Мартынович Евгений. Спираль времени

филиал Института космогонии - огромное здание оригинальной
"космической" архитектуры, напоминавшее своим видом сверхгигантский
памятник.
В центре здание было увенчано коническим куполом, Под ним
помещался круглый зал, и на его середине, на том же месте, где он был
когда-то найден, стоял на той же самой мраморной плите загадочный
цилиндр.
Его внешний вид нисколько не изменился за шестьдесят пять лет.
Первые годы за цилиндром непрерывно наблюдали люди. Потом эти
функции были переданы электронной машине. Ее также меняли несколько
раз, по мере усовершенствования электронной техники и развития
кибернетики. Сейчас круглый стеклянный глаз современного кибернета
следил за малейшим изменением в положении цилиндра, за его дверью,
готовый не только немедленно сообщить, если что-нибудь будет замечено,
но и передать тем, кто выйдет из цилиндра, с помощью мысленных
импульсов, приветствие Земли.
Никто не сомневался, что пришельцы, в Древней Атлантиде и затем
на Руси, говорили с людьми с помощью мысленных образов и
представлений. Такой "язык" им понятен, и, "услышав" приветствие, они
поймут, что их прихода ждут, что они попали наконец в эпоху высокого
уровня науки и техники.
Пришельцы должны были стремиться к этой эпохе, иначе для них не
было никакого смысла оставаться на Земле.
Это было ясно, но и заключало в себе очередную загадку -
психологическую.
Уйти вперед от эпохи атлантов было естественным стремлением
высокоразвитых существ, ошибочно попавших в общество чуждых им по
развитию людей Земли. Но совершить скачок во времени, через двенадцать
тысяч лет, означало не только "пропустить" мимо себя
двенадцатитысячелетний период истории Земли, но и такой же период
истории их родной планеты!
Что побудило этих людей к такому поступку? Что заставило их
навсегда расстаться с жизнью родины, потерять всех своих близких,
никогда уже не увидеть привычной с детства обстановки? Тяжесть
сознания оторванности навсегда от всего, что они знали и любили, риск
оказаться в более развитой эпохе, чем та, которую они покинули на
родине, перспектива стать "живым анахронизмом" - все это должно было
удержать их от соблазна увидеть будущее Земли, чужой для них планеты.
Было гораздо проще и естественнее, убедившись в ошибке, вернуться на
родину. А через двенадцать тысяч лет повторить попытку.
И, кроме того, двенадцать тысяч лет - это только если они выйдут
сейчас. На какой срок установлены автоматы машины времени, было
неизвестно. Может быть, пришельцы выйдут еще через тысячу или две
тысячи лет.
Психологические мотивы, которыми руководствовались "гости" Земли,
были неясны, загадочны.
Как случилось, что вместе с четырьмя пришельцами "идет" к людям
атлант, также было загадкой.
Многие продолжали считать, что Даир не мог не знать об этом.
Такое событие, как уход человека совместно с "богами", само по себе
должно было привлечь всеобщее внимание. А Даир утверждал, что "боги"
ушли одни.
Кое-кто даже считал, что "красный джинн" - выдумка автора
монгольского предания, что никакого атланта в цилиндре нет и не было.
Но таких было немного. Большинство верило в пятого пришельца.
Слишком соблазнительно было верить.
Атлант не мог не интересовать население Земли значительно больше,
чем четверо его спутников. Появление пришельцев, при всей своей
необычности, не означало ничего, кроме давно ожидаемого контакта двух
миров, к мысли о котором как-то привыкли за последние десятилетия.
Но если в цилиндре действительно находится атлант!
Он был представителем давно исчезнувшего народа, живым свидетелем
жизни страны, о которой, кроме редких ученых, писали только фантасты и
собиратели легенд и преданий. Он мог рассказать об Атлантиде,
рассказать о том, что происходило там в действительности, и тем самым
ликвидировать вековую загадку.
Историки могли только мечтать о встрече с таким человеком.
И постепенно "пятый джинн" становился объектом мечты, желанным и
дорогим гостем всего человечества.
Но одновременно существовала и проблема!
Если пришельцы были безусловно учеными, близкими по знаниям
современным людям, то атлант, в сравнении с ними, должен быть дикарем.
