МакКенна Джульет Энн. Игра воровки (Хроники Эйнарина - 1)

   - Ливак!
   - Он был такой же голый, как я, но в гораздо худшем состоянии; свежие раны и кровоподтеки резко выделялись на светлой коже, один глаз лиловел. Он уставился на меня, и не посиневшие кусочки его лица заалели - он замахал руками в тщетной попытке прикрыться.
   - Не будь дураком! - бросила я. - Ни у кого из нас нет ничего нового, чтобы прятать, не так ли?
   Как это типично, что Айтен с его запасом сомнительных шуток оказался столь же стесняющимся обнаженной плоти, как девственница, давшая обет Халкарион.
   Эту неловкость нарушило прибытие Райшеда; видимых ран на нем не было, но выглядел он потрясенным и изможденным и подобно мне вел себя так, будто отсутствие одежды беспокоило его в самую последнюю очередь. Его отросшая за несколько дней борода казалась особенно черной на непривычно бледном лице.
   - Как ты? - хором спросили мы с Айтеном, помогая Райшеду сесть.
   Я принесла чашку воды, но Райшед отмахнулся от нее с отвращением.
   - Вас уже водили к Беловолосому? - нетвердо спросил он, опасаясь встретить наши озабоченные взгляды.
   - Меня - да. - Мой голос невольно дрогнул.
   Райшед поднял голову, и я увидела мою собственную пытку, отраженную в его теплых янтарных глазах. Это мгновение разделенного опыта придало мне сил, и ответная искра решимости вспыхнула в глазах Райшеда.
   Айтен взирал на нас со страхом.
   - Я так понимаю, что это плохо.
   - Да, - медленно промолвил Райшед. - И я полагаю, мы должны рассказать тебе, насколько плохо, чтобы страх сделал это в десять раз худшим. Необычная сталь послышалась в его голосе. - Поэтому я не расскажу. Это плохо, Айт, очень плохо, но ничего такого, с чем ты не сможешь справиться.
   Убежденность в его тоне удивила меня и, судя по страху, оставшемуся на лице Айтена, его тоже.
   - А с тобой что приключилось? - Мне захотелось отвлечь его и выяснить, с чем я могу столкнуться в следующий раз.
   Айтен пожал плечами.
   - Меня передали горстке громил, а те постарались избить до бесчувствия. Когда они решили, что обработали меня, какой-то старый огузок начал задавать вопросы, зачем мы здесь и тому подобное. Я ничего не сказал, и тогда меня раздели, обыскали... - он неистово покраснел, - ... и бросили сюда.
   - Не переживай, Айт. - Я видела, это беспокоит парня больше всего. Шестеро стражников могут поклясться теперь, что я настоящая рыжая. Они делают это, чтобы сломить нас.
   Райшед оторвал глаза от пола, как будто только сейчас до него дошло, что мы нагие. Он уставился на меня как задумчивый лошадиный барышник.
   - Кто-нибудь из них что-то пытался? Думаешь, кого-нибудь можно было уговорить...
   - Раш! - возмутился Айтен.
   - Все в порядке, Айт, честное слово. - Я успокаивающе сжала его руку Не пойми меня неправильно, но я бы позволила всем шестерым набивать меня до Солнцестояния, если бы думала, что это вытащит нас отсюда. Но никто из них не позволил себе даже мгновенного щипка.
   Райшед криво улыбнулся.
   - Выходит, у них дисциплина лучше, чем в большинстве войск, когда-либо встреченных мною.
   - Увы, - согласилась я со слабой усмешкой.
   Райшед встал и начал осматривать камеру. Когда он взглянул вверх на решетку, дверь снова открылась, и к нам бесцеремонно бросили Шива. К счастью, Айтен был рядом и сумел поймать его, поскольку маг был без сознания, волосы, все еще слипшиеся от крови, а одежда испачкана морской водой.
   - Как ему удалось сохранить штаны? - недовольно пробормотал Айтен, бережно укладывая Шива. Потом снял с него куртку, чтобы подложить под голову.
