Льюис Сьюзен. Классная штучка

   Элламария восторженно прильнула к нему.
   — Боже, как же я тебя люблю! — вскричала она. — Ты никогда не пожалеешь, клянусь! Со мной ты будешь счастлив.
   — Не сомневаюсь, — сухо произнес он.
 
   Из-за закрытой двери кабинета Билла Прюитта доносились монотонный гул голосов и стрекотание пишущих машинок. Все обсуждали одно и то же. Дженнин Грей не явилась на съемки утром в четверг. Честолюбивая Дженнин Грей, для которой не было в жизни ничего важнее работы, пропустила съемки.
   Недоуменно покачав головой, Билл закрыл глаза и тяжело вздохнул. Он догадывался, о чем все сейчас говорят.
   Что Дженнин Грей относится к своему делу свысока, убеждена, что достойна куда большего, и, не явившись, просто лишний раз подчеркнула свое высокомерие. Он решил поговорить с самой Дженнин Грей.
   Однако пока разговор у них не клеился. И как после этого он может хоть попытаться ее выгородить, если она наотрез отказывается сказать, где была вчера утром?
   Билл Прюитт снова вздохнул и отвернулся от окна.
   Дженнин, понурив голову, сидела у его стола, нервно теребя носовой платочек.
   — Джен, — сказал Билл и тут же заметил, как напряглись ее плечи. Подойдя поближе, он произнес:
   — Посмотри на меня, Джен.
   Дженнин Грей приподняла голову, и он заметил, что се веки опухли, а глаза покраснели от слез.
   — Если не хочешь рассказать, где была, то придумай хотя бы что-нибудь. Наври с три короба, по только не талдычь о своем сожалении.
   — Дженнин всхлипнула и помотала головой:
   — Не могу, Билл. Хоть убей, не могу.
   — Тогда скажи правду, — настаивал он. — Если хочешь, я поклянусь, что буду нем как рыба. А начальству тогда совру. Согласна?
   Дженнин снова повесила голову. Господи, ну что ей делать? Будучи в здравом уме, она и сама не могла поверить в реальность существования миссис Грин. Вспомнив об этом, она поневоле содрогнулась, а к горлу подступила тошнота. Такое чувство она испытала, проснувшись утром в крохотном номере брайтонского отеля и обнаружив рядом с собой двоих голых юнцов, которые мирно посапывали, обнимая ее во сне. Нахлынувшая волна отвращения заставила Дженнин судорожно сглотнуть. Впрочем, это отвращение было ничто по сравнению с ненавистью, которую она испытывала к своим любовникам. Боже, что они только не выделывали с ней этой ночью!
   — Неужели вы не можете сами придумать что-нибудь? — спросила она, устремляя на Билла молящий взгляд, но тут же отвела глаза в сторону. Мольба, а скорее даже боль, которую он прочитал в ее глазах, заставила его согласиться.
   — Хорошо, — кивнул он. — Только сейчас я бы посоветовал тебе уехать домой. Не знаю, что с тобой стряслось, но выглядишь ты ужасно. Как считаешь, завтра сможешь прийти?
   Дженнин молча кивнула и встала, собираясь уйти.
   — Джен, — окликнул ее Билл, когда она уже была у двери. Дженнин обернулась. — Выше нос, девочка. Страшнее смерти ничего не бывает.
   Она горько усмехнулась:
   — Бывает, Билл. Очень даже бывает.

Глава 8

   Сидя за столом, Джулиан задумчиво вертел в пальцах шариковую ручку. Шел уже восьмой час вечера, все сотрудники разошлись, и, хотя в офисе всегда было чем заняться, сейчас у него не было никаких неотложных дел.
   Подарками к Рождеству он уже запасся, так что мог теперь спокойно посидеть и поразмыслить о прошедшей неделе.
   Рекламная кампания «Ньюслинка» — давненько его агентству не выпадала такая удача. То, что придумала для «Ньюслинка» Эшли со своими ребятами, можно было смело назвать гениальным, поэтому сейчас, выслушав, обсудив и обдумав их предложения, Джулиан, казалось, вполне мог бы расслабиться.
