Страница:
— Дес, ты совсем тронулся? — бурчал Эд Минкус, забираясь на борт челнока. — Ты же мне сам говорил: первый принцип выживания в этой банде — ни на что не подписывайся?
Дес Смирнов многозначительно подмигнул, потирая нос-картошку, и громко, так, что разнеслось по всему ангару, отозвался:
— Как, Эд — разве мы при вступлении не приносили клятву верности делу Красных Браслетов? Разве верный товарищ не должен с радостью выполнять любой приказ командира? Не забывай, Эд — долг и честь!
Капитан Се’сква, их взводная, прислушавшись, пристально и подозрительно покосилась на Смирнова. Кто-то из Красных Браслетов, трудившихся над соседним челноком, отчетливо пробормотал: «Во горазд задницу лизать…».
Эд хотел было спросить, чего это Смирнова понесло, но тот остановил его взмахом руки. Кабину заполнил голос диспетчера; Дес отвечал односложно, и только по делу, покуда челнок не вышел на посадочную траекторию в атмосфере Рушимы. Только тогда, отрубив передатчик, он обернулся к приятелю и ухмыльнулся во весь рот.
— С мозгами у тебя, Минкус, всегда была напряженка.
— У меня-то хватает ума не браться за лишнюю работу, — огрызнулся тот. — Икваскван не такой придурок, чтобы всех пилотов отрядить на извоз. Какие-то счастливчики обязательно останутся на постах, протирать задами кресла, и мы могли быть среди них.
— Едва ли, — фыркнул Дес. — Мы тут недавно — выслуги никакой, друзьями в верхах обзавестись не успели… Нет, работа ждет, приятель!
— Так ты решил показать себя, вызвавшись добровольцем?
Дес снова подмигнул.
— Я вот что подумал, Эд, мальчик мой — доброволец сам выбирает себе задание. И чем ты предпочтешь заняться в ближайшие шесть часов — гонять взвод пехтуры, заталкивая кучу грязеробов в трюм, под присмотром какой-нибудь двухбраслетной заразы, или спокойненько перебирать брошенное при эвакуации барахло?
— Но нам предписано… А! — До Минкуса с опозданием, но дошло. — Ты вовсе и не собирался искать никаких поселенцев! Мы будем навещать уже покинутые хутора! — Он расхохотался. — Здорово придумано, Дес. Отдохнем на славу, а потом скажем — извините, капитан Се’сква, мэм, не нашли мы никого, вот жалость!…
— Отдохнуть не получится, — возразил Дес. — У нас ровно шесть стандартных часов, а сколько барахла придется за это время перекидать — один Бог знает.
В точке рандеву пилотов встретил взмокший от усталости колонист, предложивший им на выбор бумажную, от руки нарисованную карту ближайших поселений, или то же самое на кубиках. Дес уже готов был с презрением отшвырнуть карту, когда Эд обнаружил, что формат данных на кубиках несовместим с бортовым компьютером челнока.
— Ладно, ладно, берем карту, — торопливо пробормотал пилот, прежде чем его товарищи успели обнаружить для себя то же самое.
Капитан Се’сква, едва глянув на карту, расчертила ее на квадранты, направив в каждый по одному патрульному челноку. Дес довольно ухмыльнулся, увидав в своей зоне патрулирования густую россыпь предполагаемых поселений.
— Рветесь в бой, Смирнов? — сухо поинтересовалась Се’сква. — Вы меня удивляете.
— Надеюсь, не в последний раз, мэм!
Когда взводная перешла к другой паре пилотов, Дес про себя добавил несколько способов неприятно удивить чванную, докучливую суку.
— Ну, а ты чего ждешь? — рявкнул он на Минкуса. — Пошевеливайся! У нас осталось пять и три четверти стандартного часа, чтобы собрать все… х эти бедолаг, — спохватился он с фарисейской ухмылкой.
Два первых хутора на их пути оказались не только брошены хозяевами, но и слишком бедны, чтобы их грабить: шальной ураган сорвал крыши с бревенчатых срубов, ливни затопили их, словно колодцы.
— Тут уже давно никто не живет, — пробурчал Дес, — если это можно назвать жизнью… да если тут и было что взять, оно уже давно в грязи утонуло. Кто бы тут ни жил, он был полный придурок — кто же в низине строит, ясно, что тут может наводнение случиться…
Третий хутор на первый взгляд обещал больше — приземистый каменный дом жался в расселине между скал на крутом склоне холма, достаточно высоко, чтобы разлив не подтапливал фундамента. Самый утес защищал дом от бурь и ливней, едва не смывших напрочь лес на вершине. Глаза Смирнова алчно блеснули, и пилот ловко примостил челнок на уступе над домом.
— Это уже похоже на что-то!
Спуститься к дому оказалось труднее, чем могло подуматься при взгляде с воздуха; нескончаемые ливни смыли с камней тонкий слой почвы, обнажив голую, скользкую поверхность, где не за что было ухватиться рукой и некуда поставить ногу. Эд втайне мечтал, чтобы его напарнику хватило соображения посадить челнок на залитой водой поле у подножия, но промолчал. Характер у Деса был взрывной, а ползти по склизким булыжникам все равно придется. Минкус не тропился, проверяя каждую опору и дергая изо всех сил любой корешок, прежде чем повиснуть на нем, в то время как Смирнов безрассудно соскользнул вниз, заработав по пути несколько синяков, и поднялся на ноги у дна расселины, чтобы, выставив бластер наизготовку, поковылять к дому, прежде, чем Эд закончил молиться всем, каких смог вспомнить, богам, дабы те не позволили ему сломать шею на последних пятнадцати футах спуска.
Он как раз висел на одной руке, закрыв глаза и пытаясь одновременно нащупать ногой уступ, о который Дес при падении крепко приложился, в смутной надежде, что здоровяк не вышиб камень с места своей тушей, когда из дома донесся восторженный рев. С перепугу Минкус разжал пальцы и рухнул вниз.
— Эд! Тащи сюда свою никчемную задницу и помоги мне!
— Черт, — не вполне ответил Минкус. — Я, кажется, сломал что-то…
— Надеюсь, что нет, старина, — жизнерадостно ответил Смирнов. — Если мне придется тащить до челнока что-то одно — тебя или эту вязанку мехов, — то меха, знаешь, продать можно…
Неизмеримо ободренный этими словами, Минкус дохромал до самых дверей дома — скорее, решил он, каменной будки — и решил, что правая лодыжка все-таки не сломана, а только растянута. Но сильно. Сейчас бы в больничной койке валяться, с пакетом льда на щиколотке, а не ковылять по грязи, делая вид, что спасаешь каких-то колонистов. Чья это вообще была идея — вступить в Красные Браслеты? Наверное, Смирнова, хотя вспомнить в точности Минкус не мог. После того, как обоих приятелей вышвырнули из рядов кездетских Стражей Мира за вымогательство, казнокрадство и насилие над подозреваемыми в масштабах, поразивших даже других Стражей, оба с горя бросились в объятья зеленого змия.
