Страница:
— Вы шутите? И это спрашиваете вы? Он же убийца! Что я должен был делать?
— Это еще неизвестно.
— Либо он убийца, либо он прикрывал Трипли, если тот убийца. Подробности уже не важны. — Микел смотрел взглядом обвинителя. — Странно, что вы возражаете. Ведь это же вашу сестру выбросили в люк. Я думал, вам будет приятно, что мы убрали выставку.
— Мы не знаем, что там на самом деле случилось.
— Ким, вы меня извините, — в голосе Микела зазвучали интонации чиновника, — но я не совсем понимаю вашу позицию. Кейн виновен в чем-то, возможно, в убийстве, возможно, в помощи и укрывательстве как минимум, и это известно всем.
Она сунула руки в карманы и посмотрела через окно кабинета на экспозицию, на модели военных кораблей, портреты капитанов. У левой стены в объемном дисплее прокручивалась битва при Армагоне.
— Сюда приходят дети, — говорил Микел. — И как же нам тут прославлять убийцу?
— Микел, — сказала она. — Когда выяснится правда, боюсь, вам станет неловко.
У Микела был такой вид, будто тема ему давно надоела.
— Не вижу, как это может случиться. Сколько людей было на корабле? Ну хорошо, если так или иначе выяснится, что он ни в чем не виноват, мы просто все поставим на место, и все будут довольны.
— Все будут довольны.
— Ким, вы что-то знаете, чего не знаю я?
— Нет.
Он глубоко вздохнул.
— Послушайте, Ким, мне самому это не нравится. Это был шок — узнать про Эмили. Про Кайла Трипли я почти ничего не знал, но Кейн… у нас очень немного героев. И терять одного из них очень больно. Особенно этого.
— Тогда не отдавайте его.
— Привет, Солли!
На нем была зеленая рубашка, открытая у ворота, темно-синие штаны и кепочка с козырьком, в которой он ходил под парусом. Шеп показал его в кресле капитана на яхте.
«Привет, Ким. Рад тебя видеть».
По лицу Ким потекли слезы. Она знала, все время знала, что не надо было бы этого делать. Но психоаналитики в один голос твердили, что это лучшая терапия после неожиданной потери. Если ею не злоупотреблять.
— Ненавижу тебя за то, что ты сделал!
«Не было смысла погибать нам обоим. — Он улыбнулся, и Шеп показал улыбку именно такую, как надо. — Как ты?»
— Лучше.
Она глядела на него, мечтая, чтобы силой воли можно было его вернуть. Схватить это изображение, держать, не выпускать никогда. Почему-то казалось, что это будет просто. Протянуть руку и выдернуть его в мир.
«Как среагировали на новости, что ты привезла? Почетный караул был?»
— Решили не разглашать. Я говорила с Вудбриджем. Он беспокоится, как бы туда не полетели другие.
«Неудивительно».
— Если бы я могла поступить по-своему, я бы выяснила, где живут эти гады, и послала бы против них флот.
«Не очень похоже на миролюбивую Ким Брэндивайн, которую я знал».
— А я не миролюбива. Они убили Эмили. Убили тебя. — Он кивал, соглашаясь. — Солли, они лишили меня всего, что мне дорого!
«Не всего. Это преувеличение».
— Как ты можешь такое говорить?
«Потому что тебя ждет долгое будущее. Жаль, что меня при тебе не будет, чтобы разделить его с тобой. Но мы рискнули, и вышло не совсем так, как я рассчитывал. — Солли сдвинул кепочку набекрень. — А что тебе ответил Вудбридж?»
— Согласился, что они очень опасны и что контакта следует избегать.
«Да, они опасны, но, Ким, послушай…»
— Да?
«Вудбридж меня нервирует. Он слишком правильный».
Да нет, нормальный.
«Ты ему не говорила про Архивы?»
— Нет.
«Хорошо. И не говори. — Он посмотрел на нее долгим взглядом. — Что дальше?»
— Хочу уладить дела с Беном Трипли.
«Поедешь туда сама?»
— Завтра.
«О'кей».
— Не одобряешь?
«Дурак он набитый. Ты ему ничего не должна».
— Все-таки…
«О'кей. Только ты с этими людьми поосторожнее. Не доверяй никому из них».
— Солли, Бен вполне нормальный человек. Малость заведенный. Как бы там ни было, а я чувствую свою вину. Все считают, что Эмили убили Кейн и его отец.
«Может, так и было. Кто еще был на корабле?»
— Я все равно не верю.
«Тогда ты знаешь, что тебе надо сделать?»
— Конечно. Найти бортжурналы «Охотника».
23
«Доблестный» стоял на полке, полированный и блестящий. Ким про себя ехидно улыбнулась, вспомнив, что Трипли не догадывается о сущности сверкающей безделушки. Нехорошее, конечно, чувство — ехидство, но никуда его не денешь.
— Я не была уверена, что вы согласитесь меня видеть. — Они были в офисе наедине.
Трипли скрыл эмоции за отстраненным тоном:
— А почему нет, Ким? — Он не встал из-за стола и не предложил ей сесть.
— Я не хотела, чтобы так вышло, как получилось, — сказала она.
— Я это знаю. — Он откинулся на спинку кресла. — Но все мы знаем цену благим намерениям. Вы уничтожили репутацию моего отца. — Бен не повышал голоса. — Он не убивал этих людей. Он никогда никому не причинил вреда.
— Я тоже так считаю. Я думаю, во время полета случилось что-то непредвиденное. Из-за чего и произошла трагедия. — Ким опустилась в кресло. Вся отрепетированная речь рассыпалась. — Это не моя вина.
— В той или иной степени — да. Но сейчас делу ничем не поможешь. Я знаю, что вы действовали не из мстительности. Лучше бы вы с самого начала меня послушали, когда я пытался вас предупредить. Но… — он пожал плечами, — сейчас уже немножко поздно.
— Бен, я никак не могла отказаться от этих поисков. Вопрос был в том, чтобы узнать правду.
— И вы узнали правду, Ким?
Ее глаза посмотрели на «Доблестный».
— Часть правды.
— Часть. — Тут загудел интерком на столе, Трипли взял трубку, послушал, сказал в нее, что займется этим позже, и вернулся к разговору. — И какую же правду вы узнали.
Действительно, какую! Что «Доблестный» — копия той штуки, которую экспедиция Трипли обнаружила по ту сторону от Сент-Джонса? Что «Охотник» подвергся вторжению внеземных существ? Как это объяснить? Она глядела на «Доблестный» как на священную реликвию.
— Скажите, откуда у вас эта модель?
Он бросил на Ким озадаченный взгляд:
— А при чем здесь она?
