Мазова Наталия. Исповедь травы

   Нет, какова ситуация? Я, вымотанная до предела, еле держусь на обрыве, на романдском берегу в любой момент могут появиться арбалетчики, а это старое пугало с копьем еще пытается здесь устраивать теологические диспуты!
   - Циркулярный пила хочу, - говорю я устало. До чего же все-таки заразителен этот ломаный язык - привяжется, потом не отлипнет! - Хоть знаешь, что это такое?
   Бабка чешет в затылке.
   - Кангрань Хеведи мудрый женщина, не зря пятьдесят лет на свете живет - много умный слова романдский знает! Чиркулярный пила, это от слова "чирк-чирк".
   - Вот-вот, - подтверждаю я с готовностью. - Хочу чирк-чирк старую Хеведи на много-много маленьких кусочков. А если ты сейчас же не пустишь меня на берег, с той стороны набежит тысяча с половиной арбалетчиков, и тогда нам всем будет шалалай.
   - Арбалетчики - это плохо, - произносит бабка задумчиво. Копье в ее руке на секунду утрачивает твердость, и я таки выкарабкиваюсь на берег.
   - Теперь давай говори, где вы прячете Герхарда. А то ведь сама найду - хуже будет.
   - А с чего это я должна тебе говорить? Почем я знаю, может, ты его хочешь ножиком зарезать.
   - Я Ирма диа Алиманд, - у меня все сильнее создается впечатление, что эти штучки старой Хеведи - не более чем игра, имеющая целью каким-то образом меня проверить. - Надеюсь, этого достаточно? Или тебе еще рекомендательное письмо от Верховного Экзорциста предъявить? Так ты все равно по-романдски читать не умеешь.
   Имя это произвело на бабку прямо-таки магическое действие - копье полетело прочь, а лицо затопила медовая сладость.
   - Так что ж ты раньше молчал, глупый романдский девушка? восклицает она с типично восточным оживлением. - Нет бы сразу сказать - так и так, я святая Ирма, три ночи шла, не пила, не ела, все с любимым увидеться хотела!
   - Хеведи, - отвечаю я ей в тон, - будь я глупая девушка, я бы тебе за такие речи все космы повыдергала. Но я девушка умная и знаю, что сумма длин языка и косы у женщины является величиной постоянной. Поэтому я лучше помолюсь святой Мариль, чтобы она вынула из волос шпильку и пронзила ею твой нечестивый язык - может, тогда он будет меньше молоть чушь.
   Во время этого моего монолога бабуля только языком прищелкивает от восхищения. Нет, я просто тащусь с этих кангранцев!
   - Там он, твой еретик, в оранжевом шатре, - наконец произносит она. - Спит еще. Вчера выпил у старой Хеведи весь жбанчик яблочной стоялки, кангранский воин от столького питья до своего шатра не доползет, а у этого хеаля ни в одном глазу!
   Я вскакиваю на ноги и мчусь к указанному шатру. В спину мне летит голос Хеведи:
   - На что он тебе сдался, молодой да красивой? Вот тот, что на том берегу тебя провожал - вай-буй, что за воин! А этот чародей только притворяется, а самому, поди, уж лет за сто...
   - Точнее, тысяча двести с чем-то, - отвечаю я, обернувшись. - Он ведь на самом деле хеаль - по-нашему это называется Нездешний, - и вхожу в шатер, совершенно не беспокоясь о том, в каком состоянии оставляю Хеведи.
   В просторном шатре полумрак. Хозяин лежит у стенки на войлочной подстилке, на нем такая же рубашка из коричневой шерсти, что и на кангранках. Глаза закрыты, я не вижу их, но облик - снова его собственный, хорошо знакомый всем, кто хоть раз бывал на балу в Башне Теней... Я опускаюсь на колени рядом с ним. Тонкий луч, прошедший сквозь дырочку в плотно натянутой ткани, ложится на его темные волосы и словно перечеркивает их седой прядью... Красив - как и положено Нездешнему, а я сейчас похожа черт знает на что - мокрая, грязная, в драной одежде...