Вот после очередной пьянки до потери сознания Эд, очнувшись, и обнаружил на себе серый мундир, а перед собой — бабу, которая к нему обращалась «засранец», себя при этом требуя называть «капитан Се’сква, мэм!». Следующие несколько недель стали для него самыми утомительными и унизительными в жизни. Капитан Се’сква обладала поразительным талантом убеждать новобранцев, что тем лучше выполнить любое назначенное ею костоломное «задание», чем объяснять, почему они не справились.
А ведь это был еще тренировочный курс для офицеров; опыт работы на Стражей Мира принес ему и Смирнову по крайней мере по одному красному браслету на запястье. Какие мучения должны переносить рядовые наемники в тренировочном лагере, Минкус боялся даже представить.
Окинув взглядом поток полувыделанных шкур, которые его напарник нежно тискал, Минкус желчно осведомился, куда именно Смирнов намеревается спрятать меха, чтобы не заметила капитан Се’сква.
— И воняют они, — добавил он. — Здешний хозяин не закончил их выделывать, прежде чем смылся. Даже если ты их засунешь в угол, вонища нас выдаст. Извини, Дес, но не пойдет. Нужно что поменьше.
Дес скривился.
— Ты знаешь, сколько такие меха стоят в империи Заспара? И у меня есть на примете ску…. э, покупатель: мой кузен Влад держит портновскую лавку, куда наведываются заспаранские аристо. Ч-черт!
Согласие с точкой зрения Минкуса он высказал радикально — размахнулся и вышвырнул весь узел в распахнутую дверь. Эд пригнулся, и узел, пролетев мимо, грянулся оземь. Лопнули веревки, и прекрасные меха рассыпались в вязкую черную грязь, оставленную бешеными ливнями.
Отбросив бластер, Дес прошелся по дому, в слепой ярости круша все, что попадалось под руку — выворачивая коробки с продуктами, на случай, если там спрятаны драгоценности или старинные деньги, разбивая грубые глиняные плошки, которые невозможно было продать даже на Рушиме, не говоря уже о более цивилизованных мирах. По ходу дела он невыразительно матерился, срывая разочарование на неодушевленных предметах.
— Ну почему этот придурок не мог оказаться старателем вместо траппера? — вопросил он в конце концов, подняв голову.
— Оказался, да, — прокудахтал сухой старческий голос. — Раз-Два Отими, исследователь, старатель, траппер и выдающийся мизантроп — к вашим услугам, господа! Только резких движений не надо — я с этой штуковиной незнакомый, еще пальнет ненароком…
Оба пилота медленно обернулись. В дверях стоял иссохший, низенький старикашка, сжимая бластер Деса обоими, пугающе дрожащими руками.
— По радио предупреждали, что приближается враг, и всем положено уносить ноги, — Отими хихикнул, — но я-то свою берлогу никакой твари не отдам, не дождетесь! Вы, ребята, больно шумели, да по сторонам не глядели. У меня времени вдоволь было во-он там запрятаться. — Он мотнул головой в сторону обрыва, по которому двое кездетцев с такими трудами спустились.
Дес покосился на Эда и чуть заметно склонил голову к плечу. Минкус понял намек — если они разойдутся, то старый хрыч не сумеет держать на прицеле обоих, так что даже если он спалит одного нападающего, второй успеет его скрутить… да, а если заряд достанется Эду? Вот же пропасть! Знал же, что не место ему в Красных Браслетах!
— Никакой тактики ?! — Всплеснул руками в полнейшем недоумении, Рафик рухнул обратно в кресло. — Вас ловили, пытали, убивали на протяжении поколений, вашу родную планету стерли в порошок, а вы так и не разработали тактики борьбы с кхлеви?!
Гилл, Калум и Икваскван с равным недоумением уставились на укоризненно оглядывающую их Мелиренью.
— Линьяри не убивают.
— Это все дико здорово, — пробормотал Джонни Грин, — пока никто не пытается убить тебя .
— Вы хотите сказать, что с тех пор, как эти… эти дьяволы принялись истреблять ваш род, вы только тем и занимались, что удирали, трубя всем, что звери надвигаются? — переспросил Рафик, все еще поглядывая недоверчиво на спокойных линьяри.
— Нет, мы… создали оборонительное оружие, — поправил явно обиженный Таринье, — мы создавали корабли…
— Способные обогнать противника, — закончил за него Рафик. Таринье от возмущения вытянулся во весь свой внушительный рост. — Здорово. Вам известно, какова огневая мощь их кораблей? Какое вооружение они используют? — Рафик вскочил из-за стола, надвигаясь на рослых линьяри с таким воинственным видом, какого трудно было от него ожидать. — Потому что мы уж точно не станем удирать. И вы в своей крашеной скоростной банке — тоже. Карты сданы, игра началась. Пан или пропал. — Рафик тряхнул головой так яростно, что длинные черные кудри рассыпались, скрывая лицо; он рассеяно пригладил их пятерней.
— Мы тоже вооружены, — твердо заявила Кхари, — и готовы к бою. Они, — она указала на строй звездолетов кхлеви, — пользуются мощными ракетами, способными уничтожить любые ваши суда, кроме самых крупных… — Навигатор обнаружила, что многосложное имя главаря наемников ей не дается, — ад-мьи-раль, — выдавила она. — Они атакуют и атакуют, покуда корабль не… продырявится.. настолько, что не может больше стрелять в ответ.
— Это не тактика, — пробормотал Рафик, — это самоубийство какое-то. У нас, по крайней мере, — он благодарно глянул на Иквасквана, — есть опытный командир. — Он подошел к экрану. — Адмирал, у вас хватит кораблей для флангового маневра?
— Разумеется, и куда больше огневой мощи, чем у них, если все их жертвы сопротивлялись так же слабо, как эти рогатые. Никакого интереса. Снять двигатель, рубку, пару выстрелов в корпус, и все — корабль беспомощен.
— Теперь, когда поселенцы в безопасности, — заметила Мелиренья, — не разумней ли будет покинуть систему прежде, чем сюда явятся кхлеви? Тогда никто не пострадает.
— В этот раз, — поправил Рафик. — Ваш же собственный опыт говорит, что невозможно вечно скрываться. А мы, безрогие дикари, почему-то очень неохотно сдаем врагу землю, на которой трудились.