— Сделайте мне одолжение, Бен, расскажите.
Он пожал плечами:
— Я ее получил от бабушки.
Ким встала, подошла к модели, провела пальцами по панцирю:
— Можно?
— Конечно.
Она взяла кораблик и стала небрежно рассматривать.
— Я бы хотела такую штуку для моего племянника.
Он глянул на модель корабля:
— Могу сделать вам эскиз, если хотите.
— Была бы благодарна. Очень красивая вещь.
— Кажется, я уже говорил, что она принадлежала моему отцу?
Ким кивнула:
— Вам его передала бабушка.
Бен шевельнул желваками:
— Именно. Я так понимаю, это она вам сказала.
— И за это я тоже прошу прощения.
— Ничего страшного. У меня сегодня великодушное настроение. Скажите, а почему такой интерес к модели? Что в ней такого?
— Потерпите секунду, сейчас расскажу. — Ким поднесла модель к лампе, любуясь сверканием полированной поверхности. — Когда вы были мальчиком, вас не волновало, что у корабля нет ходовых труб? Главных двигателей? И вообще непонятно, как он перемещается?
— Ким, — спросил он в полном недоумении, — о чем мы вообще говорим?
Ким поставила перед ним корабль, села на стол и вытащила фотографию фрески Кейна. Бен взял ее, посмотрел, внимательно пригляделся к кораблю в руке Эмили. Еще раз поглядел на «Доблестного», нахмурился, включил настольную лампу.
— Откуда у вас это? — спросил он.
— Фреска на стене виллы Маркиса.
Бен глядел то на фотографию, то на модель.
— Это одно и то же?
— С виду — да.
— А каким чертом оно попало на картину Кейна?
Искренне удивленный, Трипли отложил фотографию, подложил ладони под модель и поднял ее, рассматривая, будто видит в первый раз. Он разглядывал антенны, тарелки датчиков, люки. Внизу на корпусе была длинная дверь, то ли в грузовой трюм, то ли в ангар посадочного модуля. Вот знакомая кольцевая антенна гиперсвязи. А вот бугорок, который для мальчика мог быть ракетной установкой.
Вдруг лицо Трипли потемнело. Он взвесил модель на руке и нахмурился.
— В чем дело? — спросила Ким.
— Не понимаю. — Он смотрел на модель, взвешивая ее на руке. — Он кажется легче, чем был. — Бен поставил корабль на стол и почесал в затылке, провел пальцами по кормовой секции. — Странно.
Ким заметила, что он прищурился.
— Здесь на корпусе должна быть царапина. А ее нет.
— Не поняла.
— Тут была царапина. Ее можно было заметить, только если присмотреться. — Он пригляделся. — И пушка не такая.
Ким впервые заметила короткий штырь, торчащий из носа «Доблестного».
— В каком смысле — не такая?
Он тронул ее пальцем:
— Дуло закругленное.
— И что?
— А должно быть на ощупь неровным. То, что там раньше было, отломалось.
— То есть вы хотите сказать, что модель починили? Или…
— Это не моя модель. Это копия.
— Вы уверены?
— Конечно, уверен! — Бен положил модель на стол, продолжая на нее смотреть. — Черт меня побери, если я понимаю, как это может быть. — Он поднял фотографию фрески Кейна, потом нажал кнопку интеркома. — Мэри, зайдите, пожалуйста, ко мне.
Мэри, темнокожая девушка из приемной, просунула голову в кабинет:
— Да, мистер Трипли?
Он показал ей на «Доблестный».
— Это дубликат, — сказал он. — Вы не знаете, что случилось с оригиналом? Его кто-то разбил и поставил копию?
— Нет, сэр. Насколько мне известно, нет.
— Тогда я ни черта не понимаю, — сказал он, когда Мэри вышла. И посмотрел на Ким. — А вы об этом что-нибудь знаете?
— Нет. — Она тоже ощупывала модель, пытаясь найти зазубрину. — А эти повреждения всегда были?
— Сколько я помню эту модель.
— Странно, — сказала Ким. Потом посмотрела на время и встала. — Ладно, я не хочу отнимать у вас целый день, Бен. Хотела только извиниться перед вами за причиненные хлопоты и еще сказать: я уверена, что, когда все выяснится репутация вашего отца будет восстановлена.
Он посмотрел на нее пристально, в упор.
— Расскажите мне, что вы знаете о «Доблестном».
Она покачала головой:
— Что вы можете знать, как он там оказался?
— Понятия не имею.
— Спасибо, что уделили мне время, Бен. — Она направилась к двери.
— Не за что. — На этот раз он поднялся. — Спасибо, что пришли. Вы дадите мне знать, если выясните? Насчет этой модели?
— Конечно.
Идя к двери, она чувствовала на себе его взгляд.
Ким ехала по главному тротуару, пытаясь разобраться в услышанном. Зачем кому-то красть копию?
Сойдя с тротуара, она смешалась с толпой на променаде, откуда открывался величественный вид на океан.
Зачем?
Медленно бредя между магазинами, она прикидывала возможности. В магазинах торговали в основном сувенирами и одеждой. Вот «Транслюкс», где продают наборы для путешественников. Косметический салон. «Локис», торгующий играми и головоломками. В окне «Локиса» был выставлен постер, на котором художник нарисовал искаженную перспективу. На ней лестница поднималась от площадки к площадке внутри зала и потом, без видимого спуска, соединялась с нижней площадкой. По такой лестнице можно идти вечно и не прийти никуда. И все равно трудно было заметить, где меняется перспектива и лестница возвращается вниз.
Тут Ким поняла, зачем подменили «Доблестный». И кто это сделал.
Через десять минут она влетела в вестибюль «Интерстеллар». Она открыла дверь, ожидая увидеть только Мэри, но приготовив историю на случай, если встретит Бена.
Секретарша сидела в приемной одна. Когда Ким вошла, она подняла глаза.
— Здравствуйте, доктор Брэндивайн. Вы что-нибудь забыли?
— Ручку, — сказала она, притворяясь, что рассматривает диван, на котором сидела. — А, вот она.
Ким вытащила приготовленную ручку из рукава и показала.
— Что ж, — сказала Мэри, — долго искать не пришлось.
— Да. — Ким пошла к двери, по дороге засовывая ручку в нагрудный карман. Перед столом она остановилась. — Кстати, Мэри, не скажете ли вы мне одну вещь?
— Конечно, если знаю.
— Эта история со звездолетом мистера Трипли. У вас что, проблемы с охраной?
— Нет-нет, насколько я знаю, никаких. Это впервые я услышала, что что-то взяли. Наверняка эта штука найдется. Кто-нибудь ее передвинул, когда убирал.
