Страница:
— А чего ты ждала? — с раздражением ответил Али. — Мы тут торчим уже неделю. Нашли что-нибудь, ради чего приносить такие жертвы? — Он включил микрофон. — Капитан, начинаем подготовку к немедленному отлету.
— Не так сразу, капитан Кассем, — отозвался «Бесстрашный». — Есть ли у вас на борту доктор Ким Брэндивайн?
Али покосился на нее.
— Перейди на видео, — сказала Ким.
Командир линкора был высокий, светловолосый, с широко расставленными синими глазами и аккуратно подстриженными усами. И следов уступчивости нельзя было высмотреть в этих каменных чертах. Не тот партнер, которого хотелось бы иметь на переговорах.
— Давайте, капитан. Доктор Брэндивайн — это я.
— Доктор, я информирован, что в вашем распоряжении находится предмет, являющийся собственностью правительства. Он с вами?
Ким поглядела на Али, он покачал головой. Врать нет смысла — поднимутся на борт и обыщут. — Да.
Очень хорошо. Прошу вас обращаться с ним осторожно. Мы вскоре подойдем для стыковки. Надеюсь, вы подготовите предмет к передаче.
Он отключился.
— Это уже, наверное, все равно, — сказал Али. — Ты же не можешь отдать «Доблестный» владельцам, если они даже «здравствуйте» не хотят сказать. — Вид у него был подавленный.
— Мы все еще передаем словарный пакет?
— Каждые шестьдесят минут.
Все разваливалось. «Доблестный» передадут в какие-нибудь правительственные лаборатории, поиски цивилизации, которая его создала, направят по ложному следу, и Ким уже всю жизнь ничего не услышит о бабочках и пеленах. Мир никогда не узнает о самопожертвовании инопланетян на склоне пика Надежды. А когда произойдет встреча, как бы ни была далека эта дата, встретятся два потенциальных противника.
— Каждый час, — сказала она. — Глупо, правда? В этих обстоятельствах. Мы же не получим результата.
— Кажется, что так.
— Прекрати передачу, Али. У нас еще есть время, попробуем что-нибудь другое.
Она вызвала пакет с «Доблестным» — корабль под серпом луны, корабль над миром, залитым озерами света, корабль на фоне вспыхнувшей новой звезды. Ким сделала хорошую работу, и корабль смотрелся то величественным, то экзотичным, то изящным. Не хватало только яркого пламени из пары сопел.
— Передай вот это, — сказала Ким. — Все картинки передай.
Али дал команду ИРу. Все уставились на консоль. Мигнули лампочки, и изображение ушло в эфир.
На втором этаже была терраса, откуда открывался обзор. Там обычно никого не было, и Ким сейчас поднялась туда и встала в свете звезд, глядя на небо. Линкор с конвоем подойдут меньше чем через два часа.
— Попытка того стоила, Ким. — Голос спугнул мысли. Это был Мэтт с искренней заботой на лице. — Ты себя не вини.
— Я и не виню.
Он сменил тон на более оптимистический:
— Ты подтвердила великое открытие. Мы теперь знаем, что они есть. И у нас есть артефакт. Очень неплохая работа.
— Еще мы знаем, — сказала она, — какой будет их первый вопрос, если мы когда-нибудь сможем с ними говорить.
— Что ж, придется объяснять, как сможем.
— Убили экипаж и захватили корабль? Флаг нам в руки, Мэтт.
— Ким…
— Ладно, брось.
Он сел в кресло.
— Они перепугались, Ким. Трудно обвинить Вудбриджа. Он всего лишь следует твоему совету.
В ночи пылало огромное облако звезд.
— На меня не вешай, — ответила она. — Устала я от этой игры. У него была вся информация, которая есть у меня. Он знает, что случилось на пике Надежды. Знает, что совершил экипаж «Доблестного».
— Но на нем ответственность большая, чем на тебе. Если ты ошибешься — что ж, мы можем потерять корабль. Несколько жизней. Если ошибется он, это может быть катастрофа. Бог знает, что может обрушиться нам на головы. Мы же совсем не изучали, что может означать контакт. Несмотря на проект «Маяк», на все экспедиции, мы никогда не продумали возможные последствия до конца. — Кресло скрипнуло, когда Мэтт изменил позу. — Оставь это, Ким. С точки зрения долгосрочной перспективы нам лучше держаться подальше.
— И ты в это веришь, Мэтт?
Из соседнего коридора донесся сигнал, сообщающий о сканировании. Этот кто-то снова смотрел на них. Проверял, что они не сменили курс. Интересно, как они восприняли военные корабли. Присутствие флота, успокаивающее Али и некоторых из ее коллег, могло и спугнуть всех по соседству.
— Знаешь, — сказала Ким, — если мы сейчас ошибемся, второго шанса у нас может не быть.
— Мы делаем что можем.
Ким поглядела на звезды, на Мэтта, сидящего с закрытыми глазами, принимающего на себя чужую боль, старающегося делать то, что делал всегда — повернуть по возможности все к лучшему. С точки зрения долгосрочной перспективы нам лучше держаться подальше. Он оставил для нее открытую дверь, ведущую обратно в Институт.
— Не понимаю, — сказала она, — почему они не отвечают. Уж о «Доблестном» они должны были бы поговорить.
Он пожал плечами:
— Кто знает? Может, они думают, что мы хотим еще один такой захватить. Или передаем картинки без всякого смысла.
— А в чем будет смысл?
— Не знаю. А какой должен быть смысл?
— «Здравствуйте, мы очень сожалеем».
— Тогда, быть может, надо им показать, что «Доблестный» у нас. Они же не знают на самом деле…
— Ага! Может быть, ты и прав, Мэтт. Мы пока что посылаем…
— Только кучу картинок. Может, надо показать им сам корабль.
Ким открыла канал к пилоту:
— Али, когда будет следующее сканирование?
— Идет как раз сейчас.
— Все еще с интервалом в шестьдесят три минуты?
— Да.
— Сколько у нас времени до прибытия нашего доброго капитана?
— Примерно полтора часа.
— Значит, время еще есть.
— Для чего? — спросили одновременно Мэтт и Али.
— Для выхода наружу. Али, ты можешь сделать так, чтобы на следующем зондировании мы были в тени планеты? Нам нужно прикрыться от этого солнца.
— Как бы там ни было, но я с тобой, — сказал он в конце концов.
— Ты бывал снаружи кораблей?
— А ты?
На том конце коридора была лестница, поднимавшаяся к шлюзу. Ким и Мэтт достали «Доблестный» с витрины, поставили на пол, и Ким тщательно обернула его пластиком.
