Страница:
— Верно, но я еще этого не забыл.
Глаза Дженнин гневно засверкали.
— Чего ты не забыл? Как избил меня? Как устраивал пьяные оргии, да еще пытался втянуть в них меня? Как оскорблял меня и поливал грязью? Ты это не забыл, да, Мэттью? Во всяком случае, это единственное, что помню я.
— Ты права, — вздохнул он. — И я ничуть тебя не виню. Я не имел права обращаться с тобой таким образом, мне нет оправданий. Просто я загубил свою жизнь и пытался таким образом переложить вину на тебя. Теперь мне очень стыдно, поверь. Я во всем раскаиваюсь, Джен. Повторяю: я ни в чем тебя больше не виню. Я много обо всем думал и решил начать новую жизнь. Я хотел, чтобы ты узнала об этом первая. Я верну тебе все деньги, что у тебя занимал, и заглажу все зло, что тебе причинил.
— Поздно, Мэттью. Старого уже не вернуть.
— Позволь мне хотя бы попытаться.
Дженнин посмотрела на него. Глаза у Мэттью были печальны, и она впервые подумала, что, возможно, он говорит правду. Выглядел он, во всяком случае, заметно лучше. Сбросил лишний вес, да и лицо утратило нездоровый оттенок. Мэттью сидел понурив голову и смотрел в стакан; он вдруг напомнил ей маленького мальчугана, которого бросила мать. Дженнин поневоле прониклась к нему сочувствием.
— Мэттью, — прошептала она дрогнувшим голосом.
Он приподнял голову и посмотрел на нее.
— Ты говоришь правду? Ты и в самом деле хочешь искупить свою вину?
Он кивнул:
— Да, Джен. Всем сердцем хочу.
— Тогда оставь меня в покое. Умоляю, не приходи больше ко мне.
Мэттью вздохнул:
— Я очень бы этого хотел, Джен. Поверь мне. Но не могу. Это просто выше моих сил. Я понимаю — после всего, что я тебе причинил, это звучит дико, но… я люблю тебя.
Глаза Дженнин расширились. Господи, неужели он окончательно спятил?
— Но ведь ты сам порвал со мной. Или ты уже это забыл?
Мэттью с несчастным видом покачал головой:
— Нет, Джен, не забыл.
— Но почему? Зачем ты так поступил?
— Сам не знаю. Просто не могу понять, что на меня нашло. — Голос его был измученный и подавленный. Вдруг плечи Мэттью затряслись, и Дженнин поняла, что он плачет.
— О Господи, — прошептала она. — Мэттью, возьми себя в руки, прошу тебя!
Он заглянул ей в глаза, и едва ли не впервые за последний год Дженнин заметила, что он все еще красив. Подойдя к нему, она наклонилась и пальцами вытерла слезы с его щек. Мэттью тут же обнял и поцеловал ее. Нежно и ласково, как в былые времена.
Дженнин оттолкнула его.
— Нет, Мэттью! Перестань, не надо! Я не могу! После всего, что между нами было… Перестань же! — воскликнула она, когда он пылко прижал се к себе.
Однако Мэттью не перестал. Напротив, Дженнин почувствовала, как ее губы раздвигаются, уступая его натиску, и в рот протискивается его жаркий язык.
— Я не могу остановиться, Дженнин! — шептал Мэттью между поцелуями. — Я люблю тебя, понимаешь?
Дженнин почувствовала, что у нее подгибаются колени.
Господи, и что с ней происходит? Неужто она не в состоянии умерить свои сексуальные аппетиты? Безумие какое-то. Несмотря на все унижения и оскорбления, которым Мэттью подвергал ее все последнее время, она по-прежнему оставалась в его власти и хотела принадлежать ему…
Лежа в постели и опираясь щекой на руку, Кейт разглядывала Джоэля, который тихо посапывал рядом. Затем, минуту или две спустя, она протянула руку и робко прикоснулась к пряди черных волос, свесившейся па висок, а потом провела по темнеющей на щеках и подбородке щетине. Сомкнутые веки были такие темные, что казалось, будто на них падает тень. Кейт склонилась над спящим и нежно поцеловала его.
Длинные ресницы затрепетали, и глаза медленно приоткрылись. В то же мгновение Джоэль поморщился от пронзившей темя боли. Похмелье оказалось даже тяжелее, чем он предполагал, и он мечтал лишь об одном: чтобы ему дали спокойно поспать. Он быстро закрыл глаза и отвернулся к стене. Кейт пристроилась рядом, прижавшись к нему всем телом. Она осторожно провела пальцами по его животу, потом ее рука спустилась к его бедрам, но Джоэль тут же перехватил ее и прижал к своей груди. Господи, что может быть хуже, чем проснуться с дикой головной болью в чужой постели! В особенности если рядом молодая женщина, требующая к себе внимания. Джоэль решительно перевернулся на живот. Если хочет, пусть гладит его по спине сколько душе угодно. Так он скорее уснет.
Однако у Кейт был совсем другой замысел, и в конце концов Джоэлю пришлось уступить и смириться с тем, что спать ему больше не дадут. Ладно, черт с ней! Было бы, конечно, проще, если бы он мог ей соответствовать… Но нет, такого счастья ему уже давно по утрам не выпадало.
Джоэль вздохнул и повернулся лицом к Кейт. Жадный блеск в ее глазах подтвердил его худшие опасения. Да, некоторые женщины ненасытны. К своему изумлению, он вдруг ощутил нарастающее желание.
— Ты что-то хочешь, да? — прошептал он, морщась от боли.
Кейт кивнула.
— Ты хочешь, чтобы я тебя оттрахал?
Кейт кивнула, ее щеки горели.
— Тогда так и скажи.
Она сглотнула застрявший в горле комок.
— Ну давай же, — подгонял Джоэль. — Попроси!
Собравшись с духом, она еле слышно пробормотала:
— Пожалуйста, оттрахай меня!
Джоэль, раздвинув ее бедра, вошел в нее.
— Еще! — выкрикнул он. — Продолжай же! Проси, чтобы я тебя трахал, и громче!
Кейт промолчала, целиком отдаваясь изумительным ощущениям.
— Скажи, что тебе это нравится, — дрогнувшим голосом потребовал Джоэль в промежутке между толчками.
— Мне… так… хорошо! — проговорила Кейт, двигаясь вместе с ним. Он почти свирепо подмахивал тазом, двигаясь в ней с нарастающей неистовостью парового молота или поршня в цилиндре мотора, сжимая ее ягодицы, тиская груди, выкручивая соски, жадно целуя и покусывая губы. Внезапно он опрокинулся на спину, увлекая Кейт за собой.
— Попрыгай-ка теперь на мне!
Кейт уже вконец раскрепостилась. Позабыв о стыде и приличиях, она уселась на него и с пылающими от страсти глазами вся отдалась этой бешеной скачке.
— Говори! — снова завопил Джоэль. — Не молчи!