Если он появится, придется его учить, постараться приблизить к
современному уровню, насколько это окажется возможным.
А поскольку машина времени могла "остановиться" в любой день,
люди, находившиеся в ней, - выйти в любую минуту, подготовка к приему
атланта велась давно и постоянно. Специально назначенные сотрудники
института лингвистики всегда были наготове.
Почему именно лингвисты? Потому, что атлант, очевидно, не мог
обладать способностью пришельцев к непосредственному восприятию
мозговых импульсов любого человека, он не мог говорить с современными
людьми, не умеющими передавать и воспринимать мысли друг друга. Чтобы
получить возможность разговаривать с атлантом, придется изучать его
язык или учить его самого современному языку.
Считалось вполне возможным, что язык атлантов сохранился после
гибели Атлантиды в каком-нибудь из древнейших языков, если и не
полностью, то частично. Это могло облегчить задачу, и будущие
"учителя" подбирались из ученых, хорошо знакомых с древнейшими языками
(например, инков или майя), считавшимися в этом отношении наиболее
вероятными и уже достаточно полно исследованными в эту эпоху.
Сменяющие друг друга группы ученых, которым предстояло первое
общение с релятивистами, постоянно жили в Пришельцеве.
Именно сюда, в пришельцевский филиал института космогонии,
специальным планелетом был доставлен найденный на дне Атлантического
океана черный шар.
Это был второй экспонат с неизвестной планеты, попавший в руки
людей Земли.
Находка вызвала настоящую бурю интереса, даже восторга во всем
мире, и не только среди ученых.
Для такого восторга были веские причины.
Цилиндр ничем не проявлял "жизни", он был неподвижен и безмолвен,
присутствие в нем людей не позволяло применять мощных средств
вскрытия.
Машина времени останется недоступной до тех пор, пока не
раскроется сама.
В шаре людей не было, - это был мертвый механизм. И он проявлял
"деятельность" светом. Пока только светом. Но ведь не ради же одного
только света оставили его пришельцы. В шаре должно было заключаться
что-то еще. Его можно было вскрыть, узнать, что в нем находится,
проникнуть в технику иного мира, познакомиться с научной мыслью этого
мира, установить уровень развития планеты двенадцать тысяч дет тому
назад.

Черный шар был доставлен в Пришельцев лично Карелиным. Было
решено временно поместить шар возле цилиндра.
Ним о еще не знал о его загадочном поведении, вернее свойстве, и
для шара была подготовлена специальная подставка в виде кольца.
У Карелина вдруг появилось непреодолимое желание удивить
сотрудников филиала и многочисленных гостей, собравшихся в этом зале,
поразить их воображение неожиданностью.
Он подошел к подставке, поднял над ней шар и... выпустил его из
рук, точно желая уронить в кольцо.
Раздались испуганные возгласы, тотчас же сменившиеся изумленным
молчанием.
Эффект получился даже большим, чем ожидал сам Николай Тихонович.
Но ему не пришло в голову усилить аффект, заставив шар вспыхнуть.
Шар не загорелся, но одно то, что он не упал, сильно
подействовало на присутствующих.
Ученые были смущены неожиданностью, зрители - ошеломлены, но не
удивлены. А если и удивлены, то только тем, что техника пришельцев
оказалась выше, чем они думали.
- Театрально! - сказал кто-то. - Но что бы произошло, если бы он
упал?
Немного смущенный своим поступком, Карелин рассказал о том, что
видел на дне океана, а затем в выходной камере крейсера.
- Весь путь до базы, - закончил он, - а затем и там, шар висел в
воздухе на том месте, где его поместили. Его легко переносить с места
на место, но он всегда остается в одном положении, независимо от
окружающей среды. Давление воды или воздуха одинаково на него не
действует. А за мою шутку приношу извинения присутствующим.
- Что там извинения! - сказал руководитель филиала, известный
математик Шумилов. - Перед нами новая загадка, вернее не загадка, а
техническая задача. Автоматически регулируемая антигравитационная
установка - очень громоздкая штука. Как им удалось вмонтировать ее в
небольшой шар - вот о чем надо подумать.
- Видимо, совершенно неизвестный нам принцип.
- Вот именно неизвестный. В шаре уже две установки. Автомат
гравитации и источник света, управляемый биотоками. И нет никакого
сомнения, что там имеется и еще что-то.
