? – поинтересовался Уокер.
   – С тех пор – никогда, – сказал мрачно Дэвис.
   – И Тига не показывала вам никаких рубиновых безделушек?
   Смех Дэвиса казался хрустальным, как бокал, который был у него в руках. Он опустошил его одним глотком и уставился на Уокера настороженными глазами.
   – Моя дорогая сумасшедшая сестра с горстью рубинов? Черт, это было бы неплохо. Но она не в себе. Она, возможно, утащила ларец куда-нибудь, – он махнул пустым стаканом в сторону окон, – где-то спрятала и забыла где.
   – Может, стоит ее спросить, – сказал Уокер.
   – Спрашивал, уговаривал, ругал, угрожал. – Дэвис принялся массировать лоб, стараясь унять головную боль. – Никакого толку. Она смотрела на меня пустыми глазами и начинала говорить как девочка, а потом кричать, закрывать рот рукой и говорить: «Не надо кричать, хорошие девочки не кричат».
   Ногти Фейт впились в ладони. Но она не почувствовала боли. Дэвис хмыкнул и закрыл глаза.
   – Я перестал ее спрашивать, потому что не мог выносить этого… возвращать ее в то время, когда он был жив и она была.., – Его голос надломился. – Господи, как человек мог делать это с собственной дочерью?
   Краешком глаза Фейт заметила какое-то движение и повернула голову в сторону двери. Уокер предостерегающе сжал ее руку. Он не хотел, чтобы Дэвис отвлекался от разговора;
   – Молния не бьет дважды в одно место, – сказал Уокер, растягивая слова. – Мы хотели бы положить ожерелье Мел в ваш сейф до свадьбы.
   Дэвис засмеялся бы, если бы губа не болела так сильно.
   – Я по крайней мере могу гарантировать, что Джефф не вскроет сейф. Наши грабительские деньки позади.
   – Пошли. – Уокер встал и подал ему руку. – Почему бы вам не посмотреть, как мы кладем ожерелье в сейф? Бумер, подвинь свою ленивую задницу.
   Собака вскочила и сердито посмотрела на Уокера. С помощью Уокера Дэвис встал и, хромая, пошел к сейфу. Уокер отошел в сторону и повернулся спиной, когда Дэвис стал набирать шифр.
   – Открыто, – сказал Дэвис.
   Уокер влез в карман джинсов я вынул оттуда обернутое замшей ожерелье.
   – Оно было все время в кармане? – потрясение спросил Дэвис.
   – Что-то вроде того. – Уокер осторожно взял ожерелье и вынул его из обертки.
   Казалось, золото окружили плавные линии света и послышался шелест крыльев ангелов.
   «Тринадцать. Тринадцать душ».
   Дыхание Дэвиса стало частым.
   – Господи, Господи, видел бы ты это. Это так же прекрасно, как то, что носили мои предки.
   – Это прекраснее, – не согласился Уокер. – Это дизайн Фейт.
   Фейт хотелось оглянуться и посмотреть, кто их подслушивает. Вместо этого она не сводила глаз с ожерелья, которое держал Уокер.
   Дэвис почтительно взял его, положил в сейф и набрал код.
   – Я испытываю к себе отвращение за то, что мне приходится запирать эту красоту.
   – «Сердце полуночи», – уточнил Уокер. Дэвис кивнул и посмотрел на Фейт.
   – Ты сделала прекрасную вещь для Мел. Жаль, что она не получит ее.
   – ФБР собирается изъять его? – спросила Фейт.
   – Дело не в том. Это русские камни, а им нужен Сол.
   – Они получат его благодаря вам, – сказала Фейт.
   Дэвис скривился и сжался от боли, которая пронзила его.
   – Да. Я надеюсь, они как следует отделают этого ублюдка. По-настоящему. А что касается ожерелья, я рассчитываю, что мисс Джой замолвит за него словечко взамен кое на что. Я имею в виду наши контакты с Тарасовым. Многие вещи, которые он отправлял мне, – из музеев.