   - Просто нет смысла унижать человека, если он без сознания. - Райшед встал на колени рядом с ним. - А значит, он не приходил в себя с тех пор, как нас захватили.
   С мрачным видом тормалинец осмотрел раны на затылке Шива, осторожно раздирая длинные черные волосы, покрытые коркой запекшейся крови.
   Я содрогнулась.
   - Я была бы счастливее, если бы кто-то не давал себе труда так все продумывать.
   Райшед сел на корточки.
   - Умный мерзавец, этот здешний правитель. Вы думаете, почему нас собирают вот так, одного за другими. Все рассчитано на то, чтобы запугать, поколебать нас. Так что боритесь с этим.
   Не знаю, подслушивали ли нас как-то - либо наши слова, либо наши мысли, но я не верю, что это было совпадением: мигом позже дверь снова открылась, и стражники бросили внутрь еще одно вялое тело.
   Я узнала отделанный мехом плащ еще до того, как Райшед перевернул труп и открыл то, что осталось от доброго веснушчатого лица Джериса. Я подавилась на полпути между воем и криком и зажала руками рот, чтобы сдержать любой дальнейший взрыв.
   Райшед подошел и обнял мои трясущиеся плечи.
   - Это Джерис? - тихо спросил он, уже зная ответ.
   Я безмолвно кивнула и разрыдалась. Я страшилась этого момента. Логика говорила: следует ожидать этого - но игрок во мне продолжал верить в чудо, в тот неправдоподобный конец, что Джудал обычно придумывает в "Зеркале". Мне приходилось терять друзей, но тогда опасность была частью ставки, частью игры, и мы все участвовали в ней с открытыми глазами. Я не смогла отделаться от убеждения, что Мизаен как-то позаботится о Джерисе, как заботится о пьяницах и маленьких детях. Он был слишком славным человеком, чтобы с ним случилось нечто действительно плохое.
   Горе забило ключом внутри меня и затопило мой разум. Оно подпитывалось тревогой о моей собственной судьбе, потрясением от насилия, которое я перенесла, ощущением провала нашей миссии для Планира и едким страхом того, что может случиться, когда этот Беловолосый поведет своих проклятых блондинов через океан. Иррациональное чувство вины захлестнуло меня: я знала, как жесток мир, и должна была позаботиться о невинном человеке вроде Джериса. Мои способности, мой труднопобедимый оптимизм, надежда, что мы как-то переживем это, полностью рухнули. Я плакала, как никогда в жизни, рыдала, словно маленькая девочка, чей мир рухнул из-за сломанной куклы. Я плакала, пока не почувствовала себя пустой внутри, дрожащей от выплеснувшихся эмоций. В голове стучало, опухшие глаза горели. И не существовало ничего, кроме всеохватывающей боли этой минуты.
   Постепенно буря прошла, как проходят все потрясения. Я достигла той точки, где вой был потворством, а не облегчением, и стала осознавать сильные руки Райшеда, обнимающие меня, его мужской запах и тонкие курчавые волосы на груди, вымоченные моими слезами. Я глубоко, с содроганием, вдохнула и позволила ему усадить меня к стене. В некоем отдаленном уголке ума до меня дошло, что мы все должны стесняться этого, но я действительно могла не переживать. Райшед принес мне воды, а Айтен молча протянул лоскуток, оторванный от рубашки Шива. Я вытерла лицо и устало откинулась на стену. И снова подумала, не следят ли за нами, и слабая искра гнева начала бороться с холодной мертвенностью горя в моем уме.
   Я посмотрела на Айтена. Его глаза метались от Шива к Джерису, стыд и вызов смешались на лице. Почувствовав мой взгляд, он прикусил губу, но не отвернулся.
   - Им ведь не нужна вся их одежда, верно? Если честно, я смогу думать гораздо лучше, если мои яйца не будут раскачиваться на ветру.
   - Конечно.
   Я заставила себя говорить спокойно, но внутри все кричало, чтобы он убрал свои глупые руки от моего друга и моего любовника.
   Райшед взглянул на меня так, словно понимал мои чувства.
