Страница:
- Какую тайну?
- Он ворует воду из канала, идущего в твой сад, господин, -
понизив голос, сказал Доб.
- И, давно зная об этом, ты молчал? - в гневе спросил Роз. - Я
вижу, Доб, что ты не все говоришь мне. Ты умолчал о Рени... Теперь
этот Моа...
- О том, что Рени образован, я сам узнал только вчера, - спокойно
объяснил Доб, - когда мне сообщили о подслушанном разговоре его и
Гезы, мой господин. А Моа был мне нужен. Значит, он был нужен и тебе.
И сейчас он нужен. Кража воды не такое уж большое преступление, -
пожав плечами, закончил он.
- Знаешь что, Доб! - возмущенно сказал Роз. - Если бы это был не
ты... Такие дерзкие слова стоили бы головы любому рабу. Понимаешь ты
это?
Доб улыбнулся.
- Ты можешь казнить меня, когда только захочешь, мой господин, -
сказал он.
Роз промолчал. Грозный властитель привык к своевольству своего
раба и прощал ему все. Доб был ему необходим.
- Хорошо, - сказал он. - Ты сообщил мне о двух преступниках. Оба
нужны тебе. Но я казню их обоих.
- После смерти Дена, мой господин.
Роз опять промолчал. Не замечая этого, он давно уже подчинялся
умственному превосходству Доба, всегда и во всем соглашался с ним. Доб
это знал и, единственный человек в стране, нисколько не боялся гнева
Роза.
- Но этот Моа тебя знает, - сказал Роз. - Как же ты не боишься
открыть ему такую тайну?
- Он будет молчать, мой господин, - ответил Доб.
Подошел наконец торжественный день, когда по древнему обычаю Геза
должен был отпраздновать согласие Боры отдать ему в жены свою дочь.
Ден обрадовался случаю, который давал ему возможность показать
свое гостеприимство и одновременно возобновить утраченные за прошедшее
время связи с влиятельными людьми, разрушить стену непонимания и
страха, отделившую его от всех с того дня, когда в его доме появились
пришельцы. "Отверженность", о которой говорил Геза, давно уже тяготила
Дена, да и просто была опасна. До сих пор удобного случая не
представлялось. Жрецам не разрешалось устраивать в своем доме
празднества, кроме редких случаев, строго предусмотренных. Одним из
таких дозволенных случаев был брак жреца.
А Геза радовался еще больше, но по другой причине. В их доме
соберутся все высокопоставленные лица, никто не осмелится не принять
приглашение Дена. После этого Лана окончательно станет его невестой.
Взять свое согласие обратно Бора уже не сможет, даже если бы и захотел
это сделать.
- Наконец-то, - облегченно вздохнул и Рени, когда Геза сообщил
ему, что празднование состоится завтра. - Значит, мне осталось
охранять тебя только до завтрашнего вечера. Я уж начал думать, что
этот день никогда не настанет.
- Ты устал, мой бедный Рени! Но ты видишь теперь, что твои
опасения не имели оснований. Ничто не угрожало мне с самого начала.
- Ты так думаешь?- многозначительным тоном спросил Рени. - А я
буду еще внимательнее в этот последний день, до тех пор, пока Бора при
всех не скажет, что Лана твоя, пока он не выпьет за здоровье жениха
его дочери. Только тогда я соглашусь, что опасности больше нет. Не
захочет же Бора сделать Лану вдовой в столь юном возрасте. Он ее
любит. И очень прошу тебя: ничего не ешь и не пей в начале пира. Жаль,
что я не смогу сам стоять за твоей спиной и прислуживать тебе.
- Ты будешь стоять рядом со мной, - ответил Геза. - Ден разрешил
поставить тебя за спиной Боры. Но я же не могу не выпить за здоровье
гостей.
- Я наполню твой кубок заранее. На это никто не обратит внимания.
Геза рассмеялся.
- Пусть будет так, - сказал он, - если это доставит тебе
удовольствие.
Рабы в доме давно уже сбились с ног. Целую половину луны их
заставляли работать с утра до вечера. Весь дом сверху донизу украшался
цветами и гирляндами зелени. Сотни факелов и масляных светилен были
искусно спрятаны в саду и должны были одновременно загореться в нужный
момент. Пиршественный зал походил на оранжерею. Ден приказал любой
ценой достать шкуры белых зверей, обитавших на дальнем севере и бывших
в их южной стране большой редкостью. Этими шкурами, собранными во
многих городах, покрыли весь пол и скамьи. По приказу Дена все храмы
страны прислали самые редкие яства и напитки из своих подвалов.
Ден решил поразить гостей роскошью. Он знал, что от него ждут
чего-то необычайного, что все уверены в том, что пришельцы дали ему в
руки неизвестные людям силы. Он мучился сознанием своего бессилия.
Сможет ли роскошь празднества заменить отсутствующие чудеса? Не
уменьшит ли это тот ореол таинственности, который окружал его и был
ему так выгоден? Ведь одна только роскошь доступна многим, не только
ему.
Из затруднительного положения вывел Дена его брат. Выслушав
сомнения Дена, Геза обещал подумать и на следующее утро действительно
предложил такое, до чего сам Ден никогда бы не додумался.
- А разве это можно? - спросил Ден с сомнением и надеждой в
голосе.
- Почему же нет. - Геза ни словом не обмолвился, что средство
поразить всех гостей придумал Рени. - Пришелец советовал бросить шар в
море. Значит, его можно брать в руки и переносить с места на место.
- Я боюсь до него дотронуться, - откровенно сказал Ден.
- Я тоже, но мы поручим это Рени.
Такое предложение в глазах Дена было вполне естественным. Если
существует какая-то опасность, то пусть ей подвергнется раб. Ден не
мог знать, что, говоря это, Геза только выполняет просьбу самого Рени.
- А если шар здесь не загорится?
- Вот это и интересно проверить, - снова повторил Геза слова
Рени. - Но я не думаю, что шар может гореть только над столом. В
тайнике стола нет, и ты сам рассказывал, что там горит такой же шар.
- Когда же мы это сделаем?
- Перед самым празднеством. Можно было бы поступить еще лучше:
внести шар при всех. Но это будет нелепо, если он не загорится.
- Мы можем проверить заранее, - сказал Ден, воодушевленный
выдумкой Гезы.
Если затея увенчается успехом, вся страна будет поражена.
Потрясающее впечатление не развеется никогда! Такие вещи не
забываются.
- Позови Рени!
Рени тотчас же явился. Низко поклонившись, он замер в ожидании,
готовый исполнить любое приказание. И, хотя он отлично знал, зачем его
позвали, догадаться об этом по его лицу было невозможно.
Ден заранее удалил всех рабов. В зале никого не было.
- Рени, - сказал Геза, - поднимись в семигранную комнату и
принеси сюда шар.
- Черный шар?! - Рени прекрасно разыгрывал безграничное
удивление.