Вспомнив самые грязные слова, которые только знала или слышала, Кейт принялась выкрикивать их одно за другим. Охваченный восторгом, Джоэль схватил ее за волосы, опрокинул на спину и, продолжая соитие, жадно впился в се губы. Спина Кейт выгнулась дугой, ногти вычерчивали красные полоски на его ягодицах. Наконец, судорожно стиснув плечи Кейт, Джоэль испустил гортанный вопль и задергался в конвульсиях.
Взмокший от пота, он перекатился на спину и, прикрыв глаза рукой, шумно задышал. Кейт обняла его и прильнула к нему всем телом, но Джоэль даже не шевельнулся.
Дождавшись, пока волны захлестнувшего ее наслаждения утихнут, Кейт прошептала:
— Знаешь, эта ночь… Словом, для меня она была первой более чем за год.
Джоэль изумленно встрепенулся, однако не отнял руку от глаз.
— За год? — переспросил он, думая, что ослышался.
Кейт кивнула.
— Черт знает что, — промолвил он. — Это страшно много, особенно для женщины, которая так замечательно трахается.
Кейт отчаянно хотелось заглянуть ему в глаза.
— Мог хотя бы сказать, что я себя специально для тебя приберегала.
Тут уж Джоэль не удержался и, приподняв голову, посмотрел на нее. Однако вопреки ожиданиям Кейт он не улыбался; напротив, казался слегка разгневанным.
— Что ж, в таком случае надеюсь, что не обманул твоих ожиданий, — сдержанно произнес он.
— О, нисколько, — ответила Кейт, целуя его в щеку.
Джоэль посмотрел на часы. В голове звучал тревожный набат, и он понимал, что нужно как можно скорее удрать.
Девка, похоже, была настроена серьезно — она и вправду себя приберегала. Только при чем тут он?
— Завтракать будешь? — быстро спросила Кейт.
— Нет, мне пора бежать.
— Так рано? — огорчилась она. — Но ведь сегодня канун Рождества.
— Ну и что?
— Ничего, наверное. Просто я думала, что сегодня тебе некуда торопиться.
— У меня дел по горло. Подарки еще купить не успел. — Джоэль приподнялся и свесил босые ноги на пол.
— Но кофе хотя бы выпьешь?
— Нет, спасибо, времени уже нет. А где моя одежда?
— Там, где ты ее оставил.
Джоэль озадаченно поскреб в затылке. Кейт улыбнулась.
— В гостиной, — напомнила она.
— Ах да, конечно. — Хлопнув себя по лбу, он босиком пошлепал в гостиную.
Стоя у кровати, Кейт проводила его оскорбленным взглядом. Она чувствовала себя униженной и растоптанной. Несколько минут спустя она услышала, как он беззаботно насвистывает в прихожей. Набросив на себя халат, она вышла из спальни и остановилась в проеме двери.
Джоэль был уже полностью одет. Увидев ее, он спросил:
— Что делаешь на Рождество?
— Поеду к родителям.
— Понятно, — кивнул он и, усевшись на пуф, принялся натягивать носки.
— А ты как встречаешь Рождество?
— К братцу съезжу, — не поднимая головы, ответил Джоэль. — В Хэмпстед.
— Прелестно.
Джоэль не знал, иронизирует она или нет. Он привык, что люди ее круга нередко изъясняются не самым адекватным образом.
— Какое тут ближайшее метро?
— «Саут-Кенсингтон». Пройдешь по улице до пересечения с Фулхэм-роуд и свернешь направо.
Кейт намеренно указала ему совершенно противоположное от станции метро направление. Вне себя от злости, она прошла в спальню. Подонок! Никогда ее еще так не оскорбляли. Пришел, переспал с ней и тут же исчезает.
Словно шлюху подобрал. Не зря говорят — все мужики сволочи! Как же она их ненавидела!
— Захлопнешь за собой дверь! — выкрикнула она. — Я пошла принимать ванну.
Заперев дверь на задвижку, она присела на край ванны. В конце концов, в такую игру можно ведь поиграть и вдвоем.
Повернув краны, чтобы наполнить ванну водой, Кейт сидела в полной прострации. Казалось, ей наплевали в душу!
А Джоэль ей так нравился. Мерзавец, конечно, но тем заманчивее ей казалось покорить его. Вдобавок она хотела поговорить с ним о своем романс. И вовсе не обязательно при этом спать вместе. Теперь же он наверняка больше не захочет с ней встречаться. От жалости к себе Кейт всхлипнула. Мужчина может трахаться с кем угодно и тут же идти к другой любовнице. Неужели они не понимают, что женщины воспринимают все это совсем иначе?
Услышав стук в дверь, она приподняла голову.
— Кейт!
«Помнит хотя бы, как меня зовут, — горько усмехнулась она. — И на том спасибо».
— Что? — откликнулась она, начиная напевать себе под нос.
— Можно мне зайти?
— Зачем?
— Попрощаться.
Что ж, попрощаться так попрощаться. Отодвинув задвижку, Кейт чуть приоткрыла дверь.
— Прощай, — сказала она и попыталась было снова закрыть дверь, но Джоэль успел вставить в щель ногу.
— Как, это все? — спросил он.
— Что — все?
— Все, что я заслужил?
— А на что ты еще надеялся?
— Ну хотя бы на поцелуй.
Кейт отступила к ванне. Она отдавала себе отчет, что проявляет преступную слабость, но ничего не могла с собой поделать.
Глядя, как она закручивает краны, Джоэль мысленно укорял себя за черствость — не стоило ее обижать. Обняв Кейт за плечи, он повернул ее к себе.
— Пожалуй, я лучше закажу такси, — сказал он. — Может, угостишь тогда кофейком на дорогу?
— Телефон на столике у кровати, — отрезала она. — Надеюсь, ты разглядел кровать, когда ложился?
— Ну перестань, Кейт, не обижайся. Мне казалось, что у нас все так хорошо.
— Неужели? — язвительно спросила она.
— А разве тебе не понравилось?
— Не знаю, еще не решила.
— Слушай, а что, если я позвоню тебе в Рождество? И мы встретимся, когда ты вернешься в Лондон. Как ты на это смотришь?
— Бойтесь данайцев, дары приносящих, — продекламировала Кейт.
— В каком смысле? — насторожился Джоэль.
— Не важно, — отмахнулась она. — Хорошо, я дам тебе номер телефона. А когда ты позвонишь? — Господи, неужели у нее ни на грош не осталось гордости?
— Завтра, — быстро пообещал он. — Поздравлю с Рождеством. Хорошо?
— Честное слово? — Боже, до чего же она дошла! Осталось только пасть перед ним ниц и пресмыкаться.
— Да, — улыбнулся он, приподнимая се подбородок. — Ну что, теперь меня удостоят поцелуя?
Кейт рассмеялась и обвила его шею обеими руками.
— Пойду вызову такси, — сказал он минуту спустя, высвобождаясь из объятий.
Кейт проследовала за ним в спальню и на клочке бумаги записала номер телефона своих родителей.
— Слушай, — неожиданно произнес Джоэль. — А что, если я сам сварю кофе?
Кейт с деланным восхищением всплеснула руками.
— Мужчина на кухне! Воплощение вековой мечты всех женщин!