   Мог бы…
   Тогда почему же у него это не получалось?
   В среду вернулась Бланш, и он был искренне рад их встрече. Несмотря на поздний час и усталость после длительного и непростого перелета, Бланш настояла на том, чтобы он повел се ужинать в ресторан, где они могли спокойно поговорить вдвоем. Как всегда, она много смеялась, шутила и изрядно развеселила его рассказом о своих похождениях в Сиднее. Потом вполне серьезно сказала, что очень рада своему возвращению, добавив, что здорово соскучилась.
   Джулиан был сильно обескуражен, когда она рассказала ему о своем романе, который закрутила в Австралии.
   Причину он и сам толком не мог понять, поскольку уже давно подозревал, что Бланш ему изменяет. И вес же ее откровения повергли его в настоящее смятение. Бланш пояснила, что не хочет скрывать от него чего бы то ни было, присовокупив, что хотя и получила удовольствие, но состоявшийся роман — всего лишь любовная интрижка, а вот он. Джулиан, — единственный мужчина, которого она любит по-настоящему.
   — Я же прекрасно понимаю, что и у тебя наверняка были любовницы, — сказала она. — И не пытайся отпираться. Я не слепая и вижу, как вьются вокруг тебя женщины. На твоем месте никакой святой бы не выдержал. Но ты не бойся — я ничего не имею против. Это вполне нормально. В конце концов до свадьбы все должны нагуляться.
   Тогда ни одному из нас не придется потом жалеть об упущенном времени.
   Джулиан ответил только, что вполне с ней согласен.
   — Ну так что? — задорно подначила она. — Как их звали? Или, может, ты довольствовался одной?
   Джулиан со смехом отмахнулся, сказав, что их было слишком много, чтобы он всех запомнил. Потом добавил, что очень рад ее возвращению, ибо теперь ему не придется больше отбиваться от толп назойливых поклонниц. Ему не хотелось рассказывать об Эшли. Джулиану казалось, что тем самым он если и не втоптал бы в грязь их чувства, то уж точно бы принизил. Поэтому он счел за благо промолчать.
   Затем они обсудили письмо Бланш, присланное ему несколько недель назад, в котором она интересовалась, не возражает ли он против объявления об их бракосочетании в канун Рождества, в тесной компании у ее отца. Джулиан взял ее за руку и, улыбнувшись, сказал, что, разумеется, не возражает. Так что последние два дня они посвятили приготовлениям к свадьбе.
   Как ни пытался Джулиан заставить себя думать о работе, о Рождестве, о свадьбе, ничего не выходило. Все его мысли упорно возвращались к Эшли. Он заметил, как она посмотрела на него, когда, выйдя из своего кабинета, он увидел, что Эшли разговаривает с его секретаршей. Он также обратил внимание, что в последнюю неделю она вообще сделалась особенно приветливой с Амандой, и он знал почему. Эшли страдала, и он это чувствовал, хотя она и старалась не показывать вида. Джулиан прекрасно понимал, чего ей это стоит. Ведь он и сам жестоко терзался. Но выхода не было. Он сам положил конец их отношениям. Он собирался жениться на Бланш — он хотел на ней жениться. Однако и расставаться с Эшли ему было мучительно больно.
   Внезапно Джулиан вспомнил об Алексе. Господи, как он мог так обойтись с ним, с ее сыном? Ведь ребенок теперь возненавидит его! От одной этой мысли на душе у Джулиана заскребли кошки. Как он мог столько всего натворить? Плюнуть в душу Эшли и так жестоко ранить ее сына, который никогда его не простит? Неужели нельзя ничего исправить? Сделать так, чтобы они оба — Эшли и Алекс — были счастливы? Для этого надо только жениться на Эшли. Но как быть с Бланш?
   Господи, неужели он сам загнал себя в тупик?
   Джулиан снова наполнил стакан.
   Вдруг его осенило. Он купит им — ребенку и матери — какой-нибудь совершенно исключительный подарок к Рождеству. Что-то такое, о чем они оба мечтали. Джулиан призадумался, и чем дальше, тем больше ему нравилась эта идея. Но только что купить?
