Марти Беверли. Любовь на Бродвее

   Около десяти Джаффи услышала, как кто-то вошел в квартиру, и напряглась, сжав кулаки. Спустя мгновение она узнала стук высоких каблучков Карен и расслабилась, но не вышла навстречу. Она не могла смотреть в лицо Карен, не знала, что сказать ей и что делать.
   Джаффи уснула беспокойным сном, который длился до глубокой ночи, когда она внезапно проснулась оттого, что повернулась ручка в двери спальни. Пол.
   Пытается войти.
   - Джаффи, проснись. Джаффи...
   Он подождал несколько секунд. Ей казалось, что она слышит его дыхание. Затем он отошел. И после того как угроза миновала, она начала дрожать.
   Надо взять себя в руки, успокоиться, или подобное будет постоянно повторяться. Надо научиться жить с тем, что ей стало известно, потому что у нее не было выбора.
   Пол точно выразился, сказав, что она в руках у Финки Аронсона. Он полностью владел ею: и телом, и душой.
   Всего несколькими словами он мог отнять у нее все, что у нее осталось: ее талант и возможность проявить его.
   "Коза ностра" окончательно завладела ею. Гангстеры завершили работу, начатую, когда ей было одиннадцать лет, нет, даже до ее рождения.
   На рассвете Джаффи встала и оделась. Черное платье, черную ленту, стягивающую волосы, и черные лакированные туфли. Как будто она собиралась на собственные похороны. Дверь в комнату Карен была закрыта, и, вероятно, Пол спал в своем кабинете. Она не стала проверять и вышла на улицу.
   Джаффи гуляла несколько часов, пройдя десятки кварталов и бог знает сколько миль. Город вокруг нее просыпался и начинал свой день, но она ничего не замечала. Вскоре после полудня она обнаружила, что находится в районе Виллидж и ослабела от голода. Она вошла в кафетерий и заказала тосты и яйца, но, когда появилась еда, ей стало плохо. Все-таки она съела несколько кусочков. Затем погуляла еще немного.
   Она все думала, думала и думала, отчаянно пытаясь избавиться от постигшей ее беды. Боже, ей необходимо... Что? Что ей нужно? Она знала, давно уже знала. И потому не удивилась, взглянув впервые за несколько часов на окружающую обстановку ясным взором и увидев, что находится на Центральном вокзале на пересечении Сорок третьей улицы и Лексингтон-авеню. Она инстинктивно пришла туда, где чувствовала себя легко и радостно.
   Джаффи вошла в здание и отыскала телефон.
   - Мэтт, это я. Ты очень занят?
   - Не более, чем обычно. Как ты? Как успехи?
   - Нормально. По крайней мере я так думаю, но мне надо поговорить с тобой. И это будет не короткая беседа.
   - Давай встретимся, сейчас четыре часа. Дай мне полчасика, и я закончу. Хочешь приехать сюда?
   - Нет. - Она тихо засмеялась. - Встретимся под часами в Билтморе.
   ***
   - Мы никогда не были здесь вместе, - сказала она, когда они сели в темном углу билтморского коктейль-бара. - Я была здесь с Полом, а с тобой никогда. Разве это не странно?
   - Есть много мест, где мы с тобой никогда не бывали вместе, - тихо сказал он. - Что случилось, Джаффи?
   - Подожди, об этом чуть позже. Сначала я хочу задать тебе вопрос. Ты мог бы стать моим любовником, дорогой Мэтт? Вступить в тайную связь, о которой ты говорил несколько лет назад, что она никогда не устроит тебя. Возможно ли это теперь?
   - Я говорил, что ты никогда не позволишь себе этого, и не вижу причин думать по-другому. Я вдовец, но ты по-прежнему замужем.
   - Однако, когда ты говорил это, ты думал, что я счастлива в браке. Я сама говорила об этом. Теперь многое изменилось. Я ненавижу Пола, и он больше не существует для меня.
