Льюис Сьюзен. Классная штучка

   Съемки продлились дольше, чем все ожидали, и Дженнин не было дома почти три недели. Она не стала говорить Мэттью, что на самом деле прилетела в Хитроу два дня назад и прямо из аэропорта, сев на поезд, укатила в Йоркшир, чтобы побыть пару деньков с родителями.
   — Как провела время? — спросил Мэттью, поставив чемодан на пол и обнимая ее.
   — В точности так, как рассказала тебе по телефону, — ответила Дженнин.
   Мэттью рассмеялся, чуть натянуто, как ей показалось.
   — Сейчас я приготовлю кофе, и мы с тобой поговорим, — предложил он.
   Скрепя сердце Дженнин разделась. Больше всего на свете ей бы хотелось сейчас вернуться в пустую квартиру.
   Что за гримаса судьбы? Ведь прежде, когда она приходила домой, ее встречали холод, пыль, пустой холодильник и черствый хлеб. Теперь же, приехав в теплую и обжитую квартиру, в ответ на предложение напоить ее кофе она вновь мечтает об одиночестве. Господи, ну как же угодить этой Дженнин Грей?
   Войдя в гостиную, она с удовольствием заметила, что та сияет чистотой. Запах мастики она уловила еще с порога. На ковре ни пылинки, а прозрачности окон позавидовал бы любой родник. На столе даже красовалась ваза с цветами. Да, Мэттью потрудился на славу.
   Усевшись на диван, она закинула ноги на кофейный столик. Нет, в такой дом возвращаться приятно.
   Мэттью поставил перед ней поднос с кофе.
   — А откуда цветы?
   — Из лавки.
   Она улыбнулась:
   — Очень красиво, спасибо.
   — Я хотел, чтобы к твоему приезду все сверкало, — сказал он. — Мне очень тебя недоставало.
   Дженнин взяла чашку и пригубила кофе.
   — Ты достал то, о чем я тебя просила?
   — Да, все на кухне. Элламария уже звонила. Они с Бобом придут вместе с другими. Сегодня спектакля нет.
   — Отлично, — сказала Дженнин. — А как насчет остальных? Все соберутся?
   — Насколько я знаю, да. Никто по крайней мере не отказывался.
   Взяв журнал из громоздившейся на столике кипы, Дженнин принялась листать его.
   — А это откуда?
   — Утром принес. Из бюро путешествий.
   — Зачем?
   — То есть как это зачем? Чтобы смотаться куда-нибудь. Отдохнуть.
   — И куда бы ты хотел смотаться?
   — Куда-нибудь, где можно кататься на лыжах. Подумай, как здорово было бы вырваться вдвоем! Солнце, снег, лыжи, свежий воздух. Ну и всякие прочие развлечения, само собой. — Мэттью не стал упоминать о компании, с которой познакомился в пивной во время ее отлучки; новые знакомые и пригласили его кататься на лыжах. Мэттью знал, что без Дженнин затея обречена на неудачу, поскольку денег у него не было.
   — Боюсь, что не смогу, Мэтт. Сейчас, во всяком случае.
   — Но я не говорю, что надо ехать прямо сейчас. Можно и через пару недель, пока снег еще не сошел. Что скажешь?
   — Я не люблю лыжи.
   — Откуда ты знаешь? Ты ведь никогда не каталась.
   — Просто не привлекает, и все.
   — А ты только попробуй — сразу втянешься.
   — Спасибо, Мэттью, но меня правда совершенно не тянет кататься на лыжах.
   — Вот увидишь, тебе там понравится, — настойчиво убеждал он.
   — Не думаю, — с сомнением произнесла Дженнин. — Послушай, давай позже вернемся к этому разговору. Сейчас я просто падаю с ног от усталости.
   — Может, не стоит тогда устраивать сегодня эту вечеринку? Давай я обзвоню всех и отменю приглашение. Посидим с тобой вдвоем, тихо и спокойно.
   — Нет, — покачала головой Дженнин. — Я уже три недели не видела своих друзей, да и потом уже поздно идти на попятный. Ничего, чуть-чуть посплю и встану как огурчик.
   Мэттью пожал плечами:
   — Как хочешь. — Он присел рядышком. — Хоть поцелуемся разок, прежде чем ты опять исчезнешь!