— Не забудь пальто, — сказала Кейт, засовывая в карман Джоэлю бумажку с номером.
Залпом проглотив остатки кофе, Джоэль поставил чашку на стол и порывисто поцеловал Кейт.
— Спасибо, крошка, — сказал он. — Это было замечательно.
И устремился к дверям.
— Пока, — улыбнулась она. — Не забудь позвонить!
Но Джоэля уже и след простыл.
Элламария позвонила Эшли на работу и рассказала, что сразу после ее ухода из «Ритца» Кейт поволокла Джоэля в свое любовное гнездышко. А потом добавила:
— А только что я позвонила Дженнин. Ты в жизни не догадаешься, с кем она Сдаешься? С Мэттью! Мэттью Бордели.
— Но я думала, они давно расстались, — недоуменно промолвила Эшли.
— Ну конечно! Все мы так думали. И тем не менее он сейчас живет у нее. Даже подходит к телефону.
— Что ж, я рада, — вздохнула Эшли. Никто из них не знал, что Мэттью в последний год самым безжалостным образом шантажировал Дженнин.
— А у тебя все в порядке? — осведомилась Элламария.
— О да, — ответила Эшли, даже не пытаясь скрыть горечь.
Разговор был недолгим, поскольку Элламария куда-то торопилась, ей лишь хотелось удостовериться, что сбежавшая накануне из «Ритца» подруга жива и здорова.
Еще раз заверив, что с ней все в полном ажуре, Эшли вернулась к своему занятию — она разрабатывала планы ближайшей рекламной кампании. Полчаса спустя, завершив дела, она собралась уходить. Прихватив пальто, она быстро вышла из кабинета.
— Счастливого Рождества! — пожелала она Аманде, проходя мимо ее комнаты.
— Счастливого Рождества, Эшли! — эхом откликнулась Аманда. — Желаю вам повеселиться на всю катушку!
— И вам тоже, — пожелала Эшли и повернулась, чтобы идти дальше, но в это мгновение кто-то врезался в нее с такой силой, что искры посыпались у нес из глаз, а сумочка и папки, которые она несла, упали на пол.
— Вы что, ослепли, что ли? — услышала Эшли чей-то ворчливый голос.
Эшли круто развернулась.
— В жизни не слышала подобной…
— Подобной — что? — вкрадчиво полюбопытствовал Конрад Фрезер, в глазах которого плясали лукавые искорки.
— Ничего, — гневно отрезала Эшли.
К ее изумлению. Фрезер зашагал дальше, даже не удосужившись наклониться.
— Может, вы мне хотя бы поможете? — выкрикнула она ему вслед.
— Нет.
Уязвленная до глубины души, Эшли настолько растерялась, что вдруг ни с того ни с сего разрыдалась.
— Что тут за шум? — услышала она голос Джулиана.
Тот, выйдя из своего кабинета, сразу увидел Конрада, но не заметил Эшли. — Привет, Конрад. — Смешок. — Да, старина, судя по твоему виду, выспаться тебе этой ночью не удалось.
— Бывало и хуже, — ответил Конрад.
— Эшли! — вдруг вскричал Джулиан.
Эшли замерла на месте. Господи, только не подходи ко мне, подумала она! Пожалуйста! Ради всего святого!
— А ты что здесь делаешь?
— Собираю вещи, которые выбил из моих рук мистер Конрад, — ответила она, не поднимая головы.
— Позволь, я помогу.
— Нет, нет, спасибо. Я уже все собрала. — Она встала, смахивая с глаз последние слезинки.
Джулиан сразу понял, что она плакала. Он обратился к Конраду:
— Что случилось?
— Она на меня налетела, — пожал плечами Конрад. — А вот почему плачет — ума не приложу. — В это мгновение, впервые приглядевшись повнимательнее, он узнал Эшли и глухо застонал — Простите меня, — поспешно добавил он. — Это я виноват — просто не смотрел, куда иду.
— Вот именно! — выпалила Эшли; слезы вновь застлали ей глаза. — Должно быть, это просто выше вашего достоинства.
Конрад презрительно фыркнул:
— Да у нее просто истерика!
— Я сам с ней разберусь, — заявил Джулиан, поворачиваясь к нему спиной. — Что с тобой, Эш? Ты ушиблась?
Тебе плохо?
— А ты как думаешь! — воскликнула она, бегом устремляясь прочь.
— Слушай, Джулиан, у тебя тут все бабы такие? — ворчливо спросил Фрезер.
— Не надо, Конрад.
Его компаньон пожал плечами:
— Ладно, разбирайся с ними сам. Чашку кофе, пожалуйста, — бросил он Амандс, которая раболепно таращилась на него, и скрылся в кабинете Джулиана.
Джулиан обернулся, но Эшли уже исчезла в конце коридора. Господи, что за идиотизм! Черт бы ее побрал! Да и Бланш тоже!
Глава 10
Глаза Дженнин гневно засверкали.
— Чего ты не забыл? Как избил меня? Как устраивал пьяные оргии, да еще пытался втянуть в них меня? Как оскорблял меня и поливал грязью? Ты это не забыл, да, Мэттью? Во всяком случае, это единственное, что помню я.
— Ты права, — вздохнул он. — И я ничуть тебя не виню. Я не имел права обращаться с тобой таким образом, мне нет оправданий. Просто я загубил свою жизнь и пытался таким образом переложить вину на тебя. Теперь мне очень стыдно, поверь. Я во всем раскаиваюсь, Джен. Повторяю: я ни в чем тебя больше не виню. Я много обо всем думал и решил начать новую жизнь. Я хотел, чтобы ты узнала об этом первая. Я верну тебе все деньги, что у тебя занимал, и заглажу все зло, что тебе причинил.
— Поздно, Мэттью. Старого уже не вернуть.
— Позволь мне хотя бы попытаться.
Дженнин посмотрела на него. Глаза у Мэттью были печальны, и она впервые подумала, что, возможно, он говорит правду. Выглядел он, во всяком случае, заметно лучше. Сбросил лишний вес, да и лицо утратило нездоровый оттенок. Мэттью сидел понурив голову и смотрел в стакан; он вдруг напомнил ей маленького мальчугана, которого бросила мать. Дженнин поневоле прониклась к нему сочувствием.
— Мэттью, — прошептала она дрогнувшим голосом.
Он приподнял голову и посмотрел на нее.
— Ты говоришь правду? Ты и в самом деле хочешь искупить свою вину?
Он кивнул:
— Да, Джен. Всем сердцем хочу.
— Тогда оставь меня в покое. Умоляю, не приходи больше ко мне.
Мэттью вздохнул:
— Я очень бы этого хотел, Джен. Поверь мне. Но не могу. Это просто выше моих сил. Я понимаю — после всего, что я тебе причинил, это звучит дико, но… я люблю тебя.
Глаза Дженнин расширились. Господи, неужели он окончательно спятил?
— Но ведь ты сам порвал со мной. Или ты уже это забыл?
Мэттью с несчастным видом покачал головой:
— Нет, Джен, не забыл.
— Но почему? Зачем ты так поступил?
