Марти Беверли. Любовь на Бродвее

   Увидеть себя можно было только в ручье, который протекает за монастырем. Попробуй загримироваться, глядя на свое отражение в ручье.
   Мэтт протянул руку и погладил обрезанные волосы:
   - Все равно ты самая красивая женщина в мире. Но я не понимаю, почему ты не хочешь поехать со мной.
   - Послушай, ты должен понять, что они все знают о тебе. Финки Аронсон и его друзья. Не говоря уже о Поле.
   Если ты удерешь из Нью-Йорка и поселишься где-нибудь в Европе через несколько недель после того, как я якобы умерла, они почуют что-нибудь, и все пропадет. Я спрячусь здесь на время. Мне нужна только уединенная клиника, где я могла бы родить ребенка. Очень уединенная. Я разузнала о такой, когда приехала. Швейцарцы охотно отвечают на вопросы, когда им платишь. Я уже поместила свои деньги в различные банки под разными именами и собираюсь посетить клинику через три или четыре недели. Не сразу, хочу замести следы.
   Мэтт восхитился, насколько мудро она все спланировала.
   - Хорошо, а как же я?
   - Ты поедешь домой и в течение некоторого времени, возможно, года, будешь вести себя так, как будто ничего не изменилось. Затем спокойно объявишь о прекращении своей деятельности, продашь имущество и переедешь в Швейцарию. К тому времени это не вызовет подозрений.
   В конце концов она убедила его. У Джаффи больше не было времени, и она должна была вернуться в монастырь.
   - Я не хочу ставить сестру Матильду в затруднительное положение и вызывать лишние вопросы. Это нечестно по отношению к ней. Но я приду сюда завтра, мы можем встретиться в это же время.
   - Ты ходишь сюда каждый день?
   - Да. Я прихожу за хворостом.
   - За чем?
   - За хворостом. Так Матильда называет ветки для растопки дров. Я каждый день собираю целую корзину.
   Это одна из моих обязанностей.
   - Джаффи, это - безумие. Ради Бога, позволь мне увезти тебя отсюда. В другое место, где тебе будет тепло и уютно и не придется работать, как крестьянке.
   - В таком же отдаленном месте, как это? Там, где никто не слышал о Джаффи Кейн? Где это?
   Мэтт растерялся. И пока он думал, она поцеловала его в щеку, шепнула: "До завтра", - и исчезла.
   На следующий день она спросила о других знакомых, и Мэтт рассказал ей о поминальной службе. Когда он дошел до выступления Гарри Харкорта и Файнов, Джаффи заплакала:
   - Извини, это глупо. Я знала, что будет нечто подобное, что я больше никогда не увижу этих людей, и от этого становится больно. - Мэтт вытирал ей слезы.. - А как поживает Карен?
   - Прекрасно. Она просто преобразилась после того, как получила твое послание. И с тех пор как Фрэнк Карлуччи переехал в Нью-Йорк.
   Джаффи улыбнулась:
   - Передай ей, что Европа - превосходное место для медового месяца. Возможно, Швейцария.
   Через пять дней, в течение которых они украдкой встречались в покинутой лачуге, Джаффи поняла, что ему пора уезжать.
   - Мэтт, ты должен вернуться в Нью-Йорк. Мы не должны испытывать судьбу. Извини за банальность, но нам надо прекратить эти встречи.
   Он не был расположен к шуткам:
   - Джаффи, еще немного. Ты абсолютно уверена, что хочешь остаться здесь? И таким образом сжечь все мосты? Еще не поздно изменить свое решение.
   Ты можешь объявиться и сказать, что потеряла память после схода лавины. :
   Мэтт крепко прижимал ее к себе, зарывшись лицом в короткие темные волосы. На них больше не было сажи, он привез ей краску из Женевы.
   - Ты по-прежнему уверена, что это стоит твоих жертв?
   - Ты, я, наш ребенок и жизнь вместе вдвойне стоят всех моих потерь. Я ни в чем не была так уверена.
   - Слава Богу, - прошептал он. Затем отклонился назад и посмотрел на нее. - Джаффи Кейн мертва, да здравствует Джаффи Кейн.
   Шел октябрь 1958 года, когда мистер и миссис Фрэнк Карлуччи вошли в "Отель де Пари" в Монте-Карло.