   Дженнин закрыла глаза и улыбнулась. Затем, открыв глаза, она увидела, что Мэттью выжидательно смотрит на нее.
   — Ты даже ни разу не подошла ко мне после приезда, — укоризненно сказал он.
   — Извини.
   Дженнин обняла его, и Мэттью, прижав ее к себе, начал покрывать ее лицо поцелуями.
   — Как я рад, что ты вернулась, Джен, — прошептал он, целуя ее в губы.
   Минуту спустя Дженнин высвободилась из его объятий и встала.
   — Ну ладно, иди спать, — вздохнул он. — А я сбегаю за вином. Во сколько тебя разбудить?
   — В шесть.
   — Хорошо. К этому времени я приготовлю ванну.
   Уже раздеваясь у себя в спальне, Дженнин услышала слабую трель дверного звонка. Кто бы это мог быть? Впрочем, она привыкла, что время от времени ей звонили по ошибке; должно быть, на этот раз пришли к кому-то из соседей.
   Откинув покрывало и простыню, она скользнула в постель. Белье благоухало такой свежестью, что Дженнин с трудом удержалась, чтобы не растрогаться — она вовремя вспомнила, что по большому счету Мэттью руководствовался отнюдь не самыми благородными помыслами. Она ни на мгновение не усомнилась в подлинных мотивах его желания вместе отдохнуть.
   В дверь спальни постучали, затем появилась голова Мэттью.
   — Там к тебе пришли, — сказал он. — Ты вроде бы назначила.
   Дженнин нахмурилась:
   — Кому? — Она была убеждена, что никого не приглашала.
   — Ее зовут Мэгги. Мэгги Дивер. Кто она? — вполголоса спросил он.
   Дженнин свесила ноги на пол.
   — Дочь подруги моей мамы. Она приехала устраиваться на работу в парикмахерскую в Вест-Энде. Я как-то сдуру брякнула, что она может остановиться у меня. Должно быть, мама дала ей мой адрес.
   — Ну и что нам теперь с ней делать?
   — А что тут делать? — пожала плечами Дженнин. — Она останется у нас. Ты сказал, что я дома?
   Мэттью молча кивнул.
   — Значит, придется вставать. Проклятие! Дьявольщина!
   — Нет, не вставай, — решительно сказал Мэттью. — Я ведь ей сказал, что ты легла поспать. Я сам займусь ею.
   Постелю ей в гостевой спальне, да? Она довольно милая.
   Ну, давай ложись. Я разбужу тебя в шесть.
   Дженнин послушно улеглась, а Мэттью заботливо подоткнул одеяло и поцеловал ее. Господи, и черт ее дернул за язык пригласить эту провинциалку!
 
   Верный своему обещанию, Мэттью разбудил ее в шесть и сказал, что ванна уже готова. Глаза Дженнин слипались, и вставать совсем не хотелось.
   Войдя в гостиную, Дженнин с недовольством заметила, что Мэгги и Мэттью уже почти прикончили бутылку вина. Только этого ей не хватало — пьяной-девчонки на ее званом вечере. Вдобавок Дженнин тревожило, что в последнее время Мэттью снова начал частенько прикладываться к бутылке.
   Скрывая раздражение, Дженнин, радушно поздоровалась с Мэгги, постаравшись, чтобы девушка чувствовала себя как дома. Однако вскоре выяснилось, что она могла и не беспокоиться — Мэгги держалась совершенно непринужденно, уже успев подружиться с Мэттью. Она без труда вспомнила его роль в телесериале, который крутили пару лет назад, а также несколько рекламных роликов, в которых он с тех пор снимался. Дженнин быстро заметила, что Мэттью уже самодовольно пыжится.
   Он поставил перед ней чистый стакан.
   — Выпьешь вина, Джен?
   — Нет, попозже, спасибо. Я пойду сначала приму ванну.
   — Я могу что-нибудь сделать?
   — Да, можешь пока заняться супом.
   — Каким?
   — Пюре из брюссельской капусты.
   — Фи! — скривилась Мэгги. — Терпеть не могу брюссельскую капусту.
   Дженнин с трудом скрыла раздражение.