Али обратился к ней из пилотской кабины, стараясь переубедить. Он напоминал, что у нее нет опыта работы вне корабля. Это опасно. Это бессмысленно. Лучше этого не делать.
Ким поблагодарила его за заботу.
— Я должна попытаться, — сказала она. — Больше у нас ничего не осталось.
Они с Мэттом подняли корабль по лестнице, выбрали пару скафандров и оделись.
Али пришел проверить, что все сделано правильно. Он попытался продолжать уговоры, но кончил словами, что на ее месте поступил бы точно так же.
— Поскольку вряд ли мы сюда вернемся.
Он вышел на площадку, и Ким начала выпуск воздуха из шлюза.
— По крайней мере время выбрано удачно, — сообщил Али по рации скафандра. — Следующее сканирование через восемь минут. А какого события ты ждешь там, снаружи?
— Надеюсь пожать руку инопланетянам.
Открылся внешний люк шлюза. Ким и Мэтт вышли наружу. Это было как выйти ночью на крышу.
Верхняя секция корпуса была плоской и прямоугольной, огороженной перилами высотой в половину человеческого роста. Это было еще в пределах гравитационного поля корабля.
Ким поставила «Доблестный», подошла к краю крыши и заглянула на ту сторону. Голова закружилась, будто она стояла на бесконечно высоком доме, фундамент которого терялся в пустоте. Слева лежал газовый гигант со своей системой колец и лун, закрывая от солнца.
— А что будет, если я свалюсь? — спросила она у Али.
— Ничего. Не упадешь. Но уплыть — уплывешь. И потому лучше не подходить слишком близко к краю.
Мэтт оставался в центре крыши возле «Доблестного».
— Минута до сканирования.
Ким подошла и положила Мэтту руку на плечо. У него был убитый вид.
— Ты хочешь помочь?
— Конечно.
— О'кей. — Ким сняла пластик с кораблика. Мэтт по ее примеру взялся за корабль с одной стороны, она — с другой, и они подняли его с палубы. — Вверх его, — сказала Ким и они подняли кораблик над головой.
Али отсчитывал последние секунды.
— О'кей, ребята, световая отметка. Нас сканируют. Ким будто ощутила покалывание зондирующего излучения, проходящего через три палубы «Мак-Коллума», через нее и обнаруживающего «Доблестный».
— Без толку все это, — произнес Мэтт. — Как религиозный ритуал.
— А это и есть религиозный ритуал.
Ким попыталась приподнять корабль повыше и чуть не упустила.
— Осторожней! — предостерег Мэтт.
— Продолжают сканировать, — сказал Али. — На этот раз дольше.
Ким, помня, что раньше сканирование продолжалось три секунды, начала считать.
— Кажется, на нас обратили внимание.
— Надеюсь, — ответил Мэтт. Она досчитала до девятнадцати.
— Маркер погас, — сообщил Али. — Сканирование кончено.
Ким и Мэтт опустили кораблик на палубу.
— Ким! — снова позвал Али.
— Что?
— Это продолжалось двадцать шесть секунд.
Мэтт оглянулся, может быть, высматривая материализовавшиеся среди звезд огни. Но небеса не изменились.
— Можно уже идти домой. Здесь нам делать нечего.
Ким с трудом села возле «Доблестного». В скафандре это было трудно.
— Я еще посижу.
— Ким…
— Все в порядке, я просто еще не созрела уходить. — Дверь шлюза стояла открытая, изнутри лил свет. — Как только мы уйдем, все кончится.
Он подошел и встал рядом.
Она глядела в вечность, поверх гигантского шара с кольцами, мимо россыпи алмазных звезд, мимо световых рек. И думала об Эмили, погибшей в момент триумфа.
Голос Али:
— Заметили движение.
Терри Танака наблюдала за экранами в центре управления.
— Ким, что-то видно!
Ким с усилием встала:
— Это не «Бесстрашный»?
— Ни в коем случае, — ответил Али взволнованным голосом. — «Бесстрашный» все еще позади нас.
— А где? В какой стороне видно?
— Пеленг ноль шесть ноль, — сказал Али. — Вверх градусов на тридцать.
Ким пришлось вернуться в шлюз, чтобы сориентироваться по носу корабля.
— Объект появился только что, — сообщил Али. — Не знаю откуда.
Хотя и затененная планетой, ослепительная ярость Алнитака пылала. Мэтт приложил перчатку к визору и посмотрел в указанном направлении.
— Ничего не вижу, Ким.
Она тоже ничего не видела.
— Получаем аномальные показания, — доложил Али. — Конфигурация продолжает меняться. Я думаю, это звездолет.
— А что же еще? — удивился голос Сандры. У Ким чаще забилось сердце.
— Форму не меняет? — спросила она.
— Ким, «Бесстрашный» вышел на связь. Кажется, они там несколько возбудились.
— Сколько до него? До предмета с меняющейся конфигурацией?
— Около восьми километров, дистанция уменьшается. Не могу понять, как он оказался так близко, а мы его не заметили.
— Ким, — захлебнулся голос Эрика, — принимаем изображение.
— Текст! — сообщил Пол и взвизгнул: — Это от них!
И Мори:
— Ты уверен? Это же по-английски!
Ким услышала аплодисменты, тут же затихшие. Снова Эрик:
— Я не знаю, о чем это они.
— Ой-ой, — протянула Мона.
— Что они говорят? — спросила нетерпеливо Ким.
— Они спрашивают: «Где они?»
— Где кто? — переспросил Мэтт. По спине Ким пробежал холодок.
— Думаю, они хотят знать, что случилось с экипажем «Доблестного».
— Ким, — произнес голос Али, — эта штука похожа на облако. Когерентное. Движется направленно.
— Слышу.
— Может быть, это такая же пелена. Лучше бы тебе войти внутрь.
— Мэтт, — сказала она, — ты иди. Закрой шлюз и не открывай, пока я не скажу.
— Плохо придумано, — заявила Терри.
— Ким, вернитесь внутрь оба. И быстро. У вас всего пара минут.
Мэтт быстро подошел к шлюзу и застыл в световом пятне, поджидая Ким. Она поглядела на «Доблестный», выглянула за правый борт, подняв глаза градусов на тридцать к небу. И не увидела ничего.
— Давай, Ким! — поторопил Мэтт. — Мы тут ничего не сделаем, только зря погибнем.
Критический момент.
— Сообщи, что они погибли. Мы очень сожалеем, но они погибли. При несчастном случае.
— У нас в словаре нет слова «погибли». И слов «несчастный случай».