   Мэтт наклонился вперед и взял ее за руку:
   - Послушай, милая Джаффи. Все это из-за того, что ты перенесла страшный удар. Тебе и Полу надо найти способ справиться с болью потери Джейсона. Когда вы сделаете это, все будет, как прежде.
   - Нет, не так все легко и просто. Моя неприязнь к Полу возникла давно. Я не высказывалась, пока была беременной, а после рождения Джейсона не могла представить, как можно отвергнуть отца ребенка. Сейчас я прогнала Пола не только потому, что не стало Джейсона. Это не единственная причина, изменившая мое отношение к нему.
   - На самом деле это так, хотя ты думаешь по-другому.
   - Нет. - Она глубоко вздохнула. - Пол служил нацистам во время войны.
   - Что? Ты с ума сошла, Джаффи! Это бред! Пол французский герой, он...
   - Помолчи, - прервала она его. - Не трать зря силы.
   Мне известны все подробности. Он был участником Сопротивления и продал своих товарищей, передавая сведения гестапо.
   - Господи, - тихо произнес Мэтт. - Ты уверена, что это правда?
   - Да. Он признался. - Джаффи не могла смотреть Мэтту в глаза, опасаясь, что он увидит в них весь ужас последней сцены с Полом, всю ее ненависть и отчаяние.
   Подошла официантка, и Мэтт указал на пустой стакан. У Джаффи была выпита только половина. Никто из них не сказал ни слова, пока официантка наполняла стакан Мэтта. Наконец Джаффи прервала тишину:
   - Ну как все-таки? Могу я стать вашей любовницей, мистер Варлей? У меня была такая роль в школьном спектакле.
   - Нет.
   - Я так и знала. Я соврала. Я никогда не участвовала в школьных спектаклях, пока не поступила в колледж. Мэтт, скажи, ради Бога, почему нет? Я люблю тебя, и ты любишь меня. Разве мы не имеем права на счастье?
   - Это не будет счастьем. Сначала кратковременное блаженство, а потом длительное страдание. Я уже прошел через это, Джаффи. - Он медленно чертил круги на пластиковом столе влажным дном своего стакана. - Я ждал, что ты скажешь о разводе. Почему же ты не говоришь об этом, Джаффи? Почему даже не предполагаешь развода с Полом? Боишься, что это повлияет на твою карьеру?
   Джаффи втянула воздух, как будто он ударил ее:
   - Может быть, но существует более важная причина.
   - Какая? Можешь объяснить?
   Она обхватила обеими руками пустой стакан, глядя в него, как будто там содержались ответы на все вопросы жизни.
   - Возьми комнату, - сказала она наконец. - Сходи в регистратуру и сними номер.
   - Джаффи, разве это решит проблему? Я хочу, конечно, я сделаю, но...
   - Помолчи, хорошо? Как ты только что сказал, я должна рассказать тебе остальное. Здесь я не могу. Поэтому, пожалуйста, сделай, как я прошу.
   В регистратуре их записали как мистера и миссис Мэттью Варлей.
   - У вас есть багаж, мистер Варлей? - спросил клерк.
   - Нет. Мой офис на противоположной стороне улицы. Я адвокат. Неожиданно случилось так, что мне надо переночевать в городе. Моя жена присоединится ко мне чуть позже.
   - Конечно, сэр. Восемьсот сорок шестой номер. Я позову посыльного проводить вас.
   - Не надо, - сказал Мэтт, беря ключи. - Я найду дорогу.
   Джаффи наблюдала за ним и пошла к лифту. Несколько человек уставились на нее, очевидно узнав, затем поспешно отвернулись. О внезапной смерти сына Джаффи Кейн было напечатано во всех газетах. Большинство присутствующих посчитали неприличным просить автограф в данный момент.
   - Назначать тайное свидание с тобой - все равно что дать объявление в "Тайме", - сказал Мэтт, когда они вошли в комнату. Он бросил ключи на буфет, подошел к одному из окон и включил кондиционер. - Хочешь, я закажу чего-нибудь выпить?