   — Вы только попробуйте, — вмешался Мэттью. — Пальчики оближете.
   Однако скепсиса у Мэгги не поубавилось.
   — Так что мне делать? — быстро спросил Мэттью, чувствуя, что Дженнин закипает и с ее губ вот-вот сорвется резкость.
   Дженнин посмотрела на него; похоже, Мэттью был готов на все, лишь бы уговорить ее поехать с ним кататься на лыжах.
   — Сначала приготовь бульон, — сказала она. — Рецепт найдешь в кулинарной книге.
   — Вот и прекрасно, — оживился он и повернулся к Мэгги. — Вы мне поможете?
   Девушка пожала плечами, заметной радости предложение у нее не вызвало.
   Дженнин направилась в ванную. Она уже поняла, какую ошибку допустила, пригласив Мэгги. С этой девушкой хлопот не оберешься. И почему она приехала именно сегодня? Чертова соплячка! Наверняка испортит ей вечер.
   Быстро приняв ванну, она оделась, понимая, что должна попасть на кухню, прежде чем Мэттью устроит там полный разгром.
   Мэттью с облегчением уступил ей место у стола, однако не уходил, услужливо суетясь под рукой. Он вел себя так подобострастно, что уже начинал всерьез действовать Дженнин на нервы.
   — Послушай, — не выдержала она, когда он в пятый раз подряд спросил, чем ей помочь. — Сводил бы ты лучше Мэгги в бар. Без вас я тут скорее управлюсь.
   — Но я только хотел помочь, — надулся Мэттью.
   — Я знаю, ты просто прелесть. Но я и правда буду признательна, если вы оставите меня в покое. Чем больше поваров, тем хуже стряпня.
   — Ой, хочу в бар! — оживилась Мэгги, едва не захлопав в ладоши. — Никогда еще не бывала в лондонских барах.
   — Они ничем не отличаются от любых других, — раздраженно пробурчала Дженнин.
   — Пойдем, Мэгги, — поспешно предложил Мэттью, чувствуя, что с Дженнин лучше не спорить.
   Мэгги пошла одеваться.
   — Только не угощай ее ничем крепче апельсинового сока, — прошипела Дженнин.
   Мэттью согласно кивнул.
   — Через часик вернемся.
   — Лучше через полтора. Когда пиршество будет в самом разгаре.
 
   Час спустя, поставив рыбный пирог в духовку, а шербет в холодильник, Дженнин налила себе полный бокал вина и устроилась в кресле перевести дух. Взяв привезенную с собой газету, она попробовала сосредоточиться па статье о Бобе. Несколько минут спустя в дверь позвонили.
   Превозмогая усталость и чертыхаясь про себя — должно быть, недотепа Мэттью забыл ключ, — Дженнин встала.
   — Да? — сказала она в домофон.
   — Привет, Джен, это Эшли.
   — Эш! — восторженно вскричала Дженнин. — Поднимайся.
   Вскоре на лестнице послышался топот, и ворвалась разгневанная Эшли.
   — Проклятые мужики! Чтоб их разорвало!
   Дженнин расхохоталась.
   — Что натворил Джулиан на этот раз? — спросила она, запирая за подругой дверь.
   — Ах, Джулиан! — хмыкнула Эшли. — На этот раз дело не в нем. Нет, я просто только что заезжала в гараж, чтобы заправиться бензином, маслом и прочей белибердой, когда вдруг заметила, что двое парней таращатся на меня во все глаза.
   — И что тут удивительного? — спросила Дженнин. — Я думала, ты уже давно к этому привыкла. Обаятельная молодая женщина, да еще в «мерседесе» — гарантия мужского внимания.
   — Вот в том-то и беда, — сказала Эшли. — Как же мне все это осточертело! Знаешь, что откололи эти козлы? Они разглядывали меня, что-то обсуждая, и вдруг я отчетливо услышала, как один из них спросил: «Интересно, какова она в постели?» Мерзкий ублюдок!
   Усевшись на диван, Эшли принялась перебирать рекламные буклеты.
   — Расскажи, как прошли съемки, — попросила она. — Где ты была? С кем встречалась? А я и не знала, что ты увлекаешься горными лыжами, — добавила она, разглядывая один из буклетов.
