Марти Беверли. Любовь на Бродвее

   В начале восьмого, когда солнце уже начало садиться, Джаффи услышала, как открылась входная дверь. Она бросилась к лестнице. Мама была уже на полпути к ней, а за ней следовал папа. Они были только вдвоем.
   - А где же остальные? - спросила она. - Где дедушки?
   - Их нет, дорогая, - тихо сказала Рози. - Почему ты решила, что они должны прийти? - Она поднялась на площадку и обняла дочь, но Джаффи напряглась и отстранилась от нее.
   - Я читала газету, - выпалила она. - Я увидела ее по дороге из школы. Затем повернулась к отцу, который все еще молчал. - Я надеялась, что ты пойдешь и заберешь дедушек из тюрьмы, а потом призовешь газету к ответу за клевету на нас. Ты сделал это?
   Майер открыл было рот, но не произнес ни звука.
   Затем Рози попыталась снова:
   - Я думаю, нам надо поговорить. Есть вещи, которые трудно понять а одиннадцать лет...
   Джаффи прервала ее криком, подняв голову вверх и глядя прямо в такие же, как у нее, фиолетовые глаза Рози:
   - Где мои дедушки? Где они?
   Мать не могла сказать, что они в тюрьме. Она хотела рассказать правду, но не в состоянии была произнести слово "тюрьма".
   - Их задержала полиция. Папа собирается пойти и забрать их, как ты и предполагала. Конечно, папа пойдет за ними.
   Девочка повернулась к отцу, освобождаясь от объятий Рози:
   - Ты можешь внести залог. Ты всегда так делал, когда кто-то безвинно попадал в тюрьму. Я слышала, как ты говорил об этом миллион раз.
   На какое-то мгновение Майер пожалел, что его дочь такая смышленая и что они с самого начала часто посвящали ее в свои разговоры. Теперь ему ничего не оставалось делать, как сказать правду. Или по крайней мере часть правды. Она была слишком умна.
   - Судья отказался от залога.
   - Почему? Почему судья такой вредный? - Джаффи выкрикивала слова, словно нанося удары прямо в лицо. - И почему они так говорят о моих дедушках? Их обвиняют в организации подпольной лотереи и... - она не могла вспомнить слова про дома, - и в прочей незаконной деятельности. Это правда?
   Рози и Майер посмотрели друг на друга, молча размышляя. В конце концов оба поняли, что должны быть принципиальными и рассказать о компромиссе, с которым мирились все эти годы. Они не могли лгать Джаффи. Гораздо проще было скрыть некоторые факты.
   - В общем, это правда, - сказал Майер. - Но...
   Джаффи уже не слушала дальнейших объяснений.
   Она выбежала из комнаты, взлетела вверх по лестнице в свою спальню и закрыла дверь.
   На следующий день она не пошла в школу. Три недели спустя учебный год закончился, и Джаффи Кейн не присутствовала на торжественном собрании по этому случаю. Никто не удивился, потому что все газеты были полны статей о ее дедушках и отце. О них сообщали даже по радио в шестичасовых новостях.
   Повседневная жизнь Кейнов снова стала походить на нормальную, однако в дом к ним больше никто не приходил. Многие друзья по комитету исчезли, словно снег летом. Одна мисс Кохен приходила на работу каждый день и сидела за столом с покрасневшими глазами и плотно сжатыми губами. Ее преданность мистеру Кейну, по-видимому, не уменьшилась в связи с последними событиями. Джаффи смутно помнила, что видела пару раз, как дед останавливался и разговаривал с мисс Кохен, называя ее старым другом. Вот почему Джаффи ничуть не удивилась, когда однажды мисс Кохен постучалась в ее дверь.
   Джаффи лежала на постели и читала.
   - Джаффи, пожалуйста, спустись со мною вниз. Твой отец в кабинете и очень хочет поговорить с тобой.
   - Я не хочу с ним разговаривать.
   Пожилая женщина стояла и смотрела на девочку, которую любила и с которой были связаны многие надежды.