— Сам не знаю. Просто не могу понять, что на меня нашло. — Голос его был измученный и подавленный. Вдруг плечи Мэттью затряслись, и Дженнин поняла, что он плачет.
— О Господи, — прошептала она. — Мэттью, возьми себя в руки, прошу тебя!
Он заглянул ей в глаза, и едва ли не впервые за последний год Дженнин заметила, что он все еще красив. Подойдя к нему, она наклонилась и пальцами вытерла слезы с его щек. Мэттью тут же обнял и поцеловал ее. Нежно и ласково, как в былые времена.
Дженнин оттолкнула его.
— Нет, Мэттью! Перестань, не надо! Я не могу! После всего, что между нами было… Перестань же! — воскликнула она, когда он пылко прижал се к себе.
Однако Мэттью не перестал. Напротив, Дженнин почувствовала, как ее губы раздвигаются, уступая его натиску, и в рот протискивается его жаркий язык.
— Я не могу остановиться, Дженнин! — шептал Мэттью между поцелуями. — Я люблю тебя, понимаешь?
Дженнин почувствовала, что у нее подгибаются колени.
Господи, и что с ней происходит? Неужто она не в состоянии умерить свои сексуальные аппетиты? Безумие какое-то. Несмотря на все унижения и оскорбления, которым Мэттью подвергал ее все последнее время, она по-прежнему оставалась в его власти и хотела принадлежать ему…
Лежа в постели и опираясь щекой на руку, Кейт разглядывала Джоэля, который тихо посапывал рядом. Затем, минуту или две спустя, она протянула руку и робко прикоснулась к пряди черных волос, свесившейся па висок, а потом провела по темнеющей на щеках и подбородке щетине. Сомкнутые веки были такие темные, что казалось, будто на них падает тень. Кейт склонилась над спящим и нежно поцеловала его.
Длинные ресницы затрепетали, и глаза медленно приоткрылись. В то же мгновение Джоэль поморщился от пронзившей темя боли. Похмелье оказалось даже тяжелее, чем он предполагал, и он мечтал лишь об одном: чтобы ему дали спокойно поспать. Он быстро закрыл глаза и отвернулся к стене. Кейт пристроилась рядом, прижавшись к нему всем телом. Она осторожно провела пальцами по его животу, потом ее рука спустилась к его бедрам, но Джоэль тут же перехватил ее и прижал к своей груди. Господи, что может быть хуже, чем проснуться с дикой головной болью в чужой постели! В особенности если рядом молодая женщина, требующая к себе внимания. Джоэль решительно перевернулся на живот. Если хочет, пусть гладит его по спине сколько душе угодно. Так он скорее уснет.
Однако у Кейт был совсем другой замысел, и в конце концов Джоэлю пришлось уступить и смириться с тем, что спать ему больше не дадут. Ладно, черт с ней! Было бы, конечно, проще, если бы он мог ей соответствовать… Но нет, такого счастья ему уже давно по утрам не выпадало.
Джоэль вздохнул и повернулся лицом к Кейт. Жадный блеск в ее глазах подтвердил его худшие опасения. Да, некоторые женщины ненасытны. К своему изумлению, он вдруг ощутил нарастающее желание.
— Ты что-то хочешь, да? — прошептал он, морщась от боли.
Кейт кивнула.
— Ты хочешь, чтобы я тебя оттрахал?
Кейт кивнула, ее щеки горели.
— Тогда так и скажи.
Она сглотнула застрявший в горле комок.
— Ну давай же, — подгонял Джоэль. — Попроси!
Собравшись с духом, она еле слышно пробормотала:
— Пожалуйста, оттрахай меня!
Джоэль, раздвинув ее бедра, вошел в нее.
— Еще! — выкрикнул он. — Продолжай же! Проси, чтобы я тебя трахал, и громче!
Кейт промолчала, целиком отдаваясь изумительным ощущениям.
— Скажи, что тебе это нравится, — дрогнувшим голосом потребовал Джоэль в промежутке между толчками.
— Мне… так… хорошо! — проговорила Кейт, двигаясь вместе с ним. Он почти свирепо подмахивал тазом, двигаясь в ней с нарастающей неистовостью парового молота или поршня в цилиндре мотора, сжимая ее ягодицы, тиская груди, выкручивая соски, жадно целуя и покусывая губы. Внезапно он опрокинулся на спину, увлекая Кейт за собой.
— Попрыгай-ка теперь на мне!
Кейт уже вконец раскрепостилась. Позабыв о стыде и приличиях, она уселась на него и с пылающими от страсти глазами вся отдалась этой бешеной скачке.
— Говори! — снова завопил Джоэль. — Не молчи!
Вспомнив самые грязные слова, которые только знала или слышала, Кейт принялась выкрикивать их одно за другим. Охваченный восторгом, Джоэль схватил ее за волосы, опрокинул на спину и, продолжая соитие, жадно впился в се губы. Спина Кейт выгнулась дугой, ногти вычерчивали красные полоски на его ягодицах. Наконец, судорожно стиснув плечи Кейт, Джоэль испустил гортанный вопль и задергался в конвульсиях.
Взмокший от пота, он перекатился на спину и, прикрыв глаза рукой, шумно задышал. Кейт обняла его и прильнула к нему всем телом, но Джоэль даже не шевельнулся.
Дождавшись, пока волны захлестнувшего ее наслаждения утихнут, Кейт прошептала:
— Знаешь, эта ночь… Словом, для меня она была первой более чем за год.
Джоэль изумленно встрепенулся, однако не отнял руку от глаз.
— За год? — переспросил он, думая, что ослышался.
Кейт кивнула.
— Черт знает что, — промолвил он. — Это страшно много, особенно для женщины, которая так замечательно трахается.
Кейт отчаянно хотелось заглянуть ему в глаза.
— Мог хотя бы сказать, что я себя специально для тебя приберегала.
Тут уж Джоэль не удержался и, приподняв голову, посмотрел на нее. Однако вопреки ожиданиям Кейт он не улыбался; напротив, казался слегка разгневанным.
— Что ж, в таком случае надеюсь, что не обманул твоих ожиданий, — сдержанно произнес он.
— О, нисколько, — ответила Кейт, целуя его в щеку.
Джоэль посмотрел на часы. В голове звучал тревожный набат, и он понимал, что нужно как можно скорее удрать.
Девка, похоже, была настроена серьезно — она и вправду себя приберегала. Только при чем тут он?
— Завтракать будешь? — быстро спросила Кейт.
— Нет, мне пора бежать.
— Так рано? — огорчилась она. — Но ведь сегодня канун Рождества.
— Ну и что?
— Ничего, наверное. Просто я думала, что сегодня тебе некуда торопиться.
— У меня дел по горло. Подарки еще купить не успел. — Джоэль приподнялся и свесил босые ноги на пол.
— Но кофе хотя бы выпьешь?
— Нет, спасибо, времени уже нет. А где моя одежда?
— Там, где ты ее оставил.
Джоэль озадаченно поскреб в затылке. Кейт улыбнулась.
— В гостиной, — напомнила она.