   — Это не я, — сказала Дженнин.:
   — Мэттью принес.
   — А где он сам?
   — В баре. Я его выставила — он меня вконец допек.
   — Бедняга Мэттью!
   — А когда придет твой мистер Уинстон? — спросила Дженнин.
   — Ой, совсем забыла! — всплеснула руками Эшли. — Он не придет. К нему неожиданно приехал племянник погостить на несколько дней.
   — Ах, как жаль. Он такой забавный.
   — Да, — кивнула Эшли. — Он и сам очень огорчился, что подвел нас. Просил перед тобой извиниться.
   — Надеюсь, ты догадалась пригласить вместо него Кита?
   Эшли помотала головой из стороны в сторону и отхлебнула вина.
   — Он сейчас где-то в Дороете.
   — Как у вас с ним?
   — Нормально. Примерно так же, как у вас с Мэттью.
   Приятно, когда рядом есть живая душа, а на большее я не рассчитываю. Жаль только, никак не удается убедить в этом Кита. Не понимает, что дважды в одну реку не войдешь.
   Да, ты еще не знаешь, что вчера мы удостоились высшей премии за рекламу «Ньюслинка».
   — Эшли! — вскричала Дженнин. — Я тебя поздравляю!
   Принесла сюда приз? Что вам дали? Господи, как я рада!
   Выпей еще вина. Эх, надо было шампанского купить.
   Эшли рассмеялась:
   — Сойдет и вино, спасибо. Тем более что выпитого вчера шампанского с лихвой хватило бы, чтобы пустить ко дну «Куин Элизабет».
   Десять минут спустя появилась Кейт, а за ней и остальные гости.

Глава 14

   Вечеринка удалась на славу. Дженнин, как всегда, приготовила такие восхитительные закуски, что даже Мэгги дохлебала суп до конца. Когда Мэттью убирал со стола, Дженнин метнула быстрый взгляд на Мэгги и убедилась, что девушка, слава Богу, слишком пьяна, чтобы принимать участие в беседе.
   Дженнин услышала, как Элламария спросила Кейт, сколько та просадила в Монте-Карло. От ответа Кейт глаза Элламарии поползли па лоб. Она далее поинтересовалась, не видела ли Кейт там каких-нибудь знаменитостей. Кейт сказала, что видела только принца Альберта и еще, кажется, принцессу Стефанию, хотя в последнем и не совсем уверена.
   Элламария пристально наблюдала за тем, как Кейт держится с Джоэлем. Порой, видя, как та едва ли не с открытым ртом ловит каждое его слово, она была готова лезть на стенку. Элламария не сомневалась, что Джоэль — мерзавец, каких днем с огнем не сыскать. Она привыкла судить о людях по глазам, а у Джоэля Мартина они были холодными и жестокими. Перехватив ее взгляд, Джоэль улыбнулся и приподнял бокал в молчаливом тосте. Элламария улыбнулась в ответ. Бедная Кейт, придется ей самой разбираться со своим любовником — никто из них помочь ей тут не в силах.
   Примерно час спустя Джоэль посмотрел на часы и сказал, что ему пора.
   — Утром рано вставать, — объяснил он. Затем, заметив, что Кейт потянулась к своей сумочке, перехватил ее руку. — Тебе спешить некуда, — сказал он. — Оставайся.
   — Но почему? — возразила Кейт, чувствуя, что взгляды всех присутствующих прикованы к ней, и покраснела до корней волос. — Я ведь могу поехать с тобой.
   — Нет, оставайся, — повторил Джоэль. — Я настаиваю.
   Отдыхай, тебе незачем торопиться.
   Дженнин поспешила к подруге на выручку.
   — Пойдем спокойно посидим, поболтаем и выпьем коньячку, — позвала она, вставая.
   Но Кейт задержалась за столом.
   — Почему ты уходишь так рано? — шепотом спросила она Джоэля.
   — Я же сказал — мне рано вставать.
   — Тогда я поеду с тобой.
   — Нет, я должен выспаться. Я поеду к себе.
   — Но я могу и к тебе поехать.
   — Нет, оставайся здесь, с друзьями. Я позвоню завтра.
   — Но завтра вечером мы увидимся? — спросила Кейт, готовая раздавить себя за унижение.