   - Послушайте меня, юная леди, - сказала она наконец. - Ваши родители и дедушки всю жизнь души не чаяли в вас. Они давали вам все, что можно было купить за деньги, и обожали вас. Сейчас в доме неприятности, а вы повернулись спиной и не хотите ни с кем общаться, как будто лично с вами произошло нечто ужасное.
   Вам надо спуститься вниз и выслушать отца, или я притащу вас за волосы.
   Во всей позе и в глазах мисс Кохен чувствовалась решимость, так что Джаффи в конце концов слезла с кровати и пошла к двери.
   - Джаффи, - начал Майер, когда она села напротив его письменного стола, - нам надо поговорить. Я чувствую твое ужасное состояние. Как будто мы все предали тебя. Однако постараюсь объяснить, чтобы ты поняла.
   - Что поняла? - угрюмо спросила Джаффи.
   - Поняла, что существуют силы, которые хотят выдворить иммигрантов, приехавших сюда в прошлом веке, - сказал Майер, отвечая на ее вопрос. - Это ужасно, Джаффи. Это дикая дискриминация. Они не могут получить работу. Их семьи голодают. Они стараются заработать на жизнь любыми способами. Это похоже на джунгли, где они должны кого-то пожирать, чтобы не быть съеденными.
   - Любой в Америке так или иначе является иммигрантом. Ты всегда говорил это. Но не все преступники и не всех сажают в тюрьму.
   - Верно, - тихо сказал Майер. - Тебе не откажешь в логике, Джаффи. Меня всегда беспокоило существующее положение вещей. Вот почему я так много работал, чтобы как-то изменить его и чтобы люди из-за бедности не были вынуждены нарушать закон.
   У Джаффи было много времени, чтобы подумать обо всем происходящем, и она знала, что рано или поздно такой разговор с отцом состоится. Ее главный вопрос давно был приготовлен и ждал своей очереди. Она посмотрела прямо в глаза отцу:
   - Ты работал вместе с ними? Газеты говорят, что да.
   - Только иногда, - признался Майер. - Но я не делал ничего противозаконного. Каждый адвокат имеет право давать юридические советы, принцесса. В этом нет преступления.
   - Ты помогал им делать такие дела, с которыми без тебя они бы не справились. Может быть, если бы ты не помог им, они не совершили бы преступления и не попали в тюрьму.
   Майер покачал головой:
   - Не так все просто, поверь мне. Твоя мать и я говорили с ними тысячу раз. Мы сделали все, что могли, Джаффи. Мы старались использовать все, что имели, прежде всего в твоих интересах, потому что в первую очередь любим тебя и заботимся о тебе, а уж потом обо всех остальных, кто нуждается в помощи.
   Джаффи ничего не сказала. После нескольких секунд молчания она встала:
   - Могу я теперь идти?
   Майер печально кивнул.
   Осенью они не стали посылать Джаффи в прежнюю школу. Ее зачислили в дневную школу для молодых леди в Честнат-Хилле. Джаффи возненавидела ее. Девочки сильно отличались от нее и от всех, кого она знала раньше. Все они были подругами уже не один год и обсуждали людей, места и события, о которых Джаффи понятия не имела. Они обзывали Франклина Делано Рузвельта и миссис Рузвельт грубыми словами, и однажды Джаффи обнаружила на своем шкафчике надпись, сделанную красным мелом: "Тебя сотворили еврей и итальяшка".
   Но несмотря ни на что, Джаффи с каждым днем становилась все красивее.
   В тринадцать лет, как говорится, все было при ней.
   Груди уже вполне созрели, и им требовался бюстгальтер. Талия была тонкой, а бедра мягко округлились. Рост ее достиг пяти футов и пяти дюймов и все увеличивался, но она никогда не выглядела неуклюжей, как это бывает какое-то время со многими высокими девушками.
   Джаффи была стройной и гибкой с самого начала, и ей очень нравилось, когда мальчики и даже мужчины обращали на нее внимание на улице.