Потом, словно спохватившись, он почтительно поклонился обоим
братьям и направился к двери.
Потянулись минуты напряженного ожидания.
Геза волновался, вероятно, гораздо сильнее Дена. Что ни говори, а
таинственный шар пришельцев вызывал невольный страх не только в
народе, но и в нем. Геза ни за что на свете не хотел подвергать Рени
какой бы то ни было опасности. Ведь до сих пор никто никогда не
дотрагивался до шара. И хотя он сам только что убеждал Дена в том, что
шар можно не только трогать, но и переносить, полной уверенности в
этом у него не было. Но Рени сам просил произвести этот рискованный
опыт и поручить исполнение именно ему.
Что касается Дена, то его беспокоил только результат опыта.
Ждать пришлось довольно долго, Рени почему-то медлил. Геза начал
уже серьезно тревожиться.
Наконец послышались шаги и на пороге появилась бронзово-красная
фигура молодого раба. В его руках был черный шар.
Геза облегченно вздохнул.
Твердыми шагами, внешне совершенно спокойно, Рени вышел на
середину комнаты, ступил на скамью, с нее на стол и, вытянув руки,
поднял шар над головой.
Это была ошибка, Рени "не мог знать", что задумали Ден и Геза,
зачем они велели ему принести шар. Стоило Дену обратить внимание на
эту странность - и он сразу понял бы всю разыгранную комедию. Но, к
счастью, Дену было сейчас не до размышлений.
- Приказывай, господин, - сказал Рени.
Геза понял, что осторожный Рени хочет, чтобы ответственность за
то, что могло сейчас произойти, легла на самого Дена. Кто знает, вдруг
шар не повиснет в воздухе, а упадет и разобьется. На Рени мог тогда
обрушиться безрассудный гнев Дена.
Верховный жрец молчал, очевидно не решаясь произнести слова,
которых ждал Рени.
- Надо довести до конца, - сказал Геза.
- Отпусти шар! - приказал Ден.
Рени отнял руки и быстро соскочил на пол.
Шар не упал!
Он висел над столом, ни к чему не прикрепленный, таинственный,
непонятный, одним только неестественным своим положением вызывая
чувство непреодолимого страха.
И все трое смотрели на шар со страхом, даже Ден, который видел
его каждый день. Рени не мог поверить, что именно он осмелился взять в
руки этот шар и принести его сюда. Собственная смелость удивляла его.
- Наши гости разбегутся, - сказал Геза.
- Они никогда не осмелятся это сделать, - ответил Ден. - Но шар
не светит.
Он совсем забыл, что сотни раз входил в семигранную комнату и
каждый раз заставал шар не светившимся. Он вспыхивал после его
прихода.
И действительно, едва он успел произнести эти слова, шар
вспыхнул.
Над столом повисло маленькое солнце. Огромный зал, с двумя рядами
столбов, поддерживавших потолок, осветился так ярко, как не был
освещен со дня своей постройки. Самые отдаленные углы оказались
залитыми ослепительным белым светом.
- Этого не видел никто и никогда, - прошептал Ден. - Благодарю
тебя, Геза!
Рени незаметно улыбнулся. Если бы гордый жрец мог знать, что он
благодарит не Гезу, а своего раба!
- Теперь надо отнести его обратно, - сказал Геза. - Но сперва он
должен погаснуть.
- Он всегда гаснет сам, но как это сделать, я не знаю.
Рени приблизился:
- Разреши мне сказать.
- Говори!
- Позволь мне снова взять его в руки, мои господин.
- Ты обожжешься! - воскликнул Геза.
- Я думаю, он потухнет, - скромно ответил Рени.
- Вот как, - заметил Ден, - ты, оказывается, умеешь думать.
Рени молчал, ругая себя за проявленную инициативу.
Что с ним случилось сегодня? Почему он дважды забыл осторожность,
давно ставшую привычкой?..
- Что ж, попробуй! - решил Ден. - Нельзя же оставить шар здесь.
Ты преступно избаловал Рени, - обратился он к брату, когда Рени отошел
от них. - Раб осмеливается думать! Это неслыханно!
- Я часто разговариваю с Рени. - Геза тоже понял допущенную Рени
оплошность и старался исправить ее. - Я сам приказал ему думать, когда
он говорит со мной. Сейчас он обращался ко мне. Он выполняет мой
приказ.
Ден ограничился тем, что пожал плечами.
Предположение Рени оправдалось раньше, чем он сам думал. Он не
успел не только дотронуться до шара, но даже поднять руки. Шар погас,
как только он поднялся на стол.
"Похоже, что шар слышит мысли человека", - с невольным страхом
подумал Рени.
Он осторожно дотронулся до поверхности шара. Она была холодной,
будто не от нее только что исходил яркий свет.
"Все, что светит, одновременно и греет, - думал Рени, неся шар
обратно в семигранную комнату. - Ручки светилен сильно нагреваются.
Солнце греет. Почему же шар ведет себя иначе? Видимо, это не свет, а
что-то другое. Но что?"
Успех празднества был обеспечен, - люди убедятся в могуществе
верховного жреца. Ден был в восторге.
- Напрасно я велел приготовить факелы и светильники в саду, -
говорил он. - Этот шар заменит собой все.
- Они не помешают, - возражал Геза. - Не будем же мы выносить его
в сад.
- Это было бы еще поразительнее.
- Согласен с тобой. Но нельзя же оставлять пиршественный стол в
темноте, чтобы осветить сад.
Они долго и тщательно обсуждали церемониал появления шара. Внесет
его Геза. Все должны думать, что дотрагиваться до шара может только
жрец.
А вечером того же дня, когда Ден по обыкновению поднялся в
семигранную комнату, его поразил неожиданный и тяжелый для него удар.
Картины в столе исчезли.
Сколько ни нажимал Ден на оба выступа - ничего не появлялось в
таинственной глубине стола. Шар продолжал сиять ровным белым светом,
узкий луч не показывался, и только самый свет становился неровным,
мигающим в тот момент, когда рука Дена касалась таинственных кнопок.
До сих пор ни разу ничего подобного не было.
В полном отчаянии Ден приказал позвать Гезу и, когда тот пришел,
обрушил на него град проклятий.
- Но в чем же я виноват? - оправдывался Геза. - Ты сам
согласился, чтобы Рени принес шар вниз.
- Я сожгу твоего Рени в священном огне, - неистовствовал Ден. -
Будь проклят ты сам и твоя глупая выдумка!
- Сегодня днем ты благодарил меня за эту "глупую выдумку", -
сказал Геза, пожимая плечами. - Кто же мог знать, что так случится? И
я совершенно не понимаю, в чем вина Рени и за что его надо сжечь. Он
выполнил наш приказ.
- Так что же теперь делать? - спросил Ден, внезапно успокоившись.
- Не знаю.
- Неужели картины больше никогда не появятся?