— А уборщики к вам приходят?
— Ночью.
Наконец-то все начинало складываться в картину. Все дело в восприятии, и Ким оказалась так же слепа, как Трипли. Но кто бы мог подумать?
Воодушевленная Ким спустилась на лифте и поехала в заповедник Бланшет. Оттуда она взяла такси до Темпеста, сказав адрес Шейела. По пути она еще раз прорепетировала, что скажет ему — смесь предупреждений и поздравлений. В радужном настроении она была готова торжествовать, почти ожидая, что он при ее приближении выйдет шагом триумфатора. Увидев ее приезд, он поймет, в чем дело, и сам захочет показать свой трофей.
Конечно, тут были этические проблемы, но Ким их оставила на то время, что такси несло ее через ясный день. К ним можно будет вернуться потом. Ведь речь вообще не идет о краже. Шейел, как и она сама, просто хотел решить давнюю загадку. И взять след.
И видит Бог, они теперь возьмут след!
Показались стоящие вокруг дома деревья. Домашний ИР должен был сообщить Шейелу о прибывающей гостье, но двери остались закрытыми.
Ким вылезла и расплатилась.
Такси улетело.
Ким направилась к входу. Дом смотрел на нее молча.
— Шейел, поздравляю! — сказала она.
День был приятен и тих. Жужжали насекомые, голубая сойка смотрела с любопытством, сидя на ограде фонтана.
— Шейел?
Ветерок потянул по верхушкам деревьев.
Ким заглянула в пустые окна. Сойка взлетела и села на крышу.
Ким включила коммуникатор. Ответил женский голос: «Прошу прощения, доктор Толливер сейчас не может разговаривать. Если хотите, можете оставить сообщение».
— Я Ким Брэндивайн, — сообщила Ким. — Я сделала для доктора Толливера некую работу. Не могли бы вы меня с ним соединить?
«Простите, доктор Брэндивайн, но он не любит, когда его беспокоят. Как только он ко мне обратится, я обязательно передам, что вы звонили».
И ИР отключился.
Где же Шейел? Надо было позвонить ему прежде, чем бросаться в такой дальний путь, но она думала, что он дома, и хотела застать его врасплох. И вместе с ним отпраздновать прорыв. Лично.
Она обошла дом вокруг, но никого не увидела ни внутри, ни снаружи.
Куда он мог деваться?
Есть только одно такое место.
Шейел всегда говорил, что очень мало действий направляются разумом. Люди действуют под влиянием эмоций, восприятия, предубеждения. Они будут верить во все, во что привыкли верить, отметая все свидетельства противоположного. Пока не заплывут слишком далеко и не разобьются о скалы реальности.
Если она правильно вычислила Шейела, он сейчас сам напоролся на какие-то скалы. Она вызвала по коммуникатору Шепа.
— Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.
«С удовольствием, Ким».
— Смоделируй мне одну сущность.
«Извини?»
— Считай это интеллектуальным упражнением.
Она сообщила ему все, что знала о захватчике на корабле, о твари в озере. Видимая внетелесность. Зеленые глаза. Зеленый оттенок. Электрические поля. Свободные молекулы водорода. Метан. Кислород.
«Модель я построить могу, — сообщил через несколько минут Шеп, — но не думаю, что такая форма жизни может развиться естественно».
Ким вызвала такси и сейчас смотрела, как оно подлетает.
— Не важно. Что у тебя получилось?
«Неравномерное распределение заряда по отдельным элементам».
— Объясни.
«Живая система, не требующая сплошной оболочки, кожи или панциря. Возможно, что скопления противоположных зарядов, заключенные, скажем, в кармане ионизированного газа, могут вполне эффективно функционировать в виде такой системы».
— Вроде живой батарейки.
«Это было бы сверхсильное упрощение. Объясняю более подробно…»
— Не надо, достаточно. Такая система может достичь разумности?
«Я не знаю точно, как определить разумность. Но она может выполнять очень сложные задачи».
— Например, вести звездолет?
«Вероятно».
— Откуда она будет черпать энергию?
«Ты указала на зеленый оттенок. Зеленые глаза. Это может указывать на присутствие хлоропластов. Они могут преобразовывать свет.
Ким велела флаеру взлетать.
— Как можно сражаться с таким созданием?
«Заманить его в зону особо сильных ветров. Разделить молекулы. Приложить достаточно сильное внешнее давление, чтобы оно не смогло поддерживать свою целостность».
— Раздуть на части.
«Именно».
— У меня может не оказаться под рукой урагана. Что еще есть?
«Думаю, оно может быть уязвимо для короткого замыкания».
Ким направилась на такси в город, в магазин техники, где работала пожилая женщина в строгом черном костюме. Волосы у нее были седые, лицо спокойное. Она казалась здесь неуместной — из тех блестящих культурных дам, которые ведут разговоры об искусстве в собственном салоне.
— Могу ли я вам помочь? — спросила она с безупречной дикцией.
— Да, — ответила Ким. — Мне хотелось бы знать, не заказывал ли вам недавно кто-нибудь модель звездолета? — Она показала фотографию «Доблестного». — Вот такого вида.
— Вы знаете, да, — ответила женщина, приглядевшись. — Нечто подобное мы делали. У нас даже образец остался.
Ага, Шейел, попался!
— А вы не могли бы сделать такой же для меня? — спросила Ким.
— Ту же модель?
— Да, если можно.
— Будем рады. — Женщина посмотрела на экран, выбирая время. — Завтра в это время вас устроит?
— Ой, — сказала Ким, — боюсь, что нет. Я здесь проездом. Уезжаю ближайшим поездом. Я думала, вы сможете это сделать при мне.
Женщина кивнула, поглядела на экран.
— Это займет около часа.
— Вполне годится. Сделайте, я через час приду.
— С доплатой за срочность.
Третье издание «Доблестного» было не хуже двух других. Когда все это закончится, будет отличный сувенир.
Владелица упаковала игрушку, получила плату, и Ким поехала на станцию, успев увидеть хвост грузового поезда, уходящего на восток. Он мигнул огнями, когда ее поезд выезжал из-за поворота.
Поездка от заповедника до Орлиного Гнезда занимала почти два часа. Ким попыталась поспать, но была слишком напряжена. Оставив попытки, она стала просто смотреть в окно.
В двадцать минут девятого по местному времени она вошла в вестибюль «Шлюза», зарегистрировалась, поднялась к себе в номер и включила телефон.
— Мне нужен флаер сегодня вечером.
«Будет сделано, доктор Брэндивайн, — ответил электронный голос, не мужской и не женский. — Вам какую модель?»