   - Мы не можем устроить Джерису сожжения, но можем обмыть его и совершить над ним обряд, - мягко сказал он. - Он это заслужил.
   И вот мы раздели Джериса, омыли, как смогли, его бедное разбитое тело и завернули в его хороший шерстяной плащ, до боли пахнущий травами, которыми он освежал свое белье. Я снова заплакала, когда увидела, во что превратились изящные нежные руки, что доставляли мне столько наслаждения; все пальцы были сломаны, один полностью отрезан. Ни на руках, ни на ногах не осталось ногтей, а на подошвах и ладонях темнели полоски от многократных ударов твердым тонким прутом. Пузыри и ожоги на лице, внутренней стороне рук, бедер и паха показывали, где кожу прижигали каленым железом. Его твердые полные губы, словно созданные для поцелуев, были разбиты; одна рука сломана в двух местах, челюсть и лицевые кости тоже сломаны. Он лишился большей части зубов, либо выбитых, либо вырванных с корнем из десен. Слезы медленно катились по моему лицу, когда я закрывала мягкие карие глаза, которые привыкла видеть настороженными от любопытства и живыми от невинного вожделения.
   Моя скорбь не уменьшилась, но мой гнев возрос, когда мы не нашли той единственной вещи, которую я искала, - окончательного кинжального удара, милосердного удара, который избавил бы Джериса от мук. Его не было, и во мне запылала решимость как-то отплатить этому беловолосому ублюдку с ледяным сердцем, отомстить каким-то образом, прежде чем я умру. Глядя на истерзанный труп, бывший когда-то Джерисом, я наконец поняла, что нам не уйти отсюда живыми.
   Конечно, ни у кого из нас не было денег, поэтому мы соскребли грязь с сапог Джериса, развели ее водой и оставили свои имена на его ладони, чтобы Полдрион мог записать его долг нам. Я добавила имя Шива и, поколебавшись, Дарни - думаю, он не стал бы возражать. Мы произнесли слова прощания, обряды Дастеннина оказались в достаточной мере похожими на церемонии Дрианон, к которым я привыкла, и я решила - Полдрион поймет, чего мы хотим. Я в последний раз покрыла его лицо капюшоном плаща и села, склонив голову, у его бока. Это был самый скверный момент в моей жизни.
   - Расскажи мне о нем.
   Зашнуровывая бриджи Джериса, Райшед передал мне тунику Шива и сел возле меня.
   Я покачала головой в немой боли, но Райшед сжал мою руку, и, посмотрев вверх, я увидела слезы в его глазах.
   - Поговори со мной, расскажи, каким он был, вспомни хорошее, вспомни счастливые времена. - Слеза скатилась по его щеке, оставшись незамеченной. - Если ты этого не сделаешь, ты всегда будешь вспоминать его только таким. Я сидел с моей сестрой, когда она умирала от пятнистой лихорадки, и, поверь мне, я знаю. Я больше года не мог представить ее себе без предсмертных страданий. Из-за этого я и пристрастился к тассину.
   Мне ничто не лезло в голову, но Райшед настаивал.
   - Я никогда не знал его. Думаешь, мы стали бы друзьями? Каким человеком он был?
   - Хорошим. Хорошим и по-настоящему добрым, - промолвила я в конце концов. - Совсем невинным в некоторых отношениях - никакого, например, понятия о реальной стоимости денег - и слишком доверчивым. Он был верным, любящим... - Мой голос дрогнул.
   - Вы были... - Райшед замялся, но я поняла, что он хочет спросить.
   - Мы были любовниками, но больше по случаю, чем как-либо еще, откровенно призналась я. - Боюсь, для Джериса это значило больше, чем для меня. Он из большой семьи и, насколько я видела, любил детей. Возможно, он рассчитывал осесть со мной, но это бы никогда ни к чему не привело.
   Сожалеть об утрате того, чего я никогда не хотела, было глупо, но все равно это резало меня ножом.
   - Сэдрин, кто расскажет его семье?
   Новые слезы покатились по моему лицу - и откуда они только взялись?
   - Они были близки?