Ден произнес эти слова таким жалостным голосом, что Гезе стало
жаль его. Он мог бы посоветовать брату одно-единственное средство -
позвать Рени и спросить его мнение, но этого никак нельзя было
сделать.
- Не знаю, - повторил он. - Я подумаю об этом и, может быть,
пойму, в чем тут дело.
- Прошу тебя это сделать!
Геза ушел.
Ден остался наверху и сошел вниз только под утро. Достаточно было
посмотреть на его лицо, чтобы понять - картины так и не появились.
Ни Ден, ни Геза, ни даже Рени никогда не смогли бы догадаться,
что здесь произошло простое, хотя маловероятное совпадение. Шар был в
исправности. Много веков спустя в аналогичном случае люди сказали бы:
"Окончилась передача". Но в эту эпоху подобная мысль не могла прийти в
голову никому, несмотря на то, что пришельцы говорили о том, что
картины рисуются не шаром, а приходят, с помощью шара, с их родины.
Ден помнил эти слова, но был бессилен сделать из них правильный вывод.
А Рени, с большим интересом выслушав рассказ Гезы, задумался и
сказал:
- Скорей всего, дело в расстоянии между шаром и столом. Ты
говорил, что пришельцы, прежде чем повесить шар, что-то измеряли.
Видимо, я положил его не в ту точку, в которую надо. Посоветуй Дену
передвигать шар до тех пор, пока картины не появятся снова. Больше я
ничего не могу придумать.
- Хорошо, - ответил Геза, - я так и скажу ему. Но не сейчас, а
после празднества. А то он, чего доброго, не позволит внести шар в
комнату пира...
А в то самое время, когда происходил этот разговор, Доб стоял
перед Розом и докладывал ему, что все готово и приговор, вынесенный
Дену, может быть приведен в исполнение.
- Ты предусмотрел все? - спросил Роз.
- Все, господин!
- Твой человек не обманет?
- Никогда, господин! Он готов и выполнит мой приказ.
- И ты уверен, что он будет молчать?
- Его заставит молчать сам Геза.
Роз с любопытством посмотрел на своего наперсника.
- Ты очень умен, Доб! - сказал он, повторяя эту фразу уже в
бессчетный раз. - Я не всегда могу понять тебя сразу.
Безгранична была гордость Роза и его уверенность в своем
превосходстве над рабом. Постоянно повторяя эти слова, он никогда не
думал, что признает ими умственное превосходство Доба над собой. Такая
мысль просто не могла прийти ему в голову. Доб это понимал и не
опасался за себя.
- Объясни, Доб!
- Ты увидишь все своими глазами, господин.
- Каким образом?
- Окажи Гезе честь и присутствуй на пиру вместе с твоим братом.
- Я не собирался там быть.
- Если ты хочешь видеть, то должен быть, - спокойно ответил Доб,
уверенный, что Роз не устоит перед искушением. Присутствие Роза при
смерти Дена входило важной деталью в план Доба. И он не ошибся, изучив
характер своего властелина до тонкостей.
- А что я должен делать? - спросил Роз.
- Ничего. Присутствовать, и только.
- Я там буду.
Доб удалился, торжествуя. Теперь его план осуществится без
малейшей заминки. Роз не удержится и скажет Гезе, что ему известно о
том, что жрец нарушил закон, дав рабу образование. Остальное сделает
сообразительность Гезы.
Доб заботился о своей безопасности. Он хорошо знал, что никакая
близость к властителю не спасет его, если жрецы узнают о его участии в
убийстве верховного жреца. Что может сделать Роз, если Доба в одно
утро найдут мертвым? Погоревать, и только. Пусть Роз тешит себя
иллюзиями своей силы. Он, Доб, знает, что по воле господина вступил в
борьбу с более могущественной силой. Он защитит себя сам.
Все произойдет так, как им задумано. Моа уже находится в доме
Роза, выданный Добом за нового раба. Бора согласился взять его с собой
к Дену. Как полагается по обычаю, Моа и второй раб Боры будут
прислуживать на пиру Дену и Гезе. И одним ударом будут достигнуты три
цели: исполнится воля Роза, приговорившего к смерти Дена и Рени, умрет
исполнитель этой воли и будет обеспечена безопасность самого Доба.
В эту ночь он спал спокойно.
И так же спокойно, в комнате Гезы, спал Рени. Охраняя своего
брата и друга, он никак не мог думать, что смертельная опасность
нависла над ним самим, а не над Гезой.
Ден пригласил на празднество более ста человек - всех, занимавших
более или менее значительные посты. Никто не отклонил приглашения.
Помимо того, что это само по себе было небезопасно, всех привлекала
самая таинственность этого дома, так давно пугавшего город и всю
страну. Многие, правда, явились только из опасения прогневать
верховного жреца, так как разделяли суеверный страх народа.
Но ничего страшного или таинственного они сейчас не увидели. Все
было таким, каким всегда бывало в домах знати. Удивляло только плохое,
более чем скудное, освещение пиршественного зала. Всего десять
прикрепленных к стене факелов слабо озаряли огромную комнату, оставляя
стоявший на середине стол в полумраке.
Но никто не осмелился открыто выразить удивление.
Гости входили в зал, почтительно, а иногда и подобострастно
приветствовали хозяев и садились к столу, кто где хотел. Большинство
предпочло сесть подальше от мест, предназначенных для Дена, Гезы и
Боры.
По мере увеличения числа гостей легкий шелест разговора переходил
в гул. Бесшумными тенями скользили многочисленные рабы дома, предлагая
гостям прохладительные напитки. Вечер был жарким.
Бора должен был явиться последним. Таков был обычай. По тому же
обычаю невеста, то есть Лана, не имела права присутствовать на
празднестве.
Все приглашенные уже явились, шло время, а Боры все еще не было.
Ден начал хмуриться, подозревая какую-нибудь сумасбродную выходку
склонного к глупым шуткам властителя. Неожиданно ему доложили о
прибытии Роза.
Это было большой честью даже для верховного жреца. Никогда Роз и
Бора не посещали кого бы то ни было вместе, считая, что и одного из
них вполне достаточно, чтобы осчастливить подданного.
Встретить властителя вышел Геза. Его сопровождал Рени с факелом в
руке. Оба поклонились, - Геза - слегка наклонив голову, Рени - до
самой земли.
Высокомерное приветствие первого жреца разозлило Роза, но он
сдержался. Очень скоро надменность Гезы сменится страхом перед тем,
кто знает его преступную тайну.
Перед отъездом из дворца Доб как бы случайно напомнил Розу об
этой тайне, и всю дорогу Роз наслаждался своим предстоящим торжеством
над Гезой.
Рени стоял на коленях, подняв факел над головой. Кто такой этот
раб, Роз легко догадался. Момент показался ему удобным.
Он не торопился войти в дом. Гости должны ожидать его, и как
можно дольше.
- Кто этот раб? - спросил Роз.