   Я наклоняюсь над его лицом, наше дыхание смешивается - и он открывает глаза, и необыкновенное сияние озаряет его черты:
   - Золотоволосая... Как это приятно - проснуться от поцелуя прекрасной женщины!
   Да не целовала я его, и не собиралась, даже в мыслях ничего такого не было!
   Капля с моих мокрых волос падает ему на лоб - и он с полной уверенностью в своем праве привлекает меня к себе...
   У кангранцев мы просидели еще двое суток - не знали, на что решиться дальше. Миссия наша не то чтобы совсем зашла в тупик, но появление на сцене... в общем, Шинно - спутало нам все планы.
   Все это время кангранцы во главе с Хеведи, местным матриархом, создавали нам все условия для идиллии вдвоем. А на третий день с романдского берега вернулся юный внук боевой старухи и принес известие, как громом поразившее нас обоих.
   Через два дня после того, как я покинула лагерь Ле Жеанно, громадная рысь неожиданно спрыгнула на него с дерева и, прежде чем кто-либо успел схватиться за арбалет, перервала горло Верховному Экзорцисту. И после этого он уже не воскрес. В рысь же, опомнившись, всадили не менее пяти стрел, но она все равно скрылась в лесу, и впоследствии дохлого зверя не нашли, как ни старались - кровавый след вел в самую чащобу и там неожиданно обрывался... И вот тут-то все и припомнили мои слова о том, что Зверь от зверя и погибнет.
   - Это рука Господня, - убежденно заключил свой рассказ молодой кангранец. Я только хмыкнула, переглянулась с Хозяином... и промолчала. "У всех нас есть звериные имена, моего брата зовут Рысенок..."
   А старая Хеведи, почесав в затылке уже знакомым мне жестом, проговорила с хитрым огоньком в глазах:
   - Священная загадка, однако...
   Катрен III. ПРИВИЛЕГИЯ БРАТСТВА
   - В общем, у тебя на раздумия шесть часов - время, пока я сплю. Надумаешь раньше - ударишь вот в этот гонг, придет Хуана.
   С этими словами Многая делает шаг в льдисто-белую стену рядом с камином. Тело мое уже напряглось - броситься, удержать, ухватив за длинные волосы - но разум мгновенно осаживает его: это ниже твоего достоинства, Элендис Аргиноль...
   Я остаюсь одна в круглой комнате со стенами из белого полированного камня. Они словно призваны еще усилить то ощущение непреходящего холода, которое не покидает меня с того момента, как я переступила порог этой... черт ее побери совсем, тоже Башни.
   Башни в центре малого Перекрестка, не отмеченного ни на одной известной мне топограмме из хранящихся в Башне Теней. И тем не менее пустившей корни достаточно давно, чтобы даже создать свой Силовой Орнамент. Совсем маленький, правда - три с половиной отростка, ибо четвертый все еще слаб и неустойчив...
   Мать вашу... "Да, это задница, и я узнал ее отнюдь не по улыбке вертикальной..." Похоже, я влипла наиболее масштабно за последние два с половиной года. А я ведь уже успела вообразить, что загнать меня в такое положение вряд ли кому-то под силу...
   Оказывается, под силу. И не "кому-то", а всего парочке магов-недоучек женского пола, не лишенных известной хитрости.
   Белые стены, белый потолок, белый каменный же пол. На полу - старый кусок коврового покрытия, бывший темно-зеленым до того, как его сплошь залили вином и затоптали табачным (а может, и не только табачным) пеплом. Три четверти окружности стен опоясаны малиновым диваном той же степени обтерханности, что и ковер. В оставшейся четверти имеет место камин с кучей золы и без единого поленца - то немногое, что было, сгорело за предыдущую пару часов. На исцарапанном полированном столе, меж восковыми холмиками оплывших свечей, валяется, как простой кусок стекла, чистый кристалл записи звука. Еще пара полок с посудой на стенах - а больше в комнате нет ничего. И самое главное - нет дверей. Только окно с широким подоконником, сплошь заваленным черновиками каких-то магических расчетов. Рама не открывается - я уже выяснила это, когда попыталась проветрить комнату от дыма зелий, сожженных Многой. Да даже если бы и открывалась, все равно не стану я прыгать с высоты в двадцать метров на снежную равнину, над которой и солнце-то еще толком не взошло...