   — Не знаю. Вполне возможно.
   — Я провожу тебя до двери.
   В прихожей Джоэль обнял ее.
   — Поедем ко мне, — произнесла она.
   — Ну, милая, — простонал Джоэль. — Если бы ты знала, как мне этого хочется! Но мне и правда нужно домой.
   Мне еще столько предстоит сделать до утра. Но завтра вечером я непременно приеду. Обещаю. Жди.
   — Я люблю тебя, Джоэль.
   — Угу, — промычал он, целуя ее. Затем застегнул пуговицы на пальто и устремился к двери.
   — Может, скажешь, что тоже меня любишь? — бросила ему вдогонку Кейт.
   — Ты же сама это знаешь, — обернувшись, ответил он.
   Заперев за ним дверь, Кейт обессиленно прислонилась к стене. Господи, до чего все было замечательно во Франции, но теперь, по возвращении в Лондон, Джоэль сделался каким-то холодным и отчужденным. Как же его расшевелить? В гостиной грянул взрыв смеха, но Кейт туда не тянуло. Она была настолько поглощена мыслями о Джоэле, что ни о чем другом не хотела думать.
 
   На следующее утро Дженнин проснулась очень рано.
   Несмотря на то что накануне вечером она старалась поменьше пить, голова все равно раскалывалась. Некоторое время она боролась с собой, пытаясь снова уснуть, но затем отказалась от бесплодных усилий и встала. Мэтгью блаженно похрапывал, и она на цыпочках покинула спальню.
   Не обращая внимания на беспорядок, Дженнин пристроилась на диване с чашечкой кофе и от нечего делать взяла со стола один из туристических буклетов, что принес Мэттью. По правде говоря, она была бы не прочь съездить покататься на лыжах, однако была зла на Мэттью из-за неискренности, с которой он пытался уговорить ее на поездку. Она ведь мигом раскусила, что он задумал.
   Рано или поздно им придется посмотреть правде в глаза. Совместная жизнь у них не складывалась. Или, говоря точнее, не складывалась для нее. Мэттью с самого Рождества буквально из кожи вон лез, чтобы ей угодить, но Дженнин было этого мало. Ей хотелось другого. Но вот чего именно? Мэттью был добрым и внимательным, угадывал все ее желания с полуслова, но в глубине души Дженнин не доверяла ему и хотела большего.
   Она надеялась, что, попривыкнув к совместной жизни с Мэттью, успокоится и безумные желания, обуревающие ее второе «я», потихоньку сойдут на нет, Дженнин панически боялась, что болезнь, которой она и без того не могла должным образом сопротивляться, разовьется в нечто более серьезное, чем раздвоение личности. И почему даже теперь, когда у нее был Мэттью, она по-прежнему уступала ненасытной миссис Грин? Ответить на этот вопрос Дженнин была не в состоянии. А между тем в пору уже было бить тревогу. Днем она была блистательной Дженнин Грей, признанной телезвездой, а вот ночью — едва ли не каждой ночью! — перевоплощалась в миссис Грин, хищную нимфоманку.
   Господи, как же она все это ненавидела! Ненавидела себя, ненавидела похотливых мужчин. Но более всего она ненавидела беззастенчивую узурпацию ее собственного тела бесстыжей миссис Грин.
   Не раз она подумывала о том, чтобы обратиться к врачу, но так и не решилась. Ведь стоило только пронырливым газетчикам об этом пронюхать, и ей конец. Она словно наяву видела кричащие заголовки: «Дженнин Грей госпитализирована по поводу сексуального расстройства», «Двойная жизнь телезвезды», «Кто она — миссис Грин или мисс Грей?» Ни одна телекомпания не примет ее на работу, ни один продюсер не захочет рисковать. И самое страшное: как воспримут скандал ее родители?
   Неужели ей самой не под силу обуздать себя? И за что ей такая страшная кара? А ведь даже покаяться некому, не с кем поделиться своими откровениями.
   Смахивая жгучие слезы обиды и отчаяния, она приподняла голову и вдруг увидела, что в проеме дверей стоит Мэттью.
   — Привет, — с напускной беззаботностью поздоровалась она. — Я и не заметила, что ты тут торчишь.