   Обоих дедушек приговорили к длительному тюремному заключению, но Джаффи и ее родители никогда не говорили на эту тему. На Уолнат-стрит установилась внешне спокойная жизнь. Кейны вместе ели и были вежливы по отношению друг к другу. Рози и Майер расспрашивали Джаффи о ее школьных успехах и часто предлагали ей привести домой подруг, но не настаивали, когда ее ответы были короткими и невнятными, а подруги в доме не появлялись. Их собственные друзья тоже перестали приходить к ним. Борьба за свободу и справедливость прекратилась.
   Майер действительно привлек "Геральд" к судебной ответственности за клевету, и они заплатили большой штраф. Более того, он продолжал адвокатскую практику, давая советы многим людям, когда-то приходившим в дом вместе с Бенни и Дино, а теперь без них. Доходы Кейнов ничуть не пострадали от действий окружного прокурора, который поклялся очистить Бостон от преступников.
   В 1941 году, когда Джаффи исполнилось четырнадцать, она услышала по радио о нападении японцев на Перл-Харбор. Сразу после этого Америка вступила в войну, которая уже бушевала в Европе три года. Мир Джаффи снова изменился.
   Ярость, горячность и неистовство военных лет сделали жизнь более стремительной, особенно для Джаффи Кейн, которая обнаружила, что она еще более расцвела от возбуждения перед грозящей опасностью.
   Однажды в субботу, когда ей было уже пятнадцать, она, никому ничего не сказав, оделась и пошла в бостонский городской совет, где предложила свои услуги в качестве хозяйки на одной из эстрад Объединенной службы, сообщив вымышленный возраст и адрес. Она сказала, что сможет помогать только в конце недели.
   Объединенная служба организации досуга войск была сформирована год назад как частная благотворительная организация с целью создания развлекательных и религиозных мест отдыха для американских военнослужащих. Моряки, солдаты и морские пехотинцы приходили в клуб в течение всего дня, по мере того как освобождались от службы. К тому времени, когда туда являлась Джаффи, около семи, там было уже полно народу и на танцплощадке не было свободного места. С момента, когда она входила в дверь, к ней уже выстраивалась очередь молодых мужчин, желающих потанцевать бешеный джиттербаг или линди, или еще лучше - прижать ее поплотнее в фокстроте. Джаффи особенно нравился один молодой моряк из Канзаса, чей корабль часто швартовался в Бостоне. Прибыв в порт, парень сразу мчался в клуб и, сидя в углу, терпеливо ждал, когда придет Джаффи, не обращая внимания на других молодых женщин.
   Его акцент вызывал у Джаффи смех. А он смеялся над тем, как точно она копировала его и диалекты других парней.
   - Ты должна быть актрисой, милочка. Ты необычная девушка.
   Джаффи посмотрела на него испытующе:
   - Знаешь, я сама думаю об этом, возможно, это неплохая идея.
   - У меня полно хороших идей. Пойдем прогуляемся, и я расскажу тебе еще кое-что.
   Джаффи постаралась выйти с ним незаметно, потому что это было против правил. В полумраке она позволила поцеловать себя и даже немного поласкать груди, но не более. Молодой моряк прижался к ней и временами пытался просунуть свою ногу между ее ног, но Джаффи сопротивлялась. Он был хорошим парнем и не стал действовать силой, хотя иногда ему казалось, что она просто кокетничает и ему надо побыстрее завалить ее.
   В эти дни они легко находили место рядом с клубом или напротив, в городском парке, где можно было незаметно обниматься и целоваться. Весь Бостон был затемнен, и вокруг было полно темных уголков. Джаффи и ее моряку представлялась масса возможностей пойти дальше, и Бог знает, как парень страстно стремился к этому.
   Но она сдерживала его. Джаффи мечтала о свечах, и тихой музыке, и, может быть, даже шампанском. Поэтому парень из Канзаса мог только лишь щупать своими мозолистыми пальцами напряженные соски упругих грудей Джаффи Кейн.