Али скомандовал:
— Ким, войди внутрь! Времени уже нет.
— Мэтт…
Мэтт отрицательно мотнул головой и закрыл люк. Потом повернулся и подошел к Ким.
— Это глупо.
— Я тебя одну не брошу.
Ким старалась вспомнить словарь. Там было много слов вроде «камня» или «травы», «дерева» и «листа», «воды» и «земли», «света» и «темноты». Были «облако» и «солнце», «звездолет» и «двигатель». Даже цвета были. Как же описать смерть?
— Скажите так: «У них остановились двигатели. Они ушли темноту».
— Ты уверена, что это надо?
— Уверена, Мори.
— Ладно, делаю.
— Нужен способ выразить сожаление. Есть предложения?
— «Мы хотели бы, чтобы этого не было», — предложила Мона.
— У нас нет слова «хотеть», — возразил Джил. — И синтаксически выходит сложно.
Ким не отрывала глаз от пятнышка на небе, от которого шла к ней пелена.
Споры о том, как обратиться к инопланетянам, сменились раздраженным молчанием.
— Дефективный словарь! — воскликнула Терри.
— Сделали что могли, — огрызнулся Эрик. — Сначала нужно дать основы, а философию уже потом.
Небо зарябило, звезды исчезли.
— Они здесь, — сказала Ким.
— Ким! — донесся рассерженный голос Али. — Почему ты еще снаружи?
— Эрик, — сказала Сандра, — попробуй такое: «Листья наших деревьев падают на землю».
— Да, — одобрила Ким, — звучит хорошо.
— Надо было писателя с собой взять, — заметил Пол.
Облако приближалось, через его складки были видны звезды.
— А как прозвучит «Наши растения стали сухими?»
— Давай и это тоже. Сожаление в такой момент излишним не будет.
Ким и Мэтт стояли рядом не шевелясь. Пелена была похожа на ту, из Северина, только поменьше.
— Та же модель, — сказал Мэтт. Но у этой не было глаз.
И все же Ким знала, что пелена ее видит. Или как-то ощущает другим чувством, отличным от зрения.
— «Наша жизнь теперь темна», — сказала Ким, обращаясь к Мори, одновременно подавляя желание попятиться. Мэтт, к ее удивлению и к его чести, остался рядом.
— У нас нет слов для обозначения времени. Для понятия «теперь».
— Пошли без «теперь», Мори. — С колотящимся сердцем Ким подняла «Доблестный».
Облако раскрылось, распустилось лепестками как цветок, как делало то, на озере, перед тем, как охватить своих жертв. Ким протянула кораблик.
— Не делай резких движений, — предупредил Али. Ким вообще еле могла двигаться. В скафандре вдруг стало тесно.
— Получаем ответ, — сказала Тесла.
И голос Эрика:
— «Мы это вы».
— Бессмыслица.
— У нас одинаковый разум, — предположил Мэтт срывающимся голосом. — Может быть, они понимают, что мы пытаемся сделать.
— Ты правда так думаешь? — спросила Тесла. Ким искренне надеялась, что он прав. Голос Али:
— Как вы там, ребята?
Ким ощутила, как что-то потянуло «Доблестный». Она отпустила кораблик, он стал падать, но медленно, все еще в гравитации. Потом по полированному корпусу заклубился туман, охватил его, и облако вошло внутрь.
Ким услыхала аплодисменты.
А потом они с Мэттом остались на крыше одни.
35
Ким не удалось долго праздновать победу. Не прошло и часа, как «Доблестный» уплыл в темноту за пределы досягаемости сканеров и телескопов «Мак-Коллума» и кораблей флота, а Ким уже была арестована капитаном «Бесстрашного» по обвинению в преднамеренном хищении собственности правительства. Вопреки бурным протестам, она была переведена на борт линкора для доставки на Гринуэй.
Но проблемой, по крайней мере главной, было не это. Мэтт пустил в ход все аргументы, которые мог найти, чтобы убедить командира «Бесстрашного» отменить свой приказ о немедленном возвращении «Мак-Коллума». Али сумел застопорить главную навигационную систему, и таким образом выиграть двенадцать часов, в течение которых команда отчаянно работала, пытаясь установить конструктивные отношения с инопланетянами.
С Ким обращались достаточно хорошо. Передвижения ее были ограничены, но отведенную ей каюту было не сравнить со скромным обиталищем на «Мак-Коллуме». Экипаж был с ней вежлив, хотя и без подчеркнутой приветливости. Людям, очевидно, сказали, что она — серьезный нарушитель, поэтому с ней держали почтительную дистанцию. Капитан отказался ее видеть или с ней говорить, передав через посредника, что не имеет желания выступать свидетелем в суде и рассказывать, что она сказала или не сказала о своих действиях.
Отряд, возглавляемый «Бесстрашным», не уходил, пока «Мак-Коллум» не взял курс домой. Тогда он тоже ушел в гипер и начал длинный перелет к Гринуэю.
Ким в основном читала, занималась физическими упражнениями и спала. Дважды она передавала капитану просьбы, объясняя, что дело идет о научном открытии века, если не всех времен, и спрашивая, не может ли «Бесстрашный» выйти из гипера на час, чтобы она передала рапорт своему начальству.
— Совершенно излишне, — вежливо ответил капитан через представителя. Он был бы рад выполнить ее просьбу, но он уже отправил рапорт. И «Мак-Коллум» — тоже. У него есть копия последнего, которую он ей передает.
В рапорте содержались потрясающие новости о том, что инопланетяне согласились на встречу в будущем, которая будет проведена через одну пятисотую времени оборота газового гиганта. То есть через несколько месяцев.
И вот на второй неделе августа «Бесстрашный» вышел в нормальное пространство и Ким снова вернулась в Небесную Гавань, ожидая ареста. И снова была приятно удивлена: ее приветствовал сам премьер под музыку оркестра, возгласы публики и суета репортеров, фиксирующих все подробности для потомства.
«Я же тебе говорил и повторяю, — сказал Мэтт, встречая ее у причала и сияя. — Никогда не надо недооценивать силу пиара».
История получилась такая громкая, а новости такие хорошие, что политикам было не отмахнуться. Если потом окажется, что инопланетяне опасны — что ж, это будет уже на чужой вахте.
В лифте на пути вниз Ким смотрела специальную передачу, озаглавленную «Встреча у Алнитака». В ней Агостино выступал как человек, продолжавший биться над загадкой пика Надежды, когда остальные опустили руки, и в конце концов сложивший эту головоломку. Ким тоже мельком упомянули.