— Ах да, конечно. — Хлопнув себя по лбу, он босиком пошлепал в гостиную.
Стоя у кровати, Кейт проводила его оскорбленным взглядом. Она чувствовала себя униженной и растоптанной. Несколько минут спустя она услышала, как он беззаботно насвистывает в прихожей. Набросив на себя халат, она вышла из спальни и остановилась в проеме двери.
Джоэль был уже полностью одет. Увидев ее, он спросил:
— Что делаешь на Рождество?
— Поеду к родителям.
— Понятно, — кивнул он и, усевшись на пуф, принялся натягивать носки.
— А ты как встречаешь Рождество?
— К братцу съезжу, — не поднимая головы, ответил Джоэль. — В Хэмпстед.
— Прелестно.
Джоэль не знал, иронизирует она или нет. Он привык, что люди ее круга нередко изъясняются не самым адекватным образом.
— Какое тут ближайшее метро?
— «Саут-Кенсингтон». Пройдешь по улице до пересечения с Фулхэм-роуд и свернешь направо.
Кейт намеренно указала ему совершенно противоположное от станции метро направление. Вне себя от злости, она прошла в спальню. Подонок! Никогда ее еще так не оскорбляли. Пришел, переспал с ней и тут же исчезает.
Словно шлюху подобрал. Не зря говорят — все мужики сволочи! Как же она их ненавидела!
— Захлопнешь за собой дверь! — выкрикнула она. — Я пошла принимать ванну.
Заперев дверь на задвижку, она присела на край ванны. В конце концов, в такую игру можно ведь поиграть и вдвоем.
Повернув краны, чтобы наполнить ванну водой, Кейт сидела в полной прострации. Казалось, ей наплевали в душу!
А Джоэль ей так нравился. Мерзавец, конечно, но тем заманчивее ей казалось покорить его. Вдобавок она хотела поговорить с ним о своем романс. И вовсе не обязательно при этом спать вместе. Теперь же он наверняка больше не захочет с ней встречаться. От жалости к себе Кейт всхлипнула. Мужчина может трахаться с кем угодно и тут же идти к другой любовнице. Неужели они не понимают, что женщины воспринимают все это совсем иначе?
Услышав стук в дверь, она приподняла голову.
— Кейт!
«Помнит хотя бы, как меня зовут, — горько усмехнулась она. — И на том спасибо».
— Что? — откликнулась она, начиная напевать себе под нос.
— Можно мне зайти?
— Зачем?
— Попрощаться.
Что ж, попрощаться так попрощаться. Отодвинув задвижку, Кейт чуть приоткрыла дверь.
— Прощай, — сказала она и попыталась было снова закрыть дверь, но Джоэль успел вставить в щель ногу.
— Как, это все? — спросил он.
— Что — все?
— Все, что я заслужил?
— А на что ты еще надеялся?
— Ну хотя бы на поцелуй.
Кейт отступила к ванне. Она отдавала себе отчет, что проявляет преступную слабость, но ничего не могла с собой поделать.
Глядя, как она закручивает краны, Джоэль мысленно укорял себя за черствость — не стоило ее обижать. Обняв Кейт за плечи, он повернул ее к себе.
— Пожалуй, я лучше закажу такси, — сказал он. — Может, угостишь тогда кофейком на дорогу?
— Телефон на столике у кровати, — отрезала она. — Надеюсь, ты разглядел кровать, когда ложился?
— Ну перестань, Кейт, не обижайся. Мне казалось, что у нас все так хорошо.
— Неужели? — язвительно спросила она.
— А разве тебе не понравилось?
— Не знаю, еще не решила.
— Слушай, а что, если я позвоню тебе в Рождество? И мы встретимся, когда ты вернешься в Лондон. Как ты на это смотришь?
— Бойтесь данайцев, дары приносящих, — продекламировала Кейт.
— В каком смысле? — насторожился Джоэль.
— Не важно, — отмахнулась она. — Хорошо, я дам тебе номер телефона. А когда ты позвонишь? — Господи, неужели у нее ни на грош не осталось гордости?
— Завтра, — быстро пообещал он. — Поздравлю с Рождеством. Хорошо?
— Честное слово? — Боже, до чего же она дошла! Осталось только пасть перед ним ниц и пресмыкаться.
— Да, — улыбнулся он, приподнимая се подбородок. — Ну что, теперь меня удостоят поцелуя?
Кейт рассмеялась и обвила его шею обеими руками.
— Пойду вызову такси, — сказал он минуту спустя, высвобождаясь из объятий.
Кейт проследовала за ним в спальню и на клочке бумаги записала номер телефона своих родителей.
— Слушай, — неожиданно произнес Джоэль. — А что, если я сам сварю кофе?
Кейт с деланным восхищением всплеснула руками.
— Мужчина на кухне! Воплощение вековой мечты всех женщин!
— Не забудь пальто, — сказала Кейт, засовывая в карман Джоэлю бумажку с номером.
Залпом проглотив остатки кофе, Джоэль поставил чашку на стол и порывисто поцеловал Кейт.
— Спасибо, крошка, — сказал он. — Это было замечательно.
И устремился к дверям.
— Пока, — улыбнулась она. — Не забудь позвонить!
Но Джоэля уже и след простыл.
Элламария позвонила Эшли на работу и рассказала, что сразу после ее ухода из «Ритца» Кейт поволокла Джоэля в свое любовное гнездышко. А потом добавила:
— А только что я позвонила Дженнин. Ты в жизни не догадаешься, с кем она Сдаешься? С Мэттью! Мэттью Бордели.
— Но я думала, они давно расстались, — недоуменно промолвила Эшли.
— Ну конечно! Все мы так думали. И тем не менее он сейчас живет у нее. Даже подходит к телефону.
— Что ж, я рада, — вздохнула Эшли. Никто из них не знал, что Мэттью в последний год самым безжалостным образом шантажировал Дженнин.
— А у тебя все в порядке? — осведомилась Элламария.
— О да, — ответила Эшли, даже не пытаясь скрыть горечь.
Разговор был недолгим, поскольку Элламария куда-то торопилась, ей лишь хотелось удостовериться, что сбежавшая накануне из «Ритца» подруга жива и здорова.
Еще раз заверив, что с ней все в полном ажуре, Эшли вернулась к своему занятию — она разрабатывала планы ближайшей рекламной кампании. Полчаса спустя, завершив дела, она собралась уходить. Прихватив пальто, она быстро вышла из кабинета.
— Счастливого Рождества! — пожелала она Аманде, проходя мимо ее комнаты.
— Счастливого Рождества, Эшли! — эхом откликнулась Аманда. — Желаю вам повеселиться на всю катушку!
— И вам тоже, — пожелала Эшли и повернулась, чтобы идти дальше, но в это мгновение кто-то врезался в нее с такой силой, что искры посыпались у нес из глаз, а сумочка и папки, которые она несла, упали на пол.
— Вы что, ослепли, что ли? — услышала Эшли чей-то ворчливый голос.
Эшли круто развернулась.