— Ту же, что была у меня в прошлый раз, если есть.
«Есть. Что-нибудь еще вам угодно?»
Ким подумала:
— Да. Распятие, осиновый кол и серебряную пулю.
«Простите?»
— Нет-нет, это шутка.
Потом она позвонила в спортивный магазин «Плаза» и заказала портативную микроволновую печь.
— Я еду в заповедную зону, где запрещено разводить костры. «Ага, — сказал автоматический клерк. — У нас как раз такая есть. Какой размер предпочитает мадам?»
— Самый большой из всех, что у вас есть.
«Семейный. Очень хорошо. В такой печи можно приготовить большую лесную птицу».
— Вот и прекрасно, это то, что мне нужно.
Оставалось только время наскоро перекусить, и отель известил, что флаер ее ждет, а пакет из «Плазы» доставлен. Ким натянула куртку, оглядела комнату. Последний раз в «Шлюзе» с ней был Солли. И уговаривал ее не возвращаться в Северин без него.
Ким сунула в карман лазерный резак, подобрала запасной экземпляр «Доблестного» и вышла на крышу.
Через десять минут она летела на юг по ночному небу, озаренному дальними вспышками молний над западными горами. Красивый был вечер, ясный и тихий. В легкой дымке поднимались две луны. Еще одна стояла прямо над головой.
Вдали начали таять огни города. Ким попыталась расслабиться в затемненной кабине, предвкушая реакцию своего старого учителя. Она думала, он будет рад ее видеть, показать свой трофей. И, может быть, будет рад иметь свидетеля, которого можно увлечь за собой. Но в этом Ким не была уверена.
На экранах показался воздушный экипаж, ближе к востоку, идущий параллельным курсом. Это был черно-белый «Всадник туч» — шикарная машина, любимая важными шишками и главами корпораций.
Ким смотрела ему вслед, пока он не свернул и не исчез.
«Доктор, вы не указали место назначения», — напомнил ИР по имени Джерри.
— А у нас его пока нет, — сказала она. — Держись курса на юго-запад, к пику Надежды.
До нее начало доходить, что Шейел вряд ли захочет отдавать «Доблестный».
Обязана ли она — с этической точки зрения — требовать его возвращения? Настаивать? Может быть. Но в глубине души ей было приятно, что Шейел смог им завладеть. И на самом деле ей не хотелось видеть, как он вернется к Трипли. Какое у него право на подобное сокровище? Оно досталось ему случайно, и он сам не понимал его значения.
«Мы прибыли, доктор, — сказал Джерри. — Каковы ваши дальнейшие инструкции?»
Внизу ничего не было видно. Даже озеро терялось во мраке.
— Кружим, — сказала она. — Высота шестьсот метров. Вдоль береговой линии. Ищем приземлившийся флаер.
«Я вам сообщу, если обнаружу».
Машина пошла вдоль береговой линии. Ким искала свет, но видела только сплошную темноту. Через некоторое время Джерри доложил, что описал полный круг.
«Ни на земле, ни в воздухе вблизи нас нет воздушных судов», — сообщил он.
— Ты уверен?
«Да. Пожелаете расширить зону поиска?»
— Нет. — Шейела здесь пока нет, но он прилетит еще до утра. — В деревне есть открытое место, можешь там сесть. Но дверь не открывай.
У Ким не было иллюзии, что закрытая дверь может остановить этих созданий. Но так она чувствовала себя спокойнее.
Она положила руку на микроволновку, попыталась еще раз вызвать Шейела, но опять нарвалась только на ИР.
Она была почти уверена, что знает, как Шейел собирается поступить с «Доблестным»: он должен быть приманкой, заманить фантома, тот объект, который остался после катастрофы на пике Надежды. Шейел Толливер хотел провести первый контакт. Он верил, как верила когда-то она, будто имеет дело с существом, способным воспринимать разумное. С таким, с которым можно вести разговор.
Смертельно опасная наивность.
Флаер опустился между разрушенными домами. На безоблачном небе уходили в бесконечность звезды.
Ким выключила огни, но двигатель глушить не стала.
24
Разрушенные дома отбрасывали в лунном свете длинные тени. С озера задувал резкий холодный ветер, завывал в покинутом городе и сотрясал флаер. Ким надоело сидеть в машине и выглядывать наружу, как испуганный ребенок. В конце концов она открыла дверь и вылезла на землю, но была настороже.
Где-то около полуночи Джерри нарушил ее размышления:
«Приближается воздушное судно».
На экране появилась отметка. Флаер летел с юго-запада, от острова Терминал.
Ким вернулась в кабину.
— Можно его вызвать? «Попытаюсь».
Ким нащупала за спиной дубликат «Доблестного» и поставила рядом с собой на сиденье.
«Канал открыт, доктор Брэндивайн».
— Шейел, это ты?
— Ким! — с неподдельным удивлением произнес Шейел. — Где ты?
— Мне за тебя стыдно, — сказала она. — Ты взял звездолет этого человека.
Долгая пауза.
— Да, я это сделал.
— И что ты собирался с ним делать?
— Хочу поговорить с его пилотом. Если получится. Буду рад, если ты будешь со мной. Где ты?
— На земле. В деревне.
— На востоке есть полоска открытого пляжа. Я сяду там.
Ким глядела на приближающиеся огни.
— Это невозможно, Шейел. То, что ты задумал.
Голос Шейела прозвучал разочарованно и удивленно:
— А почему?
— Чем бы ни был местный гоблин, разговаривать с ним не получится.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю. Поверь мне на слово. Он вроде ИРа, лишенного тела. Создан для выполнения определенных функций, насколько я могу судить. Может быть, нечто вроде автоматического пилота. Но переговоры он вести не может.
— Давай обойдемся без поспешных заключений, Ким. — Флаер начал снижаться. — Все указывает на то, что он разумен.
— Эта штука сумасшедшая, Шейел. И опасная.
— Он здесь потерян и одинок. Застрял здесь почти на тридцать лет. Начать надо с того, чтобы это понять.
— Шейел…
— Если хочешь поздороваться с незнаемым, то нет другого способа это сделать, кроме опасного. Я принимаю эту возможность. Но о злонамеренном ИРе я никогда не слышал.
— А я слышала.
— Ты даешь волю своему воображению, Ким.
— Нет, черт возьми! Я знаю, о чем я говорю. Брось это, хотя бы до тех пор…
— Кажется, ты перепугалась, Ким. Ты меня огорчаешь. Но я тебя понимаю, после того, что тебе пришлось…
— Это еще неизвестно.