   Джулиан сидел и ломал голову, пока наконец не набрел на нужный ответ.
   Он снял трубку и позвонил. В одно место, затем в другое.
   Со вздохом облегчения Джулиан положил трубку. Да, голос совести обошелся ему в кругленькую сумму, но мог ли он поступить иначе? Все-таки Эшли и Алекс будут счастливы, да и ему самому — Джулиан со стыдом признался себе — будет полегче.
   Надев пальто, он выключил свет и покинул кабинет.
   Дни перед Рождеством были заполнены всяческими хлопотами. Целую неделю подруги почти не общались, поэтому теперь, когда они встретились в коктейль-баре отеля «Ритц» вечером в канун сочельника, им было о чем поговорить.
   Кейт стояла перед сложным выбором. Элламария примчалась прямо с репетиции и приволокла с собой Николаса Гоу, игравшего в «Двенадцатой ночи» роль Себастьяна.
   Кейт уже давно положила на Николаев глаз, но до сих пор — подходящего повода для знакомства у них не было. Она уже открыла было рот, чтобы сказать, как рада его видеть, когда заявилась Дженнин, которая привела с собой Джоэля Мартина. У бедной Кейт буквально отвисла челюсть; несколько секунд она не могла даже слова выдавить.
   — Ты хоть сдерживай свою похоть, — шепнула ей на ухо Эшли. — Сейчас слюнки по подбородку потекут.
   — А тебя это удивляет? — спросила Кейт. — Да ты полюбуйся на него — какой красавец! — Пригнувшись к уху Эшли, она, в свою очередь, прошептала:
   — Если я не стану женщиной сегодня, то останусь девственницей навсегда!
   — А вот и Боб! — вскричала Элламария и, подскочив к режиссеру, радостно обняла его.
   — Всех с Рождеством! — воскликнул Боб и приподнял бокал с шампанским, который уже успела вручить ему Элламария.
   Все последовали его примеру.
   — Может, присядем? — предложила Элламария. — А то у меня ноги отвалятся.
   — С чего бы это? — сказал ей Боб, понизив голос. — Насколько мне известно, большую часть дня ты провела лежа на спине.
   Элламария поперхнулась и поспешно огляделась по сторонам, проверяя, не слышал ли кто.
   Джоэль Мартин, судя по выражению его лица, слышал.
   — Ты что, нарочно? — прошипела она Бобу, сверкая глазами и с трудом сдерживая смех.
   — Нет, но ты сама напросилась.
   — Ничего подобного. Не забудь, мы в «Ритце», так что веди себя прилично.
   — Садись сюда! — позвала Эшли, похлопывая по сиденью стула рядом с собой.
   Наступив Бобу на ногу, Элламария начала пробиваться к своей компании.
   — Джоэль Мартин! — представился Джоэль, протягивая руку Бобу.
   — Боб Мак-Элфри. Вас, кажется, привела Дженнин?
   — В какой-то степени, — улыбнулся Джоэль. — Она сказала мне, что вы каждый год собираетесь здесь под Рождество.
   — Да, — кивнул Боб, оглядываясь по сторонам. — Отмечать Рождество в «Ритце» вошло у подруг в традицию.
   — Скажите, а что за женщина сидит рядом с Дженнин?
   Нас, по-моему, не представили.
   Боб снова обернулся, потом сказал:
   — Эшли Мейн. — И тут же, заметив вспыхнувший в глазах Джоэля интерес, добавил; — Выбросьте ее из головы — она сейчас хандрит из-за несчастной любви.
   Джоэль задумчиво кивнул, не сводя глаз с Эшли. Та отвернулась и посмотрела в сторону. Ей не хотелось признаваться Кейт, но красавчик не понравился ей с первого взгляда.
   Тем временем Боб с Джоэлем приблизились к столу, и сидящие потеснились, освобождая им место. Все хохотали над какой-то шуткой Дженнин, но Джоэль не преминул заметить, что щеки Эшли покрылись румянцем.
   — Я пошла в туалет, — сказала Эшли, вставая.
   Она поспешно удалилась, а Джоэль проводил се взглядом.