   Когда Джаффи исполнилось шестнадцать, Рози узнала о тайной жизни дочери в клубе Объединенной службы. Она обо всем рассказала Майеру. Тот пришел в бешенство и впервые повысил голос, действительно разозлившись.
   - Не вижу в этом ничего плохого! - закричала Джаффи в ответ. - Я хотела помочь! Они хорошие молодые парни и так одиноки.
   - Дело не в этом, - сказал Майер немного спокойнее. - А в том, что ты солгала матери и мне.
   Джаффи посмотрела на него долгим взглядом, и в ее глазах он прочел обвинение в его собственной прежней лжи.
   Рози тоже заметила это.
   - Она права в том, что здесь нет ничего плохого, - сказала она. - Я доверяю тебе, Джаффи. Мы оба доверяем. Ты не должна думать, что мы против. Просто мы очень любим тебя и не переживем, если с тобой случится что-нибудь ужасное.
   - Со мной ничего не случится, - заверила Джаффи. - Я только танцую с разными одинокими парнями.
   Родители посмотрели на прелестную молодую женщину, которую они создали, затем друг на друга и поняли, что самым большим вкладом Джаффи в победу могла быть только работа в клубе. Скатывание бинтов было не в их стиле и тем более не в ее.
   - Будь поосторожней, - сказал Майер. - И помни: в эти вечера ты должна приходить домой не позднее десяти тридцати.
   ***
   Девочки из дневной школы Честнат-Хилла в день выпуска не надевали псевдоакадемические колпаки и мантии. Они облачались в длинные белые платья от Чэндлеров с Тремонт-стрит. Каждый год стиль немного менялся. Он определялся школьным комитетом, в который входили представительницы старшего класса, директриса и группа матерей.
   В 1945 году они без труда пришли к согласию. В связи с войной, всевозможными нормами и ограничениями модель была очень простой. Платье из белого пике с расклешенной юбкой, глубоким вырезом в виде сердца и с пышными рукавами, отделанными шитьем. Ничто не пошло бы Джаффи больше.
   Каждое платье шилось индивидуально и подгонялось в магазине. Джаффи принесла свое домой в среду в конце апреля. Она несла его в темно-синей коробке Чэндлеров, перевязанной желтой лентой. Рози и Майер ждали ее в гостиной перед офисом, и Джаффи решила, что родители хотят посмотреть на свою дочку в ее первом длинном платье.
   - Я получила его! - Она задыхалась от волнения. - Пойду и надену прямо сейчас.
   - Подожди минуту, Джаффи, - сказал отец. - У нас новости. И не очень хорошие.
   Джаффи почувствовала, как внутри у нее все сжалось и опустилось вниз, как иногда бывало в лифте. Она ждала, но Майер, казалось, не мог начать.
   - О деде, - вмешалась Рози. - Нас вызывали власти.
   У него сердечный приступ, и они не надеются, что он протянет долго. Мы собираемся поехать.., в Бриджуотер.
   В Бриджуотере находилась тюрьма штата, но никто из Кейнов никогда не упоминал дедушек в сочетании с тюрьмой.
   - О! - воскликнула Джаффи. Она хотела так много высказать, броситься в объятия отца и выразить сочувствие. Но не смогла. Она оказалась способной произнести только это "О!".
   - Ты не хочешь поехать с нами? - спросил Майер. - Дед был бы очень доволен. Я спрашивал, они разрешат увидеться с ним.
   Джаффи тотчас представила старого и больного Бенни Кейна в камере с вооруженной охраной и решеткой на окне. Она не сможет вынести этого. Ей хотелось запомнить его таким, каким он был прежде. Джаффи посмотрела на родителей, затем бросилась мимо них вверх по лестнице, все еще сжимая в руках коробку, перевязанную желтой лентой.
   Минуту спустя Джаффи услышала, как открылась и закрылась входная дверь, а затем отъехал старый довоенный автомобиль.