Новости разворошили всю планету. Потом Ким узнала, что сначала Совет пытался все сохранить под спудом, но это просто было невозможно.
Подготовка к следующей встрече уже шла полным ходом. Ким получила от Агостино письмо с поздравлениями за хорошую работу и обещанием, что, если ее не посадят в тюрьму место в экспедиции ей обеспечено.
Анализ результатов сканирования «Доблестного» показал, что Терри была права и что корабль двигался в нормальном пространстве с помощью управления гравитацией. Метод куда более эффективный, чем все, известное в Девяти Мирах, но, к сожалению, не имея в руках корабля, было невозможно определить, как эта система работает.
Это вызвало некоторое раздражение, особенно когда на второй встрече выяснилось, что инопланетяне вовсе не рвутся объяснять свои технологии. Примерно в это время роль Ким стала известна более четко, и она временно стала мишенью журналистских расследований. Кто-то даже написал книгу, где Ким была выведена предательницей.
Конструкция «Доблестного» также показала необходимость присутствия чего-то вроде этой пелены: детали, требующие периодического обслуживания или регулировки, находились в таких местах, где до них не добраться без серьезной разборки. К ним был доступ через некоторые отдушины, но туда не пролез бы даже миниатюрный организм. Примерный размер члена экипажа был оценен в пять сантиметров с ног до головы — или от крыла до крыла, как мерить.
Все еще несколько пугала информация о природе этих пелен. Даже на ранних стадиях шли споры, какая из двух рас командует. Теперь уже считалось, что пелена — это искусственная форма жизни, биологический ИР, предназначенный для различных целей. Эти создания пилотировали, обслуживали, а при необходимости и защищали звездолеты.
Ким получала приглашения в разные передачи головидения, предложения написать мемуары и даже принять участие в борьбе на выборах. «Ночное кружево» пригласило ее на открытие памятника на берегу Кабри.
Встреча прошла удачно. Ким в ней участвовала, обе расы поставили у Алнитака постоянные станции, и была попытка провести первый так называемый разговор «лицом к лицу». Человечество представлял Эрик Клаймер, и он стал мировой знаменитостью — в основном из-за картинки, где у него на плече сидит бабочка.
После возвращения домой Ким позвонил Кэнон Вудбридж. Это был их первый разговор после его попытки захвата «Доблестного».
— Ты хорошо поработала, — сказал он.
Был поздний вечер ранней осени. После полета «Мак-Коллума» прошел год и четыре месяца. Почти весь день шел дождь, и звезд на небе не было.
— Очень мило с твоей стороны это отметить, Кэнон.
Он сидел за столом. Проницательные глаза блестели в свете лампы, освещающей гостиную Ким.
— Ты сильно рискнула от имени нас всех, но оказалось, что ты была права.
— Ты как будто этому не рад.
— Нет. Я рад, что они нам не угрожают. — Он наклонился вперед, подпер подбородок пальцем. — Ким, я не хочу, чтобы ты неправильно поняла то, что я сейчас скажу. Я очень рад, что эти создания с Ориона настроены благожелательно. По-видимому, благожелательно. Но факт тот, что мы не знаем, как это скажется на нашей жизни в долгосрочной перспективе. Я всегда очень тебя уважал. И мне трудно это сказать, но я хочу, чтобы ты знала: твой поступок — самый безответственный и самоуверенный, какой я только в жизни видел.
И наконец, проявился Майк Плимут. Хранитель Архивов. Как-то зимним вечером он поджидал ее, когда она вышла из Института. Со времени их встречи прошло почти три года.
— Майк! — Ким была смущена, взволнована.
— Привет, Кей! — улыбнулся он.
— Меня зовут Ким.
Он кивнул:
— Я знаю. Тебе много хлопот стоило добыть мою ДНК.
В его голосе не было слышно злости.
— Я прошу прощения. — Они стояли, глядя друг на друга. — Нам был нужен образец. Как ты меня нашел?
— Это было нетрудно. Ты знаменитость.
— Ну… — Ким запнулась. — Я бы хотела извиниться, но…
— Ничего, — сказал он. — Не надо извиняться. Все в порядке.
Вокруг стояли высокие сугробы, и приближалась очередная снежная буря.
— Я рада, что ты приехал. Я бы сама тебе позвонила, но мне было неловко.
— Понимаю. — Он помялся в нерешительности. — Я вот насчет чего думал: у нас же была договоренность поужинать. Я был бы рад…
Она тоже замялась, начала объяснять, что в этот вечер занята, потом подумала, зачем ей это надо, и вообще — какого черта?
— Конечно, Майк. С удовольствием.
Они пошли в «Вид на океан» и заказали по бокалу белого вина, чтобы посмаковать его при свечах. Было еще рано, ресторан был почти пуст и только начинала играть тихая музыка.
Они говорили о путешествиях к Ориону, а когда Ким попыталась сменить тему, спросить, как дела в Архивах, он засмеялся и отмел вопрос.
— Как всегда, — сказал он. — Ничего интересного не было после большого взлома.
Он спросил, что она чувствовала, когда пришло первое сообщение «Где они?», и о чем думала, когда на нее надвигалась пелена, а она стояла на корпусе «Мак-Коллума», и какое это чувство — находиться в одной комнате с чио-чио, как теперь называли инопланетян. Кличка, данная им Терри, прилипла.
Она ответила, что последовательно сменялись радость, страх и что она никогда не была с ними в одной комнате.
— Только Эрик был в одном помещении с ними. Они такие маленькие, и физическая встреча так сложна, что это было один раз — чисто символически. Наверное, мы с ними мало будем проводить времени вместе.
Он спросил ее, зачем корабли были вооружены.
— Это было недоразумение, — ответила Ким. — Устройство, которое убило Эмили — не оружие. Оно используется для проецирования гравитационного поля перед кораблем. И оно меняет пространство. Или материю и энергию, если они окажутся на пути.
Существовала распространенная точка зрения, что новая раса не так способна, как люди. Их цивилизация на тридцать тысяч лет, если не больше, старше нашей, но технология продвинулась не сильно.
— Циклическое развитие, — объяснила Ким. Темные века.
Вверх и вниз. — Похоже, что на автоматический прогресс рассчитывать нельзя. У нас тоже была пара периодов темных веков. Один большой, после Рима, и другой поменьше, здесь. — Ким посмотрела на освещенного свечами собеседника. — Не похоже, чтобы эти периодические спады были просто отклонениями. И одно это знание уже стоит той цены, что мы заплатили.
— Так что ты собираешься делать сейчас? — спросил он.
— Не так сразу, капитан Кассем, — отозвался «Бесстрашный». — Есть ли у вас на борту доктор Ким Брэндивайн?