   Только тут Дженнин наконец вспомнила, зачем пригласила Мартина, и с опозданием представила его Кейт.
   Тот смерил девушку ленивым, но оценивающим взглядом.
   Кейт почувствовала, что ее щеки запылали. Дженнин и Элламария обменялись понимающими взглядами, а Ник встал и подошел к какому-то знакомому перекинуться парой слов.
   — О черт! — внезапно выкрикнула Элламария.
   Боб ошарашенно приподнял голову.
   — О черт! — простонал он. — Только его нам не хватало!
   — Кто это? — нахмурился Джоэль, проследив за его взглядом и увидев двоих мужчин весьма респектабельного вида.
   — Бывший дружок Эшли, — со вздохом пояснил Боб.
   — Блондин или брюнет?
   — Блондин.
   — А кто его сногсшибательный приятель? — шепотом спросила Кейт у Дженнин.
   — Не знаю, но я готова отдаться ему хоть сейчас.
   Элламария подтолкнула Дженнин локтем.
   — Слушай, а вот, наверное, и Бланш, — сказала она, показывая жестом на миниатюрную женщину, выпорхнувшую из-за плеча Джулиана. — Пожалуй, надо предупредить Эшли.
   С этими словами она поднялась и направилась к дамской комнате. Кейт с Дженнин последовали за ней.
   Бланш оглядывалась по сторонам, высматривая знаменитостей; на се лице было написано живейшее любопытство. Было видно, что Джулиану это льстит.
   Несколько минут спустя Джулиан заметил Боба и приветливо кивнул ему. Боб улыбнулся в ответ. Вытянув шею и проследив за взглядом Джулиана, Бланш не удержалась и всплеснула руками.
   — Господи, Джулиан! — вскрикнула она. — Неужели это сам Боб Мак-Элфри? А я и не знала, что ты с ним знаком.
   Джулиан пожал плечами.
   — Давай подойдем к нему, — засуетилась Бланш. — Я всю жизнь мечтала с ним познакомиться.
   Увидев, что больше никаких знакомых рядом с Бобом нет, Джулиан решил, что ничем не рискует. Боб всегда был ему по душе, и он с удовольствием согласился представить ему Бланш и Конрада.
   Заметив их приближение, Боб тут же догадался, что Джулиан неверно истолковал ситуацию. Он в панике огляделся по сторонам. Как его предупредить? Так и не успев ничего сообразить, Боб бессильно откинулся на спинку стула, надеясь, что процедура знакомства не займет много времени.
   Однако капризная фортуна повернулась к нему спиной. Едва он встал, чтобы обменяться рукопожатием с Бланш, как уловил краешком глаза приближающуюся Элламарию. Следом за ней проталкивалась сквозь толпу и Эшли. Не зная, что делать, он в отчаянии пожал руку Конрада.
   — О Господи! — вырвалось у Элламарии. — Да он совсем обалдел!
   — Кто? Что случилось? — спросила Дженнин.
   — Посмотри туда! — прошипела Элламария, указывая кивком на их стол.
   — Вот невезуха! — сплюнула Дженнин и тут же хлопнула себя по губам, однако опоздала — проходивший мимо официант обернулся и вопросительно воззрился на нее.
   — Совершенно с тобой согласна, — процедила Элламария.
   Кейт взяла Эшли за руку. Она была холодна как лед.
   — Что ты собираешься делать?
   Эшли покачала головой, и все подруги молча переглянулись; ни одна не могла предложить хоть что-нибудь стоящее. Лицо Эшли было белым как полотно, а глаза прикованы к смеющейся Бланш Уэзерберн, которая весело беседовала с мужчинами, не замечая ничего вокруг.
   — Подойдем к ним как ни в чем не бывало, — сказала Эшли. — Ничего другого нам не остается.
   — Вообще-то мы могли бы вернуться в туалет, — предложила Кейт. — И там дождаться, пока они отойдут.
   — Нет, — отрезала Эшли. — Рано или поздно мне все равно предстоит с ней встретиться. Пусть уж это случится в вашем присутствии.
   — Ты уверена? — голосом, полным сомнения, спросила Кейт.
   Эшли ответила вымученной улыбкой.