   Она долго сидела на постели, глядя в пустоту, стараясь не думать о своем любимом деде, и тут зазвонил дверной звонок. Джаффи подождала, но, по-видимому, мисс Кохен не было в офисе. Она спустилась вниз в халате, приоткрыла дверь и выглянула наружу. За дверью стоял незнакомый мужчина. Он не был похож ни на полицейского, ни на посыльного. На нем были темный костюм и темная рубашка с ярким галстуком. Волосы были зачесаны назад и смазаны толстым слоем бриллиантина. Джаффи увидела, как и предполагала, у обочины его автомобиль - новенький "кадиллак". Никто из тех, кого она знала, не мог приобрести новый автомобиль, с тех пор как началась война.
   - Слушаю вас.
   - Я хочу видеть мистера Кейна, адвоката.
   - Сожалею, но его нет.
   Джаффи не могла не принять клиента отца. Она открыла дверь пошире:
   - Входите. Простите, я не одета, я только что... - Она замолчала, сообразив, что не стоит рассказывать незнакомому человеку о том, как она примеряла платье, приготовленное к выпускному балу. - Подождите здесь минуту, я возьму карандаш и блокнот.
   Джаффи вошла в офис и открыла верхний ящик письменного стола мисс Кохен. Бумага и карандаши находились на своем обычном месте. Повернувшись, чтобы вернуться в холл, она обнаружила, что незнакомец стоит прямо за ее спиной.
   - О! Как вы напугали меня. Я думала, что вы...
   - Мне захотелось взглянуть на кабинет вашего отца.
   - Я же сказала, что папы нет.
   - Да, конечно. - Говоря, он внимательно разглядывал Джаффи.
   - А сейчас, если вы скажете мне, как вас зовут...
   - Анджел. Анджел Томассо.
   Джаффи записала и ничего не сказала по поводу этого необычного имени.
   - Передайте, что я приехал из Майами и нуждаюсь в юридической консультации. Я работал на Дино в прежние времена, до того как его упрятали под замок и выбросили ключ. Эй, не смотри на меня так. Мне очень жаль.
   Упоминание о Дино еще более расстроило Джаффи, хотя последние часы все ее мысли были о Бенни. Лицо ее исказилось, и на глазах появились слезы. Она сунула руку в карман халата и, вытащив носовой платок, громко высморкалась.
   - Я идиот, - сказал Анджел Томассо. - Я же знал, что Дино - тесть твоего отца, стало быть, твой дедушка.
   Я не подумал об этом. Прости, малышка.
   - Все в порядке. Это не ваша вина.
   - Как тебя зовут?
   - Джаффи.
   - О'кей, Джаффи. Ты, наверное, слышишь это тысячу раз на дню, но ты действительно красавица, какой я никогда раньше не видел. Может быть, ты дашь мне шанс загладить свою вину и разрешишь пригласить тебя на обед сегодня вечером?
   Джаффи сначала покачала головой, но затем изменила свое решение. Почему бы и нет? Через несколько недель ей исполнится восемнадцать лет, а она еще ни разу не обедала с мужчиной.
   - Хорошо, - сказала она. - Согласна. Если вы не возражаете, я пойду переоденусь.
   Она долго стояла перед шкафом, не зная, что надеть. В конце концов Джаффи выбрала синий костюм, который Рози купила ей для колледжа. К своему наряду она добавила нитку жемчуга и жемчужные серьги. Затем накрасила губы бледно-розовой помадой гуще, чем обычно, немного подрумянила щеки, надела лакированные синие туфли на высоком каблуке, белые лайковые перчатки и спустилась вниз.
   Анджел ждал в холле.
   - Ну, малышка, у меня нет слов, - тихо сказал он. - Пошли. Мне не терпится, чтобы парни у Фредди поскорее увидели тебя.
   Заведение Фредди превратилось в престижный ресторан в итальянском квартале Норт-Энда. Казалось, Анджел знал здесь всех: и официантов, и гостей.
   - Для человека, прибывшего из Флориды, у вас здесь довольно много друзей, - сказала Джаффи.