Чем дольше тянулся разговор, тем отчужденней чувствовала себя Акорна. В те редкие минуты, кода девушка позволяла себе помечтать о встрече с соплеменниками, она представляла себе родичей более… мудрыми, что-ли. Отстраненными, сдержанными. К Мелиренье такое определение, пожалуй, и подошло бы, но Таринье стоял посреди комнаты с самодовольной ухмылкой на лице и позволял себе ненавидеть Рафика за то, что тот выставил всех линьяри трусами. Но если тебя не учили ненавидеть, и убивать, и сражаться за жизнь, подобно бездомным детям Кездета — к чему тебе тактическое мастерство?
«Поддержание мира и согласия — тоже своего рода тактика, ‘Кхорнья», прошелестел у нее в мозгу голос Мелиреньи. «Но поначалу мы могли только скрываться, или гибнуть, чтобы живыми не попасть в когти кхлеви. Запись, которую мы показали тебе, была сделана во время одной из первых встреч. И это твой отец изобрел самое разрушительное наше оружие. Мы не осмеливаемся применить его против захватчиков, ибо оно оборачивается и против того, кто использует его. Покуда есть иной выход, мы бы не хотели упоминать о нем. Не вини нас, что мы не сразу освоили науку агрессии и применили оружие для самообороны. Не явись мы, чтобы предупредить вас, и земляне до сих пор не ведали бы о надвигающейся угрозе».
Хотя Мелиренья стояла в другом конце конференц-зала, Акорна вдруг снова ощутила себя принадлежащей тесной группе линьяри, а не отделенной как от сородичей, так и от своих воспитателей.
— Так что давайте загоним это корыто, — Рафик с извиняющейся улыбкой поклонился Андрезиане, — за оборотную сторону луны, где оно не сразу окажется замечено противником, что надвигается на нас торопливо и весьма нагло. Не хотите одолжить у адмирала Иквасквана пару опытных наводчиков?
— Я офицер-артиллерист, — отрубил Джонни Грин, повысив сам себя в чине.
Румянец возмущения сошел со щек ‘Зианы.
— Все мы имеем опыт стрельбы, адмирал. Любой, кто избежит ваших ракет, попадет под наш обстрел.
— Да ну, малышка? — Глаза Иквасквана нехорошо загорелись.
— Икки, — пробормотала Надари, — хватит.
Взгляд килумбембезца слегка притух, вернувшись к нормальному острому блеску.
Все как-то вдруг решили разойтись по боевым постам, и Акорна снова осталась одна.
«’Кхорнья», Таринье вновь заглянул в зал, призывно улыбаясь, «Ты с нами».
Калум оттолкнул его и подхватил девушку за руку.
— Полетишь на «Акадецки». Рафик считает, что мы сможем выбросить все лишнее, чтобы добрать боеприпасов. Даже если мы не успели установить новые пусковые шахты, о которых так мечтал Пал, достаток ракет это исправит. Более-менее. Если успеем.
Акорна отправилась с пилотом, хотя, проходя моми Таринье, послала ему извиняющуюся улыбку и мягкое «удачи». Когда они с Калумом вошли в гравилифт, ведущий к ангарам, юноша еще смотрел ей вслед.
«Лишнее» в понимании Рафика показалось несколько преувеличенным как Акорне, так и Калуму, но им пришлось примириться с тем, что магазины с запасными ракетами оказались сложены везде, где только можно, включая все пустующие каюты, каюту Акорны, место, где полагалось находиться ее спасательной капсуле, вдоль по стенам салона и на койке Калума — оказалось, что магазин в длину точь-в-точь помещается на ней, так что поверх матраса легло еще восемь снарядов.
На загрузку ушло немало сил, пота и нехороших слов, и все равно ракеты едва оказались на борту, когда завыла сирена, предупреждая, что сейчас прозвучит важное сообщение.
— Говорит капитан Андрезиана. Икваскван сообщает, что все поселенцы с Рушимы вывезены. Не вернулся только один челнок, но ожидается, что скоро сообщит о себе и он. Мы выступаем на оговоренные позиции. Корабли сопровождения — готовиться к отбытию. «Акадецки», «Балакире» — удачи!
— И вам удачи, «Прибежище», — потянувшись к передатчику, ответил Рафик, и опустился в пилотское кресло. — Приготовиться к выходу из ангара, — бросил он через плечо.
— Эй, — воскликнул Калум, дергая приятеля за плечо. — «Акадецки» веду я!
— Это я тактик, забыл? — парировал Рафик. Тонкие смуглые пальцы его уже летали над пультом. — А ты — математик. Так что пристегнись.
Калум подчинился, не переставая бормотать что-то под нос. Акорна подавила смешок, а Гилл отвернулся. Девушке пришло в голову, что Таринье и Кхари вздорят точь-в-точь как Калум с Рафиком.
«Ничуть не похоже на эту недоразвитую самовлюбленную помесь твилита с барсипаном!», мысленно возмутился Таринье.
«Замолчи», твердо оборвала его Мелиренья.
Как ни торопился Рафик вывести «Акадецки» из ангара, корабль линьяри уже сорвался с направляющих, спеша на свое место в боевом строю.
Глава 15
Дес Смирнов многозначительно подмигнул, потирая нос-картошку, и громко, так, что разнеслось по всему ангару, отозвался:
— Как, Эд — разве мы при вступлении не приносили клятву верности делу Красных Браслетов? Разве верный товарищ не должен с радостью выполнять любой приказ командира? Не забывай, Эд — долг и честь!
Капитан Се’сква, их взводная, прислушавшись, пристально и подозрительно покосилась на Смирнова. Кто-то из Красных Браслетов, трудившихся над соседним челноком, отчетливо пробормотал: «Во горазд задницу лизать…».
Эд хотел было спросить, чего это Смирнова понесло, но тот остановил его взмахом руки. Кабину заполнил голос диспетчера; Дес отвечал односложно, и только по делу, покуда челнок не вышел на посадочную траекторию в атмосфере Рушимы. Только тогда, отрубив передатчик, он обернулся к приятелю и ухмыльнулся во весь рот.
— С мозгами у тебя, Минкус, всегда была напряженка.
— У меня-то хватает ума не браться за лишнюю работу, — огрызнулся тот. — Икваскван не такой придурок, чтобы всех пилотов отрядить на извоз. Какие-то счастливчики обязательно останутся на постах, протирать задами кресла, и мы могли быть среди них.
— Едва ли, — фыркнул Дес. — Мы тут недавно — выслуги никакой, друзьями в верхах обзавестись не успели… Нет, работа ждет, приятель!
— Так ты решил показать себя, вызвавшись добровольцем?
Дес снова подмигнул.