   - Нет, лучше сразу поговорим. - Джаффи села на край одной из двуспальных кроватей. Мэтт направился к ней, но она остановила его. - Сядь на другую. Думаю, там тебе будет лучше, когда я расскажу то, что должна рассказать. - Она развязала черную ленту, стягивающую волосы, и распустила их.
   Мэтт снял пиджак и ослабил галстук, затем вытянулся на кровати напротив нее.
   - Хорошо, мы оба разделись. Я готов. Только скажи, должен ли я оставить пару долларов на буфете потом или дать деньги сейчас?
   - Хватит шутить, это не смешно.
   - Я тоже так думаю, - тихо сказал он. - Так рассказывай, я буду молчать и слушать.
   Джаффи сделала глубокий вдох.
   - Пол работает с гангстерами. С парнем по имени Финки Аронсон. Это большая шишка в "Коза ностре".
   Знаешь, что это такое?
   Мэтт покачал головой, и она пояснила:
   - По-итальянски это значит "Наше дело", но туда входят не только итальянцы. Под "Коза нострой" люди обычно подразумевают шайку гангстеров или синдикат.
   Но для тех, кто знает их ближе, это название означает гораздо большее. Это братство, спаянное кровью, и, однажды попав туда, ты не можешь выйти. Впрочем, можно уйти с честью, как мой дед, после того, как отсидел в тюрьме. Но только потому, что он никогда не делал ничего такого, что могло бы разозлить их. Обычно тот, кто связывается с ними, остается зависимым до самой смерти.
   - Кажется, ты довольно много знаешь о них.
   - Это не новость, ты знаешь, что мне многое известно. Так или иначе, они владеют и телом, и душой Пола.
   Аронсон и еще несколько человек, чьи имена я не знаю.
   Они шантажируют его связями с нацистами. Пол слабый человек, он должен иметь успех, он старается примыкать к тем, на чьей стороне возможна победа. Они предложили ему легкие деньги, и он взял их. Это одна из причин, по которой я никогда не смогу развестись с Полом. Если он не захочет развода, они не позволят мне оставить его. Другая причина...
   Джаффи замолчала, обхватила руками колени и пристально посмотрела на Мэтта. Он молчал.
   - Другая причина состоит в том, что "Коза ностра" распоряжается и мною. Фактически Пол связался с мафией из-за меня. Я привела его к этому, хотя в то время и неосознанно.
   - Из-за твоей семьи? - тихо спросил Мэтт. - Они владеют тобой из-за семьи? Ты это имеешь в виду?
   - Не только. Они знают, что Пол сотрудничал с гестапо. Финки Аронсон сообщил мне факты. И если он опубликует их, я не смогу выйти ни на одну сцену в мире, учитывая то, что обо мне говорили в прошлом, хотя сейчас наконец это прекратилось.
   Мэтт хотел что-то сказать, но она подняла руку, остановив его:
   - Подожди, ты еще не все услышал. Несколько лет назад ты спрашивал меня, работаю ли я на мафию, и я ответила, что нет. Тогда это было правдой, но после этого я вынуждена была помогать им. - Джаффи заплакала, и по щекам потекли слезы, но она продолжала:
   - Вот почему я оказалась в Мексике. Я стала курьером Аронсона. Этот шарлатан-доктор продавал им чистый героин, и я трижды перевозила его через границу. Во второй раз мы встретились с тобой. Вот что доставляли люди на катере, Мэтт. Чистый героин, который я потом везла в Америку, чтобы Финки Аронсон и его банда могли продавать эту дрянь и превращать людей, особенно подростков, в наркоманов. Разве это не ужасно?
   - Почему? - Голос его стал хриплым и резким. - Почему ты делала это?
   - Потому что Полу необходимо было полмиллиона, чтобы поправить свои дела, и это был единственный способ добыть деньги. Но не только ради этого. В это время мое положение тоже было довольно тяжелым, и он убедил меня, что, если мы окажемся банкротами и все увидят наш провал, это вряд ли будет способствовать моему возвращению на сцену. Не могу сказать, что было более важной причиной - мои проблемы или Пола.