- А может быть, только это?
- Вряд ли! - покачал головой Шумилов.
Он оказался прав. Черный шар продемонстрировал третье свое
свойство, и не далее как вечером того же дня.
Свидетелями этого происшествия стали Карелин и Шумилов.
Они давно знали друг друга, были дружны и, встретившись снова,
проговорили до поздней ночи. Темой разговора, конечно, был шар и его
свойства.
Шумилов жил в самом здании филиала, и друзья несколько раз
заходили в круглый зал, посмотреть еще раз на шар, неподвижно висевший
в полутора метрах от пола. Подставка с кольцом была убрана.
Освещение никогда не тушилось здесь. Скрытые светильники заливали
зал дневным светом. Белые стены, гладкие и без всяких украшений,
высоко сверху увенчивались прозрачным куполом. Пол был матовым,
бледно-кремового цвета. Прямо напротив двери цилиндра стоял на
подставке наблюдающий кибернет, поблескивая единственным "глазом".
Мебели в зале не было.
И вот во время одного из таких визитов друзей и проявилось третье
свойство черного шара.
Вспоминая впоследствии, как это произошло, Карелин и Шумилов
пришли к выводу, что шар заработал не сам по себе, а именно они
заставили его начать действовать. Заставили своим разговором. Здесь
также подействовали биотоки.
В результате случившегося появились совершенно новые теории и
перспективы. Вскрытие шара было отложено на будущее, и мысль ученых
пошла по иному пути.
Случай, а иначе нельзя было назвать происшедшее (Карелин и
Шумилов могли вести разговор в другом месте), сыграл огромную роль в
достижении контакта двух миров, раньше чем открылась дверь цилиндра и
вышли пришельцы.
Но разве мало было таких случаев в истории науки!
Само собой разумеется, что каждое слово разговора было потом
записано с величайшей точностью...
"Карелин и Шумилов вошли в зал и остановились в четырех с
четвертью метрах от шара.
- И все же, - сказал Карелин, продолжая ранее начатый спор, - я
не могу согласиться с тобой в том, что шар имеет запись мозговых
импульсов. Они не могли считать, что развитие науки, техники и самих
людей Земли будет идти параллельно с их планетой. Мы, люди, вполне
можем никогда не получить способности к непосредственному восприятию
и, следовательно, когда-либо услышать то, что скажет нам шар. Если он
предназначен что-то нам передать, о чем-то рассказать, то это должно
идти другим путем.
- Каким же? - спросил Шумилов.
- Хотя бы путем прямой передачи зрительных образов.
- Через мировое пространство?
- Через пространство нулевого измерения. В нем нет расстояний.
Выводы из формул моей "спирали времени", а они одинаково относятся и к
нулевому пространству, допускают такую возможность.
- Радиосообщение?
- Нет. Скорее телесвязь. Если им удалось найти для передачи
импульсов что-то отличное от электромагнитных волн, что-то, что могло
бы пройти через нулевое пространство.
- Значит, по-твоему, этот шар еще и телевизор?.."
В этот момент шар вспыхнул. Ни Карелин, ни Шумилов не думали о
свете, - это было совершенно точно. Шар вспыхнул сам. А потом свет
померк, сосредоточился в узкий луч, который из белого стал зеленым
и... завертелся, освещая кусок пола под собой концентрическими
кругами.

ОНИ ЖИВЫ!

Зал был огромен. Настолько, что низкий и узкий стол, стоявший на
его середине, казался совсем небольшим, хотя на самом деле за этим
столом могла свободно расположиться добрая сотня людей.
По первому впечатлению, здесь не было ни потолка, ни стен, а один
только пол, гладкий и блестящий, словно отлитый из одного куска
серебристого металла.
Но потолок и стены существовали, до такой степени прозрачные, что
становились почти невидимыми.
Ни одной двери нельзя было заметить.
Кругом со всех сторон раскинулся гигантский город.
Солнечные лучи насквозь пронизывали здания и улицы. Дома
выглядели стеклянными, но то, что находилось внутри их, оставалось
невидимым снаружи.
Было ясно, что и этот зал, казавшийся открытым, в
действительности был "закрыт" для постороннего взгляда.