— Либо он убийца, либо он прикрывал Трипли, если тот убийца. Подробности уже не важны. — Микел смотрел взглядом обвинителя. — Странно, что вы возражаете. Ведь это же вашу сестру выбросили в люк. Я думал, вам будет приятно, что мы убрали выставку.
— Мы не знаем, что там на самом деле случилось.
— Ким, вы меня извините, — в голосе Микела зазвучали интонации чиновника, — но я не совсем понимаю вашу позицию. Кейн виновен в чем-то, возможно, в убийстве, возможно, в помощи и укрывательстве как минимум, и это известно всем.
Она сунула руки в карманы и посмотрела через окно кабинета на экспозицию, на модели военных кораблей, портреты капитанов. У левой стены в объемном дисплее прокручивалась битва при Армагоне.
— Сюда приходят дети, — говорил Микел. — И как же нам тут прославлять убийцу?
— Микел, — сказала она. — Когда выяснится правда, боюсь, вам станет неловко.
У Микела был такой вид, будто тема ему давно надоела.
— Не вижу, как это может случиться. Сколько людей было на корабле? Ну хорошо, если так или иначе выяснится, что он ни в чем не виноват, мы просто все поставим на место, и все будут довольны.
— Все будут довольны.
— Ким, вы что-то знаете, чего не знаю я?
— Нет.
Он глубоко вздохнул.
— Послушайте, Ким, мне самому это не нравится. Это был шок — узнать про Эмили. Про Кайла Трипли я почти ничего не знал, но Кейн… у нас очень немного героев. И терять одного из них очень больно. Особенно этого.
— Тогда не отдавайте его.
— Привет, Солли!
На нем была зеленая рубашка, открытая у ворота, темно-синие штаны и кепочка с козырьком, в которой он ходил под парусом. Шеп показал его в кресле капитана на яхте.
«Привет, Ким. Рад тебя видеть».
По лицу Ким потекли слезы. Она знала, все время знала, что не надо было бы этого делать. Но психоаналитики в один голос твердили, что это лучшая терапия после неожиданной потери. Если ею не злоупотреблять.
— Ненавижу тебя за то, что ты сделал!
«Не было смысла погибать нам обоим. — Он улыбнулся, и Шеп показал улыбку именно такую, как надо. — Как ты?»
— Лучше.
Она глядела на него, мечтая, чтобы силой воли можно было его вернуть. Схватить это изображение, держать, не выпускать никогда. Почему-то казалось, что это будет просто. Протянуть руку и выдернуть его в мир.
«Как среагировали на новости, что ты привезла? Почетный караул был?»
— Решили не разглашать. Я говорила с Вудбриджем. Он беспокоится, как бы туда не полетели другие.
«Неудивительно».
— Если бы я могла поступить по-своему, я бы выяснила, где живут эти гады, и послала бы против них флот.
«Не очень похоже на миролюбивую Ким Брэндивайн, которую я знал».
— А я не миролюбива. Они убили Эмили. Убили тебя. — Он кивал, соглашаясь. — Солли, они лишили меня всего, что мне дорого!
«Не всего. Это преувеличение».
— Как ты можешь такое говорить?
«Потому что тебя ждет долгое будущее. Жаль, что меня при тебе не будет, чтобы разделить его с тобой. Но мы рискнули, и вышло не совсем так, как я рассчитывал. — Солли сдвинул кепочку набекрень. — А что тебе ответил Вудбридж?»
— Согласился, что они очень опасны и что контакта следует избегать.
«Да, они опасны, но, Ким, послушай…»
— Да?
«Вудбридж меня нервирует. Он слишком правильный».
Да нет, нормальный.
«Ты ему не говорила про Архивы?»
— Нет.
«Хорошо. И не говори. — Он посмотрел на нее долгим взглядом. — Что дальше?»
— Хочу уладить дела с Беном Трипли.
«Поедешь туда сама?»
— Завтра.
«О'кей».
— Не одобряешь?
«Дурак он набитый. Ты ему ничего не должна».
— Все-таки…
«О'кей. Только ты с этими людьми поосторожнее. Не доверяй никому из них».
— Солли, Бен вполне нормальный человек. Малость заведенный. Как бы там ни было, а я чувствую свою вину. Все считают, что Эмили убили Кейн и его отец.
«Может, так и было. Кто еще был на корабле?»
— Я все равно не верю.
«Тогда ты знаешь, что тебе надо сделать?»
— Конечно. Найти бортжурналы «Охотника».
23
Привычность и невидимость — две стороны одной медали.
Олан Кейбел, «Реминисценции», 516 г.
«Доблестный» стоял на полке, полированный и блестящий. Ким про себя ехидно улыбнулась, вспомнив, что Трипли не догадывается о сущности сверкающей безделушки. Нехорошее, конечно, чувство — ехидство, но никуда его не денешь.
— Я не была уверена, что вы согласитесь меня видеть. — Они были в офисе наедине.
Трипли скрыл эмоции за отстраненным тоном:
— А почему нет, Ким? — Он не встал из-за стола и не предложил ей сесть.
— Я не хотела, чтобы так вышло, как получилось, — сказала она.
— Я это знаю. — Он откинулся на спинку кресла. — Но все мы знаем цену благим намерениям. Вы уничтожили репутацию моего отца. — Бен не повышал голоса. — Он не убивал этих людей. Он никогда никому не причинил вреда.
— Я тоже так считаю. Я думаю, во время полета случилось что-то непредвиденное. Из-за чего и произошла трагедия. — Ким опустилась в кресло. Вся отрепетированная речь рассыпалась. — Это не моя вина.
— В той или иной степени — да. Но сейчас делу ничем не поможешь. Я знаю, что вы действовали не из мстительности. Лучше бы вы с самого начала меня послушали, когда я пытался вас предупредить. Но… — он пожал плечами, — сейчас уже немножко поздно.
— Бен, я никак не могла отказаться от этих поисков. Вопрос был в том, чтобы узнать правду.
— И вы узнали правду, Ким?
Ее глаза посмотрели на «Доблестный».
— Часть правды.
— Часть. — Тут загудел интерком на столе, Трипли взял трубку, послушал, сказал в нее, что займется этим позже, и вернулся к разговору. — И какую же правду вы узнали.
Действительно, какую! Что «Доблестный» — копия той штуки, которую экспедиция Трипли обнаружила по ту сторону от Сент-Джонса? Что «Охотник» подвергся вторжению внеземных существ? Как это объяснить? Она глядела на «Доблестный» как на священную реликвию.
— Скажите, откуда у вас эта модель?
Он бросил на Ким озадаченный взгляд:
— А при чем здесь она?
— Сделайте мне одолжение, Бен, расскажите.
Он пожал плечами:
— Я ее получил от бабушки.