— В жизни не слышала подобной…
— Подобной — что? — вкрадчиво полюбопытствовал Конрад Фрезер, в глазах которого плясали лукавые искорки.
— Ничего, — гневно отрезала Эшли.
К ее изумлению. Фрезер зашагал дальше, даже не удосужившись наклониться.
— Может, вы мне хотя бы поможете? — выкрикнула она ему вслед.
— Нет.
Уязвленная до глубины души, Эшли настолько растерялась, что вдруг ни с того ни с сего разрыдалась.
— Что тут за шум? — услышала она голос Джулиана.
Тот, выйдя из своего кабинета, сразу увидел Конрада, но не заметил Эшли. — Привет, Конрад. — Смешок. — Да, старина, судя по твоему виду, выспаться тебе этой ночью не удалось.
— Бывало и хуже, — ответил Конрад.
— Эшли! — вдруг вскричал Джулиан.
Эшли замерла на месте. Господи, только не подходи ко мне, подумала она! Пожалуйста! Ради всего святого!
— А ты что здесь делаешь?
— Собираю вещи, которые выбил из моих рук мистер Конрад, — ответила она, не поднимая головы.
— Позволь, я помогу.
— Нет, нет, спасибо. Я уже все собрала. — Она встала, смахивая с глаз последние слезинки.
Джулиан сразу понял, что она плакала. Он обратился к Конраду:
— Что случилось?
— Она на меня налетела, — пожал плечами Конрад. — А вот почему плачет — ума не приложу. — В это мгновение, впервые приглядевшись повнимательнее, он узнал Эшли и глухо застонал — Простите меня, — поспешно добавил он. — Это я виноват — просто не смотрел, куда иду.
— Вот именно! — выпалила Эшли; слезы вновь застлали ей глаза. — Должно быть, это просто выше вашего достоинства.
Конрад презрительно фыркнул:
— Да у нее просто истерика!
— Я сам с ней разберусь, — заявил Джулиан, поворачиваясь к нему спиной. — Что с тобой, Эш? Ты ушиблась?
Тебе плохо?
— А ты как думаешь! — воскликнула она, бегом устремляясь прочь.
— Слушай, Джулиан, у тебя тут все бабы такие? — ворчливо спросил Фрезер.
— Не надо, Конрад.
Его компаньон пожал плечами:
— Ладно, разбирайся с ними сам. Чашку кофе, пожалуйста, — бросил он Амандс, которая раболепно таращилась на него, и скрылся в кабинете Джулиана.
Джулиан обернулся, но Эшли уже исчезла в конце коридора. Господи, что за идиотизм! Черт бы ее побрал! Да и Бланш тоже!
Глава 10
Домой Эшли вернулась около семи вечера. Алекс встретил ее в радостном возбуждении. Эшли с трудом удержалась от слез, когда Алекс обвил се шею ручонками и неловко чмокнул в уголок губ.
Когда Эшли спустилась в кухню, ее мать хлопотала над праздничной индейкой, а отец сидел за столом. В эту минуту в дверь постучали. Отец встал и пошел открывать. Вернувшись, сказал Эшли, что ее спрашивает некий мистер Каффин. Эшли вопросительно посмотрела на мать, но та только пожала плечами.
Эшли слушала мистера Каффина несколько минут, прежде чем смысл того, о чем он говорил, начал доходить до нее. И даже тогда она еще долго не могла вымолвить ни, слова. По словам мистера Каффина, роскошный белый «мерседес», припаркованный рядом с «ровером» се отца, принадлежит ей. Подойдя к новенькому сверкающему автомобилю, Эшли, к своему дальнейшему изумлению, увидела, что в коробке на переднем сиденье ползает крохотный щенок Лабрадора. Прочтя записку от Джулиана, она поняла, что щенок предназначен для Алекса.
В ту ночь Эшли выплакала все глаза. Баснословные подарки красноречивее всяких слов поведали ей, что между ней и Джулианом все кончено. Он расплатился за ее любовь, и теперь они квиты. Уже брезжил рассвет, когда она забралась в постель к Алексу, и, забывшись тяжелым сном, до самого утра крепко сжимала в объятиях худенькое тельце.
А в нескольких милях от нее, в другой части Суррея, Кейт и Элламария безудержно поглощали красное вино в компании с отцом Кейт, в то время как ее мать готовила в кухне обед на пять персон. Она хотела, чтобы к возвращению сына еда еще не остыла. Кейт с отцом уже давно перестали уверять ее, что Джонатан никогда не вернется, они просто не мешали ей делать то, что заблагорассудится.
Всякий раз, когда звонил телефон, Элламария и Кейт затаив дыхание ждали, что их позовут к аппарату, однако первый день Рождества прошел, а ни Боб, ни Джоэль так и не позвонили.
И вдруг, когда шел уже День подарков, Джоэль приехал сам. В первую минуту Кейт не поверила собственным глазам. Не позвонил, не предупредил, а просто взял и свалился как снег на голову. Она была так счастлива, что даже не стала на него обижаться за самоуверенность (мало ли, а вдруг она его вовсе не ждала?).
Элламария осталась дома с мистером Кэллоуэем, а Джоэль повел Кейт гулять. Они так долго не возвращались, что Элламария уже начала испытывать неловкость перед отцом подруги, поскольку тот, тоже прекрасно понимал, что Второй день Рождества. — Примеч, пер. лишь одна причина могла настолько задержать эту парочку. Когда они наконец вернулись, щеки Кейт горели таким огнем, что Элламария мгновенно догадалась: их подозрения были оправданны.
Джоэль остался к ужину, а потом уехал в Лондон.
Элламария тщетно пыталась бороться с нахлынувшими тоской и страхом. Шел час за часом, а Боб так и не звонил ей. Не в силах больше сдерживаться, она сняла трубку и позвонила ему сама. Ответила его жена, и Элламария поспешно надавила на рычажок. После чего принялась изводить себя, представляя Боба дома с Линдой, рождественскую елку, подарки, беззаботный смех и веселье. Легкое опьянение помогало ей легче переносить напряжение, поэтому Элламария то и дело наполняла свою рюмку и рвалась поскорее вернуться в Лондон. К тому времени Боб уже наверняка расскажет о ней своей жене. Иначе и быть не может — ведь он обещал.
Было уже почти десять вечера, когда Эшли подъехала к родительскому дому. Автомобиль Кита она узнала сразу. Удивительно, но даже по прошествии стольких лет ее сердце екнуло при одной лишь мысли о встрече с бывшим мужем.
И дело было даже не в том, что она его любила. Нет, через любовь к Киту Эшли перешагнула давно. Ее теперешнее отношение к нему лишний раз подтверждало поговорку, что время — лучший лекарь. А заколотилось ее сердце оттого, что Эшли знала: Кит по-прежнему ее любит. Сколько раз за один только прошлый год он просил ее забыть о прошлых обидах и вернуться. Хотя бы ради Алекса. Каких только клятв он ей не давал, но Эшли оставалась непреклонна. Ее сердце было отдано Джулиану, а Кит — Кит был всего лишь тенью из се прошлого.