Али покосился на нее.
— Перейди на видео, — сказала Ким.
Командир линкора был высокий, светловолосый, с широко расставленными синими глазами и аккуратно подстриженными усами. И следов уступчивости нельзя было высмотреть в этих каменных чертах. Не тот партнер, которого хотелось бы иметь на переговорах.
— Давайте, капитан. Доктор Брэндивайн — это я.
— Доктор, я информирован, что в вашем распоряжении находится предмет, являющийся собственностью правительства. Он с вами?
Ким поглядела на Али, он покачал головой. Врать нет смысла — поднимутся на борт и обыщут. — Да.
Очень хорошо. Прошу вас обращаться с ним осторожно. Мы вскоре подойдем для стыковки. Надеюсь, вы подготовите предмет к передаче.
Он отключился.
— Это уже, наверное, все равно, — сказал Али. — Ты же не можешь отдать «Доблестный» владельцам, если они даже «здравствуйте» не хотят сказать. — Вид у него был подавленный.
— Мы все еще передаем словарный пакет?
— Каждые шестьдесят минут.
Все разваливалось. «Доблестный» передадут в какие-нибудь правительственные лаборатории, поиски цивилизации, которая его создала, направят по ложному следу, и Ким уже всю жизнь ничего не услышит о бабочках и пеленах. Мир никогда не узнает о самопожертвовании инопланетян на склоне пика Надежды. А когда произойдет встреча, как бы ни была далека эта дата, встретятся два потенциальных противника.
— Каждый час, — сказала она. — Глупо, правда? В этих обстоятельствах. Мы же не получим результата.
— Кажется, что так.
— Прекрати передачу, Али. У нас еще есть время, попробуем что-нибудь другое.
Она вызвала пакет с «Доблестным» — корабль под серпом луны, корабль над миром, залитым озерами света, корабль на фоне вспыхнувшей новой звезды. Ким сделала хорошую работу, и корабль смотрелся то величественным, то экзотичным, то изящным. Не хватало только яркого пламени из пары сопел.
— Передай вот это, — сказала Ким. — Все картинки передай.
Али дал команду ИРу. Все уставились на консоль. Мигнули лампочки, и изображение ушло в эфир.
На втором этаже была терраса, откуда открывался обзор. Там обычно никого не было, и Ким сейчас поднялась туда и встала в свете звезд, глядя на небо. Линкор с конвоем подойдут меньше чем через два часа.
— Попытка того стоила, Ким. — Голос спугнул мысли. Это был Мэтт с искренней заботой на лице. — Ты себя не вини.
— Я и не виню.
Он сменил тон на более оптимистический:
— Ты подтвердила великое открытие. Мы теперь знаем, что они есть. И у нас есть артефакт. Очень неплохая работа.
— Еще мы знаем, — сказала она, — какой будет их первый вопрос, если мы когда-нибудь сможем с ними говорить.
— Что ж, придется объяснять, как сможем.
— Убили экипаж и захватили корабль? Флаг нам в руки, Мэтт.
— Ким…
— Ладно, брось.
Он сел в кресло.
— Они перепугались, Ким. Трудно обвинить Вудбриджа. Он всего лишь следует твоему совету.
В ночи пылало огромное облако звезд.
— На меня не вешай, — ответила она. — Устала я от этой игры. У него была вся информация, которая есть у меня. Он знает, что случилось на пике Надежды. Знает, что совершил экипаж «Доблестного».
— Но на нем ответственность большая, чем на тебе. Если ты ошибешься — что ж, мы можем потерять корабль. Несколько жизней. Если ошибется он, это может быть катастрофа. Бог знает, что может обрушиться нам на головы. Мы же совсем не изучали, что может означать контакт. Несмотря на проект «Маяк», на все экспедиции, мы никогда не продумали возможные последствия до конца. — Кресло скрипнуло, когда Мэтт изменил позу. — Оставь это, Ким. С точки зрения долгосрочной перспективы нам лучше держаться подальше.
— И ты в это веришь, Мэтт?
Из соседнего коридора донесся сигнал, сообщающий о сканировании. Этот кто-то снова смотрел на них. Проверял, что они не сменили курс. Интересно, как они восприняли военные корабли. Присутствие флота, успокаивающее Али и некоторых из ее коллег, могло и спугнуть всех по соседству.
— Знаешь, — сказала Ким, — если мы сейчас ошибемся, второго шанса у нас может не быть.
— Мы делаем что можем.
Ким поглядела на звезды, на Мэтта, сидящего с закрытыми глазами, принимающего на себя чужую боль, старающегося делать то, что делал всегда — повернуть по возможности все к лучшему. С точки зрения долгосрочной перспективы нам лучше держаться подальше. Он оставил для нее открытую дверь, ведущую обратно в Институт.
— Не понимаю, — сказала она, — почему они не отвечают. Уж о «Доблестном» они должны были бы поговорить.
Он пожал плечами:
— Кто знает? Может, они думают, что мы хотим еще один такой захватить. Или передаем картинки без всякого смысла.
— А в чем будет смысл?
— Не знаю. А какой должен быть смысл?
— «Здравствуйте, мы очень сожалеем».
— Тогда, быть может, надо им показать, что «Доблестный» у нас. Они же не знают на самом деле…
— Ага! Может быть, ты и прав, Мэтт. Мы пока что посылаем…
— Только кучу картинок. Может, надо показать им сам корабль.
Ким открыла канал к пилоту:
— Али, когда будет следующее сканирование?
— Идет как раз сейчас.
— Все еще с интервалом в шестьдесят три минуты?
— Да.
— Сколько у нас времени до прибытия нашего доброго капитана?
— Примерно полтора часа.
— Значит, время еще есть.
— Для чего? — спросили одновременно Мэтт и Али.
— Для выхода наружу. Али, ты можешь сделать так, чтобы на следующем зондировании мы были в тени планеты? Нам нужно прикрыться от этого солнца.
* * *
Мэтту это не понравилось, но поколебать ее решительности он не смог.— Как бы там ни было, но я с тобой, — сказал он в конце концов.
— Ты бывал снаружи кораблей?
— А ты?
На том конце коридора была лестница, поднимавшаяся к шлюзу. Ким и Мэтт достали «Доблестный» с витрины, поставили на пол, и Ким тщательно обернула его пластиком.
Али обратился к ней из пилотской кабины, стараясь переубедить. Он напоминал, что у нее нет опыта работы вне корабля. Это опасно. Это бессмысленно. Лучше этого не делать.
Ким поблагодарила его за заботу.