   — Что-то ты сегодня рано встала.
   — Да, не спалось.
   Вынув из лежавшей на столе пачки «Мальборо» сигарету, он неспешно закурил.
   — Ты была так погружена в свои мысли, что я не решился тебя тревожить.
   — Вот как? Да, я пыталась придумать комментарий к фильму, который мы сняли в Европе. Почему-то ничего толкового в голову не лезет.
   — Тебя ведь что-то гложет, Джен, да? — участливо спросил Мэттью. — Кроме комментария к фильму.
   Она отвела глаза в сторону.
   — Что с тобой?
   Дженнин покачала головой:
   — Ничего. Все в порядке.
   — Тебе станет легче, если ты расскажешь.
   — Я же сказала, Мэттью, все в порядке. — В ее голосе прозвучали раздраженные нотки.
   Он пожал плечами:
   — Что ж, дело твое.
   Некоторое время они сидели, молча попивая кофе.
   — Пожалуй, я пойду приму душ, — сказала она наконец и встала.
   — Джен, зря ты так.
   Дженнин обернулась и по его взгляду поняла: Мэттью ждет от нее ответа.
   — Не сейчас, Мэттью, — сказала она. — Пожалуйста.
   — А когда? Разговор ведь давно назрел, Джем. С тобой творится что-то неладное, и я хочу понять, в чем дело. Я ведь хочу помочь тебе, Джен.
   — Позже поговорим.
   — Нет! — выкрикнул он, напугав ее. — Ты всегда так говоришь, и все на этом кончается. Я уже больше месяца пытаюсь достучаться до твоего разума, но ты всякий раз ускользаешь. Давай поговорим сейчас. Я настаиваю!
   Дженнин провела рукой по своим волосам и устало вздохнула.
   — Что мне делать, Джен? Как убедить тебя выслушать меня?
   Она снова пристроилась на диване и закрыла лицо руками.
   — Послушай, — в его голосе прозвучала мольба, — ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь. Неужели ты не понимаешь, что так продолжаться не может? Я хочу, чтобы мы с тобой превратились в одно целое, хочу жить твоей жизнью. Делить с тобой все тяготы и радости. Ну почему ты меня избегаешь?
   — Это правда, Мэттью? — прошептала она. — Ты и в самом деле хочешь жить моей жизнью?
   — Дженнин! — только и произнес он, уловив в ее голосе иронию.
   — Послушай, Мэттью. — Она опустила руки и посмотрела ему в глаза. — Давай не будем больше притворяться, хорошо? У нас с тобой нет будущего, и мы оба это прекрасно знаем. Так что хватит лицемерить.
   Лицо Мэттью вытянулось.
   — Но… почему?
   — Я не люблю тебя, Мэттью. И я никогда не смогу тебя полюбить, хотя, видит Бог, я пыталась. Ничего не выйдет.
   — Но ведь мы прожили вместе совсем недолго.
   — Это не имеет значения. Ничего не получится, я это точно знаю.
   — Получится, если мы оба постараемся.
   — Нет, Мэттью, это невозможно. И ты должен сам это понять, если посмотришь правде в глаза.
   — У тебя есть кто-то другой?
   — Нет, Мэттью беспомощно развел руками.
   — Тогда я отказываюсь тебя понимать.
   — Здесь нечего понимать, Мэттью. Все очень просто: я не люблю тебя и не хочу продолжать эту агонию.
   — Но ведь я тебя люблю, — сказал он.
   — Нет, — покачала головой Дженнин. — Ты только повторяешь, что меня любишь, хотя мы оба знаем: это не правда. И наша с тобой совместная жизнь — сплошное притворство.
   Мэттью отвернулся и посмотрел в сторону. Вид у него был вконец убитый.
   — Значит, ты хочешь, чтобы я ушел? — промолвил он.
   Его голос предательски задрожал.
   — Да, — жестко сказала Дженнин.
   Мэттью почувствовал, как в горле встал комок.
   — И когда? — с трудом выдавил он.
   — Как только сможешь.
   — Вот так, значит, взять и бесповоротно уйти?
   Дженнин пожала плечами:
   — Да.
   — Но мне некуда идти!
   — Можешь пожить у друзей.