Ким встала, подошла к модели, провела пальцами по панцирю:
— Можно?
— Конечно.
Она взяла кораблик и стала небрежно рассматривать.
— Я бы хотела такую штуку для моего племянника.
Он глянул на модель корабля:
— Могу сделать вам эскиз, если хотите.
— Была бы благодарна. Очень красивая вещь.
— Кажется, я уже говорил, что она принадлежала моему отцу?
Ким кивнула:
— Вам его передала бабушка.
Бен шевельнул желваками:
— Именно. Я так понимаю, это она вам сказала.
— И за это я тоже прошу прощения.
— Ничего страшного. У меня сегодня великодушное настроение. Скажите, а почему такой интерес к модели? Что в ней такого?
— Потерпите секунду, сейчас расскажу. — Ким поднесла модель к лампе, любуясь сверканием полированной поверхности. — Когда вы были мальчиком, вас не волновало, что у корабля нет ходовых труб? Главных двигателей? И вообще непонятно, как он перемещается?
— Ким, — спросил он в полном недоумении, — о чем мы вообще говорим?
Ким поставила перед ним корабль, села на стол и вытащила фотографию фрески Кейна. Бен взял ее, посмотрел, внимательно пригляделся к кораблю в руке Эмили. Еще раз поглядел на «Доблестного», нахмурился, включил настольную лампу.
— Откуда у вас это? — спросил он.
— Фреска на стене виллы Маркиса.
Бен глядел то на фотографию, то на модель.
— Это одно и то же?
— С виду — да.
— А каким чертом оно попало на картину Кейна?
Искренне удивленный, Трипли отложил фотографию, подложил ладони под модель и поднял ее, рассматривая, будто видит в первый раз. Он разглядывал антенны, тарелки датчиков, люки. Внизу на корпусе была длинная дверь, то ли в грузовой трюм, то ли в ангар посадочного модуля. Вот знакомая кольцевая антенна гиперсвязи. А вот бугорок, который для мальчика мог быть ракетной установкой.
Вдруг лицо Трипли потемнело. Он взвесил модель на руке и нахмурился.
— В чем дело? — спросила Ким.
— Не понимаю. — Он смотрел на модель, взвешивая ее на руке. — Он кажется легче, чем был. — Бен поставил корабль на стол и почесал в затылке, провел пальцами по кормовой секции. — Странно.
Ким заметила, что он прищурился.
— Здесь на корпусе должна быть царапина. А ее нет.
— Не поняла.
— Тут была царапина. Ее можно было заметить, только если присмотреться. — Он пригляделся. — И пушка не такая.
Ким впервые заметила короткий штырь, торчащий из носа «Доблестного».
— В каком смысле — не такая?
Он тронул ее пальцем:
— Дуло закругленное.
— И что?
— А должно быть на ощупь неровным. То, что там раньше было, отломалось.
— То есть вы хотите сказать, что модель починили? Или…
— Это не моя модель. Это копия.
— Вы уверены?
— Конечно, уверен! — Бен положил модель на стол, продолжая на нее смотреть. — Черт меня побери, если я понимаю, как это может быть. — Он поднял фотографию фрески Кейна, потом нажал кнопку интеркома. — Мэри, зайдите, пожалуйста, ко мне.
Мэри, темнокожая девушка из приемной, просунула голову в кабинет:
— Да, мистер Трипли?
Он показал ей на «Доблестный».
— Это дубликат, — сказал он. — Вы не знаете, что случилось с оригиналом? Его кто-то разбил и поставил копию?
— Нет, сэр. Насколько мне известно, нет.
— Тогда я ни черта не понимаю, — сказал он, когда Мэри вышла. И посмотрел на Ким. — А вы об этом что-нибудь знаете?
— Нет. — Она тоже ощупывала модель, пытаясь найти зазубрину. — А эти повреждения всегда были?
— Сколько я помню эту модель.
— Странно, — сказала Ким. Потом посмотрела на время и встала. — Ладно, я не хочу отнимать у вас целый день, Бен. Хотела только извиниться перед вами за причиненные хлопоты и еще сказать: я уверена, что, когда все выяснится репутация вашего отца будет восстановлена.
Он посмотрел на нее пристально, в упор.
— Расскажите мне, что вы знаете о «Доблестном».
Она покачала головой:
— Что вы можете знать, как он там оказался?
— Понятия не имею.
— Спасибо, что уделили мне время, Бен. — Она направилась к двери.
— Не за что. — На этот раз он поднялся. — Спасибо, что пришли. Вы дадите мне знать, если выясните? Насчет этой модели?
— Конечно.
Идя к двери, она чувствовала на себе его взгляд.
Ким ехала по главному тротуару, пытаясь разобраться в услышанном. Зачем кому-то красть копию?
Сойдя с тротуара, она смешалась с толпой на променаде, откуда открывался величественный вид на океан.
Зачем?
Медленно бредя между магазинами, она прикидывала возможности. В магазинах торговали в основном сувенирами и одеждой. Вот «Транслюкс», где продают наборы для путешественников. Косметический салон. «Локис», торгующий играми и головоломками. В окне «Локиса» был выставлен постер, на котором художник нарисовал искаженную перспективу. На ней лестница поднималась от площадки к площадке внутри зала и потом, без видимого спуска, соединялась с нижней площадкой. По такой лестнице можно идти вечно и не прийти никуда. И все равно трудно было заметить, где меняется перспектива и лестница возвращается вниз.
Тут Ким поняла, зачем подменили «Доблестный». И кто это сделал.
Через десять минут она влетела в вестибюль «Интерстеллар». Она открыла дверь, ожидая увидеть только Мэри, но приготовив историю на случай, если встретит Бена.
Секретарша сидела в приемной одна. Когда Ким вошла, она подняла глаза.
— Здравствуйте, доктор Брэндивайн. Вы что-нибудь забыли?
— Ручку, — сказала она, притворяясь, что рассматривает диван, на котором сидела. — А, вот она.
Ким вытащила приготовленную ручку из рукава и показала.
— Что ж, — сказала Мэри, — долго искать не пришлось.
— Да. — Ким пошла к двери, по дороге засовывая ручку в нагрудный карман. Перед столом она остановилась. — Кстати, Мэри, не скажете ли вы мне одну вещь?
— Конечно, если знаю.
— Эта история со звездолетом мистера Трипли. У вас что, проблемы с охраной?
— Нет-нет, насколько я знаю, никаких. Это впервые я услышала, что что-то взяли. Наверняка эта штука найдется. Кто-нибудь ее передвинул, когда убирал.
— А уборщики к вам приходят?
— Ночью.