— Я должна попытаться, — сказала она. — Больше у нас ничего не осталось.
Они с Мэттом подняли корабль по лестнице, выбрали пару скафандров и оделись.
Али пришел проверить, что все сделано правильно. Он попытался продолжать уговоры, но кончил словами, что на ее месте поступил бы точно так же.
— Поскольку вряд ли мы сюда вернемся.
Он вышел на площадку, и Ким начала выпуск воздуха из шлюза.
— По крайней мере время выбрано удачно, — сообщил Али по рации скафандра. — Следующее сканирование через восемь минут. А какого события ты ждешь там, снаружи?
— Надеюсь пожать руку инопланетянам.
Открылся внешний люк шлюза. Ким и Мэтт вышли наружу. Это было как выйти ночью на крышу.
Верхняя секция корпуса была плоской и прямоугольной, огороженной перилами высотой в половину человеческого роста. Это было еще в пределах гравитационного поля корабля.
Ким поставила «Доблестный», подошла к краю крыши и заглянула на ту сторону. Голова закружилась, будто она стояла на бесконечно высоком доме, фундамент которого терялся в пустоте. Слева лежал газовый гигант со своей системой колец и лун, закрывая от солнца.
— А что будет, если я свалюсь? — спросила она у Али.
— Ничего. Не упадешь. Но уплыть — уплывешь. И потому лучше не подходить слишком близко к краю.
Мэтт оставался в центре крыши возле «Доблестного».
— Минута до сканирования.
Ким подошла и положила Мэтту руку на плечо. У него был убитый вид.
— Ты хочешь помочь?
— Конечно.
— О'кей. — Ким сняла пластик с кораблика. Мэтт по ее примеру взялся за корабль с одной стороны, она — с другой, и они подняли его с палубы. — Вверх его, — сказала Ким и они подняли кораблик над головой.
Али отсчитывал последние секунды.
— О'кей, ребята, световая отметка. Нас сканируют. Ким будто ощутила покалывание зондирующего излучения, проходящего через три палубы «Мак-Коллума», через нее и обнаруживающего «Доблестный».
— Без толку все это, — произнес Мэтт. — Как религиозный ритуал.
— А это и есть религиозный ритуал.
Ким попыталась приподнять корабль повыше и чуть не упустила.
— Осторожней! — предостерег Мэтт.
— Продолжают сканировать, — сказал Али. — На этот раз дольше.
Ким, помня, что раньше сканирование продолжалось три секунды, начала считать.
— Кажется, на нас обратили внимание.
— Надеюсь, — ответил Мэтт. Она досчитала до девятнадцати.
— Маркер погас, — сообщил Али. — Сканирование кончено.
Ким и Мэтт опустили кораблик на палубу.
— Ким! — снова позвал Али.
— Что?
— Это продолжалось двадцать шесть секунд.
Мэтт оглянулся, может быть, высматривая материализовавшиеся среди звезд огни. Но небеса не изменились.
— Можно уже идти домой. Здесь нам делать нечего.
Ким с трудом села возле «Доблестного». В скафандре это было трудно.
— Я еще посижу.
— Ким…
— Все в порядке, я просто еще не созрела уходить. — Дверь шлюза стояла открытая, изнутри лил свет. — Как только мы уйдем, все кончится.
Он подошел и встал рядом.
Она глядела в вечность, поверх гигантского шара с кольцами, мимо россыпи алмазных звезд, мимо световых рек. И думала об Эмили, погибшей в момент триумфа.
Голос Али:
— Заметили движение.
Терри Танака наблюдала за экранами в центре управления.
— Ким, что-то видно!
Ким с усилием встала:
— Это не «Бесстрашный»?
— Ни в коем случае, — ответил Али взволнованным голосом. — «Бесстрашный» все еще позади нас.
— А где? В какой стороне видно?
— Пеленг ноль шесть ноль, — сказал Али. — Вверх градусов на тридцать.
Ким пришлось вернуться в шлюз, чтобы сориентироваться по носу корабля.
— Объект появился только что, — сообщил Али. — Не знаю откуда.
Хотя и затененная планетой, ослепительная ярость Алнитака пылала. Мэтт приложил перчатку к визору и посмотрел в указанном направлении.
— Ничего не вижу, Ким.
Она тоже ничего не видела.
— Получаем аномальные показания, — доложил Али. — Конфигурация продолжает меняться. Я думаю, это звездолет.
— А что же еще? — удивился голос Сандры. У Ким чаще забилось сердце.
— Форму не меняет? — спросила она.
— Ким, «Бесстрашный» вышел на связь. Кажется, они там несколько возбудились.
— Сколько до него? До предмета с меняющейся конфигурацией?
— Около восьми километров, дистанция уменьшается. Не могу понять, как он оказался так близко, а мы его не заметили.
— Ким, — захлебнулся голос Эрика, — принимаем изображение.
— Текст! — сообщил Пол и взвизгнул: — Это от них!
И Мори:
— Ты уверен? Это же по-английски!
Ким услышала аплодисменты, тут же затихшие. Снова Эрик:
— Я не знаю, о чем это они.
— Ой-ой, — протянула Мона.
— Что они говорят? — спросила нетерпеливо Ким.
— Они спрашивают: «Где они?»
— Где кто? — переспросил Мэтт. По спине Ким пробежал холодок.
— Думаю, они хотят знать, что случилось с экипажем «Доблестного».
— Ким, — произнес голос Али, — эта штука похожа на облако. Когерентное. Движется направленно.
— Слышу.
— Может быть, это такая же пелена. Лучше бы тебе войти внутрь.
— Мэтт, — сказала она, — ты иди. Закрой шлюз и не открывай, пока я не скажу.
— Плохо придумано, — заявила Терри.
— Ким, вернитесь внутрь оба. И быстро. У вас всего пара минут.
Мэтт быстро подошел к шлюзу и застыл в световом пятне, поджидая Ким. Она поглядела на «Доблестный», выглянула за правый борт, подняв глаза градусов на тридцать к небу. И не увидела ничего.
— Давай, Ким! — поторопил Мэтт. — Мы тут ничего не сделаем, только зря погибнем.
Критический момент.
— Сообщи, что они погибли. Мы очень сожалеем, но они погибли. При несчастном случае.
— У нас в словаре нет слова «погибли». И слов «несчастный случай».
Али скомандовал:
— Ким, войди внутрь! Времени уже нет.
— Мэтт…
Мэтт отрицательно мотнул головой и закрыл люк. Потом повернулся и подошел к Ким.
— Это глупо.
— Я тебя одну не брошу.