- Его зовут Рени, - ответил Геза, удивленный странным интересом
властителя к рабу.
- Он твой молочный брат?
Гезе не понравилась осведомленность Роза, но отрицать не имело
смысла.
- Да, это так.
- И ты его любишь?
Незаметно для Роза Рени бросил на своего господина
предостерегающий взгляд.
- Не более, чем других рабов, - как только мог равнодушнее
ответил Геза.
- Я слышал другое.
Геза вздрогнул. Роз заметил и усмехнулся. Сейчас он покажет этому
лицемеру!
- Встань! - приказал он Рени. А когда тот поспешно поднялся с
колен, Роз внимательно всмотрелся в его лицо. - Я еще не встречал
раба, - обратился он к Гезе, - у которого было бы такое выражение
глаз. Можно подумать, что он образован.
"Что это значит?" - ужаснулся Геза.
- Рени очень смышлен, - сказал он, только чтобы сказать хоть
что-нибудь.
- Да? - Роз повернулся к Рени. - Скажи мне, сколько человек
пригласил твой хозяин?
- Не знаю, господин, - ответил Рени. - Много.
- Разве ты не сосчитал?
- Я не умею считать, господин.
- Не умеешь? Хорошо, отойди!
Рени низко поклонился и отошел в сторону.
- Ты первый жрец храма Моора, Геза, - сказал Роз. - И ты первый
должен соблюдать законы.
- Я никогда не нарушал их.
Роз почувствовал страх в голосе Гезы. Умница Доб! Пожалуй, на
первый раз достаточно.
- Тем лучше, если это так. - В глазах Роза Геза видел холодную
насмешку. - Закон запрещает рабам даже грамотность.
Геза в полном замешательстве не знал, что ему говорить.
Роз переменил тему. Еще несколько минут они беседовали о разных
вещах, пока Роз не решил, что прошло достаточно времени и он может
войти в дом.
Геза шел за ним, терзаясь сомнениями. Знает ли Роз, и что именно
он знает? Если ему известно все, Рени грозит смертельная опасность. Но
почему Роз не говорит прямо, если ему сообщили о Рени?
Геза чувствовал, что Роз ведет с ним какую-то игру, но что он
задумал, молодой жрец не мог догадаться.
Ден не сделал ни шагу навстречу Розу, но встал и поклонился ему
со всеми признаками глубокой почтительности.
Почти тотчас же доложили о прибытии Боры. Ден напрасно
тревожился, - Бора просто ожидал, чтобы его брат прибыл раньше.
Роз ничего не спросил, потому что был умен и осторожен. Бора,
едва войдя в зал, тут же громко обратился к Гезе:
- Ты собираешься праздновать мое согласие в темноте? Если ты
беден и у тебя нет факелов, я мог бы прислать их.
Все гости дружно рассмеялись шутке властелина.
- О нет! - ответил Геза. - Мы ждали твоего прихода, чтобы
осветить зал.
Бора принял это как знак внимания к себе и остался доволен
ответом.
Вместе с Борой прибыли два раба, богато одетые в золоченые
туники. Они поднялись на помост и встали позади мест, предназначенных
для Дена и Гезы. Тотчас же по знаку Дена Рени и другой раб, оба в
белоснежных одеждах, застыли за спиной Роза и Боры.
Лицо раба, стоявшего возле Дена, показалось Гезе смутно знакомым.
- Где-то я видел его, - сказал он, обращаясь к Боре.
- Его зовут Моа, - ответил тот. - Ты мог видеть его у меня в
доме.
Ден встал и, в наступившей тишине торжественно сказал:
- Геза! Твой брак с дочерью великого правителя страны делает
честь нашему роду. Сегодняшний праздник должен запомниться всем. Окажи
честь нашим гостям, освети зал!
Геза вышел.
Слова Дена и уход Гезы удивили всех. Приказать внести факелы и
светильники можно было и не удаляясь. Неясное предчувствие чего-то
необычного овладело гостями. Они вспомнили, где находятся, и давний
страх перед этим домом снова поднялся в их сердцах.
В зале наступила напряженная тишина.
- Что ты задумал? - тихо спросил Роз.
- Сейчас увидишь, - ответил Ден.
Четыре раба внесли небольшую лестницу, покрытую, как ковром,
черной шкурой, и поставили ее у середины стола. Сидевшие возле этого
места испуганно отодвинулись. Даже в простой лестнице они видели
что-то таинственное.
Появился Геза. Он медленно вошел в зал, держа на вытянутых руках
черный шар.
Об этом предмете по стране ходили самые невероятные слухи. Но
никто никогда не видел его. По залу прошел шепот.
Красноватый свет факелов играл бликами на черной одежде Гезы, на
бронзовой коже его лица, но, странное дело, не отражался в черной и
гладкой поверхности шара.
Невыносимо медленно Геза приближался к лестнице.
Даже Бора почувствовал волнение. Все встали. Жрецы, съехавшиеся
со всей страны, по одному от каждого храма, низко склонились перед
Гезой.
Все так же медленно Геза подошел к середине стола, поднялся по
лестнице и, подобно черной статуе в храме, застыл неподвижно, подняв
шар над головой.
Ден восхищенно следил за каждым движением брата. Геза великолепно
разыгрывал придуманную ими сцену. Только бы шар не вспыхнул сейчас!
Но вот Геза опустил руки. Общий крик, вернее вопль, вырвался из
всех уст. Более ста человек окаменело, не веря своим глазам.
Шар повис в воздухе!
Действительно, только сознание того, что они находятся в гостях у
верховного жреца, смогло удержать людей от панического бегства!
Ден встал и простер руки к шару.
Роз вскочил. Неизвестно, что он хотел сказать или сделать, - это
навсегда осталось тайной для него самого, но он тут же почти упал
обратно на скамью.
Шар вспыхнул!
Ослепляющий свет разлился по залу.
Вполне возможно, что в этот момент ничто уже не смогло бы
удержать гостей Дена, но никто не двинулся. Люди потеряли способность
даже пошевелиться.
Ден сел. Геза невозмутимо сошел на пол и направился к своему
месту рядом с Борой, который невольно отодвинулся при его приближении.
- Приступим к пиру! - громко сказал Геза традиционные слова
хозяина дома. - Рабы, наливайте кубки!
Но исполнить его приказ было некому. Все, рабы и гости, лежали на
полу лицом вниз. Один Рени остался стоять за спиной Боры, который
сидел ни жив ни мертв от ужаса.
Ден снова поднялся.
- Слушайте меня! Поднимитесь и ничего не бойтесь? Сила богов,
проявившая себя в этом шаре, служит мне. Спокойно пируйте. Рабы,
исполняйте свое дело.
И рабы встали первыми. Страх перед господином пересилил суеверный
ужас. За ними встали жрецы. Робко поднялись все гости, удивляясь, что
остались живы.