Наконец-то все начинало складываться в картину. Все дело в восприятии, и Ким оказалась так же слепа, как Трипли. Но кто бы мог подумать?
Воодушевленная Ким спустилась на лифте и поехала в заповедник Бланшет. Оттуда она взяла такси до Темпеста, сказав адрес Шейела. По пути она еще раз прорепетировала, что скажет ему — смесь предупреждений и поздравлений. В радужном настроении она была готова торжествовать, почти ожидая, что он при ее приближении выйдет шагом триумфатора. Увидев ее приезд, он поймет, в чем дело, и сам захочет показать свой трофей.
Конечно, тут были этические проблемы, но Ким их оставила на то время, что такси несло ее через ясный день. К ним можно будет вернуться потом. Ведь речь вообще не идет о краже. Шейел, как и она сама, просто хотел решить давнюю загадку. И взять след.
И видит Бог, они теперь возьмут след!
Показались стоящие вокруг дома деревья. Домашний ИР должен был сообщить Шейелу о прибывающей гостье, но двери остались закрытыми.
Ким вылезла и расплатилась.
Такси улетело.
Ким направилась к входу. Дом смотрел на нее молча.
— Шейел, поздравляю! — сказала она.
День был приятен и тих. Жужжали насекомые, голубая сойка смотрела с любопытством, сидя на ограде фонтана.
— Шейел?
Ветерок потянул по верхушкам деревьев.
Ким заглянула в пустые окна. Сойка взлетела и села на крышу.
Ким включила коммуникатор. Ответил женский голос: «Прошу прощения, доктор Толливер сейчас не может разговаривать. Если хотите, можете оставить сообщение».
— Я Ким Брэндивайн, — сообщила Ким. — Я сделала для доктора Толливера некую работу. Не могли бы вы меня с ним соединить?
«Простите, доктор Брэндивайн, но он не любит, когда его беспокоят. Как только он ко мне обратится, я обязательно передам, что вы звонили».
И ИР отключился.
Где же Шейел? Надо было позвонить ему прежде, чем бросаться в такой дальний путь, но она думала, что он дома, и хотела застать его врасплох. И вместе с ним отпраздновать прорыв. Лично.
Она обошла дом вокруг, но никого не увидела ни внутри, ни снаружи.
Куда он мог деваться?
Есть только одно такое место.
Шейел всегда говорил, что очень мало действий направляются разумом. Люди действуют под влиянием эмоций, восприятия, предубеждения. Они будут верить во все, во что привыкли верить, отметая все свидетельства противоположного. Пока не заплывут слишком далеко и не разобьются о скалы реальности.
Если она правильно вычислила Шейела, он сейчас сам напоролся на какие-то скалы. Она вызвала по коммуникатору Шепа.
— Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.
«С удовольствием, Ким».
— Смоделируй мне одну сущность.
«Извини?»
— Считай это интеллектуальным упражнением.
Она сообщила ему все, что знала о захватчике на корабле, о твари в озере. Видимая внетелесность. Зеленые глаза. Зеленый оттенок. Электрические поля. Свободные молекулы водорода. Метан. Кислород.
«Модель я построить могу, — сообщил через несколько минут Шеп, — но не думаю, что такая форма жизни может развиться естественно».
Ким вызвала такси и сейчас смотрела, как оно подлетает.
— Не важно. Что у тебя получилось?
«Неравномерное распределение заряда по отдельным элементам».
— Объясни.
«Живая система, не требующая сплошной оболочки, кожи или панциря. Возможно, что скопления противоположных зарядов, заключенные, скажем, в кармане ионизированного газа, могут вполне эффективно функционировать в виде такой системы».
— Вроде живой батарейки.
«Это было бы сверхсильное упрощение. Объясняю более подробно…»
— Не надо, достаточно. Такая система может достичь разумности?
«Я не знаю точно, как определить разумность. Но она может выполнять очень сложные задачи».
— Например, вести звездолет?
«Вероятно».
— Откуда она будет черпать энергию?
«Ты указала на зеленый оттенок. Зеленые глаза. Это может указывать на присутствие хлоропластов. Они могут преобразовывать свет.
Ким велела флаеру взлетать.
— Как можно сражаться с таким созданием?
«Заманить его в зону особо сильных ветров. Разделить молекулы. Приложить достаточно сильное внешнее давление, чтобы оно не смогло поддерживать свою целостность».
— Раздуть на части.
«Именно».
— У меня может не оказаться под рукой урагана. Что еще есть?
«Думаю, оно может быть уязвимо для короткого замыкания».
Ким направилась на такси в город, в магазин техники, где работала пожилая женщина в строгом черном костюме. Волосы у нее были седые, лицо спокойное. Она казалась здесь неуместной — из тех блестящих культурных дам, которые ведут разговоры об искусстве в собственном салоне.
— Могу ли я вам помочь? — спросила она с безупречной дикцией.
— Да, — ответила Ким. — Мне хотелось бы знать, не заказывал ли вам недавно кто-нибудь модель звездолета? — Она показала фотографию «Доблестного». — Вот такого вида.
— Вы знаете, да, — ответила женщина, приглядевшись. — Нечто подобное мы делали. У нас даже образец остался.
Ага, Шейел, попался!
— А вы не могли бы сделать такой же для меня? — спросила Ким.
— Ту же модель?
— Да, если можно.
— Будем рады. — Женщина посмотрела на экран, выбирая время. — Завтра в это время вас устроит?
— Ой, — сказала Ким, — боюсь, что нет. Я здесь проездом. Уезжаю ближайшим поездом. Я думала, вы сможете это сделать при мне.
Женщина кивнула, поглядела на экран.
— Это займет около часа.
— Вполне годится. Сделайте, я через час приду.
— С доплатой за срочность.
Третье издание «Доблестного» было не хуже двух других. Когда все это закончится, будет отличный сувенир.
Владелица упаковала игрушку, получила плату, и Ким поехала на станцию, успев увидеть хвост грузового поезда, уходящего на восток. Он мигнул огнями, когда ее поезд выезжал из-за поворота.
Поездка от заповедника до Орлиного Гнезда занимала почти два часа. Ким попыталась поспать, но была слишком напряжена. Оставив попытки, она стала просто смотреть в окно.
В двадцать минут девятого по местному времени она вошла в вестибюль «Шлюза», зарегистрировалась, поднялась к себе в номер и включила телефон.
— Мне нужен флаер сегодня вечером.
«Будет сделано, доктор Брэндивайн, — ответил электронный голос, не мужской и не женский. — Вам какую модель?»
— Ту же, что была у меня в прошлый раз, если есть.
«Есть. Что-нибудь еще вам угодно?»
Ким подумала:
— Да. Распятие, осиновый кол и серебряную пулю.