Ким старалась вспомнить словарь. Там было много слов вроде «камня» или «травы», «дерева» и «листа», «воды» и «земли», «света» и «темноты». Были «облако» и «солнце», «звездолет» и «двигатель». Даже цвета были. Как же описать смерть?
— Скажите так: «У них остановились двигатели. Они ушли темноту».
— Ты уверена, что это надо?
— Уверена, Мори.
— Ладно, делаю.
— Нужен способ выразить сожаление. Есть предложения?
— «Мы хотели бы, чтобы этого не было», — предложила Мона.
— У нас нет слова «хотеть», — возразил Джил. — И синтаксически выходит сложно.
Ким не отрывала глаз от пятнышка на небе, от которого шла к ней пелена.
Споры о том, как обратиться к инопланетянам, сменились раздраженным молчанием.
— Дефективный словарь! — воскликнула Терри.
— Сделали что могли, — огрызнулся Эрик. — Сначала нужно дать основы, а философию уже потом.
Небо зарябило, звезды исчезли.
— Они здесь, — сказала Ким.
— Ким! — донесся рассерженный голос Али. — Почему ты еще снаружи?
— Эрик, — сказала Сандра, — попробуй такое: «Листья наших деревьев падают на землю».
— Да, — одобрила Ким, — звучит хорошо.
— Надо было писателя с собой взять, — заметил Пол.
Облако приближалось, через его складки были видны звезды.
— А как прозвучит «Наши растения стали сухими?»
— Давай и это тоже. Сожаление в такой момент излишним не будет.
Ким и Мэтт стояли рядом не шевелясь. Пелена была похожа на ту, из Северина, только поменьше.
— Та же модель, — сказал Мэтт. Но у этой не было глаз.
И все же Ким знала, что пелена ее видит. Или как-то ощущает другим чувством, отличным от зрения.
— «Наша жизнь теперь темна», — сказала Ким, обращаясь к Мори, одновременно подавляя желание попятиться. Мэтт, к ее удивлению и к его чести, остался рядом.
— У нас нет слов для обозначения времени. Для понятия «теперь».
— Пошли без «теперь», Мори. — С колотящимся сердцем Ким подняла «Доблестный».
Облако раскрылось, распустилось лепестками как цветок, как делало то, на озере, перед тем, как охватить своих жертв. Ким протянула кораблик.
— Не делай резких движений, — предупредил Али. Ким вообще еле могла двигаться. В скафандре вдруг стало тесно.
— Получаем ответ, — сказала Тесла.
И голос Эрика:
— «Мы это вы».
— Бессмыслица.
— У нас одинаковый разум, — предположил Мэтт срывающимся голосом. — Может быть, они понимают, что мы пытаемся сделать.
— Ты правда так думаешь? — спросила Тесла. Ким искренне надеялась, что он прав. Голос Али:
— Как вы там, ребята?
Ким ощутила, как что-то потянуло «Доблестный». Она отпустила кораблик, он стал падать, но медленно, все еще в гравитации. Потом по полированному корпусу заклубился туман, охватил его, и облако вошло внутрь.
Ким услыхала аплодисменты.
А потом они с Мэттом остались на крыше одни.
35
Первые несколько часов мы бились с фразами вроде «Я есть красный карандаш деревянный коробка». Но постепенно справились с базовым синтаксисом, а Эрик подхватил что-то из их языка, который мы научились воспроизводить на синтезаторе, и тогда мы действительно стали говорить.
Мори Пенн, «Записки», XXVII, 611 г.
Ким не удалось долго праздновать победу. Не прошло и часа, как «Доблестный» уплыл в темноту за пределы досягаемости сканеров и телескопов «Мак-Коллума» и кораблей флота, а Ким уже была арестована капитаном «Бесстрашного» по обвинению в преднамеренном хищении собственности правительства. Вопреки бурным протестам, она была переведена на борт линкора для доставки на Гринуэй.
Но проблемой, по крайней мере главной, было не это. Мэтт пустил в ход все аргументы, которые мог найти, чтобы убедить командира «Бесстрашного» отменить свой приказ о немедленном возвращении «Мак-Коллума». Али сумел застопорить главную навигационную систему, и таким образом выиграть двенадцать часов, в течение которых команда отчаянно работала, пытаясь установить конструктивные отношения с инопланетянами.
С Ким обращались достаточно хорошо. Передвижения ее были ограничены, но отведенную ей каюту было не сравнить со скромным обиталищем на «Мак-Коллуме». Экипаж был с ней вежлив, хотя и без подчеркнутой приветливости. Людям, очевидно, сказали, что она — серьезный нарушитель, поэтому с ней держали почтительную дистанцию. Капитан отказался ее видеть или с ней говорить, передав через посредника, что не имеет желания выступать свидетелем в суде и рассказывать, что она сказала или не сказала о своих действиях.
Отряд, возглавляемый «Бесстрашным», не уходил, пока «Мак-Коллум» не взял курс домой. Тогда он тоже ушел в гипер и начал длинный перелет к Гринуэю.
Ким в основном читала, занималась физическими упражнениями и спала. Дважды она передавала капитану просьбы, объясняя, что дело идет о научном открытии века, если не всех времен, и спрашивая, не может ли «Бесстрашный» выйти из гипера на час, чтобы она передала рапорт своему начальству.
— Совершенно излишне, — вежливо ответил капитан через представителя. Он был бы рад выполнить ее просьбу, но он уже отправил рапорт. И «Мак-Коллум» — тоже. У него есть копия последнего, которую он ей передает.
В рапорте содержались потрясающие новости о том, что инопланетяне согласились на встречу в будущем, которая будет проведена через одну пятисотую времени оборота газового гиганта. То есть через несколько месяцев.
И вот на второй неделе августа «Бесстрашный» вышел в нормальное пространство и Ким снова вернулась в Небесную Гавань, ожидая ареста. И снова была приятно удивлена: ее приветствовал сам премьер под музыку оркестра, возгласы публики и суета репортеров, фиксирующих все подробности для потомства.
«Я же тебе говорил и повторяю, — сказал Мэтт, встречая ее у причала и сияя. — Никогда не надо недооценивать силу пиара».
История получилась такая громкая, а новости такие хорошие, что политикам было не отмахнуться. Если потом окажется, что инопланетяне опасны — что ж, это будет уже на чужой вахте.
В лифте на пути вниз Ким смотрела специальную передачу, озаглавленную «Встреча у Алнитака». В ней Агостино выступал как человек, продолжавший биться над загадкой пика Надежды, когда остальные опустили руки, и в конце концов сложивший эту головоломку. Ким тоже мельком упомянули.