   Но я бы соврала, если бы не сказала, что тоже была заинтересована в деньгах.
   Да, чуть не забыла, в тот вечер, когда я не явилась на церемонию награждения "Тони" и выступала в Лас-Вегасе, все это было сделано тоже для Аронсона. Только тогда он шантажировал меня фотографией моего отца в 1930 году. Отец был запечатлен на демонстрации вместе с так называемым Союзом молодых коммунистов.
   Аронсон угрожал послать фото Маккарти или в Комитет по расследованию антиамериканской деятельности.
   - Это другое дело, - тотчас сказал Мэтт. - Это я могу понять. Почему же, черт побери, ты не рассказала мне сразу, когда это произошло?
   - Потому что тогда я должна была бы рассказать с самого начала, как Аронсон вовлек меня в свои дела. - И Джаффи поведала о финансировании "Маленького чуда" и о Винни Фальдо.
   - Парни, которые угрожали тебе смертью и порезали твою одежду? спросил Мэтт.
   - Они самые. Однако чуть позже Фальдо продал мой долг Аронсону. Это не какой-то документ, не подписанный контракт, но для них это имеет такое же значение.
   - Скажи мне, Джаффи. - Теперь его тон стал жестким, холодным и резким, какого она никогда не слышала от Мэтта. - Ты рассказала мне всю правду?
   - Почти, - прошептала она. - Все, что имеет значение. Но только не о мафии, потому что я знала, что ты будешь смотреть на меня так, как смотришь сейчас. Это другая история, о которой тебе тоже следует знать.
   И она рассказала ему о Браунсвилле.
   - На этот раз Пол подставил меня, я действительно ничего не могла сделать. Но это не имеет значения. Меня утащили с места преступления, и я ничего не сообщила об этом. По закону я соучастница убийства. Это еще один способ держать меня в своих когтях.
   - Это все? - спросил он наконец. - Абсолютно все?
   - Да. Теперь все.
   - И потому ты решила, что из-за этой вонючей шайки ты и я можем стать только любовниками? Мы заведем небольшой чудесный тайный роман, и в то же время ты будешь оставаться миссис Пол Дьюмонт? И ты притащила меня сюда, чтобы попросить об этом?
   Джаффи полезла в сумочку за платком, почувствовав, что ей не сдержать слез:
   - Это все, что я смогла придумать. Мне кажется, это единственный способ. По крайней мере я могла бы познать хотя бы немного счастья в оставшейся жизни. - Она нерешительно замолчала. - Я думала, ты тоже будешь счастлив. Хотя бы чуть-чуть. Но я не рассчитывала на это, не рассказав тебе всей правды, потому что тот, кто соприкасается со мной, рано или поздно подвергается опасности. Я не хотела навлекать на тебя неприятности, пока ты не знал всего.
   Стемнело. Снаружи, на Сорок третьей улице, зажглись огни. Мэтт поднялся с постели, подошел к окну и открыл его. Он оперся на подоконник и выглянул на улицу. В комнату вместе с шумом уличного движения ворвался горячий и влажный воздух.
   - Иди сюда, - сказал Мэтт через некоторое время.
   Во время своего длинного монолога Джаффи в какой-то момент скинула туфли. Она прошла по ковру в чулках и встала рядом с ним. Он не касался ее.
   - Посмотри вон туда, Джаффи. Что ты видишь?
   - То же, что и ты, - Манхэттен. Огни и движение.
   Как говорится, успех и признание.
   - Да, так говорят. И ты владеешь этим, по крайней мере большей частью. Ты Джаффи Кейн - идол, первая леди, за которой следят с восторгом, затаив дыхание. И дело не только в твоей внешности, как ты сказала мне в тот день, когда мы встретились. У тебя большой и редкий талант. Поэтому, если ты пойдешь на компромисс, ты, без сомнения, останешься на вершине славы, даже если будешь играть старушек с клюкой. Ты будешь великолепна, не сомневаюсь в этом. Публика будет любить тебя до самой смерти или ухода со сцены. Но мне хочется знать, Джаффи: тебе достаточно этого?