Первый непереносимый страх прошел. Теперь можно было не
- Он ворует воду из канала, идущего в твой сад, господин, -
понизив голос, сказал Доб.
- И, давно зная об этом, ты молчал? - в гневе спросил Роз. - Я
вижу, Доб, что ты не все говоришь мне. Ты умолчал о Рени... Теперь
этот Моа...
- О том, что Рени образован, я сам узнал только вчера, - спокойно
объяснил Доб, - когда мне сообщили о подслушанном разговоре его и
Гезы, мой господин. А Моа был мне нужен. Значит, он был нужен и тебе.
И сейчас он нужен. Кража воды не такое уж большое преступление, -
пожав плечами, закончил он.
- Знаешь что, Доб! - возмущенно сказал Роз. - Если бы это был не
ты... Такие дерзкие слова стоили бы головы любому рабу. Понимаешь ты
это?
Доб улыбнулся.
- Ты можешь казнить меня, когда только захочешь, мой господин, -
сказал он.
Роз промолчал. Грозный властитель привык к своевольству своего
раба и прощал ему все. Доб был ему необходим.
- Хорошо, - сказал он. - Ты сообщил мне о двух преступниках. Оба
нужны тебе. Но я казню их обоих.
- После смерти Дена, мой господин.
Роз опять промолчал. Не замечая этого, он давно уже подчинялся
умственному превосходству Доба, всегда и во всем соглашался с ним. Доб
это знал и, единственный человек в стране, нисколько не боялся гнева
Роза.
- Но этот Моа тебя знает, - сказал Роз. - Как же ты не боишься
открыть ему такую тайну?
- Он будет молчать, мой господин, - ответил Доб.
Подошел наконец торжественный день, когда по древнему обычаю Геза
должен был отпраздновать согласие Боры отдать ему в жены свою дочь.
Ден обрадовался случаю, который давал ему возможность показать
свое гостеприимство и одновременно возобновить утраченные за прошедшее
время связи с влиятельными людьми, разрушить стену непонимания и
страха, отделившую его от всех с того дня, когда в его доме появились
пришельцы. "Отверженность", о которой говорил Геза, давно уже тяготила
Дена, да и просто была опасна. До сих пор удобного случая не
представлялось. Жрецам не разрешалось устраивать в своем доме
празднества, кроме редких случаев, строго предусмотренных. Одним из
таких дозволенных случаев был брак жреца.
А Геза радовался еще больше, но по другой причине. В их доме
соберутся все высокопоставленные лица, никто не осмелится не принять
приглашение Дена. После этого Лана окончательно станет его невестой.
Взять свое согласие обратно Бора уже не сможет, даже если бы и захотел
это сделать.
- Наконец-то, - облегченно вздохнул и Рени, когда Геза сообщил
ему, что празднование состоится завтра. - Значит, мне осталось
охранять тебя только до завтрашнего вечера. Я уж начал думать, что
этот день никогда не настанет.
- Ты устал, мой бедный Рени! Но ты видишь теперь, что твои
опасения не имели оснований. Ничто не угрожало мне с самого начала.
- Ты так думаешь?- многозначительным тоном спросил Рени. - А я
буду еще внимательнее в этот последний день, до тех пор, пока Бора при
всех не скажет, что Лана твоя, пока он не выпьет за здоровье жениха
его дочери. Только тогда я соглашусь, что опасности больше нет. Не
захочет же Бора сделать Лану вдовой в столь юном возрасте. Он ее
любит. И очень прошу тебя: ничего не ешь и не пей в начале пира. Жаль,
что я не смогу сам стоять за твоей спиной и прислуживать тебе.
- Ты будешь стоять рядом со мной, - ответил Геза. - Ден разрешил
поставить тебя за спиной Боры. Но я же не могу не выпить за здоровье
гостей.
- Я наполню твой кубок заранее. На это никто не обратит внимания.
Геза рассмеялся.
- Пусть будет так, - сказал он, - если это доставит тебе
удовольствие.
Рабы в доме давно уже сбились с ног. Целую половину луны их
заставляли работать с утра до вечера. Весь дом сверху донизу украшался
цветами и гирляндами зелени. Сотни факелов и масляных светилен были
искусно спрятаны в саду и должны были одновременно загореться в нужный
момент. Пиршественный зал походил на оранжерею. Ден приказал любой
ценой достать шкуры белых зверей, обитавших на дальнем севере и бывших
в их южной стране большой редкостью. Этими шкурами, собранными во
многих городах, покрыли весь пол и скамьи. По приказу Дена все храмы
страны прислали самые редкие яства и напитки из своих подвалов.
Ден решил поразить гостей роскошью. Он знал, что от него ждут
чего-то необычайного, что все уверены в том, что пришельцы дали ему в
руки неизвестные людям силы. Он мучился сознанием своего бессилия.
Сможет ли роскошь празднества заменить отсутствующие чудеса? Не
уменьшит ли это тот ореол таинственности, который окружал его и был
ему так выгоден? Ведь одна только роскошь доступна многим, не только
ему.
Из затруднительного положения вывел Дена его брат. Выслушав
сомнения Дена, Геза обещал подумать и на следующее утро действительно
предложил такое, до чего сам Ден никогда бы не додумался.
- А разве это можно? - спросил Ден с сомнением и надеждой в
голосе.
- Почему же нет. - Геза ни словом не обмолвился, что средство
поразить всех гостей придумал Рени. - Пришелец советовал бросить шар в
море. Значит, его можно брать в руки и переносить с места на место.
- Я боюсь до него дотронуться, - откровенно сказал Ден.
- Я тоже, но мы поручим это Рени.
Такое предложение в глазах Дена было вполне естественным. Если
существует какая-то опасность, то пусть ей подвергнется раб. Ден не
мог знать, что, говоря это, Геза только выполняет просьбу самого Рени.
- А если шар здесь не загорится?
- Вот это и интересно проверить, - снова повторил Геза слова
Рени. - Но я не думаю, что шар может гореть только над столом. В
тайнике стола нет, и ты сам рассказывал, что там горит такой же шар.
- Когда же мы это сделаем?
- Перед самым празднеством. Можно было бы поступить еще лучше:
внести шар при всех. Но это будет нелепо, если он не загорится.
- Мы можем проверить заранее, - сказал Ден, воодушевленный
выдумкой Гезы.
Если затея увенчается успехом, вся страна будет поражена.
Потрясающее впечатление не развеется никогда! Такие вещи не
забываются.
- Позови Рени!
Рени тотчас же явился. Низко поклонившись, он замер в ожидании,
готовый исполнить любое приказание. И, хотя он отлично знал, зачем его
позвали, догадаться об этом по его лицу было невозможно.
Ден заранее удалил всех рабов. В зале никого не было.
- Рени, - сказал Геза, - поднимись в семигранную комнату и
принеси сюда шар.
- Черный шар?! - Рени прекрасно разыгрывал безграничное
удивление.