   Все предусмотрели, сволочи... Даже то, что на этот диван толком не приляжешь из-за полукруглой формы. Даже то, что моя куртка из нутрии осталась где-то внизу, а одного свитера слишком мало, чтобы удержать тепло... Еще раз окидываю комнату рассеянным взглядом - и замечаю под столом синюю накидку Многой, в спешке позабытое ритуальное облачение.
   Да в гробу я видела их идиотские ритуалы! Гораздо важнее то, что эта поганая тряпка шерстяная!
   Заворачиваюсь в накидку и уже через пару минут начинаю ощущать себя увереннее. Вот теперь можно сесть и как следует пораскинуть мозгами - мне же целых шесть часов на это отвели...
   Что у нас в активе? Во-первых, изумруд Огня на цепочке под свитером. Но это на самый крайний случай - использовать его означает засветить свое истинное достоинство в этом нехорошем месте. Да и перед остальными Жрицами неловко будет - что ни говори, а попалась я в эту ловушку весьма по-идиотски.
   Еще... Еще в моей сумке между косметичкой и записной книжкой лежит завернутый в замшу девственный кристалл меж-Сутевой связи, который я везу принцу Марселлу для Эсхарского генштаба. Что ж, придется эсхарским стратегам еще немного пожить без "горячей линии", ибо сейчас я настрою кристалл на себя, и ни Марселл, ни его главнокомандующий уже не смогут им пользоваться без моего содействия. Думаю, они меня простят - ведь эта каменюка сейчас мой единственный шанс.
   Разворачиваю замшу, беру в ладони камень размером со свой кулак. Блекло-сиреневый вместо фиолетово-пурпурного, как и положено девственному кристаллу. Ничего...
   ТАМ, ГДЕ ВЧЕРА ЕЩЕ ВЕРЕСК ЦВЕЛ...
   Взгляд мой сужается в точку, концентрируется на искре в глубине кристалла, скорее воображаемой, чем видимой.
   МОЕ ИСТИННОЕ ИМЯ - ЭЛЕНДИС АРГИНОЛЬ. ФОРМА ЕГО - РУНА ЭАНГ, ЧТО ЗНАЧИТ НЕУДЕРЖИМОЕ ДВИЖЕНИЕ. ЗАКЛИНАЮ ТЕБЯ ЭТОЙ РУНОЙ КАК ПЕРВОЙ ИЗ ТРЕХ...
   Теперь искра уже не воображаемая - ее смог бы заметить любой, кто оказался бы рядом со мной в этот миг, яркую, словно кровь в синем стекле.
   СУТЬ ЖЕ ЕГО - РУНА ЛАМНИ, ЧТО ЗНАЧИТ СИЛУ ЖЕНЩИНЫ И СТИХИЮ В ОКОВАХ. ЗАКЛИНАЮ ТЕБЯ ЭТОЙ РУНОЙ КАК ВТОРОЙ И ЦЕНТРАЛЬНОЙ...
   Камень в моих ладонях стремительно теплеет. Большинство людей в этот момент роняют его в заранее заготовленную чашу с водой. Но мне не грозят ни боль, ни ожоги - я же Огненная!
   ПУТЬ ЖЕ, НАЧЕРТАННЫЙ МНЕ - РУНА ТАЙ, ЧТО ЗНАЧИТ ВЕЧНЫЙ БОЙ ВО ИМЯ МИРА. ЗАКЛИНАЮ ТЕБЯ ЭТОЙ РУНОЙ КАК ТРЕТЬЕЙ, ЗАМЫКАЮЩЕЙ...
   Секундная вспышка - и пурпурно-фиолетовый свет разгорается в камне, нервно дрожа и разбрасывая блики по комнате.
   ...НЫНЕ ПОСЛЕДНИЙ КУРГАН ВЗОШЕЛ!
   Все, настройка завершена - свет делается ровным, кристалл потихоньку остывает. Еще пара минут - и можно кого-нибудь вызывать.