   - Нет, - быстро ответила она. - Вот почему мы сейчас находимся здесь и я исповедалась перед тобой. Я люблю тебя и хочу, чтобы мы были вместе. Я сделала очень много ужасных вещей, Мэтт, и призналась человеку, чье мнение для меня дороже всего на свете. Но я уже заплатила за мои грехи, по крайней мере за часть грехов.
   Она прислонилась к оконной раме, глядя на его профиль. Он не был совершенным, как у Пола, но ей очень нравился.
   - Знаешь, о чем я думаю? - прошептала она. - Думаю, что потеря Джейсона была возмездием, неким наказанием. Матери, потерявшие своих детей из-за наркотиков, которые я привозила, отплатили мне.
   - Возможно, - сказал Мэтт. Он вернулся назад к постели. Джаффи осталась на месте, глядя на улицу. - Джаффи, - тихо позвал он. - Джаффи, повернись и посмотри на меня.
   Она повернулась. Они молча смотрели друг на друга несколько долгих секунд.
   - Я люблю тебя, - сказал он наконец. - Я люблю тебя больше всего на свете и мне не важно, какие ошибки ты сделала в жизни. Я не судья тебе. Если ты можешь быть моей, я не хочу больше ни о чем думать.
   - Мэтт, о, Мэтт... - Она устремилась к нему.
   - Подожди минуту, - сказал он, останавливая ее. - У меня есть еще один вопрос. Ты действительно любишь меня, Джаффи? Считаешь это самым важным в мире, а все остальное второстепенным?
   - Конечно, все остальное не так важно для меня.
   Неужели ты мог думать по-другому?
   - Мог, потому что знаю тебя. Я имею в виду все, Джаффи. Например, твою карьеру. Способна ты отказаться от нее? И если потребуется, никогда не выходить снова на сцену. Только так можно добиться того, чтобы мы были вместе всю оставшуюся жизнь и прожили ее нормально.
   - Но почему? Я не понимаю. Как моя карьера может повлиять на наши отношения?
   - Ты называешь это мафией. Тебе необходимо освободиться от них, выдержать их натиск, дорогая. Меня не устраивает только часть, я хочу тебя всю. Я не желаю делиться с кучкой мерзких типов, которые могут заставить тебя прыгать сквозь обруч всякий раз, когда им захочется, стоит лишь шевельнуть пальцем. Для нас существует единственный выход. Ты должна проявить характер и послать этого Аронсона к дьяволу. И оставь Пола, положи конец всему. Возможно, мы снова наймем телохранителя. На время тебе придется укрыться где-нибудь. Может быть, даже обратиться за помощью и за защитой в ФБР. Рано или поздно все это выльется на страницы газет. И уж раз ты прошла через все сплетни, тебе не привыкать быть отверженной на Бродвее.
   Она не ответила сразу. Мэтт наблюдал за ней.
   - Теперь скажи, Джаффи. Ты не думала об этом и не оценивала такие варианты? На это требуется определенное мужество. Или мы теперь пойдем отсюда в разные стороны, или скажи, что ты любишь меня и готова отказаться от того, что, по моему убеждению, нужно тебе как воздух. Ты должна сделать это, сознавая, что назад пути нет.
   Джаффи довольно долго стояла не шевелясь в нескольких шагах от него. Затем она двинулась, но не к Мэтту. Она подошла к постели, подняла свою сумочку и надела кожаные лакированные туфли. Затем еще раз молча посмотрела на Мэтта и направилась к двери.
   Она подошла к ней, взялась за ручку, но внезапно остановилась.
   - Я не могу, - прошептала она. - Не могу потерять тебя. Мне безразлично, чего это стоит и что мне придется сделать.
   Она уронила сумочку на пол и бросилась в его раскрытые объятия.
   ***
   Должно быть, все произошло бы так, как предвидел Мэтт, - если бы не Вербьер и не снежный обвал.