Потом, словно спохватившись, он почтительно поклонился обоим
братьям и направился к двери.
Потянулись минуты напряженного ожидания.
Геза волновался, вероятно, гораздо сильнее Дена. Что ни говори, а
таинственный шар пришельцев вызывал невольный страх не только в
народе, но и в нем. Геза ни за что на свете не хотел подвергать Рени
какой бы то ни было опасности. Ведь до сих пор никто никогда не
дотрагивался до шара. И хотя он сам только что убеждал Дена в том, что
шар можно не только трогать, но и переносить, полной уверенности в
этом у него не было. Но Рени сам просил произвести этот рискованный
опыт и поручить исполнение именно ему.
Что касается Дена, то его беспокоил только результат опыта.
Ждать пришлось довольно долго, Рени почему-то медлил. Геза начал
уже серьезно тревожиться.
Наконец послышались шаги и на пороге появилась бронзово-красная
фигура молодого раба. В его руках был черный шар.
Геза облегченно вздохнул.
Твердыми шагами, внешне совершенно спокойно, Рени вышел на
середину комнаты, ступил на скамью, с нее на стол и, вытянув руки,
поднял шар над головой.
Это была ошибка, Рени "не мог знать", что задумали Ден и Геза,
зачем они велели ему принести шар. Стоило Дену обратить внимание на
эту странность - и он сразу понял бы всю разыгранную комедию. Но, к
счастью, Дену было сейчас не до размышлений.
- Приказывай, господин, - сказал Рени.
Геза понял, что осторожный Рени хочет, чтобы ответственность за
то, что могло сейчас произойти, легла на самого Дена. Кто знает, вдруг
шар не повиснет в воздухе, а упадет и разобьется. На Рени мог тогда
обрушиться безрассудный гнев Дена.
Верховный жрец молчал, очевидно не решаясь произнести слова,
которых ждал Рени.
- Надо довести до конца, - сказал Геза.
- Отпусти шар! - приказал Ден.
Рени отнял руки и быстро соскочил на пол.
Шар не упал!
Он висел над столом, ни к чему не прикрепленный, таинственный,
непонятный, одним только неестественным своим положением вызывая
чувство непреодолимого страха.
И все трое смотрели на шар со страхом, даже Ден, который видел
его каждый день. Рени не мог поверить, что именно он осмелился взять в
руки этот шар и принести его сюда. Собственная смелость удивляла его.
- Наши гости разбегутся, - сказал Геза.
- Они никогда не осмелятся это сделать, - ответил Ден. - Но шар
не светит.
Он совсем забыл, что сотни раз входил в семигранную комнату и
каждый раз заставал шар не светившимся. Он вспыхивал после его
прихода.
И действительно, едва он успел произнести эти слова, шар
вспыхнул.
Над столом повисло маленькое солнце. Огромный зал, с двумя рядами
столбов, поддерживавших потолок, осветился так ярко, как не был
освещен со дня своей постройки. Самые отдаленные углы оказались
залитыми ослепительным белым светом.
- Этого не видел никто и никогда, - прошептал Ден. - Благодарю
тебя, Геза!
Рени незаметно улыбнулся. Если бы гордый жрец мог знать, что он
благодарит не Гезу, а своего раба!
- Теперь надо отнести его обратно, - сказал Геза. - Но сперва он
должен погаснуть.
- Он всегда гаснет сам, но как это сделать, я не знаю.
Рени приблизился:
- Разреши мне сказать.
- Говори!
- Позволь мне снова взять его в руки, мои господин.
- Ты обожжешься! - воскликнул Геза.
- Я думаю, он потухнет, - скромно ответил Рени.
- Вот как, - заметил Ден, - ты, оказывается, умеешь думать.
Рени молчал, ругая себя за проявленную инициативу.
Что с ним случилось сегодня? Почему он дважды забыл осторожность,
давно ставшую привычкой?..
- Что ж, попробуй! - решил Ден. - Нельзя же оставить шар здесь.
Ты преступно избаловал Рени, - обратился он к брату, когда Рени отошел
от них. - Раб осмеливается думать! Это неслыханно!
- Я часто разговариваю с Рени. - Геза тоже понял допущенную Рени
оплошность и старался исправить ее. - Я сам приказал ему думать, когда
он говорит со мной. Сейчас он обращался ко мне. Он выполняет мой
приказ.
Ден ограничился тем, что пожал плечами.
Предположение Рени оправдалось раньше, чем он сам думал. Он не
успел не только дотронуться до шара, но даже поднять руки. Шар погас,
как только он поднялся на стол.
"Похоже, что шар слышит мысли человека", - с невольным страхом
подумал Рени.
Он осторожно дотронулся до поверхности шара. Она была холодной,
будто не от нее только что исходил яркий свет.
"Все, что светит, одновременно и греет, - думал Рени, неся шар
обратно в семигранную комнату. - Ручки светилен сильно нагреваются.
Солнце греет. Почему же шар ведет себя иначе? Видимо, это не свет, а
что-то другое. Но что?"
Успех празднества был обеспечен, - люди убедятся в могуществе
верховного жреца. Ден был в восторге.
- Напрасно я велел приготовить факелы и светильники в саду, -
говорил он. - Этот шар заменит собой все.
- Они не помешают, - возражал Геза. - Не будем же мы выносить его
в сад.
- Это было бы еще поразительнее.
- Согласен с тобой. Но нельзя же оставлять пиршественный стол в
темноте, чтобы осветить сад.
Они долго и тщательно обсуждали церемониал появления шара. Внесет
его Геза. Все должны думать, что дотрагиваться до шара может только
жрец.
А вечером того же дня, когда Ден по обыкновению поднялся в
семигранную комнату, его поразил неожиданный и тяжелый для него удар.
Картины в столе исчезли.
Сколько ни нажимал Ден на оба выступа - ничего не появлялось в
таинственной глубине стола. Шар продолжал сиять ровным белым светом,
узкий луч не показывался, и только самый свет становился неровным,
мигающим в тот момент, когда рука Дена касалась таинственных кнопок.
До сих пор ни разу ничего подобного не было.
В полном отчаянии Ден приказал позвать Гезу и, когда тот пришел,
обрушил на него град проклятий.
- Но в чем же я виноват? - оправдывался Геза. - Ты сам
согласился, чтобы Рени принес шар вниз.
- Я сожгу твоего Рени в священном огне, - неистовствовал Ден. -
Будь проклят ты сам и твоя глупая выдумка!
- Сегодня днем ты благодарил меня за эту "глупую выдумку", -
сказал Геза, пожимая плечами. - Кто же мог знать, что так случится? И
я совершенно не понимаю, в чем вина Рени и за что его надо сжечь. Он
выполнил наш приказ.
- Так что же теперь делать? - спросил Ден, внезапно успокоившись.
- Не знаю.
- Неужели картины больше никогда не появятся?