   Да не кого-нибудь - Флетчера. Во-первых, он там уже, наверное, извелся - меня все нет и нет... Во-вторых, судя по всему, Эсхара отсюда не так далеко - в нее ведет один из отростков здешнего Силового Орнамента, если только Многая и тут не наврала. И в-третьих и самых главных - ни у кого другого может просто не оказаться под рукой приемника, но Флетчер Растящий Кристалл, и его Мастерский символ, что всегда при нем, худо-бедно способен служить для связи.
   "Флетчер, где ты? Флетчер, это Эленд, ответь мне!!!"
   Я направляю в плоть кристалла усилие за усилием - и минут через двадцать, когда я уже почти готова прекратить бесплодные попытки, сноп сиреневых бликов летит мне в лицо, и в нем проступают смутные, как всегда при неадекватной связи, черты лица Флетчера.
   - Эленд? Где тебя носит? Мы тут уже все заждались тебя - и я, и Пэгги, и все остальные...
   - Слушай внимательно, Флетчер, - выговариваю я с максимальной четкостью. - Что ты знаешь про Эсхарский Силовой Орнамент?
   - Только то, что он очень невелик и возник не так давно...
   - Так вот, я сижу в изоляции в некой, чтоб ее, башне предположительно на перекрестке этого Орнамента. Долго объяснять, как я туда попала, но в данный момент не могу даже выбраться из комнаты, где нахожусь. Шагать сквозь Сути бесполезно - тут все в глухих блоках, есть специфический путь, но я его не знаю. Даже в самом Орнаменте, похоже, система блоков. Сейчас твоя задача - взять пеленг по этому моему вызову и с помощью Пэгги определить, где я нахожусь и можно ли туда проломиться. Понял?
   - Понял, Элендишка. Сейчас мы с госпожой княгиней займемся...
   - Имей в виду, - добавляю я, - у вас на это ориентировочно пять часов, ни в коем случае не больше. Через шесть часов сюда выпишут какого-то великого астрального гуру, и я не уверена, что сумею с ним справиться.
   - Но чего они от тебя хотят, в этой Башне? - в голосе Флетчера прорезается неподдельная тревога.
   - Сама толком не могу понять! - огрызаюсь я. - Но на всякий случай боюсь, что после прихода подкрепления сумеют взять все, что бы ни захотели. Так что помни - пять часов! Все, отбой!
   - Осознал. Жди! - с этими словами изображение Флетчера блекнет и тает. Я кладу кристалл на подоконник и устало откидываюсь на спинку дивана.
   Надо, надо высыпаться по утрам и вечерам... Впрочем, мне это сейчас не грозит - уснуть не позволят ни форма дивана, ни выматывающее душу ожидание.
   Я снова запускаю руку в сумку. Кроме кристалла, там есть еще две чрезвычайно полезных вещи - бутерброд с ветчиной и пакетик подсушенной в масле картошки. Не поспать, так хоть перекусить...
   Хрустя золотистыми ломтиками, я пытаюсь припомнить, с чего вообще началось то, что закончилось тутошней Башней, провались она пропадом со всем ее конклавом...
   ...И было лето, и солнце стояло в знаке Льва. И был берег затопленного мелового карьера со склонами-террасами в сорока километрах от Валоры, версии Города на Сути Трилистник. И еще был пятнадцатый всеведьминский межмировой чемпионат на приз Старой Викки по воздушному бою на метлах.
   Командой наша валлийская школа билась и раньше, даже в финал однажды вышла, но асов среди нас не водилось никогда. Тем не менее Пэгги решила в этот раз рискнуть, выставив Эглевен, Сиомбар... и почему-то меня, хотя я всегда полагала свое умение управлять метлой весьма далеким от совершенства.
   Сиомбар отсеялась в одной шестнадцатой. Эглевен - в одной восьмой. Когда я увидела, кто достался в одной восьмой мне, я поняла, что последую за Эглевен. Ибо налетела я аккурат на Харуко из нихонской школы, своими же подругами за боевое безрассудство прозванную Камикадзе. Всем был памятен прошлый чемпионат, когда она сбрасывала соперниц в воду буквально на грани нарушения правил, и лишь опытная Герд Шнейдер с Брокена сумела отплатить ей тем же, да и то только в финале.