   Глава 20
   Джаффи сидела на углу письменного стола Мэтта, небрежно покачивая длинной ногой и делая вид, что у нее хорошее настроение, чего на самом деле не ощущала. Мэтт тоже не чувствовал легкости. В действительности в офисе ощущалось возникшее между ними напряжение.
   Как всегда, стол был завален сценариями. Джаффи взяла один из них. Это была пьеса Уильяма Гибсона под названием "Двое на качелях". Агент Гибсона прикрепил сверху свою визитную карточку с короткой запиской:
   "Исключительно для Джаффи Кейн, мы надеемся, что вы и она согласитесь".
   - Когда это пришло? - спросила Джаффи.
   - Несколько дней назад.
   Она открыла его. Романтическая комедия для двух персонажей, мечта любой актрисы.
   - Хорошая пьеса?
   - Превосходная, - Мэтт возился со своей трубкой и не смотрел на нее. Наверняка будет иметь огромный успех. - Он сделал паузу, затем протянул руку и взял у нее сценарий, взгляды их наконец встретились. - Я сказал им, что ты сожалеешь, но пока еще не можешь думать о новых постановках, - тихо произнес он, - мы договорились не возвращаться к прошлому, помнишь?
   Ты не можешь принимать участие в спектаклях, пока не будешь свободна. Не имеет смысла начинать спектакль, пока ты не изменишь свою жизнь.
   - Знаю.
   - Хорошо, так когда ты собираешься сделать это?
   Прошел уже месяц. Ты поговорила с Полом?
   - Нет еще. Я хотела сделать это в последние два дня, но не было возможности, - поспешно добавила она, видя его разочарование. - Пол не появлялся дома с прошлой среды. Я думаю, у него какие-то дела на стороне.
   - Неудивительно. Тебя это беспокоит?
   На этот вопрос она могла ответить с абсолютной искренностью:
   - Ты с ума сошел? Конечно, нет.
   - Хорошо. Смотри, ты ничего не должна объяснять Дьюмонту. Надо просто уйти. Я найду место, где ты сможешь остановиться. Возможно, в Джерси, в глуши, где он тебя никогда не найдет. Затем мы договоримся с "Пинкертоном", и ты дашь понять гангстерам, что больше не являешься послушной куклой в их руках.
   Джаффи слушала его, но ничего не слышала, наблюдая за его лицом. Боже, как она его любила! А он так сосредоточен, так занят своими рассуждениями. Мэтт продолжал говорить, расхаживая по кабинету. Джаффи встала на его пути и протянула губы для поцелуя. Они крепко обнялись. Находиться в его объятиях было настоящим блаженством. Какое счастье жить с ним, завтракать каждый день, готовить ему обед и каждую ночь спать рядом с ним. О Господи, как это было бы чудесно!
   - Все будет хорошо, - шептал он ей в щеку. - Все будет хорошо, милая. Только не трусь и не отступай.
   Она ничего не боялась. Даже того, что, возможно, никогда больше не будет играть на сцене. Существовало нечто гораздо более важное, чем это. Мэтт говорил, надо выдержать, но, по существу, она уже уступила. Финки Аронсон и Пол Дьюмонт заставляли ее прятаться и отняли главное в ее жизни. Они побеждали. Но не до конца. Она, в свою очередь, тоже получает что-то удивительное. Джаффи теснее прижалась к Мэтту и еще крепче обняла его.
   - Тебе хорошо? - спросил он, чувствуя дрожь, которую она не могла подавить.
   - Да.., нет, не хорошо. Я чувствую, что мне необходимо лечь, мистер Варлей. Не боитесь лечь со мной рядом? Может быть, на этот диван?
   - М-м-м... - промычал он. - Звучит неплохо. - Затем, пока дело еще не приняло серьезный оборот, добавил:
   - Все эти годы я был агентом и наконец понял, что они были потрачены не зря.
   Джаффи хихикнула. Затем смех сменила беззвучная радость, и через некоторое время она перестала думать о мафии, нацистах и телохранителях. Трудно сказать, знал ли Мэтт, как противостоять мафии. Он не представлял, например, что тоже рискует. Аронсон и его люди знали о Мэтте. Они все знали. И это был еще один способ оказывать на нее давление...