   - Блеск, - тихо сказала Карен. - Замечательный дом.
   Фрэнк взял ее под руку, и они последовали за носильщиком.
   - Это не дом, а место, где я работал.
   Роскошный вестибюль был устлан толстыми коврами и сверкал хрустальными люстрами. Слышен был только звонкий смех красивых женщин в элегантных платьях и со сверкающими кольцами на наманикюренных пальцах.
   - А где казино? - спросила Карен. - Думаю, здесь рай для игроков. Где все начиналось?
   - Сюда и наверх. - Фрэнк указал на огромные бронзовые двери на уровне бельэтажа и произнес уголком рта, как персонаж Дэшилла Хэммета <Дэшилл Хэммет (1894 - 1961) - английский писатель. Автор детективов.>
   - Это не Вегас, детка. Это первоклассное заведение.
   Днем они бродили по старым холмистым улицам города, и Фрэнк показал ей дом, где он вырос. Затем пошли к гавани и восхищались яхтами. Они стояли там, глядя на свидетельства невероятного богатства, когда Карен неожиданно спросила о Поле Дьюмонте:
   - Ты думаешь, мы можем встретиться с ним в Европе?
   - Сомневаюсь. Прошло всего два месяца, как его депортировали. Должно быть, он прячется в каком-нибудь отдаленном уголке Франции, постоянно оглядываясь и ожидая, что участники Сопротивления в конце концов отомстят ему.
   - Или "Коза ностра".
   - Нет, - сказал Фрэнк. - Не они. Я кое-что узнал, пользуясь журналистской привилегией. Это Финки Аронсон сообщил о нем в госдепартамент и сказал, что он нежелательный иностранец.
   Карен удивилась:
   - Аронсон! Но почему? Приступ нравственности?
   - Нет, конечно. Скорее досада. Я полагаю, без Джаффи он счел Пола бесполезным, и это был самый подходящий способ отделаться от него.
   - Тогда почему Пол не заложил Аронсона и его дружков? ФБР должно было заинтересоваться ими.
   - Это невыигрышная ситуация для Дьюмонта. Тогда бы ему пришлось прятаться и от "Коза ностры", и от маки.
   - Значит, теперь он спокойно пребывает в забвении, - задумчиво сказала Карен. - Мне непонятно, почему французы не преследуют его в судебном порядке.
   Фрэнк пожал плечами:
   - Если они будут привлекать каждого нацистского пособника к суду, нарушится нормальная жизнь страны. Это были тяжелые времена, дорогая. Очень тяжелые. Не спеши всех судить.
   Она знала, что он чувствовал, и не стала давить на него.
   - Зато сейчас лучшие времена, - сказала она, беря его за руку. - Самые лучшие.
   За обедом Карен восхищалась Фрэнком, одетым в смокинг:
   - Ты просто великолепный пингвин.
   - Неплохой. А ты потрясающая лебедь.
   Она купила новое платье в Нью-Йорке месяц назад, после того как рассказала Фрэнку, что Джаффи жива, и они запланировали это путешествие в Европу.
   - В "Отеле де Пари" по-прежнему специально одеваются к обеду, - сказал он. Поэтому она выбрала белое шифоновое платье с низким вырезом на спине и длинной юбкой, вьющейся вокруг ног.
   Они обедали в роскошном ресторане, сидя за самым лучшим столиком, потому что метрдотель знал Фрэнка с самого детства. Еда была замечательной, и Карен гордилась безупречным французским языком мужа, но еще больше легкостью, с которой он общался с официантами и их помощниками. Это место кишело снобами, но во Фрэнке не было ничего снобистского.
   - Я хочу посмотреть казино, - сказала Карен, допивая кофе с чудесным, выдержанным коньяком.
   - Ты уверена?
   - Конечно, уверена. Все приезжающие в Монте-Карло обязательно идут в казино. Давай сходим.
   Чтобы избавиться от случайных посетителей и просто любопытных, была установлена плата за вход. Только завсегдатаи, хорошо известные в отеле, допускались свободно. И конечно, Фрэнк Карлуччи со своей женой.
   Потому что человек, стоящий в дверях, был его родственником.
   Побыв минуту внутри, Карен поняла, что это не "Пустынный двор", не "Пески" и не "Фламинго". Даже колесо рулетки, казалось, вращалось с меньшим шумом.