— Я вот что подумал, Эд, мальчик мой — доброволец сам выбирает себе задание. И чем ты предпочтешь заняться в ближайшие шесть часов — гонять взвод пехтуры, заталкивая кучу грязеробов в трюм, под присмотром какой-нибудь двухбраслетной заразы, или спокойненько перебирать брошенное при эвакуации барахло?
— Но нам предписано… А! — До Минкуса с опозданием, но дошло. — Ты вовсе и не собирался искать никаких поселенцев! Мы будем навещать уже покинутые хутора! — Он расхохотался. — Здорово придумано, Дес. Отдохнем на славу, а потом скажем — извините, капитан Се’сква, мэм, не нашли мы никого, вот жалость!…
— Отдохнуть не получится, — возразил Дес. — У нас ровно шесть стандартных часов, а сколько барахла придется за это время перекидать — один Бог знает.
В точке рандеву пилотов встретил взмокший от усталости колонист, предложивший им на выбор бумажную, от руки нарисованную карту ближайших поселений, или то же самое на кубиках. Дес уже готов был с презрением отшвырнуть карту, когда Эд обнаружил, что формат данных на кубиках несовместим с бортовым компьютером челнока.
— Ладно, ладно, берем карту, — торопливо пробормотал пилот, прежде чем его товарищи успели обнаружить для себя то же самое.
Капитан Се’сква, едва глянув на карту, расчертила ее на квадранты, направив в каждый по одному патрульному челноку. Дес довольно ухмыльнулся, увидав в своей зоне патрулирования густую россыпь предполагаемых поселений.
— Рветесь в бой, Смирнов? — сухо поинтересовалась Се’сква. — Вы меня удивляете.
— Надеюсь, не в последний раз, мэм!
Когда взводная перешла к другой паре пилотов, Дес про себя добавил несколько способов неприятно удивить чванную, докучливую суку.
— Ну, а ты чего ждешь? — рявкнул он на Минкуса. — Пошевеливайся! У нас осталось пять и три четверти стандартного часа, чтобы собрать все… х эти бедолаг, — спохватился он с фарисейской ухмылкой.
Два первых хутора на их пути оказались не только брошены хозяевами, но и слишком бедны, чтобы их грабить: шальной ураган сорвал крыши с бревенчатых срубов, ливни затопили их, словно колодцы.
— Тут уже давно никто не живет, — пробурчал Дес, — если это можно назвать жизнью… да если тут и было что взять, оно уже давно в грязи утонуло. Кто бы тут ни жил, он был полный придурок — кто же в низине строит, ясно, что тут может наводнение случиться…
Третий хутор на первый взгляд обещал больше — приземистый каменный дом жался в расселине между скал на крутом склоне холма, достаточно высоко, чтобы разлив не подтапливал фундамента. Самый утес защищал дом от бурь и ливней, едва не смывших напрочь лес на вершине. Глаза Смирнова алчно блеснули, и пилот ловко примостил челнок на уступе над домом.
— Это уже похоже на что-то!
Спуститься к дому оказалось труднее, чем могло подуматься при взгляде с воздуха; нескончаемые ливни смыли с камней тонкий слой почвы, обнажив голую, скользкую поверхность, где не за что было ухватиться рукой и некуда поставить ногу. Эд втайне мечтал, чтобы его напарнику хватило соображения посадить челнок на залитой водой поле у подножия, но промолчал. Характер у Деса был взрывной, а ползти по склизким булыжникам все равно придется. Минкус не тропился, проверяя каждую опору и дергая изо всех сил любой корешок, прежде чем повиснуть на нем, в то время как Смирнов безрассудно соскользнул вниз, заработав по пути несколько синяков, и поднялся на ноги у дна расселины, чтобы, выставив бластер наизготовку, поковылять к дому, прежде, чем Эд закончил молиться всем, каких смог вспомнить, богам, дабы те не позволили ему сломать шею на последних пятнадцати футах спуска.
Он как раз висел на одной руке, закрыв глаза и пытаясь одновременно нащупать ногой уступ, о который Дес при падении крепко приложился, в смутной надежде, что здоровяк не вышиб камень с места своей тушей, когда из дома донесся восторженный рев. С перепугу Минкус разжал пальцы и рухнул вниз.
— Эд! Тащи сюда свою никчемную задницу и помоги мне!
— Черт, — не вполне ответил Минкус. — Я, кажется, сломал что-то…
— Надеюсь, что нет, старина, — жизнерадостно ответил Смирнов. — Если мне придется тащить до челнока что-то одно — тебя или эту вязанку мехов, — то меха, знаешь, продать можно…
Неизмеримо ободренный этими словами, Минкус дохромал до самых дверей дома — скорее, решил он, каменной будки — и решил, что правая лодыжка все-таки не сломана, а только растянута. Но сильно. Сейчас бы в больничной койке валяться, с пакетом льда на щиколотке, а не ковылять по грязи, делая вид, что спасаешь каких-то колонистов. Чья это вообще была идея — вступить в Красные Браслеты? Наверное, Смирнова, хотя вспомнить в точности Минкус не мог. После того, как обоих приятелей вышвырнули из рядов кездетских Стражей Мира за вымогательство, казнокрадство и насилие над подозреваемыми в масштабах, поразивших даже других Стражей, оба с горя бросились в объятья зеленого змия.
Вот после очередной пьянки до потери сознания Эд, очнувшись, и обнаружил на себе серый мундир, а перед собой — бабу, которая к нему обращалась «засранец», себя при этом требуя называть «капитан Се’сква, мэм!». Следующие несколько недель стали для него самыми утомительными и унизительными в жизни. Капитан Се’сква обладала поразительным талантом убеждать новобранцев, что тем лучше выполнить любое назначенное ею костоломное «задание», чем объяснять, почему они не справились.
А ведь это был еще тренировочный курс для офицеров; опыт работы на Стражей Мира принес ему и Смирнову по крайней мере по одному красному браслету на запястье. Какие мучения должны переносить рядовые наемники в тренировочном лагере, Минкус боялся даже представить.
Окинув взглядом поток полувыделанных шкур, которые его напарник нежно тискал, Минкус желчно осведомился, куда именно Смирнов намеревается спрятать меха, чтобы не заметила капитан Се’сква.
— И воняют они, — добавил он. — Здешний хозяин не закончил их выделывать, прежде чем смылся. Даже если ты их засунешь в угол, вонища нас выдаст. Извини, Дес, но не пойдет. Нужно что поменьше.
Дес скривился.
— Ты знаешь, сколько такие меха стоят в империи Заспара? И у меня есть на примете ску…. э, покупатель: мой кузен Влад держит портновскую лавку, куда наведываются заспаранские аристо. Ч-черт!