   Надеюсь, вы еще не забыли, что плавать я совершенно не умею?
   И именно это оказалось решающим - страх нахлебаться воды перевесил даже мой страх перед Харуко. В общем, после пяти раундов ни одна из нас так и не искупалась, и приземлившись на стартовой площадке, я никак не могла врубиться, отчего это все орут и рвутся меня качать. С трудом мне объяснили, что за счет лучшей аэродинамики (все-таки Ветер - моя дополнительная стихия) я переиграла нихонку по очкам и тем избавила от нее остальное сообщество.
   После этого в четвертьфинале я с достоинством проиграла знаменитой Марьяне Черешне из ковена Лысой горы и, отягощенная глубоким удовлетворением, присоединилась к зрителям.
   Вот тогда-то Флетчер, едва ли не более моего гордый моим боевым подвигом, и познакомил меня с девицей по имени Катриона. "Саксонский ковен", - мимолетно и равнодушно подумала я, услышав имя, и не стала уточнять дальше. А что без метлы, так саксонки - одно из самых массовых ведьминских братств, так же как брокенки и киевлянки, и не все обязаны летать даже в командных боях! Кто-то имеет право и просто поболеть за своих...
   Впоследствии выяснилось, что Флетчер сам заблуждался на ее счет. Воистину, что кому-то делать на чемпионате по воздушным боям, если этот "кто-то" - не ведьма и не ее спутник? Это ведь не кубок мира по хоккею, а достаточно закрытое мероприятие!
   Дальнейшее уже припоминается урывками. Как орали, болея за Марьяну (или орала я одна? или все же на пару с Флетчером?) это хорошо помню. Ледяной апельсиновый напиток, почему-то в большой алюминиевой чаше, из которой мы трое пили по очереди тоже помню. И конечно же, помню, как Марьяна, торжествуя, подняла на вытянутых руках главный приз - метлу из омелы с позолоченным древком, и народ на склонах взвыл, приветствуя чемпионку...
   Потом... потом наши еще раз попытались меня покачать с воплями: "Если б не ты, не видать бы Марьяшке победы!" - и это, пожалуй, было уже слишком. Ладно бы я победила Харуко тонким маневром или волевым усилием, но я ведь даже не поняла, как именно это произошло! С огромным трудом мы улизнули от наших валлиек и каким-то образом оказались внизу, почти у самой кромки воды, сели на тепленький песочек. Гитара... не знаю, чья она была, может, и Катрионина. Во всяком случае, не Флетчерова, это точно - он с тех пор, как обзавелся настоящей "Strady-wear", не таскает ее без чехла.
   Я, как всегда, попросила его спеть, но он сказал, что умирает без сигареты, так что, пока он курил, гитару взяла Катриона. Что она пела, я тоже с одного захода не запомнила что-то про рыцаря в черном и золотом и про жрицу, которая кормит птиц с руки... Но общее впечатление было странное - пока слушаешь, завораживает и хочется еще, потом же, когда пытаешься вдуматься, как это сделано, текст смотрится ужасающим сырьем, которое только манерой исполнения и вытягивается на какой-то уровень. Всего она спела пять или шесть песен - пока Флетчер не накурился всласть, а там уж принялся за дело он сам...
   Во всяком случае, в одном я более чем уверена - ни одной Катриониной песни я не прервала, даже если ухо резали неточная рифма или неудачный подбор слов. А если даже где-то попыталась поправить (вот этого, кстати, вообще не помню) - то уже после того, как смолкла гитара, и в довольно мягкой форме. Я и Учеников-то Орденских не ругаю, не похвалив перед этим то, что похвалы достойно, а уж на постороннего-то человека в лицо наехать - вообще не мой стиль. А что потом свои вещи читала, давая отдохнуть инструменту - так я всегда так делаю, если слушатели не против, а они обычно не против, потому что, так и не овладев ни гитарой, ни лютней, я была просто вынуждена довести свою манеру Говорения до высочайшего блеска. Иначе не соперничать бы мне на равных с теми, кому помогает еще и мелодия...