   — Да, — сказала она. — Пойдемте, а то мы весь проход загородили. — И храбро шагнула вперед.
   Увидев Эшли, Боб поспешно посмотрел на Джулиана.
   Однако тот смеялся над какой-то остротой Джоэля, и Боб был не в состоянии предупредить его. Но тут в соседнем зале раздались рождественские песнопения.
   — А что, если нам пойти послушать хор, Бланш? — предложил вдруг Боб и, прежде чем изумленная Бланш успела ответить, схватил ее за руку и увлек за собой в противоположную сторону от надвигающейся беды. Ничего лучшего за столь короткое время он, разумеется, придумать не мог. Элламария мысленно расцеловала режиссера.
   Проводив взглядом Боба и Бланш, Джулиан обратился к Конраду:
   — Это ей надолго запомнится….
   Посмотрев на внезапно осекшегося Джулиана, Конрад увидел, что тот уставился куда-то в немом ужасе. В следующее мгновение к их столу приблизилась красивая темноволосая женщина.
   — Здравствуй, Джулиан, — негромко сказала она.
   — Здравствуй, Эшли.
   — Привет, Джулиан, — процедила Элламария.
   — Здравствуй, Элламария. Кейт, Дженнин — рад вас видеть.
   Кейт и Дженнин сухо кивнули ему и сели на свои места.
   — А я и не знал, что вы придете сюда, — произнес Джулиан, обращаясь к Эшли и тщетно пытаясь придать своему лицу беззаботное выражение.
   — Разумеется, — промолвила Эшли.
   Джулиан вспыхнул. Конрад, мигом сообразивший, что к чему, следил за ними с нарастающим интересом.
   — Как поживаешь, Джулиан? — спросила Элламария, чтобы разрядить неловкую обстановку. — Как твоя работа?
   — Все хорошо, спасибо.
   — Нравится, как поют? — поинтересовалась она, небрежно махнув рукой в сторону хора.
   Джулиан не ответил. Он пристально смотрел на Эшли, которая делала вид, что внимательно слушает песенку, и потягивала шампанское.
   Дженнин наклонилась к уху Кейт и прошептала:
   — Ты уже знаешь, кто этот мужчина? — И стрельнула глазами в сторону Конрада.
   Кейт помотала головой:
   — Нет, но за него я тебе глаза выцарапаю! Он просто чудо как хорош!
   Дженнин хихикнула.
   — Похоже, у тебя немало соперниц, — шепнула она, кивая в сторону соседнего стола. Сидевшие за ним женщины, напрочь позабыв о мужьях, в открытую пялились на холеного красавца с черной как смоль шевелюрой.
   Конрад понимал, что речь идет о нем, но, привычный к женскому вниманию, сделал вид, что ничего не замечает.
   Неторопливо потягивая шампанское, он краешком глаза следил за Джулианом и Эшли.
   — А где Боб? — нарочито громко спросила Элламария, оглядываясь по сторонам.
   — Повел Бланш слушать хор, — ответил Джулиан, по-прежнему не спуская глаз с Эшли. Заметив, как она вздрогнула, он почувствовал тайное удовлетворение. Значит, еще не разлюбила.
   — Какую Бланш? — простодушно спросила Элламария, глядя на него невинными, как у ребенка, глазами.
   Джулиану хотелось сквозь землю провалиться. Он хлопнул себя по лбу.
   — Господи, да что это со мной? Милые дамы, позвольте представить вам Конрада Фрезера! Конрад, познакомьтесь с нашими очаровательными дамами, Дженнин, Кейт и Элламария одарили заокеанского гостя самыми обворожительными улыбками, на которые он вежливо ответил.
   — А с Эшли вы уже Знакомы заочно, — закончил Джулиан.
   Конрад смерил ее быстрым оценивающим взглядом.
   — Эшли — исполнительный директор нашей лондонской конторы, — пояснил Джулиан. — Она — блестящий специалист.
   — Вот скотина! — прошептала Кейт на ухо Дженнин.
   Мельком взглянув на Конрада, Эшли тут же решила, что их первая встреча станет и последней. Однако, вспомнив, что Фрезер — ее босс, она ответила пожатием на протянутую руку и поспешно отвернулась.