   И деньги выдавали совсем не так, как в Лас-Вегасе. Там даже был другой запах.
   Они медленно ходили туда-сюда по широким проходам между игорными столами. Толпа становилась все гуще, в бокалах звенел лед, фишки переходили из рук в руки, и в воздухе витали слова "банк", "красное", "черное". Там и тут крупье кивали Фрэнку или улыбались ему. Однако игроки постоянно делали ставки, и друзья не могли перекинуться словечком.
   - Достаточно? - спросил он Карен через некоторое время.
   - Да.
   Они вышли через другую дверь, не через ту, что вошли, и Карен неожиданно натолкнулась на ряд игральных автоматов, которые впервые увидела здесь. Фрэнк посмотрел на нее. Затем достал из кармана монету в один франк:
   - Хочешь сыграть?
   Она на мгновение задумалась, потом усмехнулась:
   - Что за глупая идея! Кроме того, нам надо выспаться, если мы решили завтра утром поехать в Швейцарию.
   Маленькой Рози было четыре месяца, когда она впервые встретилась с тетей Карен. Ребенок оправдывал свое имя. Она была розовенькой и вся сияла.
   - Чудесная девочка, - сказала Карен.
   - Конечно, - согласилась Джаффи. - Чего же ты ожидала? Но она немного своенравна. Предпочитает мужчин женщинам, особенно своего папочку. Пойдем, пусть Мэтт и Фрэнк побудут с ребенком, а мы погуляем.
   Дом находился неподалеку от деревушки Эш, недалеко от Базеля. Мэтт уже рассказал, что волнения среди местных жителей по поводу иностранцев, живущих в долине, быстро улеглись. Местные фермеры заняты своими коровами и фруктовыми деревьями, а женщины - детьми и кухней. Вероятно, никто из них никогда не слышал о Джаффи Кейн, а если и слышал, то не связывает это имя с женщиной с короткими темными волосами, которая никуда не ездит и всегда носит черные очки.
   Но для Карен она была по-прежнему Джаффи, хотя теперь называла себя Дженнифер, и у них было что обсудить.
   - Я должна рассказать тебе кое-что, - сказала Карен, когда они остались одни под раскидистыми яблонями. - Я не могу ни о чем говорить, пока не сниму камень с души.
   Джаффи ждала. Карен дважды открывала рот, но не могла начать.
   - Кажется, я могу угадать, - сказала Джаффи. - Хочешь?
   Карен кивнула с несчастным видом.
   - Ты спала с Полом.
   - Как ты догадалась?
   - Потому что ничто иное не могло так разволновать тебя. И потому что я знаю его. Уверена: он распалил тебя и вызвал ответное желание. Все замкнутые женщины сексуальны. Пол чует это за милю, как кобель суку во время течки. Извини, я не хотела говорить грубости.
   - Это не грубость, - сказала Карен. - Что угодно, но только не грубость. Джаффи, значит, это не волнует тебя?
   - Конечно, волнует. Но не Пол, он дерьмо. Я беспокоюсь прежде всего о тебе. Он просто потрясающий в постели, не так ли? И не говори, что ты не наслаждалась.
   - Самое ужасное то, что мне понравилось. Даже после, почувствовав свою вину и ужасно разозлившись на него, я продолжала думать о том, как это было великолепно.
   - Неудивительно. Что касается секса, то в этой области Пол непревзойденный мастер. Несмотря на то что он нацист и негодяй, в сексе никто не сравнится с ним.
   Слушай, не позволяй из-за этого портить свою жизнь с Фрэнком. Существуют гораздо более важные вещи, чем способность по три часа возбуждать женщину.
   - Да? - сказала Карен. - Назови хоть одну.
   Они долго хохотали, как в прежние времена, пока не услышали плач ребенка.
   - Надо возвращаться, - сказала Джаффи. - Рози хочет есть.
   Когда они приблизились к дому, послышалась музыка. Мэтт привез коллекцию пластинок, когда "переехал" в Европу. Одну из них он проигрывал сейчас.
   Оркестр Томми Дорси с неизвестным вокалистом исполнял песню Джорджа М. Кохана, знаменитую в тридцатых годах: "Передай мой привет Бродвею и напомни обо мне Геральд-сквер..."