   - Думаю, да. Он много говорил о них.
   Я вдруг засомневалась. Что я действительно знала о Джерисе? Прежде это не казалось важным, но теперь я подумала: что я могла бы узнать, если б дала себе труд спросить?
   Я рассказала Райшеду о Джудале и "Зеркале", о бесконечном любопытстве Джериса, его простодушной болтовне о чем угодно - о календарях и альманахах, о различных системах избрания королей, о писателях, десять поколений назад умерших и сожженных. По мере того как я говорила, я вдруг поняла, что многого не знала о Джерисе: где, например, началось его увлечение этими дурацкими настоями? Я вспомнила бой у Элдричского кольца, храбрость Джериса и его неожиданное хладнокровие в критической ситуации. Где он научился такой отваге?
   Когда эмоции захлестывали меня, угрожая задушить, Райшед сам начинал рассказывать - о своих братьях и покойной сестре, о лошадях, которыми он владел, и ученых, которых встречал, о чем угодно - как бы в продолжение того, о чем говорила я.
   Не знаю, как долго мы говорили, но уже спустилась ночь, во дворе зажгли факелы, и их отсвет разогнал темноту в нашей камере. Сейчас я была спокойна, и Джерис снова ожил в моих воспоминаниях; я видела его таким, каким знала, а не тем истерзанным трупом, что лежал у стены. Джерис как-то сказал мне: алдабрешцы верят, что никто по-настоящему не умирает, пока не умрет последний из знавших его людей. Теперь я, кажется, поняла, что они имеют в виду.
   Гостевой дом при усыпальнице Острина, Бремилейн, 2-е предзимы
   Аллин вздохнула над треугольной прорехой на бриджах Дарни. Она сидела у окна, подняв колени, и время от времени поглядывала на темную от дождя улочку. Она думала, что избавилась от скучной работы, вроде этой нескончаемой штопки, и тосковала по суровым ясным зимам Лескара, так не похожим на эту серую морось. Стук в дверь испугал ее. Девушка поспешно опустила ноги и расправила юбки.
   - Войдите.
   - Добрый день.
   Человек примерно тех же лет, что ее отец, открыл дверь, откидывая мокрый капюшон. У него были аккуратно подстриженные темные волосы и чисто выбритое лицо.
   - Ты - Аллин?
   - Разумеется, она Аллин.
   Второй мужчина, пониже ростом, протолкнулся к камину, чтобы согреться у скудного огня. Он сбросил потрепанную накидку, обнажив спутанные седые волосы и нечесаную бороду, и обратил пронзительные голубые глаза на Аллин.
   - Что за паршивый огонь, милочка! Позвони, чтобы принесли еще угля!
   Аллин не хотелось признаваться, что она не осмеливалась это сделать.
   - Не беда. - Темноволосый улыбнулся, его серые глаза лучились добротой. - Мы здесь, чтобы увидеть Казуела и Дарни.
   Если не учитывать его гидестанский выговор, он напомнил Аллин ее дядю Уоррена.
   - Боюсь, их обоих сейчас нет, господин. Передать им, что вы заходили? Вы могли бы оставить записку.
   Она отложила шитье, вспоминая светские приличия, которым ее обучила мать.
   - Не желаете вина или настоя?
   - Спасибо, вино - это замечательно!
   Темноволосый повесил их плащи на вешалку и пошел погреться. Его руки были белые от холода, а ногти - голубые.
   Аллин поднялась и подошла к звонку для прислуги. Эхо далекого колокольчика прокатилось в тишине комнаты.
   - Вы мореходы? - Аллин осмелилась завязать вежливый разговор.
   - В некотором роде. - Коротышка лукаво усмехнулся, и девушка с досадой почувствовала, как предательский румянец заливает ее щеки.
   - Мы маги, коллеги Дарни и Казуела. - Темноволосый улыбнулся каким-то своим мыслям.
   Грохот двери избавил Аллин от необходимости искать ответ.
   - Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, Каз! - Дарни ворвался в комнату.
   - Добрый день.