И вот сейчас, держа на руках сонного малыша, она вдруг спросила себя: а знает ли Кит о том, что она рассталась с Джулианом? Ее мать сама, возможно, и не рассказала бы, но ведь Кит мог спросить, и тогда… врать бы ему она не стала. И что за нелегкая его принесла? Они ведь уговорились встретиться на следующий день, чтобы, как и всегда по субботам, отужинать вместе. Тогда бы Эшли сама его встретила.
— Это ты, милая? — спросил отец, выходя в прихожую и включая свет.
— Да. Кит здесь?
— Да, с мамой. Давай я сам его уложу, — предложил он, принимая у нее из рук Алекса.
Передав ему ребенка, Эшли посмотрела на путавшегося у нее в ногах щенка.
— Пожалуй, я сначала поставлю чайник, — сказала она. — За мной. Цезарь!
Щенок растерянно завилял хвостом. Алекса уносили в одну сторону, а его звали в другую. Однако долго раздумывать ему не пришлось — Эшли, решительно схватив Цезаря за ошейник, положила конец его мукам.
Наполнив чайник водой, она поставила его на плиту и сладко потянулась. Жаль, что нельзя сразу лечь спать…
— Привет, Эш! — поздоровался с ней Кит, заходя в кухню.
Она обернулась:
— Здравствуй.
— Прими мои запоздалые поздравления, — сказал он. — А заодно и подарок — он под елкой.
Эшли улыбнулась:
— Спасибо, но только не стоило, право.
— Мне очень хотелось сделать тебе приятное. Алексу мои подарки понравились?
— Не то слово. Видел бы ты, как он прыгал! Железную дорогу установили в его комнате. Завтра посмотришь. Папа его только что унес в постель. Ребенок вконец умотался.
— А где вы были?
— У Кейт. С Элламарией.
— Понятно, — с плохо скрытым недовольством произнес Кит. Подруги составляли часть новой, неведомой ему жизни Эшли, и поэтому он чисто инстинктивно их недолюбливал.
— А как ты встретил Рождество? — спросила она.
— Нормально. Мама, правда, чуть прихворнула, номой старичок в полном порядке.
— А что с мамой?
— Обычная простуда, ничего страшного. А ты как? Как себя чувствуешь?
— Все прекрасно. Устала только немного.
— Твоя мама рассказала мне о Джулиане, — сказал он, чуть помолчав. — Мне очень жаль.
Эшли недоверчиво посмотрела на своего бывшего мужа; его лицо было серьезным, а во взгляде читалось искреннее сочувствие.
— Пустяки, — пожала плечами Эшли. — Переживу как-нибудь.
— Конечно, переживешь, — уверенно сказал Кит. — Время — лучший лекарь.
«Надо же, опять эта поговорка», — подумала Эшли.
Тем временем чайник закипел, и она отвернулась, чтобы заварить чай.
— А куда ты хотел завтра повести Алекса?
— Мне кажется, можно сходить в кино. В «Эшере» как раз показывают новую детскую страшилку Стивена Спилберга. Что-то про пиратов.
Эшли рассмеялась:
— Да, это для него в самый раз. Кстати, у него появился новый приятель — мама тебе сказала?
— Этот? — спросил Кит, указывая на мирно спящего Цезаря, свернувшегося калачиком в большой картонке.
— Да.
— Тоже от Джулиана?
— Да.
— Как и твой «мерседес»?
— Боюсь, что да.
— Что ж, весьма щедро, учитывая все обстоятельства.
— Весьма, — задумчиво повторила Эшли. Затем встрепенулась. — Прихвати поднос, пожалуйста. А я возьму печенье.
Дождавшись, пока он уйдет, Эшли быстро взбежала по лестнице, чтобы поцеловать на ночь Алекса. Она не хотела брать Кита с собой. Очень уж двусмысленно они бы выглядели, стоя вдвоем над спящим ребенком. Однажды она уже допустила эту ошибку: Кит тогда не выдержал и расплакался, начал ее умолять, кричать, и кончилось все тем, что Алекс проснулся. Эшли не хотела, чтобы эта история повторилась. Знай Алекс, что отец стремится всеми правдами и не правдами воссоединиться с ними, а Джулиан их бросил, он вполне мог бы встать на сторону Кита, и они бы уже вдвоем наседали на нее. А сейчас… Эшли понимала, что у нее нет сил, чтобы бороться с ними обоими.
Когда она спустилась в гостиную, Кит сидел на софе и вместе с ее родителями смотрел телевизор. Эшли уселась с ним рядом, стараясь, правда, чтобы их разделяло хоть несколько дюймов. «Травиата» подходила к концу, и мать не таясь утирала платочком слезы умиления.
Когда последние аккорды стихли и на экране появились титры, старики, попрощавшись, отправились спать.
Эшли встала было, чтобы идти за матерью, но Кит схватил ее за руку.
— Давай выпьем по рюмочке. Посидим вдвоем.
Эшли не хотела ему отказывать, но и остаться с ним наедине ей тоже не улыбалось.
Когда Эшли спустилась в кухню, ее мать хлопотала над праздничной индейкой, а отец сидел за столом. В эту минуту в дверь постучали. Отец встал и пошел открывать. Вернувшись, сказал Эшли, что ее спрашивает некий мистер Каффин. Эшли вопросительно посмотрела на мать, но та только пожала плечами.
Эшли слушала мистера Каффина несколько минут, прежде чем смысл того, о чем он говорил, начал доходить до нее. И даже тогда она еще долго не могла вымолвить ни, слова. По словам мистера Каффина, роскошный белый «мерседес», припаркованный рядом с «ровером» се отца, принадлежит ей. Подойдя к новенькому сверкающему автомобилю, Эшли, к своему дальнейшему изумлению, увидела, что в коробке на переднем сиденье ползает крохотный щенок Лабрадора. Прочтя записку от Джулиана, она поняла, что щенок предназначен для Алекса.
В ту ночь Эшли выплакала все глаза. Баснословные подарки красноречивее всяких слов поведали ей, что между ней и Джулианом все кончено. Он расплатился за ее любовь, и теперь они квиты. Уже брезжил рассвет, когда она забралась в постель к Алексу, и, забывшись тяжелым сном, до самого утра крепко сжимала в объятиях худенькое тельце.
А в нескольких милях от нее, в другой части Суррея, Кейт и Элламария безудержно поглощали красное вино в компании с отцом Кейт, в то время как ее мать готовила в кухне обед на пять персон. Она хотела, чтобы к возвращению сына еда еще не остыла. Кейт с отцом уже давно перестали уверять ее, что Джонатан никогда не вернется, они просто не мешали ей делать то, что заблагорассудится.
Всякий раз, когда звонил телефон, Элламария и Кейт затаив дыхание ждали, что их позовут к аппарату, однако первый день Рождества прошел, а ни Боб, ни Джоэль так и не позвонили.
И вдруг, когда шел уже День подарков, Джоэль приехал сам. В первую минуту Кейт не поверила собственным глазам. Не позвонил, не предупредил, а просто взял и свалился как снег на голову. Она была так счастлива, что даже не стала на него обижаться за самоуверенность (мало ли, а вдруг она его вовсе не ждала?).