«Простите?»
— Нет-нет, это шутка.
Потом она позвонила в спортивный магазин «Плаза» и заказала портативную микроволновую печь.
— Я еду в заповедную зону, где запрещено разводить костры. «Ага, — сказал автоматический клерк. — У нас как раз такая есть. Какой размер предпочитает мадам?»
— Самый большой из всех, что у вас есть.
«Семейный. Очень хорошо. В такой печи можно приготовить большую лесную птицу».
— Вот и прекрасно, это то, что мне нужно.
Оставалось только время наскоро перекусить, и отель известил, что флаер ее ждет, а пакет из «Плазы» доставлен. Ким натянула куртку, оглядела комнату. Последний раз в «Шлюзе» с ней был Солли. И уговаривал ее не возвращаться в Северин без него.
Ким сунула в карман лазерный резак, подобрала запасной экземпляр «Доблестного» и вышла на крышу.
Через десять минут она летела на юг по ночному небу, озаренному дальними вспышками молний над западными горами. Красивый был вечер, ясный и тихий. В легкой дымке поднимались две луны. Еще одна стояла прямо над головой.
Вдали начали таять огни города. Ким попыталась расслабиться в затемненной кабине, предвкушая реакцию своего старого учителя. Она думала, он будет рад ее видеть, показать свой трофей. И, может быть, будет рад иметь свидетеля, которого можно увлечь за собой. Но в этом Ким не была уверена.
На экранах показался воздушный экипаж, ближе к востоку, идущий параллельным курсом. Это был черно-белый «Всадник туч» — шикарная машина, любимая важными шишками и главами корпораций.
Ким смотрела ему вслед, пока он не свернул и не исчез.
«Доктор, вы не указали место назначения», — напомнил ИР по имени Джерри.
— А у нас его пока нет, — сказала она. — Держись курса на юго-запад, к пику Надежды.
До нее начало доходить, что Шейел вряд ли захочет отдавать «Доблестный».
Обязана ли она — с этической точки зрения — требовать его возвращения? Настаивать? Может быть. Но в глубине души ей было приятно, что Шейел смог им завладеть. И на самом деле ей не хотелось видеть, как он вернется к Трипли. Какое у него право на подобное сокровище? Оно досталось ему случайно, и он сам не понимал его значения.
«Мы прибыли, доктор, — сказал Джерри. — Каковы ваши дальнейшие инструкции?»
Внизу ничего не было видно. Даже озеро терялось во мраке.
— Кружим, — сказала она. — Высота шестьсот метров. Вдоль береговой линии. Ищем приземлившийся флаер.
«Я вам сообщу, если обнаружу».
Машина пошла вдоль береговой линии. Ким искала свет, но видела только сплошную темноту. Через некоторое время Джерри доложил, что описал полный круг.
«Ни на земле, ни в воздухе вблизи нас нет воздушных судов», — сообщил он.
— Ты уверен?
«Да. Пожелаете расширить зону поиска?»
— Нет. — Шейела здесь пока нет, но он прилетит еще до утра. — В деревне есть открытое место, можешь там сесть. Но дверь не открывай.
У Ким не было иллюзии, что закрытая дверь может остановить этих созданий. Но так она чувствовала себя спокойнее.
Она положила руку на микроволновку, попыталась еще раз вызвать Шейела, но опять нарвалась только на ИР.
Она была почти уверена, что знает, как Шейел собирается поступить с «Доблестным»: он должен быть приманкой, заманить фантома, тот объект, который остался после катастрофы на пике Надежды. Шейел Толливер хотел провести первый контакт. Он верил, как верила когда-то она, будто имеет дело с существом, способным воспринимать разумное. С таким, с которым можно вести разговор.
Смертельно опасная наивность.
Флаер опустился между разрушенными домами. На безоблачном небе уходили в бесконечность звезды.
Ким выключила огни, но двигатель глушить не стала.
24
Забавно и странно, что люди, считающие свой взгляд на мир научным, упрямо опровергали — перед лицом свидетельств противного, — что призраки существуют, что они проявляют себя и что они, по всей видимости, особо интересуются домами на океанском побережье.
Эми Конн, «Знаменитые призраки Сибрайта», 591 г.
Разрушенные дома отбрасывали в лунном свете длинные тени. С озера задувал резкий холодный ветер, завывал в покинутом городе и сотрясал флаер. Ким надоело сидеть в машине и выглядывать наружу, как испуганный ребенок. В конце концов она открыла дверь и вылезла на землю, но была настороже.
Где-то около полуночи Джерри нарушил ее размышления:
«Приближается воздушное судно».
На экране появилась отметка. Флаер летел с юго-запада, от острова Терминал.
Ким вернулась в кабину.
— Можно его вызвать? «Попытаюсь».
Ким нащупала за спиной дубликат «Доблестного» и поставила рядом с собой на сиденье.
«Канал открыт, доктор Брэндивайн».
— Шейел, это ты?
— Ким! — с неподдельным удивлением произнес Шейел. — Где ты?
— Мне за тебя стыдно, — сказала она. — Ты взял звездолет этого человека.
Долгая пауза.
— Да, я это сделал.
— И что ты собирался с ним делать?
— Хочу поговорить с его пилотом. Если получится. Буду рад, если ты будешь со мной. Где ты?
— На земле. В деревне.
— На востоке есть полоска открытого пляжа. Я сяду там.
Ким глядела на приближающиеся огни.
— Это невозможно, Шейел. То, что ты задумал.
Голос Шейела прозвучал разочарованно и удивленно:
— А почему?
— Чем бы ни был местный гоблин, разговаривать с ним не получится.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю. Поверь мне на слово. Он вроде ИРа, лишенного тела. Создан для выполнения определенных функций, насколько я могу судить. Может быть, нечто вроде автоматического пилота. Но переговоры он вести не может.
— Давай обойдемся без поспешных заключений, Ким. — Флаер начал снижаться. — Все указывает на то, что он разумен.
— Эта штука сумасшедшая, Шейел. И опасная.
— Он здесь потерян и одинок. Застрял здесь почти на тридцать лет. Начать надо с того, чтобы это понять.
— Шейел…
— Если хочешь поздороваться с незнаемым, то нет другого способа это сделать, кроме опасного. Я принимаю эту возможность. Но о злонамеренном ИРе я никогда не слышал.
— А я слышала.
— Ты даешь волю своему воображению, Ким.
— Нет, черт возьми! Я знаю, о чем я говорю. Брось это, хотя бы до тех пор…
— Кажется, ты перепугалась, Ким. Ты меня огорчаешь. Но я тебя понимаю, после того, что тебе пришлось…