Ден произнес эти слова таким жалостным голосом, что Гезе стало
жаль его. Он мог бы посоветовать брату одно-единственное средство -
позвать Рени и спросить его мнение, но этого никак нельзя было
сделать.
- Не знаю, - повторил он. - Я подумаю об этом и, может быть,
пойму, в чем тут дело.
- Прошу тебя это сделать!
Геза ушел.
Ден остался наверху и сошел вниз только под утро. Достаточно было
посмотреть на его лицо, чтобы понять - картины так и не появились.
Ни Ден, ни Геза, ни даже Рени никогда не смогли бы догадаться,
что здесь произошло простое, хотя маловероятное совпадение. Шар был в
исправности. Много веков спустя в аналогичном случае люди сказали бы:
"Окончилась передача". Но в эту эпоху подобная мысль не могла прийти в
голову никому, несмотря на то, что пришельцы говорили о том, что
картины рисуются не шаром, а приходят, с помощью шара, с их родины.
Ден помнил эти слова, но был бессилен сделать из них правильный вывод.
А Рени, с большим интересом выслушав рассказ Гезы, задумался и
сказал:
- Скорей всего, дело в расстоянии между шаром и столом. Ты
говорил, что пришельцы, прежде чем повесить шар, что-то измеряли.
Видимо, я положил его не в ту точку, в которую надо. Посоветуй Дену
передвигать шар до тех пор, пока картины не появятся снова. Больше я
ничего не могу придумать.
- Хорошо, - ответил Геза, - я так и скажу ему. Но не сейчас, а
после празднества. А то он, чего доброго, не позволит внести шар в
комнату пира...
А в то самое время, когда происходил этот разговор, Доб стоял
перед Розом и докладывал ему, что все готово и приговор, вынесенный
Дену, может быть приведен в исполнение.
- Ты предусмотрел все? - спросил Роз.
- Все, господин!
- Твой человек не обманет?
- Никогда, господин! Он готов и выполнит мой приказ.
- И ты уверен, что он будет молчать?
- Его заставит молчать сам Геза.
Роз с любопытством посмотрел на своего наперсника.
- Ты очень умен, Доб! - сказал он, повторяя эту фразу уже в
бессчетный раз. - Я не всегда могу понять тебя сразу.
Безгранична была гордость Роза и его уверенность в своем
превосходстве над рабом. Постоянно повторяя эти слова, он никогда не
думал, что признает ими умственное превосходство Доба над собой. Такая
мысль просто не могла прийти ему в голову. Доб это понимал и не
опасался за себя.
- Объясни, Доб!
- Ты увидишь все своими глазами, господин.
- Каким образом?
- Окажи Гезе честь и присутствуй на пиру вместе с твоим братом.
- Я не собирался там быть.
- Если ты хочешь видеть, то должен быть, - спокойно ответил Доб,
уверенный, что Роз не устоит перед искушением. Присутствие Роза при
смерти Дена входило важной деталью в план Доба. И он не ошибся, изучив
характер своего властелина до тонкостей.
- А что я должен делать? - спросил Роз.
- Ничего. Присутствовать, и только.
- Я там буду.
Доб удалился, торжествуя. Теперь его план осуществится без
малейшей заминки. Роз не удержится и скажет Гезе, что ему известно о
том, что жрец нарушил закон, дав рабу образование. Остальное сделает
сообразительность Гезы.
Доб заботился о своей безопасности. Он хорошо знал, что никакая
близость к властителю не спасет его, если жрецы узнают о его участии в
убийстве верховного жреца. Что может сделать Роз, если Доба в одно
утро найдут мертвым? Погоревать, и только. Пусть Роз тешит себя
иллюзиями своей силы. Он, Доб, знает, что по воле господина вступил в
борьбу с более могущественной силой. Он защитит себя сам.
Все произойдет так, как им задумано. Моа уже находится в доме
Роза, выданный Добом за нового раба. Бора согласился взять его с собой
к Дену. Как полагается по обычаю, Моа и второй раб Боры будут
прислуживать на пиру Дену и Гезе. И одним ударом будут достигнуты три
цели: исполнится воля Роза, приговорившего к смерти Дена и Рени, умрет
исполнитель этой воли и будет обеспечена безопасность самого Доба.
В эту ночь он спал спокойно.
И так же спокойно, в комнате Гезы, спал Рени. Охраняя своего
брата и друга, он никак не мог думать, что смертельная опасность
нависла над ним самим, а не над Гезой.
Ден пригласил на празднество более ста человек - всех, занимавших
более или менее значительные посты. Никто не отклонил приглашения.
Помимо того, что это само по себе было небезопасно, всех привлекала
самая таинственность этого дома, так давно пугавшего город и всю
страну. Многие, правда, явились только из опасения прогневать
верховного жреца, так как разделяли суеверный страх народа.
Но ничего страшного или таинственного они сейчас не увидели. Все
было таким, каким всегда бывало в домах знати. Удивляло только плохое,
более чем скудное, освещение пиршественного зала. Всего десять
прикрепленных к стене факелов слабо озаряли огромную комнату, оставляя
стоявший на середине стол в полумраке.
Но никто не осмелился открыто выразить удивление.
Гости входили в зал, почтительно, а иногда и подобострастно
приветствовали хозяев и садились к столу, кто где хотел. Большинство
предпочло сесть подальше от мест, предназначенных для Дена, Гезы и
Боры.
По мере увеличения числа гостей легкий шелест разговора переходил
в гул. Бесшумными тенями скользили многочисленные рабы дома, предлагая
гостям прохладительные напитки. Вечер был жарким.
Бора должен был явиться последним. Таков был обычай. По тому же
обычаю невеста, то есть Лана, не имела права присутствовать на
празднестве.
Все приглашенные уже явились, шло время, а Боры все еще не было.
Ден начал хмуриться, подозревая какую-нибудь сумасбродную выходку
склонного к глупым шуткам властителя. Неожиданно ему доложили о
прибытии Роза.
Это было большой честью даже для верховного жреца. Никогда Роз и
Бора не посещали кого бы то ни было вместе, считая, что и одного из
них вполне достаточно, чтобы осчастливить подданного.
Встретить властителя вышел Геза. Его сопровождал Рени с факелом в
руке. Оба поклонились, - Геза - слегка наклонив голову, Рени - до
самой земли.
Высокомерное приветствие первого жреца разозлило Роза, но он
сдержался. Очень скоро надменность Гезы сменится страхом перед тем,
кто знает его преступную тайну.
Перед отъездом из дворца Доб как бы случайно напомнил Розу об
этой тайне, и всю дорогу Роз наслаждался своим предстоящим торжеством
над Гезой.
Рени стоял на коленях, подняв факел над головой. Кто такой этот
раб, Роз легко догадался. Момент показался ему удобным.
Он не торопился войти в дом. Гости должны ожидать его, и как
можно дольше.
- Кто этот раб? - спросил Роз.