Исполинские мосты, переброшенные через целые кварталы, прозрачные
и невесомые, с трудом угадывались на фоне неба. Экипажи и люди на них
двигались словно по воздуху.
Перекрещивающиеся магистрали улиц шли одна над другой в несколько
ярусов.
Как и на чем все это держалось - понять было трудно.
Призрачный облик города нарушался только вполне реальными
фигурами людей и бесчисленными экипажами, разнообразной формы и
размеров, наземными и воздушными, окрашенными во все цвета, создающими
яркую и пеструю гамму красок. В одежде же людей преобладали два цвета
- белый и голубой.
Непривычный глаз не сразу смог бы разобраться в этой картине.
Оживленное движение происходило одновременно в нескольких плоскостях.
Люди шли, ехали и летели наверху и внизу, друг над другом и друг под
другом. Верхняя и нижняя границы города были неразличимы.
На темно-голубом, почти синем небе висело желто-оранжевое солнце.
Зал с узким столом находился где-то в средней плоскости. Город
был виден из него и снизу и сверху. Прямо над головой проходил один из
мостов, но столь высоко, что люди на нем казались пигмеями.
У конца стола в низких креслах сидело восемь человек.
Это были крупные, даже массивные, люди, видимо очень высокого
роста. Все восемь казались совсем молодыми. Формы мускулистых тел
подчеркивала плотно облегающая одежда.
Белая, как только что выпавший снег, кожа только у краев губ, у
глаз и под ногтями длинных тонких пальцев отливала едва заметным
розовым оттенком. На удлиненных лицах с сильно заостренными
подбородками наибольшее место занимали глаза, огромные и очень светлые
- голубые, бледно-серые или чуть коричневатые. Полностью открытые, они
становились совершенно круглыми. Над очень длинными узкими бровями
нависал мощный лоб, занимавший почти половину всего лица. Кроме бровей
на их головах и лицах не было никакой растительности.
По первому впечатлению, все восемь казались поразительно
похожими. Но более пристальный и внимательный взгляд легко нашел бы
индивидуальные различия. Сходство вызывалось одинаковой формой головы,
линиями лба и подбородка. Во всем остальном они не походили друг на
друга. Но так как именно лоб и подбородок раньше всего бросались в
глаза, были наиболее заметны, то и создавалось впечатление, что за
столом собрались восемь братьев, примерно равных по возрасту.
В действительности, между ними не было никаких родственных связей
и возраст их был весьма различен.
Они говорили тихими и немного звенящими голосами, модулируя звуки
слегка напевно. Такая речь была приятна для слуха.
Это были восемь известных ученых, мнение которых всегда
поддерживалось большинством населения всей планеты.
То, что заставило их собраться вместе, было большой
неожиданностью, внезапной весточкой из далекого прошлого, требующей
немедленного обсуждения и принятия скорейших мер.
Общественное мнение планеты поручило это им.
- Расскажи еще раз, как все произошло, - сказал один из восьми,
обращаясь к другому.
Язык мог показаться странным: в нем как будто совершенно
отсутствовали гласные звуки. И было недонятно, как удавалось
произносить слова напевно и мягко, точно они, наоборот, состояли из
одних гласных.
Тот, к кому обратились с этой просьбой, откинулся на спинку
кресла и полузакрыл глаза.
- Произошла ошибка, - сказал он. - И счастье, что наши предки не
решились все же ликвидировать ненужную, по их мнению, линию связи.
Мудрый поступок. Напомню прошлое. - Он заговорил так, как говорят,
рассказывая сказку: - Давно-давно, в скверное время первоначальной
переделки жизни на планете, группа энтузиастов контакта, я назвал бы
их группой "нетерпеливых", отправилась установить нулевые камеры на
другой планете. На какой? Кто может это сказать теперь? В смутное
время начали они свое дело. Долго длился их путь. Но им казалось, что
нет и не будет другого пути. Можно ли их осуждать за это? Перспективы
будущего известны нам, но не были известны им. Тогда не умели и не
могли предвидеть развитие. Камеры были ими установлены и соединены с
нашей, вернее сказать с той, которая была установлена на нашей
планете. Была связь, и было принято сообщение от них. Откуда точно,
никто не знал. Они сами должны были сказать, когда вернутся. Но они не
вернулись. Погибли там или на обратном пути, неизвестно. А камеры
остались. И связь между ними также осталась. Следует добавить, что
осталась односторонняя связь. Прошло много времени. И снова предки
наши поторопились. Их можно понять. Контакт разума - древнейшая мечта.