   — Похоже, на Эшли красавчик не произвел впечатления, — прошептала Элламария на ухо Дженнин.
   — А почему они не уходят? — тихонько спросила Кейт.
   — Да потому что Боб увел Бланш, — сказала Элламария. — Господи, что за идиотизм!
   — Вон они возвращаются, — сказала Дженнин, и все — Кейт, Дженнин и Элламария — как по команде вскинули головы. Закадычные подруги Эшли, они тем не менее просто умирали от желания увидеть наконец легендарную невесту Джулиана.
   — А я почему-то представляла ее брюнеткой, — заметила Элламария.
   — Я тоже, — добавила Кейт.
   Дженнин остановила их, кивком указав на Эшли.
   — О Господи, — прошептала Кейт. — Бедненькая, на ней просто лица нет.
   В лице Эшли и впрямь не было ни кровинки. Несмотря на выпитое шампанское, она была совершенно трезва.
   Ее только подмывало повернуться и убежать. Мужчина, которого она так любила, сейчас обращался с ней как с незнакомкой. Это было невозможно вынести. Вдобавок ей предстояло новое унижение — процедура знакомства с его будущей женой. Эшли зажмурилась, пытаясь отогнать подступающую к горлу тошноту.
   Бланш взяла Джулиана за руку и приветливо улыбнулась Элламарии.
   — Извините, что я ненадолго похитила вашего мужа, — проворковала она. — Надеюсь, вы не обиделись?
   — Нет, что вы, — пожала плечами Элламария. А что она могла еще сказать?
   Бланш выжидательно посмотрела на Джулиана.
   Тот после некоторого колебания заговорил:
   — Бланш, позволь мне представить тебе наших милых дам. Это Эшли, Элламария, Дженнин и Кейт. Боба и Джоэля ты уже знаешь. Дамы, это Бланш Уэзерберн… кузина Конрада.
   Конрад поперхнулся и поспешно отвернулся, чтобы скрыть смешок. А вот Боб не удержался и ухмыльнулся.
   — Здравствуйте, — сказала Бланш. — Позвольте я проверю, запомнила ли я вас всех по именам. Ты, дорогой, — она с укоризной посмотрела на Джулиана, — совершенно не умеешь представлять людей. Вас, — она взглянула на Кейт, — зовут Кейт. — Та кивнула. — А вы, — Бланш повернулась к Дженнин, — Дженнин. — Женщина натянуто улыбнулась. — Вас, — продолжила Бланш, переводя взгляд на Элламарию, — зовут Элла-Мэри…
   — Мария, — поправила Элламария. — Как Стюарт.
   Боб отвернулся, чтобы не смотреть на Джулиана.
   — Может быть, нам вернуться за свой стол? — робко вмешался Джулиан.
   — А меня зовут Эшли, — сказала Эшли, вставая и протягивая руку. — Очень рада познакомиться с вами, Бланш.
   Я столько о вас слышала.
   Бланш пожала ее руку; в ее глазах мелькнуло любопытство.
   — Я работаю в лондонском филиале фирмы «Фрезер и Нелмс», — добавила Эшли.
   — А, понимаю, — протянула Бланш. — Мне тоже очень приятно. Думаю, мы теперь будем часто встречаться.
   — В самом деле? — Брови Эшли взлетели вверх. — Я уже предвкушаю удовольствие.
   Джулиан нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Казалось, он был готов разорвать Бланш на куски. Однако на процедуре знакомства его муки еще не закончились.
   — Я тоже, — кивнула Бланш и посмотрела на Джулиана. — Надеюсь, ты не возражаешь, дорогой, если мы откроем наш маленький секрет?
   Джулиан в изнеможении закрыл глаза.
   — Вы первые, кому мы об этом сообщаем, — доверительно сказала Бланш, поворачиваясь к столу и обводя взглядом всех присутствующих. — Мы с Джулианом наконец-то решились и назначили дату свадьбы. Мы поженимся на Пасху.

Глава 9

   Дженнин подбросила Эшли до дома. Она предложила подняться с ней, но та отказалась, сказав, что хочет побыть одна.