- Его зовут Рени, - ответил Геза, удивленный странным интересом
властителя к рабу.
- Он твой молочный брат?
Гезе не понравилась осведомленность Роза, но отрицать не имело
смысла.
- Да, это так.
- И ты его любишь?
Незаметно для Роза Рени бросил на своего господина
предостерегающий взгляд.
- Не более, чем других рабов, - как только мог равнодушнее
ответил Геза.
- Я слышал другое.
Геза вздрогнул. Роз заметил и усмехнулся. Сейчас он покажет этому
лицемеру!
- Встань! - приказал он Рени. А когда тот поспешно поднялся с
колен, Роз внимательно всмотрелся в его лицо. - Я еще не встречал
раба, - обратился он к Гезе, - у которого было бы такое выражение
глаз. Можно подумать, что он образован.
"Что это значит?" - ужаснулся Геза.
- Рени очень смышлен, - сказал он, только чтобы сказать хоть
что-нибудь.
- Да? - Роз повернулся к Рени. - Скажи мне, сколько человек
пригласил твой хозяин?
- Не знаю, господин, - ответил Рени. - Много.
- Разве ты не сосчитал?
- Я не умею считать, господин.
- Не умеешь? Хорошо, отойди!
Рени низко поклонился и отошел в сторону.
- Ты первый жрец храма Моора, Геза, - сказал Роз. - И ты первый
должен соблюдать законы.
- Я никогда не нарушал их.
Роз почувствовал страх в голосе Гезы. Умница Доб! Пожалуй, на
первый раз достаточно.
- Тем лучше, если это так. - В глазах Роза Геза видел холодную
насмешку. - Закон запрещает рабам даже грамотность.
Геза в полном замешательстве не знал, что ему говорить.
Роз переменил тему. Еще несколько минут они беседовали о разных
вещах, пока Роз не решил, что прошло достаточно времени и он может
войти в дом.
Геза шел за ним, терзаясь сомнениями. Знает ли Роз, и что именно
он знает? Если ему известно все, Рени грозит смертельная опасность. Но
почему Роз не говорит прямо, если ему сообщили о Рени?
Геза чувствовал, что Роз ведет с ним какую-то игру, но что он
задумал, молодой жрец не мог догадаться.
Ден не сделал ни шагу навстречу Розу, но встал и поклонился ему
со всеми признаками глубокой почтительности.
Почти тотчас же доложили о прибытии Боры. Ден напрасно
тревожился, - Бора просто ожидал, чтобы его брат прибыл раньше.
Роз ничего не спросил, потому что был умен и осторожен. Бора,
едва войдя в зал, тут же громко обратился к Гезе:
- Ты собираешься праздновать мое согласие в темноте? Если ты
беден и у тебя нет факелов, я мог бы прислать их.
Все гости дружно рассмеялись шутке властелина.
- О нет! - ответил Геза. - Мы ждали твоего прихода, чтобы
осветить зал.
Бора принял это как знак внимания к себе и остался доволен
ответом.
Вместе с Борой прибыли два раба, богато одетые в золоченые
туники. Они поднялись на помост и встали позади мест, предназначенных
для Дена и Гезы. Тотчас же по знаку Дена Рени и другой раб, оба в
белоснежных одеждах, застыли за спиной Роза и Боры.
Лицо раба, стоявшего возле Дена, показалось Гезе смутно знакомым.
- Где-то я видел его, - сказал он, обращаясь к Боре.
- Его зовут Моа, - ответил тот. - Ты мог видеть его у меня в
доме.
Ден встал и, в наступившей тишине торжественно сказал:
- Геза! Твой брак с дочерью великого правителя страны делает
честь нашему роду. Сегодняшний праздник должен запомниться всем. Окажи
честь нашим гостям, освети зал!
Геза вышел.
Слова Дена и уход Гезы удивили всех. Приказать внести факелы и
светильники можно было и не удаляясь. Неясное предчувствие чего-то
необычного овладело гостями. Они вспомнили, где находятся, и давний
страх перед этим домом снова поднялся в их сердцах.
В зале наступила напряженная тишина.
- Что ты задумал? - тихо спросил Роз.
- Сейчас увидишь, - ответил Ден.
Четыре раба внесли небольшую лестницу, покрытую, как ковром,
черной шкурой, и поставили ее у середины стола. Сидевшие возле этого
места испуганно отодвинулись. Даже в простой лестнице они видели
что-то таинственное.
Появился Геза. Он медленно вошел в зал, держа на вытянутых руках
черный шар.
Об этом предмете по стране ходили самые невероятные слухи. Но
никто никогда не видел его. По залу прошел шепот.
Красноватый свет факелов играл бликами на черной одежде Гезы, на
бронзовой коже его лица, но, странное дело, не отражался в черной и
гладкой поверхности шара.
Невыносимо медленно Геза приближался к лестнице.
Даже Бора почувствовал волнение. Все встали. Жрецы, съехавшиеся
со всей страны, по одному от каждого храма, низко склонились перед
Гезой.
Все так же медленно Геза подошел к середине стола, поднялся по
лестнице и, подобно черной статуе в храме, застыл неподвижно, подняв
шар над головой.
Ден восхищенно следил за каждым движением брата. Геза великолепно
разыгрывал придуманную ими сцену. Только бы шар не вспыхнул сейчас!
Но вот Геза опустил руки. Общий крик, вернее вопль, вырвался из
всех уст. Более ста человек окаменело, не веря своим глазам.
Шар повис в воздухе!
Действительно, только сознание того, что они находятся в гостях у
верховного жреца, смогло удержать людей от панического бегства!
Ден встал и простер руки к шару.
Роз вскочил. Неизвестно, что он хотел сказать или сделать, - это
навсегда осталось тайной для него самого, но он тут же почти упал
обратно на скамью.
Шар вспыхнул!
Ослепляющий свет разлился по залу.
Вполне возможно, что в этот момент ничто уже не смогло бы
удержать гостей Дена, но никто не двинулся. Люди потеряли способность
даже пошевелиться.
Ден сел. Геза невозмутимо сошел на пол и направился к своему
месту рядом с Борой, который невольно отодвинулся при его приближении.
- Приступим к пиру! - громко сказал Геза традиционные слова
хозяина дома. - Рабы, наливайте кубки!
Но исполнить его приказ было некому. Все, рабы и гости, лежали на
полу лицом вниз. Один Рени остался стоять за спиной Боры, который
сидел ни жив ни мертв от ужаса.
Ден снова поднялся.
- Слушайте меня! Поднимитесь и ничего не бойтесь? Сила богов,
проявившая себя в этом шаре, служит мне. Спокойно пируйте. Рабы,
исполняйте свое дело.
И рабы встали первыми. Страх перед господином пересилил суеверный
ужас. За ними встали жрецы. Робко поднялись все гости, удивляясь, что
остались живы.
Первый непереносимый страх прошел. Теперь можно было не