Новости разворошили всю планету. Потом Ким узнала, что сначала Совет пытался все сохранить под спудом, но это просто было невозможно.
Подготовка к следующей встрече уже шла полным ходом. Ким получила от Агостино письмо с поздравлениями за хорошую работу и обещанием, что, если ее не посадят в тюрьму место в экспедиции ей обеспечено.
Анализ результатов сканирования «Доблестного» показал, что Терри была права и что корабль двигался в нормальном пространстве с помощью управления гравитацией. Метод куда более эффективный, чем все, известное в Девяти Мирах, но, к сожалению, не имея в руках корабля, было невозможно определить, как эта система работает.
Это вызвало некоторое раздражение, особенно когда на второй встрече выяснилось, что инопланетяне вовсе не рвутся объяснять свои технологии. Примерно в это время роль Ким стала известна более четко, и она временно стала мишенью журналистских расследований. Кто-то даже написал книгу, где Ким была выведена предательницей.
Конструкция «Доблестного» также показала необходимость присутствия чего-то вроде этой пелены: детали, требующие периодического обслуживания или регулировки, находились в таких местах, где до них не добраться без серьезной разборки. К ним был доступ через некоторые отдушины, но туда не пролез бы даже миниатюрный организм. Примерный размер члена экипажа был оценен в пять сантиметров с ног до головы — или от крыла до крыла, как мерить.
Все еще несколько пугала информация о природе этих пелен. Даже на ранних стадиях шли споры, какая из двух рас командует. Теперь уже считалось, что пелена — это искусственная форма жизни, биологический ИР, предназначенный для различных целей. Эти создания пилотировали, обслуживали, а при необходимости и защищали звездолеты.
Ким получала приглашения в разные передачи головидения, предложения написать мемуары и даже принять участие в борьбе на выборах. «Ночное кружево» пригласило ее на открытие памятника на берегу Кабри.
Встреча прошла удачно. Ким в ней участвовала, обе расы поставили у Алнитака постоянные станции, и была попытка провести первый так называемый разговор «лицом к лицу». Человечество представлял Эрик Клаймер, и он стал мировой знаменитостью — в основном из-за картинки, где у него на плече сидит бабочка.
После возвращения домой Ким позвонил Кэнон Вудбридж. Это был их первый разговор после его попытки захвата «Доблестного».
— Ты хорошо поработала, — сказал он.
Был поздний вечер ранней осени. После полета «Мак-Коллума» прошел год и четыре месяца. Почти весь день шел дождь, и звезд на небе не было.
— Очень мило с твоей стороны это отметить, Кэнон.
Он сидел за столом. Проницательные глаза блестели в свете лампы, освещающей гостиную Ким.
— Ты сильно рискнула от имени нас всех, но оказалось, что ты была права.
— Ты как будто этому не рад.
— Нет. Я рад, что они нам не угрожают. — Он наклонился вперед, подпер подбородок пальцем. — Ким, я не хочу, чтобы ты неправильно поняла то, что я сейчас скажу. Я очень рад, что эти создания с Ориона настроены благожелательно. По-видимому, благожелательно. Но факт тот, что мы не знаем, как это скажется на нашей жизни в долгосрочной перспективе. Я всегда очень тебя уважал. И мне трудно это сказать, но я хочу, чтобы ты знала: твой поступок — самый безответственный и самоуверенный, какой я только в жизни видел.
И наконец, проявился Майк Плимут. Хранитель Архивов. Как-то зимним вечером он поджидал ее, когда она вышла из Института. Со времени их встречи прошло почти три года.
— Майк! — Ким была смущена, взволнована.
— Привет, Кей! — улыбнулся он.
— Меня зовут Ким.
Он кивнул:
— Я знаю. Тебе много хлопот стоило добыть мою ДНК.
В его голосе не было слышно злости.
— Я прошу прощения. — Они стояли, глядя друг на друга. — Нам был нужен образец. Как ты меня нашел?
— Это было нетрудно. Ты знаменитость.
— Ну… — Ким запнулась. — Я бы хотела извиниться, но…
— Ничего, — сказал он. — Не надо извиняться. Все в порядке.
Вокруг стояли высокие сугробы, и приближалась очередная снежная буря.
— Я рада, что ты приехал. Я бы сама тебе позвонила, но мне было неловко.
— Понимаю. — Он помялся в нерешительности. — Я вот насчет чего думал: у нас же была договоренность поужинать. Я был бы рад…
Она тоже замялась, начала объяснять, что в этот вечер занята, потом подумала, зачем ей это надо, и вообще — какого черта?
— Конечно, Майк. С удовольствием.
Они пошли в «Вид на океан» и заказали по бокалу белого вина, чтобы посмаковать его при свечах. Было еще рано, ресторан был почти пуст и только начинала играть тихая музыка.
Они говорили о путешествиях к Ориону, а когда Ким попыталась сменить тему, спросить, как дела в Архивах, он засмеялся и отмел вопрос.
— Как всегда, — сказал он. — Ничего интересного не было после большого взлома.
Он спросил, что она чувствовала, когда пришло первое сообщение «Где они?», и о чем думала, когда на нее надвигалась пелена, а она стояла на корпусе «Мак-Коллума», и какое это чувство — находиться в одной комнате с чио-чио, как теперь называли инопланетян. Кличка, данная им Терри, прилипла.
Она ответила, что последовательно сменялись радость, страх и что она никогда не была с ними в одной комнате.
— Только Эрик был в одном помещении с ними. Они такие маленькие, и физическая встреча так сложна, что это было один раз — чисто символически. Наверное, мы с ними мало будем проводить времени вместе.
Он спросил ее, зачем корабли были вооружены.
— Это было недоразумение, — ответила Ким. — Устройство, которое убило Эмили — не оружие. Оно используется для проецирования гравитационного поля перед кораблем. И оно меняет пространство. Или материю и энергию, если они окажутся на пути.
Существовала распространенная точка зрения, что новая раса не так способна, как люди. Их цивилизация на тридцать тысяч лет, если не больше, старше нашей, но технология продвинулась не сильно.
— Циклическое развитие, — объяснила Ким. Темные века.
Вверх и вниз. — Похоже, что на автоматический прогресс рассчитывать нельзя. У нас тоже была пара периодов темных веков. Один большой, после Рима, и другой поменьше, здесь. — Ким посмотрела на освещенного свечами собеседника. — Не похоже, чтобы эти периодические спады были просто отклонениями. И одно это знание уже стоит той цены, что мы заплатили.
— Так что ты собираешься делать сейчас? — спросил он.