Согласие с точкой зрения Минкуса он высказал радикально — размахнулся и вышвырнул весь узел в распахнутую дверь. Эд пригнулся, и узел, пролетев мимо, грянулся оземь. Лопнули веревки, и прекрасные меха рассыпались в вязкую черную грязь, оставленную бешеными ливнями.
Отбросив бластер, Дес прошелся по дому, в слепой ярости круша все, что попадалось под руку — выворачивая коробки с продуктами, на случай, если там спрятаны драгоценности или старинные деньги, разбивая грубые глиняные плошки, которые невозможно было продать даже на Рушиме, не говоря уже о более цивилизованных мирах. По ходу дела он невыразительно матерился, срывая разочарование на неодушевленных предметах.
— Ну почему этот придурок не мог оказаться старателем вместо траппера? — вопросил он в конце концов, подняв голову.
— Оказался, да, — прокудахтал сухой старческий голос. — Раз-Два Отими, исследователь, старатель, траппер и выдающийся мизантроп — к вашим услугам, господа! Только резких движений не надо — я с этой штуковиной незнакомый, еще пальнет ненароком…
Оба пилота медленно обернулись. В дверях стоял иссохший, низенький старикашка, сжимая бластер Деса обоими, пугающе дрожащими руками.
— По радио предупреждали, что приближается враг, и всем положено уносить ноги, — Отими хихикнул, — но я-то свою берлогу никакой твари не отдам, не дождетесь! Вы, ребята, больно шумели, да по сторонам не глядели. У меня времени вдоволь было во-он там запрятаться. — Он мотнул головой в сторону обрыва, по которому двое кездетцев с такими трудами спустились.
Дес покосился на Эда и чуть заметно склонил голову к плечу. Минкус понял намек — если они разойдутся, то старый хрыч не сумеет держать на прицеле обоих, так что даже если он спалит одного нападающего, второй успеет его скрутить… да, а если заряд достанется Эду? Вот же пропасть! Знал же, что не место ему в Красных Браслетах!
— Никакой тактики ?! — Всплеснул руками в полнейшем недоумении, Рафик рухнул обратно в кресло. — Вас ловили, пытали, убивали на протяжении поколений, вашу родную планету стерли в порошок, а вы так и не разработали тактики борьбы с кхлеви?!
Гилл, Калум и Икваскван с равным недоумением уставились на укоризненно оглядывающую их Мелиренью.
— Линьяри не убивают.
— Это все дико здорово, — пробормотал Джонни Грин, — пока никто не пытается убить тебя .
— Вы хотите сказать, что с тех пор, как эти… эти дьяволы принялись истреблять ваш род, вы только тем и занимались, что удирали, трубя всем, что звери надвигаются? — переспросил Рафик, все еще поглядывая недоверчиво на спокойных линьяри.
— Нет, мы… создали оборонительное оружие, — поправил явно обиженный Таринье, — мы создавали корабли…
— Способные обогнать противника, — закончил за него Рафик. Таринье от возмущения вытянулся во весь свой внушительный рост. — Здорово. Вам известно, какова огневая мощь их кораблей? Какое вооружение они используют? — Рафик вскочил из-за стола, надвигаясь на рослых линьяри с таким воинственным видом, какого трудно было от него ожидать. — Потому что мы уж точно не станем удирать. И вы в своей крашеной скоростной банке — тоже. Карты сданы, игра началась. Пан или пропал. — Рафик тряхнул головой так яростно, что длинные черные кудри рассыпались, скрывая лицо; он рассеяно пригладил их пятерней.
— Мы тоже вооружены, — твердо заявила Кхари, — и готовы к бою. Они, — она указала на строй звездолетов кхлеви, — пользуются мощными ракетами, способными уничтожить любые ваши суда, кроме самых крупных… — Навигатор обнаружила, что многосложное имя главаря наемников ей не дается, — ад-мьи-раль, — выдавила она. — Они атакуют и атакуют, покуда корабль не… продырявится.. настолько, что не может больше стрелять в ответ.
— Это не тактика, — пробормотал Рафик, — это самоубийство какое-то. У нас, по крайней мере, — он благодарно глянул на Иквасквана, — есть опытный командир. — Он подошел к экрану. — Адмирал, у вас хватит кораблей для флангового маневра?
— Разумеется, и куда больше огневой мощи, чем у них, если все их жертвы сопротивлялись так же слабо, как эти рогатые. Никакого интереса. Снять двигатель, рубку, пару выстрелов в корпус, и все — корабль беспомощен.
— Теперь, когда поселенцы в безопасности, — заметила Мелиренья, — не разумней ли будет покинуть систему прежде, чем сюда явятся кхлеви? Тогда никто не пострадает.
— В этот раз, — поправил Рафик. — Ваш же собственный опыт говорит, что невозможно вечно скрываться. А мы, безрогие дикари, почему-то очень неохотно сдаем врагу землю, на которой трудились.
Чем дольше тянулся разговор, тем отчужденней чувствовала себя Акорна. В те редкие минуты, кода девушка позволяла себе помечтать о встрече с соплеменниками, она представляла себе родичей более… мудрыми, что-ли. Отстраненными, сдержанными. К Мелиренье такое определение, пожалуй, и подошло бы, но Таринье стоял посреди комнаты с самодовольной ухмылкой на лице и позволял себе ненавидеть Рафика за то, что тот выставил всех линьяри трусами. Но если тебя не учили ненавидеть, и убивать, и сражаться за жизнь, подобно бездомным детям Кездета — к чему тебе тактическое мастерство?
«Поддержание мира и согласия — тоже своего рода тактика, ‘Кхорнья», прошелестел у нее в мозгу голос Мелиреньи. «Но поначалу мы могли только скрываться, или гибнуть, чтобы живыми не попасть в когти кхлеви. Запись, которую мы показали тебе, была сделана во время одной из первых встреч. И это твой отец изобрел самое разрушительное наше оружие. Мы не осмеливаемся применить его против захватчиков, ибо оно оборачивается и против того, кто использует его. Покуда есть иной выход, мы бы не хотели упоминать о нем. Не вини нас, что мы не сразу освоили науку агрессии и применили оружие для самообороны. Не явись мы, чтобы предупредить вас, и земляне до сих пор не ведали бы о надвигающейся угрозе».
Хотя Мелиренья стояла в другом конце конференц-зала, Акорна вдруг снова ощутила себя принадлежащей тесной группе линьяри, а не отделенной как от сородичей, так и от своих воспитателей.
— Так что давайте загоним это корыто, — Рафик с извиняющейся улыбкой поклонился Андрезиане, — за оборотную сторону луны, где оно не сразу окажется замечено противником, что надвигается на нас торопливо и весьма нагло. Не хотите одолжить у адмирала Иквасквана пару опытных наводчиков?