Элламария осталась дома с мистером Кэллоуэем, а Джоэль повел Кейт гулять. Они так долго не возвращались, что Элламария уже начала испытывать неловкость перед отцом подруги, поскольку тот, тоже прекрасно понимал, что Второй день Рождества. — Примеч, пер. лишь одна причина могла настолько задержать эту парочку. Когда они наконец вернулись, щеки Кейт горели таким огнем, что Элламария мгновенно догадалась: их подозрения были оправданны.
Джоэль остался к ужину, а потом уехал в Лондон.
Элламария тщетно пыталась бороться с нахлынувшими тоской и страхом. Шел час за часом, а Боб так и не звонил ей. Не в силах больше сдерживаться, она сняла трубку и позвонила ему сама. Ответила его жена, и Элламария поспешно надавила на рычажок. После чего принялась изводить себя, представляя Боба дома с Линдой, рождественскую елку, подарки, беззаботный смех и веселье. Легкое опьянение помогало ей легче переносить напряжение, поэтому Элламария то и дело наполняла свою рюмку и рвалась поскорее вернуться в Лондон. К тому времени Боб уже наверняка расскажет о ней своей жене. Иначе и быть не может — ведь он обещал.
Было уже почти десять вечера, когда Эшли подъехала к родительскому дому. Автомобиль Кита она узнала сразу. Удивительно, но даже по прошествии стольких лет ее сердце екнуло при одной лишь мысли о встрече с бывшим мужем.
И дело было даже не в том, что она его любила. Нет, через любовь к Киту Эшли перешагнула давно. Ее теперешнее отношение к нему лишний раз подтверждало поговорку, что время — лучший лекарь. А заколотилось ее сердце оттого, что Эшли знала: Кит по-прежнему ее любит. Сколько раз за один только прошлый год он просил ее забыть о прошлых обидах и вернуться. Хотя бы ради Алекса. Каких только клятв он ей не давал, но Эшли оставалась непреклонна. Ее сердце было отдано Джулиану, а Кит — Кит был всего лишь тенью из се прошлого.
И вот сейчас, держа на руках сонного малыша, она вдруг спросила себя: а знает ли Кит о том, что она рассталась с Джулианом? Ее мать сама, возможно, и не рассказала бы, но ведь Кит мог спросить, и тогда… врать бы ему она не стала. И что за нелегкая его принесла? Они ведь уговорились встретиться на следующий день, чтобы, как и всегда по субботам, отужинать вместе. Тогда бы Эшли сама его встретила.
— Это ты, милая? — спросил отец, выходя в прихожую и включая свет.
— Да. Кит здесь?
— Да, с мамой. Давай я сам его уложу, — предложил он, принимая у нее из рук Алекса.
Передав ему ребенка, Эшли посмотрела на путавшегося у нее в ногах щенка.
— Пожалуй, я сначала поставлю чайник, — сказала она. — За мной. Цезарь!
Щенок растерянно завилял хвостом. Алекса уносили в одну сторону, а его звали в другую. Однако долго раздумывать ему не пришлось — Эшли, решительно схватив Цезаря за ошейник, положила конец его мукам.
Наполнив чайник водой, она поставила его на плиту и сладко потянулась. Жаль, что нельзя сразу лечь спать…
— Привет, Эш! — поздоровался с ней Кит, заходя в кухню.
Она обернулась:
— Здравствуй.
— Прими мои запоздалые поздравления, — сказал он. — А заодно и подарок — он под елкой.
Эшли улыбнулась:
— Спасибо, но только не стоило, право.
— Мне очень хотелось сделать тебе приятное. Алексу мои подарки понравились?
— Не то слово. Видел бы ты, как он прыгал! Железную дорогу установили в его комнате. Завтра посмотришь. Папа его только что унес в постель. Ребенок вконец умотался.
— А где вы были?
— У Кейт. С Элламарией.
— Понятно, — с плохо скрытым недовольством произнес Кит. Подруги составляли часть новой, неведомой ему жизни Эшли, и поэтому он чисто инстинктивно их недолюбливал.
— А как ты встретил Рождество? — спросила она.
— Нормально. Мама, правда, чуть прихворнула, номой старичок в полном порядке.
— А что с мамой?
— Обычная простуда, ничего страшного. А ты как? Как себя чувствуешь?
— Все прекрасно. Устала только немного.
— Твоя мама рассказала мне о Джулиане, — сказал он, чуть помолчав. — Мне очень жаль.
Эшли недоверчиво посмотрела на своего бывшего мужа; его лицо было серьезным, а во взгляде читалось искреннее сочувствие.
— Пустяки, — пожала плечами Эшли. — Переживу как-нибудь.
— Конечно, переживешь, — уверенно сказал Кит. — Время — лучший лекарь.
«Надо же, опять эта поговорка», — подумала Эшли.
Тем временем чайник закипел, и она отвернулась, чтобы заварить чай.
— А куда ты хотел завтра повести Алекса?
— Мне кажется, можно сходить в кино. В «Эшере» как раз показывают новую детскую страшилку Стивена Спилберга. Что-то про пиратов.
Эшли рассмеялась:
— Да, это для него в самый раз. Кстати, у него появился новый приятель — мама тебе сказала?
— Этот? — спросил Кит, указывая на мирно спящего Цезаря, свернувшегося калачиком в большой картонке.
— Да.
— Тоже от Джулиана?
— Да.
— Как и твой «мерседес»?
— Боюсь, что да.
— Что ж, весьма щедро, учитывая все обстоятельства.
— Весьма, — задумчиво повторила Эшли. Затем встрепенулась. — Прихвати поднос, пожалуйста. А я возьму печенье.
Дождавшись, пока он уйдет, Эшли быстро взбежала по лестнице, чтобы поцеловать на ночь Алекса. Она не хотела брать Кита с собой. Очень уж двусмысленно они бы выглядели, стоя вдвоем над спящим ребенком. Однажды она уже допустила эту ошибку: Кит тогда не выдержал и расплакался, начал ее умолять, кричать, и кончилось все тем, что Алекс проснулся. Эшли не хотела, чтобы эта история повторилась. Знай Алекс, что отец стремится всеми правдами и не правдами воссоединиться с ними, а Джулиан их бросил, он вполне мог бы встать на сторону Кита, и они бы уже вдвоем наседали на нее. А сейчас… Эшли понимала, что у нее нет сил, чтобы бороться с ними обоими.
Когда она спустилась в гостиную, Кит сидел на софе и вместе с ее родителями смотрел телевизор. Эшли уселась с ним рядом, стараясь, правда, чтобы их разделяло хоть несколько дюймов. «Травиата» подходила к концу, и мать не таясь утирала платочком слезы умиления.
Когда последние аккорды стихли и на экране появились титры, старики, попрощавшись, отправились спать.
Эшли встала было, чтобы идти за матерью, но Кит схватил ее за руку.
— Давай выпьем по рюмочке. Посидим вдвоем.
Эшли не хотела ему отказывать, но и остаться с ним наедине ей тоже не улыбалось.