   Позднее, лежа одна в кровати, Джаффи продолжала думать. Насколько опасным было то, что предлагал Мэтт?
   Что говорил ей Дино давным-давно? "Однажды связавшись с этими парнями, будешь зависеть от них всю жизнь..."
   О Мэтт! Ты думаешь, что очень умен, но в этом деле ты всего лишь мальчик в коротких штанишках.
   Прошло еще четыре дня, но Джаффи ничего не предпринимала.
   - Все колеблешься, - сказал Мэтт осуждающе.
   - Нет. Просто нужно время во всем разобраться.
   Время. Казалось, что каждый прошедший день был чем-то, что она воровала, словно конфеты. А внутри все клокотало от гнева. Почему эти гады должны побеждать? Почему она из-за них оказалась в таком положении? Нет, не верно. Она сама виновата. Они только извлекают выгоду. Но это все равно означает, что они победили.
   Так продолжалось до понедельника двадцать пятого сентября, когда в четыре часа дня зазвонил телефон.
   - Мисс Кейн, извините за беспокойство, но вы должны оказать мне небольшую услугу.
   Джаффи сжала трубку так, что побелели суставы.
   Финки Аронсон продолжал говорить, не интересуясь ее мнением:
   - Это действительно очень небольшая услуга. Ко мне с западного побережья приезжают важные гости.
   Люди из Голливуда. Им было бы очень приятно познакомиться с вами. Я даю обед для них в своем доме, здесь в Бруклине, и очень хочу, чтобы вы присоединились к нам, возможно, выступая в качестве хозяйки. В субботу вечером. Я пришлю за вами автомобиль в шесть часов.
   Это устраивает вас, моя дорогая?
   - Нет. Мне это, разумеется, не подходит. Я вовсе не хочу присутствовать в вашей компании и тем более исполнять роль хозяйки.
   На секунду возникла пауза.
   - Полагаю, речь идет о том, чего хочу я, а не вы. - А когда она не ответила, спросил:
   - Разве это не мисс Кейн?
   Джаффи что-то пробурчала и повесила трубку.
   Затем медленно прошла на кухню и приготовила чашку чая. Она долго думала и в конце концов приняла решение. Жизнь заставляла Джаффи сделать выбор. Сейчас она должна решиться, в действительности это была единственная возможность. Потому что она знала о таких вещах, о которых никто не подозревал. Даже Мэтт.
   Джаффи исчезла в пятницу утром. Она оставила четыре записки. Две для Карен и Пола, одну отправила отцу, сообщив, что уезжает в Европу, так как ей необходимо некоторое время побыть одной, чтобы окончательно оправиться после потери Джейсона. Она даст о себе знать, и пусть они не беспокоятся о ней. Мэтту она написала: "Я уезжаю на время, дорогой, так надо. Пожалуйста, верь мне и помни, как я люблю тебя".
   ***
   Карен удивилась и немного обиделась. Странно, что Джаффи уехала, ничего не сказав ей. Однако размышлять было некогда, ее собственная жизнь в данный момент бурлила.
   Она недавно приступила к работе в больнице Ленокс-Хилл. Ей там очень понравилось. Звонил Фрэнк и сообщил, что он подумывает о переезде в Нью-Йорк.
   Она очень обрадовалась, неожиданно для самой себя.
   Поэтому беспокоиться о Джаффи не было времени.
   Кроме того, она была убеждена, что в основном Джаффи уже оправилась, и, что бы она ни делала сейчас, Карен не считала это чем-то ненормальным.
   - Я постараюсь уехать отсюда на следующей неделе, - сказала она Полу. Сейчас подыскиваю квартиру.
   Пока трудно найти то, что я могла бы себе позволить.
   - Зачем торопиться? - спросил он, жестом отвергая ее заявление. - Здесь достаточно места для двоих. Оставайся, пока не накопишь денег. Поработай какое-то время, будет проще переехать.