— Я офицер-артиллерист, — отрубил Джонни Грин, повысив сам себя в чине.
Румянец возмущения сошел со щек ‘Зианы.
— Все мы имеем опыт стрельбы, адмирал. Любой, кто избежит ваших ракет, попадет под наш обстрел.
— Да ну, малышка? — Глаза Иквасквана нехорошо загорелись.
— Икки, — пробормотала Надари, — хватит.
Взгляд килумбембезца слегка притух, вернувшись к нормальному острому блеску.
Все как-то вдруг решили разойтись по боевым постам, и Акорна снова осталась одна.
«’Кхорнья», Таринье вновь заглянул в зал, призывно улыбаясь, «Ты с нами».
Калум оттолкнул его и подхватил девушку за руку.
— Полетишь на «Акадецки». Рафик считает, что мы сможем выбросить все лишнее, чтобы добрать боеприпасов. Даже если мы не успели установить новые пусковые шахты, о которых так мечтал Пал, достаток ракет это исправит. Более-менее. Если успеем.
Акорна отправилась с пилотом, хотя, проходя моми Таринье, послала ему извиняющуюся улыбку и мягкое «удачи». Когда они с Калумом вошли в гравилифт, ведущий к ангарам, юноша еще смотрел ей вслед.
«Лишнее» в понимании Рафика показалось несколько преувеличенным как Акорне, так и Калуму, но им пришлось примириться с тем, что магазины с запасными ракетами оказались сложены везде, где только можно, включая все пустующие каюты, каюту Акорны, место, где полагалось находиться ее спасательной капсуле, вдоль по стенам салона и на койке Калума — оказалось, что магазин в длину точь-в-точь помещается на ней, так что поверх матраса легло еще восемь снарядов.
На загрузку ушло немало сил, пота и нехороших слов, и все равно ракеты едва оказались на борту, когда завыла сирена, предупреждая, что сейчас прозвучит важное сообщение.
— Говорит капитан Андрезиана. Икваскван сообщает, что все поселенцы с Рушимы вывезены. Не вернулся только один челнок, но ожидается, что скоро сообщит о себе и он. Мы выступаем на оговоренные позиции. Корабли сопровождения — готовиться к отбытию. «Акадецки», «Балакире» — удачи!
— И вам удачи, «Прибежище», — потянувшись к передатчику, ответил Рафик, и опустился в пилотское кресло. — Приготовиться к выходу из ангара, — бросил он через плечо.
— Эй, — воскликнул Калум, дергая приятеля за плечо. — «Акадецки» веду я!
— Это я тактик, забыл? — парировал Рафик. Тонкие смуглые пальцы его уже летали над пультом. — А ты — математик. Так что пристегнись.
Калум подчинился, не переставая бормотать что-то под нос. Акорна подавила смешок, а Гилл отвернулся. Девушке пришло в голову, что Таринье и Кхари вздорят точь-в-точь как Калум с Рафиком.
«Ничуть не похоже на эту недоразвитую самовлюбленную помесь твилита с барсипаном!», мысленно возмутился Таринье.
«Замолчи», твердо оборвала его Мелиренья.
Как ни торопился Рафик вывести «Акадецки» из ангара, корабль линьяри уже сорвался с направляющих, спеша на свое место в боевом строю.
Глава 15
На борту «Акадецки», 334.05.26 по единому федеративному календарю
Килумбембезские наемники вернулись, отправив колонистов с Рушимы в более безопасное место, как раз вовремя. Соединенный флот, состоявший из боевых звездолетов Килумбембы, ало-золотого курьерского кораблика линьяри, трех вооруженных пинасов с «Прибежища» (вставших в строй в последнюю минуту, чтобы хоть немного увеличить шансы в борьбе с эскадрой кхлеви), «Ухуру» под командованием Надари, и «Акадецки» — с Рафиком в кресле пилота, — выходил на заранее оговоренные траектории. В рубке царило непреклонное спокойствие.
Икваскван предпочел лобовую атаку. Если все пойдет, как задумано, как только корабли сблизятся на огневую дистанцию, защитники Рушимы разделятся, сжимая флот кхлеви, словно тиски. Это означало, что корабли покрупнее смогут дать ракетный залп одним бортом, потом развернуться и тут же нанести атакующим второй удар. Если часть кораблей противника сменит курс, нацеливаясь на беззащитную планету, небольшие корабли защитников должны будут задержать их и по возможности остановить высадку.
— Не стоит задумывать сложных маневров, — заявил Икваскван, — особенно поскольку нам прежде не приходилось сражаться вместе.
Рафик предпочел бы план более утонченный и неявный, вот только не мог такого придумать. Ему противостояли не астероиды, из которых следовало вытряхнуть драгоценную руду, а разумные — хотя в этом можно было усомниться — агрессоры, сломившие куда более развитых технически (во всяком случае, в некоторых областях) линьяри.
Если кхлеви так любят воевать — они получат войну. Но легкой победы пусть не ждут. Наследник Дома Харакамянов не был сопливым гуманистом; многие поколения яростных воинов в его роду тысячелетиями брали силой, что пожелают, и силой удерживали взятое. Раз с этими кхлеви невозможно договориться, раз они понимают только силу — он будет сражаться с ними, как никто прежде не сражался.
И все же когда авангард наступающих плеснул первой волной ракет, превратившейся в нескончаемый поток, Рафик обратился к духам своих воинственных предков с искренней молитвой. Так что первые ракеты с «Акадецки» выпустил Гилл. Захлопала в ладоши Акорна, потом Калум накричал на Маркеля… которому вообще не полагалось быть на борту… а потом Гилл похлопал Рафика по плечу.
— Перезаряжено. Твоя очередь.
Оскалившись, Рафик бросил вслед первому ракетному залпу второй, и отшатнулся от экрана, когда на нем расцвели огненные бутоны взрывов. Снаряды с «Акадецки» взрывались один за другим, превращая мчащиеся им навстречу боеголовки кхлеви в крошево осколков.
— Отворачивай, мы летим в самое пекло! — рявкнул Гилл, и Рафик подал двухсекундный маневровый импульс, выводя корабль из-под удара, а бортовые датчики подсказали, что этого едва хватило, чтобы «Акадецки» не разметало в прах. В пилотском кресле вдруг оказался Гилл, хотя Рафик не помнил, чтобы уступал ему место. Здоровяк скалил зубы в жесткой усмешке, и, судя по напряжению на его лице, его предки-викинги отзывались на мольбы потомка куда охотнее, чем бедуины Рафика.
— Вы посмотрите! — воскликнула Акорна, указывая на боковой экран. — Первые корабли кхлеви разваливаются!
— Нет ! — В голосе Калума отчетливо звучал страх. — Они расходятся !