   Так неужели дело только в том, что она позавидовала? А я не сумела понять это сразу - ведь в Ордене никто никому не завидует. Всегда у кого-то что-то есть, а у кого-то нет - я же, к примеру, не озлобляюсь на своих друзей за то, что они умеют играть на гитаре, а мне не дано!
   Нет, наверное, все-таки не стоило тогда читать своего, а стоило подумать - вдруг незнакомый человек воспримет это как демонстрацию: смотри, мол, как оно бывает, если умеючи... Даже несмотря на то, что это вот ни на столечко не было демонстрацией. Просто ужасно хотелось показать новые вещи Флетчеру, особенно "Подражание древним" - не унизить слабейшего, но похвалиться перед равным.
   Перед равным... Может, дело еще и в этом - Катриона почувствовала, что снисходительна я к ней вовсе не как к равной? И обиделась именно на это? Но смею думать, если бы я действительно обошлась с ней, как с равной, то обидела бы ее еще больше. Опять же в Ордене знают, что если я недовольна творением кого-то из Мастеров, то высказываю это максимально корректно по форме и при этом максимально же оскорбительно по смыслу - и ходишь, как оплеванный, и на дуэль вроде бы вызвать не за что...
   Да так ли важно, тем или этим я тогда ее задела - но почему я даже не почувствовала, что человек чем-то задет? Почему не подумала, что очевидное для меня вовсе не так очевидно для человека с иной информагической организацией?
   Да потому, трать-тарарать, что это был вечер, карьер и чаша соку, а не Эстелин и не Монлозана! И я вообще ни о чем не думала, как те дети сторожа из анекдота - у меня до самой ночи юбка Харуко перед глазами плескалась! Как встретились, так и разошлись... Несколько окурков у кромки воды да песок под ногтями...
   И вот она, расплата, через полгода. Ибо крайне вредно сие - ни о чем не думать в присутствии незнакомого человека.
   ...Флетчер сдал зимнюю сессию и, как водится, рванул в Эсхару за теплым морем и персиками. Обычно мы делаем это вдвоем - я же и свела его с Пэгги. Но в этот раз я пообещала, что присоединюсь к нему через три дня: мадам Гру легла в больницу на обследование, и мне хотелось убедиться, что с ней все в порядке и моя помощь не потребуется.
   Утром третьего дня в мою форточку толкнулся желтый почтовый дракончик. Это единственные твари, кроме кошек и людей, умеющие пронизывать Сути, поэтому их частенько используют как проводников. Я впустила зверька, дала ему творогу и сняла со спины записку. Записка была предельно краткой:
   "Эленд, срочно нужен Мастер Слова. Других знакомых у меня нет. Помоги! Катриона".
   Вот что бы вы сделали на моем месте в такой ситуации? Особенно учитывая, что я все еще не Мастер официально, хотя давно выполняю его работу, и уже отчаялась совершить подвиг, коего потребовал от меня Магистр Ливарк!
   Я связалась с больницей и узнала, что у мадам Гру все хорошо, недоразумения с печенью несерьезные и даже целитель средней руки уберет их за пару сеансов. Потом собрала сумку, посадила на плечо дракончика и приказала: "Веди!" В конце концов, у меня были почти сутки в запасе...
   Дракончик привел меня в какой-то жутко провинциальный городишко, в грязноватый домик на окраине. Там меня встретила Катриона и первым делом потребовала, чтобы я называла ее Ронселин - мол, Катрионой ее зовут только в определенных кругах. Я согласилась - на тот момент это волновало меня меньше всего. Затем она усадила меня пить чай, за которым поведала, что помощь нужна не ей конкретно, а неким ее друзьям, к которым тоже надо идти по Сутям. "Долго хоть туда тащиться по Закону Цели?" - спросила я, еще не остыв от первоначального энтузиазма, но уже считая в уме оставшиеся мне часы. И услышала в ответ: "По какому такому закону? Туда ходят через лабиринт".
   Я проглотила и это - лабиринтами очень и очень многие называют Силовые Орнаменты, бить за такую терминологию бесполезно, да всех и не побьешь. А что наш Орнамент Городов не единственный, я тоже в курсе, хотя прежде с иными и не сталкивалась.