   Уокер мысленно пожелал ему удачи. В этом случае Мел получила бы ожерелье, а это очень красивая вещь.
   – Да, бывший Советский Союз разграбили. А драгоценности – это твердая валюта.
   – Я видел много чудесных вещиц, – заметил Дэвис.
   – Основу музейных фондов составляют вполне обычные вещи, – сказала Фейт. – Особенно государственные музеи. Экспонируется только лучшее.
   Уокера волновал русский убийца, а не содержимое русских музеев. Сегодня вечером ему нужно многое сделать. Чем скорее они уйдут из библиотеки, тем скорее он сможет начать.
   – Вам надо прилечь, – сказал Уокер, глядя на Дэвиса. – Я провожу вас наверх.
   Дэвис посмотрел на графин с бурбоном, но потом от него отвернулся.
   – Я был бы вам благодарен.
   Как только мужчины вышли из комнаты, Фейт задернула легкие шторы, которые прикрывали французские двери, ведущие на галерею. Она оставила дверь в холл открытой и поторопилась за мужчинами.
   Уокера занимали два вопроса: во-первых, в капкане сейчас лежат настоящие рубины, на этот раз это не подделка, а во-вторых, Фейт должна быть у него перед глазами.
   Одетый так, чтобы быть незаметным в темноте, Уокер притаился в зарослях азалий, камелий и диких роз, в том месте, которое когда-то было границей сада Монтегю. Дул теплый ветерок, от которого ветки касались друг друга и шептались, а трава постанывала; шелестели сосны, словно пышные шелковые пачки балерин. В воздухе пахло влагой, землей, морской водой и тайной.
   Прибор ночного видения Уокер позаимствовал у Фарнсуорта и Пил. Он позволял ему удивительно ясно видеть интерьер библиотеки.
   У Фейт был прибор Пил. Она, как и Уокер, оделась во все темное. Но в отличие от него на ней была еще и темная кепка, которая скрывала ее светлые волосы. Фейт вела наблюдение за черным ходом и за дорожкой к соленому болоту и топям. Без прибора ей было бы жутковато: ей мерещились бы призраки всякий раз, когда ветер качал деревья и пробегал по болоту.
   Еще несколько часов назад она и представить не могла, как похоже молодое деревце на человека.
   – Все верно, – тихо сказал он. Фейт напряглась.
   – Библиотека? – спросила она тихим голосом.
   – Да.
   – Кто это?
   – Не могу сказать. Вижу лишь темный силуэт. Не хромает. Значит, не Дэвис.
   Фейт пыталась не думать о своей ювелирной работе, итогом которой стала замечательная вещь, спрятанная в кармане вора.
   – Не волнуйся, – пробормотал Уокер, угадывая ее мысли. – Я все тебе верну.
   – Ты должен был доверить сделать это ФБР.
   – Мы говорили об этом двадцать раз. Они городские полицейские, а не болотные охотники.
   Она прикусила губу. Он прав. Только ей все это не нравилось.
   – Никакое ожерелье не стоит твоей жизни.
   Зубы Уокера блеснули в темноте.
   – Я и не собираюсь умирать.
   – Кто там?
   – Тише! Французские двери открываются. Вор с минуты на минуту появится на галерее. Впрочем, он может выйти через другой ход.
   Фейт скорректировала прибор и стала наблюдать за задней частью дома. Хоть нижняя галерея и имела четыре выхода, Уокер был уверен, что вор скорее всего пойдет через болото, а не по дороге, которая проходит перед домом.
   Уокер оказался прав.
   – Вот он, – сказала Фейт.
   – Где?
   – В задней части дома, точно так, как ты сказал.
   – Иди в дом как можно быстрее и тише, – мягко сказал Уокер. – Найди Эйприл и никуда от нее не отходи.
   – Нет, – сказала Фейт, не отрывая взгляда от задней части дома. – Мы и об этом говорили двадцать раз. Я останусь с тобой.
   – Ситуация может сложиться так, что нам придется плыть в вонючем ялике.
   Она колебалась.