Для них! Четверо, имена которых хорошо помнят люди до сих пор,
отправились в путь, не имеющий ни протяженности, ни времени. Достигли
ли они цели? Теперь мы можем сказать, что да, достигли! А что увидели?
Этого никто не знает, но четверо также не вернулись. И их посчитали
погибшими. Так думали до сегодняшнего дня. Бессчетное число поколений
думало, что они погибли. А куда ушли они, где стоят камеры, в какой
точке Вселенной, никто не знает. И мы этого не знаем...
Ученый замолчал. Резкая морщина горизонтально перерезала его
высокий лоб. Он взялся рукой за подбородок и, казалось, глубоко
задумался о чем-то.
Семеро других тоже молчали.
О чем они думали? О смелости и самоотверженности своих предков,
отдавших жизни во имя науки в отдаленную эпоху, когда наука была еще
очень слаба, с их теперешней точки зрения? Или о том, как велика и
безгранична Вселенная, где человек может затеряться бесследно? Или о
величин разума, побеждающего пространство и время, несмотря ни на что?
Никто не торопил рассказчика, и через несколько минут он
заговорил опять:
- В этом здании, где мы находимся, стоит старая камера. Стоит на
том же месте, откуда они начали свой путь. Сохранились те же приборы и
те же автоматы, которые были тогда. Примитивная техника, но пустить ее
в ход будет нелегко. Иного пути у нас нет, хотя мы и отвыкли от таких
аппаратов и, как это ни странно звучит, музейная техника слишком
сложна для нас. Источников энергии там нет. Их надо установить заново
именно такие, какие были тогда. Что же произошло сегодня? Ради чего я
собрал вас здесь? В общих чертах вам это известно. Сработал старый
автомат. И старая связь подала автоматический сигнал. Это значит, что
там, куда ушли четверо, прибор связи, вы помните - он был вмонтирован
в шар, - приготовился принять наши сообщения. Передать что-либо нам он
не может. - Ученый пожал плечами. - Удивительно, что, дойдя до
возможности отправить людей по нулевому пути, наши предки не смогли
обеспечить двустороннюю связь. А работа прибора означает, что четверо,
которых считали погибшими, живы. Они живы! - Он выпрямился, и ставшие
круглыми светло-серые глаза блеснули торжеством и радостью. - Они
живы!
- Значит, они воспользовались нулевым автоматом времени, - сказал
один из восьми. - Но почему в будущее чужой планеты?
- Объяснение одно. Они лишились возможности вернуться. Совсем
недавно я сам просматривал старые схемы и чертежи камеры. Она имеет
много недостатков. Одним из них как раз и является возможность
самовольного закрытия нулевого канала. Видимо, так и случилось. Они не
смогли получить помощь от жителей планеты, где оказались, и ушли в
будущее. А теперь они ищут связи с родиной, хотят получить от нас
указания - как исправить камеру. И мы должны послать им эти указания,
добавлю - совсем несложные.
- Надо поторопиться.
- Прошло всего несколько часов. Немного времени заняло оповещение
и выбор "спасателей", то есть вас. Кое-что я уже начал сразу, как
только узнал.
- Что делать сейчас?
- Они могут находиться в опасности!
- Нельзя медлить!
Голоса звучали взволнованно и тревожно.
Четыре человека просят помощи! Четыре предка, "похороненные" в
баснословной древности, живы и ищут связи с родиной!
Восемь ученых помнили историю. И она воскресла в их памяти,
зазвучала, как современность, заставляя сердца сжиматься от сознания,
что четверо современников ждут, быть может находясь перед лицом
гибели.
Они вспомнили... Когда началась давно ожидаемая экспедиция, для
всей планеты наступили дни тревоги и ожидания. Сердца и мысли всего
человечества были с четырьмя, посланными для осуществления мечты. И
когда прошли сроки, когда прервалась связь, когда казалось, что гибель
четырех несомненна, вся планета оделась в траур.
Их предки ошиблись? Четверо живы!
И планета приняла от далеких предков эстафету тревоги и ожидания.
Снова четыре имени на устах всех. Те же четыре!