   Темноволосый повернулся от камина, и глазам Аллин предстало редкое зрелище: Дарни, потерявший дар речи.
   - Нет никаки... - Вошедший следом Казуел умолк на полуслове. - Планир?
   Он поспешно поклонился. Аллин испуганно присела в реверансе, но задрожавшие колени подломились, и она тяжело плюхнулась на скамью.
   - Верховный маг, мастер Туч. - Дарни отвесил самые глубокие и искренние поклоны, каких Аллин еще не наблюдала у него. - Добро пожаловать.
   - Как дела с кораблем? - сердито воззрился на него Отрик.
   Дарни набычился.
   - Никто не хочет рисковать, сражаясь с течениями, штормами, морскими чудовищами и прочим.
   - Мессир Д'Олбриот обещал посмотреть, нельзя ли устроить что-нибудь для нас, - торопливо добавил Казуел.
   - Уверен, кое-кто переменил бы тон, если б мессир отдал прямой приказ, - проворчал Дарни.
   - В Тормалине так дела не делаются, - огрызнулся Казуел и, спохватившись, виновато посмотрел на Планира. - Прости, Верховный.
   Не утруждая себя ответом, Дарни повернулся к Отрику.
   - Кто еще с вами? Сколько мечей?
   - В данный момент нас только двое. Мы подумали, что нам следует пойти вперед, - ответил Планир с оттенком властности, которая остановила вопросы, готовые сорваться с губ Дарни. - Я беспокоился о возможных трудностях с кораблем в это время года.
   - Но мы справимся. Мессир Д'Олбриот предложил нам всяческое содействие, и я уверен, он получит для нас разрешение обратиться к другим морякам, - утверждал Казуел.
   - Если моряки Д'Олбриота отказываются выйти в море, то я не представляю себе, чьи еще могли бы согласиться.
   Тон Планира был достаточно мягок, но Казуел все равно выглядел так, будто его пнули в голени.
   - Верно, а потому нам лучше обратиться к кое-кому другому. - Отрик радостно потер руки.
   - Кому другому? - Дарни был явно озадачен.
   - К пиратам! - смачно заявил Отрик.
   Прежде чем кто-либо успел ответить, дверь открылась, и служанка с любопытством оглядела комнату.
   - Пожалуйста, принесите вина, - чуть слышно сказала Аллин. - И еще угля.
   - Могу я спросить, как ваша дискуссия связана с пиратами? - Эсквайр Камарл обошел служанку и неторопливо повесил на стул свой мокрый плащ.
   - О эсквайр, то есть, ну, бог мой... - Казуел переводил взгляд с Отрика на молодого дворянина в крайней растерянности.
   - Эсквайр Камарл Д'Олбриот, - торжественно провозгласил Дарни, позвольте представить вам Планира, Верховного мага Хадрумала, и Отрика, мастера Туч Нового Зала.
   Камарл низко поклонился, Планир - тоже, а Отрик ограничился небрежным кивком.
   - Я говорил, единственный способ достать корабль в это время года нанять пирата. - Глаза мастера Туч сверкали вызовом.
   - Интересное предложение, - осторожно промолвил эсквайр.
   Прибыло вино. Камарл все так же неторопливо добавил себе теплой воды и меда. Верховный маг присоединился к нему, что несколько сдержало велеречивость Дарни.
   - Вполне возможно, пират согласится выйти в море, когда обычный моряк - ни за что. - Эсквайр сделал глоток. - Однако нам пришлось бы заплатить грабительскую цену за эту довольно сомнительную честь.
   - Деньги - не проблема, - буркнул Дарни и, отказавшись от воды, залпом выпил свой кубок.
   - Должен признаться, я не знаю, как установить связь с пиратом. Камарл с легкой улыбкой покачал головой. - Мое знакомство с ними ограничивается созерцанием их на виселицах в порту.
   - Предоставьте это мне. Я плавал с половиной рубителей такелажа в этих водах. - Отрик ухмыльнулся, довольный произведенным эффектом.
   - Вижу, вас пугает это предложение, - безмятежно произнес Планир, оглядывая комнату. - Однако если ни у кого нет других идей, боюсь, это единственный выход.