   - Я родился в двух кварталах отсюда, - пояснил Анджел. - Переехал в Майами года два назад. Последние несколько лет там было очень оживленно. Теперь, когда война почти закончилась, стало потише.
   - Вы были на войне? - спросила она.
   Он захохотал:
   - Не говори глупостей. Военная служба - занятие для молокососов. Это не по мне.
   Джаффи подумала о всех тех парнях, которых знала в клубе, но не стала возражать. Анджел немного пугал ее. Ей казалось, что, работая в клубе, она привыкла ко всему, стала достаточно взрослой и умудренной опытом. Однако манера, с которой он разглядывал ее, касался руки при каждом удобном случае, и взгляды, которыми он обменивался с другими мужчинами в ресторане, заставляли ее нервничать. Анджел ел жадно и пил много вина, не сводя при этом с нее глаз.
   - Перестаньте смотреть так на меня, - не выдержала Джаффи.
   - Почему? Нет ничего приятнее, черт возьми. Ты потрясающая девушка. Благодарю, - пробормотала она, - но я нервничаю, когда вы смотрите.
   - Еще немного вина. - Он снова наполнил ее бокал. - Это поможет расслабиться. Чем ты занимаешься, Джаффи?
   Она не могла сказать, что все еще учится в школе.
   - У меня нет работы, - ответила она. - Не знаю, кем бы я хотела стать. Может быть, актрисой.
   - У тебя, несомненно, подходящее лицо и фигура.
   Лучше всего попробовать в Голливуде.
   - Дело не только во внешнем виде, - сказала Джаффи. - Надо иметь талант. А в этом я не уверена.
   - Поверь мне, малышка, тебе ничего не надо делать. Только выйти на сцену. Может быть, в купальном костюме. И все парни на свете заложат своих бабушек, чтобы купить билетик.
   - Мне пора домой, - сказала Джаффи. - Мои предки, наверное, уже ждут меня.
   - Конечно. - Они поднялись и вышли из ресторана.
   Джаффи устроилась на заднем сиденье как можно дальше от водительского места. Анджел ничего не сказал по этому поводу. Однако через несколько минут она поняла, что он ведет машину не в Ньютон.
   - Куда мы едем? - спросила она, когда они въехали в туннель Самнера.
   - Немножко покатаемся. Такой прекрасный вечер.
   Полчасика, не больше. Обещаю.
   Джаффи решила, что он направляется к пресловутому Ривер-бич, и оказалась права. Вдоль бульвара не оказалось ни одной свободной стоянки. Повсюду стояли автомобили, припаркованные лицом к океану. Анджел продолжал двигаться, пока не нашел незанятое местечко в самом конце. Там он остановился.
   - Посмотри, - сказал он, указывая на лунную дорожку на воде. - Разве это не прекрасно?
   . - . Было действительно очень красиво, и Джаффи подтвердила это. Она хорошо знала, что должно последовать.
   Анджел полезет целоваться, возможно, по-французски.
   Будет трогать ее груди и попытается уговорить ее на все остальное. Уже не один раз парни пытались сделать это, но она могла постоять за себя. Но Анджел был намного старше и гораздо нахальнее, чем мальчишки из клуба.
   Джаффи была настороже.
   Тем не менее наступление застало ее врасплох. Анджел Томассо не стал притворяться любезным и не стал пытаться соблазнить Джаффи. Он словно тисками схватил ее за обе руки и повалил на сиденье. Анджел не поцеловал ее, а вместо этого прошипел на ухо:
   - Не сопротивляйся, а то прибью. Или изуродую твое великолепное личико.
   - Перестань, - простонала Джаффи, дрожа от страха, что он выполнит свою угрозу. - Перестань. Ты не правильно меня понял. Я не...
   - Я понял тебя правильно, малышка. Ты любишь кокетничать. Мне стало ясно это с первой минуты. Но на этот раз ты попалась.
   После этих слов Анджел долго ничего не говорил.
   Он был слишком занят, пытаясь задрать ей юбку и стянуть трусики. Ему приходилось действовать одной рукой, так как другой надо было удерживать девушку.