   – Ну и что!
   – В доме ты была бы в большей безопасности.
   – И ты тоже.
   – Черт побери, Фейт! – сказал он с отчаянием. – Я не могу гарантировать, что тебя не убьют.
   – А я тебя об этом и не прошу!
   Уокер стиснул зубы. Должно быть, уже поздно спорить. Его задача – не упустить из виду вора и молиться о том, чтобы Фейт не пожалела, что доверила ему свою жизнь. И чтобы он не пожалел об этом.

Глава 34

   Фигура, которая торопливо уходила вниз по тропе, была едва видна. Зная, что ветер скрывает звуки, Уокер шел в сотне шагов от грабителя. Фейт не отставала от Уокера.
   Он оглянулся назад, чтобы убедиться, что Фейт в безопасности, и споткнулся. Только необходимость соблюдать тишину удержала его от того, чтобы не выругаться. Ему трудно было следить и за Фейт, и за вором одновременно.
   Ветер вздыхал на болоте. Вокруг деревьев светился зеленый нимб, и они казались похожими на привидения.
   Уокер увел ее с дорожки под шепчущие сосны. Вдруг Фейт увидела, как темная фигура садится в ялик..
   – Это не Джефф, – тихо сказал Уокер. – Рост слишком маленький.
   – Это, должно быть, Тига. Ты оказался прав.
   – Даже сломанные часы показывают правильно два раза в день. – Он вышел из прикрытия и притянул Фейт к себе. – Я надеюсь, ты имела в виду такой ялик, моя сладкая.
   Прикусив губу, Фейт поспешила за Уокером к ялику.
   – Сядь на дно спиной к корме и вытяни ноги под скамейкой.
   Он встал на колени на причале и держал ялик. Фейт забралась в него раньше, чем окончательно сдали нервы. Ялик сильно качался, и она едва подавила крик.
   – Полегче, моя сладкая, – шепнул Уокер, удерживая лодку. – Медленней и легче.
   Она выдохнула и продвинулась на дюйм, чтобы ее вес правильно распределился в ялике.
   – Хорошо, – сказал он. – Вот так и сиди.
   С умением, которому она могла только позавидовать, Уокер скользнул в ялик, легко, как будто он стоял на сухой земле, а не на воде, потом оттолкнулся и согнулся над веслами, погнав ялик по воде быстро и тихо, как плывет аллигатор.
   – Медленно поверни голову вправо и посмотри туда, куда и я, – пробормотал он. – Ты видишь ее сейчас?
   Фейт кивнула.
   – Скажи мне, если потеряешь ее из виду.
   Она снова кивнула.
   Уокер смотрел на Фейт с раздражением, одобрением и восхищением одновременно. Он знал, ей страшно плыть в этом ялике, но она себя пересиливает, Фейт молча, стиснув зубы, наблюдает за лодкой, которая уходит от них.
   – Она поворачивает вправо, – спокойно сказала Фейт. Уокер мысленно стал перебирать в памяти места, где болото делится на каналы.
   Тига могла выбрать любой из них.
   – Заметь ориентир, – сказал он Фейт.
   – Как? Мне все тут кажется одинаковым.
   – Тогда не отрывай глаз от того места, где она повернула.
   Меньше волнуясь о том, чтобы не шуметь, а больше о том, чтобы не потерять из виду Тигу, Уокер стал грести быстрее. Ялик рванул вперед.
   – Только вперед, – прошептала Фейт.
   Уокер посмотрел и узнал мертвую сосну, где днем сидели большие бакланы, терпеливо суша крылья после долгих часов лова рыбы. Он греб усердно. Тига свернула в тот канал, который вел к морю.
   Даже с прибором ночного видения было чертовски легко потерять ее там.
   Он резко поднял одно весло и повернул туда же, куда и Тига. Ялик Уокера и Фейт оказался в чернильного цвета канале, который проходим только при высокой воде, во время прилива. Высокие заросли терлись о лодку, Уокер с трудом управлялся с веслами. Единственным его желанием сейчас было, чтобы лодка не села на мель. Трясина здесь запросто может похоронить человека.