   Но к данному Орнаменту слово "лабиринт" действительно идет. Еще в золотом ругиландском детстве родители возили нас с сестрами в Карловицкие пещеры - так вот, здесь та же эстетика, вплоть до цветной подсветки. Только не подсветка, конечно, а неустоявшиеся выходы силовых линий. Молоденький оказался Орнамент, в полную силу не вошедший... Я была так поглощена этим зрелищем - где я еще такое увижу! - что и с РонселинКатрионой беседовала как-то невпопад, так и не уяснив, что же от меня требуется.
   Да и почему я должна была что-то подозревать? Темных составляющих в энергетическом спектре этой девицы не было - не то что у Наллики или Арлетт Айотти, - а тонкому сканированию эмоций меня Лайгалдэ даже не учила, я Огонь, а не Вода, без резонанса такие вещи не ловлю. Разве что легко чую ложь, но здесь не было и прямой лжи...
   Очередной изгиб коридора был словно выложен продолговатой светло-синей плиткой, пол под ногами - бирюзовый в черных разводах. На этом фоне худенькая девушка, закутанная в ярко-желтый плащ с капюшоном, казалась солнечным зайчиком, ненароком залетевшим под воду.
   "Это Хуана, Страж Башни," - представила ее моя спутница. Я невольно усмехнулась, мысленно сравнив это создание с нашими авиллонскими Стражами, в их сером с серебром... "Привет, Хуана, это и есть та, кто нам нужен".
   "Привет, Кэролайн," - отозвалась девушка. "И вам привет, госпожа".
   "Значит, здесь тебя зовут Кэролайн?" - уточнила я. "Или мне все-таки можно называть тебя Ронселин?"
   "Лучше Кэролайн", - коротко ответила она.
   "У нас здесь правило: новое место - новое имя", - пояснила Хуана. "Так что у Кэролайн имен много... очень много!"
   В этот момент я и обозвала ее мысленно Многой. Нет, я далека от желания во вторую же встречу потребовать у человека его Истинное Имя, но заставлять собеседника в каждом новом месте привыкать к новому обозначению - это, знаете ли... Впрочем, как любит говорить Леопольд Ковенски - у каждого Абрама своя программа.
   "А у тебя тоже много имен?" - лишь спросила я у Хуаны.
   "А мне зачем много? Я - Страж".
   "И то ладно," - вздохнула я, так ничего и не поняв. Разговор отвлек меня, и я опять не уследила, как вместо голубого коридора оказалась в чем-то вроде колодца с изумрудными стенками, уходящими вверх на невероятную высоту. Хуана закинула голову вверх, приложила ко рту ковшик ладоней и издала потрясающий вопль, почти переходящий в ультразвук. У меня заложило уши. В следующий миг нас словно подбросило струей воздуха, и мы оказались в небольшой комнатке с обшитыми деревом стенами. Так я поняла, зачем на должность местного Стража взяли это хрупкое создание - ни одно мужское горло, даже Нездешнее, вовеки не исторгнет из себя ТАКОЕ...
   Там мы оставили верхнюю одежду, потом нас снова подкинуло воздушной струей, но уже без всяких воплей, и вынесло вот в эту самую комнату с льдисто-белыми стенами. И с этого момента мне даже не хочется прикасаться мыслью к дальнейшим событиям - и стыдно, и противно, и зло берет, и даже не разберешь, чего больше...
   Нет, кристалл к горлу они мне приставили отнюдь не сразу. Сперва был очередной чай - на этот раз со сладкими кореньями, запеченными на углях - и новая порция болтовни, точнее, какой-то совершенно подростковой похвальбы своей немеряной крутью. Башня эта, оказывается, если и не центр всего мироздания, то по крайней мере, важный транспортный узел, и во многие места можно попасть лишь через нее. Но саму Башню окружает некое Туманное Ожерелье, через которое нет прохода простому смертному, поэтому существует некое Братство Проводников через туман. Братство это состоит из одних мужчин, и единственная женщина в нем - она, Многая, братья чаще зовут ее своей смертной богиней, так как именно из ее рук получают свои способности Проводников, чаще называемые Привилегией Братства...