   Джаффи сжимала ноги и сопротивлялась, стараясь освободиться. Казалось, ничто не могло его остановить.
   Наконец Джаффи ухитрилась приблизить голову к его плечу и изо всех сил вонзить зубы в тело сквозь пиджак и рубашку.
   - Сука! - Он отпрянул, перестал возиться с одеждой и с силой ударил ее по лицу. Потом еще и еще. - Теперь послушай хорошенько. - В его голосе не было ни волнения, ни злости. Лишь холодная решимость. - Я хочу трахнуть тебя и, как бы ты ни сопротивлялась, сделаю это. Я не собирался бить тебя, но если ты будешь нарываться, то получишь. Поняла?
   Его голос вселил в нее ужас. Ничего подобного она никогда не слышала. Джаффи молча кивнула.
   - Скажи: "Да, Анджел, я поняла".
   - Да, я поняла.
   - Да, Анджел, - поправил он.
   Губы Джаффи настолько пересохли от волнения, что ей казалось, она не сможет говорить. Лицо все еще горело от пощечин. Она верила каждому его слову и понимала, что, если будет продолжать сопротивляться, он будет методично и беспощадно избивать ее. Возможно, шрамы останутся на всю жизнь.
   - Да, Анджел, - прошептала она.
   Он тихо захихикал:
   - Ты быстро усваиваешь уроки, малышка.
   Теперь он начал действовать более успешно, потому что знал, что она запугана, и мог воспользоваться обеими руками, чтобы раздеть ее.
   Он насиловал ее быстро, методично, почти механически. Было ужасно больно, но Джаффи не произнесла ни звука. Она лежала, глядя в темноту, стараясь ни о чем не думать и притвориться, что это происходит не с ней. Все кончилось менее чем через минуту. Анджел привстал и начал прозаично застегивать свою ширинку и поправлять галстук. Затем склонился над ней и протянул платок:
   - Вот, подотрись, малышка. Нет нужды говорить, что ты наконец получила то, что хотела.
   Джаффи покорно взяла платок и сделала то, что он говорил. Ее трусики были разорваны. Она не стала их надевать и сунула в свою сумку. Все остальное, кажется, было в порядке. Закончив, Джаффи вернула платок, и Анджел посмотрел на него при свете луны:
   - Кровь. Значит, ты действительно была девственницей. - Он тихо засмеялся. - Наконец-то я поквитался с, этим старым сукиным сыном Дино Салиателли.
   Засадил его внучке и лишил ее девственности. Он остался с дерьмом.
   Анджел повернулся к Джаффи, которая смотрела невидящим взором в темные просторы океана:
   - Скажи что-нибудь, малышка. Стари к задолжал мне деньги. Я пришел, чтобы получить долг у твоего отца.
   Теперь считаю, что мы квиты. Я больше не приду, и ты никогда не увидишь меня. Однако никогда не забудешь своего первого траханья, не так ли?
   Она понимала, что он ждет ответа, и, немного помедлив, покачала головой.
   - Скажи: "Никогда не забуду".
   - Никогда не забуду.
   Удовлетворенный Анджел Томассо отвез ее домой.
   В доме было темно. Майер и Рози еще не вернулись от умирающего Бенни. Она подождала, пока не услышала, что "кадиллак" отъехал. Затем медленно поднялась наверх в ванную и включила воду. Пока ванна наполнялась, она разделась и бросила одежду на пол.
   Она посмотрела на себя в большое зеркало на двери и увидела, что на бедрах остались красные полосы. Однако на лице не было никаких следов от трех пощечин.
   Джаффи забралась в горячую воду и наконец-то расслабилась. Она лежала на спине и некоторое время оставалась неподвижной. Затем открыла рот и закричала.
   Она продолжала кричать минут пять в пустом доме, отгороженном от соседей деревьями и кустарником.
   Никто не слышал ее, а если и слышал, то решил, что с ней случилась истерика. Но это было не так. Она ощущала непреодолимый, всепоглощающий, неистовый гнев.