   – Видишь ее? – спросил Уокер, наклоняясь над веслами.
   – Вижу.
   – Слава Богу.
   Фейт смотрела в прибор ночного видения. Очертания ялика впереди таяли среди кустов болотной травы. Тига не могла увидеть их, но Фейт чувствовала себя уязвимой. Она говорила Уокеру, куда плыть.
   Впереди завопила и сорвалась с места маленькая ночная цапля. Тига помешала ей охотиться. Ялик ее шел ровно. Оче" видно, она привыкла к ночным вылазкам на болото.
   – Поворачивай влево, как только выйдешь в канал, – шепнула Уокеру Фейт. Уокер запоминал маршрут, выстраивая в голове его схему.
   – Здесь, – сказала Фейт. Уокер недоверчиво посмотрел на водную гладь. Канал казался слишком узким для ялика.
   – Ты уверена?
   – Конечно.
   Уокер направил ялик к узкому входу. Грести было невозможно. Он убрал одно весло и другим оттолкнулся. Тига делала то же самое, поднимая веслом из болота грязь с нестерпимо неприятным запахом.
   Болотная трава поцарапала Фейт лицо и руки.
   – Я ее не вижу, – сказала Фейт.
   – А я вижу.
   Уокер пристально наблюдал за яликом Тиги. Впереди их канал вливался в большое водное пространство. Уокер замер.
   – Она остановилась.
   Фейт выплюнула траву, которую ветер бросил ей в лицо.
   – Что она делает?
   – Она пытается вытащить крабовую ловушку.
   – Что?
   – Она вытаскивает ловушку с крабами, – сказал он. Волнение в его голосе было, как порывы ветра на болоте.
   – Я хочу посмотреть. – Забыв свой страх, она встала на колени.
   Автоматически Уокер выровнял ялик.
   – Медленно и легко, помнишь? Раздвинь колени.
   Фейт чуть было не обиделась на слова Уокера, но потом поняла, что он не дразнит ее. Осторожно, дюйм за дюймом Фейт раздвинула колени. Так было гораздо легче удержать равновесие. Когда Уокер слегка наклонился влево, Фейт тут же наклонилась вправо.
   Они оба наблюдали, как вода, словно жидкие изумруды, капает с рук Тиги. Металлическая клетка глухо у дарила по дну ялика, ветер донес до них этот стук. Тига вытащила ловушку.
   – Сколько весят крабы? – спросила Фейт, придвинувшись к уху Уокера.
   – Зависит от улова. Судя по звуку, завтра обитатели Руби-Байю будут ими объедаться.
   Тига наклонилась над ловушкой. Ее фигура была у них как на ладони.
   – Что она делает? – очень спокойно спросила Фейт.
   – Не могу сказать. Или кладет крабов в ковш и снова ставит ловушку…
   – Или?..
   – Я только надеюсь, моя сладкая. Но не гарантирую.
   – Я не просила гарантий, ты помнишь? – спросила Фейт.
   – Ты должна их иметь.
   – Почему же?
   – Ты того стоишь.
   – Как и ты.
   Уокер не знал, что сказать, поэтому промолчал.
   Через несколько секунд ловушку кинули в воду. Тига выпрямилась, вытерла руки об одежду и стала разворачивать свой ялик обратно.
   – Проклятие, – выдохнул Уокер. – Смываемся отсюда.
   Он изменил положение и схватил весло. Места, чтобы развернуть лодку, катастрофически не хватало.
   – Замри, – приказал Уокер.
   На этот раз Фейт не задавала вопросов. Она замерла, и Уокер что есть силы стал грести, но Тига была проворной.
   Они оказались в главном канале на несколько секунд раньше ее. Уокер огляделся и увидел единственно возможное укрытие – плотные заросли болотной травы. Как только ялик уткнулся носом в эту траву, лодка Тиги появилась в дюжине ярдов от них.