Скачок назад!
Тот, кто рассказал о прошлом, кто, по-видимому, взял на себя
руководство, сохранял невозмутимое спокойствие.
- Спешить, - сказал он, - не значит торопиться. Первое
необходимо, второе бесцельно. Вряд ли им угрожает опасность. Они
окончили путь в будущее, оказались там, где хотели. И, конечно,
рассчитали заранее. Мы сможем начать действовать только тогда, когда
будут доставлены сюда источники энергии для механизмов камеры. Их
изготовляют в спешном порядке, по старым образцам. Это будет скоро. А
пока мы должны обдумать и решить, что и как сообщить. Это далеко не
просто. Слишком далеко ушли мы от науки их времени. Скрупулезная
точность, на уровне знаний их эпохи, - вот что нам необходимо. Иначе
они не поймут нас.
- А мы сами никак не можем отправиться к ним?
- Люди, которые согласились бы пойти по столь примитивному пути,
конечно найдутся. Но беда в том, что старые камеры не дают этой
возможности. Канал закрылся там. А наши современные камеры бессильны
помочь. Чтобы воспользоваться ими, надо знать галактические координаты
планеты. А мы их не знаем. Где эта планета - неизвестно! Уверенно
можно сказать только одно: планета в нашей Галактике. Может быть, на
окраине. Но этого мало!
Восемь ученых задумались. Задача была ясна, но она не становилась
от этого легче. Говорить с далекими предками языком схемы - это не
просто!
Руководитель вдруг поднял голову. Он словно прислушался к
чему-то. Потом сказал:
- Аппараты энергии доставлены. Пойдем вниз.
Восемь человек встали. Они действительно были высокого роста.
- Мы еще ничего не решили, - сказал один из них.
- Решим на месте!
Восемь человек подошли к одной из стен. За нею находилось другое,
тоже совершенно прозрачное, помещение. Обе комнаты разделялись
сплошной "стеклянной" стеной. Вблизи ее легко было различить. Но и
вблизи не было видно двери.
Восемь человек не замедлили шага. Они прошли сквозь стену, и
нужно было следить очень внимательно, чтобы заметить, как материал, из
которого была сделана эта стена, словно "разорвался", пропуская их, и
сразу же "восстановился", приняв прежний вид.
Точно так же прошли они и через пол, казавшийся металлическим и
прозрачным одновременно, на спиральную лестницу, ступени которой даже
трудно было рассмотреть.
Непривычному человеку было бы не легко спускаться по такой, почти
неразличимой глазом, лестнице, но восемь ученых шли быстрым шагом,
непринужденно разговаривая на ходу.
Дом оказался очень большим, и прошло довольно много времени, пока
они добрались до самого нижнего этажа, откуда город просматривался уже
только снизу.
Никто не встретился на их пути.
Несмотря на кажущуюся прозрачность потолков, верхних этажей, где
они только что проходили, не было видно. А лучи солнца проникали
сквозь весь дом, освещая нижние этажи так же, как и верхние.
Шедший впереди остановился перед дверью, первой на их пути,
сквозь которую они, видимо, не могли пройти, как проходили раньше
сквозь полы и стены.
Он ни к чему не притронулся, не сделал ни одного движения, но
дверь открылась сама собой, уйдя в стену. За ней оказался узкий
коридор с темными и непрозрачными стенами, полом и потолком. Город,
видимый прежде из каждого помещения, исчез из глаз.
В конце этого коридора снова оказалась дверь, открывшаяся перед
ними точно так же, как и первая.
Они оказались в совершенно круглой, метров десяти в диаметре,
комнате, сплошь металлической, без окон, пустой, если не считать
цилиндра, стоявшего посредине и выглядевшего как часть этого
помещения. У цилиндра была овальная дверь, сейчас закрытая.
Напротив входа, на стене, в два ряда были расположены
многочисленные приборы и какие-то громоздкие автоматы.
Несколько человек возились у этих приборов.
Один из них обернулся при входе восьми ученых.
- Источники энергии, - сказал он, - установлены в соседнем
помещении. Не знаю уж, как и назвать эти машины.
Тот, кто был руководителем, молча кивнул. Он подошел к цилиндру и
нажал на маленький выступ сбоку от овальной двери, нажал три раза с