Гилл обернулся туда, где наемники продолжали молотить ракетами клиновидный строй атакующих. Три звездолета на острие клина на глазах распадались, сбрасывая стаи более мелких суденышек… Огромные стаи.
С ужасом звездолетчики наблюдали, как бросаются в атаку новые корабли, словно стая кильки, набросившейся на акул, как вспыхивают огнями носовые лазеры, целясь акулам в хвост… И трижды нападающим повезло — но всего лишь трижды. Верно, удача улыбнулась обороняющимся, потому что слишком много малых судов кхлеви мчалось теперь в направлении Рушимы.
Один из дредноутов Иквасквана обрушил на колоссальный звездолет кхлеви такой шквал огня, что лишь горстка пинасов успела отделиться от его туши, словно сухие семечки из стручка. Но они не сделали и попытки изменить направление.
— Сдох!
Крейсера вывели из строя еще три корабля-матки, а их эскадрильи истребителей расправились с теми немногими пинасами, что избежали их сокрушительного огня. Эсминцы обрабатывали основание клина, но стоило кораблю-матке получить хоть одно попадание, как его тут же окутывала туча катеров-мошек.
— Их тысячи! — воскликнула Акорна. — Как мы их все уничтожим?
— Очень постаравшись, Акорна, акушла , — отозвался Гилл. — Кэл — как у нас с боеприпасами?
— Разумней будет перейти с залпового огня на одиночный, — ответил Калум. — Одна ракета — один пинас.
— По-моему, — добавила девушка, — надо сосредоточить огонь на матках. Я понимаю, что это уже не такая крупная мишень, но если мы уничтожим их все, кхлеви вынуждены будут высадиться на Рушиму… но им некуда будет подниматься.
— Хорошо придумано, малышка, — воскликнул Гилл, ухмыльнувшись ей через плечо, и развернул «Акадецки», ловя в скобки прицела отощавший корабль-матку.
Из-за нелепой своей формы матки казались почти безобидными, хотя округлая надстройка явно скрывала мощное вооружение — любую цель в пределах досягаемости матка осыпала ракетами и поливала лазерным огнем. От яйцевидной надстройки отходила длинная балка, на которой крепились прежде мелкие суденышки, делая звездолеты кхлеви на вид куда массивней, чем было на деле.
Огонь с дредноута превратил матку в расплывающийся комок пламени. Могучий звездолет начал медленно разворачиваться ко второй. Получил серьезное повреждение один из двух крейсеров, и вышел из боя, уводя за собой свои истребители в качестве прикрытия.
— Две из девяти! — Рафик азартно размахивал кулаками.
— Три, — поправил Гилл, указав на переставшую стрелять матку.
— Да, а сколько десятков мелких кораблей мы упустили? — спросила Акорна.
— Ну, давайте хоть немного на тот свет отправим, — предложил Гилл, выходя наперерез стайке кхлеви.
— Ракеты кончились, — предупредил Калум.
— Ах ты, ублюдок пораженного дурной болезнью погонщика верблюдов! — рявкнул Рафик, и выругался. — Если бы ты с самого начала послушался Пала, мы бы смогли достать корабль-матку, а не гоняться тут за мелкой рыбешкой.
— Давайте драться с кхлеви, — остановил его Гилл, — а не друг с другом. Попал!
Пилот не ошибся, но под лазерным огнем пинасы противника распадались на еще более мелкие катера.
— Сколько они могут делиться?! — раздраженно пожаловался горняк.
Истребители с крейсеров и почти чудом уцелевшие пинасы с «Прибежища» принялись отстреливать вражеские катера, точно перелетных птиц. Но эти птицы не были беззащитны; один за другим пинасы, уже нацелившиеся на добычу, взрывались.
— Космические мины? — предположил Гилл.
Из подбитых пинасов сыпались спасательные капсулы.
— Надо подобрать уцелевших.
Пестробокий звездолет линьяри и «Ухуру» занялись тем же. Капсулы прочно цеплялись за борта своих спасителей тяговыми лучами, но те, нагруженные, теряли маневренность.
— Давайте оттащим их на «Прибежище», — предложил Гилл, указывая на выползающую из-за лимба главной луны тушу звездолета Странников. За меньшей луной Рушимы, бежавшей по далекой орбите, не спрятался бы и пинас.
К тому времени, когда нагруженные капсулами «Акадецки», «Ухуру» и «Балакире» благополучно вошли в ангар «Прибежища», капитан Андрезиана получила от Иквасквана приказ выходить из засады, чтобы расстрелять три последних матки — шесть уже были уничтожены.
— Остальные кхлеви или вошли в атмосферу, или уже на поверхности планеты. Теперь можем подвести кинетические заряды и смолоть их в пыль, — звенящим от торжества голосом объявил Икваскван. — На наших клиентов замахнулись, да? Пиратствующие паршивые плешивые паразиты, вскормленные протухшей блевотиной изъязвленных извращенцев! Больше вы в этот сектор не вернетесь! Всех до последнего изведем, как вшей на козе!
Килумбембезские наемники вернулись, отправив колонистов с Рушимы в более безопасное место, как раз вовремя. Соединенный флот, состоявший из боевых звездолетов Килумбембы, ало-золотого курьерского кораблика линьяри, трех вооруженных пинасов с «Прибежища» (вставших в строй в последнюю минуту, чтобы хоть немного увеличить шансы в борьбе с эскадрой кхлеви), «Ухуру» под командованием Надари, и «Акадецки» — с Рафиком в кресле пилота, — выходил на заранее оговоренные траектории. В рубке царило непреклонное спокойствие.
Икваскван предпочел лобовую атаку. Если все пойдет, как задумано, как только корабли сблизятся на огневую дистанцию, защитники Рушимы разделятся, сжимая флот кхлеви, словно тиски. Это означало, что корабли покрупнее смогут дать ракетный залп одним бортом, потом развернуться и тут же нанести атакующим второй удар. Если часть кораблей противника сменит курс, нацеливаясь на беззащитную планету, небольшие корабли защитников должны будут задержать их и по возможности остановить высадку.
— Не стоит задумывать сложных маневров, — заявил Икваскван, — особенно поскольку нам прежде не приходилось сражаться вместе.
Рафик предпочел бы план более утонченный и неявный, вот только не мог такого придумать. Ему противостояли не астероиды, из которых следовало вытряхнуть драгоценную руду, а разумные — хотя в этом можно было усомниться — агрессоры, сломившие куда более развитых технически (во всяком случае, в некоторых областях) линьяри.