   Фейт дрожала. Она даже задержала дыхание, когда шум весел Тиги стал ближе. Если бы мисс Монтегю их увидела, она бы поплыла обратно за ловушкой и загадка осталась бы загадкой.
   Но Тига проплыла мимо, ничего не заметив. Она гребла к Руби-Байю легко и ритмично.
   Уокер ждал, пока Тига не исчезла из поля зрения. Он усмехнулся. Белые зубы блеснули в темноте.
   – Надо посмотреть, что там припрятано.
   Он быстро выбрался из узкого канала в то место, где стояла ловушка. Она была тщательно прикрыта морскими водорослями, и ему пришлось потратить на поиски долгих пять минут. Уокер спрашивал себя, как Тига может управляться с ней без всяких приспособлений.
   Веревка, на которой держался груз, была темной и скользкой. Она скользила в руках Уокера, как рыбьи кишки. Он накрутил ее на руку и потянул на себя.
   – Ну что? – спросила Фейт через несколько секунд.
   – Не похоже на крабов.
   – Откуда ты знаешь?
   – Опыт подсказывает.
   Фейт сгорала от любопытства. Она уже забыла, что боялась плыть на ялике, и едва не опрокинула его, пытаясь встать.
   – Ты хочешь, чтобы мы искупались? – спросил Уокер, продолжая тянуть за веревку.
   Прежде чем Фейт успела ответить, крабовая ловушка появилась на поверхности воды.
   Уокер ухмыльнулся, когда поднял свой улов.
   – А Тига гораздо сильнее, чем кажется.
   Фейт молчала. Она смотрела на черную прямоугольную коробку, которая заполняла почти всю ловушку.
   – Неужели это…
   – Благословенный ларец, – сказал Уокер. – Он был у нее.
   – Не слишком-то похож.
   – Ошибаешься. Он выглядит именно так, как должен выглядеть серебряный сундук, который провел в солоноватой воде сорок лет.
   Петли ларчика были изъедены коррозией. Замок не работал. Несколько движений ножа – и Уокер срезал веревку, которой был обмотан ларец. Механически он вложил нож в ножны и осторожно сел напротив Фейт, поставив тяжелый холодный ларец себе на колени.
   – Почему бы тебе не открыть крышку, моя сладкая?
   – Конечно. – Она прикоснулась губами к его губам и дразняще лизнула их.
   Кровь бросилась Уокеру в голову.
   – Не напрашивайся на неприятности, – сказал он.
   – Чуть позже.
   Уокер усмехнулся:
   – Ловлю на слове.
   Фейт взялась за крышку, но потом заколебалась.
   – Что-то не так? – спросил Уокер.
   – Я подумала о ящике Пандоры, – призналась она.
   – Крышка с этого ящика поднята давным-давно.
   Фейт выдохнула и потянула крышку вверх. Крышка не поддалась.
   Уокер взялся за дно ларца, который был гораздо чище, чем веревка. Глубокая гравировка помогала ему удержать его.
   – Давай, тащи.
   Фейт что есть силы вцепилась в холодный металл и потянула. Крышка открылась.
   «Сердце полуночи» в жемчужном ореоле лежал на сверкающей груде драгоценностей.
   Отложив в сторону прибор ночного видения, Уокер взял в руки большой камень. Даже ночь не могла погасить свет рубина. Он мерцал, словно свежая кровь в свете луны.
   Фейт наблюдала за Уокером, когда он рассматривал камень, не отрывая глаз. Лицо его в этот момент было очень трогательным. Фейт казалось, что она готова отдать тысячу камней, похожих на «Сердце полуночи», только бы Уокер посмотрел на нее так же.
   – Можно прожить всю жизнь и никогда не прикоснуться к камню, в десять раз менее прекрасному, чем этот, – сказал он. Голос его был глубоким. – Черт побери, как он прекрасен. У меня на ладони лежит мечта каждого охотника за рубинами.
   Наконец он вынул замшевый мешочек из кармана и положил в него «Сердце полуночи». Чуть привстав, он расстегнул джинсы и положил рубин в потайной карман.