   Глядя на ее холодное лицо, Мэттью почувствовал, что кровь в его жилах вскипает.
   — Тебе и в самом деле наплевать на меня, да, Джен?
   Абсолютно безразлично, что со мной будет?
   — Нет, Мэттью, твоя судьба мне вовсе не безразлична, — ответила Дженнин, отводя глаза. — И ты это сам отлично знаешь.
   — Нет, Джен, — сказал он. — Я знаю только, что впервые рядом с тобой человек, который тебя любит и хочет о тебе заботиться, а ты выставляешь его вон. Так с близкими не поступают.
   — Ну хорошо, — вздохнула она. — Но ведь я уже сказала: я не люблю тебя.
   Мэттью встал, его щеки побагровели.
   — Я понимаю, Джен, — медленно проговорил он. — Ты никогда ко мне ничего не испытывала. Ты просто использовала меня для удовлетворения своих прихотей. Ты ведь любишь только себя, верно? А теперь, когда я тебе больше не нужен, ты выбрасываешь меня, как надоевшую игрушку. Мне жаль тебя, Дженнин, мало того, что ты трусиха, так ты еще и настоящая дрянь! Холодная и расчетливая стерва. Тебе никогда не видать счастья в жизни. Никогда!
   Дженнин понуро уставилась на свои коленки. Слова Мэттью безжалостно хлестали ее по щекам. Да, она трусиха, и вдобавок, по большому счету, ей действительно наплевать на него.
   — Ты же больная! — выкрикнул Мэттью, брызгая слюной. — Ты хоть сама это понимаешь?
   Увидев испуг, промелькнувший в ее глазах, он разразился демоническим хохотом.
   — Да, — неумолимо продолжал он. — И ты сама знаешь, что больная. Что, тебе и на это наплевать?
   — Мэттью, прошу тебя, — прошептала Дженнин. — Ты сам не понимаешь, что говоришь.
   — О нет! — вскричал он. — Уж я-то отлично все понимаю. Я ведь знаю тебя как облупленную, Джен. Мне известно про тебя все. Вот почему я знаю, как тяжело ты больна.
   Тебе лечиться надо.
   Дженнин заколотило, к горлу подступила тошнота.
   — Я… не понимаю, о чем ты говоришь, — еле слышно прошептала она.
   — Ты все прекрасно понимаешь, — безжалостно отрезал Мэттью. — Я уже давно за тобой слежу, и кому, как не мне, знать, почему ты так испугалась, когда я сказал, что ты больна. Ты ведь все поняла, да, Джон? Но несмотря на всю эту мерзость и твое душевное уродство, я все равно тебя люблю.
   — Замолчи, Мэтт! — из последних сил выкрикнула Дженнин. — Замолчи, слышишь?
   — Ага! — торжествующе ощерился Мэттью. — Трудно, значит, в глаза правде смотреть? А ведь пора, Джен. Тебе лечиться надо. Хорошему психиатру показаться. Ты ведь ненормальная. Таким, как ты, не место среди людей.
   — Замолчи же! — закричала Дженнин, зажимая уши. — Я ничего не хочу слышать! Убирайся отсюда! Вон из моего дома и из моей жизни! Ты понял? Я не хочу тебя видеть!
   — О да, Джен, — прошипел Мэттью. — Я все понимаю.
   Дженнин Грей все надоело. Или правильнее сказать — миссис Грин?
   Дженнин похолодела. Кровь отхлынула от ее лица. Господи, когда же он узнал? Сколько выжидал удобного случая, чтобы припереть ее к стенке?
   От его холодного и насмешливого взгляда по спине у нее побежали мурашки. Наклонившись вперед, Дженнин прошептала:
   — Почему же я сразу не догадалась? Ты ведь не изменился ни на йоту, Мэттью. Все это время ты только старательно притворялся. Играл. А вот теперь мы наконец видим прежнего Мэттью.
   — Ах, как чудесно рассуждает наша извращенка! — язвительно процедил Мэттью. — Интересно, ты уже наметила следующую вылазку в мир грязи и похоти? Ведь именно там твое место. А может, ты снова по женщинам решила побегать? За девочками приударить? Кто падет вашей следующей жертвой, миссис Грин? Эшли? Кейт? Элламария? Кто?