   Повисло угрюмое молчание. Все обменивались вопрошающими взглядами и покачивали головами.
   - Но что помешает какому-то пирату просто увезти нас подальше от суши, перерезать горло и выбросить за борт? - взорвался вдруг Казуел.
   - Для начала - я, - проворчал Дарни. - Сэдриновы потроха, Каз, ну что ты за маг?
   - Осторожность, конечно, хорошо, Казуел. - Верховный маг поспешил разрядить неловкую тишину. - Однако твои коллеги в большой опасности, и, если мы хотим спасти их, нужно действовать быстро.
   - О чем ты? - Дарии ошарашенно посмотрел на Верховного, а потом напустился на Казуела. - Разве ты не видел их?
   - Их взяли в плен, дурень.
   Ростом Отрик был даже ниже Казуела, но тот все равно съежился под презрительным взглядом старого мага.
   - Я видел... то есть, я хотел, но было так мало времени... - Голос Казуела возвысился до отчаянного блеяния.
   - Кажется, это произошло довольно внезапно. - Планир сел за стол, разбив круг, смыкавшийся вокруг незадачливого мага. - Вот почему мы пошли вперед.
   - И потому, что так ты мог избежать всевозможных неудобных вопросов в Совете! - хихикнул Отрик, вновь наполняя свой кубок.
   Казуел ужаснулся, а Дарни и Камарл засмеялись вместе с мастером Туч.
   - Увы, это тоже верно.
   Планир подмигнул Аллин, которая слушала весь разговор с широко открытыми глазами. Девушка издала смешок, захваченная врасплох, и униженно прижала ладони ко рту.
   - Ну-с, если ты закончил флирт с этим новым талантом, о достопочтенный Верховный маг, тогда пошли. - Отрик осушил свой кубок. - А тебе, цветик, лучше остаться. Если я приведу такую хорошенькую девчушку в те места, куда мы идем, то как бы мне не пришлось платить, чтобы вернуть тебя обратно!
   Отрик подхватил свой плащ и быстрым шагом вышел из комнаты. Отвесив Аллин пышный поклон, Планир неторопливо последовал за Дарии и Камарлом, оставив Казуела болтаться в дверях плохо вышколенным лакеем.
   Молодой маг задрал подбородок, безуспешно пытаясь нацепить на себя маску судьи.
   - Не лезь ни в какие глупости, - бросил он.
   Аллин подождала, когда он отойдет подальше, и засмеялась.
   Выскочив из гостиницы, Казуел завертел головой, пока не увидел доблестный зеленый плащ эсквайра Камарла, направляющегося вниз по холму. Маг бросился вдогонку, скользя на мокром булыжнике крутой улицы.
   - Сюда.
   Вслед за Отриком они свернули в узкую улочку, где дома походили на груды валунов, невесть каким образом отрастивших трубы. Грязь под ногами становилась все более едкой, а в кучах мусора нагло шуршали крысы. Трактирные вывески в этом районе явно были не в моде, но их отсутствие с успехом компенсировал дверной косяк, представлявший собой грубо вырезанную деваху с бутылью меж голых грудей.
   - А вот и мы! - Отрик фамильярно хлопнул шлюху по гладкому деревянному заду.
   Они вошли внутрь гуськом. Планир улыбался, как будто вспомнил некогда услышанную удачную шутку; Камарл держался с нарочитым бесстрастием; Дарни хмурился, а Казуел не скрывал своего ужаса.
   Все разговоры в трактире смолкли. Казуел наступил Дарни на пятку, когда агент остановился со скрещенными руками и исподлобья оглядел собравшееся общество.
   - Не смотри так вызывающе, Дарни, словно ждешь, чтобы кто-то плюнул тебе в глаз, - язвительно молвил Отрик. - Если б я хотел затеять драчку, то привел бы мастифа.
   Дарни повернулся к женщинам, отиравшимся возле шаткой лестницы, и взгляд его стал плотоядным. Одна шлюха подошла к Отрику - из-за присборенного грязного кружева корсажа выступали розовые соски.