   Сердце Дженнин разрывалось от сочувствия. Черт бы побрал этого Джулиана и его Бланш.
   Дождавшись, пока Эшли вошла в дом, Дженнин отъехала. Все еще обуреваемая самыми мрачными мыслями, она подкатила к своему дому, и… сердце ее оборвалось. На ступеньках в длинном сером плаще, подперев голову руками, сидел Мэттью.
   — О дьявольщина, — пробормотала Дженнин. — Только его мне не хватало. И почему именно сегодня выползла вся эта нечисть?
   Ее так и подмывало запустить мотор и умчаться прочь, однако Мэттью уже ее заметил, а раз так, то — Дженнин знала это наверняка — он хоть умрет, но дождется ее возвращения.
   Открыв дверцу, Дженнин вылезла из машины. Моросил мелкий дождь.
   — Что тебе надо? — резко спросила она.
   Мэттью посмотрел на нее снизу вверх, но даже не попытался привстать.
   — Я хочу поговорить с тобой, Джен.
   — Нам не о чем разговаривать, Мэттью.
   — Нет, есть, — упрямо сказал он.
   — Тебе ведь опять что-то от меня надо, не так ли? В противном случае ты бы сюда не приперся.
   Мэттью ухмыльнулся:
   — Надо же, какие мы стали подозрительные, миссис Дженнин Грин… то есть Грей.
   Дженнин остолбенела. В ее мозгу лихорадочно замелькали мысли. Может, он просто оговорился?
   — Что с тобой? — с деланным удивлением осведомился Мэттью, поднимаясь.
   — Если ты считаешь, что твое появление меня обрадовало, то заблуждаешься, — язвительно сказала Дженнин.
   — Не собачься, Джен, — почти миролюбиво произнес он. — Честное слово, сегодня я пришел лишь для того, чтобы повидаться. Мне от тебя ничего не нужно — ни денег, ни одолжений. Я только хочу поговорить по душам.
   Дженнин метнула на него подозрительный взгляд.
   Прежде ее бывший любовник всегда заявлялся к ней пьяный, но сейчас, судя по всему, он был трезв как стеклышко. Перехватив ее взгляд, Мэттью улыбнулся, и Дженнин поспешно отвернулась.
   — Я вижу, ты совсем продрогла, — сказал он. — Давай зайдем к тебе и выпьем по рюмочке.
   — Нет уж, — отмахнулась Дженнин. — С меня на сегодня хватит.
   — Тогда просто составь мне компанию, — миролюбиво предложил Мэттью.
   — Ты хочешь, чтобы я сидела и смотрела, как ты напиваешься? — криво усмехнулась Дженнин. — Невелико удовольствие!
   — Я завязал.
   — Вот как? И надолго?
   — Послушай, Джен, — с жаром заговорил он. — Я просто хотел извиниться перед тобой за все зло, что причинил тебе. Не могу же я говорить об этом здесь, на улице.
   — Меня совершенно не интересуют твои извинения, Мэттью, — жестко сказала она. — Я мечтаю лишь об одном: чтобы ты навсегда исчез из моей жизни! Понял?
   — Но послушай, Дженнин. — Мэттью заломил руки. — Мне и правда позарез надо поговорить с тобой. Пожалуйста! Давай зайдем.
   Резкий порыв ветра заставил ее потуже запахнуть пальто. Смахнув с лица капли дождя, Дженнин поняла, что упираться бесполезно. Если она не пустит его сама, то он просто вломится силой.
   Не говоря ни слова, она зашагала вверх по ступенькам.
   Войдя в квартиру, сняла пальто в прихожей. Потом прошла в гостиную. Мэттью уже возился у бара. Она изумилась, увидев в его руке стакан с апельсиновым соком. Неужели не соврал? Может, и впрямь решил стать на путь истинный?
   — Ну что ж, — промолвила она, прислонившись к стене. — Что ты хотел мне сказать?
   — Я хотел поговорить с тобой о нас.
   — В каком смысле «о нас»? «Нас» давно уже нет.
   — Но ведь когда-то были, — напомнил Мэттью.
   — Сто лет назад.