Если кхлеви так любят воевать — они получат войну. Но легкой победы пусть не ждут. Наследник Дома Харакамянов не был сопливым гуманистом; многие поколения яростных воинов в его роду тысячелетиями брали силой, что пожелают, и силой удерживали взятое. Раз с этими кхлеви невозможно договориться, раз они понимают только силу — он будет сражаться с ними, как никто прежде не сражался.
И все же когда авангард наступающих плеснул первой волной ракет, превратившейся в нескончаемый поток, Рафик обратился к духам своих воинственных предков с искренней молитвой. Так что первые ракеты с «Акадецки» выпустил Гилл. Захлопала в ладоши Акорна, потом Калум накричал на Маркеля… которому вообще не полагалось быть на борту… а потом Гилл похлопал Рафика по плечу.
— Перезаряжено. Твоя очередь.
Оскалившись, Рафик бросил вслед первому ракетному залпу второй, и отшатнулся от экрана, когда на нем расцвели огненные бутоны взрывов. Снаряды с «Акадецки» взрывались один за другим, превращая мчащиеся им навстречу боеголовки кхлеви в крошево осколков.
— Отворачивай, мы летим в самое пекло! — рявкнул Гилл, и Рафик подал двухсекундный маневровый импульс, выводя корабль из-под удара, а бортовые датчики подсказали, что этого едва хватило, чтобы «Акадецки» не разметало в прах. В пилотском кресле вдруг оказался Гилл, хотя Рафик не помнил, чтобы уступал ему место. Здоровяк скалил зубы в жесткой усмешке, и, судя по напряжению на его лице, его предки-викинги отзывались на мольбы потомка куда охотнее, чем бедуины Рафика.
— Вы посмотрите! — воскликнула Акорна, указывая на боковой экран. — Первые корабли кхлеви разваливаются!
— Нет ! — В голосе Калума отчетливо звучал страх. — Они расходятся !
Гилл обернулся туда, где наемники продолжали молотить ракетами клиновидный строй атакующих. Три звездолета на острие клина на глазах распадались, сбрасывая стаи более мелких суденышек… Огромные стаи.
С ужасом звездолетчики наблюдали, как бросаются в атаку новые корабли, словно стая кильки, набросившейся на акул, как вспыхивают огнями носовые лазеры, целясь акулам в хвост… И трижды нападающим повезло — но всего лишь трижды. Верно, удача улыбнулась обороняющимся, потому что слишком много малых судов кхлеви мчалось теперь в направлении Рушимы.
Один из дредноутов Иквасквана обрушил на колоссальный звездолет кхлеви такой шквал огня, что лишь горстка пинасов успела отделиться от его туши, словно сухие семечки из стручка. Но они не сделали и попытки изменить направление.
— Сдох!
Крейсера вывели из строя еще три корабля-матки, а их эскадрильи истребителей расправились с теми немногими пинасами, что избежали их сокрушительного огня. Эсминцы обрабатывали основание клина, но стоило кораблю-матке получить хоть одно попадание, как его тут же окутывала туча катеров-мошек.
— Их тысячи! — воскликнула Акорна. — Как мы их все уничтожим?
— Очень постаравшись, Акорна, акушла , — отозвался Гилл. — Кэл — как у нас с боеприпасами?
— Разумней будет перейти с залпового огня на одиночный, — ответил Калум. — Одна ракета — один пинас.
— По-моему, — добавила девушка, — надо сосредоточить огонь на матках. Я понимаю, что это уже не такая крупная мишень, но если мы уничтожим их все, кхлеви вынуждены будут высадиться на Рушиму… но им некуда будет подниматься.
— Хорошо придумано, малышка, — воскликнул Гилл, ухмыльнувшись ей через плечо, и развернул «Акадецки», ловя в скобки прицела отощавший корабль-матку.
Из-за нелепой своей формы матки казались почти безобидными, хотя округлая надстройка явно скрывала мощное вооружение — любую цель в пределах досягаемости матка осыпала ракетами и поливала лазерным огнем. От яйцевидной надстройки отходила длинная балка, на которой крепились прежде мелкие суденышки, делая звездолеты кхлеви на вид куда массивней, чем было на деле.
Огонь с дредноута превратил матку в расплывающийся комок пламени. Могучий звездолет начал медленно разворачиваться ко второй. Получил серьезное повреждение один из двух крейсеров, и вышел из боя, уводя за собой свои истребители в качестве прикрытия.
— Две из девяти! — Рафик азартно размахивал кулаками.
— Три, — поправил Гилл, указав на переставшую стрелять матку.
— Да, а сколько десятков мелких кораблей мы упустили? — спросила Акорна.
— Ну, давайте хоть немного на тот свет отправим, — предложил Гилл, выходя наперерез стайке кхлеви.
— Ракеты кончились, — предупредил Калум.
— Ах ты, ублюдок пораженного дурной болезнью погонщика верблюдов! — рявкнул Рафик, и выругался. — Если бы ты с самого начала послушался Пала, мы бы смогли достать корабль-матку, а не гоняться тут за мелкой рыбешкой.
— Давайте драться с кхлеви, — остановил его Гилл, — а не друг с другом. Попал!
Пилот не ошибся, но под лазерным огнем пинасы противника распадались на еще более мелкие катера.
— Сколько они могут делиться?! — раздраженно пожаловался горняк.
Истребители с крейсеров и почти чудом уцелевшие пинасы с «Прибежища» принялись отстреливать вражеские катера, точно перелетных птиц. Но эти птицы не были беззащитны; один за другим пинасы, уже нацелившиеся на добычу, взрывались.
— Космические мины? — предположил Гилл.
Из подбитых пинасов сыпались спасательные капсулы.
— Надо подобрать уцелевших.
Пестробокий звездолет линьяри и «Ухуру» занялись тем же. Капсулы прочно цеплялись за борта своих спасителей тяговыми лучами, но те, нагруженные, теряли маневренность.
— Давайте оттащим их на «Прибежище», — предложил Гилл, указывая на выползающую из-за лимба главной луны тушу звездолета Странников. За меньшей луной Рушимы, бежавшей по далекой орбите, не спрятался бы и пинас.
К тому времени, когда нагруженные капсулами «Акадецки», «Ухуру» и «Балакире» благополучно вошли в ангар «Прибежища», капитан Андрезиана получила от Иквасквана приказ выходить из засады, чтобы расстрелять три последних матки — шесть уже были уничтожены.
— Остальные кхлеви или вошли в атмосферу, или уже на поверхности планеты. Теперь можем подвести кинетические заряды и смолоть их в пыль, — звенящим от торжества голосом объявил Икваскван. — На наших клиентов замахнулись, да? Пиратствующие паршивые плешивые паразиты, вскормленные протухшей блевотиной изъязвленных извращенцев! Больше вы в этот сектор не вернетесь! Всех до последнего изведем, как вшей на козе!