   - Привет, старичок! Давненько тебя не видела.
   Вблизи под румянами стали видны морщины.
   - Я был занят, дорогуша. - Отрик экспансивно махнул рукой.
   Дарни, весь начеку, опустился на лавку у стены. Эсквайр и Верховный маг, излучая спокойствие, присели на табуреты, хотя Камарл все же утратил на миг самообладание, когда его внезапно шлепнули по плечу; он обернулся и вперил взгляд прямо в ложбинку меж грудей помятой блондинки, наклонившейся, чтобы предложить ему вина.
   - Спасибо. - Он взял кубок и протянул девице медную монетку.
   Многозначительно подмигнув, блондинка опустила ее за корсаж.
   - Этой стороны Бремилейна я прежде не видел, - прошептал эсквайр Казуелу, который сидел в плотно запахнутом плаще, сжав колени.
   Маг кивнул и рассеянно пригубил вино. Отвращение на его лице сменилось изумлением.
   - Не ожидал, Каз? - засмеялся Отрик. - На то она и беспошлинная торговля, чтобы доставать самые лучшие товары, не платя денег посредникам!
   Проститутка, сидевшая на коленях у Отрика, захихикала как девочка и погладила его бороду.
   - У нас здесь все самое лучшее.
   - Наше время ограничено, Отрик, - напомнил Планир старому магу. - В бархатной мягкости голоса звякнула сталь.
   - Ладно, дорогуша. - Старик обхватил проститутку за талию - Я ищу Песчанку.
   В глазах шлюхи появилась настороженность.
   - Он заглядывал сюда пару ночей назад, но с тех пор я его не видела.
   Отрик с выразительной усмешкой сжал ее бедро.
   - Просто скажи ему, что его искал Дикий Гусь. - Если увижу - скажу, пообещала женщина. Планир встал и поклонился.
   - Спасибо за вино, мадам.
   Он вручил ей скромную горсть серебра, вызвавшую шорох юбок вокруг лестницы. Сняв шлюху с колен, Отрик тоже встал и, сжав на прощание ее ягодицы, поцеловал взасос. Остальные выбрались наружу и ждали его, жмурясь от дневного света
   - Намереваешься вернуться позже, Дарни? - Отрик вытер бороду, голубые глаза засверкали озорством.
   - Я женатый человек, мастер Туч, - засмеялся агент. - Вряд ли Стрелл поблагодарила бы меня за тот подарочек, который я мог бы здесь для нее заполучить.
   Вскоре они вернулись на более широкие улицы более приятного квартала и смогли идти в ряд.
   - Мне любопытно, мастер Туч, - нерешительно произнес Камарл. Песчанка и Дикий Гусь - это ведь названия птиц, не так ли?
   - Стал бы ты называться своим настоящим именем, если бы промышлял контрабандой? - вопросом на вопрос ответил Отрик.
   Снова наступило молчание.
   - И все-таки, что ты делал с этими пиратами? - деликатно полюбопытствовал Планир. - Всем интересно, но только мой ранг дает мне право спрашивать, и мне сдается, эта история не для ушей юной Аллин.
   Отрик хихикнул.
   - Ты не добьешься звания мастера Туч, сидя под деревьями и бросая горсти листьев на ветер. Там, в океане, я узнал о ветрах больше, чем любой маг из ныне живущих. А как еще, по-твоему, мы пойдем за Шивом и вашими людьми?
   Камарл обернулся к Планеру.
   - Я как раз хотел спросить об этом. Я действительно не понимаю, как мы можем рассчитывать прибыть на эти острова вовремя, чтобы чем-либо помочь. Лицо эсквайра посерьезнело, властные нотки зазвучали в его голосе. - Я не понимаю, как можно надеяться совершить такой переход меньше чем за двадцать пять дней.
   Прежде чем ответить, Планир небрежно огляделся.
   - Поверьте, эсквайр, если нужно, мы пересечем этот океан за считанные часы.
   Он произнес эту фразу тоном, не допускающим возражений.